Перековка. Перевернутое Небо

Глава 2

Я, не обращая внимания ни на слуг, ни на собратьев, скользнул духовным взглядом в себя, сразу обнаружив то, что и ожидал — никакого Молота Монстров в моём средоточии не было.

Ни следа. Как не было там даже следа печати. Огромной сектантской печати с кучей символов.

Вернувшись в настоящий мир, я внимательно оглядел оружие в руке.

Никаких сомнений. Это Молот Монстров, который подарил мне Клатир, Страж Границ из Первого пояса. Не так часто я на него смотрел за прошедшие месяцы, но тут невозможно ошибиться — металл, форма, вес.

Есть только два отличия.

Первое — в прошлом этот Молот Монстров не имел на себе начертания Сосуда Духа и не ощущался продолжением моей руки — железка железкой, полностью для меня бесполезная. Сейчас — ощущается. Мало того, можно честно признаться себе: он лучший из трёх моих Молотов Монстров, Верного, Крушителя и безымянного кинжала, самое настоящее продолжение моей руки, ни одно из прошлого оружия, даже Пронзатели, с добавленными начертаниями от отца Виликор и её брата, не идут с этим Молотом Монстров из моего средоточия ни в какое сравнение. Он идеален.

Второе — на этом Молоте Монстров сейчас нет ни единого символа Древних и нет даже царапины на древке. Но они были, несомненно были, нанесённые рукой безумного духа.

Осталось последнее, что нужно проверить.

С тихим металлическим стуком я опустил свой новый Пронзатель на камень пола под ногами, опирая его на подток и безошибочно находя положение равновесия.

Разжал пальцы, выпуская холодное древко и оставляя Пронзатель балансировать на подтоке.

Он и балансировал — полвдоха, не больше.

А затем исчез.

Бесстрастно взирая на пустоту перед протянутой рукой, я обратил взгляд внутрь себя.

Молот Монстров висел в середине средоточия, холодно переливаясь знаками Древних на древке и лезвиях, да и печать сектантов вновь рассекала средоточие ровно пополам.

Действительно — никто во всей Империи не обладает такими умениями. Только разве мне от этого легче?

Я закрыл глаза в теле, открыв их уже в настоящем мире.

Завершил движение и опустил руку, взирая теперь не на пустоту, а на людей.

На слуг. На тех из них, что погибли, пытаясь обрести свободу, на тех, что погибли, выполняя мой приказ, и на тех из них, что выжили, выполняя его.

Медленно согнул спину, прикладывая кулак к ладони.

— Благодарю, собратья идущие, за помощь в битве.

— Тварь… — донёс до меня талант.

Через миг один из слуг рухнул на колени, сминая в кулаке халат на груди. Печать над его головой пульсировала, налившись свечением.

Вперёд шагнул Риван.

— Господин, эти слуги лишь выполняли свой долг. Благодарить нас за это — всё равно что благодарить грудь за то, что она дышит.

— Риван, — вновь кто-то использовал мыслеречь, — т ы в своём уме? Ты же не хуже меня понимаешь, что происходит и кто перед нами!

Через миг ещё один слуга рухнул на колени, сдерживая стон от наказания печатей.

Ну да, что бы там они ни думали, какого бы сигнала ни ждали големы, печати как раз считали меня своим хозяином, считали второй стороной всех договоров.

— Глупец, — прошипел Риван, продолжая мне улыбаться. — Не хочешь остаться в живых? В своей слепоте не видишь шанса в служении этому господину?

— Подойди, — сказал я ему.

Лицо его не дрогнуло, но вот печати… Я отчётливо заметил, как множество символов в них на миг налились яркостью, а затем медленно начали угасать, едва он сделал первый шаг ко мне.

Я уже такое видел. Не раз.

— Господин, — склонился в новом поклоне Риван, остановившись от меня в трёх шагах.

— Ирал! Леград! — раздался крик от моих собратьев.

Но я лишь отмахнулся от них жестом, прося время.

Стоило мне это сделать, как печати над головой Ривана вновь медленно налились яркостью, запульсировали на самой грани наказания.

О да, я точно такое видел. Да и сам не раз использовал уловку с именованием «этим», «этот» и прочими.

Не то чтобы мне было нужно подвести его так близко к себе, чтобы видеть печати в подробностях или что-то ещё.

Но так было всё же удобнее.

Сначала я перечитал заново все условия над всё ещё согнутым Риваном, который не поднимал на меня глаз. Понимаю, так легче, да.

Верность, послушание и прочие условия для подчинения.

Список запретов, среди которых — непричинение вреда господину, запрет покидать строго определённые места и, вдобавок, запреты входить во все остальные.

И только прочитав всё, я осторожно потянулся к печати духом. Ну или чем там, если выражаться правильно, так как это понравилось бы Изарду и давно мёртвым мудрецам, которым дай волю заполнить своими рассуждениями свитки или книги-кодексы.

Лёгкое усилие — и печать над Риваном, рассечённая в нескольких местах, потускнела и начала расплываться.

Всего на вдох.

А затем сама срастила прорехи и вернула себе яркость уже к третьему вдоху.

И раз, и другой, и третий.

Я попытался внести новые символы в Указы, затем попытался стереть старые. И то, и другое удавалось без каких-либо сложностей или сопротивления. Я ощущал эти печати как свои, принадлежащие мне, но… Любые изменения не держались дольше трёх вдохов. Я, сколько бы ни вглядывался, не сумел и отыскать осколков старых печатей, чтобы попробовать с ними.

Риван не выдержал, всё так же не поднимая глаз, с отчётливо уловимым напряжением выдохнул:

— Господин, у вас будет приказ для этого слуги?

Не обращая внимания на то, что он там говорил, я выплеснул из себя печать-приказ, создав её целиком и полностью в одно мгновение, точно так же, как сделал это совсем недавно.

«СВОБОДА»

Новая печать накрыла старую над головой Ривана, затмила на миг её сияние, заставила её потускнеть, а самого Ривана — вздрогнуть, но продержалась всего три вдоха.

На четвёртый тускнеть начала уже она, а вот старая, напротив, налилась прежней яркостью.

На часть своих вопросов я, конечно, получил ответы, но и вопросов стало ещё больше.

Перед глазами встали шесть всё утончающихся столбов света в городе Тысячи Этажей и тонкая, едва заметная нить света там, где должен был быть седьмой.

Ладно, хорошо.

Я опустил взгляд ниже, потребовал:

— Выпрямись.

— Спасибо, господин, — тут же выполнил приказ Риван, вскинулся, глядя куда-то мимо и не встречаясь со мной взглядом. Выдохнул. — Приказывайте этому слуге, господин.

Но я не торопился приказывать, вместо этого использовал мыслеречь, облекая в неё свои мысли:

— Знаешь, это не первый раз, когда я слышу про «этого» слугу. Да что там, когда-то я и сам даже в мыслях называл себя только «этим слугой» и никак иначе. По-другому бы не выжил.

— Не понимаю вас, господин, — мотнул головой Риван. Но вот, что он побледнел, говорило совсем о другом. — Я, Риван, верен вам, господин.

Вот только пульсация знаков в его печати говорила совсем о другом.

Конечно, сложно уверять самого себя в верности тому, кого считаешь мёртвым, и называть незнакомого идущего господином.

Но Риван отлично справлялся с обманом самого себя, и я не буду больше мешать ему в этом. Мы друг друга поняли, это главное.

— Как я могу подчинить себе… — ухмыльнувшись, я поправился, продолжая неслышимый другим разговор, — вернуть себе в подчинение големов? Они, кажется, сошли с ума.

— Я тоже так считаю, господин, — в глазах Ривана мелькнуло облегчение и едва заметная смешинка. — Но мне не доверили эту тайну, ни мне, ни другим слугам, господин.

— Жаль. Жаль, что я не доверял тебе настолько.

— Мне тоже, господин. Но этот слуга будет теперь служить вам вдвое искренней, — улыбнулся Риван и тут же скривился, прижимая пальцы к виску.

Миг я глядел на его борьбу с печатью, а затем вывесил над ним ещё одну «Свободу». И не просто вывесил, а стал удерживать, пополняя силой, которая исчезала в печати, словно в бездонном ведре.

— Давай поговорим более откровенно. Твой господин желает прогуляться по своим владениям. Городу?

— Городу, господин, — подтвердил Риван.

— Где в городе меня ждут безумные големы?

— Везде, господин.

— Они тронут сейчас вас? После того, как вы уничтожали других безумных големов?

— Не… — Риван сглотнул, явно ожидая боли. Не ощутил её, нахмурился и чуть смелее ответил: — Не знаю, господин.

— Кто готов проверить это?

— Любой, кому вы прикажете, господин, мы верны вам.

— Кто точно верен мне, вашему обновлённому господину? Так же верен, как и ты, лучший из слуг.

— Я… Нужно подумать, господин. Этот вопрос слишком сложен для этого… — и, снова не получив наказания болью от своей полулжи, Риван удивлённо поднял брови и осторожно поправился: — для меня. Я не могу заглянуть в душу другим, господин.

— Хорошо сказано, — невольно усмехнулся я.

Я и сам бы сейчас не отказался от такого умения. Заглянуть к себе в душу и понять, на что же я могу рассчитывать, сколько…

Улыбка застыла у меня на губах, потому что вдруг, вспышкой, в голове возникло воспоминание. Воспоминание, которого только что у меня не было. Я. Портал. Длинный коридор. Дверь, которую едва видно под слоем сияющих символов. Зал с небольшой формацией, в десять шагов шириной. Шаг внутрь круга флагов.

Что это, дарс меня побери? Впрочем, что за глупый вопрос?

— Господин? — нерешительно напомнил о себе Риван.

Я облизал губы и спросил, произнося вслух название портала из памяти:

— Зал Созерцаний, что ты знаешь о нём?

Риван побледнел, лоб его покрылся испариной, но он ответил:

— Это место закрыто для слуг, господин, — затем бросил быстрый взгляд в сторону и понизил голос, вливая в мыслеречь совсем крохи силы. — Господин, простите за совет, которого вы не просили, но то, что Савор закрыл ближайшие переходы, не остановило големов, господин. Сейчас они спешат сюда от ближайших доступных.

— Сколько у меня времени?

— Не знаю, господин. Всегда пользовался Массивами Пути и даже не представляю, какое расстояние отделяет Павильон Стражи от этого места.

— Сколько у меня големов в Павильоне Стражей?

Риван пожал плечами:

— Тысячи, господин? — оглянувшись, он добавил: — Тот, кто мог бы ответить — мёртв, господин, отдал за вас жизнь.

Я кивнул и приказал, уже не ему:

— Ты, ты, вы трое, вы пятеро, ты и ты, — выделил я тех, что бились лучше всех. — Бегом ко входам в этот зал. Едва появятся безумные големы — убить их. Старший — ты.

Назначенный склонил голову:

— Слушаюсь, господин.

— Помоги им, — приказал я ещё и Безымянному.

Затем вернул взгляд на Ривана:

— Как называлось место, где поймали это тело и остальных? Название его Массива Пути? Мы можем перенестись туда или это могут сделать только големы? Сколько Массивов Пути в моём и твоём доступе после запрета Савора?

Пусть Риван сказал о времени, пусть в голове моей появилось лишнее воспоминание, напоминая, что это на самом деле так, я не бросился сразу к собратьям, а потратил ещё почти сто вдохов, задавая и задавая вопросы и пытаясь понять всё о том месте, где мы оказались. И продолжил бы задавать, невзирая на первых ворвавшихся в зал големов, но вот сил вливать в печать «Свобода» у меня уже не осталось, и только тогда я, наконец, занялся своими собратьями.

Время на самом деле истекало песком сквозь пальцы, грозя вот-вот прорасти сотнями шипов и располосовать плоть до костей. Поэтому я не пошагал к Самуму, а быстро подлетел.

Тот наклонил голову к плечу и спросил:

— Развей мои сомнения, брат, ты — это ты или не ты?

Я мрачно усмехнулся:

— И как думаешь, что я тебе отвечу?

— Хотелось бы, чтобы ты сказал — я это я.

— Я — это я.

С этими словами я поднял руку и полусомкнул пальцы, представляя в них древко.

Спустя миг, привычно, легко, неуловимо, у меня в руке уже был мой новый Пронзатель.

Как и с големами, беда с оковами в том, что только «господин» знает, как их снять. К сожалению, за всё время допроса слуги Ривана это знание не всплыло в моей памяти. Или к счастью.

Пронзатель, легко справляющийся с плотью големов безумного духа, не подвёл и с другим его творением — на каждый из оков понадобилось всего по удару.

Самум рухнул на плиты, через миг со стоном наслаждения поднялся, потянулся, разминая плечи.

Я кивнул ему, а через миг уже летел к следующему, к Фелю.

Тот вгляделся в меня, щуря глаза, а затем вдруг спросил, будто позабыв, как кричал, поддерживая меня во время битвы с големами:

— Как называется твоя должность, собрат идущий?

Я хмыкнул и ответил:

— Магистр твоего Ордена, собрат.

— Орден? — вскинул брови Фель. — Первый раз слышу.

— Возможно, и так, но будешь ли ты перековывать Клинок вместе со мной?

Тот поджал губы и кивнул:

— Буду, глава.

Карай, которого я снимал последним, тоже решил проверить меня:

— Как зовут вон того? — Кивнул он на вход, где сейчас бились с целым десятком големов.

О ком он спрашивал, было ясно.

— Безымянный, — всё так же мыслеречью, чтобы меньше смущать моих слуг и печати над ними, ответил я.

— А меня?

— Карай, — не дожидаясь других вопросов, добавил. — Когда-то ты показывал мне, как выглядят печати зоны запрета жизни.

Когда я срубал последний, четвёртый браслет его оков, ко мне подошёл Риван и с поклоном протянул на ладони четыре кольца:

— Господин, всё, что нашли. Остальное в хранилище и сейчас недоступно.

Я спросил, обходясь без действий с его печатью:

— Ты подумал над моим вопросом?

— Да, господин. Отвечаю на первый — это невозможно, пока продолжает действовать ваш запрет на переходы. Но Савор поделился со мной догадкой, что если выбраться из этого зала и пролететь около двух ли на восход солнца, то там будет небольшой павильон с Массивом Пути. Вероятно, он свободен от запрета Савора и безумных големов.

Я прищурился.

Два ли — это на самом деле крошечное расстояние, почему же тогда там нет големов? Я поправил сам себя. Крошечное, если только им не нужно перелетать бездонную пропасть на пути от этого Павильона к нам. Големы не используют подобные техники. Всё, что им доступно, — это перемещение к противнику и подтягивание к себе Призраков.

— Господин! — донёсся уже даже привычный крик от одного из двух входов. — Големы!

Я глянул на Ривана и мотнул головой:

— Идём, время проверить последний из вопросов.

Тот поджал губы, перетерпел очередное волнение и мигание символов над собой и кивнул:

— Да, господин.

— Глава, — напряжённо позвал Карай.

— Ждите, — коротко приказал я и бросил все четыре кольца ему. — Вооружитесь.

От пола Риван оторвался одновременно со мной и всю дорогу до стены ритуального зала летел на шаг позади. Как и полагается верному слуге, вероятно.

Успели мы раньше, чем появились големы. Вернее, успели мы ровно вовремя. Вовремя для проверки.

Едва мы приземлились, Риван шагнул вперёд, обгоняя меня и отрывисто приказал другим слугам, что замерли с мечами:

— В стороны. Оружие в кольца.

Те переглянулись, но повиновались.

Невольно мне вспомнился совсем другой, гораздо более крохотный зал Павильона Здоровья в Миражном. Дух Каори и её просьба убрать оружие. Сейчас я, пожалуй, настолько близок к Древним, что ближе в наши дни и быть невозможно — я в невообразимом строении Древних, где непонятно даже, как держится потолок, вокруг меня слуги Древнего, и у каждого из них то самое кольцо, о котором я годы назад даже мечтать не смел.

Только мне что-то совсем здесь неуютно.

Риван кивнул, оглянулся на меня, а затем сделал вперёд ещё три шага, заложил руки за спину и замер прямо напротив прохода. Простая, арочной формы дыра наружу, затянутая едва уловимым глазу маревом.

Ещё один вопрос, на который я хочу узнать ответ.

Стремительная тень мелькнула снаружи.

«Солнце уже низко», — отметил я по её длине, невольно чуть склоняя голову и исподлобья вглядываясь в арку.

Сразу три голема стремительно шагнули внутрь, уже сжимая клинки. Скользнули безразличным, ледяным взглядом синих глаз по Ривану, по другим слугам, невольно попятившимся, шагнули в стороны, разделяясь и скрещивая взгляды уже на мне.

Уже знакомый жест — протянутая вперёд рука.

Возможно, я должен не назваться, а что-то им отдать?

Если безумный дух научился уменьшать предметы и помещать их внутрь своего тела, возможно, ключ к подчинению големов — предмет?

Но когда я открыл глаза после схватки, у меня остался только один предмет.

Я вытянул руку, полусжал пальцы, обхватывая Пронзатель.

Глаза големов сверкнули и их силуэты дрогнули, исчезая в Рывках.

Не тот предмет.

Пронзатель влево и вперёд, шаг вправо.

Один меч отбит, два других рассекли воздух.

— Не вмешиваться! Замерли! — рявкнул я, обрывая шевеление слуг под давящими на них печатями.

Впрочем, Риван и не думал двигаться — замер, сам как статуя, прямо посреди схватки, всего в шаге от неё.

Но големы его по-прежнему словно не замечали.

Что же, ответ я получил.

Голова левого голема хрустнула, рассыпаясь на обломки, а позади покрывающегося трещинами тела сгустилась тёмная фигура Безымянного. Он приказ слугам на свой счёт не принял, а двое оставшихся големов не сумели продержаться против нас и трёх вдохов. Не против оружия, рассекающего их каменную плоть словно воду, и не против Безымянного, с одного удара разрушавшего средоточия их силы.

Спустя двадцать вдохов я стоял напротив троих выживших собратьев. Не только Дим делал успехи в Возвышении, пусть и был лучшим среди своего поколения.

Карай и Фель тоже пробили преграды и стали Властелинами, лишь Самум — ещё Предводитель и слабейший из них. Правда, у меня ещё больше двух десятков слуг, многие из которых, пожалуй, сильнее всех моих собратьев вместе взятых. Я сейчас не в полной мере доверяю своему таланту ощущать силу других. По той простой причине, что в этом таланте всегда оцениваю по себе, и вот свою силу я сейчас вообще представляю слабо.

Да, змеи со мной. Возможно, против големов такого качества они и почти бесполезны, но не против людей. Но вот техник у меня нет вообще. Есть только новый Пронзатель, который явно очень необычный, но будет ли он так же хорошо действовать против людей, как действует против големов?

Озарённый мыслью, я повернул голову к собратьям. Я ведь помню их силу до нашего плена и помню, насколько они были слабее меня тогда. Сейчас же…

Спустя всего десять вдохов я принялся тереть бровь. Выходило, что они стали слабее за время плена. Или же я стал сильнее даже несмотря на потерю техник. Очень странно.

Возможно, мне действительно не стоит уходить отсюда? Если големы и дальше продолжат прибывать сюда разрозненными группами, то я с Безымянным уничтожим их всех, сколько бы их ни было здесь. А затем в моих руках окажется всё наследство безумного духа. Массивы Пути, залы ритуалов, хранилища, техники, Зал Неба и вообще всё, что было у Древних.

Свой город Древних в подчинении. Целый, не проигравший сектантам, готовый отдать все свои тайны и сокровища мне, его господину. Нужно только для начала заглянуть в Зал Созерцаний и запустить ритуал, который даст мне все ключи…

Меня окатило ледяным холодом.

Это же не моя мысль. С каких пор я сам себя называю господином? Тем более безымянным господином? Пусть, чтобы уязвить, меня когда-то называли учеником сотни имён, но они ведь у меня есть.

Я Леград, Ирал, Атрий, Ирам, Римило, Даргел и прочее.

Я — молодой глава или магистр, но я точно не господин, разве что — господин безумцев.

И настолько уж мои вот эти сомнения — уходить или остаться?

Я, Леград, забыл уже, почему так тороплюсь? Потому что должен вывести своих собратьев отсюда до того, как поглощённая мной тварь попытается выбраться из меня.

Я-Леград уже дождался памяти о ритуале в Зале Созерцания, теперь буду ждать, когда появится память обо мне, господине Малкоре?

И так ли уж страшно, что у меня появится ещё одно имя?

Холод во мне пробрал до дрожи.

Что, дарс меня побери, я сейчас подумал?

— Господин, там… Г-господин, — попятился от меня Риван. — Ч-чем я провинился?

Это ничтожество глядит мне в глаза и ещё спрашивает?

Через миг Риван, словно всё поняв, опустил взгляд, согнулся в поклоне, меня же на миг отпустило, а ещё через миг я сжал пальцы на древке Пронзателя, скользнул по нему, перехватывая выше, и с силой опустил правую ладонь точно на боковой шип.

— Глава! Леград!

Не отвечая на встревоженные оклики собратьев, я ещё и провернул Пронзатель, расширяя рану в ладони настолько, что в дыру видел пол. Отлично. Моя надежда сбылась — боль, пульсирующая в ладони в такт сердцу, отлично прояснила голову, выметая все мысли о ничтожествах и безобидных ритуалах, которые только и ждут меня. Заодно я получил ответ — моему новому Пронзателю нет разницы, плоть големов, сталь оков или плоть идущих — он словно не замечает препятствий.

Сдёрнув руку с шипа, я поднял голову и громко сказал:

— Риван, я назначаю тебя старшим в моё отсутствие. Все слышали?

Слаженный хор голосов слуг был мне ответом:

— Да, господин!

Меня передёрнуло от этого именования.

Шагнул ближе к Ривану, негромко сказал:

— Ваши печати верности не позволят вам сбежать. Они надежно удерживают вас в границах города.

Тот, не разгибаясь, на миг скосил взгляд на мою руку, с которой щедро капала на плиты кровь, жарко сообщил:

— Мы бы не посмели, господин.

— Живите тихо, спокойно, не вылезайте, по-прежнему храните границы. И молите Небо, чтобы вернулся я, а не он.

Риван побледнел, прижал пальцы к виску, пережидая буйство символов и условий над собой, укоризненно прохрипел:

— Господин, вы — это вы и никто более. И без вашего приказа и вашей помощи мы отсюда точно не вылезем. Будем жить так, как и жили, поделив обязанности и ожидая вас.

Как будто меня это волновало. Я отвернулся, оглядывая остальных. До меня донеслась мыслеречь Карая:

— Глава, я позволю напомнить тебе о телах наших собратьев.

Я кивнул. Всё верно. Спросил у всех слуг, не помня лица того, кто убирал тела:

— Где тела тех идущих, что погибли во время проверки ритуала?

Слуги побледнели, над всеми без исключения замерцали печати, кто-то из слуг даже пошатнулся или сделал шаг назад.

— Ну? — нажал я.

— Г-господин, — решился кто-то с краю. — Т… Три тела должны быть в кольце там, — уже знакомый мне жест в сторону мёртвых. — Остальн-н-ные по т-т-ту сторону за-за-за…

При виде его страха, во мне вновь заворочалось чужое, так и хотелось рявкнуть, называя его ничтожеством. Я сжал и разжал правую ладонь, глухо уронил приказ:

— Хватит трястись. Используй мыслеречь, если не можешь справиться с собой.

— По ту сторону заблокированного перехода, господин, — тут же дал ответ слуга.

Скрипнув зубами, я замер на миг. Этот вопрос я уже задавал и получил ответ — мой перстень не сможет снять запрет только для нас. Вообще не сможет ни для кого. Мой перстень для Массивов Пути, которые связывали разные города и места, а внутри города использовались совсем другие формации и Массивы. Короткие, не связанные с теми, что мне известны.

Но если нельзя отсюда, то кто сказал, что нельзя из другого места?

Расцепив зубы, приказал:

— Отыщите это кольцо. Ты идёшь со мной, — слуги замерли, словно не услышав меня, и я ткнул пальцем. — Ты! За кольцом с телами. Ты, — указал на заику. — Со мной.

Но в тот же миг уже Риван шагнул ко мне, согнулся в поклоне:

— Господин, возьмите меня с собой. Молю, господин.

— Ты разве знаешь, где тела остальных?

— В Южном Павильоне Низших Ингредиентов, господин, но прошу взять меня с собой дальше. Туда, вовне, с вами.

Ну, конечно, как ещё может назвать подобное место тот, кто пошёл по пути худших из сект?

— Ты плохо слушал меня, — покачал я головой. — Ты не можешь отлучаться с земель города, и это одна из основ твоих клятв.

Риван скрипнул зубами, выпрямился и сказал, бесстрастно глядя на меня:

— Тогда я буду молить Небо, чтобы ВЫ вернулись.

Я кивнул и коротко подвёл итог:

— Сейчас идёшь со мной, Риван, — заика облегчённо выдохнул. — Выходим.

Снаружи Фель тут же ткнул вправо рукой:

— Големы.

Я тоже их заметил в восприятии, а оценив, отрезал:

— Далеко. Пусть, — отыскав восприятием описанную мне беседку, указал. — Туда.

Через вдох мы все уже были в воздухе. Самума подхватил под руку Карай. Его летающего меча, который так много значил для нас обоих, отыскать не удалось. Видимо, как и прочее, оказалось среди мусора. Даже мечи сейчас они сжимали те, что раньше принадлежали големам или слугам.

Больше всего я сейчас переживал о том, что охрана земель Древних не может быть возложена только на големов. Что в Миражном, что в Тысяче Этажей поместья Древних, улицы, залы, кварталы и этажи были накрыты ещё и формациями, и Массивами.

Кто сказал, что Массив Пути, к которому мы спешим, будет беззащитен?

Мы и впрямь перелетели полное зелени и воды ущелье, опустились в ста шагах от беседки, под крышей которой и ждал нас Массив Пути.

— Ищите ловушки, — мрачно приказал я.

— Да, глава, — кивнул Карай и шагнул вперёд, напряжённо вглядываясь перед собой.

— Здесь нет ловушек, господин, — торопливо склонился в поклоне Риван.

— Это замечательно, — процедил я, а собратья, вглядывающиеся перед собой, даже не повернули к нему головы.

Но это и правда оказалось так. Мы добрались до беседки, и Карай тут же сообщил:

— Всё пространство внутри занято очень сложным Массивом. Да, очень похож на Массив Пути.

— Похож, — усмехнулся Риван. — Ваши новые слуги не очень хороши, господин.

— Ты подозрительно повеселел, Риван, — с угрозой сообщил я ему.

— Это веселье обречённого, господин, — ответил он мне. — Вы уходите, а я снова остаюсь в этой тюрьме, — скривившись, он ухватился за висок и простонал. — Простите за правду от этого слуги, господин.

Миг я глядел на его мучения, а затем рассёк печать над ним. Раз, другой, третий, едва она восстанавливалась.

— Ох! — выпрямился, вытирая испарину, Риван. — Спасибо, господин, за вашу милость.

Я молча шагнул вперёд. Удивительно, но почти все мои вещи отыскались в первых двух кольцах, что я получил от слуг. Самые важные для меня вещи. Обломки моего первого, памятного мне Пронзателя и Верного, картина с Файварой и Толой, чайный набор и, что было главнее всего сейчас, перстень дракона.

Его я и надел сейчас на левую руку.

В воздухе тут же протаяли серебряные надписи, среди которых взгляд словно сам выхватил первую.

Зал Созерцания.

Я скрипнул зубами, ещё раз сжал правую руку, бередя рану, заставил список точек прибытия скользить, скрыв этот дарсов переход.

Но список оказался очень короток, буквально десяток именований, которые быстро пролетели перед глазами, вновь вынеся в центр Зал Созерцания.

Ни одного Павильона, тем более Южного и Ингредиентов.

Повелительный жест рукой с перстнем и короткая мысль-приказ:

— Разблокировать.

И… ничего.

Я скрипнул зубами, повёл рукой, ещё раз, теперь выписывая перед собой приказ по буквам.

Разблокировать.

Ничего. Пустота. Ни единой новой строки, которая бы показала — мой приказ выполнен.

Переход в зал Южный Павильон Низших Ингредиентов.

Вновь ничего.

Переход в Исток.

Надпись передо мной дрогнула, изменилась, но облегчённый вздох застыл на губах, не успев с них сорваться.

Отказано. Внешние переходы закрыты.

Дарсово отродье.

— Глава? Вы что-то сказали? — шевельнулся за плечом Карай.

Я, пытаясь справиться с отчаянием, злостью и ненавистью, даже не повернул к нему головы, не толкнул мыслеречь, успокаивая. Меня бы кто успокоил. Заперты. Заперты в центре земель безумного духа.

Нам здесь что, всех големов перебить? Так мы справимся.

Но это не откроет нам выхода через Массивы Пути. Дарсов безумный дух оставил мне только несколько путей, только те, которые ведут меня туда, куда надо ему. К ритуалу, который не принесёт мне ничего хорошего, уверен.

Ну и что, что нет выхода, нам что, первый раз? Мы — искатели, лучшие искатели Империи. Мы проложим путь отсюда. Снесём все преграды на пути, всех големов, все ловушки и все препятствия.

Безумный дух мёртв, а значит, всем этим больше никто не управляет, никто больше не готовит засады и ловушки для идущих, а с наследием Древних мы справляться умеем.

— Глава? — вновь позвал меня Карай.

И утихшая было злость вспыхнула с утроенной силой.

Глава? Хорош глава, который мало того, что умеет меньше своих подчинённых, так ещё и раз за разом приводит их в ловушки. Прошлая ошибка обошлась во сколько?

«В девять мёртвых», — ответил я себе, погружаясь всё глубже в размышления.

Во сколько обошлась эта?

«Шестеро», — скрипнув зубами, сказал я.

Седой привёл ко мне Орден, чьи искатели были лучшими искателями Империи. Привёл, чтобы возродить Орден. И что я сделал? Уничтожил больше половины его искателей.

Слабак. Ничтожество. Твой отец был кузнецом. Что бы он сказал, видя, как ты пытаешься перековать этот Меч? Что так ты пережжёшь его, превратишь сталь в прах, а не возродишь. Разве можно возродить прах и пустоту?

Я делал что мог. Не моя вина, что безумный дух не принялся за меня первым.

А если бы даже и взялся первым? Ты бы сумел выкрутиться, не имея опыта смерти остальных? Не зная, что безумец попытается сделать с тобой?

Он бы объяснил.

Объяснил? Он? С чего бы, если бы ты был первым и самым никчёмным? Много ли он объяснил Ховалу?

Но я победил безумного духа и спас остальных собратьев.

Спас? О да, всего троих. Да и чтобы говорить — спас — нужно хотя бы вывести их отсюда.

Вывести… Вывести. Вывести отсюда собратьев любой ценой. Любой…

Я заскрипел зубами, сбросил с себя чью-то руку и вскинул правую ладонь. Рассечь воздух слева направо, провернуть ладонь, вниз и вновь вправо, вверх и влево, отдёрнуть руку и застыть.

Передо мной медленно гас серебряный сложный символ, и похожий, и непохожий на символ Древних. Я такого символа не знал, а значит, не мог его и…

Надпись портала мигнула, сменяясь.

Смыкание внешних и внутренних переходов подтверждено. Доступ к полному списку переходов. Время до окончания смыкания…

В воздухе добавилось трёхзначное число, которое тут же на глазах начало уменьшаться.

— Да что с тобой такое, Леград! — дёрнул меня за плечо Самум.

Что со мной? Ничего хорошего. А уж от вопроса — с кем я сейчас спорил — с собой или не с собой, так и вовсе холодит и пальцы немеют. Почему «ты», а не «я»?

— Не сейчас, — отрезал я, впился взглядом в Ривана. — Ты знал, что внешние и внутренние переходы не связаны?

— Нет, господин. Вы никогда не делились таким с этим ничтожным слугой. Я лишь знаю, что для слуг их словно и не существует, этих внешних путей.

Я скривил губы, повёл рукой:

— Слуга Риван, приказываю тебе перейти через этот Массив, отыскать тела тех, о ком мы недавно говорили и вернуть их мне сюда, вернувшись и самому. Не задерживаться, не совершать глупостей и не рассказывать другим слугам о случившемся сегодня. У тебя двести вдохов.

— Слушаюсь, господин, — кивнул Риван и, не задержавшись ни на миг, шагнул вперёд.

На втором его шаге вспыхнул искрой зародыш портала, на четвёртом шаге он шагнул в сияние и исчез.

— Ну, а теперь ты скажешь, что с тобой, Леград? — потребовал снова Самум.

Я кивнул:

— Скажу. Сразу, как мы справимся с големами. Они не пошли к ритуальному залу, видимо ощущают, где я.

Самум, самый слабый из нас и, видимо, самый «близорукий», с ругательствами развернулся:

— Да тут их больше сотни!

Я напомнил:

— Нельзя подпускать их сюда. Этот портал сейчас единственный наш шанс получить тела собратьев и выбраться отсюда.

— Да, глава, — был мне короткий ответ.

Кивнув, я требовательно поднял руку. Вновь правую, где не было перстня дракона. Фель понял меня и тут же швырнул мне Флаг.

Я вбил его в тридцати шагах от беседки, коротко приказал:

— Убей их.

С техниками, змеями и Призраком, который явно сегодня добрал всё, что недополучил от меня все эти месяцы в Истоке, мы справились меньше, чем за сотню вдохов. Големы явно были слабее, чем те, что защищали ритуал: Указам, как и змеям, поддавался каждый второй, и их число ничего не решало.

Самум, который за нашими спинами держал защитную технику, прикрывавшую беседку с порталом от случайностей, опустил руки, едва пал последний из големов, и угрюмо спросил:

— Итак, Леград. Что происходит с тобой?

Губы сами опять искривились в горькой усмешке:

— Ничего хорошего, как мне кажется. Все же поняли, что пытался сделать этот безумный дух?

Карай кивнул:

— Он говорил громко. Использовав знания сектантов он создал ритуал, который позволял ему занять чужое тело.

Фель медленно покачал головой:

— Но всё же сорвалось. Глава — это глава. Его не признали големы, они бились с ним. Что не так?

— Всё ли сорвалось? — буркнул Самум, буравя меня взглядом.

— Ну, конечно! Глава сломал ритуал, подчинил слуг Указами, освободил нас. Он же мастер Указов. Хватит на меня так глядеть, Самум!

— Тише, собрат Фель, я тебе не враг. Но мы ещё не слышали ответа брата Леграда.

Я выдохнул и признался:

— Ритуал не сломался. Он был создан с запасом прочности, и рухнувшие Флаги ничего не изменили. Единственное, что пошло не так — это я поглотил душу духа, а не он мою.

Карай хмыкнул:

— Звучит даже лучше, чем до этого. Глава, вы не просто испортили ритуал, а развернули его вспять.

— Но такое не могло пройти бесследно, — тяжело роняя слова остановил восторги Карая помрачневший Фель.

— Он знал имя слуги, — сказал Самум. — Мы все были там с самого начала, многие очнулись даже раньше Леграда, но имя слуги знал только он. И вот сейчас, только что в беседке — что это были за загогулины рукой?

— Глава? Глава? — срывающимся голосом обратился ко мне Карай. — Глава, ну скажите же что-нибудь!

Криво улыбнувшись, я ответил:

— Я скажу, что не подчинял слуг Указами. На них до сих пор целы печати клятв безумному духу, и я не способен их развеять.

Карай побледнел:

— Но это же, но это же….

— Это означает, что душа безумного духа на самом деле цела, — мрачно подвел итог Фель. — Цела и находится внутри нашего главы. Больше негде.

Повисло напряжённое молчание. Молчал и я, не желая подтверждать догадки Феля, но не смея и опровергнуть эту правду. Молчали собратья-искатели, молчал Самум.

Неожиданно Безымянный, что всё это время стоял в отдалении от нас над последним убитым големом, вдруг неспешно стронулся с места, поплыл над землёй к нам.

От меня не укрылось, как изменилось дыхание собратьев, как дрогнули мечи в их руках, как сдвинулись их ладони. Каждый из них был готов сорваться в бой.

— Замри, Безымянный, — процедил я, а через миг вздрогнул, когда понял, что он и не подумал послушаться меня, развернулся в его сторону и повторил: — Замри, я сказал!

Тот словно оглох, всё так же неспешно проплыл мимо собратьев, замер только оказавшись почти вплотную ко мне, всего лишь в шаге, и пристально уставился мне в глаза. Так мы и застыли, впившись друг в друга взглядами, застыли и собратья вокруг.

— Господин, я вернулся, и я выполнил ваш приказ!

Голос Ривана заставил меня вздрогнуть и моргнуть, первым отступая в странном и непонятном противостоянии с Безымянным.

— Фель, забери тела собратьев, — приказал я. А поняв, что тот не сдвинулся с места, впился взглядом уже в него: — Фель, — повторил я с нажимом. — Забери тела.

Тот выдержал мой взгляд всего лишь вдох.

— Да, глава.

Я развернулся, следуя за ним в двух шагах, но уходя в сторону, к невидимому сейчас Флагу. Коротко сообщил:

— Уходим. У нас осталось мало времени.

— Куда, глава, — спросил Карай. — В Исток?

Мне не то что почудилось напряжение в его голосе — это напряжение можно было кусками взваливать на мерные весы и каждый из кусков в своё время прокормил бы в безымянной деревне мою семью месяц, не меньше, будь он камнем.

— Мы взяли на себя обязательства. За них уже заплачено жизнями собратьев, мы не должны позволить этим жизням пропасть впустую, — ответил я, выдирая из камня Флаг. — Я не должен. Готовимся к переходу в зону запретов. — Приказал Безымянному, уже сам с напряжением цедя звуки. — Вернись, — и удивлённо вскинул брови, когда тот не задержался ни на миг с выполнением.

— Господин! — шагнул ко мне из беседки Риван. — Господин! Я буду вас ждать! — печати над ним начали пульсировать. — Я буду ждать ВАС, господин!

— Жди, — буркнул я. — А ещё прислушивайся к себе, быть может, в один день ты просто станешь свободным, как и все остальные.

Пульсация печатей стала ещё сильнее, но Риван кивнул с широкой и довольной улыбкой:

— Я понял, господин, я понял!

Не знаю уж, как он понял мои слова — я же говорил о том, что если всё так, как мне кажется, то мне придётся убить себя.

Я поднял руку с перстнем дракона, пусть в этом и не было сейчас необходимости.

Повинуясь не этому жесту, а всего лишь мысленному приказу, список доступных точек сместился, выводя в центр полотнища «Поместье Скитальца Лунного Света». Место, где всё это началось.

Через вдох по центру беседки протаяло окно портала.

— Глава, позвольте мне первому, — ловко опередил меня Карай и шагнул в раскрывающееся овалом сияние.

Я лишь покачал головой и уже с помощью перстня добавил к порталу ограничения по числу переходящих и стирание следов. Просто на всякий случай.

В портал я шагнул третьим. На той стороне, не ощущая опасности, сделал шаг в сторону и замер, считая собратьев. Только когда я убедился, что перешли все, выдохнул с облегчением, а когда портал погас, кивнул и огляделся.

Когда-то здесь тоже была красивая беседка. А ещё озеро и много зелени. Сейчас вместо озера было что-то больше похожее на болотную лужу, а деревья и кустарники, много лет пытаясь выжить без формаций и садовников, проиграли. Последние из них торчали тут и там серыми скрюченными фигурами.

Порыв невидимого тёплого ветра обдул меня на мгновение, принося с собой изменения вокруг нас. Миг назад здесь не было запретов, а сейчас есть.

Повёл рукой с перстнем, пытаясь дозваться портал. Тот не отозвался. Что же. Ожидаемо. И удивительно, что зона запрета не считает ни перстень, ни мой новый Пронзатель артефактами. А ведь взорвись сейчас Пронзатель — возможно, это стало бы выходом.

Негромко сообщил:

— Мы снова там, где всё это началось. Мы даже стоим на Массиве Пути, пусть он уже и не действует.

— Да, мы ощутили, глава. Старейшина Рутгош намеревался добиться такого кучей формаций, а здесь… — Фель пожал плечами и подвёл итог одним словом: — Древние.

— Да, Древние, — криво усмехнулся я и вернулся к важному: — Нам всё ещё нужен Ключ.

— Там, — указал Карай, — вон то — главное здание поместья, к которому мы шли изначально. Мы сейчас с другой стороны от него и чуть в стороне.

— Верно, — согласился я и повторил. — И мы должны добыть этот Ключ, чтобы смерти наших собратьев не стали напрасными. В стороны, — приказал я, делая шаг вперёд и поднимая левую руку.

Пять медленных шагов, десять вдохов — и первый из змеев вырывается из моей ладони. Змей вышел даже толще руки, сохранив новые черты — рога и удлинившуюся пасть. И вышел, не причинив мне боли.

— Вперёд, — отдал я приказ. — Уничтожай всё, что найдёшь на своём пути.

Я не собирался терять здесь больше никого. И даже то, что я не вижу формаций и Массивов, не сможет мне помешать. Змеи тоже вряд ли их видят, но зато могут разносить камень и основы формаций. Насчёт Массивов — не уверен, но хотя бы грубую, черновую работу я сделаю. Когда-то я использовал для подобного Зверей под печатями и кисеты, сейчас у меня есть Истинная Суть Стихии, и они сегодня показали мне, что неплохо могут крошить камень, пусть это и был камень плоти големов.

Змей распахнул пасть, беззвучно рыча, а через миг нырнул в землю, чтобы через два вдоха выпрыгнуть из неё в столбе мелких каменных осколков в десяти шагах от нас.

Что же, работает, он верно понял меня. Коротко повёл рукой:

— Карай, твой черёд. Прокладывай нам путь.

Я должен добыть этот Ключ. За него слишком дорого заплачено.