Обсидиановый пепел

Глава 28

Домерк с удивлением изучал собственное тело. Во вчерашнем бою стрела попала ему в сердце. Он умер. Не было никаких сомнений в этом. Дикая боль разорвала мышцы, кровь хлынула из раны, в глазах потемнело, Бездна приняла в свои объятия.

Всегда казался себе неуязвимым, всесильным, но последнее время во всем разочаровался и искал встречи со смертью. Внезапно отрезвевшая душа никак не могла обрести покоя. Ползимы он прожил в каком-то похмелье, практически самоустранившись от управления доменом. Магда разорвала лишнюю нить в его личном пространстве и будто вытащила из глубокого длительного сна.

Первое время у него в голове, казалось, сражались две личности. Он даже с трудом помнил пленение Магды. Да и было ли оно? Может ему привиделось в бреду? Вся эта троица привиделась. По крайней мере, очнулся в своем месте силы совершенно один, с больной головой и ноющими мышцами. Приполз во дворец, как побитая собака, закрылся в покоях, приказав никого не пускать и пил… до беспамятства. Фивы вообще никогда не пьянеют, но могут позволить своему организму воспринять яд. И Домерк глушил внезапно проснувшуюся совесть в кубке.

Пока однажды утром в его покои не явилась Лоран. Тошно смотреть было на сестрицу. Она больше не казалась красавицей, нежной и беззащитной. Он кожей чувствовал исходящую от нее агрессию, видел пренебрежительную гримасу на лице, но почему-то не выгнал. Наверное, так до демонов плохо было, что хотелось видеть хоть какую-то родную душу рядом, если уж разрушил все собственными руками.

Лоран смогла прочистить ему мозги, сняв первым делом опьянение. Ее слова о мести не были такими убедительными, как раньше. Домерк вспоминал о Марке, Варде и Магде не испытывая никакого гнева в их адрес. Он устал от бессмысленной вражды, да и сильно сомневался теперь, что Лоран ничего не напутала в своем рассказе. Даже хотел замять разгорающийся конфликт с Озерным краем, но было уже поздно.

Пока он заливался вином, Лоран управляла доменом от его лица. Что она сделала с советом, Домерк не знал, но все его вассалы единогласно проголосовали за войну с Озерным краем. А он даже не возражал. Война — отличный способ свести счеты с жизнью, которая в момент опостылела. Невозможно смотреть на себя в зеркало и видеть монстра. Кошмары стали неотъемлемой частью его снов. Без них не проходило ни одной ночи. Видел ее на пыточном столе, в крови, измученную и обессиленную, видел Роррдигана в петле. А иногда видел себя будто со стороны и не узнавал то чудовище, в которое превратился.

Самостоятельно лишить себя жизни Домерк не мог. Не достойно это сюзерена. Но у него есть довольно могущественные враги, а он не будет слишком сопротивляться, если кто-то из них проткнет его мечом. Лучше бы «любимая» с яркими зелеными глазами. Это будет справедливо. За то, что сделал с ней.

Конечно, его лорды удивлялись, когда сюзерен лично отправлялся в разведку со своими иларами или возглавлял нападения на дозорные посты, но перечить ему никто не смел. Пусть и подорвал Домерк свой авторитет беспробудным пьянством, но теперь снова в строю и может крепко навалять любому, кто осмелится с ним спорить. А может просто лорды решили, что так быстрее избавятся от нежеланного правителя. Домерку было наплевать. Всю жизнь он суетился, стремился к власти, пытался что-то кому-то доказать. И к чему пришел? Пытать любимую женщину в подвале — это еще хуже чем ежедневно избивать жену.

Вчера Домерк возглавил отряд, который должен был напасть на ближайшую шахту алмазной пыли в «королевском дворе». Магистр не собирался ее захватывать, прекрасно понимая, что закрытые магически границы не позволят ее удержать. Хотел напакостить, разрушить все, чтобы лишить врага источника дохода. Любой домен без алмазной пыли ослабнет. Хотя в Озерном краю ее месторождений невероятное количество. Если он переживет эту войну и даже ее выиграет, потребует у побежденных огромной контрибуции и обяжет выплачивать его домену ежемесячную дань в размере дохода самой большой алмазной шахты в их домене.

Но всем его планам не суждено было сбыться. В бою Домерк получил арбалетный болт в грудь, который, разворотив кольчугу, добрался до сердца, пронзая мягкие ткани. В последнее мгновение жизни Домерк успел только пожалеть о том, что доставшаяся ему смерть очень глупая. Но разве ее выбирают, как и семью?

А сегодня он открыл глаза в собственной постели и на груди ни следа от раны. Домерк бы мог предположить, что Лоран использовала руну Соулу и спасла его, если бы сестра была рядом в тот момент. Но она просто не успела бы прийти и исцелить. Путешествие в Бездну не лечится никакими рунами. Он совсем не дурак, чтобы в это поверить. Но как бы там ни было, а раны нет, и он в полном сознании жив, здоров и даже не призрак, хотя проверил это, коснувшись твердой поверхности.

Лоран как всегда зашла чересчур тихо и объявила о своем присутствии отражением в зеркале. Домерк, погруженный в размышления, даже вздрогнул, заметив его. Как демон из Бездны появляется. И глаза чернющие, леденящие кровь. Вроде должны быть такими только когда темную магию использует, а у нее последнее время постоянно такие. Дрожь до мурашек пробирает.

— Вижу, пришел в себя, — и голос у нее не такой как всегда.

Раньше она говорила тихо, опуская глаза, будто покоряясь ему, прося. А теперь командует. Голос слишком твердый и будто потусторонний. Домерку иногда даже казалось, что с ним говорит красный камень на ее груди.

— Как ты вернула меня? — задал он мучавший его вопрос вместо приветствия или благодарности.

— Связала нити, — пожала плечами Лоран.

Домерк молча наблюдал, как она подошла к его креслу и села, наблюдая за братом морозящими душу глазами. И он вдруг понял, что сестра врет. Конечно, в темной магии магистр разбирался слабо, но сомневался, что даже темный может вернуть с того света. Если бы он был на последнем издыхании, если бы его душа отлетала, тогда да. Но не после смерти.

— Ты лжешь! — рявкнул вдруг, не ожидая сам от себя такого гнева.

Отражение в зеркале показало взбешенного магистра Долины водопадов. Он сжал кулаки и крепко стиснул челюсти. Ноздри раздувались от гнева, глаза сверкали, на лице заходили желваки.

Но Лоран совсем не испугал такой брат, с невозмутимым выражением лица девушка только плечами пожала.

— Да неужели?

— Я хочу узнать, как ты меня вернула. Я вчера умер — я уверен.

Лоран посмотрела на него как на нестоящую ее внимания букашку. Боги! Когда она успела настолько захватить власть над ним и доменом? Слабая сестра, которая сейчас походила на демона Бездны, а не на родную кровь.

— Может, и умер, — ответила Лоран, переплетя пальцы и облокотившись о них подбородком. — Тебе-то не все равно, как я тебя вернула?

— Я спросил как?!

Домерк начинал терять терпение. Ее ответ жизненно необходим. Казалось, в нем причина всего. А Лоран в последнее время его ужасно раздражала. Замечал и злобу, исказившую её лицо, и темную энергию, которая перла из сестры во все стороны. Его тошнило от той ненависти, которую Лоран щедро изливала на окружающих.

— Я спросил как?!! — заорал он, не дождавшись ответов.

— Я ничего не делала, — усмехнулась сестра, а у него кровь застыла в жилах от улыбки, напоминающей оскал. — Неужели ты до сих пор не понял?

— Понял что? — Домерк боялся услышать ответ, кое-какие мысли не давали ему покоя с утра, страшные и немного отдающие безумием.

— Ты бессмертен, дорогой мой братец.

От этой новости пошатнулся и облокотился рукой о стену. Может пару лет назад мысль о бессмертии и казалась ему заманчивой, но не сейчас. Почему-то до Бездны жутко стало.

Бесконечная жизнь не могла быть даром. Даже чистые расы не жили вечно. Пусть их век и исчислялся тысячелетиями, но и они уходили на пир к Всезнающему, для того, чтобы обновить нити, получить что-то новое в Бездне и переродиться. Вся суть их веры построена на идее многократного проживания жизни. Бессмертие лишало Домерка самого главного — возможности двигаться вперед, искупить свой грех, пройдя испытания в следующем перерождении.

— Можешь меня не благодарить, — небрежно бросила Лоран, а Домерку захотелось ее задушить.

Как он вообще повелся на ее речи? Как поверил? Эта ведьма явно околдовала его. Держала как раба на коротком поводке. Домерк подскочил к ней, наклонился, облокотился о подлокотники, заставляя сестру вжаться в кресло, приблизился вплотную к её лицу и зашипел:

— Объяснись немедленно. Мне кажется, об этом мы не договаривались! Я никогда не хотел быть бессмертным.

Но Лоран, казалось, ни капли не испугалась его взбешенного взгляда. Спокойно смотрела в глаза, вымораживая взглядом Бездны все его чувства.

— Как это не договаривались? — усмехнулась она. — Ты хотел, чтобы тебе не было равных в бою. Бесился, что какая-то девчонка видгар сильнее тебя? Видгары практически бессмертны, а ты теперь бессмертен полностью. Ты можешь убить ее — она тебя нет.

Домерка заколотило. Каждая клеточка тела будто пыталась воспротивиться внезапному бессмертию. Он даже почувствовал, как кровь отлила от лица. Стало до Бездны холодно.

— Как ты сделала меня бессмертным? — сам понимал, что сейчас его голос жалок из-за того, что отчаяние коснулось сердца.

А может понимал, что ответ ему не понравится.

А эта сука только ухмылялась. Схватить ее за шею и задушить. Но тогда он не узнает ответов. Выхватил короткий любимый кинжал и угрожающе поднес к животу сестрицы, но Лоран только насмешливо приподняла бровь.

— Отвечай! — рявкнул на нее так, что задрожали стекла.

— Хорошо, все равно бы ты когда-то узнал, — пожала плечами эта дрянь. — Тебя прокляла твоя ненаглядная. Видгары наказывали преступников: давали выпить своей крови, а потом убивали, превращая своих заключенных в бессмертные тени. Кровь видгара ты пил, леди Феникс тебя убила и произнесла слова проклятия. Теперь ты — тень. Но видгары после создавали иллюзию, в которой жизненный путь преступника повторялся снова и снова, снова и снова. И когда они очередной раз совершали одно и тоже преступление — они чувствовали боль всех своих жертв, которая усиливалась с каждой прожитой ими жизнью.

Домерк так сжал подлокотники кресла, что дерево жалобно заскрипело в кулаках. Он почти рычал, слушая это лицемерное создание, которое так ловко заманило его в ловушку.

— Подожди беситься, — рассмеялась Лоран. — Иллюзию должен поддерживать видгар, а твоя ненаглядная даже не знает, что ты проклят. Леди Феникс не превратила тебя в настоящую тень, она просто сделала тебя бессмертным.

Желание удушить ее стало как никогда сильным. Домерк почувствовал, что попал в ловко расставленную ловушку. Магда была права. Бездна, леди Феникс, демоново число раз была права. А он полный кретин. Ладонь сама метнулась к её горлу.

— Сними проклятие! — потребовал, сжимая горло сестры.

Как только она это сделает — отправится в Бездну, не будь он магистром Долины Водопадов. А он заключит мир с Озерным краем.

Но Лоран и не думала этого делать. Домерк почувствовал дикую боль внутри тела. Будто кости изнутри ломала неведомая сила, превращала их в месиво. Пальцы разжались, и он упал на пол, хрипло дыша. Лоран медленно поднялась и, склонившись над ним, прошипела:

— Проклятие может снять только видгар, если захочет. А я могу тебя только убить, разрушив нити. Но мне это не доставит никакого удовольствия. Гораздо приятней будет доводить тебя до края агонии, и начинать все сначала, как только твое бессмертие тебя исцелит. Не заставляй меня это делать. Мне нужен ты и твой домен, чтобы уничтожить полукровок и потомка симфов. И когда твоя дорогая леди Феникс отправиться к Пылающему, я с тобой ещё поиграю, обещаю!

Боги Бездны! Он когда-то верил этой твари. Верил слепо и безоговорочно. Когда он успел так отупеть?

— За что? — простонал он, мучаясь от боли. — Мы же одной крови. Ты же мне сестра…

— Сестра?! — вдруг закричала Лоран. — Грязный полукровка не заслуживает того, чтобы называться моим братом. Из-за тебя моя семья опозорена. Мой клан считает полукровок отбросами. А зачать такого как ты — преступление. Нашего отца казнили из-за тебя. А на тебя и твою шлюху мать объявили охоту. Но наш папаша стер память твоей матери, пытаясь защитить, запутать нас. Она даже не знала, от кого понесла. Но я тебя нашла. И я сниму позор со своей семьи, убив тебя и других мерзких полукровок Симфонии. Вилор и его выводок — позор всего рода фивиретов. Это мое испытание и его я не провалю. А еще убью ее! Мерзкого выродка симфов.

От каждого слова в его жилах стыла кровь. В сердце будто воткнули острый кинжал и медленно его проворачивании, желая причинить побольше страданий. Домерк не замечал боли от разорванных нитей. Его тело трансформировалось, превращаясь в туман, который перемещался и соединял разорванные ткани.

— Я не позволю тебе, — рявкнул он Лоран, пытаясь подняться.

Но сестра пнула его от души ногой в живот и повергла снова на пол. Побеги терна вырвались из-под земли и связали магистру руки и ноги. Домерк оказался распят перед ней. Обессиленный, терзаемый болью, как физической, так и душевной.

— А еще жалкие полукровки всегда зависят от своих чистокровных родственников. Не знал об этом, брат? — она выплюнула последнее слово будто ругательство. — Иногда мы выводим вас, как скот. Из таких грязных получаются отличные бездушные солдаты-рабы. И ты таким будешь. Вернее был, пока не вмешалась одна темная дрянь. Но это не страшно. Сейчас мы все подправим. И ты будешь снова рад и счастлив выполнять мои приказы. А об этом разговоре забудешь, как и о своем бессмертии.

Ее глаза стали цвета тьмы, черными как обсидиановый огонь Бездны, проникающими в самые потаенные уголки души, заставляющие звенеть его личные нити. Лоран погрузила руку в его тело. Не в силах сдержаться, Домерк закричал. Боль была подобна глобальному пожару. Казалось каждую клетку тела сплющивает тяжелый пресс. Они сперва сопротивляются, а после погибают, подчиняясь темной магии. Мозг взорвался. Чужая воля, пыталась сломить магистра. Давила и приказывала. Из носа потекла кровь.

«Я — Домерк, магистр Долины Водопадов, — повторял он про себя, пытаясь зацепиться за собственную личность и не раствориться в чужой воле. — Сын человеческой женщины и фивирета, отдавшего за него свою жизнь, — давление не ослабевало, а Домерк пытался думать громче. — Воспитанник магистра Вилора, который спас его, зависшего на грани, — кровь потекла из ушей. — Его любила самая прекрасная женщина во всей Симфонии, — соленая жидкость испачкала губы. — И он никогда не забудет о том, что совершил».

Сознание покинуло магистра Долины Водопадов.