Оракул с Уолл-стрит 3

Глава 18 Открытие универмага

Утро выдалось солнечным и ярким, как раз для того торжественного события, которое я так долго готовил. Я покинул квартиру за три часа до назначенного времени открытия. Обычно я не склонен к волнению, но сегодня ощущал странное покалывание в кончиках пальцев и легкую дрожь, совсем как при крупной биржевой операции.

В такси я еще раз просматривал подробный план церемонии открытия. Разрезание ленты, речи, музыкальное сопровождение, фотографии для газет — каждая деталь выверена с точностью до минуты.

Наша рекламная кампания превзошла самые смелые ожидания, создав настоящий ажиотаж в городе. «Человек из будущего» на Таймс-сквер вызвал такой интерес, что полиции пришлось разгонять толпу. «Охота за сокровищами» заставила тысячи нью-йоркцев бродить по городу в поисках заветных монет. А газетные заголовки последние дни только и говорили что о «революции в торговли».

Выйдя из такси за квартал от магазина, я был изумлен. Несмотря на ранний час и жаркую погоду, вдоль улицы уже выстроилась очередь. Сотни людей терпеливо ждали открытия. Солнце уже поднялось, но энтузиазм публики это ничуть не умерило.

— Мистер Стерлинг! — Бертрам, главный администратор, бросился ко мне навстречу, едва я подошел к служебному входу. — Слава богу, вы здесь. У нас небольшой кризис.

— Что случилось? — я мгновенно напрягся.

— Оркестр застрял в пробке на Пятой авеню, — нервно сообщил он. — И еще два торта не доставили. И мистер Флеминг из мужского отдела уже третий раз переставляет костюмы, утверждая, что система выкладки по размерам «сплошное уродство».

Я улыбнулся, глядя на растрепанного администратора.

— Бертрам, это не кризис. Это обычное волнение перед большим событием. Оркестр успеет, торты не критичны, а мистеру Флемингу передайте, что если он немедленно не прекратит свою самодеятельность, то может искать новую работу.

Бертрам выдохнул с облегчением:

— Да-да, конечно. Вы совершенно правы, мистер Стерлинг.

Внутри здания царила управляемая суматоха. Последние приготовления шли полным ходом.

Рабочие раскатывали красную ковровую дорожку перед центральным входом, флористы устанавливали гигантские цветочные композиции, а декораторы развешивали серебристые гирлянды и воздушные шары в тон корпоративным цветам.

Персонал магазина, одетый в новую униформу специально для открытия, проходил последний инструктаж. Я заметил, что большинство из них выглядели одновременно и взволнованными, и растерянными.

Неудивительно. Все, чему они научились за годы работы в торговле, сегодня предстояло перевернуть с ног на голову.

— Мистер Стерлинг! — О’Мэлли торопливо проталкивался ко мне через толпу. — Все три знаменитости уже прибыли и ждут в офисе мистера Фуллертона.

— Отлично, — я поправил галстук и быстро поднялся на антресольный этаж.

В кабинете Фуллертона собралась внушительная компания. Сам Джеймс Фуллертон, напряженный, но решительный, проглядывал заметки своей речи.

Рядом с ним сидела Грета Ларсен в элегантном серебристо-голубом платье, слишком легком для осеннего дня, но идеальном для фотографий. Честер «Профессор» Рейн, одетый в строгий смокинг, стоял у окна, глядя на собирающуюся внизу толпу. Лестер Фриман, как всегда величественный и харизматичный, беседовал с представителем мэрии.

— А, Стерлинг! — Фуллертон поднялся мне навстречу. — Кажется, мы создали настоящий фурор. Посмотрите, сколько людей! И говорят, к десяти их будет еще больше.

— Мы с вами творим историю, мистер Фуллертон, — я пожал ему руку. — Сегодня начинается новая эра розничной торговли.

Рейн подошел ко мне:

— Удивительно, Стерлинг. Когда мы впервые встретились, я подумал, что вы обычный рекламный агент с амбициозными обещаниями. Но сейчас… — он кивнул в сторону окна, — похоже, вы действительно знали, о чем говорили.

— Я основываюсь на строгом анализе, — ответил я. — Так же, как вы в ринге, мистер Рейн.

— И на интуиции, — добавила Ларсен, присоединяясь к нам. — Не скромничайте, мистер Стерлинг. Ваше видение выходит далеко за рамки анализа. Вы будто заглянули в будущее и принесли кусочек оттуда.

Если бы она только знала, насколько точны ее слова.

Через пятнадцать минут порядком опоздавший оркестр наконец занял свои позиции у главного входа, и первые аккорды «Stars and Stripes Forever» разлетелись по улице. Я наблюдал в окно, как толпа оживилась, послышались аплодисменты.

— Пора, леди и джентльмены, — объявил Фуллертон. — Шоу начинается.

Мы спустились на первый этаж и заняли позиции у входа. Сквозь стеклянные двери я видел море голов. Репортеры с фотоаппаратами толпились ближе к входу, в специально огороженном для них секторе. Несколько полицейских сдерживали наиболее нетерпеливых граждан.

Ровно в десять ноль-ноль Фуллертон выступил вперед, а оркестр приступил к торжественному маршу. Мэр Нью-Йорка, прибывший за несколько минут до церемонии, занял место рядом с Фуллертоном. Бертрам беспокойно поглядывал на часы, но мы строго придерживались расписания.

— Дамы и господа! — голос Фуллертона усиливался через примитивную систему громкоговорителей, установленную для церемонии. — Сегодня великий день не только для нашей компании, но и для всего города, для всей страны! Сегодня мы открываем двери не просто нового магазина, мы открываем двери в будущее торговли!

Толпа отреагировала аплодисментами. Фуллертон продолжил, рассказывая о своем видении прогресса, о новом опыте покупок, которые ждут посетителей. Его речь, отредактированная мной накануне, отлично балансировала между деловым тоном и праздничным энтузиазмом.

После Фуллертона выступил мэр, произнеся короткую, но воодушевляющую речь о прогрессе Нью-Йорка и его деловом духе. Затем настало время для «звездного момента».

Грета Ларсен выступила вперед, и толпа зашумела от восторга. Кинозвезда редко появлялась на публичных мероприятиях, и ее присутствие придавало событию особый статус.

— Как женщина, — начала она свою короткую речь, — я знаю, что такое нехватка времени. Время наш самый ценный ресурс. И сегодня, благодаря новаторскому подходу мистера Фуллертона и его команды, женщины Нью-Йорка получают драгоценный подарок — часы свободного времени каждую неделю.

Ее речь была встречена еще более громкими аплодисментами, особенно от женской части публики.

Честер Рейн, к удивлению многих, произнес не просто дежурную речь, а почти научный доклад о принципах эффективности движений в пространстве, проводя параллели между своим боксерским опытом и новой планировкой магазина. Его интеллектуальный подход оставил сильное впечатление.

Лестер Фриман вместо речи просто поднял руки, словно дирижируя, и объявил:

— Дамы и господа, позвольте представить вам симфонию нового шопинга! — С этими словами его оркестр заиграл специально написанную им «Торговую симфонию», а к запястьям нескольких музыкантов были привязаны разноцветные ленты. По заранее отработанному сигналу, они дернули за них, и сверху посыпался дождь из серебристых конфетти.

Наконец настал решающий момент. Фуллертон и мэр вместе взялись за гигантские церемониальные ножницы (еще одна моя идея, позаимствованная из будущего) и перерезали широкую красную ленту перед входом.

— Добро пожаловать в новую эру торговли! — провозгласил Фуллертон, и двери открылись.

Толпа хлынула внутрь, словно прорвавшаяся плотина. Специально обученный персонал у входа вручал каждому посетителю иллюстрированное руководство по пользованию магазином и направлял потоки людей, чтобы избежать скопления и давки.

Я стоял в стороне, наблюдая, как мои идеи воплощаются в жизнь. Первые реакции посетителей были именно такими, как я и предсказывал.

Вначале недоумение и даже легкий шок при виде открытых полок с товарами. Затем осторожное любопытство, первые пробные прикосновения к товарам без помощи продавца. И наконец, восторг от новой свободы.

Особенно интересно было наблюдать за реакцией на торговые тележки. Некоторые посетители сначала отказывались от них, но увидев, как удобно другим покупателям собирать товары, быстро возвращались к входу, чтобы взять свою.

— Это… невероятно, — пробормотал Фуллертон, стоя рядом со мной и наблюдая, как всего за полчаса магазин заполнился до отказа. — Они действительно понимают, как это работает. Я боялся, что придется объяснять каждому.

— Люди умнее, чем мы думаем, — ответил я. — И они любят новизну, если она действительно делает их жизнь лучше.

Я поднялся на антресольный этаж, чтобы лучше видеть общую картину происходящего. Отсюда весь торговый зал напоминал муравейник. Сотни людей двигались по продуманным маршрутам, останавливаясь у сделанных ярче витрин, интуитивно следуя указателям.

Детская игровая зона на четвертом этаже заполнилась мгновенно. Молодые матери, поначалу с опаской, потом с явным облегчением оставляли детей под присмотром квалифицированного персонала и отправлялись на беспрепятственный шопинг.

Даже самые консервативные отделы, такие как мужская одежда под руководством скептически настроенного Флеминга, были заполнены до отказа. Я с удовлетворением наблюдал, как покупатели с изумлением обнаруживали, что могут самостоятельно просматривать рубашки своего размера, не дожидаясь продавца.

— Вот вы где, босс, — О’Мэлли появился с чашкой кофе в руке. — Не каждый день видишь такой ажиотаж. Даже перед боем Демпси такого не было.

— Мы затронули нечто фундаментальное, Патрик, — я принял из его рук кофе. — Желание людей контролировать собственный выбор.

— Но самое удивительное не это, — О’Мэлли кивнул в сторону кассовой зоны. — Там уже очередь до самой парфюмерии. И почти у каждого в тележке товаров вдвое больше, чем они обычно покупают.

Я улыбнулся:

— Именно это я и прогнозировал. Когда человек сам выбирает товар, он склонен выбирать больше. А когда не нужно ждать продавца в каждом отделе, остается время на посещение нескольких отделов вместо одного-двух.

К полудню ситуация стала ясна даже самым закоренелым скептикам. Эксперимент был фантастически успешным. Кассы работали на полную мощность, пакеты с логотипом «Фуллертон» виднелись повсюду на улицах прилегающих кварталов, а количество посетителей не уменьшалось.

К двум часам дня Фуллертон, сияющий от счастья, подошел ко мне с бокалом шампанского:

— Стерлинг, вы волшебник! Касса показывает, что мы уже превысили обычную дневную выручку нашего крупнейшего магазина в два с половиной раза, а день даже не закончился!

— И это только начало, — я принял бокал. — Подождите, когда сработает «сарафанное радио» и люди начнут рассказывать друзьям о своем опыте.

— Я уже решил, — Фуллертон понизил голос, хотя в общем шуме его вряд ли кто-то мог услышать. — Мы немедленно начинаем переоборудование всех наших магазинов по вашей модели. И открываем еще пять новых в течение следующего года. Вы готовы возглавить эту экспансию?

— За достойное вознаграждение, — улыбнулся я. — Но сначала давайте проанализируем первую неделю работы этого магазина. Наверняка будут моменты, требующие корректировки.

— Согласен, — кивнул Фуллертон. — Но я уже сейчас вижу, что некоторые элементы работают идеально. Эта детская зона, это гениально! И центральные кассы вместо оплаты в каждом отделе… как я сам до этого не додумался?

Я скромно улыбнулся, не сообщая ему, что все эти концепции в моем времени уже давно были стандартом индустрии.

После того, как первоначальный ажиотаж немного утих, я смог внимательнее наблюдать за тем, как работал новый принцип торговли. Послеобеденное время принесло настоящий покупательский бум. Люди, услышавшие от утренних посетителей о «революционном магазине», хлынули на 34-ю улицу сплошным потоком.

К трем часам дня все торговые тележки были разобраны, и Бертраму пришлось срочно доставать резервную партию из подвального хранилища. Покупатели заполняли их до краев, двигаясь между открытыми стеллажами с товарами. Особенно впечатляла скорость, с которой опустошались полки с товарами повседневного спроса.

Женский отдел чулок и перчаток был буквально атакован покупательницами. Вместо обычной процедуры, когда продавец должен был достать товар из-под стекла и продемонстрировать его, теперь дамы самостоятельно перебирали различные модели, примеряли их тут же и зачастую покупали сразу несколько пар. То, что раньше занимало пятнадцать минут на каждого клиента, теперь происходило параллельно с десятками покупателей.

Отдел мужских галстуков, организованный по моему новому принципу, с открытыми стойками вместо стеклянных витрин, побил все рекорды продаж. Флеминг, первоначально скептически настроенный к идее самообслуживания, теперь едва успевал пополнять стенды. Его глаза изумленно округлялись каждый раз, когда очередной покупатель, подержав в руках пять-шесть галстуков, приобретал три или четыре вместо обычного одного.

— Невероятно, мистер Стерлинг! — воскликнул он, пробегая мимо с новой партией товара. — Мы продали за четыре часа больше, чем обычно за неделю!

Наиболее наглядным свидетельством успеха стал отдел посуды. Миссис Ховард, изначально категорически возражавшая против открытой выкладки «хрупких предметов», теперь с изумлением наблюдала, как покупатели бережно изучали сервизы, чайные пары и хрустальные бокалы, выставленные на открытых полках.

Страхи о массовом бое посуды не оправдались. Люди обращались с товарами гораздо аккуратнее, когда могли сами их потрогать.

К четырем часам дня отдел детских игрушек выглядел как после урагана. Полки с мягкими игрушками, конструкторами и куклами опустели на две трети.

Специальная акция «Подарок при покупке от пяти долларов» привела к тому, что многие родители, изначально планировавшие купить один недорогой подарок, увеличивали сумму покупки, чтобы получить премиальную игрушку.

Система централизованных касс работала на пределе возможностей. Пять кассиров, которых я настоял установить вместо традиционных отдельных пунктов оплаты в каждом отделе, едва справлялись с потоком. Но даже при этом очереди двигались в три раза быстрее, чем в обычных магазинах, благодаря оптимизированной процедуре оплаты и упаковки товара.

Ближе к вечеру поступила тревожная весть, что запасы многих товаров подходят к концу. То, что было рассчитано на неделю продаж, исчезло с полок за один день. Бертрам спешно организовывал ночную доставку из центрального склада Фуллертона и даже из других магазинов сети.

Мне особенно приятно было наблюдать за тем, как работали мои инновационные концепции.

Покупатели не просто брали необходимые товары, они исследовали, сравнивали, и чаще всего уходили с большим количеством покупок, чем планировали изначально. Сама возможность свободно прикоснуться к товару, подержать его в руках без помощи продавца, создавала мощный психологический эффект причастности, который превращался в желание обладать предметом.

Когда стемнело, а поток покупателей и не думал иссякать, стало очевидно, что наша «революция» увенчалась полным триумфом. Первый день превзошел самые смелые прогнозы.

Бертрам, весь день собиравший статистику, доложил, что магазин посетило более пятнадцати тысяч человек, треть из которых совершила покупки. Средний чек превысил обычный в полтора раза.

После закрытия магазина Фуллертон собрал всех менеджеров и ключевой персонал в конференц-зале для краткого подведения итогов. Я сидел рядом с ним за столом, чувствуя приятную усталость после напряженного, но невероятно успешного дня.

— Дамы и господа, — начал Фуллертон, — сегодня мы сделали нечто большее, чем просто открыли новый магазин. Сегодня мы сделали революцию в розничной торговле!

Раздались аплодисменты, и я заметил, что даже самые скептически настроенные сотрудники, такие как Флеминг и миссис Ховард, присоединились к овациям.

— Результаты говорят сами за себя, — продолжил Фуллертон, развернув лист с предварительными цифрами. — За один день, один только день, мы продали товаров на сумму, превышающую недельный оборот любого из наших традиционных магазинов!

Снова аплодисменты, еще более энергичные.

— И все это благодаря смелому видению одного человека, — Фуллертон повернулся ко мне. — Мистер Стерлинг, прошу вас, встаньте.

Я поднялся, чувствуя на себе десятки взглядов.

— Когда Уильям Стерлинг пришел ко мне со своей концепцией, я подумал, что он либо гений, либо сумасшедший, — продолжил Фуллертон, вызвав смех аудитории. — Теперь я уверен, что он гений. И с сегодняшнего дня, мистер Стерлинг назначается главным консультантом по стратегическому развитию всей сети «Фуллертон»!

Объявление встретили овации. Бертрам, сидевший в первом ряду, энергично хлопал, а метрдотель Гринвей даже присвистнул от восторга.

— Благодарю вас, мистер Фуллертон, — я обвел взглядом собравшихся. — Но сегодняшний успех — заслуга каждого в этой комнате. Концепция лишь чертеж на бумаге, пока люди не воплотят ее в жизнь. Я видел сегодня, как вы все, даже те, кто изначально сомневался, работали с полной отдачей, чтобы помочь покупателям освоиться в новом формате. Именно благодаря вам эксперимент удался.

Мои слова вызвали новую волну аплодисментов, и я заметил, как некоторые сотрудники, поначалу относившиеся к новациям с пренебрежением, теперь смотрели на меня с явным уважением.

После официальной части началось неформальное празднование. Шампанское лилось рекой, сотрудники делились впечатлениями и анекдотами прошедшего дня. Я переходил от группы к группе, выслушивая отзывы и предложения, мысленно отмечая моменты, требующие улучшения.

К концу вечера, когда большинство гостей уже разошлись, я вернулся в пустой торговый зал.

В полумраке, освещенный лишь аварийными лампами, магазин выглядел особенно впечатляюще. Ряды стеллажей с аккуратно разложенными товарами, открытые для доступа.

Торговые тележки, выстроенные в ряд у входа, готовые к завтрашнему дню. Детская зона с маленькими столиками и игрушками.

Все эти элементы, такие привычные в моем времени, здесь, в 1928 году, выглядели почти футуристически. Я создал островок будущего в прошлом. Фрагмент мира, который наступит лишь десятилетия спустя.