Охота на землянку (СИ)

Глава 23. Тарик

Хожу по коридорам шаттла, я знаю, где ее держат, но здесь ни одной слепой зоны. И Ренар об этом знает.

Казалось бы, ну на черта мне надо к ней. Но, надо, мать его. Буквально чувствую ее. Что-то не так. Что-то изменилось в ней, энергией своей, гребанный Арес, чувствую.

Вижу стражей господина, которые удаляются по коридору. Наверняка идут на вызов.

— Стоп, куда? — останавливаю громогласным рыком, на который каждый встает в стойку.

— Господин президент желает видеть, — рапортует мне один из них.

— Заключенная где? Кто охраняет? — хмуро всматриваюсь в их инопланетные лица, демонстрируя высшую степень недовольства.

— Сэр Тарик, там перекрестная замена, — киваю якобы удовлетворенный ответом и подбородком указываю исчезнуть.

Они тут же резко разворачиваются и шагают маршем прочь от меня.

Оборачиваюсь в обратную сторону и решительным шагом двигаюсь, минуя маленькие глаза, коими усыпаны эти стены. Сворачиваю в коридор, кивая встречающимся на пути люминцам.

Выражение лица намеренно такое, что если подойдешь — убьет, потому что иначе я никогда не смогу убедиться в том, что она в порядке.

А убедиться, черт возьми, надо.

Снова белоснежный коридор и привычный запах нашей стерильный планеты, а не затхлой Тартессы, на которой я уже и не знаю сколько временных периодов нахожусь.

И вроде бы даже скучал по своей планете, по жестокому Аресу, по богатой, наполненной высшими Люмине…а все равно и здесь будто что-то держит.

Снова последний поворот, и я замечаю пару конвоиров.

— Убрались, — коротко озвучиваю: — Приказ.

Грозно смотрю на каждого из них, но открывая свое меню, собираюсь активизировать тотальное подчинение этих роботов. Однако, как ни крути, есть в их механизме что-то отвечающее за самосохранение, потому что в следующую секунду они двигаются от раздвижных дверей камеры, в которой сидит Айнея.

Провожу чипом, открывая их. Следует негромкий щелчок, а затем и они бесшумно отъезжают в стороны.

— Кто здесь?! — тут же слышится грозное откуда-то из глубины этой комнаты.

Невольно губы кривятся в усмешке, и я ступаю внутрь.

— Как устроилась? — задаю вопрос глухим тоном, но точно знаю, что девушка меня узнает.

Тишина в пространстве задерживается на несколько секунд и лишь после этого я слышу тихое:

— Тарик?

Внутри снова будто мать его вся сила скопилась в районе диафрагмы и куда ее деть понятия не имею.

— Тарик, что ты здесь делаешь? — осторожно спрашивает она, наконец выглядывая из-за кровати, за которой сидела.

Хмуро всматриваюсь в ее лицо и впервые вижу такое.

— Что с тобой? — два шага ближе к ней, и я склоняюсь над ее хрупкой фигурой, разглядывая лицо, которое выглядит мокрым: — Ты плачешь? — довольно глупый вопрос, учитывая происходящее.

Однако, передо мной ведь Айнея. Та, которая была готова сражаться против самого президента с долбанным самодельным обрезом.

Понятно, что так как они изгнанные, они лишены нашей силы и энергии, но тем не менее.

— Нет, — отмахивается мгновенно девушка, вставая в свою излюбленную стойку.

Впору закатить глаза, потому что ну сколько можно. Тяну свою руку к ее плечу. Она не отшатывается, но вздрагивает, смотря на меня своими огромными невинными глазами.

Сканирую это прекрасное лицо, будто впервые вижу. Хотя, признаться, настолько чистой впервые. Оказывается.

Ее волосы блестят и явно напоминают что-то мягкое, одним своим видом. Огромные глаза смотрят будто впервые так открыто без этой маски из грязи и презрения.

Черт.

Я хочу коснуться этой белоснежной кожи, что оказывается буквально манит.

— Зачем ты пришел, Тарик? — задаёт она вопрос и словно ищет ответ в моих глазах.

На уме один бред сумасшедшего и от того, я упорно молчу. Потому что если сейчас я допущу хоть что-то, сделаю один малейший шаг, Президент не оставит ее в покое. Впрочем, учитывая интерес этого и не произойдет. Но по крайней мере, не будет удручающих последствий.

— А ты не ждала? — наконец, спрашиваю, приподнимая уголок губ.

Айнея резко разрывает контакт, делая шаг назад, и я снова вижу, что в глазах ее будто стоит немой вопрос.

— В чем дело? — хриплю, скрещивая руки на груди.

И сама знает о настырности, а значит, понимает, что не уйду, не получив ответов.

Храбрится, держит голову высоко, но я же вижу, что играет. В отличие от того, что было на воздухе, сейчас она действует ненатурально.

— Или ты признаешься или я сам выясню, Айнея…

Уверенно заявляю разрезая пространство, и в этот момент она как сдувается. Горбится и тут же садится на кровать, закрывая лицо.

От недоумения стою и наблюдаю, не представляя, что могло здесь произойти. Однако, когда я хочу подойти к девушке, она сама вдруг начинает говорить.