Павел Повелитель Слов. Том 4

Глава 5

Оболенский быстро нашёл след, точнее их было два. Мелкого недовампира и кого-то страшного. Но Оболенский не имел права бояться, кем бы похититель ни был, гнездо Оболенского настигнет его, во что бы то ни стало.

Он будто охотничий пёс помчался по оставшемуся следу, состоящему из двух похожих энергий, знакомой и новой. Последняя была страшной даже не из-за плотности, очень похожей на Носферату, а из-за нахлынувших ощущений, которые заставили вампиров по началу испуганно попятится.

— А ну, цыц! — переборов страх, рыкнул он своим. — Павел дал нам силу вместо того, чтобы обратить в прах. Если мы сейчас отступим, то сильнее нам уже не стать.

— А та тварь нас может всех пожрать, — резонно заметила его супруга.

— Нам приказали найти, а не вернуть парнишку, — припечатал Оболенский. — Так что отставить ныть. Найдём и подадим сигнал. А там по ситуации.

Они рванули по следу, обратившись в туманные облака.

Через несколько минут остановились, так как одновременно почувствовали резкий укол страха, за которым последовало ощущение опасности.

А потом воздух вокруг задрожал, мир потемнел и вокруг вампиров возникли еле заметные завихрения, которые с каждым мгновением становились всё более чёткими и серыми.

Спустя секунду перед ними возникла высокая фигура в чёрном, в руках которой с закрытыми глазами лежал ребёнок.

«Хозяин, это… Граф и он у самой стены», — поборов панику, Оболенский смог передать мысленное послание Павлу.

— Я не люблю предателей, — на чистом русском произнёс Граф.

— Мы не хотели, владыка, — обратилась в человеческую форму жена Оболенского и упала на колени, принявшись целовать сапоги Графа. — Это рабская печать! Магия! — со слезами жаловалась она, не забывая облизывать грязную обувь.

— Тогда… — звериный оскал разрезал красивое бледное лицо Графа. — … вам просто не повезло.

Гибель своих рабов-кровососов я почувствовал почти сразу после получения мысленного сообщения.

— Катю найди, пусть она Черемшу вылечит, я пошёл, — бросил я Степану и, не дождавшись стандартного «слушаюсь», шагнул в портал, ориентируясь на мысленный образ, которым Оболенский подкрепил сообщение.

Окружённый несколькими щитами я оказался на небольшой полянке, покрытой тонким слоем праха, а в следующее мгновение в меня что-то прилетело с такой силой, что меня выкинуло обратно в портал, который уже начал закрываться.

Подскочив на ноги, я осознал, что все щиты, кроме последнего личного, пробиты. В том числе и работающие от артефактов.

Выругавшись, я открыл портал вновь, но заходить сразу не стал.

Время уходило и нужно было что-то делать, но в голове не находилось ни одной здравой идеи. Враг безусловно силен, а у меня, как назло, недостаток силы эгрегора, что повлекло за собой внутренний дисбаланс. И если в быту это незаметно, то вот у боевой ситуации, когда требуется мобилизация всех ресурсов — нехватка чувствуется очень сильно.

Скрипнув зубами, я сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул. Нужно успокоиться и мыслить трезво.

Черемшу не убили, а Пашку похитили. Вывод? Не хочет доводить конфликт до крайности? Или что? Упокоение вампиров? Если судить по силе, с которой меня атаковали, то это не вынужденная мера, а скорее… Кара предателям. Граф. Всё-таки Оболенский не ошибся… Ах ты ж…

Вдох-выдох, вдох-выдох.

Итак, что мы имеем в сухом остатке? Пашка — точно жив, похититель — Граф.

Прикрыв глаза, я вынул из памяти образ мальчишки и произнёс:

— ОТСЛЕЖИВАНИЕ.

Реальность на мгновение будто потеряла несколько оттенков, после чего стала даже ярче чем прежде, а внутри загорелось чувство направления.

Я попытался на нем сконцентрироваться для открытия портала и тут же поморщился. Слишком размыто, а ещё, Пашка явно удалялся от меня на большой скорости.

«Я верну тебя. Чего бы мне это не стоило», — мысленно пообещал я и в этот момент зазвонил телефон.

— Это Кислицин. Наша сторона готова к переговорам.

— Я тоже согласен, но взамен у меня есть несколько условий, — раздражённо сказал я.

Упыри проклянут тот день, когда связались со мной.

Пашка пришёл в себя рывком. Раз и вот он уже открыл глаза и в непонимании оглядывается.

— Как я и думал — ты уникальный мальчик, — раздался незнакомый мужской голос где-то рядом.

Пашка поискал глазами говорившего, но безрезультатно. Он находился в комнате без окон и освещения, благо ему оно и не было нужно. В остальном же ничего примечательного мальчик не заметил, разве что никакой электроники не наблюдалось, лишь красивый резной комод у стены, шкаф с книгами, да столик с едой у его кровати.

Есть ему не хотелось уже давно, но вкус еды ему нравился, а потому он без всякого стеснения или страха потянулся к пышащему жаром горшочку.

— Значит я был прав, и тебе нравится человеческая пища?

— Нрафится, — с полным ртом, подтвердил он. Картошка с мясом оказалась очень вкусной.

— Я — Граф. Первый вампир, — произнёс невидимка. — Готов ли ты стать моим преемником?

Пашка с трудом проглотил кусок мяса. Несколько секунд он молча пялился перед собой, после чего спросил:

— И зачем мне это?

На этот раз уже невидимый Граф замолк, видимо не зная, что ответить на такое.

— Ты станешь самым сильным в мире, — спустя секунду нашёлся он.

— Павел самый сильный, — пожал плечами Пашка и продолжил есть.

Года не прошло, с тех пор как Павел его напитал той серой энергией, но это не означало, что он ел без аппетита.

— Возможно, — дипломатично откликнулся вампир и постучался в дверь. — Можно войти?

— Входи, — равнодушно ответил Пашка, не понимая к чему это всё вообще, мог бы и появиться из воздуха. Или он не хочет его пугать? Так этим Пашка уже давно не страдает. Весь страх из него выгнали те монстры, что создали вампиры. Да. Именно они виноваты в гибели всех, кого он знал. Эта мысль неприятно уколола изнутри, отчего холодное безразличие пошло трещинами.

— Допустим, — кивнул мальчик. — Что потребуется от меня?

— Всего-навсего преданность мне, — сказал Граф и открыл дверь.

Пашка секунду разглядывал своего похитителя. Бледный и худой, в чёрном строгом костюме. Ничего особенного, разве что глаза, один красный, а второй серый и слегка светящийся.

— Нет, — ответил Пашка и перешёл на салат. Оливье. Его раньше очень любил дедушка.

Некоторое время они просто молчали. Пашка ел, а Граф сверлил его тяжёлым взглядом.

— И почему? — наконец вымолвил упырь.

— Вам веры нет, — проглотив салат, пожал плечами Пашка. — Вы убили моих родных и друзей.

— Понимаю, — кивнул Граф. — Но неужели ты думаешь, что это сделал лично я? Люди ведь тоже много зла творят, куда больше, чем вампиры.

— Не знаю, — покончив с салатом, он перешёл на десерт. Слоёный торт в сгущёнке, как говорила бабушка, пальчики оближешь! — От людей я видел только добро.

— Тогда как на счёт того, чтобы начать у меня обучаться, без обязательств?

— В смысле? — мальчик не донёс ложку до рта.

— Я буду обучать тебя, а ты мне ничего не будешь должен. Возможно, со временем, я заслужу твоё доверие.

Мальчик приподнял бровь и спросил:

— А зачем это вам?

Вампир белозубо улыбнулся:

— Мы, вампиры, лишь результат не совсем удачного эксперимента одного древнего химеролога. А ты — идеальный вампир, со всеми преимуществами, но без недостатков.

— Откуда вы знаете?

— Я несколько дней следил за тобой.

— Прежде чем выкрасть, — закончил за него Пашка.

— Просто этот твой Павел, — Граф пощёлкал тонкими с заострёнными ногтями пальцами, — не позволил бы нам общаться свободно. Он страдает сильным предубеждением на наш счёт.

— Он ваш враг, — резюмировал Пашка, всё так же без тени эмоций как на лице, так и в голосе.

— Пусть так, — не стал спорить Граф. — Так ты готов стать моим учеником и дать мне шанс?

Пашка оглядел комнату, после чего кивнул:

— Я согласен дать вам шанс, но только на условии, что вы помиритесь с Павлом.

На это вампир горестно вздохнул и развёл руками:

— Я попытаюсь, но не могу ничего обещать. Он нас люто ненавидит. Множество гнёзд было утрачено из-за него.

— И только вы в этом виноваты, — бесстрастно заметил Пашка.

— Мы хотим лишь жить, — пожал плечами Граф. — И не мы виноваты в том, что у нас такая натура. Именно человек создал нас.

Пашка пристально смотрел на лицо Графа, когда его план окончательно сформировался:

— Я хочу позвонить Павлу и предупредить его, что я жив и со мной всё хорошо. А ещё мне нужен компьютер, игровой.

— Это не проблема! — открыто улыбнулся Граф.

Храм сиял. Внешнюю отделку закончили, и сейчас он был полностью покрыт позолотой. На крыше красовался золотой треугольник с безликими фигурами внутри. Всё верно, каждый может стать частью этой силы.

Я вошёл под своды и ощутил прилив энергии. Пашка жив, но уже третий день от Графа не было ни слова. Я же погрузился с головой в работу. Дел оказалось очень много, при этом, я больше занимался обучением и укреплением барьера, нежели организацией переговоров. Маркус с Ланселотом не спешили уезжать, а вот группу Карающего меча выпустили из подвала. Помятые и не довольные, если не злые, они хмуро глядели на окружающих, но конфликтов не плодили. Лишь девушка-теневик и чернокожий маг антиэнергии пожелали снова схлестнуться со Славой и Хуном. Те тоже были не против спаррингов, как и я.

Ланселот постоянно сидел на телефоне, и судя по тому, что время от времени он говорил то на русском, то на английском, он взял на себя всю организацию переговоров.

— Не переживай, — сказала Оксана, прижавшись грудью к моей руке. — С Пашкой всё будет хорошо. Он крепкий мальчик.

На это я лишь горько улыбнулся. Я видел, как его ледяная маска растаяла, и из-под неё показался обычный мальчишка. Если он выживет, то сможет ли вернуться к людям после пережитого? И вообще, зачем этому упырю пацан?

Мысли роились в голове одна сменяя другую, а мы шагали к церкви. Катя с Шиэль были заняты в институте. Девушка голем вообще вжилась в роль преподавательницы и стала вроде суровой наседки. С одной стороны она бегала за своими юными учениками, с другой, беспощадно карала за косяки, каждый раз стараясь придумывать новые виды как поощрений, так и наказаний. А Катя тренировалась с кадетами, стараясь больше налегать на магию, нежели на бойцовскую сторону своей силы. Вообще после боя с Повелителем Звука из Карающего меча, она сильно изменилась. Но не в плане человечности, а именно со стороны направления развития.

Церковь встретила нас запахами тающего воска, мелодичными звуками органа и энергией. Её здесь было очень много.

Увы не все поместились внутрь, многие стояли на морозе, согреваясь чаем и горячей кашей из развёрнутой полевой кухни.

Ланселот, Карающий меч и все незанятые ученики тоже оказались здесь, как и Маркус с Монтоку. Они с любопытством оглядывали собравшуюся толпу.

Верующие же их отношения к происходящему не замечали, прилипнув взглядами к моей персоне.

— Это так странно, — прошептала Оксана, впервые побывавшая в церкви в качестве моей спутницы. На неё тоже смотрели с благоговением, будто на святую.

Мы поднялись по пандусу к трибуне.

— Уважаемые и почтенные люди, что пришли в этот светлый день ко мне, — поклонился я собравшимся. В этот момент моя проекция со звуком появилась над церковью, чтобы не попавшие внутрь тоже могли слышать и видеть своего бога. — Для меня великая радость, что вы решили поверить в меня. И сегодня я благословлю каждого кто пришёл.

На самом деле людей было под три сотни, я о тех, что сейчас мёрзли на улице, и внутри ещё человек сто, не меньше.

Я раскинул руки в стороны и отправил целительную волну бодрости и здоровья. Не только верующие, но и все на моих землях ощутили прилив сил.

На секунду повисла тишина, даже орган перестал играть, после чего я широко улыбнулся:

— Есть ли те, кто нуждается в помощи?

— Есть, владыка, — вывалилось из толпы женщина, и рухнула на колени. — Помоги! Мой муж! Он пьёт и пьёт! И кодировала и в лечебнице лежал, ничего не помогло.

Всё это она говорила с текущими из глаз слезами.

— Где он? — спросил я, а мой голос разнёсся под сводами храма.

— Здесь, владыка! — она резко подорвалась, и развернувшись засунула руку в толпу. Мгновение и рядом с ней появился щуплый мужичок с мутными глазами.

— ПОДОЙДИ! — влил я каплю маны в Слово.

Мужичок дёрнулся, будто от пощёчины, и неуверенно зашагал по пандусу.

Остановившись рядом со мной, он окинул меня затуманенным взглядом:

— Ты бог тут, что ли? — хмыкнул он. — А я — Борис, я видел смерть так близко, что такому холёному деду, как ты, никогда не понять.

Говорил он весьма чётко, видимо ещё был трезвый.

— Ты даже не понимаешь, о чём говоришь, — я покачал головой. — Я сражался во множестве битв. Каждый день я рискую жизнью, ради себя, своих близких и жителей этого города. Я никогда в жизни не прятался за чужими спинами, а ты, — я окинул его взглядом полным отвращения. — Не важно, что было в прошлом, но ты сломался под его гнетом и должен понести наказание.

Всё это я говорил на пределе слышимости, а затем уже громче объявил:

— Отныне ты мой раб. Ты будешь трудиться во благо церкви, — я положил ему руку на голову: — ПОДЧИНЕНИЕ.

Не хотел я подобного, но делать было нечего. Как я могу его исправить? У него алкоголь уже в душу въелся. Его душа теперь больна, но не как у мальчика Добрыни, который просто родился таким. Это его осознанный выбор, и ничего с этим не поделать. Во всяком случае безболезненными методами.

— Что ты… — он схватился за голову, а я на миг провалился в транс и влил в его душу живительную энергию. Секунда и его лицо просветлело, а сам Борис рухнул на колени, как недавно его жена.

— Спасибо тебе, боже. Всё это время я жил с этой болью, — из его глаз не текло слёз, но в голосе они звенели. — А теперь, будто отпустило.

— Твоя душа была повреждена этой пагубной привычкой. Я вылечу тебя, но для этого ты должен много трудиться.

— Спасибо, — слёзы покатились из его глаз. Эх, не сдержался мужик.

Дальше пошёл поток просящих. Просьбы тоже были разные, начиная от лечения, и заканчивая страхом перед учёбой, трудности в работе, а одна леди попросила увеличить ей грудь. Я никого не прогонял и помогал вообще всем, если желания не шли во вред другим людям.

Был один тип, который попросил своему начальнику какое-нибудь проклятье. Его я отправил, но не по тому адресу, что можно было подумать. Просто сказал ему встать последним в очередь. Уверен, что его желание не продиктовано мелочностью, а потому и игнорировать его нельзя. Потом за ним было ещё двое желающих со знаком минус, и обе женщины. Они тоже пошли в конец очереди, чтобы подумать, прежде чем снова обратиться ко мне.

На следующее утро поток просителей иссяк, ни на секунду не прекращавшийся всё это время. Оксана давно уже ушла спать, точнее я её выгнал отдыхать, поскольку сама она порывалась сидеть со мной всю ночь.

Мне поставили стол и несколько стульев, а ещё кофе и печеньки. Отхлёбывая горячий горько-сладкий напиток, я кивнул:

— Рассказывай.

Первым из просителей проклятий был мужчина тридцати лет на вид. Обычная внешность, русые волосы, карие глаза, одним словом, ничего примечательного.

— Я ненавижу своего начальника, — запальчиво начал он. — Эта гнида всю жизнь мне портит!

— А если поменять место работы? — я вопросительно поднял бровь.

На что тот горько усмехнулся.

— Я — ювелир.

После чего он рассказал свою историю, что он находится в заложниках у системы. Точнее, у собственной профессии, что является исключительно узкопрофильной. Из чего следует, что и работу, не связанную с предыдущим местом, найти крайне сложно. А его босс, если узнает, что тот решил уйти, на весь город его ославит как ужасного работника.

Я слушал это и думал о том, что где-то я свернул не туда. Сначала Пашку похитили, теперь это…

И только я уже хотел было сорваться на этом несчастном, чья история вызывала больше вопросов, чем ответов, мой телефон зазвонил.

— Павел Повелитель Слов слушает, — принял я звонок с неизвестного номера.

— Павел, это Пашка, — раздался в динамике знакомый мальчишеский голос.

— Ты как? — осторожно спросил я.

— Меня похитил Граф. Я стану его учеником. В следующий раз никто уже не сможет меня похитить, — ровным голосом сказал он. — Я отплачу вам и остальным за спасение.

— Ты в этом уверен? — внезапно на душе стало легче.

Он мгновение подумал и впервые за разговор проявил эмоции:

— Если он меня обманет, тогда я убью Графа либо умру в попытке.

— Тогда я доверяю тебе. Поскорее возвращайся домой. Помни, мы тебя всегда ждём.

— С-спасибо, — внезапно запнувшись, ответил Пашка.

Положив трубку, я посмотрел на ювелира.

— К сожалению я не судья, чтобы решать подобное, — покачал я головой. — Но если проблема в работе, то у меня на земле можешь открыть ювелирную мастерскую, я разрешаю. Даже деньги на старт выделю.

— Вы… — на глазах у него появились слёзы. — Вы действительно самый лучший бог из тех, кого я знаю.

«Будто он многих знает», — хмыкнул я про себя, глядя в спину удаляющегося человека.

Следующая была блондинка с яркой внешностью.

— Я хочу замуж! А мужиков нормальных нет! — говорила она громко, и я лишь невероятным усилием воли не закатил глаза.

— У меня такая же проблема! — крикнула брюнетка, ничуть не уступавшая в эффектности блондинке.

Я тяжело вздохнул и перевёл взгляд на блондинку, что уселась напротив:

— Рассказывай.