Пацаны. Ковенант

Глава 15

Над Герой продолжали колдовать медики, его трогать и звать на разговор не стали. Я устроился на кресле рядом с Василисой, Атаманов занял место напротив, через столик от нас, рядом с ним присела Алиса. Ушан и Барби подошли ближе, расселись в кресла у другого борта.

Атаманов положил на столешницу планшет, толстым проводом подключил его к небольшому кейсу, провода от которого воткнул в спрятанную розетку на уровне ног. Потом, когда я начал рассказывать о произошедшем с момента пересечения границы, стало понятно зачем он это сделал — тактическая нейросеть на ходу прямо с моих слов выстраивала картину происходящего. Натуральное, объемное и реалистичное кино с видом сверху-сбоку. Даже не знал, что существуют технологии для столь быстрого перевода речи в аудиовизуальный продукт без подробного сценария. Похоже, в кейсе у Атаманова спрятана модель запрещенного искусственного нейросетевого интеллекта. Ну да что не позволено быку, всегда есть в доступе у Юпитера, особенно если тот на государевой службе.

Изометрическая картинка событий рисовалась практически в реальном времени, корректировок почти не требовалось. В ходе рассказа короткую остановку в беседке я упомянул, но без конкретики. Просто зашел и все, уточнять зачем Атаманов не стал. Потом я честно прогнал историю по всему маршруту, до момента захода в отель. Убийство демона описал смутно. Сказал, что после того как он чуть не пришиб Василису и Геру, в голове у меня зашумело и я его, вроде бы, из револьвера в упор застрелил, а мечом (обычным) добил, раскромсав. О последней части разговора с демоном рассказывать тоже не стал.

От босса, по здравому размышлению, не хочу ничего утаивать, но и рассказывать прямо при всех о случившемся и о своем мече тоже не хочу. Один раз чужое незнание мне уже по сути жизнь спасло, так что аккуратнее надо информацией раскидываться.

Василиса, кстати, судя по брошенным украдкой парочке взглядов догадывается, как именно я демона убил. Но молчит.

После того, как мы с ней подробно описали внешность незнакомца, наступил небольшой перерыв — нейросетевой интеллект искал совпадения, явно пользуясь закрытыми базами данных, в том числе геолокации граждан. Я в это время выглянул в иллюминатор и удивился, увидев совсем рядом серый угловатый истребитель, летящий с нами практически крыло в крыло. Почти сразу заметил красные звезды, так что даже забеспокоиться сильно не успел.

— Без транспондеров летим, нас сопровождают на всякий случай, — увидев мой взгляд, пояснил Атаманов. — Но беспокоиться не стоит, мы уже над Югославией.

«Без транспондеров», как понимаю, это без включенной радиометки, но уточнить не успел — на проекции рабочей области появилось знакомое лицо. Глаза не черные, обычные, но все равно Василиса машинально выругалась. В этот раз ее эмоции поддерживаю — очень уж свежи воспоминания.

— Какая неприятная рожа, — прошептала вдогонку вырвавшемуся ругательству Василиса.

Заметно, что у нее действие стимулятора заканчивается. Уже бледная, то и дело морщится от боли. Но терпит пока, помогает мне комментариями к рассказу что было после того, как демон неожиданно умер.

Когда дошли до места появления вертолетов, отчет был закончен. Атаманов быстро поработал с получившимся видео — вырезав момент в самом начале, когда я в беседку заходил, надо же. Потом активировал меню, отправляя получившийся видеоотчет циркулярной рассылкой на один из утвержденных списков адресатов. Важный список, с красными флажками. Поблагодарил нас за рассказ и явно собрался передать ожидающим поодаль медикам, но я отрицательно рукой помахал.

— Босс, у нас есть еще пара неприятных вопросов.

— Задавай.

— Вы ведь вместе с президентом знали, что нас может ждать ловушка?

— Предполагали.

— Но все же отправили, не сообщая об этом риске.

— Во-первых, должностные лица подобные подозрения в адрес правителя другой страны без веских на то оснований прямым текстом не озвучивают. Потом спросишь у Василисы почему, она в этом лучше тебя разбирается. Во-вторых, об этом тебе пусть не прямо, но говорили. Лично я, раз за разом упоминая возможные непредвиденные ситуации и неопределенность из-за того, что объект поиска не находился в списке отслеживаемых Ковенантом Ливий.

Ну да, говорил, но я это как-то в одну картину не связал. Вот просто мысли у меня не мелькнуло, что внучка диктатора может быть сознательно отправлена в сумрак, чтобы соорудить ловушку для спешно идущих ее спасать группы ковенантов.

— В-третьих. Максим, когда мы недавно летели в Мюррен, и ты сидел вон на том диванчике, инструктаж по статусу происходящего «опасность скорее есть» заключался для тебя в выполнении исключительно каких действий?

— Наблюдать, отступать при малейшем признаке опасности. На рожон не лезть, в любой непонятной ситуации отходить за границу купола за консультациями и новыми инструкциями.

Сказал, и понял, что ведь действительно — пусть Атаманов прямо о возможной ловушке не говорил, но добился от меня неоднократного подтверждения, что героем я становиться не собираюсь и в любой непонятной ситуации делаю все, чтобы свалить за границу сумрака. Я же, несмотря на то, что неоднократно подтвердил ему подобный настрой, мало того, что сам на рожон полез, так еще Василису с Герой за собой потянул. Почему — загадка. Как будто я здесь, и я в сумраке — два разных человека.

— Макс, больше десяти раз я…

— Пятнадцать раз вы ему об этом говорили, это только что я слышала, — произнесла вдруг Василиса слабым голосом. — Но есть нюанс. Сейчас наше поведение, как общее, так и некоторых по отдельности, кажется мне не очень умным, даже дурным. Но тогда, в сумраке, у меня словно воодушевление было что ли. Я себя на кураже реально бессмертной ощущала.

Неожиданно, но в точку. Я ведь тоже хорошо помню охватившее меня чувство куража после того, как мы случайно фразу Атаманова услышали. Тогда мне показалось, что это реакция на его слова, но похоже на деле причина явно глубже. Сам бы тоже к такому выводу пришел, но Василиса молодец, догадалась раньше.

— Согласен, было такое, — кивнул я.

Атаманов посмотрел на Ушана.

— У тебя как?

— Когда Макс отправил меня обратно, я сдержался и промолчал, хотя пришлось приложить усилие, — засопел Виталик. — Но обратно когда шел, собирался на выходе сразу же сесть в трамвай, заехать обратно и вызвать гарпий на себя. Когда границу перешли, как-то отпустило.

Кивнув, Атаманов посмотрел на Барби. Тот нахмурился, явно не понимая чего от него ждут.

— А что вы на меня все так смотрите?

Так, вот с этим прекрасным человеком вообще все в порядке — полет нормальный вне зависимости от.

— То есть вы подразумеваете, что сумрак среди прочего не только делает вас сильнее, но и искажает сознание с восприятием? — повернулся к нам с Василисой Атаманов.

— Именно так. Я еще Максу всякой херни наговорила, — болезненно сморщившейся Василисе, похоже, было стыдно. И надо же, свою отповедь про «…или бери меня с собой, перестав оберегать, или расстаемся», она довольно точно охарактеризовала. Вот прямо мое уважение, хотя и я в тот момент как дурак себя повел.

— Вы нам лучше другое скажите. Если вы знали, что там может быть ловушка… — Василиса озвучила то, что только что хотел спросить я. — Тогда кто, по вашему мнению, эту ловушку организовал?

— Я могу ответить только в границе своего уровня допуска.

— То есть никак? — с заметной злостью усмехнулась Василиса.

— Нет, не никак, — покачал головой Атаманов. — Непосредственно заманивший вас в ловушку демон — Хьюго Худал, его уже идентифицировали. Гражданин Аргентины с немецкими корнями, ни в какой связи с семьей и окружением американского диктатора до этого момента незамеченный…

Пока мы составляли отчет, линзы омнифона у Атаманова периодически поблескивали — новую и связанную с событиями информацию в дополненной реальности он получал в реальном времени, сразу же после ее появления.

— Лично у меня пока есть три рабочие версии. Это держа в уме что ловушку готовили не лично для вас, а для группы ковенантов, отправившихся на выручку важной персоны. Первая версия — действовала организованная группа во главе с самим североамериканским диктатором, где он сознательно использовал свою внучку как наживку. Вторая версия — это дело рук организованной группы, частично состоящей из окружения или даже семьи диктатора. Третья — ловушку, к которой можно приплести диктатора как виновника вашей планировавшейся гибели или пленения, готовила организованная группа близкая к высшему руководству Ковенанта. Какая-то из этих версий обязательно верная или близка к истине, потому что на любых других уровнях подобное просто невозможно организовать, компетенций и возможностей не хватит. Кроме того, ни одна из версий не исключает прямого участия североамериканского диктатора, потому что даже в третьем случае ему могли быть даны гарантии сохранения жизни Ливии — вы ведь ее поодаль от места жертвоприношения нашли, а якобы компрометация диктатора может быть использована как часть оправдательной стратегии по замыливанию истинного интереса. Вот вам ответ в границе моего уровня допуска. Подробнее можете спросить у господина президента при следующей встрече. Либо же вы, Василиса, можете обратиться за консультацией к отцу, — посмотрел Атаманов на девушку.

— Простите мою резкость, я просто несколько на взводе.

Ничего себе, она и прощения просить умеет.

— Без претензий, — кивнул Атаманов.

После этого летели в молчании, обдумывая услышанное. Гера в медикаментозном сне, Василису наблюдали медики, меня накрыло отходняком, Ушан с Алисой после озвученных Атамановым версий тихи и задумчивы. Да вообще все в самолете были тихи и задумчивы, кроме Барби — он ходил по салону, белозубо улыбался и не отказывался от предложенных стюардессой напитков и закусок. Она, кстати, похоже не поняла, что мы несовершеннолетние — совсем скоро Барби неплохо так наколдырился халявным алкоголем и принялся распевать песни, аж успокаивать пришлось.

После посадки в Гостилицах с веселым Барби попрощались — расчувствовавшись, он лез к нам обниматься с требованиями пообещать как-нибудь повторить. Раздухарившегося избранника Апполона увез темный микроавтобус — у второй римской группы база неподалеку от нашей. Александру Л. Джейн сразу от самолета забрали на санитарном вертолете — девушка не проснулась, когда ее выносили. На этом же вертолете улетели Василиса с Герой. Его тоже на носилках вынесли, а вот Василиса шла сама. Хотя если вспоминать встречу с демоном, приложило ее более серьезно.

Обычному человеку в подобной ситуации такого полета бы за глаза откланяться из этого мира хватило. Вот только билась в стену Василиса еще в тот момент, когда мы были в сумраке. Гера же упал в пол с высоты потолка уже после смерти демона, потому и пострадал на лицо гораздо сильнее — вокруг глаз уже припухлости, сломанный нос заметно распух. Василиса же просто непривычно бледная и как будто сильно утомленная на вид.

Когда вертолет с красным крестом поднялся в воздух, в сопровождении Атаманова мы вместе с Ушаном и Алисой поехали в Бельведер. Здесь нас встречала Анна — крепкими объятиями и дружественными, а кому и горяче-дружественными поцелуями. Ваня с Яриком тоже радости не скрывали, обнимали и хлопали по спине.

Чтобы не давать повода для ночной беседы с психологом я поулыбался немного, после сослался на сильную усталость и направился к себе. Почти сразу заглянула Анна — сказала, что завтра утром у нас у всех медицинское обследование и мне перед этим хорошо бы выспаться. Намек я понял — никаких близких контактов до того момента, как меня просветят на предмет остаточных после сумрака эффектов.

Пообещал, что вот прямо сейчас ложусь спать, прямо глаза слипаются, получил еще порцию крепких объятий и горячий поцелуй. Когда Анна ушла, долго лежал на кровати поверх одеяла, глядя в потолок. Я соврал — знал, что не заснуть будет, слишком уж много всего случилось, осмыслить нужно.

Несколько часов валялся на кровати, потом попил чаю, посидел почитал — видя буквы и складывая слова, но часто ускользая мыслями обратно в Мюррен и даже не понимая смысл прочитанного. Отвлек меня от такого плавающего состояния негромкий стук.

Глянул на часы — половина третьего, кого в такое время принесло?

Открыл, удивился — в комнату даже не дожидаясь приглашения проскользнула Василиса. Правая рука на перевязи в ортопедическом бандаже, под глазами и на скуле желтизна с синевой. Просто синяки, ничего не раздулось до состояния фиолетовых фингалов, как у Геры.

Одета Василиса как обычно — короткие джинсовые шортики, белые кроссовки, безразмерная толстовка. Правда, после недавних приключений в Мюррене такой ее обыденный наряд выглядит непривычно. Особенно вспомнить если, как она недавно лежала на спине, широко раскинув ноги и держа винтовку пистолетным хватом по гоблинам стреляла. Уже совершенно нереальными событиями кажется, как будто не с нами было.

— Спишь? — поинтересовалась Василиса. Говорит негромко, но голос уже в порядке, не такой болезненный как в самолете.

— Сплю. Как видишь.

— Отличный ответ.

— Отличный вопрос.

— Да я так, беседу же надо с чего-то начинать.

— Беседу по поводу?

Василиса не ответила. Прошла по номеру, беззастенчиво осматриваясь.

— Какой у тебя здесь порядок.

— Неожиданно?

— Ну да. Почему-то думала, что бардак.

— Бывает. Так зачем пришла?

— Пфф, какой-то ты невежливый, — фыркнула Василиса. — Анна Николаевна не дала?

— Слушай, ты сейчас вылетишь в коридор. У тебя пятнадцать секунд, чтобы исправить впечатление и убедить меня этого не делать.

Девушка внешне никак не отреагировала на мои слова — прошла чуть дальше, залезла в кресло с ногами. Немного неловко, одной здоровой рукой, натянула толстовку на голые коленки.

«Тринадцать, двенадцать, одиннадцать»… — я не шутил, считал про себя. Василиса смотрела на меня и загадочно улыбалась.

— Пять… четыре… три… — беззвучно я уже заканчивал счет.

— Ну прости-прости, бес попутал, — постучала себе пальцами по губам Василиса. — Вырвалось сама не знаю как, вот такое я говно.

Похоже, судя по ее легкой интонации сейчас, «нарядилась в коричневое на детском утреннике» — это их семейная шутка, часто упоминаемая в узком кругу.

— Максим, а почему ты своему другу Гере про огненный танто из ножен не рассказал?

Неожиданный вопрос. Не в том плане, что про огненный меч, а неожиданно почему именно Гере не сказал, а не Атаманову, например.

— С какой целью интересуешься?

— Максим, я вопрос задала.

— Я тоже.

— Я первая спросила. Слушай, я же не спрашиваю, почему ты еще не доложил боссу о том, как именно демона прибил!

Помолчали немного. Василиса явно догадывается — на уровне «не видела, но точно знаю», что убил демона я именно огненным мечом.

— Кстати, ты собираешься об этом вообще говорить? — нарушая паузу, поинтересовалась Василиса как ни в чем не бывало.

— Вообще да. Думаю, кому именно.

— И кому надумал?

— Пока не решил.

— Ясно. Так что с твоим друганом? Просто не могу понять, ему-то почему не сказал не показал?

— Для тебя это не очевидно?

— Нет. Максим, не мучай бедную глупенькую девушку, я правда-правда не врубаюсь.

— Если я не показал ему и не рассказал, это значит, что я ему до такой степени не доверяю. Это же очевидно.

— Хм, — протянула удивленная Василиса. Похоже, для нее не очевидно. И следующие ее слова дали понять, почему.

— Макс, а вот брат-брат-братишка, никому в обиду не дам, все другие виноваты кроме он, вот это вот все? Ты же за него впрягался как за себя?

— Я по-другому говорил.

— Не суть, но ты же грудью встал за обосранца?

— Я тебя в последний раз предупреждаю, что будешь вести себя в подобном стиле — вылетишь в коридор.

— Ну прости мою невоспитанность. Так почему ты Герасиму не доверяешь? Я реально не понимаю!

Подумал немного, что отвечать и как. Даже подбородок потер в задумчивости.

Хорошо помню, как демон сказал, что Василиса будет хорошей игрушкой, а вот Гере придется выбирать — или служить, или умереть. Морриган, как богиня, тоже недалеко от границ тьмы стоит, но насчет Василисы как ее избранницы никаких планов подчинения демон не строил. Это, все-таки, как-то расширяет порог доверия.

— Потому что я мало понимаю суть сложившейся вокруг нас ситуации и не хочу бездумно рассказывать всем и каждому о своих секретах.

— Хм. А что конкретно ты не понимаешь?

— Тебя кто убедил, что нахождение в одной команде с Герой — это хорошая идея?

— Никто.

— Дверь там, до свидания.

Некоторое время в комнате стояло молчание. Я смотрел на Василису, а она сидела не двигаясь, глядя в пол закусив губу и обхватив колени.

— Ладно, ладно… Отец, — взгляд Василиса так и не подняла.

Вот это неожиданно, ситуация прямо новыми красками заиграла. Я уверенно полагал, что это была ее мать — поэтому и не хотел рассказывать Анне про ставший мне доступным в сумраке огненный меч. Но сказанное сейчас Василисой просто в корне меняет дело.

— Аргументы какие были? Месть — это блюдо, которое подают холодным?

— В общем и целом. Слов больше, но смысл ты верно уловил.

— Скажи, а отец тебя вообще как, любит?

— Да черт его знает, — пожала плечами девушка, по-прежнему глядя в пол.

— Вот поэтому мне и не очень нравится происходящее.

— Так почему ты своему другану не доверяешь? — подняла она наконец взгляд.

— Потому что он нас бросил за забором.

— Тем не менее, ты взял его в команду.

Ах вот оно что, я об этой стороне вопроса как-то и не подумал даже.

— Против своей воли.

— Что?

— Я был против того, чтобы Гера был в нашей группе. И сразу же, во время первой нашей встречи сказал об этом куратору Анне Николаевне Полубояриновой и тренеру-командиру Анатолию Германовичу Атаманову.

— Подожди-подожди, но ведь ты так рьяно за своего обосранца впрягался?

— Васямльть!

— Ну прости! Максим, ну не ругайся, что выросло то выросло, я себя не контролирую. Накажи меня, если хочешь.

— Не хочу.

— То есть получается, что за Герасима после его звонка Брагину ты тоже без желания впрягался?

— Да. Если будет возможность, я бы хотел видеть его в другой группе. Но сейчас стараюсь не разрушать общекомандную атмосферу.

— Какой ты рациональный. Ты и меня сплавишь, если нужно будет?

— Ты собираешься меня предать? Подставить, убить, отомстить?

Взгляд Василиса не отвела, смотрела прямо и уверенно.

— Нет.

— Вот тебе и ответ.

— Мой капитан, — послала мне воздушный поцелуй девушка левой, здоровой рукой.

— Не паясничай.

— А то что?

— Да ничего. Просто не паясничай.

— Может я не паясничаю, а полна искренности настолько, что в душе преклоняюсь перед своим героем?

— Фото мое уже повесила над кроватью?

— Под подушкой лежит, заламинированное.

— Зачем заламинированное?

— В ванную с собой беру, — мило улыбнулась Василиса. — Я же сказала: в ду́ше преклоняюсь. Душ в ванной, где девочки обычно… Хм, ты может и слов-то таких не знаешь. Давай с простого — у тебя в деревне была ванная? Знаешь, что это такое?

— Не, не знаю. Я летом в речке мылся, зимой в сугробе.

— Даже по головизору ванную не видел?

— По головизору я только мультики смотрел.

— Хентайные?

— Вот таких слов у нас в деревне не знают.

— Пещерные вы люди в своем рыбсовхозе.

— Откуда в тебе столько яда?

— Ой да как во всех, мне просто его никто не отсасывает.

— Злая ты баба, Вася. Впрочем, если б я был тянкой и меня звали Васей, я бы тоже этому факту сильно расстраивался.

Василиса соскочила с кресла и почти бегом вышла из комнаты, хлопнув дверью. Обиделась, надо же. Понимаю. Мне вот про Рыбинск тоже обидно было слышать, знала же, на что шла. Но фляга с перепадами настроения у нее конечно свистит пронзительно. Может последствия употребления сразу двух доз симулятора? Хотя нет, она ведь и в норме так себя ведет загадочно.