Павел Повелитель Слов. Том 4

Глава 23

Маркус закатил глаза и в трёх словах поведал мне об отдельном жанре в киноискусстве и литературе, где воины внутренней энергии обладают особыми силами и дистанционными атаками.

— Надо будет глянуть, — кивнул я.

— А что с троицей-то делать будешь?

— Изучу, да продам их их наставнику, — пожал плечами я.

— Но ведь…

— Уверен, что они не под Гуансюнем, а просто наёмники.

— Откуда… — начал он и осёкся, после чего закивал: — А ведь если подумать, то их наставник должен быть как минимум Великим Мастером, и тогда бы тебя точно не выпустили с территории Китая. С другой стороны, кто же знал, что ты уже настолько опасен.

— Гуансюй знал. Когда разыгрывал этот спектакль, а если и не знал, то сильно подозревал.

— И если бы у него под рукой оказался карманный Великий Мастер, — понимающе продолжил Маркус, — то тебя бы прибили ещё во дворце.

— Попробовали, — поморщился я. — Однако у меня ведь не только голая сила, но и фокусы, — я хохотнул.

— Это да, — улыбнулся Маркус, после чего легко вскочил, от кряхтящего старика не осталось и следа, — Тогда я не отвлекаю тебя от научных дел.

— Иди уже.

Конечно, всё это не точно, а лишь наши общие предположения, но учеников неизвестного монстра я оставлять у себя не хотел однозначно. Он ведь точно заявится за ними, а то, что я впаривал парням, просто блеф чистой воды. Никто не станет разбрасываться Мастерами, тем более тот, кто их вырастил. Я не раз видел учеников сект и было в них нечто неуловимое, что их всех объединяло. И это не только слова, но и взгляд, движения тела, что привыкло к ежедневным изнуряющим тренировкам, и еще множество мелочей, которые мне бросились в глаза. Как говорится, инспектор рыбнадзора рыбака с сетями видит издалека.

Так вот, парень с которым я говорил, точно относился к секте боевых искусств, а значит его наставник обязательно свяжется со мной. Главное, чтобы лично не припёрся. Если всё так, как я предполагаю, то он достиг мифического Просветлённого. Мауши говорил однажды, что за Великим Мастером есть следующий ранг, до которого никто ещё не добирался. В конце концов, кто ещё мог сделать из трёх парней Великих монстров и при этом частично их контролировать?

Внезапно в проёме появился Степан и спокойно уведомил меня:

— Прибыл император Российский с цесаревной Антониной, ждут вас в гостиной.

Я нахмурился. А этим-то что надо? А ведь я, после всех этих подвигов на износ, чертовски устал!

Тяжело вздохнув, я зашагал вслед за оборотнем.

За столом уже сидели мои женщины в полном составе и самодержец.

— Привет, — шагнул я к правителю. Крепко пожав руку, я заметил в его глазах тревогу. — Жалуйся! — кивнул я, усаживаясь за стол и наливая себе из чайничка грушевый чай.

Пётр тяжело рухнул в кресло и заговорил:

— Вчера на мою дочь напали.

Я нахмурился. Сначала на дипмиссию, затем это.

— Что известно о напавших?

— Ничего, — покачал головой император. — Я просто шёл по коридору мимо её комнаты и услышал душераздирающий крик, — на этом его губы слегка дёрнулись, после чего император их с силой поджал.

— Что лекари?

— Наш семейный врач, лучший в стране, разводит руками. Говорит, — император сделал паузу, будто набираясь смелости озвучить диагноз любимой дочки, — у неё энергетика распадается, — сказал он и из него будто стержень вынули. Правитель как-то сгорбился и уткнулся в нетронутый чай.

— А её мать?

— Она пока не знает, — ещё мрачнее отозвался Пётр.

— Веди тогда, — вздохнул я, всё же пригубив вкуснейшего напитка. Всё-таки этот грушевый чай, с кусочками фруктов и травами — просто великолепен. В меру горький, слегка сластит, так что не нужно и сахара добавлять, а уж про фруктовый аромат и вовсе молчу — прелесть, как она есть.

Несмотря на подавленное состояние, Пётр быстро взял себя в руки и провёл меня в одну из гостевых комнат, где на кровати в беспамятстве лежала Антонина. И выглядела она, мягко говоря, жутко.

У девушки отсутствовали волосы, она сильно похудела и напоминала больше труп, нежели живого человека. А рядом с ней на стульчике расположился худосочный старикашка с нечитаемыми серыми глазами. Он будто слепой, хотя по движению зрачков очевидно, что нет.

— Барон Фомин Дмитрий Михайлович, — при моём приближении он встал и с улыбкой протянул мне руку. — Очень рад лично с вами познакомиться. Говорят, вы настоящий бог, что ходит среди людей!

Я на мгновение замешкался. Что-то было в нём неправильное, но что именно я не мог сформулировать. И тем не менее, я с улыбкой пожал ему руку. В этот момент я ощутил, как в меня вливается чужеродная мана, а в комнате завоняло неприятно знакомо.

— Всё так, — ответил я.

Вида я не подал, а склонился над Антониной, отслеживая перемещающуюся внутри меня дрянь и попутно анализируя. Интересно, а этот хамелеон в прошлый раз был? По идее, в таком состоянии невозможно контролировать свою трансформацию, но этот Фомин, стоит прямо передо мной, а я и не знал бы ни о чём, если бы не рукопожатие.

Вот же время, чем дольше живу, тем больше узнаю о магии. Иронично, с учётом глобального дефицита маны.

Закончив осмотр, я приказал:

— Несите её в храм, — и не оборачиваясь шагнул в распахнувшийся передо мной портал. Нужно всё подготовить для исцеления.

Барон Фомин Дмитрий Михайлович ненавидел магов, в особенности Повелителей. Напыщенные гордецы, чья магия пугала и завораживала одновременно. Ходячие орудия массового поражения, у которых в любой момент могло испортится настроение. И кто знает, что может выкинуть всесильный человек, не ведавший наказания за свои поступки? Очевидно — ничего хорошего.

Когда случилась катастрофа маны и все сильнейшие маги мира погибли, истекая кровью в мучениях, это стало отправной точкой в счастливое будущее. Люди сбросили непосильную ношу в виде самодуров и царьков из числа волшебников. Начали развивать технологии, а за ними и само общество, стали появляться нормальные государства с законами, основанными на правах и свободах, а не на пожеланиях небольшой кучки уродов, что считают себя даже не богами, а чуть ли не творцами всего сущего, хотя по факту, им просто повезло при рождении, не больше.

Но, как и бывает в жизни, всё не так просто, как хотелось бы. Спустя несколько лет после катастрофы в Европе объявился Арториус, да ещё и не один. Его вечный наставник и подстрекатель Мерлин, а также рыцари круглого стола, да ещё и в полном составе! Конечно, они быстренько сначала захватили власть в Англии, что было просто, поскольку в центре Лондона разверзлась порочная зона плотной маны, а затем захватили и все остальные страны, до которых смогли дотянуться.

Именно из-за этого Фомин и пошёл в услужение императорской семье. Точнее причин было много, но это одна из основных. Он должен был поддержать императора и помочь в противостоянии с Арториусом.

Война началась кровопролитно, с миллионами жертв, в основном среди имперцев, но Российская империя силой оружия и мужеством солдат выстояла. Более того, русские невероятными подвигами и кровью отодвинули европейцев к границам, после чего началась холодная с редкими локальными конфликтами война.

Увы, но сам Фомин ничего не мог с этим поделать. Даже подобраться к Арториусу у него не вышло бы. Рядом с королём всегда обретается сэр Джеймес, что почуял бы собрата за версту.

В итоге время шло, и ничего не менялось. А потом из ниоткуда возник Повелитель слов. Настоящее чудовище среди всех магов, даже Арториус с Мерлином нервно в стороне курят перед ним. Воплощение гордыни и тщеславия, всего того, чем, по сути, и являлись Повелители.

Фомин начал собирать информацию и даже скатался в тот городок, который ныне пафосно зовётся в честь гордеца. Вот только подходить близко он не рискнул. Слишком хорошо он помнил рассказы своей тётки о Павле, могущественнейшем из Повелителей, что она знала в своей жизни. А она прожила куда дольше, чем многие бессмертные.

А потом Антонина, дочь императора, захотела увидеть вживую институт магии и тогда Фомин понял, что это его шанс. Даже если гордец поймёт, что перед ним не цесаревна, сделать всё равно ничего не сможет. Во всяком случае, Фомин на это всей душой надеялся.

Подменить девчонку, которую он знал от и до, не составило труда. Навязавшись к ней на встречу, он ее просто усыпил и спрятал под ее же кровать, накинув простенькую иллюзию, на которую дворцовые артефакты отслеживающие вспышки маны, даже не отреагировали. Фомин хорошо знал дворец и точно понимал, как и что необходимо делать.

Затем была поездка и встреча. Напрямую Фомин не рискнул действовать, а потому, как и планировал изначально, воздействовал на Паулину, молодую девушку-гадалку. Все оказалось легко и у него появился информатор, который… Ничего толком не рассказывал. Она целыми днями сидела у себя в комнате или в аудитории, обучая студентов.

Но и тех крох Фомину хватило, чтобы понять одну прекрасную вещь — Павел слаб. Он невероятно слаб, и каждая битва требует от него напряжение всех сил и даже больше. Не из гордыни он решил пойти путем бога, а из неспособности без костылей защитить себя и своё имущество.

Вот только Повелитель Слов, даже ослабленный, всё равно остается Повелителем, и торопиться здесь не стоило. Поэтому, он кое-чему научил Паулину и внушил ей без всякой магии что она может увидеть кое-что интересное, если будет следить за Павлом.

Любопытная девчонка с радостью согласилась и перед отправкой дипмиссии наложила заклинание слежения на одного из солдат. Конечно же Павел мгновенно определил его и тут же обрубил связь, что не лучшим образом отразилось на цесаревне. Как итог, лучший лекарь разводит руками, уповая на чудо, а кто у нас по чудесным исцелениям?

Божок местного розлива, Павел-словоблуд.

Дело за малым — напросится с императором и пожать руку ненавистному Повелителю. Более того, отложенная смерть, что сейчас въедалась в каждую частичку его естества, сработает только после сильного энергетического перенапряжения, то есть, как раз после того, как он исцелит Антонину.

Фомин краешком губ улыбнулся в спину пафосно уходящего в портал Павла.

«Ничего, не долго тебе осталось портить эту землю своей волшбой», — подумал он, после чего поспешил за государем. Он обязан увидеть, как откроет глаза цесаревна, а Павел их закроет на вечно!

Войдя под своды храма, Фомин с трудом сдержался, чтобы не поморщиться.

Вокруг царило спокойствие, казалось, что ото всюду струится свет и тепло. Здесь его было столько, что оно начинало душить его. Он расстегнул верхние пуговицы сорочки и сглотнул. Удивительное место. Сделав несколько шагов внутри храма, он ощутил прилив энергии, будто вернулся домой, к погибшей семье. В голове возникли образы уничтоженного города и двух Повелителей, что вели между собой диалог.

— Эта экспансия изменит мир! — кричал один.

— Опомнись, безумец! — увещевал второй, что был сильнее ранен. У него отсутствовала рука и нога до колена.

— Никогда, — прорычал он. — Либо ты со мной, либо, — он картинно вытянул руку вперед ладонью вверх и зажег над ней небольшое, но ослепительные солнце.

— Остановись, — глухо сказал раненый.

— Я уже говорил — никогда, — после чего солнце сорвалось и стерло из реальности раненого Повелителя, а вместе с ним и часть города, где был дом Фомина, тогда еще его звали Джаредом.

Фомин тряхнул головой и сжал зубы. Повелители не оставили ему ничего, даже тел для погребения, и он отомстит им всем. Он отнимет у них главное. А что самое ценное для бессмертного? Естественно его драгоценная жизнь.

Пройдя внутрь, он постарался абстрагироваться от витающей в воздухе благостной атмосферы, и войдя в главный зал сосредоточился на Павле. Чтобы тот ни делал, ему не выкрутится от магического вируса, что встраивается в энергетику жертвы и чем та сильнее, тем сильнее и сам вирус.

Павел сейчас разговаривал с какой-то женщиной, что с серьёзным лицом кивала, после чего куда-то убежала. А спустя несколько минут в церковь начали заходить люди. За несколько секунд зал оказался переполнен, после чего на небольшой сцене появился Павел, на руках которого умирала девочка.

Фомин отвернулся от Антонины. Его мучила совесть из-за того, что пришлось использовать невинное дитя, да ещё и таким зверским способом.

— Это принцесса Российской империи Антонина, — заговорил Павел, отчего по телу Фомина побежали мурашки. — Это невинное дитя использовали в грязных целях.

Фомин чуть не отшатнулся на этих словах.

— Не знаю, чего хотел добиться злодей, но я не позволю этому свершится. Но я не смогу спасти её в одиночку!

— Мы поможем! — был ему ответ толпы.

Настолько синхронный, что Фомину показалось, будто он стоит не среди людей, а в центре одного гигантского существа. Это пугало и будоражило одновременно. Именно такими были Повелители, именно так работала их магия. Хотя Фомин и не ощущал маны вокруг, но не верил, в то, что люди действительно искренне верят добровольно.

— Спасибо! — Павел с благодарностью поклонился людям.

И вот здесь Фомина проняло. Как Повелитель, высшее существо, мог поклоняться бездарному двуногому скоту? Даже с учётом того, что в храме с горящими надеждой глазами стоял сам император, всё равно. Повелитель, если он действительно силен, может лишь делать вид, что вокруг него не инструменты и имущество, а живые люди.

Мысли спутались, перескакивая с одной на другую, а прихожане тем временем запели. Сначала тихо, но с каждой секундой всё громче и громче.

Волна захлестнула и Фомина, отчего он невольно присоединился к пению. Слова будто старые знакомые, которых он забыл, а сейчас неожиданно вернулись. Он пел и пел, а Павел светился всё ярче и ярче, пока не обратился во вспышку. Но не ту, которой Аскверий сжег его жизнь. Свет Павла не причинял боли и зла, наоборот, он дарил ощущения покоя и радости.

А затем всё прекратилось одномоментно. Люди замолкли, а на них с удивлением смотрела полностью здоровая, даже с волосами, цесаревна Антонина.

Секунда, и император, позабыв обо всём бросился на сцену. Сжав девчонку, он крепко поцеловал её в макушку, потом оглядел собравшихся, встал и низко поклонился, как ещё недавно это сделал Павел.

— Спасибо вам от всей души!

После чего он подхватил на руки ничего не понимающую дочь и вышел из храма.

— Павел спаситель! — внезапно воскликнула одна из женщин.

— Спаситель! Спаситель! — вторили ей остальные, подняв настоящий гул.

Павел стоял, улыбался и не планировал умирать.

Всё это ввергло Фомина в растерянность. Он не понимал почему. Не понимал ровным счётом ничего. Как такое возможно? Повелитель никогда не склонит головы перед простым народом по доброй воле, и уж тем более не будет в глазах людей спасителем. Да и это, почему вирус не сработал?

Фомин всё думал и думал, пока шёл к особняку.

— Переживаешь почему вирус не сработал? — рядом возник Павел, с милой улыбкой на лице.

Фомин дёрнулся как от удара током.

— Не-не понимаю о чём вы, — от неожиданности он даже стал немного заикаться.

— Ну как же? — Павел картинно взмахнул руками. — Вы же мне его подсадили во время рукопожатия. И моей ученице Паулине тоже какую-то дрянь подсадили во время вашего прошлого визита, уважаемый урожденный хамелеон. Я все думал, как я вас не могу распознать, а дело то вот в чем. Вы просто родились таким, а значит и маскировка у вас лучше. Но когда вы магию используете, сразу палитесь.

— Вы-вы что-то путаете, — запнулся он и чуть не растянулся, но Павел его поймал. — Я ведь лекарь!

— Это вторая удивительная вещь, которую благодаря вам я сегодня узнал.

— Это бред! Вы хотите сказать, что это я отравил цесаревну?

На это Павел на секунду задумался, после чего его глаза расширились, и он даже остановился. Фомин тоже непроизвольно остановился и удостоился медленных оваций от одного единственного человека.