Перекрёстки времени[СИ]

ГЛАВА 20

- Идём скорее, - заторопил его Гомониил, увлекая к воротам потерявшего дар речи Румистэля и беря у него из рук один ларец.

- Не так уж много у тебя времени, чтобы вынести кристаллы, - продолжал он, - Народ собрался на площади Звезды - нынче умер Корс Филфхариан, Глава Дивояра. Сейчас все ждут решения Совета и обнародования воли Корса: кого он рекомендует на свой пост Главы Дивояра и Ректора университета.

- Могу сейчас тебе сказать, - усмехнулся пришедший в себя Румистэль, - его заменит Вольт Громур.

- Откуда ты можешь это знать?

- Потому что я пришёл сюда из будущего.

- Насколько простирается твой охват времени? - спросил его ничуть не удивившийся тому Гомониил.

- Я думаю, последние события отстоят от этого дня лет на пятьсот-шестьсот, - ответил Румистэль, несколько обескураженный поведением Гомониила.

- То есть, ты снова в Дивояре? - уточнил тот. - А почему не доложил?

Наверно, в лице Румистэля отразилось смятение: он понятия не имел, что должен докладываться Гомониилу, он о существовании его вспомнил только что!

Меж тем оба вышли за городскую стену, так никого и не встретив на своем пути, и там, на облачном луге ждал Румистэля его белый дракон Лахайо.

- Я потерял тебя на долгие годы, Румистэль, - говорил ангел, - зеркало не отражало тебя. Ты знаешь, где Лиланда? Что-то знаешь о её путях?

Поражённый Румистэль окончательно утратил речь и уничтоженный своим беспамятством, лишь сумел пролепетать нечто невнятное:

- Нет, я ничего не слышал...

Он испугался: неужели через столько лет после исчезновения книги дивоярцы всё ещё помнят про Лиланду, и наташины проделки даром ей не прошли.

- Лиланда должна искать Книгу, - продолжал ангел, помогая грузить на Лахайо оба сундука и привязывать их ремнями. - Дивоярцы спрятали её, и я напрасно все эти годы пытался выяснить, куда она девалась.

Дубовый лист! Так он не знает, что Лиланда похитила "Гениус Алама" и запрятала её в таком месте, что сама не могла достать, потому что само время стало ей препятствием! Помрачневший Румистэль продолжал слушать, делая вид, что занят погрузкой сундуков - он теперь не знал: что может доверить Гомониилу, а чего лучше утаить. Он не хотел бы, чтобы с Лиландой что-то случилось, и не понимал своего места в неком плане, который вырисовывался со слов Гомониила. Надо бы выяснить побольше, а потом вернуться.

- Скажи, Румистэль, выяснил ли ты что происходит с этим миром? Каковы причины искажений? Я исследовал эту землю вдоль и поперёк не один раз - за тысячелетия! - но причина его деформации по-прежнему скрыта от меня. Пространственно-временной континуум меняет свою метрику, и лимб наступает со всех сторон. Ещё немного, и мы потеряем Селембрис.

- Да?! - поражённый этой вестью, Румистэль повернулся к Гомониилу, и тот впервые внимательно посмотрел ему в глаза. - А, может, это потому, что дивоярцы включили машину изменения пространства, чтобы замедлить развитие людей?

- Конечно, нет, - уверенно ответил Гомониил, - это не может быть причиной нарушения, и ты это должен знать. Причина свёртывания пространства в том, что где-то нарушена причинно-следственная связь, и именно этот факт я никак не могу обнаружить. Ты занят только сборами кристаллов - Око Вечности должно быть восстановлено, но это лишь средство исправления, а сама поломка нами пока не обнаружена.

- Да-да, конечно, - смутно пробормотал Румистэль, не желая обнаружить перед Гомониилом свою неосведомлённость и собираясь поспешно удалиться, чтобы выполнить, как оно верно сказано, свою работу - его миссия собирать кристаллы. А Гомониил координатор - ему и искать причину искажений.

- Постой-ка, Румистэль, - не оставил его в покое ангел, беря за подбородок, как ребёнка, и поворачивая к себе. - Скажи мне, Румистэль, ты помнишь, зачем мы четверо явились в этот мир, и какова наша задача?

Ангел вздрогнул, словно наткнулся глазом на острие: в глазах Румистэля не было понимания того, о чем сказал Гомониил.

Белый дракон уже растворялся в прозрачной голубизне неба, а Гомониил всё ещё стоял на краю облака и смотрел ему вслед.

- Боюсь, не слишком ли поздно и на этот раз мы узнаем правду, - проговорил он словно в ответ своим мыслям.

Как он устал от всех этих загадок! Как хочется ясности и простоты! Когда закончится эта миссия, о которой он ничего не знает?! Ему понятно лишь одно: он должен собрать воедино весь Великий Кристалл и вновь зажечь на острове Рауфнерен зелёное солнце Вечности. Тогда эта мощная эльфийская машина даст им ответы на все загадки!

С этими мыслями, сжигающими ему мозг, летел Румистэль на своём белом драконе Лахайо над цветущей землёй Селембрис и не понимал, в чем заключается её болезнь. Он видел внизу великолепные пейзажи и огромные просторы, величественные горы и чудесные леса. Он видел зачарованные чащи, в которых обитали сказки и легенды, он видел мирные поселения и прекрасные королевства - нигде не было и следа войны, потому что дивоярцы замечательно выполняют долг, который взяли на себя. Не зря он когда-то подарил им свой великий Джавайн.

- О, ваэвви лайн Джавайн! - невольно прошептал он, и быстрый ветер унёс его слова. О, великий мой Джавайн! Мой корабль, свидетельство великого прошлого бессмертной расы!

Его внимание привлекло светло-розовое пятно внизу - углубление среди гор, окружённое кольцом непроходимых лесов, дорога в которые для людей закрыта. И Румистэль засмеялся, довольный тем, что, увлекшись мыслями, он не следил за своим Лахайо, и тот сам выбрал путь, ведя седока к обители Ниянали. Давно же он не посещал свою жену, и девочки, наверно, уже выросли!

Обрадованный дракон заложил вираж, как будто прочитал желание хозяина, и вот пернатая белая рептилия садится на поляну перед замком, среди вечно цветущих фруктовых деревьев и диких зарослей шиповника.

Здесь хоть всё у Румистэля прекрасно, потому что мудрая Нияналь не допустит никаких случайностей в своем маленьком налаженном королевстве вечной весны!

Весёлый перезвон колокольчиков возвестил обитателям замка возвращение скитальца Румистэля, и вот вокруг непоседы с тихими возгласами суетятся пухлые карлицы в своих больших крахмальных чепцах, больше создавая паники, нежели способствуя делу, но всё это безумно веселит непоседу Румистэля. Взбалмошно звенят сотни крохотных колокольчиков, передавая весть по этажам, из башни в башню и тревожа тихий сон волшебной долины.

Он слышит смех и вскрики - о его прибытии узнали, и девочки торопятся бежать навстречу. Сивион-лиль и Вивиан-лиль, сердце моё и радость моя!

И вот он слышит быстрый топот маленьких и лёгких ног, и смеющийся голос Ниянали, бегущей следом за близнецами. Взлетает по витой лестнице Румистэль и в объятия ему падают обе девочки, маленькие эльфийские принцессы с бело-серебряными волосами и глазами, подобными драгоценным камням - аквамарину и сапфиру. Только это различает их, а в остальном они полные копии друг друга. Как два белых облака в своих газовых платьицах, налетают они на него - совсем взрослые, пятилетние малышки! О, как давно он не был у себя дома!

- Ещё немного, Нияналь, - шепчет он с сияющими глазами, - Ещё немного, и я соберу все кристаллы, и тогда освобожусь, чтобы вернуться к тебе, Нияналь!

В глазах её улыбка и непонятная грусть, как будто она не склонна верить его словам, но в этом вся она - мудрая и прекрасная, загадочная и непостижимая Нияналь.

- Ты вовремя поспел, - шепчет она, заглядывая ему в глаза, - я уже собиралась отправляться без тебя - всё уже готово.

- Что такое? - беспечно удивляется Румистэль.

- Девочкам настал срок узнать свою судьбу. Мы собирались отправиться к Источнику в древний сад нашего народа. Я уже думала, что ты не прибудешь, но получилось замечательно.

- Конечно! - с великолепной уверенностью отвечает Румистэль, хотя прекрасно знает, что угодил в этот вечный рай случайно - благодаря своей забывчивости и прихотливости дракона.

Наутро карлицы собрали целый караван, погрузив на смирных белых кобылиц плетёные короба со множеством дорожных вещей. Деловитые карлы, восседая на белых осликах в высоких сёдлах со спинками и забавными лесенками вместо стремян, важно правили движением грузовых лошадей при помощи длинных посохов. Отдельно запрягли в карету шестёрку смирных ланей, и странное, но забавное существо, сплошь покрытое шелковистым белым мехом, устроилось на месте форейтора, чтобы править смирной шестёркой.

- К чему такие сложности? - изумлялся Румистэль, - Я донесу вас до места на своем Лахайо всего за час!

- Ты забываешь, что девочки слишком малы, чтобы летать на твоём Лахайо на такой безумной высоте! - возразила Нияналь, одним движением руки подавляя бунт среди семьи, и все смирились. Девочки впервые выезжали за пределы тихой долины и любой способ путешествия казался им чудесным.

Внутри кареты всё было прекрасно обустроено, и замечательные рессоры обеспечивали мягкий ход, поэтому Румистэль подавил в себе стремление скорости и подчинился неторопливому удовольствию путешествия столь примитивным способом. Он вошёл во вкус и оценил заботы Ниянали, умеющей из быта сделать сказку.

Они ехали среди первозданного безлюдья, по местам, не заражённым людской алчностью и суетой, среди древних обиталищ Селембрис, по владениям удивительных существ. Их встречали таинственные лесные жители, сохранившиеся в дебрях неприкасаемого края Ниянали. Речные нимфы помогали карете пересекать глубокие потоки вод, и горные тролли переносили на своих мохнатых плечах кладь и даже саму карету, а гномы проводили лошадей через свои тайные переходы. И каждый вечер завершался устройством шатров и последующим весельем, где принимали участие звери, птицы. Нияналь и Румистэль разворачивали перед диковинной публикой чудесные представления, показывая видения иных миров, и всё завершалось танцами в ночи. Надо ли говорить, какой восторг испытывали девочки, впервые за свои пять лет покинувшие тихую обитель розовой долины!

И вот кортеж вступил в область самых древних эльфийских лесов, и седые от мхов дубы встретили путешественников. Здесь обитали древние лесовики, не любящие шума и веселья - они грезили великим прошлым волшебного края. Оставив всех сопровождающих за пределами священной дубравы, семья эльфов вступила под густую сень древнего святилища и миновала молчаливые леса. Румистэль нес на руках одну дочь, а Нияналь - вторую. Торжественно они вышли на поляну, сплошь усыпанную алыми головками маков, и пошли через это благоухающее забвением кольцо к кряжистому дубу, возвышающемуся в центре - мощное дерево было так широко в обхвате и так старо, что в трещинах его коры мог спрятаться взрослый человек. Под его раскидистыми ветвями царил полумрак, и не росло ни единой травинки, и только толстый рыхлый слой опавших частиц коры, веточек и сухих листьев мягко пружинил под ногами.

- Эльфийский Жребий, - с улыбкой напомнила Нияналь мужу, который отчего-то растерянно оглядывался, как будто силился что-то вспомнить.

Он промолчал и подчинился, когда Нияналь показала ему путь, скользнув, как лёгкая тень, в одну из глубоких щелей в коре. На мгновение ого окутал мрак, а в следующий миг открылось мягкое сияние таинственного сада, в котором росли неведомые, диковинные деревья наравне с обычными плодовыми. Удивительно тихая погода стояла в этом месте, и не было солнца на небе, а только низкие облака, светящиеся изнутри.

Они шли по едва заметной тропке под грузными ветвями вишен, где цветущие деревья чередовались с плодоносящими.

- Не трогай, детка, эти вишни, - ласково сказала Нияналь близняшке на своих руках, - их нельзя есть - тот, кто вкусит их, станет мишенью Судьбы.

- Что это значит? - спросил Румистэль, которого посетило скорое видение: как будто он уже шёл однажды этим садом вместе с кем-то очень знакомым, и тот сорвал горсть вишен и попробовал их вкус.

- Лучше не знать, - уклонилась от ответа Нияналь, потому что сад кончился, и они вышли на открытое место, где располагалась прямо в земле небольшая каменная чаша, полная прозрачной воды, а вокруг чаши вырастали прямо из земли три каменных кресла, очень-очень древних.

Нияналь указала мужу на одно кресло, сама села в другое и стала ждать. Внезапно на пустующем сидении занялось слабое сияние, которое затем усилилось, заполнило собой место между подлокотниками, и вот перед супругами сидит в кресле прекрасная женщина, настоящая фея.

- Мы пришли, чтобы узнать судьбу наших дочерей, - с кратким поклоном сказала королеве эльфов Нияналь.

- Пусть будет по твоему желанию, дочь моя, - сказала та и провела над зеркалом воды прекрасной рукой второй же приглашая Нияналь взглянуть в чашу.

Держа на руках малышку, Румистэль тоже склонился к чаше, думая, что он там увидит. Но ничего, кроме щербатого, слегка тронутого желтизной дна под прозрачным слоем воды, он не увидел. Он удивился и хотел спросить жену, но та вдруг вскрикнула и отшатнулась от чаши, прижимая к себе девочку.

- Не может быть! - сдавленно прошептала она, оборачиваясь к третьему креслу в поисках королевы, но сидение уже было пусто.

- Что ты увидела там, Нияналь? - с тревогой спросил Румистэль, но она лишь взглянула на него, и в этом взгляде появилось нечто, чего он никогда не видел в её глазах.

Не обращая внимания на его расспросы, она поспешно покинула эльфийский сад, прошла опять сквозь дуб, миновала круг седой дубравы и вышла к кортежу, где встретили её поздравлениями и радостными вскриками, которые, впрочем, скоро и утихли. Молчаливая Нияналь поспешно забралась в карету и прижала к себе обеих девочек, погружённая в глубокое раздумье.

- Дома расскажу, - кратко обронила она на вопросы Румистэля, и он понял, что при малышках лучше не говорить - плохая новость касалась их. Что-то увидала она там, в этом водоеме.

- А почему я ничего не увидал?- горько спросил он, когда понял, что упрямого молчания жены ему не переломить.

- Беспамятный, - бросила она ему, как обвинение в измене.

Возвращение в долину прошло совсем иначе: все как будто уже знали, что путешествие к Источнику Судьбы прошло неблагоприятно. И вот они вернулись обратно в свой замок в Розовой долине, и Румистэль, наконец, приступил с вопросами к жене.

- Что ты увидала там? - спросил он, когда они остались наедине.

- Смерть, - кратко обронила она.

- Кто из них умрёт? - содрогнувшись от ощущения близкого несчастья, спросил он, и снова неспокойная память выдала ему слова, которых он не говорил и никогда не слышал: "в одну майскую ночь он опять прибыл к своей принцессе, и узнал такую новость: его дочерям судьбой была обещана скорая погибель".

Кто сказал эти слова? Не Лён, но кто-то иной. Великий дуб, как же всё запутано!

- Обе, - сказала Нияналь так жёстко, что он понял, что больше не дождётся от неё ни слова.

В ту ночь они ночевали в разных спальнях, а наутро она ему сказала:

- Твой дракон ждёт тебя, отправляйся в дорогу, Румистэль. Я знаю, что мне делать.

- Ты знаешь как спасти наших девочек от гибели?!

- Да, я знаю средство обмануть твой рок, - твёрдо ответила она, - Насильственная смерть от людей - вот что я видела в Чаше Предсказаний. Я укрою наших дочерей, и у людей не будет возможности приблизиться к ним.

- А разве здесь, в твоих майских садах, они не в безопасности? Подходы сюда охраняются лесными и горными обитателями, и нет пути сюда человеку.

- Увы, ты ошибаешься, - ответила она, - сюда нет ходу человеку, но кто удержит юных девушек от того, чтобы воспрепятствовать им покинуть материнское гнездо? Сорок лет надо ждать, чтобы миновал срок опасности - неужели они утерпят! Подальше от людей и той заразы суетливости и беспокойства, которую они несут и которой заражён и ты, мой Румистэль. На некоторое время нам придётся расстаться, за это время минует полоса опасности, ибо рок есть лишь время несовершенства. Но я знаю место, где они будут укрыты от человеческой злобы. Это дворец Рагноу.

- В подземном мире? - изумился он, представив каково же будет там близняшкам - в обществе малоразговорчивого Грифона и пустынных, хоть и роскошных зал. Непроглядная темень за окнами великолепного дворца будет тридцать пять лет печалить их сердца и напоминать о покинутой весне.

- Я не отправлю их туда сейчас же, - успокоила его Нияналь, - надо подготовить девочек к новой жизни, научить их читать наши книги и петь наши песни. Обещанная гибель настигнет их не скоро, и у нас ещё есть время. Иди, Румистэль, тебя ждут твои дела. Я извещу тебя, когда настанет время.

Когда прощался он с Нияналью, то посетило его странное чувство: как будто она с ним уже давно простилась и только делает вид, что ждёт его.

Едва белый дракон с седоком и грузом растворился в небе, Нияналь сказала кратко своим служанкам:

- Собираемся.

Если девочки поселятся в Рагноу, то нельзя там оставлять кристаллы - всё опасное должно быть убрано из дворца. Также следует вывести оттуда Юги Джакаджу, потому что он человек. И вообще, в этом времени Румистэлю заказан путь в подземный мир, потому что по тону невысказанных слов Ниянали он понял, что она именно с ним связывает причину рока - он слишком много имеет дел с людьми.

Так думал он, направляясь к эльфийскому холму на своем драконе и прикидывая как лучше исполнить свой план. Нельзя выйти из дворца в будущее с двумя сундуками в руках и Джакаджей за плечами - он знает, что хитрый Юги ищет возможность приобрести кристалл. Единственный разумный выход: сложить весь груз на необитаемом Рауфнерене, который ещё не один век вместе со всем подземным миром будет пребывать в холоде, близком к космическому, и только неразрушимый Рагноу, охраняемый верным Грифоном, будет единственным светом в этом обледеневшем мире. И эти два сундука дождутся его в будущем, ибо никто из людей не в силах преодолеть преграды Рауфнерена. Ему следует вернуться в будущее и оттуда продолжить сбор кристаллов.

В ледяном мраке подземного мира зажглась высоко под невидимым куполом яркая звезда, от неё отделился сноп света и направился вниз - к высокой башне дворца Рагноу.

В тронном зале, закрытом для посещений, вместе со своей кладью высадился Румистэль и кликнул Грифона.

- Как наш больной? - спросил он слугу.

- Давно проснулся и ждёт тебя, - ответил тот.

Да, он задержался - думал слетать в Дивояр и обратно, но по пути залетел в весеннюю долину. И вовремя, а то ничего бы не узнал.

- Грифон, готовься донести меня на Рауфнерен, - сказал он слуге, обводя себя волшебной иголкой по рукам, плечам, груди. Серебристое сияние занялось на его теле и быстро охватило его, сомкнувшись вокруг его тела непроницаемой бронёй, которой не страшен никакой холод и никакой огонь.

Холодные сухие скалы Рауфнерена осветились белыми огнями, которые послал вперёд себя Румистэль. Открылась безрадостная картина разрушений, оставленных тут после Гедрикса: на вершине горы лежали обломки каменного обиталища, в котором должен находиться Великий Кристалл. Недолго думая, начал Румистэль собирать раскиданные камни и складывать их друг на друга - хоть и глупо это, а как-то не хотелось ему оставлять сундуки без укрытия. Камень повиновался ему, и по мановению рук Говорящего-С-Камнем разрозненные глыбы подбирались по форме и размерам, и вскоре сложилось вполне сносное убежище. Сюда он поместил все четыре клада, собранные его предшественниками: круглый каменный шар, который остался тут после посещения Дерн-Хорасада, сундук от Финиста, ларец от Елисея и ящик от Гедрикса - осталось собрать совсем немного. Когда вернётся он в будущее, то найдёт эти сокровища на этом же острове - время переправит их гораздо надёжнее, нежели сделает это он сам.

- Грифон, слушай мой приказ: никогда и ни под каким предлогом не допускай на остров Рауфнерен моих дочерей! - настрого задал он приказ слуге, зная, что этот запрет тот не нарушит во веки.

Он обошёл все помещения дворца, ища, не оставил ли тут какого напоминания о себе, и подумалось ему печально: как будут жить тут его девочки в этом угнетающем молчании и пустоте?

- Хозяин, тут много есть чего для твоих дочерей, - невозмутимо ответил Грифон, когда Румистэль задал ему этот вопрос, - есть биоформы, специально созданные для игр и обучения. Я могу задать им любую программу.

И он показал хозяину хранилище зародышей, из которых можно вырастить любое существо. Здесь можно было видеть в голографических картинках множество удивительных существ, которые вырастают из яиц, хранящихся при температуре наружного холода в практически вечном состоянии - от великолепных гигантских горных орлов до крохотных домашних мартышек. Узнал Румистэль и то, что сам Грифон не вечен, а есть сменяемая череда биомеханизмов, в которое вложена память всех предыдущих поколений. И что он сам способен продолжать себя в любой жизнеспособной среде - грифон сносит яйцо, из которого потом вырастает новый биомеханизм.

Проверил Румистэль надёжность выхода в глубокие пещеры проходящие под горами Кентувиора и перекрыл проход надёжной стеной из хрусталя. Проверил исправность регенерационной камеры, где неделю назад лежал Джакаджа. В случае ранения и даже смерти эта прозрачная ванна спасет жизнь близняшкам.

- Джакаджа, не хочешь ли отправиться со мной на поиски кристаллов? - спросил он у своего спутника.

Ещё бы не хотел!

Его приятель так и не узнал, что снова побывал в прошлом.

На небольшом каменистом островке, отделённом от большой суши водными просторами, среди неприхотливой северной растительности и множества птичьих гнёзд скрывалась глубоко в скале теплая пещерка. Горячие источники подогравали землю и делали пребывание на этом острове довольно сносным, даже несмотря на холодные ветра, постоянно дующие с моря. В этой пещерке обитал некий господин довольно хлипкого вида. С утра он отправлялся на сбор птичьих яиц, иногда при помощи нехитрого инвентаря ему удавалось подловить и птицу. Тогда он возвращался с хорошей добычей и разводил небольшой костерок, в котором горели жёсткие деревянистые стебли многолетних растений, которых хватало на островке. Но прогорали они быстро, хотя и давали много жара - в костерке человек умудрялся испечь птицу. Но большей частью он предпочитал варить яйца в горячем источнике, припахивающем серой. Наевшись, он выходил на берег островка, садился на камень, закутавшись в чёрное пальто, поверх накидывал тёплую женскую шаль и молча смотрел в море, как будто что-то ждал. Через несколько часов, так никого и не дождавшись, он покидал свой наблюдательный пункт и отправлялся на сбор сухих стеблей для костра и травы для своей постели.

Но вот однажды молчание узника необитаемого островка было нарушено. Звонкий голос позвал его, когда он собирал в полу пальто крапчатые яйца местной птицы.

- Ну, наконец-то! - воскликнул человек, небрежно высыпая яйца обратно на землю и неуклюже припустив на человеческий голос.

- Ну, ты совсем забросила меня! - воскликнул он, приблизясь к молодой женщине в красивом платье, неведомо как появившейся на пустынном берегу маленького острова, ибо до горизонта во все стороны не наблюдалось ни следа какого-либо судна, которое могло её сюда доставить.

- Я не могла вырваться, он всё время следит за мной, - сказала она, смеясь и опуская наземь тяжёлую корзину, прикрытую поверх салфеткой.

- О, харч богов! - восхищённо объявил человек, обнаруживая в корзине аккуратно уложенные пироги, колбасу, фрукты и другие лакомства, - А я тут уж одичал на яичной диете!

Тут же на берегу оба уселись на камни, и мужчина принялся с аппетитом уписывать свежую снедь, женщина ему компанию не составила - она явно не была голодна.

Когда первый голод был утолён, человек отложил кусок и вздохнул.

- Ну что, Джакаджа всё ещё с ним? - спросил он.

- Да, пока с ним, - последовал ответ.

- Как жаль мне бедолагу, - заметил человек, - он ещё не знает, через что ему придётся пройти.

Женщина хмыкнула и бросила прутик, которым чуть похлопывала себя по ноге.

- Можно подумать, это было не с тобой, - насмешливо заметила она.

- О, для меня всё это позади, - небрежно заметил господин, обветренные щёки которого от сытной пищи порумянели и стали выглядеть свежее. Сам он явно был не молод - лет сорока, сутул, плешив, с лица некрасив. А женщина, напротив, молода и очень хороша собой - с копной ярких, необычного цвета волос - каштаново-красных, и глазами изумительного изумрудного цвета.

- У нас дела идут всё хуже, - заговорила она, - приходится скрываться. Дивоярцы облавы устраивают на нас.

- Я помню, - спокойно признался человек, - Как только Джакаджа спечётся в этом Дерн-Хорасаде, то смогу вернуться - тогда и попробую поговорить с Румистэлем, а до той поры он мне не поверит. Нужно выбрать момент.

- Скажи, у тебя есть какие-то предположения: в чем причина аномалий?

- Лиланда, есть что-то, что мы всё время упускаем из виду. Наверняка и Румистэль не догадывается об этом. Какой-то скрытый фактор. Гомонил излазал всю Селембрис вдоль и поперёк, но так ничего и не нашёл.

- Лембистор, я полагаю, причина в том, что Румистэль слишком много скачет по времени - разрыв причинно-следственной непрерывности произошёл по этой причине.

- Несомненно, несомненно, - пробормотал Лембистор, - но это лишь догадки, а нам нужны факты.

- Ну, ладно, я пойду, - сказала Лиланда, поднимаясь с места, - Я жду Пантегри - может быть удастся с его помощью заполучить книгу. Хотя, не очень-то надеюсь.

- Ты подставила парня, - заметил Лембистор, - За это ведь можно и головы лишиться.

- Пусть лучше он лишится головы, чем Румистэль, - мрачно ответила она, направляясь вдоль берега, как будто собралась куда-то уходить. На ходу она обернулась и помахала рукой, а потом её фигура словно испарилась с открытого места.

Лембистор опять остался один на своём необитаемом островке в безлюдном мире чужой планеты, где владычествовали на пространствах суши лишь громадные пресмыкающиеся да мелкие травоядные. Только на маленьком островке, затерянном достаточно далеко от материка, где обитали только колонии птиц, было достаточно безопасно. Умеющая ходить между мирами Лиланда перенесла Лембистора в этот скрытый от чужих глаз уголок. Пока с Румистэлем находится Юги Джакаджа, Лембистору дорога на Селембрис закрыта. Такие вот дела вытворяет с ними время: никто не может находиться сам с собой в одном пространстве, иначе жди причинно-следственных искажений.