Пацаны. Ковенант

Глава 17

Ощущение, как будто в лицо снежком неожиданно прилетело. Я попытался сохранить невозмутимое выражение, но чувствовал, как дергается уголок губ и сдержать нервный тик не получалось. Полусотня пар глаз в полнейшем недоумении смотрела на меня, и это тоже было весьма ощутимо.

«Спокойно… Спокойно…»

Чуть повернув голову, столкнулся со взглядом Алисы. Смотрит молча, при этом отчетливо слышу ее тихий шепот. Кроме того, приятно холодит ощущение ее прикосновения, прямо умиротворяюще. Чуть дальше вижу Анну — выглядит ошарашенно и ненамного лучше, чем во время испытания, когда Василиса в круг богов первой вышла. Смотрит не на меня, а мимо — явно на Урсулу, с вопросом во взгляде.

— Я не знаю, помогает или нет, — повернулся я к Родзянову-Родзянко. — У меня всего один опыт детства, поэтому просто нет информации к сравнению.

— Благодарю за ответ, — кивнул старый знакомый, возвращая микрофон ассистенту. Тот остался на месте, ожидая дальнейших указаний.

Двери зала уже широко открылись, появился быстро идущий Атаманов в сопровождении одного из наших инструкторов. Антон его зовут, в спаррингах на мечах я против него выхожу последнее время. Подойдя к Родзянову-Родзянко, они вежливо попросили его на выход. Тот идти не очень хотел, но через секунду все же двинулся вперед, высоко подняв заведенные за спину руки и уткнувшись лицом практически себе в коленки, оглашая зал громким криком боли.

Я за всем этим и не смотрел почти, потому что осознавал свалившееся знание. Да, все воспоминания вернулись, освещая заблокированный до этого момента отсек памяти словно по щелчку выключателя. Рухнул барьер, который после случившегося мне поставили, и это было неожиданно.

Увидел еще, как Анна смотрит на меня, явно пытаясь придумать выход из положения. Понятно, что выход есть всегда, но сейчас хороших среди вариантов в наличии просто не наблюдаю. Двери уже захлопнулись, в зале воцарилось тяжелое молчание, прерванное Урсулой.

— Максим, может быть вы как-то прокомментируете… последний вопрос? — не очень уверенно спросила модератор дискуссии.

Как-то она очень плохо справляется с модерированием. Или же наоборот — очень хорошо справляется, вопрос ведь в целеполагании. Похоже лучше было все же уйти сразу, зря я не послушался внутреннего голоса.

— Урсула, ваша просьба некорректна, — заговорила Анна ледяным голосом.

Наконец-то пришла в себя и поняла, что ей не показалось — это действительно был удар в спину от Урсулы, которую она знает уже несколько лет и в которой до этого момента была так уверена.

— Нет-нет, я скажу, — глубоко вздохнув, я поднял правую руку, привлекая к себе внимание. Левая рука по-прежнему удерживалась Алисой, касание по-прежнему приятно холодило.

— Я еще несовершеннолетний, так что озвучиваемые сведения разглашению не подлежат. И господин Родзянов, несомненно, не мог этого не знать, задавая свой вопрос. Тем не менее, учитывая внимание к моей персоне, информация о случившемся так или иначе все равно появится, скорее всего в искаженном виде. Так что, думаю, пусть она лучше появится от меня. После гибели родителей меня воспитывала двоюродная бабушка, вместо отца мне был ее сын, мой дядя. Он иногда ссорился с нашим соседом по участку. Хотя мой дядя не был образцовым гражданином и примером для подражания, так сложились обстоятельства, но в данном случае ссоры инициировались соседом, который от мелких пакостей начал переходить к откровенному бытовому терроризму. Однажды дядя с ним подрался, после чего отсидел пятнадцать суток, а бабушка с инсультом попала в больницу.

Рассказывал и события в памяти очень легко всплывали — как я мог это забыть, совершенно непонятно. Краем глаза видел, что у дверей зала вновь стоят Атаманов и несколько бойцов, но суету не наводят, ждут, когда закончу.

— Когда бабушка вернулась из больницы, дядя уехал на вахту. После этого в один из дней я стал свидетелем того, как сосед — будучи пьяным, задавил нашего кота, а после открыто посмеялся надо мной. Бабушка вызвала полицию, но на уличные камеры произошедшее не попало, предоставлять видео с регистратора сосед отказался и получилось, что мое словно против его. Пока шли разбирательства, я похоронил кота. На месте у полиции к соседу претензий не было и когда бабушке стала понятна бюрократическая стена, которую нужно сломать для его наказания, ей снова стало плохо и ее снова увезли в больницу на реанимобиле с очень плохим прогнозом. Сосед через забор это видел и пообещал, что за мной сейчас приедет служба опеки чтобы в интернат забрать, еще сказал, что дядю он в тюрьму посадит. Я к тому времени уже знал, что не всегда закон идет рука об руку со справедливостью и после его слов сделал для себя выводы. У дяди было ружье в сейфе, где спрятан ключ я знал. Обращаться с ним я уже тогда умел, так что достал, зарядил, вышел во двор и привлек внимание соседа, кинув ему кирпичом в машину. Когда он выбежал, я его застрелил. Тогда, по возрасту и по мере знания об окружающем мире, мне показалось это справедливым ответом.

Вздохнув, я словно вживую там оказался — когда спрятав в траве ружье, глотая слезы кидал такую тяжелую половинку кирпича через забор, целясь в соседскую машину за воротами.

Василиса вдруг повернулась ко мне и посмотрела вроде как с одобрением. Ну да, кивнула уважительно, подмигнула совершенно не скрываясь. «За Персика!» — прочитал я по ее губам. Похоже, личное дело мое сегодня ночью все же прочитала после нашего разговора, раз имя кота знает. Вдруг Василиса заметила, что Алиса держит меня за руку и всякое одобрение из ее взгляда пропало, глаза она сразу отвела.

— Дядя после случившегося прямо с вахты уехал в тюрьму — за халатное обращение с оружием, не помню точно формулировку, со мной же работали инспекция по делам несовершеннолетних, после передав в департамент социальной адаптации. Там мне поставили блок в памяти на события, я просто ничего не помнил до этого момента, до вопроса господина Родзянова. Пока я был в интернате, а бабушка в больнице, дом нам сожгли, так что пришлось переезжать в поселок Заводской, где у бабушки была небольшая квартира. Она после случившегося сильно сдала, и я вынужден был искать различные способы заработка, которые в итоге привели меня в VR-спорт, а несостоявшийся полет из Москвы для участия в чемпионате Европы привел меня сюда. Вот мой комментарий по случившемуся.

— И учитывая полноту сказанного, прошу вас сегодня больше не поднимать этот вопрос, — произнесла Анна. «Уходим?» — вдруг посмотрела она на меня.

Я только отрицательно покачал головой. Смысл уходить, все уже случилось. Теперь можно и нужно досмотреть это кино до конца, тем более Атаманов с бойцами у двери стоят. Может еще кого упакуют, раз уж сегодня здесь столько гостей собралось.

Хотелось бы, чтобы еще модератор нормально вскрылась — понятно теперь, что Урсула играет не за нас, что именно с ее одобрения Родзянов-Родзянко сюда попал. Но при полном понимании, тем не менее это из разряда недоказуемых предположений, с которых она легко может соскочить — на мой взгляд, конечно же. Еще я не совсем понимаю цель провокаций, так что тем более хотелось бы от модератора пресс-конференции услышать прямой наезд.

— Продолжаем нашу беседу. Максим, снова к вам вопрос, — улыбнулась Урсула, даже не став томить меня ожидание. — Спрашиваю, учитывая интерес к вам многочисленных поклонников и особенно поклонниц. Скажите, как вы прокомментируете слухи о своих сексуальных девиациях? Ведь вы, насколько известно, предпочитаете женщин много старше себя?

— Максим, вы считаете себе правым в совершенном убийстве? — крикнул вдруг кто-то без микрофона.

— Максим, как вы относитесь к практике защиты малолетних преступников? — раздался еще один выкрик из толпы.

Я вдруг понял все. Ну или почти все. Сначала Урсула взбодрила меня в начале беседы, сходу заставив раздражаться, потом полтора часа промариновала без внимания, намереваясь заставить уже злиться — это ведь есть в моем личном деле, ненавижу вынужденное бездействие и проходящие мимо меня события. После Урсула дала слово Джуди Грэм, от наглой тупости которой я чуть крышу не пробил, взлетая на реактивной тяге горящего кресла, а сейчас и вовсе в ход пошла самая тяжелая аргументация.

Ошарашить, удивить, смутить — у нее вполне получилось. Но зачем? Нет, я понимаю, что мог сорвался вспышкой гнева, как недавно с дверью. Ну и, дальше что? Высказал бы что-то нелицеприятное, ну покинул бы помещение. Смысл?

Ладонь Алисы по-прежнему приятно холодила. Да, ее задача просто быть рядом, и она с ней отлично справляется — похоже, что благодаря ей я сейчас безо всякого раздражения спокойно обдумываю неожиданное прошлое и неявное будущее. И еще спокойно наблюдаю, как позволившие себе выкрики двое мужчин как раз сейчас очень больно ложатся лицами в пол, прежде чем покинуть помещение.

— Урсула, Василиса недавно просила вас заканчивать балаган, — едва стихли крики, отчеканила Анна, уже отойдя от шока «удара в спину» от модератора. — Скажите, вы понимаете значение этого слова?

— Нет-нет, давайте поговорим о слухах, мне нравится тема! — вдруг громко воскликнула Василиса. Так, ей настолько не понравилась держащая меня за руку Алиса, что она решилась на свой «удар в псину»? Нет, зря насторожился — целью атаки Василисы оказался вовсе не я.

— Урсула Ингерман, сотрудница Глобальной информационной корпорации — вы довольно известный в мире человек, о вас тоже ходят слухи. Например, что ваш стремительный карьерный взлет никак не связан с профессиональными умениями, а состоялся через постель. Как прокомментируете?

К такому Урсула оказалась не готова, замешкалась слегка. Но Василиса только разгоняться начала:

— Урсула, я ведь не только избранная богини Морриган, но и по совместительству дочь директора МГБ. Так вот коллеги моего отца в неформальной обстановке восхищенно комментируют, что ртом вы творите самые настоящие чудеса, не только шокируя умением одновременно исполнить хомяка и змеиный язык, но еще обладаете способностью совмещать горловое пение и горловой…

— Василиса! — прервала её Анна. — Дамы и господа, прошу простить, мне кажется наша пресс-конференция определенно свернула не туда поэтому давайте на этом закончим. Всех кроме членов команды прошу оставаться на местах, нам нужно согласовать некоторые организационные вопросы. Ребят, вас больше не задерживаем. Максим, уводи команду.

Задерживаться не стали. Когда я поднялся, Алиса все еще держала меня за руку и смущенно улыбнувшись, с отстраненным взглядом едва заметным жестом, буквально движением глаз, попросила помочь ей встать.

Когда двинулись к выходу, Алиса оперлась на мою руку. Нас обогнала Урсула, но в коридоре за дверью ее встретил Атаманов, заранее выйдя из зала. Сейчас он, не пропуская Урсулу в сторону улицы, вежливо попросил ее остаться. Она в ответ попробовала продемонстрировать комплекс из недоумения, авторитета и срочно зовущих ее прочь отсюда дел. Была довольно грубо оборвана и после предложенных вариантов «по-хорошему или по-плохому» скандалить не стала и зашла обратно в зал. Оттуда уже слышался голос Анны — окончательно придя в себя после совершенно неожиданного финта Урсулы, она взяла ситуацию в свои руки.

Мы немного замешкались, ожидая возвращения и указаний от Атаманова, пока вошедшего обратно в зал вместе с Урсулой. Ушан откровенно недоумевает от происходящего, Василиса заметно расстроена, оттого что ей подраться на любимых аргументах не дали. Алису же произошедшее потрясло до слез — едва Атаманов с Урсулой вернулись в зал, отстраненная улыбка у нее с лица пропала. Она сделала шаг в сторону отпустив мою руку, прислонилась к стене. Сглотнула, всхлипнула и глянула себе на ладонь — сплошной ожог, как будто раскаленную железку держала. Увидев мой взгляд, Алиса улыбнулась сквозь слезы, словно извиняясь. Упала бы на подкосившихся ногах, если б я не подхватил.

Пару минут назад я многое понял, а сейчас наконец-то понял вообще все, нашел тот самый смысл. Рядом уже оказался Атаманов, недоуменно смотрящий на зажмурившуюся от боли Алису у меня на руках.

— Босс, без нее я бы там начал раздавать со смертоубийством, — негромко сказал я, уже понимая, что именно Алиса сдерживала мои горящие, в прямом и переносном смысле, эмоции, которые могли взорваться ярким огнем. Буквально. Босс посмотрел на меня, на Алису, на ее руку — понемногу начиная осознавать смысл сказанного.

— И это было бы прямо огненной казнью, — добавил я.

— Давай её в медпункт, остальные по комнатам, ждите. Сейчас здесь закончим, потом соберемся, обсудим.

Ни Василиса, ни тем более Ушан ничего комментировать не стали. Василиса даже дверь входную открыла передо мной, выпуская на улицу. Алиса плакать перестала, держала меня за шею здоровой рукой, зажмурившись от боли. В медпункте, когда я укладывал ее на кровать, глаза она открыла и вдруг подалась вперед. Поцелуй оказался довольно неожиданным для обоих, но весьма страстным. И Алиса быстро отстранилась, встречающие нас медики даже взгляды деликатно отвести не успели.

— Я позову, — уже осматривая руку Алисы произнесла наш главный врач, мягко намекая мне выйти из помещения. Лекари справились за десять минут, которые я провел в коридоре в попытках проанализировать, что вообще сейчас произошло. Потом меня позвали палату, разрешив навестить больную и даже оставили наедине.

Когда сел рядом, Алиса старательно избегала моего взгляда. Только я собрался было начать говорить, как дверь открылась и в палату зашли Анна, Атаманов, и — неожиданно, Урсула. Кивнув мне, Анна подвела ее к Алисе и показала на плотно покрытую сетчатыми гелевыми пластинами кисть дочери.

Некоторое время все трое постояли, посмотрели. Видимо, Атаманов довел до них возможные последствия моего возможного срыва.

— Максим? — посмотрела на меня Анна, похоже ожидая подтверждения и для себя.

— Если бы не Алиса, вызванная провокацией вспышка эмоций могла бы обернуться огненным пламенем и большим количеством жертв. Причем я не знал, что так может быть, это стало бы сюрпризом для всех. Если бы кто-то выжил, — добавил я для усиления смыслов.

— Ты понимаешь, что тебя списали? — обернулась Анна к Урсуле.

Выглядела модератор пресс-конференции обескураженно. Понимала прекрасно, кивнула. Да, если она не столь хороший актер и у нее нет огненной брони, то действительно скорее всего поставив ей задачу меня спровоцировать, последствия успеха ей рассказать просто забыли.

Анна уже переглянулась с Атамановым, после кивнула мне, и вся троица вышла в коридор.

— Если бы не ты, я бы действительно… — повернулся я к Алисе.

— Прости, я не должна была этого делать, — одновременно заговорила и она. — Не должна была тебя целовать, — зачем-то добавила торопливо. Но как пояснила, я сразу понял, зачем: она ведь остановила меня в самом начале, так что я не ушел, и намеченная провокация все же состоялась.

— Почему ты не должна была этого делать?

— Пожалуйста, дай шанс Василисе, — очень неожиданно ответила Алиса.

Вот уж такого аргумента я точно не ожидал.

— Ты, похоже, шутишь.

— Ничуть. Вы отталкиваете друг друга как разные полюса, но если притянет, не оторвать будет. Минус на минус дает плюс.

— Ерунда, и ты это понимаешь.

— Она гораздо более подходящая для тебя девушка.

На меня Алиса больше не смотрела, старательно отводя взгляд.

— Хотелось бы услышать, почему ты так считаешь.

— Василиса одного возраста с тобой, а я на год младше. Если появятся хотя бы намеки на наши отношения, то после того как тебе исполнится восемнадцать тебя будут обвинять в совращении малолетней. Я последние несколько лет с отцом не общаюсь, но уверена — на него могут повлиять, и он пойдет в полицию. Будет скандал.

— Это не проблема, скорее оправдание, но ладно. Еще?

— Василиса потенциально не просто сильнее, а гораздо могущественнее меня, я ведь обычная девушка с потолком способностей. Но не это важно, речь сейчас больше о ней, а не обо мне, — помотала головой Алиса, увидев, что я хочу возразить. — Понимаешь, ты можешь встречаться вообще с кем угодно, Вася на это даже может внимания не обратить. Но если это буду именно я, в этом случае ее чувства будут уязвлены настолько, что она может…

Алиса не договорила, но мне и не требовалось. Вот этот момент я действительно понимал. Логику искать не собирался — там ее просто нет, но в верности сказанного не сомневался, принял как аксиому. Помнил объяснения Анны, что Василиса суть хищница. Пока без большого ума, но уже с огромной фантазией — добавил бы ещё от себя. Кроме того, обратившись к богине войны, которая отнюдь не образец хорошего поведения, Василиса вполне может перешагнуть за границу света во тьму, если почувствует себя серьезно уязвленной.

Ладно, это конечно интересный вопрос, но Алиса заметно утомлена и сейчас явно нелучший момент для такого обсуждения.

— Спасибо тебе, что спасла меня от непоправимых последствий. На будущее — пожалуйста, о подобном говори сразу. У меня было предчувствие, что добром не кончится, и я хотел увести команду сразу после того, как ведущая начала косячить.

— А у меня было предчувствие, что я должна выдержать, потому что это важно. Лучше, когда проблема решаема в самом начале, особенно когда легко сделать, чтобы ничего лишнего не просочилось в прессу.

— В смысле не просочилось? Их там полсотни…

— Ты недооцениваешь возможности убеждения Ковенанта. Пока каждый не подпишется под неразглашением с условием жесткой кары при нарушении, вплоть до смертной казни, никто отсюда не уедет. И если что и выйдет за пределы, то в выгодно поданном свете.

— Урсула…

— Ты же видел, что она до конца прочувствовала, что ее подвели к тебе как манекен для удара. Теперь она даже более заинтересована в нас, чем мы в ней.

— Джуди раньше ушла.

— Максим, я не удивлюсь, если она товарищ майор на зарплате, нельзя же быть настолько одновременно тупой и кровожадной. Но даже если она действительно независимый обозреватель, вообще безразлично, конец она все равно не видела. Тем более что адресатом перфоманса — который ты должен был устроить, было в первую очередь руководство Ковенанта, а вовсе не широкая общественность.

— Думаешь? — я почему-то был уверен, что мой возможный срыв был рассчитан для трансляции в первую очередь на широкую публику.

— Уверена. Надо было показать, насколько ковенанты могут быть опасны без контроля. Ну а то, что ты, или кто-то другой мимоходом в расстроенных чувствах даже вне сумрака может десяток человек в факелы превратить — плюс это или минус, это уже вопрос подачи.

— Ты насколько в вопросе ориентировалась до того, как все случилось?

Алиса изобразила короткую пантомиму, так что я понял — у нее есть доступ к документам, которого быть не должно. Причем доступ этот явно не в рабочую зону Анны, потому что наш куратор сама в шоке от произошедшего. Скорее всего, доступ к документам Министерства государственной безопасности, через Василису полученный.

— Ну и богиня подсказала, не без этого, — вслух добавила Алиса.

С богиней вот вопрос — какая подсказала. Мне вот Афина являлась, например, хотя покровительницей не является. Но уточнять не стал, было видно, что Алису уже заметно клонит в сон, ей постепенно говорить все тяжелее становилось, уже и глаза прикрыла.

— Поправляйся, — взяв за здоровую руку, я поцеловал тонкую холодную кисть. Алиса только улыбнулась слабо, не открывая глаз.

Дверь кабинета была не до конца закрыта — уходя, ее не захлопнули. Или кто-то не дал захлопнуться — подумал я, потянув за ручку. Ну да, едва вышел в коридор, сразу же наткнулся взглядом на Василису. Она стояла совсем рядом с дверью, прислонившись к стене спиной и согнув одну ногу в колене. С другой стороны коридора ожидала медсестра, которая сразу же вошла к Алисе, закрыв за собой. Василиса взглядом попросила меня следовать за собой, отвела подальше к окну.

— Я все слышала, — произнесла она кусая губы и не глядя на меня.

— С какого момента?

— С самого начала, где про поцелуи.

Прекрасно, просто прекрасно. День отлично начался, продолжается еще лучше.

— И?

— Если рационально смотреть, то по фактам все верно Алиса говорит, отчего мне становится еще более противно. Если эмоционально… я считаю, что ты совершенно неподходящий выбор для сестренки и ты совсем скоро убедишь ее в этом. Особенно когда продолжишь хождения в гости к Анне Николаевне, — последнее было прямо с ядом сказано. Но надо же, как она все сформулировала, такого точно не ожидал, сестры сегодня прямо обе поражают до глубины души.

— Пойдем, нас ждут уже, — уже деловым голосом произнесла Василиса.

Вместе дошли до кабинета Анны, где почему-то никого не оказалось. Василиса уверенно прошла вперед, чувствуя себя здесь как дома. Налила сока в высокий стакан, уселась на подоконнике, наблюдая за улицей и качая ногой, я устроился в кресле. Ждать пришлось недолго, минут через пять Анна вошла в кабинет вместе с Атамановым.

— Сейчас прилетит господин Брагин, будем обсуждать произошедшее и все вместе думать, что делать.

— Вы знали, что ковенанты могут использовать свою нечеловеческую силу не только в сумраке? — не ходя вокруг да около спросил я.

— Если только на уровне догадок и неявных намеков, — покачала головой Анна. — И то, насколько понимаю по политике организации, это все было расчетом на длинной дистанции, одним из предположений вариантов вашего развития только в том случае, если сумрачных зон на планете станет много.

— Урсула где? — подала голос Василиса.

— Поехала в аэропорт, за помощью к своему покровителю.

— К какому? — вопрос сопроводило характерное громкое фырканье.

— Не сказала.

— А кто её попросил вывести Максима из себя?

— Через полковника Панина все делалось, наставника твоего. Родзянов тоже от него указания получал, — внимательно посмотрела Анна на дочь.

Василису услышанное заметно обескуражило — информация, что провокация была организована ведомством её отца, явно оказалась для нее большим сюрпризом, выбив из колеи.

— И что мы… — начала было она, замявшись и даже не зная, что дальше сказать.

— Брагин будет здесь уже через несколько минут, — произнесла Анна. — Давайте дождемся, после будем отталкиваться от итогов разговора уже с ним.