Патриот. Смута. Том 4

Глава 13

Ночь прошла спокойно.

Город затих с последними лучами солнца и проснулся с рассветом. Привычка людей того времени ориентироваться не на трескучий будильник и часы, а на солнце, была мне в новинку. Но, привычный вставать рано, я как-то влился.

Поднялся, потянулся. Франсуа, наше пари. Подхватил перевязь, натянул суконные шаровары, сапоги. Кафтан решил оставить, все же биться лучше налегке. Пока спускался по лестнице, во дворе слышал разговоры. Людей было много.

Что за черт?

Вышел, холодный утренний воздух сразу же взбодрил и…

У крыльца, внизу лестницы терема, рядом с бодро салютующей мне охраной замер с ведром воды заспанный Ванька. Подняли его спозаранку. Интересно, кто распорядился? На то, чтобы сам он соизволил не очень то, похоже, хотя, слуга то он верный.

Что я сам умыться то не мог, что ли?

Удивляло наличие большого числа народу. У стен храма слева и арсенала справа, а также к самого терема толпился народ. Служилые люди, одетые как на парад, стояли почти кольцом. В ворота, что располагались против крыльца заходили все новые и новые. Немного заспанные, но, видно, готовящиеся еще с вечера. В лучших одеждах.

На потеху смотреть пришли, понятно. Кто ляпнул про наш с Франсуа уговор?

— Слава воеводе! — Выкрикнул кто-то из толпы, отвлекая меня от общего созерцания народной массы.

И вся она тут же загудела, салютуя мне. Вторила, переливалась криками сотен глоток.

Ох Француз, что же ты затеял. Собрал здесь всех, с какой целью? Это же только наше дело. Или, все тренироваться пришли на плац, а наш поединок проходное событие. Не похоже. Слишком уж хорошо одеты.

Ладно, чего-то такого я ожидал. Надеялся, что не будет столпотворения, но как пропустить поединок иноземца и воеводы? Развлечений-то в это время особо нет.

— Хозяин, изволите умыться. — Слуга мой дернулся, одолел сонливость. Поднял ведерко с водой колодезной.

— Здравствуйте, товарищи! — Выкрикнул я громко.

Спустился к слуге, криво улыбнулся, произнес тихо.

— И давно здесь меня все ждут?

Нет, я, конечно, догадывался, что француз устроит из нашего поединка что-то интересное, но чтобы вот так. Хотя… А как он это сделал. Немой же, его не понимает никто. Как объяснил? Или это кто-то из собратьев людей собрал, поддержать всем войском решил.

Хотя это даже лучше. Слава русского оружия прилюдно будет твориться, а не наедине.

— Так, дуэль же. — Пробубнил сонливым невнятным голосом Ванька. — Поединок. Многие видели, как вы саблей орудуете. Но и все, хозяин, знают, на что способен немец этот.

— Ясно. И кто вас всех сюда позвал?

— Так оно как-то само. Меня татарин ваш разбудил. — Проворчал недовольно слуга, готовясь поливать мне водой для умывания. — Он второе утро до рассвета встает и свои Алла… Алла во дворе причитает. А здесь народ собираться стал…

Я отставил перевязь с саблей. Черпнул ладонями холодной воды, вылил на лицо, еще разок и третий наудачу. Хорошо, бодрости сразу больше стало. Принял от слуги тряпицу, вытерся. Ну, дела такие лучше поутру решить и дальше заниматься организационными вопросами. Их скопилось у меня довольно много.

— Рад приветствовать вас, месье Игорь Васильевич. — Франсуа вышел из толпы, гнусавил на своем, встал в кольце людей.

Люди расступились перед ним, но без особого подобострастия. С неким уважением, можно сказать. Все же он муштровал их и учил, а сотники проявляли к нему благосклонность. Вбили в головы рядовым бойцам — обучение важно для победы. Оно повышает шанс выживания. Навык, а не только удаль и вера в господа бога.

— Что ты здесь устроил? — Улыбнулся я ему, спускаясь по ступеням.

— А я думал, это вы? — На лице его играло недоумение. — Я же нем, месье.

Хм. Еще одно божественное проявление. Хотя какое там. Как и думал — слухами земля полнится. Кто-то где-то что-то слышал, и все пришли.

— Готов?

В этот момент от линии служилых людей, которых все прибывало, отделился мой Абдулла. Сделал шаг, другой, вскинул руки к небу и пал на колени. Заговорил что-то, затараторил. Указывал на француза, бил себя в грудь. Я сразу не понял, но почти сразу… Он шипел, ругался, перешел на ломанный русский.

— Я за ты. Я его.

Сражаться за меня решил. Глупец. Его Франсуа разделает легче легкого. Но, для вида спросил:

— Кто-то понимает, что он хочет?

Франсуа посмотрел на степняка, на меня, хохотнул.

— Нет, Игорь Васильевич. Не пойдет так. У этого круглолицего варвара нет шансов. Никаких. — Он сделал мне очередной реверанс, чуть приблизился, продолжил гнусавить. — Игорь Васильевич, насколько я понял вашу вчерашнюю ситуацию за обедом, возможно, я буду биться с самим государем. С законным наследником престола. С особой царствующей. Мне сложно понять ваши титулы. Вы месье, боярин, полковник, человек военный, и это меня не ограничивало. Но вчера, как я понял вас назвали… Королем.

— Франсуа. — Я усмехнулся. — Ты болтать сюда пришел?

— Игорь Васильевич. — Он вновь сделал реверанс и еще один шаг в мою сторону, словно танцевал. — Неделю назад я договаривался с одним человеком, а сейчас вы иной. Государь. Мне очень льстит тот факт, что мы можем скрестить клинки, но… Ввиду вскрывшихся и не очень понятных мне фактов я готов отступиться от нашего уговора. Признать ничью и работать на вас за озвученную плату. Вы, помазанник божий. Я не смею требовать разрешение моего глупого пари.

Юлит, хитрит.

Нет уж, француз. То, что ты говоришь, конечно, имеет место быть. Вероятно, у вас там, в Европе так и есть. А у нас править людьми, вести их в бой и направлять, может, только тот, кто удачлив и успешен. Кто себя не щадит, рискует и своими потом и кровью доказывает другим право на отдачу приказа. По-иному — со скрипом все идет. У нас здесь, на Руси. Испокон веков. Тот, кто делами показывает, что достоин, тот и вправе.

Так что от поединка с тобой я отказываться не буду.

Столько народу собралось.

— До первой крови. — Проговорил я на французском. — Франсуа де Рекмонт, как договаривались.

С этими словами я спустился к нему в образованный людьми круг, медленно вытащил свою легкую, трофейную саблю из ножен. Отбросил их в сторону. Встал в позицию. Толпа призывно загудела.

Француз сделал очередной реверанс.

— Как изволите, Ваше Величество.

Выхватил шпагу и тоже изготовился к бою.

Да, это будет непросто. Сразу видно — опытный, тренированный боец. Ноги, как положено стоят, а не вразнобой. Баланс тела отличный, в маневре он хорош. Клинок ровно там, где нужно, не ушел далеко и не слишком близко. Все четко и показывает серьезный настрой и мастерство этого человека.

Ну что, из всех с кем я бился, этот орешек будет крепок. Придется выложиться на полную катушку. Но, и не таких ломали. Сдюжу.

Мы начали сближаться.

Лучи восходящего солнца играли на клинках. Толпа замолкла. Люди смотрели во все глаза. Они все были воинами, казаками и людьми служилыми. Все понимали хоть что-то во владении саблей. И сейчас я, вместе с этим иноземцем, покажем им то, что земля русская в эти времена видела мало.

По-настоящему техничную, выверенную, красивую дуэль. Поединок.

Пусть учатся.

Я оценивал противника. Движения плавные, оружие чуть длиннее моего и больше колющее, чем рубящее. Все же шпага. У меня сабелька для рубки. Значит, он будет ждать от меня именно такой работы. У него дистанция больше, мне приятнее средняя и близкая. Хотя второе — опасно, ой опасно.

Франсуа почти не видел моих поединков. Если только издали что-то. Так что вряд ли знает обо мне много.

Что знаю сам? Видел, как он на плацу дрался, истощенный. И даже в таком состоянии одолел противника. Хоть и вооружены оба были палками. А враг для боя на дубинках был массивнее и злее. Все же палкой махать, это не саблей и мечом действовать.

Началось!

Резкий подшаг и атака. Француз действовал первым. Навязал свою игру. Колол в грудь. Как я и думал — работал на большей дистанции. Мне нужно будет сократить ее, чтобы эффективно использовать свой клинок. А это риск. С таким опытным фехтовальщиком, опасность напороться на его «спицу» весьма велика.

Потанцуем.

Здесь же нужно еще быть осторожным, чтобы не покалечить и не убить учителя. Думает ли он сейчас о том же? Убьет и его толпа растерзает. Это уж точно. Мои служилые не стерпят. Так что — до первой крови, как и договаривались. Иначе нельзя. Ни мне, не ему.

Еще один выпад, подшаг.

Франсуа, да ты заманиваешься меня в ловушку.

Следил за его ногами, в последний момент ушел вбок. Лицо его стало удивленным. Не ожидал, что я распознаю уловку. Он сам сократил дистанцию, увел руку вниз, чтобы встретить меня на ответном подшаге.

Еще укол. Маневр. Вращение кисти и рассекающая атака. Я вновь ушел.

— Нападайте, месье. — Ухмыльнулся он. — Что же вы.

Не болтай.

Я крутанул мулинет, чтобы сбить его с толку. Вывернул руку, и резко уйдя влево, нанес удар. Он парировал. Рубанул в ответ. Сталь звенела о сталь, высекая искры. Клинки добрые, подвести не должны.

Мы затанцевали.

Наращивали скорость, быстрее и быстрее. Рубили друг друга и отбивали защитой. Здесь играть, как это было с казаком Богданом нельзя. Противник слишком опытен, тоже может резко выйти и атаковать раньше. К тому же в уколах ему проще достичь цели.

Но, это было красиво. Уверен, со стороны выглядело как яростный обмен ударами. Хотя по факту — лишь примерка фехтовальщиком друг к другу. Понимание скорости и возможностей.

Я продолжал бить сверху справа, возвращаться в приму, бить снова. Раз-два. Раз-два, как на первых тренировках по фехтованию.

Француз дернулся, но не так быстро, как хотел.

Сменил тактику, попытался сделать укол, обозначил. Крутанул финт и вместо груди клинок пошел в бедро. Но моей ноги там уже не было. Хрена лысого ты меня так надуришь. Слишком просто, хотя красиво.

Сместился, ударил сбоку в ответ.

Он, не успевая парировать, отскочил, затем вновь резко сократил дистанцию, выходя на секущий удар. Звал меня в атаку, вытягивал, но я был холоден. Не лез и не поддавался на провокации. Укол! Теперь уходить уже было нужно мне. Сбил клинок, идущий в плечо терцией. Ударил наотмашь без шансов попасть.

Вновь защита.

Обмен ударами, подшаг, отшаг. Резкий выпад француза. Моя рука еле успела уйти в октаву. Чуть подкрутил корпусом. Рубанул сверху. Вновь отшатнулся от его клинка.

Он был хорош, но все же не идеален.

Запыхался, уставал, темп держать удавалось все сложнее. Быстрой победы не было. А я использовал британский стиль фехтования от защиты Альфреда Хаттона. Тратил меньше сил.

Поэтому злость начала бушевать в нем.

Слишком самоуверен, слишком напыщен. Считал здесь нас всех неумехами. Что, удивлен? Франсуа. Столкнулся с человеком, который прочел и отработал те книги по фехтованию, о коих он еще и не знал. Они будут написаны через столетия.

Мы обменялись еще несколькими ударами. Финты, попытки дотянуться, поймать меня. Все мимо.

Француз отступил, покачал головой. Глаза его были злы.

Вновь встал в позицию.

Лицо его из веселого и самодовольного стало напряженным. А я оставался холоден. Настала моя очередь. Но, не увлекаться, теснить, давить, ждать. Чего? Момента и ошибки. С таким противником только так.

Атаковал резко, ударил слева. Сделал финт, выкрутил кистью, перенаправил клинок. Франсуа успел отбиться. Парировал. Теперь я атаковал еще раз уже снизу. Вновь финт рука резко ушла вверх, неся клинок в плечо. Он отшатнулся.

Обман!

Последовал выпад, но я был готов. Вот и ошибка.

Ушел корпусом чуть вбок, клинок шпаги пролетел мимо. А я сделал быстрый подшаг и оказался прямо рядом с противником. Вне зоны укола. Лицо его исказилось в удивленной гримасе. Такому не учили, пока нет. Слишком опасно. Да… Франсуа, ты же не в курсе. Я еще и в рукопашной без оружия весьма неплох.

Левая рука моя схватила его правое запястье. Все кончено.

— Закончим без крови. — Улыбнулся я.

Говорил холодно, хотя в груди горел огонь. Я тоже порядком устал и был измотан. Поединок стоил мне невероятных усилий и концентрации. Француз был отличным мастером. Дерись мы до смерти, пожалуй, было бы даже проще. Подловил бы его и рассек. Но здесь нужно было сделать все красиво. По уму.

Удалось.

Я стоял рядом с ним. Мы оба тяжело дышали. Взмокшие от боя и всплеска адреналина. Лезвие моей сабли лежало у него на бедре. Миг и я мог рассечь мышцу, свалить, вывернуть руку и заколоть лежачего.

Причем француз сделать ничего не мог. Его оружие отведено влево и вверх.

— Ты… Дьявол. — Прошептал он. В глазах было невероятное удивление. — Как… Как?

В этот миг доселе молчавшая толпа, что окружала нас — взревела.

— Воевода! Ура! Слава!

Я отпустил его, отошел на шаг, слегка поклонился.

— Спасибо за хороший бой. Ты пока лучший, с кем мне приходилось биться.

— Я… Я… француз заикался. Ты!

— Говори, Франсуа де Рекмонт. Что не так? Я же одолел тебя в честном бою.

Усмехнулся довольной улыбкой.

— Я… Я убивал людей за деньги. Я бретер, за что и изгнан. — Он говорил, с трудом переводя дыхание. — Во Франции только три клинка. Понимаешь, три! Они примерно равны моему. И то, мы заключили сделку. Никогда не биться друг с другом. Не проверять, кто лучше в реальном бою. Нас даже прозвали четыре всадника. Но… Но… — Он смотрел на меня.

Сокрушенно покачал головой.

— Что, Франсуа?

— Эта техника, эти движения. Твоя сабля хуже моего клинка в поединке. И все равно. Ты победил меня. Кто ты? В этих землях не может быть… Кто учил тебя?

— Имена ничего не скажут тебе. — Я улыбнулся. — Скажем так. Бог дал мне эту науку.

— Господи помилуй. Спаси меня, дева Мария.

Он перекрестился по-своему, очень скудно. Начал повторять слова молитвы.

Я перехватил эфес сабли левой рукой.

— Слава русскому оружию! — Выкрикнул на своем великом и могучем.

Перекрестился размашисто. Это должно было усилить эффект от моей победы. Поднял голову высоко, смотря на небо. Стоя боком к восходящему в Поле солнцу. Смотрел на север.

— Спасибо господь, что направил длань мою.

Повторил крестное знамение.

— Мне, мне… — Франсуа продолжал недоумевать.

Я вновь перешел на иноземный.

— Спасибо за бой, Франсуа. Тренируй моих людей, учи русский язык. Здесь, в этом диком краю, как ты его назвал, тебя ждет много открытий. И это, лишь первое. — Я улыбнулся, развернулся, подошел к ножнам, подобрал их.

Люди, стоящие вокруг перестали кричать. Они смотрели на меня с невероятным воодушевлением. Каждый из них понимал, что сейчас перед ними здесь, на территории маленького кремля приграничной крепости сражались два мастера. Это было понятно по тому, как мы двигались, как орудовали клинками. И то, что их воевода, человек за глаза, именуемый царем, одолел француза и вверг его в недоумение и ступор, значило для них очень многое.

Я вогнал клинок в ножны. Подошел к замершему Ваньке, хлопнул его по плечу.

— Сейчас умываться пойдем. А клинок, лучше кузнецам показать. Много он видел, как бы чинки не потребовалось. Отнеси, Ванька.

— Сделаю, хозяин. Сделаю

Повернулся ко всем собравшимся.

— Собратья! Тренируйтесь! У нас мало времени.

Дальше были водные процедуры.

Туалет, переодевание в удобное, рабочее и завтрак, что подали слуги в тереме. После пошла рутинная работа контроля и проверки того, что делается и что сделано. Заходили сотники и атаманы. Отчитывались.

Чершеньский старший доложил, что преобразовал свой отряд в пять сотен, как я велел вчера. Каждому назначен свой сотник. Василий, брат, определен командовать легкой конницей, что вооружалась луками-саадаками и легкими копьями.

В «рейтарский», в моем понимании, пожалуй, сборный полк отправили они вдвоем пятьдесят лучших стрелков, хорошо знающих огнестрел.

Славно.

Потом явился Филарет. По его докладу сейчас с Воронежских стен снималось двенадцать пушек, наиболее годных для полевой артиллерии. За городом в районе кабака формировался обоз. Пушки и тюфяки завтра перетащат туда, и именно там будет уже снаряжаться и пополняться припасами наша артиллерия. Также туда было предложено стащить провизию. Не сразу, а за сутки до отправления, загрузить все на телеги.

Подвод нашлось мало. Возникло предложение изымать у местного населения.

Я скрепя сердце согласие дал. Но приказал заплатить всем, у кого транспорт изымался. Чтобы не просто мы, как разбойники брали, а с оплатой. Наказал у Григория денег взять. Также предложил, если селяне местные согласятся, телеги на лошадей худых менять.

Филка закивал, сказал, что конь-то стоит раза в два дороже. Люди благодарны еще будут. А некоторые худые лошадки, что нам в трофеи пошли, для дел военных сомнительно пригодны.

На том и порешили.

Но все равно все транспортировать телег не хватало.

Поэтому на Воронеже формировалась небольшая «флотилия» из лодок. Собиралось все, что только потребно. Здесь я тоже приказал либо менять на трофейный инвентарь — топоры, ножи, слабых, негодных в походе коней или платить серебром под расчет.

Собранным за неделю суденышкам предстояло вести грузы до монастыря. Задонска, как города, сейчас еще не существовало. Но, как раз в это время там был построен монастырь. И там отличное место встречи. Именно у этого монастыря я планировал собрать вынужденно делимую надвое армию и просить у настоятелей благословения.

Да, у нас был свой Серафим и свой монастырь. но Задонск. В мое время он считался местом священным. Хотя не интересовался сам религиозными делами глубоко, но знал об этом. На всю область известное место. Да что там, на все Черноземье!

А в то время, в которое я попал — он как раз и создавался, начинал службу свою. А раз так, то люди там отважные, толковые и уверовавшие. Благословение таких будет отличным подспорьем.

Филарет ушел, а я продолжил возиться по иным делам.

Вспоминал.

Федор, ушедший из Чертовицкого на север дней десять назад, полки собирать с татарами биться, через Карачунский монастырь говорил, что идет. Но, припомнив карту, я понял — крюк. Очень большой. Подумав, идти ли по Воронежу судами или по Дону — выбрал второе.

Задонск! Тянуло меня туда что-то. К тому же оттуда дневной переход и Елец.

В суете, сборах на дела ратные и делах фуражировки и снабжения прошел весь день. Вечером ужинали с сотниками и атаманами, быстро. Без лишних слов. Все отдыхать ушли, остался один француз.

Посмотрел я на него, а он на меня.

— Эта страна продолжает меня удивлять. — Заговорил он на своем гнусавом. — Мы сейчас одни, Игорь Васильевич. Думаю у этих стен нет ушей. Скажи мне, кто учил тебя. Кто ты? Бог или дьявол?

Я с трудом сдержал смех. Но, что-то французу же нужно было сказать.

Новинка от Ника Перумова!

Архимаг в теле вора, Петербург охвачен заговорами, князья делят власть, а безликие убийцы уже вышли на охоту.

https://author.today/reader/482616