Оракул

Глава 23

Здоровяк расплатился с водителем наличными, засветив перед пассажирами весьма упитанную котлету. Василий Кряжин, которым я стал на время поездки, выглядел как далекий от жизни студент, тощий и нервный. Вася изо всех сил пытался скрыть от окружающих пачку банкнот, из которой он доставал купюры, но конечно же все ее увидели. Нет, она не шла ни в какое сравнение с богатствами амбала, но там тоже были деньги.

Мы расселись, выехали из города. Пока все шло хорошо, кроме отвратительной музыки, которая кажется, устраивала всех, кроме меня. Стоило нам чуть-чуть отъехать, мы свернули на проселок.

— Что мы тут забыли? — угрюмо поинтересовался здоровяк.

— Авария через пару километров. Застрянем, — пояснил водитель.

Вскоре мы заметили двоих голосующих мужичков, похожих на нашего шофера, а стало быть, и на хобгоблинов — низкие, плотные и рябые.

— Подсадим, — сказал водитель, подруливая.

— Куда? — удивился я.

Я по сложившейся традиции выглядел чрезвычайно стройным молодым человеком, но моя соседка хоть и не была толстой, но худышкой ее назвать язык не поворачивался.

— Ой, и впрямь некуда! — воскликнул хозяин. — Тогда надо высадить лишних! Давай, толстяк, вылазь!

Я так и не понял, кому он это сказал, был ли это сарказм, обращенный к моей бесподобной фигуре, или к пассажиру на переднем сиденье, до которого начало доходить, что поездка идет не по плану.

— Что за чертовщина? — поинтересовался амбал пока еще вежливо.

— Заткнись, гони бабло и проваливай, — объяснил ему шофер, как смог.

Моя соседка, до того казавшаяся уставшей мамашей пяти двоечников, в момент преобразилась. В глазах зажегся боевой задор, она вытащила из необъятной сумищи великоватый для нее Тарантул.

Водитель проделал тоже самое с более уместным в сжатом пространстве кабины автомобиля Скорпионом — взял под прицел крупного парня.

В следующий момент произошли три события. Во-первых, здоровяк не пожелал сложить лапки на милость грабителей, а потянулся к пистолету, намереваясь выкрутить его из руки шофера.

Во-вторых, я тоже не пожелал сдаваться и ускорился, что позволило мне заметить, как палец водителя давит на спусковой крючок.

В-третьих, я ушел с линии прицела бойкой дамочки по соседству, радуясь, что заранее открыл окно, в которое и улетит пуля, а также, что кроме сообщников грабителей в округе нет никого. Это было то самое озарение в момент максимального ускорения, когда мир вокруг замирает, а я вижу траектории пуль, которые еще только должны вылететь из стволов пушек.

Если с Тарантулом все было ясно, он сейчас не был направлен ни на кого, то водительский Скорпион мог устроить разгром в тесной кабине, так что, выкручивая пистолет и ломая пальцы его хозяина, я постарался добиться, чтобы дуло смотрело в открытое окно. Это было невозможно без членовредительства, но я не был склонен жалеть грабителя. Более того, я не собирался оставлять его в живых.

Операция удалась на славу. Оба выстрела не принесли вреда никому. Водитель взвыл от боли, но сосед, мазнув лапищей сквозь пустое место, где только что было оружие, не расстроился, а начал молотить бандита по лицу увесистым кулаком.

Я отобрал у дамочки Тарантула, тоже не жалея ее руку. Когда пистолет оказался у меня, я саданул ее по переносице, отправив в нирвану.

Сообщники, вальяжно подходившие к машине, услышав выстрелы, кинулись к нам со всех ног. Здоровяк оказался весьма шустрым для своей комплекции. Оставив в покое шофера, уже считавшего птичек в райском лесу, он вылез навстречу новой угрозе, схватив одного из угрожавших за шею. Второй открыл дверь, засунул в салон голову, пытаясь осознать, что здесь происходит, но просто получил пулю в лоб.

Напарник мой стукнул свою жертву лбом о крыло автомобиля, оставив вмятину и на том, и на другом.

— Эй, — окрикнул я его, — побереги тачку, нам еще на ней в Нижний тащиться!

Здоровяк посмотрел на меня мутным от возбуждения взглядом, а потом вдруг расхохотался.

— Ну у тебя и нервы, пацан! А по виду и не скажешь.

— У нас труп и три мерзавца в глубокой прострации, — перевел я беседу в конструктивное русло.

Потом прощупал жилку на шее у третьего, которого приложил о борт мой попутчик.

— Два трупа, — уточнил я. — Что будем с ними делать?

— С живыми или мертвыми? — поиграл в дурачка громила.

— И с теми, и с другими.

— Они бы нас замочили, пацан. И у тебя уже кровь на руках. У меня тоже, да и мне все равно не поверят. Второй раз. Был я там уже, хоть и не по мокрухе. Ты уверен, что хочешь ментам доказывать, что жертва, а не душегуб?

— Я предлагаю закончить дело и все-таки доехать до Новгорода.

— Закончить? — вот хочет человек, чтобы я все вслух сказал.

— Мы только что решили, что нам свидетели не нужны, — прояснил я ситуацию, — разве нет?

— Да ты, парень, из стали сделан. Ну что ж…

Здоровяк подобрал с сиденья Скорпион и пустил шоферу пулю в висок. Я же вытащил дамочку из машины и свернул ей шею. Попутчик взглянул на меня странно, но он все время так на меня смотрел с тех пор, как начались наши приключения.

Теперь главная проблема, что нам сделать с телами. То есть я бы особо не напрягался и позволил руке их прибрать, но показывать такие стороны своей натуры случайному встречному, я не хотел. А главное, я бы хотел вернуться домой по этим же документам. А значит нельзя допустить, чтобы тела нашли слишком быстро.

Надо как-то разыграть моего спутника.

— Давай, сложим тела в багажник, пока не задеревенели, — предложил я. — Доедем к какой-нибудь станции поближе к городу и утопим машину к чертям, а сами сядем на электричку.

— Знаю я место, — здоровяк почесал небритый подбородок. — Оттуда за полчаса дойдем до станции «Окский берег». Давай грузить.

Когда мы закончили утрамбовать трупы в багажнике, я предложил здоровяку протереть все места в салоне, к которым он мог прикасаться, а когда он удалился на пару шагов, велел воровской руке убрать тела и положить взамен что-то тяжелое. Через секунду мертвые грабители исчезли, а их место заняли рулоны линолеума. Зачем их хранил мой протез, я никогда не узнаю.

Дальше все пошло по плану, я сел за руль, а попутчик занял свое привычное место. Я заметил, что он надел перчатки. Я тоже изобразил таковые (в реальности они были на мне с самого начала). Я вырулил на шоссе, а мой спутник задремал.

Когда мы уже приблизились к Оке, попутчик оживился.

— За асфальтовым заводом сворачивай!

Я так и сделал и скоро мы вырулили к безлюдному болоту. Герои фильма положили бы на педаль газа камень и как-нибудь ловко переключили передачу и выпрыгнули бы из машины. В реальности я именно так сделал, но есть нюанс — меня этому учили, к тому же на моей стороне была сверхскорость.

Попутчик смотрел то вслед тонущему в заболоченном озерке автомобилю, то на меня. Я убедился, что наш жестяной гробик скрылся под водой полностью, и предложил приятелю идти на станцию.

Вскоре мы увидели впереди какое-то селение.

— Ты как хочешь, дружок, а мне надо выпить, — заявил попутчик.

— Прости, братан, компанию тебе не составлю. Да и не стоит нам вдвоем людям глаза мозолить. Так что прощай, удачи!

Мы пожали друг другу руки.

— Честно говоря, я думал, ты попытаешься меня замочить там на болоте.

— Зачем мне тебя убивать? — искренне удивился я. — Ты мне ничего плохого не сделал.

— Мы с тобой четверых к Богу отправили. Свидетели тут не нужны. Ты парень шустрый, овечкой прикидываешься, а сам волков жрешь и не давишься. Ладно, спасибо за все, может еще свидимся.

Прямых электричек до вокзала не предвиделось еще несколько часов, но я уже научился строить маршруты на карте в смартфоне, так что, скомбинировав поезд, автобус и еще один автобус, был на месте уже через два часа. Билеты я купил еще в Гречине с запасом по времени, которого у меня осталось достаточно, чтобы пообедать.

Гадать, где тут ресторан неподалеку, я не стал, озадачив первого же попавшего таксиста. Относительно скоро я сытый и довольный уже ехал в Москву на скоростном поезде, аналоге нашей «Ласточки», который здесь назывался «Метеор».

Три часа из четырех, что я провел в пути, я потратил на здоровый крепкий сон. Еще час я игрался со своим новым планшетом, используя слабенький железнодорожный вайфай. В итоге я выяснил, что Восточного вокзала в этой реальности не строили, прибываем мы на мой любимый Казанский. Я попытался вычислить оптимальный маршрут до Шереметьево, но очень скоро решил не маяться дурью и не экономить деньги Гоморры, а вызвать такси. Но не из поезда, конечно.

Волнующий момент: первый я ступаю на Московскую землю в новом мире. Площадь трех вокзалов практически не изменилась. Немного другая организация движения, и нет на краю сталинской высотки, в мое время превратившейся в отель «Хилтон». Я уже знал, что в этом версии города нет «семерых сестер», что заставило меня погрустить. Но вокзалы были на своем законном месте. И, как я вскоре убедился, Проспект Сахарова с красивыми банковскими зданиями тоже изменился не очень сильно, поменялась архитектура, но ненамного.

По этому проспекту мы проехали чуть позже. Пока же я нашел недорогое кафе, русский аналог макдака, под гордым названием «Теремок», в котором взял кофе с парой блинов. Перекусив, я зашел в туалет. Вышел оттуда уже не Вася Кряжин, а сотрудник Управления Транспортной Безопасности Иннокентий Федорович Варварский. Имя это придумал себе не я, и не система «Атлас», любезно подготовившая документы. Такую мертвую душу создали в кабинетах Министерства Иностранных Дел, которое я сейчас и представляю без их ведома.

Я хотел заказать такси там же в кафе, но в этой реальности они дежурили у вокзала, так что я просто сел в первую попавшуюся машину, и мы поехали в Шереметьево, терминал С. Я уточнил, что рейс Торфла прибыл именно туда практически по расписанию.

Еще в такси я испытал странное ощущение, не посещавшее меня в Нижегородской губернии нигде. Ликвор ставил меня в известность, что Шереметьево кишмя кишит инвейдеями. Спасибо, что предупредил, я еще в машине замаскировал «синий свет», выдававший меня. В здание терминала войдет наглый чиновник из Управления, а не охотник.

Присоединившись к небольшой толпе перед табло прилета, я воспользовался паузой, чтобы разобраться в ощущениях. Слишком много людей суетится в огромном зале, в изобилии звуков и запахов. Еще больше следов из прошлого. Никогда еще меня не окружала такая толпа пришельцев. Например, продавец газет, кто ты и что здесь делаешь? Кому вообще нужна бумажная пресса в двадцать первом веке? Ты точно прячешься за странной работой. Ты не охотник, это я бы понял. Но и не хищник, разве что чуть-чуть. Какой ты инвейдей? Сколько вообще у нас профессий?

«Рыбой и морем пахнет рыбак. Только оракул не пахнет никак», — вспомнил я старый стишок.

Как же ты пахнешь, оракул? Как мне вычислить тебя в этом буйстве запахов? Как найти твой след в лабиринте историй, случившихся на скучном сером полу терминала?

Для начала неплохо бы сориентироваться. Я знал, как что устроено в моем Шереметьево. Здесь все более-менее похоже, но есть нюансы. И тому, кем я прикидываюсь, положено их знать.

Газетчик посмотрел в мою сторону с интересом. Пока еще не прямо на меня, но что-то он почувствовал. Я влил еще больше ликвора в защиту. И ведь не начнешь тут всех убивать, чтобы пополнить запасы. Приличное место, чтоб ему пусто было.

Ладно, раз инвейдей прямо сейчас бессилен, за дело берется инспектор Управления Транспортной Безопасности. Им я прикидываться умею очень хорошо, потому что я много лет как раз и был таковым. Ну почти. Но и мой герой — тоже «почти», да и само Управление, как совы, — не то, чем кажется.

Можно было просто пройти через рамку, бряцая регалиями, но мне было нужно, чтобы меня за ручку отвели в начальственный кабинет, где я мог бы распоряжаться нагло и бесцеремонно. Так я прошелся по залу, высматривая коллегу в штатском.

Вскоре таковой нашелся и проявил себя во всей красе. Женщина, слишком чернявая и слишком ярко, даже цветасто, одетая, чтобы нравиться служителям закона, металась по залу. Причина ее паники обнаружилась тоже быстро: такая же чернявая и пестрая девочка лет шести замерла у киоска с чем-то сияющим.

Искомый страж в штатском тоже обнаружился легко. Он брезгливо поморщился при виде мамаши, и указал на нее подбородком коллеге в форме. Тот коршуном налетел на несчастную женщину. Я стоял не слишком близко, но и не напрягал ликвор, чтобы их подслушать. И так было ясно, что страж закона давил на нее, требуя документы. А мозг испуганной мамаши не принимал ничего, в нем билась мысль «где мой ребенок», про которого уже мент ничего не желал слышать.

Ну что ж, дядя мертвец сейчас все порешает. Сперва я подошел к девочке.

— Солнышко, тебя мама потеряла. Пойдем, не будем ее расстраивать.

Я взял ребенка за руку и провел через весь зал к матери, которая, всплеснув руками вцепилась в дочку мертвой хваткой, рискуя задушить в объятиях.

Полицейский по инерции продолжил тянуть волынку.

— Гражданочка!..

Но я добавил в голос металла и сказал, излучая тот самый начальственный облик, что гипнотизирует мелких сошек:

— Исчезни.

Мент дернулся было, потом постарался сбросить наваждение, но я ему не позволил.

— Смирно! Кругом, шагом марш работать!

Потом нашел глазами его начальника в штатском и барственно поманил пальцем. Можно было как-то повежливее с коллегами обойтись, но очень уж они меня расстроили своим поведением. Не могут испуганную мать от воровки или террористки отличить.

Взбешенный страж порядка подошел, намереваясь стереть меня в порошок, но я не дал ему рот раскрыть, продолжая себя вести как большая шишка.

— Пойдем.

— Куда? — изумился агент в штатском.

— К начальству, — пояснил я устало и добавил с легким раздражением, — коллега.

— Но…

— Не при всех, коллега, — отрезал я. — Ведите. И цените мою вежливость. Я мог бы заявиться без предупреждения.

— Вы и так без предупреждения, — поморщился «коллега», но в нужный кабинет отвел.

Через все посты я прошел, делая вид, что весь аэропорт принадлежит мне. И это работало, по крайней мере в компании с «коллегой».

Встретил нас тучный господин в костюме приличном, но хуже, чем я себе нафантазировал, создавая эту личность. Поначалу он принял меня настороженно, не вставая поинтересовался практически сквозь зубы:

— Чем обязан?

И глянул на «коллегу» волком, дескать, зачем, мол, тащишь ко мне не пойми кого. Я предъявил ему удостоверение, и атмосфера мгновенно потеплела. Начальник встал, протянул руку, которую я не побрезговал пожать. Я сюда не воевать пришел. Пока.

— Дежурный по объекту капитан Грибов Александр Евгеньевич. Со штабс-капитаном Березкиным вы уже познакомились. Чем можем помочь?

«Коллега» также протянул мне руку.

— Петр Павлович к вашим услугам.

— Очень приятно, — представился и я, — Иннокентий Федорович. Господа, меня привело к вам деликатное дело. К сожалению, оно ото того не становится менее важным.

— Это ясно, с другими ваша братия не появляется. Что случилось-то? Вроде бы тихо все в последние дни.

— Чрезвычайное происшествие, господа. О нем никто не знает, а в идеале и не узнает, если мы сработаем оперативно и с умом.

Я положил на стол бумажку с номером рейса и фамилией, под которой Торфл прибыл в Россию.

— На этом самолете должна была прибыть некая очень важная персона. Как водится, инкогнито. В самолет персона села, самолет приземлился. Вопрос на засыпку, где персона?

— Таможню этот важняк проходил? — почесал подбородок капитан.

— По нашим сведениям — нет. Но давайте проверим, у вас же все ходы записаны?

— Еще бы! — энергично закивал Грибов. — Петр Павлович, глянем?

«Коллега» ринулся к компьютеру, чтобы через пару минут сообщить сокрушенно, что нет, ни таможню, ни паспортный контроль важняк не проходил.

— А из самолета-то персона выходила? — спросил Березкин.

— Прекрасный вопрос! — воскликнул я. — Предлагаю, господа, выяснить это по записям с камер.

— Петр Павлович, отведите! — попросил капитан. — Только, Иннокентий Федорович, не ходите по служебной зоне просто так. Не стоит нервировать персонал.

Он порылся в столе и достал бейдж.

— Прошу, наденьте!