Охота на землянку (СИ)

Глава 60. Ренар

Во рту привкус, похожий на грязь, отходы и еще что-то более мерзкое. Раздражающий писк тревожит ушные перепонки, от чего я морщусь, так и не раскрыв глаза.

— Господин Президент, как слышно?

Ощущение, что мне прямо в ухо начинают кричать. Поэтому я дергаюсь в сторону, словно от удара. Но чьи-то довольно сильные руки меня останавливают видимо от того, чтобы я не свалился на пол.

— Он пришел в себя. Передайте Тарику.

Топот ног, а после мои веки искусственно разъезжаются в стороны, и яркий свет слепит от того, что кто-то явно решил высечь мне глаза.

— Потерпите, господин Президент. Я проверяю ваши рефлекторные способности.

— Я в порядке, — наконец подаю голос, который совсем охрип.

— У вас очень сильно ранение…

— Я сказал, что я в порядке.

Даже порываюсь сесть, потому что лежать невыносимо бесит, но мне этого сделать не дают.

— Ренар! — голос Тарик узнаю сразу, — Ренар, не буянь. Ты на Аресе, сейчас ты в безопасности, но у тебя строго постельный режим.

— Что произошло?

Я ничерта не помню. Последнее, что я помню, как пришла подмогу в лице землян, потом мы стали биться почти что насмерть… А дальше темнота. Пробел.

— Твой отец… — Тарик задерживается с ответом, а я испепеляю его упрямым взглядом, потому что хочу немедленно же знать подробности, — Он применил адратус.

Мой шок достигает огромных масштабов. Я не могу поверить в его слова, но когда приподнимаю льняную рубашку, то четко виду огромный уродливый шрам, опоясывающий боковую часть живота.

— Он не мог…

— Мне жаль, Ренар.

Отец применил запрещенный прием. Он запрещен на законодательном уровне, никогда и ни при каких обстоятельствах применять адратус нельзя. От одного удара наступает мгновенная смерть. Раньше, когда еще был дед, как раз данным приемом уничтожили почти всех землян.

Для адратуса применяется меч Эриона, к которому доступ есть только у моего отца, меня и еще несколько высших чинов. Но после смерти деда был подписан акт, что адратус может быть применен только в одном случае… Если Эриону угрожает гибель.

Мой отец решил, что главная угроза для Эриона — это я.

Что ж. Желание власти выше всех семейных ценностей.

— Тогда я не понимаю, как остался жив.

— Мы сами были в шоке, Ренар. Это чудо… Но все не так просто.

Тарик будто специально выдает информацию по крупицам, чем начинает меня жутко раздражать. Я рычу на него, вновь порываясь встать, но старинный друг успокаивает меня, ошеломляя новостью.

— Ты жив благодаря Айнее. Она оплакивала тебя, не жаля отпускать. Просила тебя немедленно разбудить… Мы даже было подумали, что ей нездоровится, потому что она истошно кричала. А после, Ренар, когда мы ей сказали, что шансов на спасение нет. Она попросила перелить свою кровь тебе. Понимаешь, о чем я, Ренар? Тебе перелили человеческую кровь, и ты ожил. Как ты можешь это объяснить?

Никак не могу.

— Позови мне ее.

Хочу видеть. Хочу касаться. Безумно соскучился.

— Она отдыхает, сильно вымотана была после переливания крови. Но… Ты же понимаешь, что то, что произошло с тобой… Это невозможно.

— Тарик, начиная со знакомства с ней, все, что происходит в нашей галактике невозможно. Я долго думал о всех событиях, у меня есть некие… Некие мысли по этому поводу, но я в них еще не до конца убедился. Одно могу сказать, что Айнея — не обычная землянка. И дело не в моих к ней чувствах… Здесь что-то большее. Я пытаюсь понять.

Тарик понятливо кивает, больше не задавая вопросов. Он знает, что как только я что-то пойму, то он первым узнает.

Все, что сейчас происходит на Эрионе — это абсурд. Но война будет жестокой. Поэтому нам важно сохранить силы для следующей битвы. Уверен, что рано или поздно отец узнает о том, что я остался жив.

И моя месть не за горами.

Чтобы спасти Эрион и землян я должен занять его место, которое по праву наследства перейдет мне после его смерти. Я не так жесток, чтобы убивать собственного отца, хоть и он этот принцип нарушил, применив адратус в мою сторону.

Я хочу свержения его власти путем избрания меня народом. Для этого… Придется постараться. Нужно убедить все планеты Эриона, что земляне — не опасны. И что все байки, которыми нас кормили долгие световые лета… Это вранье.

Дверь резко распахивается по середине нашего разговора с Тариком о планах нападения.

Я тут же застываю, неотрывно глядя на самую красивую девушку. Айнея замирает у входа, смотрит на меня большими яркими глазами, в которых я вижу слезы.

— Ренар… — шепчет на выдохе.

— Иди ко мне, моя любовь.

Я расставляю руки в стороны, и она, за секунду преодолевая расстояние между нами, падает в мои объятия. Прижимаю к себе, глажу ее волосы, целую лицо.

Я дико скучал. Я скучал так, словно мир весь потух и моя жизнь закончилась. Теперь я вновь живу.

Моя Айнея. Моя звезда.