Перековка. Перевернутое Небо

Глава 11

Из всех чаепитий, которые я проводил — это было самое… самое, пожалуй, необычное.

Чаепитие с наследником одной из старших сект. На обломках зала для встреч этого самого наследника. По имперским правилам, все отличия которых я ему объяснял.

— … и отставляем чашку вот сюда.

— И всё?

— И всё.

— Не так уж и много отличий, скажу я тебе, — недовольно вздёрнул верхнюю губу Райгвар.

В этот миг он, как никогда, походил на того самого тигра, чьё именование взяла когда-то его секта. Тигра, что недоверчиво, даже презрительно принюхивается к чашкам и чашам, которые я заново расставил на походном столике.

— А кто сказал, что их должно быть много? — с усмешкой спросил я в ответ.

Короткое, едва уловимое движение: Райгвар на миг скосил взгляд на советника. Я же ухмыльнулся и сообщил:

— Не раз, не два и даже не три раза я выдавал себя за того, кем не являюсь, и чаще всего меня выдавало не расслоение души, не Флаг Сотни Убийств и не Указ над головой, а сущие мелочи.

— Чай? — хмыкнул Райгвар, откидываясь на спинку нового трона, который притащили слуги.

Советник Курам гонял и их, и стражников, и каких-то личных бойцов Райгвара, кажется, не замолкая мыслеречью и на пять вдохов.

Я легко согласился с Райгваром:

— Да, один раз это был неверно разлитый чай, другой раз — не то число элементов в технике.

Я сказал чистую правду, и это знали оба моих собеседника, но всё же советник Курам оборвал очередной приказ мыслеречью, подался вперёд и спросил:

— А что выдало тебя имперцам в третий раз?

— Хм, — я задумался, тоже честно принялся вспоминать, пока продолжал наполнять чашки, что же случалось в моей жизни. Вспомнил. — В третий раз я не смог выдать одному бдительному старейшине-имперцу свой Флаг за трофей, потому как Призрак слишком хорошо меня слушался.

Советник Курам прищурился:

— Не в третий.

— Может быть, и не в третий, — легко согласился я, — может быть, это был второй раз или четвёртый. Что скажешь на этот ответ?

— Хватит, — жёстко сказал Райгвар советнику, а уже через миг вновь улыбнулся мне. — Похоже, ты можешь рассказывать про свои битвы и приключения днями.

— Никогда не пробовал, но сомневаюсь в этом. Что рассказывать о битвах? Они редко бывают интересными и длинными, — повёл рукой, указывая на полные чаши. — Прошу.

— Я первый, господин, — тут же заявил советник Курам.

Через миг чаша, вздёрнутая в воздух духовной силой, уже была у его губ. Чужая чаша, если уж так смотреть. Он отпил из той, что, вроде как, должна была достаться не ему, а Райгвару. Покатал чай на языке, видимо, прислушиваясь к себе, наконец кивнул.

Сам Райгвар закатил глаза, взглядом сказал мне всё, что он думает об этом, и взял вторую чашу. Третью, которая стояла на моей стороне столика, взял уже я.

Насладился небольшим глотком, раздавив его о нёбо. Пожалуй, одна из самых удачных моих заварок за последнее время. Ощущается сладость, терпкость, но при этом чай совсем не крепкий, с отчётливыми нотками солнца, фруктов и тепла. Нужно запомнить состав трав и их пропорции.

— Однако, — с нескрываемым удивлением сказал Райгвар, опуская свою чашку. — В следующий раз хоть задание о сборе имперских трав выдавай уходящим в набег.

— Новизна быстро приедается, — буркнул советник Курам.

Я же напомнил:

— Не пора ли к делу?

Райгвар кивнул, вновь скосил взгляд на советника Курама. Тот поднял руку, застыл, а через миг из его ладони стали одним за другим выплывать флаги, стремительными росчерками уноситься прочь, к стенам зала и там занимать свои места.

Конечно же, не из ладони, а из кольца. Да и летели Флаги не сами по себе, а переносились с помощью духовной силы.

Намёк был более чем ясен — Райгвар не хотел лишних ушей и глаз. Не поспешил ли я в прошлый раз со своим предложением и платой? Выходит, не так уж Райгвар, наследник Тигров, мастер Указов и прочее, доверяет слугам и стражникам своего поместья, города и секты?

Райгвар скользнул взглядом по куполу формации, накрывшей зал, словно проверяя его, отпил чая, опустил взгляд на меня.

— Я давно освоил текущий этап силы, мне давно пора двигаться дальше, и я не желаю ждать половину столетия, пока дойдёт очередь Тигров.

Это я уже слышал и даже понял. Стоило Кресалю, старейшине Алых Пиков и Повелителю Стихии призвать Небесное Испытание в Истоке, как тут же заявился Страж Холгар, готовый карать нарушителя. В пределах Поясов Небесные Испытания запрещены.

В пределах всех Поясов, и земли Шестого — земли сектантов — здесь не исключение. Я ни разу не слышал, чтобы сектанты призывали Небесные Испытания и нарушали целостность Великого Барьера.

Слышал лишь, что сектанты грозили этим Империи. Седой в красках расписал мне, как ловко секты угрожают Империи Небесными Испытаниями, чтобы выбить себе уступки и получить зелья Древних и кости наших Повелителей Стихии.

Что же, теперь я как раз у сектантов и вижу, что всё так и есть, как рассказывал Седой: сектанты проводят свои ритуалы вне Поясов и совершают их редко, по строгой очереди, в которой даже гениям вроде Райгвара нужно ждать целых пятьдесят лет.

Неясно только, почему приходится ждать так долго. Неужели открытие прохода в Дикие Земли требует чего-то особенного?

Возможно, Райгвар ждал, что я что-то скажу, но я молчал, обдумывая услышанное, пытаясь сообразить, не слишком ли будет странно, если я начну выпытывать подробности про эту очередь, и не стоит ли просто подождать?

Так и вышло. Райгвар, видя, что я молчу, криво усмехнулся одной стороной рта, качнул чашу, вдыхая аромат чая, сделал глоток и вновь заговорил:

— Соображения бессмертной рухляди понятны — они стоят на вершине мира и не хотят ничего менять.

— Господин, — сглотнув, прошептал советник Курам.

Райгвар даже не повернулся к нему, лишь чуть склонил голову к правому плечу и буркнул:

— Ты же поставил формацию.

— Господин, я всего лишь жалкий Властелин и совершенно точно не гений артефакторики. Всегда есть шанс…

— Да-да-да, — поморщился Райгвар, — всегда есть шанс, что один из слуг — это чужие глаза и уши, всегда есть шанс, что это глаза и уши Амок или Василисков, и всегда есть шанс, что я всем им неинтересен.

— Вы сами в это верите, господин? Вы, который стали Властелином всего в…

— Хватит! — рыкнул Райгвар. — Устал от этих восхвалений. Какой толк гордиться прошлыми достижениями, когда упёрся в закрытую дверь, за которой надо мной смеются бессмертные?

— Господин… — на этот раз советник побледнел.

— Да, да, да, — скривился Райгвар. — Я помню, что ты говорил мне. Подобная дерзость и привела к тому, что Тигры оказались на острие удара имперцев, ослабли и потеряли положение.

— Все три ваших дяди, которые и хотели возвысить секту, погибли, господин, вот что я хочу напомнить. Их задумка плохо кончилась для них самих.

— Их задумка? — изумился Райгвар. — Задумка Предка.

Советник Курам стал белым, словно мел.

Я лишь моргал, слушая всё, что на меня сейчас вываливалось.

Слушал, складывал одно с другим и едва удерживал брови, которые так и норовили полезть вверх, выдавая моё изумление.

Это что получается: с одной стороны принц Ралер, верные ему Стражи и славный Орден Небесного Меча мечтают нанести поражение сектам. С другой стороны бессмертные Тигров — и явно не только они, там ещё были Раух и прочие — хотят что? Нанести поражение имперцам, чтобы возвысить свои секты?

И вот они сталкиваются в битве. Ралер, верные ему Стражи, верхушка Ордена, да и вообще весь Орден погибают. А ещё исчезает с лица земли секта Раух, половина Тигров, десятки сект попроще, которые они привели с собой.

Такое же не может быть простой случайностью? Ведь не может?

— Я разве хочу нарушить договор верховных богов с Империей? — тем временем огрызнулся Райгвар.

И вот здесь удержаться было выше моих сил:

— Договор?

Советник Курам вздрогнул, словно только сейчас вспомнил, что я сижу на расстоянии вытянутой руки и слушаю их спор, ожёг меня злым взглядом и рыкнул:

— Нет никакого договора!

— Может, и нет, — буркнул Райгвар, — а может, и есть.

— Господин!

— Даже я могу лишь гадать об этом, — невозмутимо, словно и не его сейчас умолял о молчании Курам, сказал Райгвар. — Правду должен знать Предок, но когда я видел его в последний раз, я был слишком мал, чтобы об этом задумываться.

— Договора нет, — вновь повторил советник Курам, добавляя в голос стали. — Есть байки, которыми шёпотом смущают молодых.

— Ну да, — хмыкнул Райгвар. — Договора нет, зато есть все эти громкие наставления и напутствия от старейшин, бессмертных, богов и верховных. Какое же самое смешное? — Райгвар сделал вид, что задумался, а через миг с улыбкой и напускной серьёзностью сообщил: — Вспомнил. Если Стражи сумели запереть глав и старейшин, то разрушить Империю должны ученики. Каково, а? — Райгвар впился в меня взглядом, спросил, щедро отмеряя желчи: — Ну как, ученик внешнего двора Змей, сильно сумел разрушить Империю?

Под его требовательным взглядом я ответил, но ответил расплывчато:

— Прилично.

— Прилично, — скривился Райгвар, одним глотком допил уже остывший чай, поморщился вновь, основанием большого пальца снял с языка упущенную мной чаинку, буркнул: — Что можно там разрушить, если следовать правилам и проходить через сито Пробоев? Из тысячи уходящих в него возвращается не больше трёх.

— Возвращаются лучшие, — возразил советник Курам, указал на меня. — Вот такие.

— Старик, — Райгвар покачал головой. — Не нужно играть словами, ты учил меня этому с пяти лет, и я умею это делать не хуже тебя. Я сам, своими руками, в прошлом году прикончил двух таких лучших.

Советник не стал ничего говорить, пришлось мне:

— Почему?

— Почему? — изумился Райгвар. — Ты тоже смотришь, но не видишь? Потому же, почему я в прошлую встречу советовал тебе бежать из земель Хребта Трав. Старики не терпят конкурентов, боятся за свои жизни.

— Но ты же не старик.

— Что это меняет? — взгляд Райгвара стал тяжёлым. — Место гения Тигров тоже только одно. Как и место наследника Тигров тоже одно. Как и одно будет разрешение для Небесного Испытания. Верховные все хорошо продумали — чем больше мы пожираем друг друга на каждой ступени Возвышения, тем им меньше проблем.

— Господин, — уже как-то обречённо, ни на что не надеясь, выдохнул Курам.

Ни Райгвар, ни я на него даже не глянули.

— В прошлый раз ты говорил, что бессмертные сменяются раз в пятьдесят лет.

— Даже если я ошибся, это что, много? — катнул по скулам желваки Райгвар. — Девять раз за всё время, что мы живём на землях Империи — это много?

— Господин, да что же вы за языком не следите? — вдруг зло процедил советник Курам, словно устав просить.

— Потому что он не станет третьим убитым мной талантом, — отрезал Райгвар. — Ты слышишь, советник? — наконец он повернулся к Кураму, впился уже в него взглядом. — Я не буду его убивать, это путь в никуда, путь в сорок лет ожидания. Мой отец так и не дождался права, погиб. Я не повторю его судьбу. Два таланта заключат договор. Мне нужно право на Испытание, ему нужно прикончить Чжаня. Мы нашли друг друга. Он поможет мне, я помогу ему.

Райгвар обернулся ко мне, и я понял, что сейчас не время молчать. Повёл рукой:

— Готов услышать твоё предложение.

— Мне плевать на земли Хребта. Забирай их себе, собирай с них налоги в свой кисет. Мне нужно большее, — повторил Райгвар то, что я уже слышал. Вот только ясней не стало.

— Большее — это земли Алмазных Пауков?

— Почти угадал. Мне нужна жизнь их главы.

— Жизнь главы? — не понимая, прищурился я.

— Я для кого тут трепал языком и заставлял советника хвататься за сердце? — со злостью процедил Райгвар.

— Не все же наследники Тигров и гении, — ухмыльнулся я в ответ. Как никогда вовремя была бы моя присказка про самого себя, но я сомневаюсь, что в Альянсе есть земли, похожие на Нулевой, да и вообще, я уже назвался учеником внешнего круга секты. Поэтому я придумал новую. — Я вот всего лишь сын собирательницы дерьма.

Райгвар моргнул раз, другой, переспросил:

— Мне что, послышалось? Собирательницы чего?

— Что, — я вспомнил Фатию, и моя ухмылка стала лишь шире, — родившийся с золотой ложкой во рту, тоже не знаешь, что дерьмо животных бедняки используют вместо дров? Греются его огнём, готовят на нём пищу?

Райгвар склонил голову к левому плечу, впился в меня взглядом:

— Что-то странное я ощущаю в твоих словах. Правду, щедро смешанную с ложью. Про готовку на дерьме — правда, а вот про сына его собирательницы — не совсем. Приукрасил, чтобы поддеть меня, верно?

— Вот как ты считаешь? — поднял я брови и с наслаждением повторил: — Моя мать — собирательница дерьма.

— Правда, — поджал губы Райгвар, затем покачал головой. — Но вместе с тем твои слова полны гордости. Ты гордишься и ей, и её занятием. Ты, Властелин Духа, лишь оттеняешь этим прошлым свои достижения, заставляя их сейчас сиять ярче. Каково было её Возвышение, когда она делала это? Каково было её Возвышение, когда ты начал своё?

— Закалка. Закалка.

— Ха-а-а! — протяжно выдохнул Райгвар, откинулся на спинку своего трона, покосился на советника Курама. — Ты слышал это?

Тот кивнул:

— Зримое подтверждение старой мудрости о том, что усердие сотрёт все преграды.

— Старая ложь, так будет вернее, — фыркнул Райгвар. — Будь даже там усердия столько, что его хватило бы, чтобы наполнить море Итреи, этого будет мало, чтобы встать на равных со мной только за счёт него.

— Он усердный талант, это несомненно, — не стал спорить советник Курам.

Райгвар ещё несколько вдохов пристально глядел на меня, затем молча подхватил свою опустевшую чашку, метнул мне. Я перехватил её, так же не пользуясь духовной силой, просто рукой, и принялся наливать Райгвару свежий чай.

Он же буркнул:

— Хорошо, повторю попроще. Раньше битвы между Альянсом и Империей не затихали ни на месяц, мелкие секты исчезали и появлялись каждый год, старейшины средних сект погибали раз в десять лет, случалось даже, что полностью истребляли и средние секты. Это позволяло молодым, вроде меня и тебя, пробиваться наверх. Но затем битв становилось всё меньше и меньше, да и оставшиеся стали походить на ленивое копошение в болоте. Раньше бессмертными именовали только изначальных старших богов сект, а теперь и некоторые старейшины с гордостью именуют себя так. А после битвы с Ралером, наследником Рама Вилора, всё изменилось так, что у нас с тобой и вовсе не осталось и шанса.

— Не могло не измениться, господин, — добавил вдруг советник Курам.

— Я помню тот урок, — отмахнулся Райгвар. — Но мне уже не десять лет.

Тот недовольно буркнул мыслеречью:

— Ох уж эти воспитанники. Ещё вчера они заглядывали тебе в рот, а сегодня у них на всё своё мнение, и кажется им, что для них открылись все истины мира.

Райгвар усмехнулся:

— Какой смысл в мыслеречи, если он обладает таким же талантом и всё слышит?

Я удостоился быстрого, пронзительного взгляда от советника, а Райгвар тем временем продолжил:

— Это всего лишь молодой разум, способный видеть мир без пятен лжи и обмана. Ты тоже был таким. А я в своё время тоже стану таким, как ты.

— Каким же, господин? — не стал в этот раз использовать мыслеречь и советник Курам.

— Не желающим видеть истину, отворачивающимся от неё и погрязшим в чужой лжи.

Тот молча кивнул, не став продолжать спор. Райгвар криво, едва заметно усмехнулся уголком рта и повернулся ко мне:

— На чём мы остановились с тобой?

Как будто он мог забыть, что говорил двадцать вдохов назад? И всё же я послушно напомнил:

— На том, как всё изменилось, когда Тигры вышли против Ралера и потеряли половину секты.

Советник переменился в лице, зашипел:

— Ах ты…

Райгвар остановил его одним жестом, мне же кивнул:

— Всё верно. Великая победа и великое поражение. Вот только чьи они?

Я не понял вопрос, нахмурился, но Райгвар объяснил сам:

— Второй Небесный Воин стал бы приговором для Альянса. Поэтому смерть гения Ралера спасла Альянс и стала великой победой Альянса. Но что такое исчезновение одной старшей секты и ослабление другой для Альянса? Мелочь. Битва против Ралера принесла великое поражение для Тигров.

— Не только для Тигров.

— Раух стёрты, сама память о них исчезла, — отрезал Райгвар. — Я — наследник Тигров, и я забочусь только о них. Братья моего отца погибли в той битве; даже если число богов Альянса неизменно, мы должны были получить их право на Испытание и ещё сверху, — прорычал он, будто и правда был Тигром, зверем, — награду за битву, за вклад в убийство Ралера, за…

Я ухмыльнулся и покачал головой:

— Что я слышу? Неужто и ты нахватался от имперцев? Ты ещё скажи про справедливость, Тигр. Вы ослабели, и у вас тут же выхватили из пасти добычу.

Советник снова переменился в лице, но в этот раз промолчал, только упёрся в меня тяжёлым, злым взглядом. Но мне-то что? Не колет его взгляд Прозрением и ладно.

Райгвар же одобрительно кивнул:

— Всё так, Змей. Ты не понимаешь каких-то тонкостей, но суть чуешь сердцем. Я не буду кричать о несправедливости. Это жалко. Я всё же Тигр и сам добуду себе мяса.

Райгвар широко улыбнулся, показывая белые зубы. Невольно я вспомнил другого Тигра, которого видел давным-давно. Лимдур — наёмник, который учился в шестом классе Школы Морозной Гряды, когда-то выходил на ринг против Виликор и пугал всех оскалом подпиленных зубов.

У Райгвара были обычные зубы, он ничего не подпиливал и не пытался превратить зубы в клыки. Но он был гением, он был лучше и сильнее меня, он был лучше обучен, и за его спиной стояла, пусть и ослабевшая, одна из старших сект. Так что его оскал пугал больше, чем оскал Лимдура.

Но не меня.

— Если один бессмертный умрёт, то его убийца получит право выйти под Небесное Испытание?

— Схватываешь на лету, — похвалил Райгвар. — Всё несколько сложней, но суть именно такова. Я уничтожу главу Алмазных Пауков, подчиню его людей, захвачу его земли под свою руку — по всем правилам его место среди бессмертных должно перейти ко мне.

— Господин…

— Чем я хуже других, кто проворачивал подобное?

— Господин…

— Это начинает надоедать.

Советник поджал губы, не стал больше ничего говорить, а вот мне было интересно, и я задал свой вопрос:

— А потом?

— А потом повторю это столько раз, сколько понадобится, чтобы стать достойным Предка, — к этим словам Райгвар вновь добавил оскал.

— Рассчитываешь на ту самую сплочённость Пауков?

— Сплочённость, — фыркнул Райгвар. — Ну, назовём это так. Да, рассчитываю, что они придут мстить, сами принесут мне свои головы и моё Возвышение.

С этими словами Райгвар медленно сжал кулак, как будто пытался ощутить или поймать это самое Возвышение. Я же задумался, вновь отметив некоторую схожесть. В этот раз уже между ним и мной. Он тянется к Возвышению — я тоже. Он пытается усилить свою фракцию — я тоже. Он пытается сделать это за счёт врагов, но у него нет другого выхода; я же пытаюсь сделать это за счёт…

Запнулся в мыслях, сообразив, что, по сути, тоже пытаюсь сделать это за счёт врагов — за счёт сект, пусть и используя их как союзников. Содержание — другое, а внешнее — одно и то же.

А уж учитывая, что я однажды собираюсь перевернуть секту Перевёрнутого Неба…

— Господин, это безумие. Пауки сожрут вас.

— Только безумие может вознести меня в число богов Альянса. А с «сожрать» ты преувеличиваешь. Ты же не этот сын собирательницы, неужто тоже будешь рассказывать мне, какие Пауки сплочённые?

Они говорили мыслеречью, но Райгвар явно нарочно поддевал меня. Пусть. Я молча, с интересом вслушивался в чужой спор, для вида крутя в руках чашку с остывшим чаем.

— Не буду. Но безумие начинается уже с того, что вы хотите сойтись в битве с главой Алмазных Пауков.

— Ну я же буду не один.

— Ни один из старейшин…

— Ой, да кто на них рассчитывает? Половина меня терпеть не может, каждый день сравнивая меня со своими тупыми слабосилками…

— Господин, это ваши братья.

— Одно название, а не братья. Этот собиратель и то больше похож на моего брата. Возвышение, ярость битвы, талант к Указам…

Советник вновь впился в меня тяжёлым взглядом. Я встретил его взгляд, поднял брови в немом вопросе. Встревать в разговор и прерывать его я не собирался.

Да и Райгвар не собирался останавливаться в своей речи:

— Вторая половина старейшин не лучше — лишь делают вид, что я любимый наследник Предка, и улыбаются за спиной так, что непонятно, почему молчит Прозрение. Не удивлюсь, если рассчитывают в будущем перехватить моё право на Испытание, напирая на то, что они дольше ждали и своё мнимое старшинство. Нет, ни на одного из старейшин я не могу положиться в этом деле.

— Тогда с чьей же помощью вы хотите биться с главой Пауков, господин? Неужто с его? — кивнул на меня Курам.

— Почему нет?

— Да он же просто сдаст вас Паукам.

— Ему это невыгодно.

— Ему это выгодно: Пауки дадут ему то, что он просит — единую секту от Хребта Трав до моря Итреи.

— Я дам ему то же самое, так ещё и добавлю ему покровительство Тигров, не беря за него налог. Моё предложение выгоднее, учти это, Атрий. Я буду щедрым и справедливым старшим. Аха-ха-ха.

Я всё так же молча кивнул и символически поднял чашку, давая свой ответ.

— Два Властелина против бессмертного с таким опытом?

— Каким опытом? Набивания брюха? Он называет себя бессмертным, прожив едва полторы сотни лет. Ты и правда считаешь, что два пиковых Властелина и мой личный отряд против бога первого Испытания — это мало? Успокойся, советник, я не собираюсь встречать его лоб в лоб, я заманю его в ловушку.

— Он, может, и попадётся в неё, а остальные? Остальные Пауки, которые придут позже?

— Они не придут вместе.

— Вам хватит и его брата, господин. Он будет старше вас на два Испытания!

— Формально — да, на деле же мы будем равны к тому моменту. Это в худшем случае, в лучшем же — я буду сильнее его.

— Господин… — Курам вновь побелел, сравнявшись цветом лица со снегом на вершинах Братьев.

— Ну что ты, советник, — вздохнул Райгвар. — Мне же не девять лет. Ты же именно к этому готовил меня всю жизнь — к изначальному Небесному Испытанию безо всяких обманных ритуалов.

— Господин…

— Я пройду его, обещаю тебе, я получу полную силу Испытания, и это станет самой большой неожиданностью для всех, кто придёт за головой молодого Тигра. Я сделаю нашу секту вновь по-настоящему старшей, верну ей заслуженное место, советник, и Предок будет мной гордиться.

Райгвар повернулся ко мне, оставив советника Курама приходить в себя, сказал уже вслух:

— А чтобы плата точно была достойной, я предлагаю тебе: помоги мне сейчас, а я помогу тебе позже. Право на Испытание станет моей платой за помощь. Конечно, придётся подождать — может быть, десять, может быть, даже пятнадцать лет — но ты тоже получишь право, станешь богом, и тогда у тебя точно появится шанс сместить бессмертного Чжаня.

— Ты думаешь, ты умный, а я буду нападать на него в лоб?

— Никакой ловушки не хватит, чтобы уравнять вашу разницу в Возвышении и прожитых годах, Атрий. У него пять Испытаний, забыл? И ему больше четырёх сотен лет.

— Чаще всего старейшины сект гибнут не в битве с имперцами, а совершив ошибку в ритуале. Или не проверив ритуал за учеником.

— Всё так, но Чжань уже полстолетия, не меньше, не использовал ритуал.

— Самое время приступить, верно?

Райгвар недовольно прищурился:

— Значит, эту плату брать отказываешься?

— Кто сказал? — усмехнулся я в ответ.

— Оставишь в запас? Неплохо, неплохо. Я уже это сказал, но сказал советнику, теперь же скажу тебе, — Райгвар заозирался, зашарил взглядом по столу, скривился и заявил: — Нет, под чай такие разговоры не ведутся, — рявкнул, весело и азартно. — Советник!

Тот недовольно качнул головой, но сделал шаг вперёд, ловко, одним движением переместил все чайные принадлежности на край стола, выставил по центру огромное блюдо с кучей фруктов, треть из которых я даже никогда не видел, с поклоном передал из рук в руки Райгвару чашу, в узоре которой я отчётливо видел зеленоватое мерцание.

Райгвар коротко дёрнул подбородком, и советник Курам поджал губы, чем-то недовольный. Через миг склонил голову, через два оказался уже на моей стороне столика, каменный мусор захрустел под его сапогами, а сам он с поклоном протянул мне точную копию той чаши, что держал Райгвар.

Сам Райгвар с усмешкой сообщил:

— Когда советник начал знакомить меня с этой стороной жизни, я решил добавить этому уроку веселья и заказал особые чаши для вина. Не каждый сумеет удержать такую чашу в руках.

Он замолчал, давая мне самому решить, должен ли я брать её. Конечно, должен, он этого ждёт от меня, и отказаться от чаши и вина будет не лучшей идеей. Но вот хочу ли я это делать?

Дело даже не в том, что это может оказаться ловушкой или прочим. Дело в том, как я должен перековать себя в этом вопросе. Я, тот я, что начал Возвышение в безымянной деревушке Нулевого, терпеть не мог вина. Я, тот я, что стал магистром Ордена и главой Истока, не раз и даже не два прибегал к вину. В раздумьях, в праздновании, в печали, в беседах.

Я колебался вдох, будто раскладывая по чашам весов свои сомнения и доводы, а затем протянул руку, принял чашу и… едва не уронил её. Едва, но не уронил: качнулся вперёд, но удержал, вцепившись пальцами, словно вступил с ней в короткую схватку, напрягая мышцы всего тела и даже используя единение с миром, чтобы меня не опрокинуло.

Дарсова чаша весила, пожалуй, пару тысяч мер, не меньше.

— Отлично, отлично, — заявил Райгвар, ткнул меня пальцем. — В мой личный отряд принимаются только те, кто смог удержать эту чашу.

— Не собираюсь в него вступать, — буркнул я, пытаясь отыскать равновесие без использования полёта.

— Не звал, — с широкой улыбкой ответил Райгвар, поднял левую руку, перевернул кисть ладонью к потолку и создал над ладонью крошечное лезвие. Призрачное. — Сумеешь?

Я прислушался к себе. Суть подвоха тут же стала ясна: чаша была артефактом, из тех, что блокируют течение силы Неба в теле. Ей для этого даже не нужно было изображать из себя оковы. Из тех артефактов, которым хватает касания к телу идущего.

Но… против меня слабовато. У меня другая проблема. Лезвие? Я воссоздал эту технику под себя, сумев нащупать новый путь от моего средоточия духовной силы к ладони. Но Райгвар показал мне что-то совершенно новое — явно схожую, простейшую дистанционную технику, которая, однако, не торопилась срываться с ладони и лететь к потолку, а словно замерла за миг до этого.

Я не мог повторить этого. Поэтому поджал губы и сделал то, что мог — технику на один узел.

Лезвие сверкнуло, стремительным росчерком унеслось к потолку, глубоко войдя в балку.

Райгвар повторил:

— Отлично, просто отлично. Только те, кто могут такое сделать, становятся командирами в моём личном отряде.

Я же в этот раз повторяться не стал:

— Меня пару раз ловили и заковывали в такие штуки.

— Мне всё больше и больше хочется услышать про твои странствия.

Я тут же прикусил язык. Только этого мне не хватало — перекраивать странствия имперца под сектанта, да ещё и для того, кто чует ложь.

Советник Курам молча шагнул ближе, в его руках возник кувшин, из которого он налил мне полчаши. Запах был хорош — приятный аромат жасмина и звёздного яблока.

Райгвар улыбнулся:

— Обычно именно этот шаг в застолье становится главным испытанием, но для талантливого наследника Змей он не составит никакого труда.

Я крутнул чашу, прислушиваясь к себе, ничего не уловил, поэтому спросил, подозревая, что этого и ждал Райгвар:

— И в чём же испытание?

— Эти чаши — артефакты со стихией дерева. Они добавляют эту стихию в вино. Для слабых — это становится ядом. Для сильных — лишь оттеняет вкус вина, — Райгвар вскинул чашу, держа её двумя руками. — Моё почтение, Атрий!

Раздалась мыслеречь Пересмешника, о котором я как-то даже уже подзабыл:

— Не моё дело указывать безумному господину границу этого самого безумия, но сейчас вы как никогда близки к ней. Пить яд из рук Тигра?

— Эй! — возмутился вслух Райгвар. — Как раз мы никогда не славились ядами! В отличие от Змей!

Вместо ответа им обоим я молча перехватил чашу так же, как Райгвар — двумя руками — тоже поднял её повыше, повторяя жест Райгвара, а затем пригубил.

Это было очень, очень необычно. Терпкий вкус напитка, яростная стихия дерева, что обожгла небо, ароматное послевкусие.

Райгвар подался ко мне, негромко сказал:

— Во всей секте Тигра не больше десяти человек может выпить со мной вот так вина. Перейдём к четвёртому этапу?

Я, удерживая чашу левой рукой, повёл правой, давая безмолвный ответ.

Райгвар ухмыльнулся, тоже одной рукой протянул ко мне свою чашу, словно предлагая полюбоваться ей или стукнуться. Обломки дерева и щебень под ним заскрипели, захрустели, проседая от переноса веса — Райгвар провалился в них по щиколотку.

— Теперь нужно влить свою стихию в чашу. Чистую, без сути. Чаша преобразует стихию, трансформирует, усилит и создаст добавочный яд на её основе.

Я вернул ему его ухмылку и предположил:

— А затем нужно предложить собутыльнику выпить из своей чаши, верно?

— Это пятый этап. Сначала нужно справиться с чашей самому.

Я хмыкнул, покрутил чашу, не пытаясь в ней что-то увидеть, — не с моими талантами, — а затем влил несколько нитей стихии.

Узоры чаши засияли сначала голубым, затем синим, сгустили цвет, становясь тёмно-синими, а затем… затем чаша с сухим щелчком треснула, и узоры, перечёркнутые трещиной, потухли.

Райгвар медленно выдохнул:

— Х-ха! Похоже, в схватке ты показал не всё, что мог.

— Как и ты, — заметил я. Крутнул чашу в пальцах, наслаждаясь тем, как много усилий мне приходится приложить, чтобы удержать её, не выронить, спросил: — И сколько в секте Тигра могут так испортить чашу?

— Только я! — воскликнул Райгвар с широкой и довольной улыбкой. — И это прекрасно! Советник!

Тот шагнул ко мне, уже протягивая новую чашу. Но я покачал головой, вложил в неё свою, сломанную, коротко объяснил:

— Мне хватит.

Курам поджал губы:

— Наследник Тигров удостоил тебя чести отведать с ним вина.

Раньше, чем я успел ответить, раздался голос Пересмешника:

— И мой господин принял эту честь и пригубил вино. В чём проблема, советник, не ведающий границ стыда?

— Хватит-хватит-хватит, — скривился Райгвар, недовольно махнул рукавом. — Всё, шаг назад. Если гость сказал, что ему хватит, значит, ему хватит. Если я молчу, то и ты молчишь, советник.

— Я прошёл проверку? — спросил я у Райгвара.

Тот всё так же недовольно ответил:

— Это была не проверка. Мне не хотелось говорить такие смущающие вещи без вина, — мотнув головой, он словно отбросил свою мрачность и недовольство, вновь улыбнулся и будто подвёл итог: — Но вышло чудесно, ещё лучше, чем я ожидал.

Я покачал головой. Не проверка, но вышло лучше, чем ожидал. Мне одному здесь чудится какое-то противоречие?

Райгвар умел слушать чужую мыслеречь, но не умел слушать мысли, поэтому с тем же воодушевлением продолжал:

— Я хотел это сказать за чашей вина, и я это говорю. Когда я первый раз встретил тебя, Атрий, то был приятно удивлён. Сильный, умелый, тренирующийся там, где смертельно опасно. Умный, не опускающий взгляд при разговоре, говорящий правду. Ты не юлил, осознав, кто перед тобой, не лебезил, не умолял. Ты даже был нагл.

Половину из сказанного Райгваром я был готов отрицать. Не тренирующийся, а пытающийся для начала выжить. Умный? Наглый? Да Райгвар в тот день был испытанием похлеще, чем Молниевая Буря. Я пытался выжить, стоя лицом к лицу перед сектантом-Властелином. Сколько я там себе позволил наглости?

— Тогда я был готов принять тебя учеником в секту. Проследить за твоими успехами, приблизить, чтобы ввести в личную стражу. Ещё один верный стражник, думал я, как здорово, — Райгвар вновь приподнял чашу, словно приветствуя меня, отхлебнул из неё, подвёл итог: — Глупец.

Вот это было неожиданно. Я даже приподнял брови, показывая своё изумление.

— Ты отказался, пошёл своим путём — и что я получил в итоге?

Я пожал плечами, подозревая, что моего ответа не требуется.

— Я получил вторую встречу. Умный. Жёсткий. Решительный. Наглый. Не опускающий взгляда. Выдерживающий мои удары. На равных сидящий передо мной. Вот что я получил в итоге. Не ещё одного подчинённого. Я получил равного. Я получил того, кого мне не стыдно было бы считать братом.

— Господин… — не выдержал советник Курам.

Райгвар вздохнул и сообщил:

— Но ни советник не позволит мне назвать тебя братом, ни так называемые братья, ни старейшины. Это принесёт тебе одни проблемы.

Я хмыкнул. И это он ещё не подозревает, сколько мне это принесёт проблем с моей стороны. Одно дело провернуть торговлю с сектами, прикрываясь тем, что эта секта, вроде как, не секта, и все так делают, мы не первые. Другое дело — на полном серьёзе назвать братом наследника одной из старших сект.

Нет, так-то у меня в братьях уже числится наёмный убийца Зотар, но есть всё же между Зотаром и Райгваром разница. Огромная такая разница.

Райгвар между тем широко улыбнулся и сказал:

— Но кто знает, какой дорогой ты пойдёшь после нашей сделки и до каких высот поднимешься. Что-то мне подсказывает, что одной сектой в истощённых землях Хребта Трав ты не ограничишься. Тем более, я не отказываюсь от своих слов, и с меня — право на Испытание. Кто знает, может, через пятнадцать лет даже мой советник не будет против, если я назову нового старейшину Змей своим братом, — Райгвар поднял чашу и припечатал: — За будущее! За испытания, из которых мы вырвем всё, что можно.

Я ухватил со столика чашу с чаем и повторил жест Райгвара:

— За будущее.

Мы опустили чаши, но я, глядя на весёлого, улыбающегося Райгвара, не мог понять одной вещи.

Тигры ослабели после битвы, и им не дали Испытания, чтобы заместить новыми богами убитых. Так с чего Райгвар решил, что ему дадут Испытание за чужого Паука?

Кажется, слова про слепоту ему нужно было бы сказать и себе самому. Но на сегодня с меня хватит безумств — Пересмешник прав. Мне нужен портал домой и Перековка. Убеди я Райгвара в бесполезности его задумки — и с чем я останусь? Да и бесполезно, наверное, если уж даже Курам не сумел переубедить его.