Острые зубцы короны. Книга 2. Освободитель

Глава 2

Мердоз смотрел на пленных орков и эльфаров, восстанавливающих то, что порушили их собратья по оккупации. Сторожимые всего одним солдатом с мечом на поясе, оборванные бывшие вояки высших рас с кирками и тачками выглядели не так грозно, как до этого с оружием в руках, скорее даже жалко. Ну работы-то для них хватит. Здесь в Арзуне оставалось начать и кончить — королевского дворцового комплекса не существовало, на его месте был большой котлован с мелкими каменными обломками и мешаниной грязи после прошедших дождей. Посмертие, взорванное Азариусом, стерло о себе и память о старой Зунландии, величественной и патриархальной. Теперь же ему, как правой руке Крата, приходилось не только заниматься своей профильной работой, но еще и хозяйственной — хотя бы подобрать ему место для проживания. Король Викхерн — хотя какой он там к хренам собачьим король — занял бывший особняк эльфарского наместника, Крат предпочитавший выделенному ему особняку, казарму — бывшее здание генерального штаба, неугомонный сапог все чаще подчеркивал свою армейскую природу перед окружающими. Самому же Мердозу приходилось неотступно сопровождать Крата, поэтому его домом стал один из кабинетов того же штаба.

Все шло как-то не очень здорово. Нет, спасибо конечно Сержу и его теперь уже гравийцам за подарочки эльфарам и гномам, только это помогло прекратить войну и остаться в живых. Потрепаны, ранены, разорены — но живы и зализываем раны. Хотя бы та большая часть Зунландии, которая была сейчас под Кратом. Но вот то-то и оно, что несмотря на внешнюю силу, генерал был колоссом на глиняных ногах — в армии и не только его не любили. Одно дело железной рукой посылать подчиненных в смертоубийственную атаку и лично рубить головы непокорным, и совсем другое дело делать это бездумно в мирное время. Правы были гравийцы, бездарный он генерал. А что еще хуже — бездарный правитель, заставляющий солдат на своей земле делать то, что делают на землях оккупированных. И пылали жарким пламенем дома и амбары, насиловали и развешивали на перекладинах виселиц и ветвях деревьев бывших подданных Азариуса, наказание за неповиновение властям было одно — смерть. Генерал Крат исчез, появился диктатор Крат, чудовище, методы которого ужасали даже привыкшего ко всему Мердоза. Конечно, полковник не бездействовал, осторожно и аккуратно пытаясь исправлять ухудшаемую Кратом ситуацию, но… Сделать он мог увы, немного. Вот и сейчас придется, вернувшись в управление, заняться работой полицейского, точнее следователя по одному из политических дел, очередному бунту в армейской среде.

- Итак, майор, вы утверждаете, что действовали один и ни по чьему приказу? — Мердоз ходил по пыточной в подвале управления.

Избитый кровавый кусок мяса, привязанный к железному стулу, лишь смог с трудом разлепить щелочку одного глаза.

- Молчите? — Мердоз жестом остановил заплечных дел мастера, занесшего было пудовый кулак над тем, что осталось от заключенного. — Да и ладно, это неважно. Тут есть показания двух ваших лейтенантов, указывающих на то, что вы подбивали солдат к бунту против законного короля Викхерна, показания ваших сообщников и описание планов по захвату власти.

Кусок мяса лишь слегка пошевелился, обвиснув на ремнях. Больше он ничего сделать не смог.

- Ладно, допрос окончен, — бросил Мердоз палачу.

- Куда его, мылсдарь? — прогудел детина-палач. — В ров, в камеру или сразу добить, чтобы не мучился?

- Как это добить? Ты хочешь подарить легкую смерть заговорщику? Отдадим его Лесным Ножам, они ему устроят такую смерть, что боги ужаснутся.

Вот тут уже вздрогнул сам палач. Даже сожжение на костре было более милосердной смертью, чем та, которая ждала несчастного. Предпочитая самому не связываться с утилизацией, Мердоз некоторых заключенных отдавал банде Лесных Ножей из Дикого Поля, по слухам связанных с эльфами. Что они там с ними делали и зачем зеки были нужны ушастым, Мердоз не спрашивал. Достаточно того, что Ножи платили палачу за каждое тело пять талеров золотом, но только если это тело еще подавало признаки жизни. Иногда несчастных препарировали на месте, развешивая внутренности по деревьям, для устрашения остальных.

- А остальных, мылсдарь?

- Остальных? — Мердоз повернулся и осмотрел палача. — Указания получишь позже. Иди пока готовь мясовозку.

Палач согласно кивнул. Идти готовить фургон для перевозки заключенных — хотя бы работа на воздухе, не в этом душном, жарком и вонючем подвале, пропитанном запахом паленого мяса и испражнений.

А Мердоз, вернувшись к себе в кабинет, занялся делом. Список, составим список. Майора Кэндеро — Ножам, двух лейтенантов, сдавших его даже не под пытками, а под угрозой физического воздействия — просто повесить на плацу за моральную неустойчивость, молчаливого сержанта-ветерана, так и не заговорившего, и превратившегося тоже в отбивную — и этого Ножам… Ну и что? Всего десять талеров палачу? Кто у нас еще для опта? Маловато. Ну ничего, еще попадутся. Так понемногу, по чуть-чуть… И дело вовсе не в деньгах.

Как всегда, самое интересное проходило за городом, на старом заброшенном кладбище Арзуна. Палач правил фургоном в темноте, вздрагивая от каждой ночной неверной тени — про эти места ходило столько страшных баек и небылиц, что трудно было отличить небыль от правды. И про неупокоенных духов насильственно убиенных, ставших навьями, и про мертвецов, разрывающих свои могилы и выбирающихся наружу, а также про шабаши ковенов на могилах, которым для обрядов была нужна свежая плоть и кровь неосторожных путников.

Вот в ночи засветился огонек на обочине кладбищенской дороги. Палач зажег фонарь, и поставил его перед собой. Его увидели, огонек мигнул два раза, палач в ответ — три. Все нормально, если можно было бы об этом так сказать здесь. Это были Ножи.

Палач медленно подъехал к другому фургону и остановился по мановению руки стоящего на дороге человека в черном плаще с головы до пят, лицо которого было скрыто капюшоном. Сколько раз он уже ни встречался с ними, при виде черных его всегда охватывала оторопь. Палач вышел из фургона.

- Привезссс? — зловеще, по-змеиному, прошипел черный человек.

- Да, ваша милость, двоих.

- Мало, — разочарованно сказал человек. Да и вообще, человек ли это? Странный, очень странный у него акцент, который насторожил еще при первой встрече, похожий палач встречал только во время Войн Крови, когда еще не был палачом, а был простым солдатом. — Давай, открывай!

Палач подошел к задней двери фургона, сопровождаемый невесть откуда появившимися фигурами в черных плащах.

- Вот, ваша милость!

Черный склонился над связанными полутрупами.

- Они еле живы, — прошипел он. — Не получишь денег. Мне нужно не мясо, а их органы. Или может твои почки для нашего магического обряда подойдут?

Палач икнул и побелел. Так вот зачем они покупают приговоренных! Палач слышал о Черных Магах Смерти, причем такое, чему верить было нельзя. Банда? Это банда? Да никакая это не банда, это ковен Черных.

- Виноват, ваша милость, — проблеял палач.

- Виноват, — согласился черный. — В следующий раз если привезешь мне товар в таком состоянии, сам пойдешь на мясо. Ты понял?

- Да-а, ваша милость…

- Грузите, — черный полуобернулся к своим. — И передай своему хозяину, что я очень недоволен.

Черный кинул звякнувший кошелек в дорожную пыль. Палач дрожащими руками подобрал плату, непрестанно кланяясь, проводил взглядами страшных черных, дождался, пока они уедут, осенил себя святым кругом и поскорее забрался в фургон. Быстрее, как можно быстрее из этого проклятого места!

…Майор Кэндеро сначала подумал, что наконец-то ушел за грань и попал в то место, куда попадают души мучеников. Последние три дня были непрекращающейся болью, рвущей тело на части — а другого трудно было ожидать от подручных Крата, страдающих, точнее наслаждающихся невыносимой жестокостью по отношению ко всем — своим ли, чужим, все равно, к кому прикажут. Ему, боевому офицеру, прошедшему от лейтенанта, командира пехотной роты нового образца еще при Азариусе, будь благословенна его память, до командира батальона пехоты короля Викхерна претило то, что приходилось делать армии. Ладно, в отношении других рас — здесь все спишут законы войны, можно было попрать и примириться с собой, но когда Крат повернул армию против народа и огнем и мечом прошелся по своим же, людям, зунландцам, и так настрадавшимся за время оккупации ушастой нечисти, Кэндеро не выдержал.

План был до неприличия простой — во время одного из визитов Крата в полк вывести свой батальон, убить генерала и, подняв других, снести марионетку Викхерна и занять дворец. А дальше? Дальше план не особо вырисовывался, как пойдет. Может быть, примкнут те, кто не одобрял звериной жестокости Крата, например, генерал Тейесен из старой еще военной аристократии, начальник генерального штаба, или полковник Керелдан, командир штурмового полка… Они иногда высказывали свое неодобрение по поводу действий верховного, и самое интересное, до сих пор были живы — видимо, пока были незаменимы. Да и мнение было выражено не в виде жесткой публичной критики, а так, легкое бурчание под нос.

Кэндеро же начал продумывать заговор всерьез, не вызывая подозрений излишней болтливостью — что толку трепать языком, привлекая к себе внимание этого мерзавца, его цепного пса Мердоза с ничего не выражающими стеклянными рыбьими глазами, главы Тайной Стражи. Тому человека убить — что стакан воды выпить, в общем, тот еще шакал.

И как оказалось, умный шакал. Кэндеро потихоньку, исподволь плел свои неумелые сети заговора, вовлек в него младших офицеров, сержантов — тех, кто ничего не терял в плане карьеры и дальнейшего будущего, но у кого имелся самый важный необходимый ресурс — люди. Солдаты. Прошедшие за время Эльфарской кампании огонь и воду, и готовые следовать за своими командирами хоть в пекло.

Сдал заговорщиков один молодой лейтенант, который решил, что выслужится перед Кратом, если доложит о заговоре. Правда, это ему совсем не помогло — так он тоже оказался в застенках Мердоза, вместе со своим сослуживцем, тоже лейтенантом. Ну поскольку они были вовлечены в заговор недавно, то знали только его и его ординарца, сержанта Тресана. И вскоре все четверо очутились в пыточной Тайной Стражи. Вот тут вот и сказалась старая закалка — если лейтенанты разливались соловьями от одного только вида каленого железа, то Кэндеро молчал, как, похоже, и Тресан — по крайней мере, на него сам Мердоз, не побрезговавший лично провести силовое дознание, не ссылался. Зато какой ценой далось это молчание… Харкая кровью, шипя от боли в переломанных ребрах и конечностях Кэндеро мечтал побыстрее умереть от шока, но тренированное, выносливое солдатское тело этого сделать отказывалось, хотя целых костей в нем оставалось наполовину, а что со внутренними органами не знал никто — боль, казалось, заполнила весь человеческий сосуд и уже лилась через крышку.

Кэндеро вдруг осознал, что он находится все еще в своем многострадальном теле, попробовал пошевелить руками и ногами — о, чудо! Действительно шевелятся, не болят, слушаются его, более того пальцами рук он чувствует тонкий незнакомый материал, постеленный под ним. Где он? Неужели в раю?

Он открыл глаза. Странная белая комната, залитая солнечным светом.

- Пришли в себя? — пожилой мужчина в белом халате наклонился над ним.

- Да, — смог ответить Кэндеро и попытался приподняться на локтях.

- Тихо, тихо, — со смешком сказал мужчина. — Не надо портить мою работу.

Мужчина прикоснулся пальцем к его лбу, и майор опять отключился, но на этот раз здоровым сном без сновидений и кошмаров.

Пришел он в себя, когда закатное солнце, уже склонившееся к горизонту заливало красноватым светом противоположную стену палаты. Теперь мужчин, стоящих возле его кровати, было двое, оба в белых халатах, второй был явно помоложе того, первого.

- Ну вот, хорошо. Можете себя назвать?

- Майор Кэндеро, восьмой пехотный полк его величества Викхерна, — тихо сказал он.

- А также бунтовщик и изменник, заслуживающий долгой мучительной казни, — усмехнулся мужчина помоложе. — Да не стесняйтесь, Кэндеро, вы теперь среди друзей.

- Где я?

- В безопасности. Госпиталь Орсода.

- Наша колония? Как я сюда попал? — удивился майор.

- Ну, во-первых, мы не колония, а королевство Гравия, а во-вторых, как вы сюда попали — вам пока это знать рано. И скажите спасибо, что господин Арпадио, маг Жизни, лично вами занялся. В результате вы встанете на ноги через пару дней.

- Откуда вы знаете, что я изменник и бунтовщик?

- А другие сюда и не попадают, — по-доброму сказал мужчина помоложе. — Потом встают на ноги и уходят своим ходом.

- Вы теперь тоже бунтовщики, раз провозгласили свою страну. Сепаратисты…

- Ага, — ласково сказал мужчина. — Именно так. Просто с мразью вроде Крата нам не по пути. И со старым феодальным отродьем тоже. А также с другими расами. Вы, наверное, слышали про несчастья, случившиеся с гномами и эльфарами? Да, это наша работа. А вы — ну это отдельная история.

- И что дальше?

- А ничего, — пожал мужчина плечами. — Как хотите вы. Хотите — можете заняться мирной жизнью, у нас для каждого найдется земля, где вы сможете осесть. Хотите — можете вступить в нашу армию, нам пригодятся люди вроде вас. Только одно могу сказать — в Зунландию вы больше не вернетесь, там вы умерли для всех. В общем, по выходу из госпиталя обратитесь к господину Арпадио, раз он теперь ваш крестный отец. А пока — отдыхайте, набирайтесь сил. Оставляю его на ваше попечение, господин Арпадио.

Молодой мужчина еще раз бросил взгляд на лежащего и вышел из палаты.

- Спасибо, господин Арпадио, — майор с благодарностью посмотрел на мага жизни, вытащившего его из-за грани.

- Пожалуйста, — маг с доброй улыбкой поправил простыню, накрывающую пациента.

- А кто это был?

- Кто?

- Тот, второй мужчина?

- Ваш добрый ангел, — улыбнулся маг. — Ничего, вы еще с ним встретитесь, даю слово.

А Серж шел по госпитальному коридору, довольный собой. И Мердозом особенно. Молодец полковник, так держать. Сколько ты нам уже заговорщиков поставил? Причем самых-самых, которые ненавидят Крата лютой ненавистью и не на словах, а выдержав пытки в подвалах Арзуна. Выполняя до буквы свой служебный долг, Мердоз проверял их на прочность, сломаются или нет, стоит с ними дальше работать или просто отдать палачам. Ну а мнимая утилизация через бандитов — тоже его идея. И она работала. Теперь в Гравию попадал самый цвет внутреннего сопротивления, а Лесным Ножам — егерской спецкоманде эвакуации — надо скоро памятник будет ставить. Только вот придется им долго обходиться без памятника, долго еще их работа будет под грифом «совершенно секретно», а об их делах будет знать только Тайная Стража и руководство Гравии. Ну ничего, ничего. Когда-нибудь, ребята, когда-нибудь…

В отличие от Сержа у Крата было весьма паршивое настроение. Стоя у окна, он наблюдал как медленно покачиваются на ветру тела повешенных заговорщиков, а к ним присматриваются жирные вороны, сидящие на перекладине виселицы. Отожрались, крысы летающие, еще бы — только за последний месяц казнено уже восемнадцать человек, и еще пара десятков ушла к неведомым подручным Мердоза, на окончательную утилизацию. Четыре, четыре заговора за месяц! Армейцы, гражданские, неведомые террористы… Все, все хотят его голову — от гномов и эльфаров до таких же, как он, зунландцев. Пусть так, он не отступится, насаждая новую королевскую — точнее, свою — власть мечом и огнем. Ну и хорошо намыленными веревками, конечно — самый раз в рекламных целях. Как вот эта инсталляция, например, служащая напоминанием потенциальным бунтовщикам.

Дела шли плохо — Крат чувствовал, что отхватил кусок, который не сможет проглотить. Северные провинции Зунландии подчинялись ему номинально, скорее в силу патриархальных традиций — «Как же без монарха-то?». Не подвергшиеся оккупации и не почувствовавшие ее на себе. Южные, точнее юго-восточные, на границе с айзанцами, тоже себе на уме — даже при Азариусе там была еще та вольница, пограничный люд жил как на вулкане. Неосвоенный восток и северо-восток тоже служил прибежищем вольного люда и оторви-сорвиголов, номинально негосударственная территория, никому не принадлежащая, в силу ландшафта и природных условий труднозаселимая переселенцами из Зунландии. Хотя и были там несколько форпостов, но насколько обстояли дела, было неизвестно, а посылать туда экспедиционный корпус Крату не позволяли обстоятельства. Да и опасно — вон что учудили колонии на Гравии, объявив себя независимыми. А вдруг и эти почувствуют слабину руки короля? И пойдет-поедет, распадется бывшая Зунландия, расползется лоскутным одеялом.

И конечно, самая актуальная сейчас и регулярная головная боль — Дикое Поле, образованное границами Лундии и Эльфарии на территории королевства. Кого сейчас там только не было — дезертиры всех рас, чудом уцелевшие крестьяне, баронские земли и города, бандиты и прочий лихой люд. И самое главное, что все эти разумные положили на Крата и бывшую Зунландию с прибором. Более того, эта территория обезлюдела — частично от оккупации, частично от неизвестной третьей силы, опустошающей города и веси, неизвестно куда уводя людей, увозя продовольствие и угоняя скот, причем подчистую — разведотряды находили только покосившиеся крестьянские избы, полностью опустошенные, и невозделанную малоплодородную от постоянного использования землю. И — никого. Хутора стояли пустыми. Очевидцы баяли о каких-то странных людях в странных зеленых одеждах, вооруженных до зубов и готовых ко всему, которые тоже огнем и мечом проходились по землям бывших эльфарских прислужников, наводя свои порядки, причем жестко — один из отрядов Крата, посланный с тем, чтобы навести порядок, наполовину исчез, наполовину полег, оставив после себя только трупы на поле боя. Крат сильно подозревал, кто это — описание соответствовало облику и почерку зунландских егерей, а где у нас был Особый Егерский? Правильно, садись, пять — на Гравии, более того, судя по тому, что видел генерал, остатки Особого Егерского превратились в вооруженные силы Гравии, став ее ядром, обучая обычных солдат по своей программе головорезов. Крат аж поежился — куда уж ему с той сборной солянкой, которая ему досталась. Хоть у него и больше штыков по общей численности войск, только несколько его подразделений имеют такую выучку и личного состава там явно меньше, чем в гравийских силах. Тем более если учитывать гравийское вооружение и технику… Да имея такое, он бы подмял под себя весь континент, если бы не второе «но» — численность войск. Да, Лигус сделал бессмысленными традиционные сражения стенка на стенку, выигрывая с помощью своей чертовой техномагии там, где раньше выиграть было невозможно, не числом, но вооружением. Но когда проходит время сражений, а приходит — установления власти, вот здесь и наступает нехватка людей. Не войск, а оккупационных сил, способных занять и удержать населенные пункты. Поэтому и Ат-Балай остался нетронутым, и эльфарское приграничье тоже, да и — что там греха таить — Дикое Поле. Там, где нет крупных гарнизонов, даже взвод или рота солдат может сгинуть бесследно, не говоря о назначенном наместнике или старосте с парой Стражей в придачу. Вот только и остается, скрипя зубами, поминать чертями ушастых, коротышек, да и Лигуса, всех скопом. И пытаться скрепить расползающееся по лоскутам феодов большое рваное одеяло, в которое превратилась теперь некогда богатая и развитая страна.

Его мысли прервал судорожный стук в дверь. Какого черта? Не ясно, что ли, сказал — не беспокоить! Ну, какой смертник хочет в штрафники?

- Да! — раздраженно кинул Крат.

- Ваше Высокопревосходительство, разрешите? — взъерошенный адъютант просунул голову в дверь.

- Че надо? Плетей захотел? — грубо ответил генерал.

- Там… Там…

- Че «там»? — передразнил Крат адъютанта. — Баба с тремя сиськами?

Адъютант выпучил глаза и исчез из виду, как будто его рывком дернули за шиворот. Раздался приглушенный стук от соприкосновения головы лейтенанта со шпалерами коридора.

Генерал сунул руку за обшлаг камзола, нащупывая один из маленьких трофейных пистолетиков Лигуса. Со шпагой особенно в кабинете не попрыгаешь, а сбруя с кавалерийскими пистолетами висела на кресле у стола, на полпути между окном и входной дверью.

- Мир вам, — в кабинет шагнула фигура в черном одеянии, и не обратив на направленный в лоб черный зрачок пистолетного дула, сбросила капюшон. — Не надо, генерал.

Крат почувствовал, как его пальцы разжимаются под действием плетения, выпуская пистолет, упавший со стуком на покрытый тонким ковром пол.

- Я пришел с миром, — умные глаза Искореняющего смотрели на генерала с укором.

- Странный способ для визита вежливости, — зло сказал Крат.

- Ну что поделать, генерал. Не хотели меня впускать к вам, ну пришлось пустить в ход другие средства убеждения, — мягко и смиренно сказал святоша.

Чертов Орден Искореняющих Скверну! Сколько крови они попили, когда были при королях Зунландии одной из сил, споря по могуществу с Тайной Стражей. Маги и стражи магии, владевшие тайными знаниями Древних и захватившие в свое время всю планетарную транспортную сеть порталов, ревностно оберегая свои знания и умения от посторонних, где просто уводя нечестивцев за грань кинжалом в темном переулке, где делая это с помпой на кострах и в котлах с кипящим маслом. Фанатики, ретрограды, параноики — других слов у Крата для них не было. Чернорясная сволочь, управлявшая быдлом с помощью своих ложных богов от начала времен, и растерявшая свои позиции века два назад при деде Азариуса, взявшихся за них всерьез, когда их власть стала угрожать существованию королевства. Но, как видно, не до конца.

Беззвучно колыхнулась черная ряса, священник молча подошел к столу и степенно опустился в кресло для посетителей.

- Присаживайтесь, генерал. Что попусту стоять, аки перст в поле, — брат махнул рукой в сторону кресла генерала.

Вот сука чернорясая, ведет себя как хозяин, подумал Крат со злостью, нагнувшись за лежащим на ковре пистолетом. Ладно, посмотрим, что ты хочешь.

- Ну хорошо, брат…

- Брат Арирес, зовите меня так, — беззаботно махнул рукой святоша. Натренированный взгляд Крата сразу заметил перстень архимага на пальце. Архимаг? Надо потом уточнить у Мердоза, числится ли такой среди архимагов, или просто самодеятельность звиздобратии чернорясых, дотянувших своих самых способных магов до уровня архимагов довоенных.

- Так что вы все-таки хотите?

- Дело не в том, чего хочу я или вы. Дело в том, что мы вместе можем сделать для Зунландии, для ее возрождения, — с надменным видом сказал Арирес.

- Даже так? И что же мы, — генерал иронично выделил местоимение, — можем сделать для Зунландии?

- Возродить ее в прежних границах, расширить за счет других рас, вернуть колонии в лоно королевства.

Крат на мгновение представил себе манипуляции с лоном, и про себя хихикнул — картина выходила кисти Дастогаста Распутного, автора нецензурных порнографических картин, выхолощенного возмущенными критиками и умершего в монастыре.

- Так что там про лоно? — насмешливо сказал генерал.

- Не то, о чем вы подумали, — осуждающе вздохнул брат Арирес. — Солдафон вы, Крат.

- Да, и этим горжусь. По крайней мере я умерщвляю чужую плоть, а не занимаюсь лицемерным умерщвлением своей, по ночам лазая друг у друга в задницах, как ваши послушники, — жестко сказал Крат. Ходили такие грешки за монахами.

- Ладно, ладно, — примирительно поднял ладони Арирес. — Ваше отношение к нам давно известно, но не будем переносить личные отношения на деловые. Итак, о деловых предложениях. Я представляю брата Лекселу, на данный момент главу и верховного магистра ордена. И имею право говорить от имени ордена и лично магистра. Я предлагаю помощь.

- По-деловому — так по-деловому. Что вы можете мне предложить? И о какой помощи идет речь?

- Обученных бойцов, наши боевые отряды. Координацию действий под совместным командованием. И то самое оружие Древних, активно применяемое Сержем ван Лигусом, самопровозглашенным королем сепаратистов. Он украл у нас не все.

- Где вы раньше были, — желчно сказал Крат. Если бы это предложение поступило раньше, то ушастые и укороченные были бы разбиты в пух и прах раньше, сэкономив ему человеческий материал. — Я понял. Что вы хотите взамен?

- После возрождения Зунландии Лексела становится первым советником короля, то есть вашим, про Викхерна и его роль знает последняя курица в сарае. Возвращение всей недвижимости, принадлежащей ордену, изъятой как Азариусом, так и в ходе боевых действий. Возвращение религии Всех Богов и признание ее официальной религией Зунландии. Ну и соответственно экономические преференции в виде отсутствия налогов, своей торговой политики и тому подобных маленьких уступок.

Крат чуть не задохнулся от ярости. Принять такое… А что делать? Взгляд Искореняющего, упертый в Крата был настолько многообещающим, что становилось абсолютно ясно, что в случае отказа ему оставалось жить было ровно столько, сколько захочет орден. Ну а принять — будешь такая же марионетка ордена, как Викхерн у Крата.

- Вы ставите слишком жесткие условия, — пытался подобрать слова Крат.

- Мы ставим единственно приемлемые условия, — оборвал его Искореняющий. — Мы становимся второй властью в государстве. Ну а если вас это не устраивает, мы можем стать и первой, только вам лично это не понравится.

- Но…

- Теократия тоже приемлемая форма правления. В отличие от диктатуры, она включает в себя и ее. И вам выбирать, будет ли у нас дуократия или мы возьмем власть сами, ведя ваши армии в бой под девизом мести за невинно убиенного главнокомандующего, павшего от рук эльфаров гномов, орков, Сержа — нужное подчеркнуть. Ну вы поняли.

Крат заржал, долго и упорно, похрюкивая и вытирая слезы, чтобы посмотреть на недоуменно вытянувшуюся рожу святоши, и заржать еще сильнее.

- Вы… в… самом… деле… думаете… — генерал продолжал заливисто хохотать, потом взял себя в руки, вытирая слезы. — Нет, ну вы тупые, ик! Вы думаете, что мое убийство что-то изменит? Что кто-то за меня будет мстить? Меня армия ненавидит, если бы не мои драконовские меры устрашения, я бы уже давно был за гранью. А вот мои генералы, любой из которых займет мое место, ненавидит вас еще сильнее, чем меня. И они не успокоятся, пока не перевешают вас всех, несмотря на вашу магию-шмагию, стреляющий взвод не остановит ни один ваш боевой маг, особенно если пули будут зачарованные. Так что на вашем месте я бы поостерегся мне угрожать. Вашу звиздобратию не спасет ничего в случае моей смерти, вас порвут на тряпки. Так что вы должны не угрожать мне, а меня облизывать. Или сами понимаете, что все ваши прожекты накроются багровой шляпой одного из ваших богов, которыми вы так усердно пугаете простолюдинов, используя ваши магические фокусы.

- Так что мне передать магистру? Вы за наше предложение или против?

- Ну не будем ставить вопрос так буквально, — поморщился Крат, уже взявший себя в руки. — Скажите ему, что я подумаю. И потом, что это он присылает для таких знаковых переговоров своих подручных? Я хочу с ним встретиться лицом к лицу и обсудить дальнейшее наше возможное сотрудничество. И тогда вместе мы придем к соглашению о дальнейшем сосуществовании ордена и государства.

- Хорошо. Я передам ему наш разговор, — зловеще сказал Арирес и встал из-за стола. — Не пожалейте об этом.

- Я вас больше не задерживаю, — Крат откинулся на спинку стула, провожая взглядом натянувшего клобук на голову Искореняющего, идущего к двери в кабинет.

- Вот ведь, вздумал пугать меня, собака, — пробормотал Крат, когда Искореняющий скрылся за дверью.

Крат пошарил в столе, и достал бутылку дешевого солдатского рома — единственный напиток, который он признавал — и мутный стакан, набулькал себе половину, и задержав дыхание, запрокинул в себя содержимое, пахнувшее сивухой. Крякнул, занюхал рукавом золотого шитья камзола выпитое. Где же этот адъютант, мать его? Он подергал шелковый шнур, вслушиваясь в дребезжание звонка за дверью.

Ну вот, наконец-то услышал — робко ступая по ковру вошел лейтенант, щупая наливающийся синевой бланш на левой стороне лица.

- Оклемался, болезный? — ласково спросил генерал. И тут же заорал — Мердоза ко мне быстро!

Адъютанта как ветром сдуло. Крякнув от досады, побултыхав в бутылке мутноватую жидкость, генерал набулькал себе еще полстакана. Надо успокоить нервы после таких нежданных визитов.