Перековка. Перевернутое Небо

Глава 18

Я похолодел.

Вот что не давало мне покоя, вот что тревожило всё это время.

Уже была в моей жизни схватка, в которой меня дважды обманывали артефакты маскировки: битва у подножия Братьев после выхода из Миражного.

И вот — опять.

Вот что не давало мне покоя: если сумели обмануть мы, то могут обмануть и нас.

Осознавая, что это бессмысленно, я повернулся на месте.

Но даже битва с Алмазными Пауками и их богом не сумела навредить маскировке неизвестного — как бы сумел это сделать мой взгляд? Расширяй не расширяй восприятие, оценивай не оценивай потоки силы Неба, глазей не глазей — пустота.

Спину между лопатками ужалило Прозрением. Холодным, острым, смертельным.

Ненавижу артефакты маскировки. Не-на-ви-жу.

Пока я занимался глупостями, Тигры слаженно сместились и перестроились. Их строй по-прежнему выглядел как пирамида, но теперь в её центре был Райгвар.

Впрочем, этот строй был достаточно просторным и не заслонял мне самого Райгвара. Тот медленно наклонил голову к левому плечу и громко, добавляя к мыслеречи голос, спросил:

— Старейшина Риксот?

Кто-то из Тигров выругался. Глухо, под нос, но даже расстояние между мной и их строем не стёрло голос.

Через вдох голос вновь выругался, а я резко развернулся, впившись взглядом в проявившиеся фигуры.

Две, а не одну. Но и не десять, не двадцать и не тридцать.

Вновь резануло воспоминание. Снег, тела на снегу, недовольный Пратий в маске уныния сжимает в руке древко Флага.

Выше и левее нас, едва ли не там, где я носился в битве и откуда швырялся змеями, висели в воздухе два человека. Без масок. Без брони. Без плащей. Один повыше ростом, другой пониже. Один в синем халате, другой в чёрно-алом, знакомом. И вот невысокий в чёрно-алом халате сжимал в руке Флаг с огромным, развевающимся на ветру полотнищем.

Через миг Флаг исчез в кольце, а чёрно-алый повернул голову и спросил у второго, ничуть не смущаясь наших глаз и ушей:

— Убедился в качестве товара?

Синехалатный кивнул, ответил мыслеречью, которая прозвучала для меня едва уловимым за шумом ветра шёпотом:

— Стоит своей цены. Второй тоже неплох.

Я похолодел ещё сильнее. Какой он силы, раз даже мой талант подслушивать подводит меня?

— Считай второго подарком, мне не нужна плата за него.

— Старейшина Риксот, — теперь заговорил Курам, — как это понимать?

— Тебе и правда нужен ответ, верная шавка? — обернулся через плечо тот, что был в чёрно-алом халате Тигров. — Твой сопляк вот всё понял, молчит, только глазами сверкает.

Райгвар глухо, с ненавистью процедил:

— Каждый раз, когда ты произносил «племянник», я ощущал гниль в твоих словах.

— Гниль? Аха-ха-ха! — Риксот засмеялся, покачал головой. — Слышать от тебя о гнили… — стерев с лица улыбку, он с не меньшей, чем Райгвар, ненавистью процедил: — Это не гниль, а возмущение крови Тигров, но тебе этого не понять.

— Предок не спустит тебе нападения на наследника, — попытался надавить Курам.

— Наследника? — поднял брови Риксот. — Нападения? Убийства, говори прямо перед смертью, двуличная шавка, не стесняйся. Наверное, не простит. Да что уж там, точно не простит. Но мы ему не расскажем, а меня здесь вообще нет, я уже месяц как на другой стороне земель Альянса, так что свой гнев Предок выместит на Мердиле, который не уследил. — Риксот вновь хохотнул. — Сопляк, словно мало было одного твоего существования, ты, как только подрос, стал бесить своими картинными жестами. Теперь моя очередь, — с этими словами он поднял руку и щёлкнул пальцами.

Я напрягся, готовый метнуться в сторону и сражаться, но ничего не произошло. Удивлённо вскинул брови, но Риксот сам объяснил, что случилось:

— Всё, нефриты как не работали, так и не работают, только теперь лишь я могу открыть выход отсюда. Неужели ты думал, что можешь втайне от меня забрать из главного хранилища Оковы Небес и все остальные формации? Ты сам, своими руками…

Курам рявкнул, перебивая его:

— Гвардия! Старейшина предал секту! Выполните свой долг!

Ему в ответ проорал глава гвардии, Ксарий:

— Первый отряд — задержать врага! Второй отряд — защитить наследника! Третий отряд — пробить выход!

Пирамида распалась, перестроилась в три меньших: одна нацелилась остриём на Риксота и его спутника, другая резко рванула прочь, спеша к границе барьера, что ограничивал место схватки с Пауками, третья же окружила Райгвара. Райгвара, но не Курама, который стремительно просочился сквозь их строй, оказавшись снаружи.

Через миг Курам резко вскинул руку раз, затем второй.

Я моргнул, через миг уже видел, как на его шее дёргается кадык, как вниз падают крошечные пустые и непрозрачные фиалы.

Курам зажмурился, рыкнул, щедро вкладываясь в мыслеречь:

— Ты! Пересмешник! Я же знаю, что ты купил в городе! Неужели ты думаешь, что только нашими жизнями сумеешь купить свободу своему господину? Риксот — бог третьего испытания. Мы не сумели бы убить его, даже если бы это он, а не Шазгар попался в ловушку Оков Неба. Думаешь, второй слабее? Ну? Используй всё, что купил!

За эти вдохи первый отряд Тигров успел наполнить составную технику, но их удар пришёлся в пустоту — что Риксот, что его спутник сместились в сторону. Не полётом, а чем-то вроде моего Рывка-повеления — исчезли в старом месте, возникли в новом.

— Ох, Тигры, Тигры, — покачал головой Риксот. — Я ваш старейшина, я ваш бог. Сложите оружие и не вмешивайтесь в наши с племянником дела. Это приказ.

Я был достаточно близко, чтобы видеть, как у многих Тигров запульсировали печати Указов и процедил под нос ругательство. Этого ещё не хватало. Райгвару стоит…

— Смешно! — рявкнул вдруг Ксарий. — Предатель взывает к верности. Наша верность принадлежит только господину Райгвару!

И этого вполне хватило — спустя два вдоха ни одного сомневающегося не осталось — я же видел, как успокоились печати над головами Тигров.

Не знаю, видел ли их Риксот, но, выждав ещё два вдоха, он развёл руками:

— Что ж, вы выбрали умереть сложно… — повернул голову к своему спутнику. — Как и договаривались, я убью его своими руками.

Второй в синем халате кивнул:

— Как и договаривались — тело должно быть целым и не отравленным стихией. Крови должно остаться как можно больше, а…

— Всё-всё-всё, — со смехом вскинул руки Риксот. — Я отлично помню все твои требования и хочу лишь очистить секту Тигров, не собираюсь я глумиться над телом. Займёшься верными мошками? Не торопись.

Синехалатный кивнул и исчез. Звук лопнувшей струны и крики боли подсказали, где он появился: прямо перед остриём строя первого отряда, того, кто встал между Райгваром и ими.

Пусть я не успел проследить за ним взглядом, но восприятие, охватывавшее всё вокруг, показало мне, как это всё было.

Он появился с поднятой рукой, обращённой ладонью вперёд. В момент появления использовал удар души, сбивая техники, а затем ударил… чем-то.

Это выглядело как корявое, иссохшее и чёрное дерево, стремительно проросшее из его ладони и за мгновения вымахавшее до размеров в два десятка шагов. Ветки этого дерева пробивали Тигров, не обращая внимания ни на броню, ни на защитные амулеты, ни на Покровы, тянулись дальше, вперёд, в поисках новых жертв.

Строй первого отряда распался, ни о какой составной технике уже не было и речи.

Глава гвардии Ксарий закричал:

— Построения три и шесть! Водоворот!

Второй отряд, что должен был защищать Райгвара, — распался на две части, и половина ринулась на помощь первому.

Вдали, там, куда умчался третий отряд, — сверкнуло. Я лишь покачал головой. Рассказывая мне план, Райгвар так хвалил эту формацию, так хвалил… Я отлично помнил, что её прочности хватит, чтобы задержать беглецов этапа Властелина. Сто или двести вдохов понадобится отряду Тигров, чтобы пробить дыру?

Нам не дадут столько времени, как мы не дали столько времени Паукам.

В этой двойной ловушке у нас только один выход — биться, чтобы выиграть достаточно времени для побега. Всё это очень похоже на то, что когда-то случилось со мной у подножия Братьев, но сомневаюсь, что здесь где-то висит Предок Тигров и, как Клатир в своё время, приглядывает за Райгваром, чтобы удержать его на краю смерти. Очень сомневаюсь.

Я перевёл взгляд на остатки первого отряда, который метался между ветвями продолжающего расти огромного чёрного дерева и осыпал техниками синехалатного. Ладно…

Риксот напомнил, что здесь у нас не один противник:

— Сопляк! Догоняй! Жду тебя у трупов твоих людей!

Выкрикнув это, он размазался в воздухе. Сейчас это была не техника, не повеление, а просто полёт. Только в исполнении Повелителя третьего Испытания.

Я выругался и рванул за ним. Вместе с Курамом, вместе с Райгваром и половиной второго отряда Тигров, что всё ещё окружал его.

Нам понадобилось пятнадцать вдохов, чтобы добраться до границы барьера. К этому времени от третьего отряда осталась только половина, и они уже не пробивали барьер, а цеплялись за свои жизни, окутавшись всеми защитами, которые только у них были.

Риксот, находящийся в центре голубого вихря, перевёл на нас взгляд и предвкушающе ухмыльнулся:

— Приятно, когда знаешь, как тебя воспитывали, и знаешь, как ты поступишь. Удобно, я бы даже сказал.

Сейчас я был достаточно близок к нему и видел глубину его силы.

Не Отир, совсем не Отир, старейшина клана Кунг, но…

Но нам хватит с избытком — слишком глубок, слишком тугие и широкие тёмные струи воды то и дело скрывают дно его силы, сообщая о смертельной опасности.

Кто бы сомневался. Достаточно глянуть на эти голубые росчерки стихии, которые окружили Риксота, давят на Тигров и заставляют трескаться их защитные техники.

— Прочь! — раздался разъярённый крик Райгвара. — Чей приказ вы должны выполнять? Мой или советника? Кто ваш господин⁈ Я или он⁈

Охранный строй второго отряда Тигров снова буквально раскололся надвое. Райгвар стремительным, искрящимся молниями сгустком рванул к Риксоту, своему то ли старейшине, то ли дяде. Я помнил, что, вроде бы, все братья его отца погибли в битве против Ордена и Стражей, и сейчас не собирался разбираться в сплетениях чужой даже не семьи, а секты.

Райгвар проломил телом голубой вихрь вокруг Риксота, ударил мечом. Звук был странный — сдвоенный звук стали и лопнувшей струны. Но стоило ли удивляться, что Райгвар бил не чем-то одним?

Через миг к битве присоединился и Курам, отставший лишь на пять шагов. Но они наседали на Риксота недолго, может быть, вдох, может быть, полтора. Затем тот расхохотался и переместился, оставляя после себя голубой росчерк в воздухе.

Росчерк перечеркнул строй остатков третьего отряда, затем со звуком лопнувшей струны вспух голубой вспышкой, расцвёл чем-то вроде пышного цветка, нарисованного в воздухе десятками быстрых и резких росчерков, оставляющих после себя голубые линии.

Что росчерк перемещения, что вспышка стихии забрали жизни нескольких Тигров. Что уж говорить про цветок, который буквально разрубил на куски всех, сквозь чьи тела был нарисован.

Я выругался и вскинул руки. Нашёл время следить за чужими умениями. Ну и что, что это одновременно похоже на то, чему меня учил Райгвар, сжимая духовную силу и стихию, и на то, что я видел в кристаллах Древних — повеление стихии? Чтобы вырастить плод, нужно обильно поливать дерево умения и долго, и старательно за ним ухаживать.

Райгвар, наконец, догнал Риксота, ударил раз, другой, щедро смешивая сталь, технику, стихию и духовную силу.

Без толку.

Риксот всё отразил и снова будто превратился в голубой росчерк.

Старый цветок ещё не исчез, ещё не успели упасть в воду убитые им Тигры, а прямо посреди построения второго отряда раскрылся второй цветок.

— Нет! — закричал Райгвар, метнулся в погоню.

Курам зарычал, решительно проглотил ещё какую-то пилюлю — алую, светящуюся изнутри. Вдох — и он стал быстрее. Вдох — и я, наконец, спустил с рук первого змея — толщиной в моё бедро.

Риксот вновь издевательски расхохотался и опять ускорился, буквально убегая из-под носа Райгвара и Курама.

Ну и от моего змея.

Риксот даже не особо старался, метался буквально треугольником — побег от Райгвара и Курама, удар по остаткам второго отряда, побег от Райгвара и моего змея, удар по остаткам третьего отряда. Но, при всей предсказуемости движения, подловить его удавалось редко, а каждый его удар забирал одного, а то и двух Тигров.

Он игрался с нами. И хохот, которым сопровождался каждый его удар, заставлял даже меня скрежетать зубами.

Я невольно перевёл взгляд в сторону. Может, нужно не пытаться догнать, а проломить барьер? Вон, Тигры окутались какой-то составной защитой, но упорно один за другим втыкают в барьер какие-то артефакты, невзирая на потери и дышащую в спину смерть. Так, может, мне добавить змеев туда?

Я так и сделал, третьего, самого толстого змея отправил по дуге к Тиграм, заставил проскочить за ними и вцепиться в барьер, помогая им проломить его.

Ну да, конечно, только меня и ждал барьер, чтобы пасть.

Несколько вдохов я переводил взгляд с Риксота, за которым гонялись Райгвар, Курам и два моих змея, на Тигров и третьего змея, которые пытались проломить барьер и пробить дыру для нашего бегства. Кому помогать?

Риксот снова с издевательским смехом ускользнул от погони, переместился сразу на четыре сотни шагов, не меньше, выбросил вперёд руку, со звуком лопнувшей струны впечатал ладонь в грудь очередного Тигра, и тот сломанной куклой отлетел прочь — не помогли ни броня, ни Покров, ни крепость тела Властелина.

Есть ли вообще смысл пытаться сбежать? Мастер быстрее Воина за счёт запаса сил и непрерывных техник движения. Предводитель Воинов быстрее Мастера, потому как летает, а не бегает по земле. Властелин быстрее Предводителя, потому что обходится без подпорок вроде летающего меча.

Разумеется, бог быстрее Властелина. Любого Властелина, даже того, который коснулся этапа Повелителя Стихии и на что-то там рассчитывает.

Я стиснул зубы.

Ответ ясен.

Бежать бесполезно и невозможно, это стоит признать. Рутгош хорошо обучил меня идти сквозь Поле Битвы. Если ты не знаешь, какая формация тебе противостоит, где её слабая точка и от какого места начинать отсчёт симметрии в поисках той самой точки — ты можешь надеяться только на упорство.

Здесь и сейчас мы можем надеяться только на победу над врагом.

В моих руках вновь возник Пронзатель, а я впился взглядом в Риксота, пытаясь уловить шанс. Если я не могу догнать, то нужно предугадать его путь, подловить его и…

Риксот снова издевательски расхохотался, исчез, перемещаясь, и вдруг хохот его оборвался звоном стали и вскриком. Две тёмные фигуры разлетелись в разные стороны. Влево Риксот, вправо Пересмешник. Один, пытаясь выдернуть из плеча чёрный кинжал, второй — кашляя кровью.

«Шанс!» — вспыхнуло в голове, и я использовал повеление, то самое, что досталось мне от безумного духа. Использовал так, как не использовал ни разу ранее — переместился раза в два дальше, чем случалось до этого. И всё равно добрался до Риксота вторым, первым оказался мой змей.

Он догнал его точно в тот миг, как тот выдрал из себя кинжал, распахнул свою жуткую пасть с кучей зубов, а затем сомнул её на плече Риксота, едва не зацепив и голову, сомкнул, вонзил зубы во врага, а затем истаял, словно дым.

Но я уже был рядом, я уже выбросил в выпаде Пронзатель, добавляя его длину к длине Звёздного Клинка и скорости своего перемещения.

Риксот отбил удар голой рукой и духовной силой. Нас обоих встряхнуло, закрутило, удар отбросил нас друг от друга, никакое единение с миром и полёт не помогли погасить вложенных в удар сил.

Спустя ещё миг вокруг Риксота нас было трое и ещё один. Я, Райгвар, Курам и мой второй змей. Райгвар ударил Сутью Стихии, Курам какой-то техникой, а я просто и без затей вновь ужалил Пронзателем.

Молниевую птицу Риксот развеял взмахом руки с кинжалом, технику принял на тело, а Звёздный Клинок на сталь меча, дотянулся только мой змей и вновь истаял голубым дымом, правда, в этот раз оставив на бедре Риксота кровавые отметины зубов.

Риксот вновь окутался голубым вихрем, который вцепился в нас, не давая даже дышать.

Мы проходим его насквозь, невзирая на осыпающуюся пылью одежду, на десятки порезов, наваливаемся на Риксота ещё и ещё раз, Райгвар добавляет к птицам меч, я к Пронзателю добавляю змея на каждый удар, Курам рычит, сыпет техниками, глаза его заливает краснота, и вряд ли он сжигает ради техник только выносливость. Я наседаю всё сильнее и сильнее. Риксот, может быть, и неплох с мечом, но он всего один, а нас здесь трое. Один кулак не выстоит против десяти.

Быстрее, ещё быстрее. Отдавить, оттолкнуть от себя чужую стихию, выигрывая глоток воздуха, сделать выпад в бедро, крутнуться через голову, полётом забрасывая себя вверх и жаля Пронзателем оттуда, прямо в макушку пытающегося сбежать Риксота. Отбивает. Жаль. Зато не сумел вырваться. И вообще, сейчас он явно медленнее, чем был с Тиграми. Провалиться вниз, на миг заставляя замереть круговорот силы внутри себя и отменяя полёт. Удлинить Звёздный Клинок, почти, почти дотягиваясь. Слева Райгвар, и вот его меч дотягивается — бьёт в грудь Риксота.

Тот рычит, через миг рычание заглушается звуком лопнувшей струны.

ДОН!

Меня отшвыривает на три шага, Райгвара на десять, а Курама сносит, сметает куда-то вдаль, словно сухой лист.

Я цежу сквозь зубы ругательства — эти три шага совершенно лишние, пусть здесь и есть чем дышать, зато теперь удлиняй не удлиняй Звёздный Клинок — отсюда не дотягиваюсь, а на груди Риксота не видно и следа крови в разрезе халата — Райгвар не пробил Покрова бога своей секты.

Мы с Райгваром вновь рвёмся вперёд, Риксот вновь пытается снести нас ударом души, мы отвечаем таким же ударом. Воздух гудит, трещит от строенного звучания порванной струны, вихрь Риксота разметало на части, внутри меня что-то тоже дрожит, словно пытается порваться, но Райгвар добавляет и добавляю я, да ещё и давим десятками копий духовной силы и стихии, поделив пространство надвое. Риксот отмахивается небрежным жестом, который порождает вокруг него голубой вихрь-стену, через которую нам приходится вновь буквально прорубаться, сражаясь за дыхание. Справляемся, вновь оказываемся в двух шагах от Риксота, и Райгвар словно ловит его в облако молний — то ли техника, то ли стихия через Истинную Суть, то ли повеление, сгусток молний в центре голубого вихря. Неважно.

Я вновь дотягиваюсь Пронзателем до Риксота, и вновь мне лишь чуть не хватает времени переиграть его в звоне стали, а затем он разрывает облако молний и ускользает, оставив мне две раны. Ускользает, но теперь я отчётливо вижу — он и впрямь стал медленнее, намного, теперь его можно догнать.

— Давите! — раздаётся крик Пересмешника. — Он вот-вот справится с ядом!

Каким же должен быть яд, чтобы подействовать на бога третьего испытания?

Неуместная мысль не помешала догнать Риксота. Я слева, Райгвар справа. Удар души, сталь, техника, удары духовной силы, и мы вновь зажали его, заставили создать вокруг вихрь стихии.

Спустя пять вдохов к нам присоединяются Пересмешник и Ксарий. Последний тоже рвётся в ближний бой, сверкает оружейной техникой, разит старейшину своей секты, но держится всего пять вдохов, а затем рвётся прочь, задыхаясь и царапая себе грудь — вихрь-то никуда не исчез, заполняет всё вокруг уже на добрую сотню шагов. Пересмешник, у которого правая рука висит окровавленной плетью, держится дольше, да и бьёт техниками с расстояния, но и по нему прилетает голубой росчерк, Пересмешник покрывается десятками порезов и с криком резко падает.

Я скриплю зубами, но нет возможности отвлечься хоть на миг, освободить хоть одну руку, и змея я выпускаю через ногу, через подошву сапога. Совсем небольшой, даже тоньше запястья, тот падает вниз, мчится за Пересмешником, а догнав, вонзается в его грудь.

Возможно, мои змеи слабоваты, чтобы сожрать бога третьего испытания, но вот чтобы сожрать его стихию в чужом теле — на это их должно хватить.

Ещё три вдоха схватки — и Риксот подлавливает Курама.

— Советник!

Риксот ухмыляется, выдёргивает меч из груди Курама, тот, ещё живой, падает вниз, словно камень.

Дарсов ублюдок слишком быстр, невзирая ни на какой яд. Он и оторвался от меня лишь на полвдоха, а Курама достать успел. Нам двоим с Райгваром теперь его точно не удержать, но он, похоже, и не собирается бежать.

— Пора заканчивать, — ухмыляется Риксот.

Техники, что всё это время швыряют в него Тигры с трёх сторон, его вообще не волнуют, словно это лишь порывы ветра, он даже не тратит время на то, чтобы увернуться от них, они нам и то больше мешают, похоже.

Я облизываю губы. Техники разбитой гвардии бессильны, наши с Райгваром стихии тоже, Звёздный Клинок может и рад уничтожить всё, что встанет у него на пути, но слишком слаб созвездием и просто-напросто не дотягивается, но у меня есть ещё одна вещь, которая посильнее меча Райгвара. Мне главное — дотянуться.

ДОН!

Снова Риксот использует сначала удар духа. В этот раз меня отбрасывает всего на шаг назад, Риксот исчезает, оказываясь уже рядом с Райгваром. Прежде чем я добираюсь до них, они успевают обменяться десятком ударов, и с щеки Райгвара течёт кровь, а его защитная техника зияет дырами.

Через миг мы обсыпаем Риксота ударами с двух сторон. Я рвусь ближе, ещё ближе к нему, не используя Звёздный Клинок. Сейчас не его время, сейчас вся надежда на Пронзатель.

Вдох. Второй.

Слишком быстрый. Риксот слишком быстрый.

Следующая мысль обжигает.

Или я слишком медленный.

Что я там восстановил из техник? Поступь и Клинок? Единение, вот что нужно было восстанавливать. Техника ускорения, вот чего мне не хватает сейчас. Чуть-чуть, совсем чуть-чуть не хватает. Я же вижу, понимаю — мой талант в копье выше таланта Риксота в мече. Среди равных побеждает тот, чей талант выше. Или не побеждает, если он медленнее.

Единение. Единение со Стихией. Единен…

Давно позабытое ощущение жжения выше и левее средоточия становится мне ответом. Повеление? Не слишком ли ты многого хочешь без тренировок, Леград? Держи срыв. Да и на какое усиление ты рассчитываешь? Что ты собираешься повторить повелением с первого раза? Пять узлов? Как техники усиления человеческого ранга и низкого качества?

Смешно.

Рычу:

— Замедли его

— Замедли?

— Облако молний! — злюсь я на непонятливость Райгвара.

— Мне придётся опустить меч.

— Замедли!

Райгвар уходит из схватки, перемещается спиной вперёд, оставляя вместо себя молниевую птицу, словно послеобраз. Риксот предвкушающе ухмыляется.

ДОН!

В этот раз меня даже не отбрасывает.

Слабак. Да меня Изард сильнее швырял, чем ты.

Ухмылка не успевает исчезнуть с лица Риксота, как вокруг него вспухает облако молний. На этот раз они невероятно похожи на густую паутину, в них прослеживается структура, но мне некогда всматриваться и отвлекаться — я уже рвусь вперёд.

Выпад. Ещё один и ещё. Быстрее, быстрее, быстрее, пока Риксот не разорвал оковы стихии. Один Курам, что ли, умеет сжигать выносливость, годы жизни и душу? Мне не нужны ни духовная сила, ни дополнительная стихия, ни эссенция, мне нужно только стать быстрее.

Мне показалось, что я разорвал свои сухожилия, всё ускоряя, ускоряя и ускоряя выпады.

Первые шесть Риксот отбил с привычной ленцой, следующие три с уловимой заминкой, едва успевая отвести сталь Пронзателя, попытался помочь себе ударом сжатой духовной силы, ударом духа, вихрем стихии, Сутью…

Всё, что могло мне помешать, — я отвёл в сторону, разорвал, отбил.

Всё, что не могло меня остановить, — принял на тело.

Всё ради того, чтобы дотянуться до Риксота одним-единственным ударом.

— Не. Может. Быть. — Риксот с трудом выдохнул эти слова и потянулся рукой к Пронзателю, который пробил ему правую глазницу.

Я коротко ответил, выдавливая из себя остатки воздуха:

— Может, — и провернул Пронзатель.

Риксот дёрнулся и безвольно обвис. Вдох я ещё вглядывался в левый остекленевший глаз, ещё сомневался, а затем стряхнул его тело с Пронзателя.

— Так-так-так. Прямо хоть благодари тебя, юноша — не пришлось делать это самому. Если я пообещаю сделать из твоей крови отличную пилюлю, а из твоих костей хороший артефакт — это сойдёт за благодарность?

Я, понимая, что спешить уже поздно, медленно обернулся на этот спокойный, насмешливый голос.

Тигры первого отряда — всё, закончились. Что же, они и так сдерживали врага дольше, чем ожидалось. Ну или враг медлил, и правда, надеясь, что союзника убьют чужими руками.

Остатки второго и третьего отряда перестали колотиться в барьер и мешаться нам с Райгваром в битве, собрались воедино, перестроились в три отдельных, явно собираясь снова поддержать господина в следующей битве. Или снова мешать ему в ней.

Я скосил взгляд на окровавленное остриё Пронзателя. Хорошо, хорошо, что они приходят по одному. Мы уже доказали, что даже бог третьего Испытания не бессмертен.

Поднял взгляд и честно сказал:

— Прошлый раз, когда мне угрожали пустить на пилюли и артефакты, я был очень против. Настолько против, что сам убил того парня.

— Молодые глупые, всегда себя переоценивают, — качнул головой спутник Риксота, идущий в синем халате.

Через миг он возник на расстоянии вытянутой руки от меня.

Я ещё ничего не понял, только вскинул руки, а меня уже снесло в сторону, едва не переломав эти самые руки, на которые пришёлся удар.

Ни жаркого ветра опасности, ни предупреждения Прозрения.

Что-то выкрикнул Райгвар, сверкнули техники от Тигров.

Я остановил свой полёт, бросил быстрый взгляд на предплечья: халат почти до плеч разлетелся в клочья, наручи погнулись, сдавив руки, а я даже не понял, что это было — удар руки, меча, духовной силы или он просто вошёл в меня повелением перемещения, как я сам любил входить во врагов Рывком, отдав мне силу движения.

Зло оскалился, стиснул руки на Пронзателе и сорвался с места.

— Замедли! — рявкнул Райгвару, который уже сцепился с врагом в противостоянии стихий и явно проигрывал, рявкнул, уже выставив в выпаде Пронзатель, уже почти дотягиваясь.

Райгвар попытался, переместился прочь, вновь оставляя после себя молниевую птицу, но враг тут же последовал за ним, разметав птицу в клочья, играючи ускользнул от моего выпада, догнал Райгвара, ударил уже его. На этот раз я увидел как — просто ладонью.

Я видел серую волну силы, которую Райгвар выплеснул из себя, я помнил, какой прочной она может быть, но она разлетелась в клочья под ударом ладони. Следом треснули и осыпались немногочисленные оставшиеся пластины призрачной брони. Райгвар принял удар ладони на меч, сжимая его двумя руками. Треснул и меч, треснул, но, наконец, погасил силу удара.

Через миг я догнал врага, ужалил в спину…

…попытался ужалить, думал — дотянулся, вонзил, победил, но меня сбило, смело в сторону вместе с Пронзателем. Через миг я вывернулся, вновь обрёл власть над своим полётом, обернулся и увидел, как вокруг врага разрастается во все стороны то самое чёрное дерево, которым он убивал Тигров, ветвится, окружая его настоящим лабиринтом ветвей, прикрывая от ударов Тигров и угрожая через десять — пятнадцать вдохов до них же и дотянуться.

Через вдох весь этот огромный клубок чёрных кривых ветвей сдвинулся в нашу сторону. Вернее, сдвинулся с места наш враг. Вместе со своим повелением стихии земли или что это за дрянь вокруг него. Выглядело очень и очень похоже на то, что я видел в кристаллах Древних Повелителей Стихии. Только это, конечно, не огонь. Земля? Или же… Меня пронзило пониманием.

Тьма.

Я беззвучно выругался, ощущая, как по телу прокатилась нежданная дрожь воспоминаний.

Райгвар мрачно сказал:

— Ловушка. Он приготовил её именно для нас, но… Выбора всё равно нет. Вся надежда на твоё оружие. Пробиваемся. Что твоя, что моя стихии достаточно чисты, чтобы выдержать столкновение, да и во тьме в какой-то мере будет проще — не нужно бороться за дыхание.

Я молча кивнул, соглашаясь, и выплеснул из себя стихию, переплавляя её в змея. Здоровенного, толстого, способного меня прикрыть так же, как прикрывал моих собратьев-искателей по пути к Ключу. В прошлой битве у меня не хватило времени на подобное, сейчас враг даёт время подготовиться, готовясь и сам.

Через двадцать вдохов я сам словно стал змеем, одевшись в его плоть будто в доспех. Кажется, что-то похожее из техник я видел когда-то в Павильоне Академии Небесного Меча.

За это время врага уже вообще стало не видно, он полностью скрылся в сплетении чёрных, острых веток своей проявленной повелением стихии.

— Сохраняйте дистанцию! — рявкнул Райгвар остаткам гвардейцев, заставляя их отступить от этого клубка стихии тьмы, а через миг добавил для меня: — Вперёд!

Мы сорвались с места одновременно и одновременно ввинтились в переплетение чёрных ветвей чужого повеления, проскальзывая по свободному пространству глубже. Ветви изогнулись, проросли новыми отростками, что потянулись к нам…

Неприятно. И пусть бороться за глоток воздуха здесь не нужно, но воздух всё равно саднит горло, он полон чужой стихии, которая с радостью пытается сожрать меня.

Что-то из ветвей я срубаю Пронзателем, что-то обхожу, что-то сношу собой-змеем, но с тревогой отмечаю, что поглотить чужую стихию не выходит, только разменяться, змей бледнеет, как бледнеет и средоточие стихии. Сожрать меня у тьмы не получилось годы назад, не выходит и сейчас, но нити воды размениваются с тьмой в лучшем случае одна к двум… Будь на моём месте любой другой идущий, и средоточие бы уже было пустым до дна. И вот тогда…

Влево, ещё раз влево, перевернуться, проскальзывая сквозь узкий лаз. Дальше тупик. Мгновение раздумий, мгновение поиска, лихорадочной смены точек восприятия, и я снова переворачиваюсь, рублю чёрную стену над собой, создавая новый проход туда, где есть шанс добраться до врага.

Я рублю его повеление, оно напирает со всех сторон, сжимает тупик, сковывает, жалит десятками отростков, сгущается вокруг тенями. Вырвался едва ли не в последний миг, с трудом сумев что-то срубить, что-то разметать ударами души.

Тут хоть горло сорви в приказе змеям поглощать — то, что им не по зубам, — не поглотится. Давненько я не ощущал такой беспомощности, со времён тьмы. Впрочем, это ведь и есть тьма, что вокруг, что внутри меня, да?

Дарсова тьма.

К врагу мы с Райгваром прорвались одновременно.

В центр шипастого куста, где оставалась пустота в десять шагов шириной.

Одновременно рванули дальше: он с новым мечом, я с Пронзателем.

Нам понадобилось пять вдохов, чтобы понять — нам ничего не светит — враг словно играючи уходил от всех наших ударов, мягко отводил ладонью самые опасные и сам бил в ответ.

Райгвар, которого удар духа и сжатой в острые пики духовной силы отшвырнул прочь, едва не наколов на чёрные шипы, что окружали нас со всех сторон, предупредил, прижимая руку к груди:

— Замедлю. Сейчас.

Молниевая птица, что окутывала его облаком-защитой, оставила его, метнулась вперёд, поглотила врага, ярко засияла внутри паутиной молний. Я рванулся вперёд изо всех сил, увидел, как по моей коже поползли синие узоры Единения и…

Не сумел.

Успел нанести три удара, два из которых враг отбил, последний не успел, но укол, который должен был пробить сердце, лишь вспорол ему плечо, а затем молниевая птица Райгвара почернела и разлетелась на куски, а мне пришлось спасаться бегством.

— Я всё, — прохрипел Райгвар, кривя окровавленные губы. — Стихии больше нет.

Я, не отводивший глаз от врага, видел его сейчас восприятием и заскрипел зубами. По сути, мы разменяли порез на пробивший плечо Райгвару чёрный шип.

— Наконец-то, — вздохнул синехалатник. — Теперь-то вы умрёте, не испортив свои тела?

— Хороший был план, — не обращая на него внимания, сказал Райгвар. — Жаль, старейшина-предатель всё испортил.

Я стиснул зубы, отрубил стегнувшую меня, словно плеть, ветку. Рано сдаваться. Не в первый раз противник во много раз превосходит меня в силе. Я уже стоял перед старейшиной секты, и где теперь тот старейшина, где Властелин Ян?

Прорычал в ответ:

— Кроме стихии есть ещё и твой талант. Наш общий талант!

— Печати? Бесполезно. Я искал. Что недодядя, что этот чисты. Нет ни тени Указов, нечего красть.

— Указы клеймят душу. Можно сбросить клеймо, разрушить его, но нельзя стереть клеймо с души.

— Да пусто там! — рявкнул Райгвар.

Я тоже выругался вслух, не сдерживая голоса, вгляделся во врага до рези в глазах, а затем сорвался с места.

Не верю.

Над ним пусто, но я в это не верю.

Сорвался с места вовремя — за спиной стремительно разрастались чёрные шипы. Я облетел по кругу врага, не пытаясь ни ударить в него техникой, ни дотянуться Пронзателем, ни сделать ещё что-то. Сейчас я только уворачивался от смерти и вглядывался в пустоту над его головой.

Не верю. Указы клеймят душу. Нельзя стереть клеймо с души. Полустёртый осколок должен остаться. Можно стать старейшиной секты, богом, бессмертным, но нельзя уйти от своего прошлого, где ты был слабым, юным, где ты был всего лишь чьим-то подчинённым. Где-то пришлось заключить контракт, где-то дать клятву кровью на свитке, где-то принять чужой Указ.

И, кажется, Небо было согласно со мной: над головой врага протаяли тёмные, выгоревшие, кружащиеся далеко друг от друга осколки сектантских печатей.

— Да-а-а!

Я заорал, изворачиваясь между смертоносных шипов, влил всё, что у меня было, всё, что я умел в Указах, в эти осколки, заставить их стать отчётливей, сменить цвет, наполниться моей силой, а затем заорал ещё раз:

— Ну! Ты видишь их? Видишь⁈

— Вижу, — выдохнул Райгвар. — Но не могу коснуться. Мне нужна целая печать! Сделай целую, Атрий!

— Что за… — выдохнул враг, когда я свёл воедино три осколка печатей.

Когда этих кусков стало пять, он крутанулся на месте, затем вперился в меня и вскинул руку. В тот же миг его повеление словно взбесилось, потянулось ко мне, разрастаясь со скоростью, лишь чуть меньшей, чем скорость моего полёта.

Но было уже поздно — я свёл вместе эти пять кусков, плотно приложил друг к другу, сложил из пяти обломков единую и целую печать, а через миг Райгвар украл её у меня и вписал в неё главным условием единственный символ.

Смерть.

Враг застыл, замер с поднятой рукой, замерли и чёрные ветви, что почти до нас дотянулись, через миг враг яростно выдохнул, и печать треснула, развалилась, выцвела, а чёрные ветви вновь шевельнулись.

— Ничтожества, да как вы посмели…

Да, да, я уже слышал такие речи и даже головой не повёл, вместо этого вновь вливая в осколки печати силу. Мгновение, и печать снова стала целой, второе мгновение, и Райгвар снова её украл, вливая в неё столько сил, что она сияла над головой врага, словно Светоч, сияла, добавляя себе цвета.

Смерть в один цвет.

Смерть в два цвета.

Смерть в три цвета.

Этого сектантский бог, сколько бы у него ни было лживых Испытаний, уже не выдержал — печать вспыхнула ещё ярче, а через миг выгорела. Целиком.

Исчезла вместе с его жизнью.