Печать Пожирателя (СИ)

Глава 1 Завершение первого курса

27 мая 2031 года. Москва.

— Ну как тебе помещение? — спросил привалившийся к неоштукатуренному дверному косяку Салтыков,

Я снова обвёл взглядом огромный open-space, по которому сновали рабочие. Нанятые Петром люди приводили наш будущий офис в порядок. Отовсюду доносился шум дрелей, стук молотков, шуршание валиков по стенам, а в воздухе повис тяжёлый запах краски и растворителя.

Не обращая на суету внимания, я подошёл к панорамному окну во всю стену и оценил вид, который открывался на Москву-реку и Кутузовский проспект. Вся столица (ну ладно, не вся, конечно — но изрядная её часть) как на ладони! Двадцать-пятый этаж, как-никак.

— Просторно. Ты уверен, что нам вообще нужны такие площади? Сколько здесь квадратов?

— Тысяча двести. Самое большое, из того что продавалось скопом, — поморщился Пётр, — Я подумывал прикупить этаж выше или ниже, но там уже всё занято. Владельцы упёрлись, а возиться с ними не хотелось, так что… Имеем то, что имеем. И само собой — такие площади нам нужны! Маркетинг, отдел продаж, бухгалтерия, конференц-зал, служба безопасности, мастерские-лаборатории… Я вообще считаю, что сюда ничего толком не влезет — но надо же было с чего-то начинать?

Я только покачал головой. В этом весь Салтыков.

Купить целый этаж в башне Москва, ради дела, которое вообще может не выгореть? Пожалуйста, без проблем.

Это был второй визит князя с момента нашего празднования Нового года. В прошлый раз он прилетел в конце марта, чтобы обсудить со мной общие детали и передать остатки своих разработок. Теперь же нагрянул неожиданно, предупредив о визите всего за несколько часов, и заявил, что у него для меня сюрприз.

Сюрпризом оказался, как нетрудно догадаться, этот купленный офис.

— Где хочешь разместить свой кабинет? — спросил я.

— Не думаю, что он мне тут вообще нужен, — пожал плечами князь, — У тебя будет — да и ладно, всё равно ты будешь развивать это дело. А я в столице и так редко бываю, так что дополнительный офис мне не нужен.

— Ну ты на меня всё-то не взваливай! Я охренею руководить таким проектом целиком! Разработка — это одно, а вот всё остальное…

— Да ты не переживай, — Салтыков подошёл ближе, встал рядом, тоже разглядывая город, и хлопнул меня по плечу, — Маркетингом, бухгалтерией, поставками и всем таким будет заниматься исполнительный директор. Ты же сосредоточишься на самой технологии.

— Кстати насчёт исполнительного директора, — я посмотрел на Петра, — Есть идеи, кого можно назначить на эту должность?

— Мои помощники составили список кандидатов. Все — достойные управленцы, с опытом в серьёзных компаниях. Но если ты найдёшь кого-то получше — я с удовольствием рассмотрю и эту персону. А что, уже есть идеи?

— Пока нет, просто… Интересно, как будет всё наше взаимодействие происходить?

— Что значит «как»⁈ — удивился князь, — Ты что, не читал устав корпорации⁈ Я тебе его две недели назад отправлял!

— М-м-м…

Разумеется, я просмотрел и устав, и (куда внимательнее) договор между Салтыковым и мной. Но из-за пробелов в юридических знаниях у меня до сих пор оставались вопросы касаемо того, как наша корпорация будет функционировать.

А адвокат, который защищал меня от нападок Львова после разгрома «Арканума» Бунгамой, был слегка другой квалификации, так что помочь ничем не мог.

— Там всё очень официально. И судя по четырём сотням страниц — обязанностей у меня будет столько, что на разработку времени вовсе не останется!

— Надо бы проверить, что там такого ты навычитывал… Нет, всё будет так, как мы договаривались, даю слово — и бумажно его тоже закрепим, не сомневайся. Ты отвечаешь за разработку технологии, имеешь доступ ко всем финансам и документам, за тобой последнее слово во всех решениях по продвижению и так далее. Просто заниматься большей частью всего этого будет исполнительный директор и главы отделов. А тебе нужно будет лишь время от времени приглядывать за ними, да принимать некоторые решения — но для этого у тебя будет целый штат консультантов.

— Которых подберу твои помощники, и которые будут рассказывать тебе о каждом моём шаге?

Не то чтобы я собирался язвить — но не сделать этого не мог.

Салтыков хохотнул.

— Ты что, думаешь, я настолько одержим контролем своих активов?

— Думаю, что у тебя не осталось бы никаких активов, если бы ты их не контролировал. А уж насчёт одержимости давай и вовсе не будем начинать, а то я вспомню Новый год.

Пётр фыркнул.

— Сколько ещё вы все будете меня попрекать этим?

— Полагаю, пока не случится что-нибудь, что перекроет те события по степени опасности и безрассудства с твоей стороны.

Салтыков тихо рассмеялся.

— Видимо, не я один вспомнил зимние праздники? — спросил я, — Раз ты сказал «вы»?

— Да, так и есть. Василий и Варвара отказались встречаться со мной, что в прошлый приезд, что в этот. На звонки не отвечают, ссылаются занятыми, сообщения почти всегда игнорируют. Не то, чтобы я навязывался… Но слегка неприятно.

— Понимаю.

— Катя тоже делает вид, что ей некогда со мной общаться.

— А Черкасова?

— Аделина — мой телохранитель, ты же давно это понял? — прищурился князь, — Так что мы не совсем друзья. Но и она, признаюсь, похолодела к моей персоне. Полагаю, из-за гибели барона Рихтера… Проклятье, вот уж не думал, что такой здоровяк погибнет первым и… Единственным.

Мне не слишком понравились его слова — чувствовалось в них то, что я заметил после новогодних праздников.

А именно — лёгкое пренебрежение к человеческим жизням.

Нет, у меня тоже оно присутствовало, но… Бессмысленных жертв и глупого риска я никогда не одобрял — в отличие от Петра.

Впрочем, когда голову кружит Эфир — поступиться можно чем — и кем — угодно.

Эх, жаль, что пока я не нашёл времени отыскать связь князя с этой субстанцией…

Но ничего — скоро мы начнём работать над совместным проектом, и у меня наверняка появится возможность бывать в поместьях Петра чаще. А уж там, уверен, я найду способ покопаться в его мозгах и памяти.

Дайте только время…

Хотя мы и так довольно сильно затянули с началом разработки этой нашей новой «магической реальности». Сначала из-за проблем князя после нового года, теперь — из-за ремонта помещения, найма сотрудников, постройки лаборатории, настройки системы безопасности и всего такого.

Что поделать — быстро подобные дела не делаются…

Насколько я понимал (мы с Петром обсудили это буквально час назад), приступить к полноценной работе будет можно лишь к началу августа. Вот только для меня это было неприемлемо — потому что как раз август у меня оказался совершенно неожиданно занят.

Всех студентов «Арканума», кто сдал выпускные экзамены (вообще всех курсов!), в этом году отправляли на практику к Урочищам!

Так себе новости, конечно, от которых подофигела половина студентов академии. Но зато подтвердились слухи, которые предсказывали ещё мои братья.

Точнее, братья Марка. Точнее… А, да неважно!

Важно то, что мы с Арсом, Аней, Львовым, и ещё двумя десятками студентов (первокурсников и второкурсников) получили распределение к Онежскому Урочищу, и практика наша начиналась первого августа. А заканчивалась первого сентября.

Что, в общем-то было не слишком плохо — это Урочище хоть и было массивным, но считалось относительно безопасным.

Судя по объявлению, которое сделал Кощеев на общем собрании академии, министерство обороны решило «усилить» учебную программу, и всё такое, но…

Я подозревал, что всё немного не так. Слухи, которыми время от времени делились братья и дед (до сих пор пользующийся своими старыми связями), участившиеся стычки, которые то и дело случались на границах Урочищ, тревожные новости касаемо Выбросов и разных выбравшихся тварей (не только в Империи, но и в других странах) — всё это намекало любому, кто имел хоть мало-мальски развитый мозг, что в аномальных зонах происходит что-то странное.

Так что, подумав обо всём этом, я даже прикидывал завалить парочку экзаменов, чтобы не лезть в котёл, который может рвануть в любое время.

Впрочем, эта малодушность была короткой и незначительной — выгоды от подобной практики почти наверняка будут перекрывать любые лишения, так что от идеи вылететь из «Арканума» я отказался.

И так пришлось приложить кучу усилий, чтобы после всех тех косяков, которые натворила Бунгама, остаться на учёбе.

Я был паинькой, вёл себя ниже травы и тише воды, не пропуска занятий, не лез на рожон, держал язык за зубами. Хотя признаюсь, с Земельцевым и Онегиной, которые будто себе цель поставили — выпнуть меня из «Арканума» — совладать оказалось не так-то просто!

Декан факультета Целительства и Некромантии явно намеревалась меня завалить. Она сама принимала экзамен у первокурсников, и когда я вытянул билет — потребовала досконального ответа на него. Но это ладно, глупо было ожидать поблажек.

И пусть внутренние кровотечения и восстановление лимфоузлов были не самыми простыми заданиями для первогодок — справился с ними я блестяще, не допустив ни единой ошибки.

А вот дальше началось веселье — Ванесса принялась гонять меня по дополнительным вопросам, и даже сферу некромантии затронула, хотя ничего подобного мы не изучали.

Впрочем, ей не удалось меня подловить — я знал о целительстве (в теории) и строении человеческого тела едва ли не больше, чем она сама, так что единственной проблемой была специальная энергия, которую я до сих пор толком не мог тянуть из окружающего мира.

Но и это ограничение я обошёл с изяществом ослепшего борова — просто проглотил несколько энергокристаллов, и тянул силу из них, ха-ха! Прямо из желудка, да.

Правда, потом пришлось… Ладно, об этом лучше не упоминать.

Земельцев же, решивший оторваться за весь год, принялся валить меня с самой первой минуты. Он закидал меня таким количеством теоеретических вопросов, что я мог составить из них целую монографию на тему «почему старый козёл такой мудак?», и приложить к ней такого же объёма книгу с комментариями.

Невдомёк старому профессору было, что мне даже учить ничего не пришлось — мне помогла фэйри из Архива, которой я уже помог в самом начале учебного года (в день, когда меня лишили доступа к библиотеке) — а перед экзаменами помог повторно.

Всё оказалось до безобразия просто — какие-то придурки со Стихийного факультета замуровали Фиранду Мудрошелест в ледяной глыбе и закинули на перила одной из башен.

Я обнаружил фэйри случайно — когда искал место, где можно спокойно повторить материал к зачёту по монстроведению — и, разумеется, освободил её.

Милая малышка пообещала вернуть мне долг, и перед экзаменом по теоретической магии я привлёк её к лёгкому жульничеству. Фиранда знала всё, что можно было найти в Архивах.

Я попросил её незаметно подсобить мне, если это возможно — и малютка не отказала! Она просто связалась со мной ментальной связью, и мне оставалось лишь проговаривать про себя вопросы Земельцева, а затем слово в слово повторять то, что говорила фэйри!

Да-да, знаю… Можно было попросить её поискать запретную информацию, или ещё что — но наша сделка была одноразовой, и пользоваться добротой фэйри постоянно я бы не смог. А сейчас было куда важнее закончить учебный год безо всяких косяков — что у меня и получилось сделать!

Бедный Земельцев никак не мог поверить, что я вызубрил больше сотни учебников и такое же количество запредельно сложных технических трудов. Он всё наваливал и наваливал новые и новые вопросы, углубляясь так далеко в дебри собственного предмета, что и сам начал путаться.

В конце-концов, по прошествии трёх часов (этот идиот решил взять меня измором) в кабинет ворвалась рычащая от негодования Марианна Бурундукова, объявила Земельцеву, что вообще-то своей очереди ждут ещё два десятка студентов, и тот был вынужден поставить мне «хорошо».

Само собой, я не преминул поставить заносчивого профессора на место, и потребовал пояснений, почему он не поставил мне «отлично». Тем более, что грех было не воспользоваться тем, что рядом находилась Бурундукова, которая относилась ко мне благосклонно.

Земельцев попытался было аппелировать тем, что я не сдавал письменные работы весь год — но я притащил их собой и продемонстрировал прямо на экзамене, заявив, что если всё действительно так, как говорит профессор — то о моей «беспечности» он должен был заявить в ректорат, и не раз.

Разумеется, старый пень не делал этого, ведь я всегда добросовестно выполнял домашку. Так что Земельцеву не оставалось ничего, кроме как поставить мне высший балл за экзамен.

С остальными предметами проблем не возникло вовсе.

Практическую магию принимала Белецкая, и без того расположенная ко мне, но я проявил себя во всей красе. Сексапильная преподавательница придумала интересный вариант экзамена и устроила для нас «марш-бросок» через полосу препятствий, устроенную на чаробольном поле.

Моё выступление прошло идеально

Монстрология, артефакторика, алхимия и история магии также не вызвали сложностей. Правда, Вязовский всё же подловил меня на вопросах касаемо бунтов смутного времени, и я слегка заплутал в датах и порядке событий — так что он поставил мне четвёрку.

По итогу она стала единственной в моей зачётке, и я стал десятым в рейтинге всех первокурсников — передо мной находились только отличники.

Не самый выдающийся результат для меня, признаюсь честно, но… Это было всё равно лучше, чем рассчитывали некоторые из преподавателей и студентов, которые питали ко мне не самые лучшие чувства.

Таким образом я завершил первый курс «Арканума», и теперь до августа оказался предоставлен сам себе.

Я встретился с Юсуповым, которого слегка заинтересовало происшествие в академии — он даже пригласил меня на встречу с одним из инквизиторов, который обследовал Бунгаму. Ничего опасного в ней не нашлось, и граф в очередной раз лишь посмеялся над моим умением притягивать неприятности. А после — поинтересовался ходом дел с Салтыковым, и выразил надежду, что вскоре я начну вытягивать из него что-нибудь интересное.

— Ты чего задумался?

Пётр вырвал меня из размышлений.

— Прикидываю, как успеть завершить собственные дела до того, как мы начнём работу.

— Ах да, я уже слышал о твоей новой разработке! — улыбнулся князь, — Впрочем, как и вся столица. Примерочные зеркала… Надо же, не думал, что ты ударишься в сегмент моды… Но идея занимательная, нельзя не признать. Сделаешь одно для меня?

— Само собой, и даже готов предоставить скидку в десять процентов.

Салтыков только рассмеялся в ответ на такое предложение.

Да, дела с зеркалами пошли в гору с того момента, как я научился локализовать утечку энергии из них, и получил на это изделие патент. Заплатить за него пришлось почти сто тысяч на пять лет — заломившие эту цену люди в министерстве поняли, что я изобрёл золотую жилу. Да ещё и в последний момент стекольный завод Иловайских попытался перекупить мою разработку за пять миллионов — но я отказался.

Сумма была отличной, и я мог разом погасить долг перед банком за Бунгаму — и немного даже осталось бы. Но мне было предельно ясно, что сам я заработаю куда больше, если всё сделаю правильно.

В общем-то, первые заказы показали, что так оно и есть.

На оборудование, компоненты и изготовление первых пяти зеркал, собранных мной в подсобке «Лавки Адриана», мы с Илоной потратили шестьсот тысяч рублей. Два я подарил Варваре Долгорукой и Кате Романовой, одно пришлось отдать в патентное бюро. А вот три остальных мы сразу же продали в самые модные московские бутики, расположенные в центре — по двести тысяч каждое, отбив весь бюджет в первый же день.

Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Рабочая почта ломилась от предложений других бутиков, крупных сетевых магазинов и богатых дворянских семей, желающих заиметь такую уникальную вещь в свои гардеробные.

Предзаказов я насобирал сотню зеркал — и учитывая, что запрашивал пятидесятипроцентный аванс сразу, мой счёт теперь пух от денег!

Даже несмотря на то, что половина уходила Илоне, с которой мы по-прежнему делили все расходы.

«Баланс — 5 736 090 рублей»

Налогов с этого, конечно, придётся заплатить дофига — но как же эти цифры грели душу!

Я понимал, что в течение полугода появятся такие же наработки других артефакторов, а через девять месяцев они тоже начнут продавать собственные зеркала — но это меня волновало мало. Я был обеспечен работой на ближайший год (при скорости одно зеркало в неделю), и за это время нам выплатят ещё столько же звенящих рубликов.

А по ходу дела я запущу ещё что-нибудь не менее эффективное и дорогое.

Эх, даже если бы я заработал вполовину меньше денег — всё равно был бы рад! Потому что разочарованное и опустошённое выражение лица Львова, который узнал о моей новинке, нельзя было описать никакими словами!

Куда ему, с кустарными безделушками на перепродаже!

— Ладно, — я повернулся к Салтыкову, отвлекаясь от приятных мыслей, — Давай закругляться здесь. Мне нравится помещение, и как только вернусь с практики — сразу же приступлю к работе. Ты, надеюсь, в сентябре будешь в столице? Думаю, мне потребуется твоя помощь, чтобы в самом начале разобраться со всеми твоими наработками. Так дело пойдёт быстрее.

— Само собой, — кивнул князь, — А пока пусть всё полежит в моей банковской ячейке.

— Хороший вариант, — согласился я, — Нельзя, чтобы наши идеи попали в чужие руки.

— Я сделаю для тебя персональный доступ к ним, если вдруг понадобится.

— Благодарю.

— И выбери, пожалуйста, исполнительного директора, — напомнил Пётр, — Если сам намереваешься уехать из Москвы на какое-то время, он займётся офисом.

— Договорились.

— Тебя подбросить?

— Нет, спасибо, — я отрицательно покачал головой, — Пройдусь немного, освежу голову.

— Ну, как знаешь, — князь пожал мне руку, — До скорого, Марк. Будем на связи.

— Будем.

Я покинул наш будущий офис, и спустился на лифте в холл башни «Москва». Выйдя из здания, вызвал такси, и поехал на северо-запад.

Конечно, можно было прокатиться и на АВИ Салтыкова — это было бы куда быстрее, но…

Я не хотел, чтобы хоть кто-то знал, куда я направляюсь.

Потому что дело, которое мне нужно было сегодня провернуть, не предполагало участия никого, кроме меня.

В конце-концов, жульничество на финале чаробольного кубка «Арканума» — серьёзное нарушение, за которое меня точно попрут из академии.

Если спалят, конечно.