Пепел и Тьма

Глава 16

Прошло, наверное, не меньше часа. Даже в моей, скажем прямо, не самой радужной жизни, это был достаточно поганый час, проведенный в липкой, вонючей темноте.

Звуки погони наверху постепенно стихали, удаляясь, рассыпаясь на отдельные выкрики и приглушенный шум дождя, который теперь, кажется, лил вовсю.

Чертовы Синие. Задолбали своими аттракционами водной красоты. Они там радуют богатеев, а Нижний город утопает в пепельной срани. Потому что дождь никогда не прибивает пепел к земле. Наоборот. Он с ним смешивается и мы получаем — два в одном.

Мало того с неба льет без конца, так еще этот поток превращается в мутную грязь, смешиваясь с пеплом. А крыши закрывают лишь некоторые части улиц. Там, где их успели поставить. Потом кто-то очень важный решил, что Нижний город вовсе не нуждается в том же уровне защиты, как Верхний, и на строительство куполов просто забили.

Судя по всему, патруль все же переместился в сторону от того места, где мы находились. Думаю, они решили ждать нас возле ближайших выходов из канализации. А вот сирена еще долго выла где-то вдали, напоминая о том, что чрезвычайная ситуация пока не отменена.

Мы с Лорой лежали, вжавшись в грязь, прислушиваясь к каждому шороху. Болтун тихо сопел у меня за пазухой, его тепло было единственным утешением в этом холодном, мерзком месте. Лора дрожала — то ли от холода и сырости, то ли от пережитого и боли.

Она старалась делать вид, будто чувствует себя хорошо, но я видел по ее лицу, бледным пятном выделявшемся в полумраке канализации, что рана, нанесенная Охотником, причиняет девчонке очень неприятные ощущения.

В какой-то момент прямо над нами, возле самой решетки, послышался приглушенный разговор. Голоса были уставшими, раздраженными.

— Черт бы их побрал, этих уличных «крысят». Вот уж правда, не зря их так назвали. Юркие, хитрые, настырные, как самые настоящие крысы! — это сказал один. Голос был низкий, с хрипотцой.

— Да уж, — отозвался второй, моложе. — Кто ж знал, что тут нора в канализацию есть? Слушай, а мы точно правильно их вычислили? А то, может, шляемся под дождем, как дураки, без толку.

— Правильно. — Отрезал первый. — Информацию, вроде как, слил их вожак. Детишки из уличной банды. Видать, сильно они ему поперек печёнок стали.

— Это, да. Это я знаю. Может, он с местом ошибся? Или детишки были не те.

В голосе молодого слышалась надежда. Ему явно надоело отираться в трущобах Нижнего города, под дождем, возле канализации, из которой прилетали далеко не цветочные запахи.

— Нет. Все нормально. Он маякнул в Цитадель почти сразу, как они свалили. Ну не сам, конечно. Сначала связался с тем, кто у них тут всем заправляет. Черт… Погоняло еще такое дурацкое… Ладно, неважно. Сказал — проверить тупик за углом на перекрестке Проспекта Мира и Ладожской. Когда эта парочка ушла, он отправил за ними «топтуна». А тот видел, куда они нырнули.

Первый помолчал около минуты, а потом, хохотнув, добавил:

— Умные, сука, эти вожаки уличных банд. Сидят себе, жируют за счет детишек, которые им в клювике все блага́ приносят. Я вон разговаривал с нашим Координатором, который с этими бандами контакт поддерживает. Говорит, у каждого вожака в Имперском банке счет, на котором нулей больше чем в нашей годовой зарплате. А если кто-то из детишек начинает себя плохо вести, или догадывается об истинном положении дел, вожаки быстренько избавляются от ненужного балласта. А что? Попал в лапы патруля. Ой, какая досада.

Мужик снова заржал. На этот раз громче и увереннее.

— В общем, ты давай, панику тут не наводи. Те, не те…Нам сказали — искать, мы ищем. Не найдем в ближайшее время, оставим несколько человек караулить выходы, сами свалим. Рапорт напишем, что беглецы ушли в канализацию, а лезть туда… пусть другие разбираются. Пошли отсюда. Вонища…

Голоса примолкли, затем послышался скрип ботинок по гравию и удаляющиеся шаги. Некоторое время мы еще лежали неподвижно, вслушиваясь в темноту.

Гризли слил. Так и есть. Просто взял и сдал. Нас. Лору. Меня.

От осознания этого сердце сжалось. Не то чтобы я ждал от него верности или защиты, но все равно было как-то паршиво. Особенно за Лору. Она ему так-то деньги зарабатывала своими кражами. Втихаря. Таскалась на Верхние улицы, рискуя жизнью. А он… просто выбросил нас.

— Слышала? — мой голос в темноте был тихим и хриплым.

Лора ответила не сразу. Я почувствовал, как она тяжело вздохнула рядом. Помолчала. И только потом спокойно, будто речь шла об обыденных вещах, сказала.

— Слышала… Значит… назад нам дороги нет.

Назад — это в банду. К тем, с кем мы делили кров, еду и опасности. К тем, кто теперь, скорее всего, думает, что мы либо в лапах Патруля, либо сгинули в канализации. Гризли позаботился. Он закрыл за нами дверь. И не просто закрыл, а запер на несколько замков, приманив гвардейцев.

Я почувствовал, как Лора заерзала и тихо застонала сквозь зубы. Ее дыхание стало прерывистым.

— Лора? Ты как?

— Плечо… болит… сильно. И… кажется… хуже становится. Что за тварь такая… Раны неглубокие вроде, но такое ощущение, что у меня рука просто гниет заживо и вот-вот отвалится. Боль адская. Простреливает до самого нутра.

Я потянулся к девчонке, в темноте нащупал ее плечо. Под разорванной тканью кожа была горячей, липкой. Даже пальцами я чувствовал, что мерзкая гнойная пленка на царапинах стала толще, распространилась дальше.

Дрянь, которой заразила ее тварь, действовала поразительно быстро. А уже очевидно, дело не в самой ране. Видимо, когти Охотника смазаны каким-то ядом. Если не остановить это…

Паника снова подступила к горлу. Что делать? Куда идти? Назад нельзя. Вернёмся в банду, Гризли сразу сольет нас повторно, только теперь с более плодотворным итогом. Мы один черт загремим В Цитадель, а это — верная смерть. Особенно мне.

Оставаться в канализации вечно? Бред.

Нужно что-то придумать. Иначе Лора может пострадать еще сильнее. Ее рана с каждым часом становится все хуже.

В городе, разбитом на сектора, где каждый квартал контролируется бандой или патрулем, где чужак сразу бросается в глаза — в каком месте мы можем спрятаться? Я знал Нижние улицы, как свои пять пальцев, но все мои знания были связаны с бандой Гризли. Без «Грозы», чего уж скромничать, мы — просто добыча.

— Не знаю, что делать, Лора, — признался я, чувствуя себя полным ничтожеством. — Не знаю, куда нам теперь…

В темноте послышался очередной тихий вздох.

— А я знаю, Малек. Есть одно место… Там не спрашивают, кто ты и откуда. Главное — принести что-то взамен… или просто заплатить. И там… там есть люди, которые знают о всевозможной заразе.

— Что за место? — я напрягся.

— Идем. Лежать здесь, пока меня жрет эта дрянь, — не вариант. — Уклончиво ответила Лора.

Мы медленно, осторожно поползли к решетке. Учитывая, что находилась она в стороне от входа, через который проникли в канализацию, надеюсь, патруля рядом не окажется.

Выбираться было так же тяжело, как и залезать, только теперь каждый рывок обходился Лоре болью в плече.

Наконец, мы вылезли наружу, прямо под моросящий дождь. Воздух, хоть и пах городской гнилью, показался свежим после духоты канализации.

Следующий час мы буквально крались по Нижним улицам. Его непрекращающаяся суета была нашим единственным союзником. Город вокруг жил своей особой, мрачной жизнью. Высокие остовы зданий, чернеющие на фоне серого неба, казались оскалившимися монстрами. Тени прятались в проулках, в пустых глазницах окон.

Когда-то давно Нижние улицы задумывались, как обычные рабочие кварталы. Говорят, здесь даже было неплохо. Но потом… Потом что-то пошло не так.

Ветер свистел, носил с собой обрывки далеких криков, запах сырости, мусора, дыма и чего-то сладковато-тлетворного — обычный аромат Нижних улиц. Разбитый асфальт хрустел под ногами, каждый звук казался предательски громким.

Мы шли быстро, но Лоре явно такая скорость обходилась дороговато. Она прижимала руку к плечу, губы были сжаты в тонкую линию, дыхания сбивалось. Я заметил, как ее лицо стало еще более бледным.

— Нам далеко? — спросил я тихо.

— Нет… осталось немного… — ответила девчонка, голос ее дрожал.

Честно говоря, мы, конечно, сильно рисковали. Опасности подстерегали на каждом шагу. Из темных подворотен могли выскочить бродяги, готовые убить за гроши или за хорошие ботинки. Патруль мог кружить где-то неподалеку. Или, что хуже, Гончие.

Меня на теме Имперских Псов вообще немного закоротило. Я все время ощущал на спине фантомное прикосновение чужих глаз. Будто Гончие уже все знают и идут за мной.

В одном месте мы услышали шаги и метнулись в узкую расщелину между двумя домами, пропуская мимо патруль из пары гвардейцев с ручными фонарями. В другом, едва не столкнулись с кучей пьяных оборванцев, но те, кажется, были слишком увлечены дележкой украденного кошелька.

Странное, конечно, ощущение… Мы проходили мимо мест, где еще недавно я чувствовал себя уверенно, а теперь — чужаком, на которого любой может указать пальцем. Город давил, его тяжесть ощущалась в каждом камне, в каждой тени. Он больше не был местом для жизни, он был местом для выживания.

Наконец, Лора свернула в широкий переулок, освещенный ярким светом, льющимся из окон двухэтажного здания. Из-за приоткрытых створок, снабжённых специальными сетками, защищающими от пепла, доносилась громкая музыка.

— Здесь, — тихо произнесла Лора, и тут же ее качнуло в сторону.

Я подхватил девчонку, не позволяя ей упасть.

— Держись, ты чего? Все, немножко осталось. — Мой голос звучал уверенно, хотя на самом деле внутри крепла тревога. Состояние Лоры ухудшалось на глазах.

Мы подошли ближе к зданию. Красный свет фонаря, висевшего прямо возле входа, освещал обшарпанные стены, вывеску над дверью и несколько женских фигур, прислонившихся к стене. Дамочки со смехом обсуждали какого-то Гарика и его мужское достоинство.

Это был бордель!

— Здесь? — я не смог сдержать удивления. Публичный дом — последнее место, куда ожидал попасть.

Лора кивнула, прижимаясь ко мне.

— Здесь… Моя… знакомая… держит его… Она поможет…

Девчонка едва стояла на ногах. Рана явно забирала ее силы, может, и жизнь. Черт его знает. Не раздумывая и не сомневаясь, я потащил Лору к ярко освещенной двери, за которой гудела музыка.

Бордель? Да и черт с ним! В конце концов, бывали в местах и похуже. Возможно, именно здесь мы сможем залечить раны. И физические, и моральные. Сможем понять, что делать дальше. А я заодно подумаю, как поступить с кольцом и тварью из Безмирья, которая теперь, кажется, стала моей личной зверушкой.

— Подожди… — Лора остановила меня, вывернулась из-под моей руки, и привалилась к стене, тяжело дыша.

— Сейчас… Слушай…Она поможет, но лучше бы ей не знать всей правды. Насчет того, что я бываю в Верхнем городе.

— Кто поможет? Она работает там? — я кивнул на здание, из которого волнами выкатывались женский гогот, крики и музыка.

Девчонка подняла на меня мутные глаза, в которых, несмотря на боль, мелькнуло, что-то вроде упрямства.

— Моя тетка, — выдохнула Лора, и в этот раз ее голос был чуть тверже. — Она хозяйка.

Мой мозг на секунду завис, пытаясь совместить несовместимое.

— Твоя… тетка? — переспросил я, чувствуя себя идиотом. — Подожди. Твой отец — Палач. Твоя тетка — хозяйка борделя на Нижних улицах⁈ И при всем при этом, ты… ты сначала была в приюте, а потом оказалась в банде Гризли⁈ Какого хрена, Лора⁈ У тебя просто куча всякой родни! Зачем тебе нужна была «Гроза»?

Лора закрыла глаза на секунду, словно собираясь с силами. Потом посмотрела прямо на меня.

— А что тут странного, Малек? — в ее голосе проскользнула горечь. — Ты правда думаешь, что при отце… убийце и при тетке, которая… командует проститутками, держит такое место… ребенку есть, что делать? Или что в публичном доме есть место ребенку вообще? Да, меня отдали в приют. Но лишь по одной причине. Вернее… По двум. Отцу нельзя быть связанным ребенком. Ты представляешь себе Палача, который зависит от девчонки? А тетка… Она решила, что в приюте мне будет лучше. Кстати, не ошиблась. В приюте было тихо. Там даже неплохо кормили и давали знания. А в банде… в банде можно научиться выживать в Нижнем городе. И быть… самой по себе. Никто не пытался там сделать из меня то, чем я не была. Или то, кем были они.

Лора поморщилась и машинально потянулась рукой к плечу.

— Просто… отведи меня туда, Малек. Она поможет. Или найдет того, кто поможет. И не задавай больше вопросов о моей родне, пожалуйста. Сам видишь… они… своеобразные.

В ее словах была такая усталость и такая боль, что я понял — давить бесполезно. И бессмысленно. Какая мне разница, кто ее родственники? Главное, что они, возможно, наш единственный шанс. Шанс вытащить Лору из лап этой заразы и спрятаться от Патруля Порядка. А лично для меня… Лично для меня это шанс найти Палача. Конкретного. Костьми лягу, но добьюсь, чтоб он взял меня в ученики.

Я крепко обнял девчонку, поддерживая ее.

— Хорошо, Лора. Идем.

В тот момент, когда я уже готов был ринуться в открытую дверь борделя, она, собрав остатки сил, схватила меня за руку.

— Малек, нет! — прошептала девчонка, указывая дрожащим пальцем на стену здания, чуть в стороне от главного входа. — Там… там есть другая дверь. Секретная. Нам лучше оттуда.

Я посмотрел в направлении, куда велела идти Лора.

В тусклом свете не было видно ничего, кроме обшарпанной кирпичной кладки. Однако девчонка, несмотря на боль, казалась абсолютно уверенной.

Не раздумывая, я потащил ее к тайному входу, который пока что, реально оставался тайным. Надеюсь, Лора не бредит.

— Стой! — Велела она, как только мы отошли от парадного крыльца и оказались почти в конце здания.

Потом слабым, но привычным движением провела рукой по стене. Ее пальцы нащупали что-то — едва заметный выступ, который я бы ни за что не увидел. Девчонка нажала прямо на этот выступ.

В ответ послышался легкий щелчок, и часть стены бесшумно отъехала в сторону, открывая узкий, темный проход.

— Мощно… — Высказался я, глядя на черный прогал.

Лора молча повела плечом, поморщилась и двинулась вперед.

Мы протиснулись внутрь, стена так же бесшумно вернулась на место. Сама.

— Кто это там? — раздался хриплый голос из темноты.

В ту же секунду послышались шаркающие шаги, и впереди зажегся тусклый фонарь.

Его свет выхватил из мрака сгорбленную фигуру. Карлик.

— Прямо как в дата-файлах про мрачные исторические детективы. — Не удержался я.

Лицо горбуна, изрытое морщинами, казалось древним, но глаза были острыми и внимательными. Он держал фонарь в руке, направляя его свет прямо на нас. Жутко некомфортное состояние, честно говоря. Приходилось жмуриться и прикрываться ладонью.

Единственное, что я успел разглядеть — мы оказались в узком длинном коридоре, который уходил в темноту.

— Лора? — Голос Карлика стал удивленным, — Какими судьбами? Да еще и с…

Он осекся, заметив мое присутствие, но его взгляд почти сразу вернулся к Лоре. Видимо, понял, сейчас не самое подходящее время для вопросов.

— Помоги, Клим, — прошептала девчонка, — Мне плохо. Очень плохо.

Карлик кивнул. Без лишних слов он развернулся и, прихрамывая, повел нас по узкому коридору.

Мы шли в полной тишине. Коридор извивался, спускаясь куда-то вниз, хотя, чисто теоретически, спускаться ему некуда, и наконец вывел нас сначала к деревянной двери, а потом, когда карлик ее открыл ключом, в просторный, заставленный старой мебелью кабинет.

— Садитесь, — Клим указал на видавший виды диван, обитый выцветшим бархатом.

Затем подошел к старинному буфету, достал оттуда бутыль с какой-то жидкостью и небольшой стакан.

— Это поможет от боли, — сказал он, протягивая стакан Лоре, которая уже присела на диван. — А потом расскажешь, откуда у тебя это.

Горбун кивнул на Лорино плечо. Он, похоже, сразу заметил рану и понял, отчего девчонка так плохо выглядит. Сообразительный мужик.

— Возьму спирт, мазь. Сейчас вернусь. — Коротко бросил он и вышел из кабинета, но совсем через другую дверь.

Так, в которую вошли мы, внутри комнаты оказалась скрыта за гобеленом. Так понимаю, она предназначена для особых гостей.

Только мы расслабились, устроившись на диване, только я почувствовал облегчение и надежду, как из коридора, куда удалился Клим, послышались голоса. Два. Мужской и женский.

Они были приглушенными, но достаточно четкими, чтобы мне резко снова поплохело.

— … я же говорил, что сегодня приеду. — произнес мужчина. — Почему ты удивлена?

Мое сердце ёкнуло. Нет. Не ёкнуло. Мое сердце просто резко ухнуло куда-то в пятки.

Это был он! Тот самый заказчик, чей голос я слышал в Ангаре. Тот, по чему приказу Палач убил Волконского и Суворова. Он был здесь. В борделе.