Обратный отсчет: Распад

Часть 4 06.09.25–10.06.24. Луна, кратер Пири, город Кларк

06 сентября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Во дворе почти никого не было, только двое в синих комбинезонах шептались у ограды с благосклонно настроенными самками. Из ангара доносился размеренный голос чтеца, звуки ударов по боксёрским грушам, топот и пыхтение, иногда — укоризненный возглас Винки или Гарсии. Гедимин едва заметно усмехнулся — похоже, он правильно сделал, когда передал «читалку» с охранником на первый этаж; теперь банда была при деле, и он мог не торопиться.

Он прошёл вдоль ограды, разглядывая стену ангара. Там было несколько подозрительных мест; Гедимин подошёл, осторожно потрогал шершавое покрытие, сунул ноготь в щель, — если тут и был тайник, то сейчас он был пуст.

«Тут видит охрана,» — сармат покосился на вышку над забором. «Если что-то есть, то оно внутри. И, скорее всего, в удобном месте. Где обычно сидел Джайн?»

Он вошёл в ангар, но оглядеться ему не дали — тут же навстречу с радостной ухмылкой двинулся Люнер. В руках он держал контейнеры с едой и спиртным.

— Тебе, — он протянул Гедимину ёмкости. — Эй, вы там, дайте сесть!

— Не вопи, — буркнул Дальберг, отодвигаясь на край дивана. — Я не слепой.

— Твои конвоиры вечно опаздывают, — заметил Люнер, плюхаясь рядом с сарматом и шевеля в разные стороны металлической ступнёй. — Из-за этого ты гуляешь меньше. Знаешь, кому на это можно пожаловаться?

Гедимин досадливо сощурился.

— Нычки, — тихо сказал он, глядя Люнеру в глаза. — Что о них знаешь?

Тот озадаченно хмыкнул.

— Я⁈ А что я могу знать, Джед? Они есть, это точно. Большим парням тут всегда давали послабления.

«Большим парням…» — Гедимин задумчиво сощурился. «Где-то тут был Тедань, надо его расспросить…»

Он собирался пройти вдоль стен и поискать тайники своими глазами, но быстро понял, что в ангаре это сделать не удастся — слишком много людей мельтешит вокруг. Отложив контейнеры, он встал с дивана и, осторожно отодвигая с дороги зазевавшихся «бойцов», направился к «полосе отчуждения» — никак не обозначенной, но заметной даже ему границе между «территориями» двух банд.

— Джед! — окликнул его Люнер в двух шагах от «полосы». — Я мешаю, да? Ну, ты мне быстро помоги, и я отстану.

Гедимин неохотно остановился.

— Чего?

— Закинь меня наверх! — Люнер, запрокинув голову, показал пальцем на потолочную балку. — Во-он туда, где тройное перекрестье. Я вспомнил один трюк, потренируюсь и покажу всем. Он забавный.

— Не шевелись, — сказал Гедимин, прикидывая, как удобнее держать тощего байкера, и где у него могут быть хрупкие кости. — Встанешь на плечи, потом поднимешься на руки. Оттуда дотянешься.

Краем глаза он заметил шевеление за периметром, перевёл взгляд на чужаков, собравшихся вокруг дивана, и увидел Джайна с контейнером тёмной жидкости в руке. Один из подручных отклеивал верхнюю крышку, другой сидел на полу, расслабленно бросив руки на колени, третий задумчиво разглаживал скомканную обёртку. «Всё тихо,» — Гедимин повернулся к периметру боком и поднял Люнера на вытянутых руках. Тот, восхищённо выругавшись, встал на плечи сармата.

— Не достаю, — пожаловался он, помахав вытянутыми пальцами в воздухе.

— Подожди, — Гедимин согнул руки, поднёс к плечам, подставляя ладони. — Вставай и держи равновесие. Подброшу — хватайся.

Что-то снова шевельнулось на краю поля зрения, но сармат не обратил на это внимания — Люнер уже стоял на его ладонях, но с равновесием у него не ладилось.

— Давай-давай, — прошептал он. — Ничего, я держусь. Нога, чтоб её!

— Что с ногой? — насторожился Гедимин, почувствовав ладонью дрожь металлической ступни. Люнер фыркнул, но сказать ничего не успел.

Это было очень быстро — едва заметное движение в воздухе, Люнер, пошатнувшийся от встряски и не удержавший равновесие, стремительный спуск… Гедимин успел поставить его на пол, но развернуться на еле слышный свист — уже нет. Что-то впилось под нижние рёбра, и сармат пошатнулся, шипя от боли. По ощущениям, удар разорвал его пополам, раздробив хребет; Гедимин уже оседал на пол, когда усилием воли ему удалось отключить боль. Он услышал крики — сперва испуганные, затем — злые, увидел блеснувшее лезвие и, оттолкнувшись от пола, метнулся на блеск. Кто-то заорал, потом засвистел. Гедимин выпустил обмякшую руку, придавил выпавшую заострённую пластину ногой и распрямился, чувствуя, как по спине вниз от подрёберья стекает тёплое и вязкое. Разряд станнера ударил его в висок, он не стал сопротивляться и рухнул, подставив руки. Боль в спине от удара усилилась, и когда сармат смог её отключить, над ним уже грохотали «копыта» экзоскелетов.

— Лежать! — заорал охранник. Гедимин краем глаза увидел, как он наклоняется и цепляет что-то «клешнёй».

— Нож! — вскрикнул он, разворачиваясь на месте. — Тревога! Все во двор, сектор «Эм»! Драка с ножами, есть раненые! Лежать, я сказал! Где Матейка⁈

Липкая жидкость просочилась под комбинезоном к боку и потекла вниз. Сармат лежал, не шевелясь, и слушал, как экзоскелетчики криком и треском шокеров поднимают тех, кого станнер задел не так сильно, и выгоняют во двор. Кто-то рядом с ним стонал и охал, огрызаясь на рявканье охранника. Кого-то скрутили; он выл и рычал, вырываясь, пока его не оглушили станнером. «Hasulesh,» — подумал Гедимин, закрывая глаза. « Saat has— sulesh…»

10 сентября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Нет, — Гедимин досадливо сощурился — одни и те же вопросы ему задавали по кругу уже в третий раз, и сармату это начинало надоедать. — Я не видел, что у них есть. Видел бы — не встал бы к ним спиной.

— Достаточно, — ровным голосом сказал один из экзоскелетчиков другому. — Все подтверждают, что ножи они достали в момент нападения, и что до этого в ангаре было тихо. Что тебя зацепило?

— Тот байкер, Чицу, — буркнул второй допросчик, мрачно глядя на Гедимина, распластанного на койке. Сармат сузил глаза. Ему всё время хотелось сесть — нависающие над ним «макаки» действовали ему на нервы. Сесть — и даже приподняться — мешал фиксатор на пояснице, намертво прикреплённый к койке.

— Так пойди и поговори с ним ещё раз, — недовольно отозвался первый. — С ним всё чисто. Везучий парень — пара сантиметров в сторону, и нож торчал бы в глазу.

«Успел,» — Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Это за желе в рожу? Мстительный ублюдок…»

— Заканчивай, — велел один экзоскелетчик другому. — С теском всё чисто. Лучше бы послал его чинить камеры, пока было время!

— Эй, там! — раздался в палате недовольный голос доктора Алваренги. — Допрос окончен? Ну так катитесь! Вам что, отчёт писать не надо?

При слове «отчёт» оба экзоскелетчика помрачнели и, отвернувшись от сармата, побрели к выходу. Гедимин прикрыл глаза. Спина уже не болела, но что-то внутри порой ворочалось и неприятно холодило поясницу. «Глупо вышло,» — думал он, прокручивая в памяти последние секунды перед ранением. «Встать к Джайну спиной… Вот так бы и сдох — в тюрьме, среди „мартышек“…»

15 сентября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Ну что, Фрэнки, доволен? — доктор Алваренга, бросив остатки окровавленного фиксатора роботу-уборщику, отошёл в сторону и смерил Гедимина оценивающим взглядом. — Вы, тески, чудовищно живучи. Любой человек с такой дыркой ещё две недели ссал бы в трубку. Можешь одеваться. Послезавтра — в душ вместе со всеми.

Робот подхватил на лету выброшенные перчатки и побежал следом за медиком. Дверь закрылась, красный сигнал над ней мигнул и погас, — опасный преступник Гедимин снова был изолирован.

Одежда лежала в нише — свёрнутый комбинезон и чистое бельё. Смарта не было, и Гедимин на секунду огорчился, но потом вспомнил, что устройство в тот день было у кого-то из людей Мэллоу — и, скорее всего, у него же и осталось. «Надо забрать,» — думал сармат, уже в одежде садясь на койку и выжидающе глядя на дверь. «В камере всегда скучно. Перечитаю ещё раз те статьи по химии…»

Дверь, мигнув красным светодиодом, открылась. На пороге стоял угрюмый охранник. Гедимин ждал увидеть Макнайта, но это был не он, — кто-то, судя по знакам на экзоскелете, относящийся к охране первого яруса.

— Руки сюда, — буркнул охранник, тряхнув гирляндой наручников. — Гедимин Кет? Был приказ тебя забрать.

На дверях палаты снаружи был наклеен жёлтый заяц с оранжевым шаром в лапах. Гедимин не успел удивиться такому украшению, как увидел похожие наклейки на других, закрытых, дверях. У турникетов стояло небольшое искусственное растение, увешанное блестящими шарами и полумесяцами. «Какой-то праздник,» — подумал сармат. «Что сегодня? Пятнадцатое?»

Такое же растение, но сильно сплюснутое, свисало с потолка в тюремном ангаре — сразу за лестницей, на высоте макушки экзоскелета, и Гедимин, зацепив его, услышал тихий звон.

— Налево, — буркнул охранник, толкнув его в плечо. — Заходи!

— Я на втором, — напомнил сармат, переступая порог первого яруса. За ближайшими решётками что-то зашевелилось, потом послышались перешёптывания.

— Теперь — на первом, — охранник снова подтолкнул его. — Шагай!

— Механик Джед! — пронёсся по коридору громкий шёпот. Голоса Гедимин не узнал, но говорящих было много — не меньше десятка. Проходя мимо камер, он видел, как заключённые встают у решёток и смотрят сармату вслед.

— Джед! — радостно вскрикнул Винки, хлопнув ладонью по защитному полю. Гедимин успел кивнуть ему, проходя мимо, и заработал ещё один удар в плечо.

— Сюда, — буркнул охранник, открывая перед ним камеру — всё ту же, напротив Мэллоу и Дальберга. Они молча ждали, пока сердитый экзоскелетчик уйдёт, но Гедимин видел на их лицах радостные ухмылки.

— Джед! — стоило охраннику выйти, Мэллоу прилип к защитному полю. — Ну наконец-то! Я уже думал, тебя оставят наверху на весь срок. Как здоровье?

Сармат пожал плечами.

— Сойдёт. Больше никого не ранили?

— У Радефа порез на ладони, — ответил Мэллоу. — Но вроде бы сухожилия не задеты. И ещё этот байкер, малыш Лю, — ему зашивали щёку.

— Уже ушёл, — буркнул Дальберг, усмехнувшись уголком рта. — Видел его у ангара. Намазал шов красным, будто пол-лица распорото. И пугает девчонок.

Гедимин ухмыльнулся.

— Он красит шрамы. Не знаю, зачем… А что с людьми Джайна?

Мэллоу и Дальберг переглянулись.

— Тот, кого ты сбил с ног, наверху. И сам Джайн наверху, — ответил, помедлив, Джон. — Бойца, может, спустят после суда. А вот Химми там и останется. Наработал добавку к сроку…

— Ещё год? — Гедимин еле слышно хмыкнул. — Как за побег?

— Да ну, какой год, — Мэллоу скривился. — Это ж покушение на убийство, плюс запрет на оружие… Лет пять, если не больше. Туда и дорога, если честно. Тут без него станет спокойнее.

Гедимин недоверчиво усмехнулся.

— Сколько их уже сменилось? Баселар, Тедань, Спаркс… Скоро ждать нового главаря — и всё сначала?

Мэллоу, снова переглянувшись с Дальбергом, решительно качнул головой.

— Джед, мне тоже надоело. Пора с этим кончать. Послезавтра будет один разговор. Я сильно на него надеюсь.

Гедимин сел на койку. От резкого движения после долгой неподвижности поясница снова заныла — и, что хуже, низ живота неприятно отяжелел. «Выделительная система, чтоб её,» — сармат недовольно сощурился. «Опять запустилась. Когда же начнёт работать нормально…»

— Э-эй! Фортен! Отзовись, сделай милость! — заорал Мэллоу, приложив ко рту ладони, согнутые в воронку. В коридоре послышался грохот стальных «копыт».

— Ну чего?.. А, теск… — охранник, порывшись в нишах, достал смарт и просунул сквозь решётку. Гедимин благодарно кивнул.

— Сегодня давали апельсиновый пирог, — сказал Мэллоу. — А на ужин обещали фрукты… Да, и подарки! Дальберг, как думаешь, что пришлют в этом году?

— Ерунду, разумеется, — отозвался тот. — Какие-нибудь носки или платки.

— Подарки? — Гедимин удивлённо мигнул.

— День Луны, — спокойно пояснил Мэллоу. — Тяжело следить за временем, да? Через пару месяцев тут со всеми такое. Точно знаешь, который час, но зима или лето — чёрт его разберёт…

Гедимин кивнул. «Значит, День Луны,» — он вспомнил посылки с фруктами и чаем и едва заметно усмехнулся. «А скоро день атомщика. Надо как-то отметить. Нарисовать где-нибудь атом лития…»

На противоположной стене мигнул зелёный светодиод, и панель, прикрывающая сток канализации, поехала вверх. В коридоре зашуршало. Гедимин, неохотно поднявшись на ноги, шагнул к открытой нише и брезгливо поморщился. «Сброс отходов…» — он неловкими пальцами расстегнул молнию и приспустил подштанники, высвобождая выделительную трубку. К ней прикасаться было неприятно, и сармат снова напомнил себе, что это ненадолго — как только повреждённая почка восстановится, резервная система сама отключится и перестанет его донимать.

— Твою-то мать, — прошептал за его спиной потрясённый Мэллоу. — Вот не знал… Эй, Фортен!

«Saat hasulesh», — поморщился Гедимин, выливая на выделительную трубку остатки «технической» воды. Все действия давались ему с трудом — как это делается, он знал только понаслышке, за всю его жизнь резервная система выделения запускалась считанные разы.

— Это для Джеда, — сказал Мэллоу, чем-то громко шурша. Охранник хмыкнул.

— А ему надо… А, вижу. И точно, надо. Заболел?

— Джайн, ублюдок, его ножом… — буркнул Дальберг.

Что-то лёгкое упало внутрь камеры и с шорохом подкатилось к ногам сармата. Тот неловкой рукой дёрнул кверху застёжку и развернулся, утыкаясь взглядом в пол. Там лежал небольшой моток туалетной бумаги.

— Не знаю, куда смотрел Фортен, — сказал Мэллоу. — Всем выдали, а тебе — нет.

Гедимин поморщился. Он снова напомнил себе, что таким путём выводят отходы все «макаки», но смотреть на людей ему всё равно было неприятно — будто его застали за чем-то постыдным.

…В крайней ячейке контейнера с ужином лежали ярко-оранжевые ломти, с одной стороны покрытые светловатой кожурой. При их виде Мэллоу издал восторженный возглас. Кажется, многие начали ужин с них, — из коридора даже сквозь двойное защитное поле пахло эфирными маслами. Гедимин поморщился. «Если бы я ел сарматскую еду…» — он покосился на прикрытую нишу в стене и быстро отвёл взгляд. «Может, почки справлялись бы. А если пихать в себя всякую дрянь…» — он нехотя надкусил яркий ломоть. «Хотя — у этой еды есть вкус… Надо будет до ночи сбросить отходы ещё раз. Скорее бы всё заживало…»

17 сентября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

На День Луны Гедимину достались носки — естественно, человеческого размера, и сармат, потратив минуту на попытку их надеть и ещё одну — на то, чтобы перестать ухмыляться, отдал их Дальбергу в обмен на носовой платок. От платка пользы было чуть больше — им можно было вытирать руки после очередного «сброса отходов». Гедимин отмывал их тщательно, не жалея ни мыльного раствора, ни воды, как будто невидимые брызги на коже могли прожечь её до костей, — и всё равно ему казалось, что грязь въелась намертво. Очередной «сброс» пришёлся на утро, — ещё один день с ощущением омерзительной слизи на коже. «Сегодня душ,» — напомнил себе сармат, кинув мокрый платок в нишу и опускаясь на койку. «Не лезь ни во что, Гедимин. Сегодня ты моешься.»

— Чёрт! Теск, что там из тебя вытекает? — не выдержал Мэллоу. — У тебя скоро кожа полезет от такого мытья.

— Не лезь к нему, — буркнул Дальберг. — Джед, тебе долго ещё сидеть в камере?

— Неделю, — отозвался Гедимин.

— Сиди-сиди, поправляйся, — махнул рукой Мэллоу. — Дальберг, ты завтра принеси ему списки. Он их ещё не видел.

— А я ещё не составил, — проворчал тот. — А ты мог бы помочь. Мы нахватали слишком много, Мэллоу. Я их уже не запоминаю.

— Ну что ж, пора тебе искать помощника, — ухмыльнулся Мэллоу. — На двоих как-нибудь запомните. Есть кто-то на примете? У нас сейчас большой выбор! Вот у Спаркса было много толковых ребят…

Гедимин слушал их разговор вполуха, рассеянно тыкая пальцем в клавиши смарта. Он очень давно не выходил во двор и понятия не имел, что там происходит, — но, судя по довольным лицам Мэллоу и Дальберга, банда процветала, и после исчезновения Джайна уже никто не решался на неё нападать. «Стоило получить нож в почку, чтобы стая „макак“ отвоевала себе ангар,» — сармат досадливо сощурился.

— В общем, ты запомнил, — к понедельнику Джеду нужны списки, — спохватился Мэллоу, прерывая очередную фразу за полуслове. Гедимин поморщился.

— Зачем? Вы, двое, и так справляетесь.

— Приятно слышать, — ухмыльнулся Мэллоу. — Спасибо на добром слове. Но у людей есть просьбы, а решаешь всё-таки ты.

— Ты обещал, что не будешь меня донимать, — напомнил Гедимин. Мэллоу и Дальберг озадаченно переглянулись.

— Остань от него, — буркнул помощник главаря. — Не видишь, ему плохо?

— Верно, — взгляд Мэллоу стал виноватым. — Совсем забыл про эту рану… Ему вроде должны давать какой-то анестетик? Не? Все его бросили, даже чёртов лекарь… Эй, Фортен!

Фортену было не до заключённых — через несколько секунд в коридоре загромыхала гусеничная тележка с завтраком, а за ней пошёл охранник, громко предупреждая о скором выходе в душевую. Гедимин облегчённо вздохнул — ненадолго можно было забыть о делах «мартышек».

…Свежий шрам был не виден, но легко нащупывался — узкий клин вниз от нижних рёбер, один из немногих рубцов на почти гладкой коже спины. Его Гедимин не трогал, но всё остальное оттирал с остервенением, — в последние дни невидимая слизь, сочащаяся из пор, казалась ему особенно отвратительной. Он удивлялся пене, стекающей под ноги, — она почти не меняла цвет, хотя должна была почернеть — или, может, стать грязно-жёлтой.

— Механик Джед! — кто-то осторожно потыкал его пальцем в бок, и сармат нехотя обернулся и услышал облегчённый вздох.

— Ты вроде бы уже всё? — уточнил, слегка запинаясь, Мэллоу. — Тогда давай в предбанник. Там собралась небольшая компания. Очень серьёзная компания. Без тебя не начнём.

Сармат недовольно сощурился, но всё же развернулся к выходу. У него тут же забрали мочалку — Гедимин даже не увидел, кто. Мэллоу одобрительно щёлкнул языком и похлопал сармата по тыльной стороне ладони.

— Помню. Обещал. Но это важно. Надо уже всё это кончить и больше не вспоминать. Винки, Гарсия, ко мне!

Когда Гедимин вышел в предбанник, его уже ждал кто-то из людей Мэллоу с чистой одеждой в руках. Сам Мэллоу, уже одетый, стоял рядом с Дальбергом в одном из углов помещения и с беспокойством оглядывался по сторонам. Здесь было ещё несколько человек — или, как подметил сармат, четыре ярко выраженные группы. Ни на банды, ни на «внутренние круги» они не тянули — так, несколько подручных вокруг главаря. Кто где главный, Гедимин понял, но не вспомнил ни одного имени, — эти «макаки» вылезли откуда-то после «падения» старых главарей и пока не успели ничем запомниться.

— Ну что ж, — Мэллоу медленно вышел на середину помещения. — Все готовы, джентльмены? Начнём, пожалуй.

Гедимин встал рядом с Дальбергом, сзади замкнули полукольцо несколько бойцов Мэллоу. Маленькие группы выбрались из углов и выстроились вокруг центра помещения, сохранив между собой дистанцию.

— Механик Джед приветствует вас, — сказал Мэллоу, оглянувшись на Гедимина. Тот кивнул.

— Он не вполне здоров после стычки с Джайном, так что говорить буду я, — продолжил Мэллоу, уже более уверенно. — Мы обсуждали это несколько месяцев — всё время, пока тянулась эта нелепая война. Когда это началось, нас было мало, и не было оснований принимать нас всерьёз. Теперь кое-что изменилось. Мы в первый и последний раз предлагаем вам всем мирный союз. Если вы не согласны — война продолжится. Только в этот раз нападать будем мы. Баселар, Тедань, Спаркс и Джайн могли бы кое-что об этом рассказать…

Один из главарей поморщился.

— Я слышал тебя, Джон Мэллоу. Давай ближе к делу. Мир? Я всегда за мир. Что ты называешь «союзом»?

— Новые правила, Ривз, — Мэллоу посмотрел ему в глаза. — Новые правила для всех.

Люди переглянулись.

— Говори, — буркнул один из них.

— Новые правила от Мэлли, — еле слышно прошептал другой, повернувшись к помощнику. — А придётся же слушать…

Мэллоу сдвинул брови.

— Вот именно, Мас. Придётся, — подтвердил он. — Но если ты хочешь повторить «успех» Спаркса…

Ближайшего главаря передёрнуло.

— Хватит запугиваний. Говори, чего ты хочешь?

— Не я, — Мэллоу ухмыльнулся. — Мы. Две трети обитателей первого яруса. И механик Джед, конечно же. Новые правила просты. Никто, от жёлтого кода до бескодных, не должен быть обижен или унижен ни в ангаре, ни в душевой, ни во дворе, ни между ними. Каждый, кто пришёл мыться, помоется спокойно, без толкотни и драк. Каждый, кто захотел еды или питья и заплатил за них, получит то, за что заплатил. Каждый, кто подошёл к ограде и пригласил девушку, говорит с ней спокойно. Каждая стычка разбирается, каждый проступок наказывается, кто бы его ни совершил. Всё очень просто, джентльмены. Всё ради порядка и спокойной жизни. Мы все тут не по своей воле, и нам тут нелегко, но мы хотя бы не будем сами себе вредить. Кто согласен?

Гедимин молча слушал приглушённый гул — люди переговаривались, подозрительно глядя друг на друга. «Оружия ни у кого нет,» — отметил про себя сармат. «Уже легче.»

— И кто теперь тут главный? — угрюмо спросил один из азиатов, до того молчавший. — Кто собирает взносы и держит общак? Теск?

Гедимин поморщился.

— Такие дела каждый в своей банде решает сам, — ответил Мэллоу. — Я не намерен никого объединять. Дальберг и так замучался со списками. Всё, что от вас нужно, — соблюдать новые правила. Тогда в ваши дела никто не полезет.

Один из главарей — возможно, Ривз — зашевелился.

— И что, каждый бескодный, — он брезгливо поморщился, — может теперь говорить с нашими женщинами? И есть и пить то, что едим и пьём мы?

— Или так, или никак, — отозвался Мэллоу.

— Как ты набрал бойцов? — угрюмо спросил Ривз. — Кто к тебе пошёл, если ты держишь их наравне с отбросами?

Винки громко фыркнул.

— А твои работают за еду?

Толпа загудела. Мэллоу поднял руку.

— Тише, Винки. Не сейчас.

Ривз поморщился.

— Скоро доживём до того, что отбросы начнут открывать рот при предводителе…

Один из азиатов двинулся вперёд, и Мэллоу повернулся к нему.

— Ван Вэймин?

Тот слегка наклонил голову.

— Я слышал, что ты предлагаешь, и я вижу, что это не так глупо. Делай в своей банде, что хочешь, это твоё право. Я согласен на мир в душевой и во дворе. Но у меня будут поступать с питьём и едой, как поступали раньше, и я буду решать, кого пустить к ограде.

Мэллоу хмыкнул.

— Твоё право, Ван Вэймин. Но — ты понимаешь, чем это кончится?

Винки ухмыльнулся. Азиат едва заметно поморщился.

— Если распущенные отбросы уйдут от меня к тебе, это меня не огорчит.

Он протянул Мэллоу руку, и тот её пожал.

— Спасибо за быстрое решение, Ван Вэймин. Кто ещё готов говорить?

…Гедимин держался рядом с Мэллоу и Дальбергом, пока они шли от душевой к камерам, и слышал их довольный шёпот. Уже у решёток Джон тронул его за руку.

— Они все согласились! — прошептал он, глядя сармату в глаза. — Нет, ты слышал⁈ У нас получилось, Джед. У нас всё получилось!

Гедимин в ответ недоверчиво хмыкнул. «Я бы не доверял словам „макак“,» — думал он. «Посмотрим, что будет на прогулке. И на этой, и на следующей.»

18 сентября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Джед, а Джед! — Мэллоу спрыгнул с койки и встал у решётки, виновато глядя на сармата. — Совсем забыл сказать. Сегодня ты читай спокойно. Ты тут, наверное, дохнешь от скуки, пока мы там веселимся…

Гедимин удивлённо мигнул.

— А как вы обойдётесь? — спросил он. — Людям нравятся чтения.

— А, не волнуйся, — отмахнулся Мэллоу. — У Маса тоже есть смарт. Вчера мы договорились — он возьмёт нужную книгу, нам её на неделю хватит.

Гедимин хмыкнул.

— Быстро вы поладили…

— Мас — далеко не дурак, — ухмыльнулся Мэллоу. — Он из ребят Спаркса, а Спаркс дураков не любил. Сегодня мы ещё поговорим — может, дойдёт до объединения. Принести тебе чего-нибудь?

В коридоре загудели механизмы — входная дверь открывалась, пропуская двоих экзоскелетчиков. Мэллоу озадаченно хмыкнул.

— Что за внеочередной обход?

Гедимин поднял было руку с «читалкой» с койки, но через пару секунд обречённо вздохнул и снял с пальцев ремешок. Экзоскелетчики уже стояли под его дверью.

— На выход, — буркнул Матейка, настороженно разглядывая сармата. — У тебя две минуты.

То, что здесь выдавали вместо обуви, было очень неудобным — и как исправить это, Гедимин не знал, — ни обрезков скирлина, ни тросиков или верёвочек у него не было. Он медленно брёл, придерживая пальцами спадающие сандалии и опасаясь упустить их на каждой ступеньке. Попытку разуться и идти босиком охранники пресекли, да и неудобно было стягивать носки руками, скованными за спиной.

Его вывели на пустой тюремный двор, завели в ангар, и сармат увидел содранные маскировочные панели между двумя ярусами балок. Вся система наблюдения была выворочена и свисала со стен. Гедимин заметил штук пять явно неисправных камер, выведенных из строя чем-то твёрдым и заточенным, и недовольно сощурился.

— Вот тебе занятие, теск, — Матейка указал на свисающие кабели. — Отрабатывай паёк!

Сармат хмыкнул.

— Где схема?

Экзоскелетчик, складывающий снятые панели в стопку, едва заметно вздрогнул и развернулся к пришельцам.

— Это ремонтник? — спросил он, указав на сармата.

— Всё, что смогли достать, — отозвался Матейка, расстёгивая на руках Гедимина браслеты. — Без фокусов, теск, понятно? Пульт у меня!

Гедимин угрюмо покосился на него, но тут же забыл об охраннике, — тот, кто возился с панелями, наконец нашёл нужный чертёж и вывел на голографический экран.

— Это, — ткнул он пальцем в голограмму, — то, что тут по плану. А это…

Он махнул металлической «конечностью», широким жестом обведя вскрытые стены.

— То, что мы тут имеем.

— И оно имеет нас, — пробурчал третий экзоскелетчик. Он раскладывал на диване, застеленном брезентом, контейнеры с запасными камерами и деталями от них. Гедимин поймал его быстрый опасливый взгляд; затем ремонтник отвернулся и продолжил работу.

— Эту систему никогда не проверяли? — спросил Гедимин, кивнув на сломанную камеру. — Она давно не работает. Может, она здесь не нужна?

Помрачневшие экзоскелетчики переглянулись.

— Много болтаешь, — буркнул один из них. — Иди работать. Это всё должно быть починено.

…Ничего сложного в ремонте не было — труднее всего было объяснить местным техникам, что кабели, убранные Гедимином, в системе действительно лишние. Тот, кто её делал, видимо, плохо представлял конечный результат, а план вообще стащил с какого-то сайта. То, что в конце концов получил Гедимин, не было похоже ни на исходный вариант, ни на чертёж местных техников, — но работало, что и подтвердил охранник на посту за оградой тюремного двора. До обеда оставалось ещё полчаса, когда Матейка повёл сармата обратно в ангар. У лестницы они наткнулись на Алькараса.

— Теск! — охранник второго яруса остановился. — Я его ищу.

— Считай, нашёл, — отозвался Матейка, придерживая сармата за вывернутое предплечье. — Чего тебе?

— Тут для него посылка, — сказал охранник. — Лейтенант приказал отдать.

— Дай сюда, — Матейка забрал непрозрачный чёрно-белый контейнер и тычком направил Гедимина к дверям первого яруса. — Пошёл!

Он бросил контейнер на койку сармата, прежде чем снять наручники. Когда Гедимин обернулся, потирая запястья, решётка уже опустилась, а Матейка, громыхая «копытами», уходил прочь.

— Долго тебя не было, — заметил обеспокоенный Мэллоу, вставая у защитного поля. — Работа?

Гедимин кивнул. Во время ремонта он ничего не замечал, но сейчас спина снова заныла, а низ живота раздуло изнутри — выделительная система выработала ещё пол-литра жидких отходов. «В первый раз за сегодня,» — напомнил себе сармат. «С каждым днём реже. Постепенно прекратится.»

Он подобрал странный контейнер и хмыкнул, увидев на чёрной упаковке белый цветок. Внутри была стопка тёмно-зелёных пластинок — чайный концентрат.

24 сентября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Чайный концентрат растворялся за считанные секунды — оставалось только осторожно, по кругу, встряхнуть стакан. Стенки были горячими — это вещество полагалось заливать кипятком. Его приносили отдельно, в небольшом двуслойном контейнере, и Мэллоу, глядя на Гедимина и его чай через решётку, завистливо вздыхал. В первый день сармат, не выдержав, попытался с ним поделиться, но охранник заявил, что и чай, и кипяток — только для «механика Джеда», а все остальные могут обращаться к лейтенанту — или к самому шерифу.

Вкус у жидкости был слабый, но ощущать, как горячая вода проходит по пищеводу, было приятно. Гедимин допил, выкинул из камеры лишние контейнеры и поднялся на ноги. На дальней стене мигал светодиод — охранник открывал по всему ангару ниши нужников. Сармат прислушался к своим ощущениям — мочевой пузырь был пуст. «И вчера ничего не вытекало,» — Гедимин надавил на живот и довольно хмыкнул. «Кажется, системы восстановились…»

— Что ты елозишь? — сердито спросил из соседней камеры Дальберг. — Теперь каждое воскресенье будешь на месте прыгать?

— Заткнись, — беззлобно отозвался Мэллоу. — Всё должно пройти гладко, слышишь? Сегодня нам не на кого будет пенять! Если опять начнётся бардак, виноваты будем мы одни!

— Уймись уже, — буркнул Дальберг. — Все готовы, всё расписано. Разве что Джайна снова спустят к нам — а это навряд ли!

…Устремившаяся было в душевую толпа приостановилась — на входе в предбанник встали Винки и Гарсия. Заминка продолжалась считанные секунды, но, когда движение продолжилось, Гедимин увидел, как хаотичный человеческий поток распадается на упорядоченные рукава. Отряды Мэллоу направляли их вдоль стен, от контейнера к контейнеру, до самого выхода из предбанника. Из душевой доносился усиливающийся шум воды и ровный голос Теданя — тот распределял потоки между складом мочалок и контейнерами с мылом. Душевая наполнилась, и движение на пару минут приостановилось. Из толпы послышались недовольные голоса, и Гедимин насторожился, но никто никуда не полез — все ждали, пока в предбанник не начали выходить те, кто уже вымылся, и Тедань не запустил в душ следующую группу. Зазевавшийся сармат оказался в хвосте колонны — и ждал вместе со всеми, даже не вспомнив, что легко пробился бы в душевую, и все отряды Мэллоу его не удержали бы.

— Вытираемся и одеваемся, парни! — громко сказал Джон, проходя мимо очереди. Его люди — те, кто уже вытерся и оделся — направляли второй поток, выходящий из душевой в предбанник. Гедимин даже не отследил, когда сами дежурные сменились, — они тоже успели помыться и теперь, никуда не торопясь, запускали в душевую оставшихся.

— Джед! — Мэллоу остановился напротив сармата и виновато посмотрел на него. — Как ты здесь-то застрял⁈ Теперь извини — очередь идёт, систему сбивать нельзя.

Гедимин кивнул.

— Ничего. Все всё успеют, — сказал он. — Хорошая система. Быстрая. Мне нравится.

Мэллоу смущённо ухмыльнулся.

— Пять месяцев работы, Джед. Уже не верил, что получится. Может, за всю жизнь я не сделаю ничего путного — но вот этим…

Он обвёл рукой движущиеся очереди и группу людей в чистой одежде, дожидающихся, когда охранники откроют дверь.

— Этим я буду гордиться до самой смерти.

Он говорил громко, и шум воды не заглушал его слова. Гедимин настороженно вслушивался, — кто-то насмешливо хмыкнул, но ни хохота, ни свиста сармат не услышал даже из плотной группы темнокожих — явных остатков банды Джайна. «Кажется, действительно получилось,» — подумал он и едва заметно ухмыльнулся. «Не реактор, но тоже — непростой механизм.»

28 сентября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

По опустевшему тюремному ангару ползали роботы-уборщики, забираясь в открытые настежь камеры, — сегодня с первого яруса ушли почти все, кто на работы, кто на прогулку. Один из роботов остановился перед камерой Гедимина, ткнулся в защитное поле и замигал, но никто не спешил убирать с его пути препятствие. Сармат с тоской посмотрел на механизм, потом на свои руки, — настоящей работы им не доставалось уже давно. Систему наблюдения он не считал — там он обошёлся даже без ремонтной перчатки, одолжив инструменты у местных техников. «То ли везде всё в порядке,» — сармат недоверчиво ухмыльнулся собственным мыслям, — «то ли никто не хочет рисковать. Есть же у них ремонтники без тюремных сроков…»

Конвоир Матейка, перешагивая через роботов-уборщиков, неспешно прошёл по коридору и остановился перед камерой Гедимина.

— Ну что, теск, — он покосился на часы, — куда сегодня? Внутрь или наружу?

Сармат удивлённо мигнул.

— Выведи меня наружу, — попросил он. — Посмотрю на корабли.

— Как хочешь, — благодушно отозвался охранник. Сегодня он был настроен особенно миролюбиво — даже магнитные «цепочки» натянул вполсилы, оставив между руками сармата полметра свободного пространства. Гедимин, воспользовавшись этим, опустил их вдоль тела. Так было гораздо удобнее, чем с вывернутыми локтями и запястьями на «коротком поводке», — можно было на пару секунд представить, что никаких наручников нет, и он просто выходит погулять на окраину космодрома.

— Скоро буду, — пообещал Матейка, пристегнув его к ограждению рядом с пустой скамейкой. — Что тебе принести?

Гедимин вспомнил забитое контейнерами пространство под койкой и покачал головой.

— Ну, как знаешь, — пробормотал конвоир, быстрым шагом направляясь к терминалу. Сармат облокотился на ограждение и перевёл взгляд на мианийские корабли на южной окраине — два массивных механизма, похожих не то на рыб с кольчатыми телами, не то на червей с гребнистыми выступами вдоль туловища. Под куполом защитного поля, одним на оба корабля, сновали белые шарообразные челноки, то выпуская, то втягивая щупальца-тросы.

— Потому что даже малыш Лю должен когда-то работать, — недовольно сказал кто-то за спиной сармата. — Что? Ну зачем же. Совсем не обязательно. В Кларке полным-полно балбесов и раздолбаев. Лю, по крайней мере, не дебил.

Голос показался сармату смутно знакомым, и он уже думал обернуться, когда услышал короткий возглас и быстрый топот. «Сбежал,» — Гедимин, досадливо щурясь, перевёл взгляд на готовящийся к отлёту барк. «Как и все „макаки“. Тем лучше. На кой они мне⁈»

Через несколько минут он снова услышал за спиной цоканье — так звучали шаги «мартышек», прикрепивших к набойке пластину металла. Так делали многие в Кларке — чаще самки, чем самцы; спросить, в чём смысл, было некого — сам Гедимин предполагал, что это подражание экзоскелетам: меньше металла, меньше шума, но суть та же самая.

— Мистер Джед! — услышал он знакомый голос и развернулся, до боли натянув магнитную «цепь» на запястье. Самки из «Сюаньхуа» стояли за его спиной; их было трое, все в уличных комбинезонах, но в белых рабочих полумасках.

— Мы вас всё-таки нашли! — широко улыбнулась Джой, вскидывая руку в приветственном жесте. — Они выводят вас из ангара, когда им вздумается.

— И всё время пристёгивают к ограде, — недовольно сказала Мишти. — Как собаку или флиппер. Джед, вы хотя бы до скамейки добираетесь?

Гедимин кивнул, озадаченно глядя на самок. Они уже подошли вплотную. Мишти, протянув руку, погладила его по тыльной стороне опущенной ладони. Сармат вздрогнул.

— В общем, мы удачно вас поймали, — сказала Джой, вынимая что-то из кармана. — У вас ведь сегодня праздник!

Сармат мигнул. «Праздник? У меня?»

— Мистер Маккензи говорил, что вы только этот праздник и помните, — продолжала Джой. — Этот — и смену дат, когда начинается новый год.

Мишти легонько ткнула её в плечо.

— Мистер Маккензи вечно насмехался над Джедом, — укоризненно сказала она. — Незачем за ним повторять!

Гедимин снова мигнул. «Что сегодня? Точно… Мать моя пробирка! Так своё имя забудешь…» — он досадливо сощурился. «День атомщика… Хотя — какой из меня сейчас атомщик⁈»

— Спасибо, — буркнул он. Самка хихикнула.

— Мы вас ещё не поздравили, мистер Джед. А Люнер пропал, и как следует — не получится.

— Ты готова или нет? — недовольно посмотрела на неё Мишти. — Давай!

— Кто лучший механик на этой планете? — затянула Джой под хихиканье третьей самки. — Кто реактор любой на мизинце вертит? Кому равных в двух галактиках нет? Вот он, наш атомщик мистер Джед!

«Zaa hasu!» — Гедимин, изумлённо мигая, смотрел, как самки, держа его за руки — по две их ладони на одну его — тянут и дёргают его в разные стороны. С места они его, конечно, не сдвинули — видимо, предполагалось, что он сам поймёт, что от него нужно, и повторит за ними — но веселились отчаянно. Пропев ещё дважды «Кто лучший механик на этой планете?», они рухнули под скамейки, хихикая и повизгивая. Третья самка села и прикрыла рот двумя руками, но её плечи тряслись, а из-под ладоней прорывалось фырканье.

— Экспромт, — пояснила, вытерев глаза, Джой. — Не успели подготовиться. В другой раз придумаем что-нибудь получше. Вот, держите, это вам. Лю сказал, вы любите читать всякое умное. Это — очень умное.

Она вставила диск в карманный передатчик и протянула устройство Гедимину. Сармат на секунду прикрыл глаза, силой заставил себя перестать мигать и тронул пальцем значок на экране, а потом — ещё раз, наугад выбирая страницу.

«Спектр фотонов тормозного излучения непрерывен и обрывается при максимально…»

Сармат мигнул.

«Заряд, движущийся равномерно и прямолинейно, не может излучать электромагнитные волны…»

Гедимин с хрустом выдернул диск из передатчика и зажал в кулаке.

— Где взяли⁈

Самка, вздрогнув от неожиданности, подалась назад.

— Один из приятелей Тьягу нашёл в сети. Сказал — эта вещь очень старая, поэтому её и выложили. Если она уже никуда не годится…

Гедимин резко мотнул головой.

— Там ещё такие есть?

Самки озадаченно переглянулись.

— Мы узнаем, — пообещала Джой. — И принесём, если найдём. Спрячьте диск за щеку, чтоб охрана не увидела. Не обиделись на нас за дурацкое представление? Нам показалось, это повеселит вас.

Гедимин покачал головой. Перед глазами плыло и двоилось, а из тумана, заслоняя терминалы космопорта, поднимались градирни Нью-Кетцаля, освещённые солнцем. «Та книга, что была у Джошуа Винстона,» — сармат приложил кулак с зажатым в нём диском к груди. «Бумажная книга на языке Севера. Я ведь так её и не прочитал…»

Когда в глазах прояснилось, самок рядом уже не было. Немногочисленные пассажиры ближайшего рейса проходили мимо, с опаской оглядываясь на сармата в наручниках. «Копы» собрались поболтать у киоска «Фьори»; Матейки среди них не было.

Сармат покосился на свой комбинезон и досадливо сощурился — там не было не только карманов, но и удобных складок и двойных швов, которые можно было бы подпороть для тайника. С сомнением поводив ногтем по стыку между диском и крышечкой, Гедимин заложил его за щеку и провёл по ней пальцем — не образуется ли выпуклость? Предмет был мелкий и плоский, и щека не оттопырилась — по крайней мере, сармат не нашёл ничего подозрительного. «А вот сканер всё покажет,» — подумал он, недовольно щурясь. «Если его кто-нибудь включит. Надеюсь, не в этот раз.»

… — Ну что, насмотрелся на корабли?

Матейка выбрался из терминала на пять минут позже срока, с красными щеками и носом и подозрительным блеском в глазах. Наручник он отстегнул от ограждения не сразу — секунд шесть-семь возился, не попадая ключом в разъём.

— Тебя тут не донимали? — он огляделся по сторонам. — Вроде некому было. Байкерский ангар закрыт… Ладно, пойдём.

«Пил,» — подумал Гедимин, глядя на дёргающуюся стальную «клешню». Запах сквозь экзоскелет не просачивался, но по движениям казалось, что Матейка влил в себя не один стакан. «Или один, но ему хватило,» — сармат вспомнил о странностях человеческого метаболизма. «Почему на работе-то⁈ Tza hasu…»

Когда шаги охранника затихли в коридоре, сармат выплюнул диск на ладонь и тщательно его вытер. Стоило вставить его в разъём смарта, устройство мигнуло, выводя на экран новую обложку — серую, со строгим шрифтом, без посторонних изображений. «Бекман. Вот как его звали,» — Гедимин вспомнил вырванные из середины листы, валяющиеся в подсобном помещении на Нью-Кетцальской АЭС — ни обложка, ни титульник не сохранились, да и начало книги кто-то пустил на самокрутки. «Профессор Бекман. Жил двести лет назад. Радиохимик, физик-ядерщик…»

Сармат ткнул пальцем в обложку, открывая оглавление. «Ничего нового за две сотни лет. Разве что ирренций с его излучениями. А так — ничего нового…»

05 октября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Эй, сержант! — крикнул Мэллоу, встав у решётки. Макнайт, подтянув к себе Гедимина, остановился и сделал пол-оборота вокруг своей оси.

— Чего?

— Тут кое-что для Джеда, — Мэллоу просунул под решётку несколько тугих бумажных свитков, перевязанных нитками. — Передайте ему, сержант.

— Бери, — Макнайт толкнул Гедимина в плечо и ослабил хватку на его запястье. Сармат, высвободив руку, забрал бумажки.

— Дай сюда! — Макнайт, подозрительно хмыкая, помял свитки и махнул рукой. — Ладно, в камеру!

Минуту спустя он уже топал по коридору, грохоча стальными «сапогами». Мэллоу с ухмылкой посмотрел на Гедимина.

— Скажи, Джед… Так тебе наши женщины совсем-совсем не по вкусу?

Гедимин мигнул.

— А то им уже интересно, — Мэллоу подмигнул ему и улыбнулся ещё шире. Он выглядел очень довольным, совсем как в тот день, когда главари всех банд приняли его правила.

— Мэллоу, заткнись! — буркнул Дальберг, недовольно покосившись на него. — Оставь теска в покое.

Гедимин стянул нитки и высыпал развернувшиеся бумажки на ладонь. Их было шесть штук, на всех — разные подписи.

— Это от самок? — уточнил он, перечитывая первое послание. С первого раза понять удалось немного, хотя язык был ему знаком. Гедимин прочитал все письма и озадаченно мигнул.

— Здесь речь о спаривании? — спросил он у ухмыляющегося Мэллоу. — Зачем им со мной спариваться?

Мэллоу и Дальберг переглянулись.

— Вот и я думаю, — пробормотал Дальберг. — Это должно быть очень больно.

— Ну… в принципе, у тебя есть чем, да? — неуверенно проговорил Мэллоу, глядя на Гедимина. — Они ничего. Особенно та мулаточка…

— Заткнись! — буркнул Дальберг.

Гедимин, пожав плечами, сложил бумажки в пустой контейнер из-под воды.

— Спаривайся с ними сам. У тебя получится лучше.

11 октября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Самки так и не пришли. Видимо, других книг в сети нет. Эта — единственная…»

Гедимин, опустившись на койку, дотянулся до ниши, где лежал смарт, и прикрепил его к ладони, привычным движением открывая книгу Бекмана. Он читал её медленно, растягивая удовольствие; она впечаталась в память с первого раза — мозг сармата давно не работал так хорошо, но и после этого ему нравилось её перечитывать. Это был уже пятый раз; Гедимин нашёл главу, на которой остановился, и лёг, развернув перед собой голографический экран. По ту сторону решётки шуршали и бубнили, но сармат слышал чужие голоса, как сквозь слой стекловаты.

— Механик Джед! Дже-ед! Э-эй! База Саргона, приём!

Гедимин, вздрогнув, рывком поднялся с койки и встретился взглядом со встревоженным Джоном Мэллоу.

— Чего?

— Извини, механик, — пробормотал тот, утыкаясь взглядом в пол. — Я звал, а ты не отзывался… Забудь, ладно?

Гедимин сердито сощурился.

— Так чего надо-то?

Мэллоу переглянулся с Дальбергом, и Гедимин понял, что давно не видел Дальберга таким мрачным. Он присмотрелся к лицам обоих главарей, ища кровоподтёки и ссадины, но видимых повреждений не обнаружил. «Что-то опять не так,» — подумал он, закрывая книгу. «Что-то очень серьёзно не так.»

— Давно ты у нас не был, — пробормотал Мэллоу, мотнув головой в направлении выхода. — Во дворе. Может, зайдёшь как-нибудь?

Гедимин мигнул.

— Надо?

— Надо, — угрюмо отозвался Дальберг. — Очень надо. У Винки резьбу сорвало.

Гедимин поморщился.

— Побил кого-то? И что, без меня никак?

Мэллоу покачал головой.

— Драки мы сами разбираем. А тут, похоже, придётся менять правила. Можешь завтра выйти во двор? Надо, чтобы ты сам посмотрел.

— Менять правила? — Гедимин озадаченно взглянул на Дальберга. — Что у вас там за авария?

— То, что касается выпивки, — буркнул тот. — Придётся её урезать. Винки там не один такой.

Гедимин почувствовал знакомый гул в голове, — Мэллоу и Дальберг вроде бы пытались что-то объяснить, но с каждым разом получалось всё хуже.

— Завтра выйду, — пообещал он. «Надо же мне было завести стаю мартышек…»

12 октября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин заглянул под койку. «Общак», наполненный до отказа в начале недели, уменьшился на две трети, хотя до воскресенья было ещё далеко. «Раньше они меньше пили,» — отметил сармат про себя, сгребая в пакет контейнеры с пивом, тоником и любимым джином Мэллоу. Себе он не взял ничего, хотя шесть ёмкостей с водкой стояли, нетронутые, вдоль стены. Седьмую сармат выпил в понедельник, остальные не тронул — и не был уверен, что доберётся до них на этой неделе. «Определённо, раньше „макаки“ меньше пили. Но их и было меньше…» — Гедимин пересчитал ёмкости в пакете и поставил его на койку. «Читалку», снятую с руки, он убрал в нишу, — сегодня предстояло решать какие-то проблемы, и сармату не хотелось повредить ценное устройство.

Сержант Матейка, остановившись у его камеры, добродушно улыбнулся.

— Ну что, теск? Опять пойдёшь к кораблям? Постовые к тебе уже привыкли. Довольны. С тобой там как-то тише.

Гедимин удивлённо мигнул. «Потому что все разбегаются?» — он вспомнил, как пустели скамейки, когда он к ним подходил.

— Сегодня — во двор, — сказал он. — Это…

Он кивнул на пакет.

— Для моих людей.

— Понятно, что же, — пробормотал Матейка, надевая браслеты на подставленные руки. Цепочки он не затягивал, только попросил держать ладони за спиной, как будто они соединены. Гедимин подумал, выходя из камеры, что через пару лет наручники вообще перестанут надевать, — «макаки» без постоянной угрозы очень быстро расслаблялись.

Во дворе было людно. Шестеро в синих и зелёных комбинезонах, разделившись попарно, обхватили друг друга за плечи и толкались, пытаясь сдвинуть противника за прочерченную на площадке черту. Бывший боец Теданя следил за ними, гортанными криками отмечая удачные попытки. Один из состязающихся навалился на соперника слишком сильно, и тот, не устояв на подогнувшихся ногах, съехал назад; «судья» немедленно шагнул к паре и тронул их за плечи, коротко вскрикнув. Противники расцепились. За оградой недовольно заворчали самки — они стояли поодаль, наблюдая за борьбой и одобрительно ухмыляясь.

— Механик Джед! — «судья», заметив сармата, склонил голову и притронулся ладонью к груди. Гедимин кивнул ему, проходя мимо.

— Механик Джед! — из ангара высунулся Винки. Выглядел он, как обычно, только слегка раскраснелся, и глаза сильно блестели. Он протянул руки к пакету.

— Я донесу, давай сюда. Эй, там! Кыш с дивана! Механик пришёл!

— Эй-эй! — не прошло и секунды, как в проёме показался Мэллоу. — Давай пакет. Ты сегодня не пьёшь, помнишь?

Винки презрительно фыркнул.

— Забирай, Мэлли. Нет, механик, ты видел? Давно ли он умолял меня прийти в его банду! А теперь жалеет кружку пива для бойца. Думаю иногда — зря я к вам пошёл…

Он направился вглубь ангара. Гедимин проводил его озадаченным взглядом. Винки заметно припадал на одну ногу — куда сильнее, чем пару недель назад, как будто снова повредил её в какой-то драке.

— Что с ногой? — негромко спросил он у Мэллоу, кивнув вслед Винсенту. Джон поморщился.

— Напьётся — себя не помнит. Вот увидишь, кто-нибудь опять его угостит. «Жалко кружку»! Жалко, что он последние мозги пропьёт. Иди, Джед, садись. Скоро всё сам увидишь.

На диване, скрестив руки на груди и глядя на возню во дворе, сидел угрюмый Дальберг. При виде Гедимина он что-то буркнул, но не шелохнулся. Сармат мигнул — такого выразительного лица у Дальберга давно не было.

Со двора донёсся гул и скрежет открывающихся ворот. Гедимин поморщился. Четверо в зелёных комбинезонах, топтавшиеся у выхода, оживились и огляделись по сторонам. К ним быстро подошёл Гарсия.

— А ты куда? — недовольно окликнул его Дальберг. Тот оглянулся, со смущённой улыбкой развёл руками и выскочил за дверь. Гедимин мигнул.

— Правила, — пробормотал Дальберг, угрюмо глядя перед собой. — Что-то мы не учли с этими правилами…

Гарсия вернулся через несколько минут с двумя пакетами, и все, оживившись, столпились вокруг дивана Дальберга. Поставив перед ним пакет с едой, Гарсия вытряхнул рядом контейнеры с питьём и быстро свернул пакет, намотав его на руку. Гедимин настороженно сощурился — внутри явно что-то оставалось.

— Где порция Джеда? — громко спросил из толпы Винсент. Гедимин едва не повернулся к груде еды, но в последний момент опомнился и проследил взглядом за Гарсией. Тот уже был рядом с Винки и протягивал ему пакет. Через несколько секунт Винсент нырнул в толпу, и ещё двое последовали за ним.

— Отложи, — сказал Гедимин, отодвинув руку Дальберга — тот, найдя его контейнер, протянул его сармату. — Потом.

Гедимин поднялся на ноги. С высоты его роста весь ангар был как на ладони, — Винки и его товарищи забились в самый дальний угол за спинами тренирующихся бойцов. Когда сармат обошёл место тренировки и добрался до Винсента, тот уже подбрасывал на ладони пустой контейнер и задумчиво что-то напевал.

— И я разреши-ил ему погонять «козла», — протянул он, глядя перед собой. — А он говорит… врезался в заправщик! Как тебе, а? В запр-равщик, м-мать его в сраку…

— Винки, — окликнул его Гедимин. Винсент дёрнулся, вскинул голову, выгибая спину неестественной дугой, и с невнятным воплем вскочил на ноги.

— Слизь! А-а, все на взлёт! Где мой ствол⁈

Он развернулся вокруг своей оси, цепляясь руками за стены. Гедимин, сузив глаза, шагнул вперёд и поймал его на середине оборота, схватив за шиворот. Винки взревел. Гедимин еле успел дёрнуть его кверху — ещё немного, и колено Винсента врезалось бы сармату в живот.

— Слизь! — заорал Винсент, извиваясь всем телом. Он раскачивался, как маятник, и с каждым рывком приближался к сармату; тот едва успел мигнуть, как получил кулаком под локоть и невольно разжал руку. Больше Винки ничего сделать не успел — Гедимин сгрёб его руки в ладонь и вздёрнул его над землёй.

— Стоя-ать! — завопил кто-то из-под потолка. — Все сюда!

— Теск? — человек, сидящий у стены, зашевелился и открыл глаза. — Теск тебя сцапал, Винки. Капец тебе.

Он снова закрыл глаза и сполз по стене. Гедимин стиснул зубы.

— Джед, отпусти его, — выдохнул Мэллоу, останавливаясь рядом с сарматом. — Мы удержим. Рори, Гарсия, вперёд! Он не в себе, Джед. Ничего не соображает. Не бей его.

Гедимин, медленно, с присвистом, выдохнув, разжал ладонь. Рори и Гарсия мгновенно перехватили Винсента, не дав ему даже выпрямиться, и тут же, скрутив, потащили его во двор.

— Охрану зовите, — буркнул сармат, вытирая ладонь о стену. — И медика.

— Винки сдох, — донеслось от стены. Мэллоу с тяжёлым вздохом дал знак двум бойцам. Слабо сопротивляющегося человека вытащили во двор вслед за Винки.

— Ещё один, — Гедимин, оглядевшись по сторонам, увидел, как выносят неподвижное тело. — Да, этот. Sa hasu! Мэллоу, что с ними?

— Всё по правилам, — внезапно открыло глаза и рот тело, выносимое во двор. — Сколько заплатил… столько выпил… за здоровье… механика Джеда…

Гедимин ошеломлённо мигнул.

— Кто ж знал, — буркнул Мэллоу, избегая смотреть ему в глаза. — Кто ж знал, что они дорвутся⁈ Мы с Дальбергом пьём пиво, да. Но через день! И джин — только по выходным. А эти парни выпили пол-общака. И всё по правилам, да. Не придерёшься…

Гедимин поморщился.

— Значит, это из-за алкоголя? — он вспомнил, как нёс домой невменяемого Харольда, и растерянно покачал головой. — Мать моя пробирка! С таким метаболизмом я бы в клонарии сдох…

Мэллоу развёл руками.

— Что поделать, механик. Не все тут сарматы.

— Неумеренность, — Тедань, выйдя из толпы, неодобрительно поджал губы. — Как видишь, Джон Мэллоу, не все готовы к свободе.

— Да ладно бы к свободе… — Мэллоу, скривившись, огляделся по сторонам. — Дальберг, подойди сюда. Всё уже кончилось. Джед, ты как? Он тебя не достал?

Гедимин качнул головой.

— Мне всё это не нравится, — пробормотал он. Дальберг, поравнявшись с ним, энергично кивнул.

— То, что я хотел сказать, — буркнул он. — Что там про неумеренность?.. Собирай всех, Мэллоу. Правила пора переписывать.

01 ноября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

По коридору прогромыхала тележка, и Гедимин услышал, как в камеру влетели два контейнера с водой и с мокрым звуком плюхнулись на пол. Сармат свесил руку, на ощупь нашарил ближайшую ёмкость и вскрыл. Подниматься не хотелось, и даже вода, вылитая на лицо и грудь, не прибавила ему бодрости. Стоило прикрыть глаза, из темноты проступали блестящие серые колонны, окружённые белесо-зеленоватым свечением, а в ушах гудел тридцатитонный ротор.

«Подъём,» — скомандовал себе Гедимин, проводя мокрой ладонью по лицу, и потянулся за комбинезоном. В коридоре было непривычно шумно — из конца в конец прокатывались непонятные волны шепотков, смешков и бормотания. Сармат озадаченно хмыкнул и перевёл взгляд на соседнюю камеру. Там Мэллоу толкал в плечо спящего Дальберга и что-то бубнил, но сокамерник ни на что не реагировал, пока Мэллоу не сунул ему мокрую ладонь за шиворот.

— Вставай, Дальберг, — ухмыльнулся он. — Пропустишь поверку — не пойдёшь на кино!

— Да чтоб вас всех, — пробормотал тот, протирая глаза. — Было бы куда спешить. Видел я эту твою «Атаку с Марса»…

«Кино? „Атака с Марса“?» — Гедимин насторожился. «Какое сегодня число? Вроде бы не июнь… А, точно же. Первое ноября. Последняя победа „макак“…»

По коридору прогромыхали две пары стальных «копыт».

— Эй, Фортен! — Мэллоу подошёл к решётке. — Сегодня покажут «Атаку с Марса»?

Охранник, вместо того, чтобы взяться за станнер, послушно замедлил шаг у камеры Гедимина.

— Сегодня новое кино, — сказал он. — Про повстанку, взорвавшую космодром тесков… Гедимин Кет? Собирай все вещи, бельё тоже. Пойдёшь без наручников.

Мэллоу открыл было рот, но, услышав последнюю фразу, со стуком захлопнул его. Сармат растерянно мигнул.

— Давай-давай, — поторопил его Фортен. Второй экзоскелетчик молча ждал в стороне, подозрительно глядя на Гедимина.

«Даже здесь у меня полно барахла,» — думал сармат, держа в руках свёрток с бельём и пакет, куда влезло всё остальное. «Как неудобно без карманов…»

Фортен не соврал — наручники надевать не стали, но один из экзоскелетчиков придерживал Гедимина за плечо, пока они поднимались на второй этаж. Пройдя пару десятков метров по пустому коридору мимо бронированных дверей, Фортен остановился у приоткрытой, заглянул внутрь и кивнул напарнику.

— Сюда его. Алькарас в курсе.

Гедимин, войдя, засунул пакет в нишу и обернулся к закрывающейся двери. Смотровое окошко ещё оставалось открытым, и можно было расслышать, как напарник Фортена вполголоса ругает Матейку за невовремя взятый отгул.

Алькарас появился через четверть часа, когда Гедимин, застелив койку, улёгся на простыню со смартом в руке. Ему хотелось ещё раз перечитать старую книгу — по крайней мере, в ней ему было понятно каждое слово.

— Устроился? — спросил Алькарас, заглянув в окошко. — Завтрак скоро будет. Ты у меня в списках на сегодня, не беспокойся.

Гедимин мигнул.

— Почему меня перевели? — спросил он, в очередной раз перебрав в памяти всё, что успел натворить за последний месяц. Ничего особо наказуемого в этом списке не было… разве что выдворение из ангара пьяного Винсента и его товарищей. «Камеры же,» — запоздало вспомнил сармат. «Винки нажаловался, а они просмотрели записи?»

— Чтоб было спокойно, теск, — ответил Алькарас. — Посидишь тут, подальше от людей. Сегодня все будут немного не в себе. Как бы сдуру за нож не схватились…

Гедимин изумлённо мигнул.

— На меня могут напасть… из-за войны? У них было много времени для нападений. Почему именно сегодня?

— Мало ли дебилов, — пробормотал охранник, неопределённо махнув стальной «клешнёй». — Будешь здесь. Всё равно у Матейки отгул…

В камере было очень тихо — Гедимин успел от такого отвыкнуть на вечно гудящем и шелестящем нижнем ярусе. В контейнерах с едой попались прозрачные пятнистые ломти с подписью «ягодная смесь»; раньше сармат такого не видел, возможно, этот компонент добавили из-за праздника. Гедимин ел всё — выделительная система восстановилась, и можно было не осторожничать. Чайный концентрат из «Сюаньхуа» давно закончился, и кипяток сармату больше не приносили; он лениво думал, растянувшись на койке, что было бы неплохо раздобыть ещё немного — кажется, это вещество хорошо влияло на выделительную систему, направляя отходы по правильному маршруту.

«Самок давно не видно,» — с сожалением вздохнул он, переворачиваясь набок и кладя перед собой руку с надетой на пальцы «читалкой». «Ни их, ни Люнера. Видимо, я спугнул их в тот раз. Что-то не то сказал. Досадно…»

…Алькарас отодвинул заслонку и заглянул в камеру. Гедимин не обратил бы на него внимания, но еле слышно свистнул генератор защитного поля, и сармат обнаружил, что оба экрана сняты — а это уже было интересно.

— Тут кое-что для тебя, теск, — охранник просунул в окно узкий свёрток длиной с ладонь. — Чай и какое-то чтиво. У тебя тут уже целая библиотека, а?

Гедимин развернул пакет и едва заметно усмехнулся. На коробке чайного концентрата поверх крупного белого цветка красным маркером было нарисовано сердечко, а по бокам шли мелким почерком написанные имена.

— Диски в коробке, — пояснил Алькарас. — Странный этот их чай, а? Нам тоже прислали пару коробок. Но у нас на это мало любителей.

«Видимо, это сарматский чай,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Где только самки его берут?»

— Тут распишись, — Алькарас ткнул ручкой в угол обёртки. — И я пойду. Завтра после поверки отправим тебя вниз.

Окошко закрылось. Гедимин вытряхнул на ладонь два диска. Они были завёрнуты в тонкий листок, но от встряски выпали. Сармат хотел сунуть обёртку в контейнер для мелкого мусора, но заметил на ней значки, выписанные от руки.

«Миссис Агуэра просила не тревожить вас, пока дело не закончено,» — прочитал он. «Из-за этих старых книжек нам пришлось переписываться с важными землянами. Там что-то про штуки, которыми вы занимались. Нам ответили, что это очень старые книжки, и эти сведения давно устарели, так что вам навряд ли будет интересно. Их написал тот же северянин, что и предыдущую. Мы его не знаем, но вы из-за него сильно взволновались. Возможно, эти книжки вам тоже понравятся. Ждём! Мисс Флоренс, мисс Гаонкар и другие.»

Отложив бумажку, сармат взял из ниши «читалку» и осторожно всунул оба диска в пустые слоты. Таких уже почти не осталось — устройство было обвешано съёмными носителями, как мианийский корабль — челноками.

«Профессор Бекман,» — прочитал сармат знакомую подпись на двух новых обложках. «Радиохимия… то, чем занимался Вольт. И Хольгер тоже. Проверим, насколько эти сведения устарели…»

19 ноября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Шум в коридоре постепенно стихал. Охранники ушли, пересчитав вернувшихся из душевой, и закрыли за собой ангар. По коридору ползал одинокий робот-уборщик, выпущенный раньше времени. В соседней камере, опустившись на четвереньки, шуршал чем-то под койкой Джон Мэллоу. Дальберг, свесившись с соседней койки, недовольно на него смотрел.

— Говорил же — купи папку! — не выдержал он пару минут спустя. Мэллоу фыркнул и попятился, выползая на свет.

— Джед, не спишь? — он встал у решётки, заглядывая в соседнюю камеру. Сармат приподнялся на локте.

— Будто на работу вернулся, — проворчал Мэллоу, встряхнув пучком разноразмерных бумажных обрезков. — Сплошная писанина! Дальберг, где там твой список?

Его сокамерник достал из ниши свёрнутый в трубку лист.

— Джед, к тебе тут прошения, — сказал Мэллоу, сверяясь со списком. Часть мелких бумажек он сразу отложил, остальные развернул, как веер, и снова ими помахал.

— Гарсия просит, чтобы ему разрешили дневную выпивку забирать утром, — сказал Мэллоу. — Днём ему хватит газировки, а утром он хочет взбодриться.

Гедимин пожал плечами.

— Пусть забирает.

— Ага… — Мэллоу чиркнул ногтем по листу и отдал бумажку Дальбергу. — Новичков сегодня нет… Краус просит выдать ему семьдесят центов — столько ему не хватает на угощение. Он обещает в следующий раз угощать девушек на свои.

Гедимин хмыкнул.

— Если есть деньги, пусть возьмёт. Сейчас порядок со взносами?

— Полный порядок, — отозвался Дальберг. — Вот урезали расходы на пиво — и сразу деньги появились…

— Заткнись, — буркнул Мэллоу. — Дальше… Винсент Моро просит разрешения на воскресное пиво. Обещает этим и ограничиться.

Гедимин недовольно сощурился.

— Медик ему разрешил?

Из коридора донеслось угрюмое ворчание.

— Понятно, — Мэллоу отложил бумажный обрезок. — И ещё один новичок просит пиво на воскресенье…

Прошений было много — прошло полчаса, прежде чем Мэллоу зачитал их все. Ничего важного там не было — кто-то просил другую еду на прогулке, кто-то — разрешения встретиться с девушкой, кто-то хотел, чтобы его пустили на бойцовские тренировки. Гедимин с трудом понимал, почему со всем этим надо обращаться к нему, но Мэллоу приходил со списками каждое воскресенье — видимо, это было важно. Сармат иногда думал, что ему нужны копии — без бумаги перед глазами он безнадёжно в них путался. Копий не было даже у самого Мэллоу — ручки и карандаши в камерах были под запретом. «Тайник,» — думал Гедимин, вспоминая нычки на тюремном дворе. «Пора делать тайник. Тедань придумает, как пронести карандаш, я отверну камеры… Да, на неделе надо будет заняться.»

— Сегодня с нами? — спросил Мэллоу, дочитав прошения. Гедимин качнул головой.

— Рокканские корабли на космодроме. Хочу увидеть, как они взлетают.

20 декабря 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Мэллоу сделал два шага вдоль решётки, резко развернулся и двинулся в обратную сторону. Сложнее всего ему было не врезаться в койку — места для таких манёвров в камере явно не хватало.

— Дальберг, а Дальберг! — не выдержал он, проделав тот же путь в пятый раз. — Ну чего молчишь⁈ И Фортен, как назло, куда-то провалился…

— Заткнись, — буркнул Дальберг, отворачиваясь к стене. — И так задрали эти подъёмы, а тут ещё ты… Маркером нарисуй себе ёлку!

— Джед, ну ты слышал? — Мэллоу повернулся к Гедимину, с недоумением наблюдающему за ним. — Этот парень считает, что мы обойдёмся без ёлки! Как будто от того, что мы тут сидим, у нас отняли гражданство! У каждого гражданина Кларка на Рождество будет ёлка, а мы…

— Заткнись, — буркнул Дальберг, перекатываясь на другой бок.

— Рождество? — Гедимин задумчиво сощурился. — Вы будете бегать со звездой?

Мэллоу хмыкнул.

— У вас интересно проходили праздники, механик. Навряд ли нам тут разрешат где-то бегать, но… вот ёлка нам нужна. Хоть откуда, но её придётся достать. Дальберг, что у нас с деньгами?

«Ёлка,» — Гедимин с кривой ухмылкой потянулся за смартом. «И это странное сооружение из мифологии… как его называл Кенен? Интересно, охрана будет бегать со звездой? Им-то не запретят…»

Почитать ему не дали — едва он устроился на койке, в дверном проёме показался жёлтый экзоскелет.

— Хватит спать, — буркнул Макнайт, помахав гирляндой наручников. — На выход! С собой ничего не бери.

«Опять работы?» — Гедимин слегка оживился и даже не стал щуриться, когда Макнайт крепко стянул ему руки за спиной. «Давно не было. Пойду разомну пальцы…»

…Бронированный глайдер свернул направо. Гедимин не видел дороги — из фургона вообще ничего не было видно. Он хотел прислониться к стене для устойчивости — со скованными за спиной руками держаться было неудобно — но ему не дали. Четверо охранников придерживали его с разных сторон, но это устойчивости не добавляло. Выпустить когти не получалось — похоже, кто-то эту функцию заблокировал.

Фургон затормозил, и сармата снова мотнуло. Экзоскелетчик, на чью руку пришёлся невольный удар, вполголоса выругался. По крыше с грохотом протопал пятый охранник, спрыгнул с фургона, и ненадолго стало тихо.

— Привезли, — Макнайт, отодвинув крышку люка, заглянул в фургон. — Сюда его!

Свет снаружи показался сармату неприятно ярким — возможно, из-за рассыпанного и развешанного повсюду искусственного снега, ослепительно-белого, отражающего каждый фотон прямо в глаза. На стенах невысокого надземного яруса госпиталя были закреплены белые ветки чего-то хвойного. С них местами свисали красные шары. Гедимин, проходя мимо, зацепил пальцем колючий побег. Ветка была не холоднее, чем стена рядом с ней, — той же температуры, что прокачиваемый по улицам Кларка воздух.

Вестибюль госпиталя всегда казался Гедимину просторным, но пятеро экзоскелетчиков заполнили его так, что немногочисленные посетители подались к стенам. Опасливые взгляды, скользнув по охранникам, быстро сошлись на сармате. Его по-прежнему держали закованным, с руками, сведёнными за спиной; в скафандре это было особенно неудобно, и Гедимин, сердито щурясь, ждал, когда это закончится.

— Добрый день, сержант Макнайт, — услышал сармат сдержанный голос доктора Фокса. Питер остановился на проходе, глядя на пришельцев с нескрываемым недовольством.

— Я не думаю, что вам всем следует спускаться, — продолжил он. — Наш лифт всё равно не выдержит. Сержант Макнайт, вы уследите за одним сарматом в одиночку?

Макнайт нехотя двинулся вперёд, подталкивая Гедимина перед собой.

— Ждать в фургоне, — приказал он остальным охранникам. — Доктор Фокс, мы пытаемся обеспечить вашу безопасность, только и всего.

— Вы говорите как шериф Фостер, — хмыкнул Питер, жестом указывая дорогу к лифтам. — Метите на его место? Не советую, он этого не любит.

Гедимин, временно отключившись от ощущений в руках, оглядывался по сторонам в поисках неисправностей, но ничего серьёзного не находил. Системы госпиталя за девять месяцев слегка износились, но всё работало. «Или рефлекс опять отказал,» — одёрнул себя сармат и стал вглядываться ещё внимательнее. «Просто так меня из тюрьмы не вывезли бы.»

— Сержант Макнайт, — Питер, остановившись у приоткрытой двери, повернулся к охраннику. — Может, вы уже освободите Гедимина?

Конвоир нахмурился, но послушно завозился с браслетами и ключами, и через несколько секунд сармат смог опустить руки. Вынимать из скафандра гирлянду Макнайт не стал, только отключил магнитные «цепочки» — и сразу подался назад, приподняв и слегка сжав «клешню» с пультом.

— Отлично, — кивнул доктор Фокс. — Вон там небольшой зал, автомат с колой, — можете подождать там, пока Гедимин работает.

Макнайт растерянно повернулся к нему.

— Я контролирую его, — он кивнул на сармата. — Я не могу оставить вас с ним. Этот теск опасен.

Гедимин досадливо сощурился — он был бы рад на пару часов уйти от Макнайта с кнопкой.

Доктор Фокс пожал плечами.

— Не вижу необходимости ходить за нами хвостом, но если у вас приказ… Идите за мной, Гедимин. Осмотрю вас перед работой.

…Сармат всунул руки в тяжёлые рукава и довольно сощурился — приятно было надевать скафандр самому, без охранников, держащих за каждую конечность. Если не смотреть на гирлянды наручников от запястья до локтя, можно было представить, что он всё ещё на сарматской базе — приехал к Фоксу на плановый ремонт, сейчас оставит Кенена в зале с кофейным автоматом и пойдёт займётся делом…

— Пока ничего страшного, — подвёл итоги Фокс, сделав какие-то записи в наручном передатчике. — Но правый локоть под угрозой. Такое выворачивание очень вредит суставам, тем более — после пересадки. И эта травма почки… Вас долго беспокоили боли?

Гедимин качнул головой. «Боли — ерунда. А вот резервная система…»

— Алваренге стоило бы ко мне обратиться, — недовольно сказал Фокс. — У него большой опыт, но с сарматами он не работал. Ладно, будем надеяться, что вы легко отделались.

Гедимин посмотрел на свои ладони.

— Что сломалось? — спросил он, переведя взгляд на Питера. — Показывай, где нужен ремонт.

Доктор Фокс покачал головой.

— На удивление, всё работает, как будто вы и не уходили, — сказал он. — Даже нечего вам показать. Пройдём вдоль основных систем, и вы их осмотрите, — возможно, мы пока чего-то не замечаем.

Гедимин хмыкнул.

— Хорошая мысль, — согласился он. — Тогда отведи меня в генераторную. Начну оттуда.

…Защитное поле, отделившее сармата и полуразобранный ЛИЭГ от подозрительного охранника, подёрнулось зелёной рябью, — ирренциевый сердечник был обнажён, и Гедимин задумчиво гладил пальцем серые лепестки. От каждого прикосновения тепло быстрой волной поднималось вверх по ладони, временами доходя до локтя. «Ирренций,» — сармат едва заметно усмехнулся. «Давно не видел его.»

Он подтолкнул ротор, и тёмно-синий вал сдвинулся, быстро набирая обороты. «Надёжная штука,» — думал Гедимин. «Если не бить кувалдой, хватит на сотни лет.»

— Мианийцы не узнали? — тихо спросил он у Фокса, кивнув на заэкранированный ЛИЭГ.

— Так глубоко они не вникают, — ответил тот. — А Кларк всем доволен. Да и мне даже вспоминать не хочется постоянные проблемы с дизелем — то с генератором, то с топливом… Если эту штуку захотят конфисковать, им придётся прилетать на крейсере.

…Здание госпиталя уходило в глубину на три десятка ярусов, и системы жизнеобеспечения пронизывали их насквозь. Доктор Фокс время от времени уходил заниматься своими делами, потом возвращался — его как будто очень занимал процесс инспекции всех механизмов и устройств. Макнайт начал отставать уже на третьем ярусе; к десятому он плёлся где-то сзади, глядя на сармата с тоской, а на очередной вскрытый кожух — с отвращением. Гедимин думал, что будут проблемы с отключением отдельных узлов — технически сложностей не было, но у «макак» всегда всё делалось очень долго. Но Фокс, похоже, подготовился — очередной узел отключался по малейшему его сигналу, запускался резервный. «Автономка,» — сармат, наблюдая за переключением, вспоминал, как и для чего строились подобные здания — и как они пережили войну. «Если весь город разрушится, госпиталь проживёт ещё много лет. Полная автономность…»

— Пищеблок? — удивился Гедимин, когда «инспекция» прошла очередной поворот и остановилась у двери. Эти помещения примыкали к пищеблоку; там сармат был, но с этой стороны не заходил никогда.

— Да, — Питер отчего-то смутился. — Резервное оборудование. С ним у нас проблем не было, но я решил — отчего бы не проверить…

Помещение было большим, но два огромных бака помещались в нём только частично, уходя в стены. Под потолком горела цепочка жёлтых светодиодов, и в их свете блестело тёмное стекло, покрывающее стенки баков. Питер протянул Гедимину фонарь.

— Би-плазма? — изумлённо мигнул сармат, направив луч на массивный фундамент бака. «Субстрат загружен, насосы работают… Надо проверить механизм откачки,» — отметил он про себя.

— Вы же ели больничную пищу, — едва заметно усмехнулся Питер. — Остальных больных кормят тем же… с некоторыми дополнениями. Конечно, у нас есть чаны. Глупо было бы возить Би-плазму через весь город.

Сармат, опустившись на корточки, тронул пальцем торец кассеты с субстратом. Вместо обычных маркировок он нащупал хаотичные царапины — все обозначения были намеренно сбиты.

— Трофей? — Гедимин криво ухмыльнулся, увидев, что углубления складываются в искривлённую букву «S». «Старый трофей. Времён Второй войны…»

— Надёжность, — пожал плечами Фокс. — Мои предшественники ценили надёжность. Ну что, Гедимин, вы остановитесь для осмотра, или пойдём дальше?

— Покажи, куда выведены термодатчики, — попросил сармат.

…Би-плазма, вытекшая из стерилизатора, была гуще и белее массы, колыхающейся внутри автоклава, — нагрев был невелик, лишних тридцать градусов, но часть белков уже свернулась.

— Этого хватит? — спросил Фокс, подвинув к Гедимину закупоренный контейнер с пятью литрами белой жижи. — В тюрьме всегда скверно кормили, но раньше всё-таки придерживались норм. Если нужно будет ещё, не стесняйтесь выходить на связь — вы имеете на это право, если будут мешать, я натравлю на них совет.

Макнайт обиженно хмыкнул.

— Этому теску дают двойную порцию, — пробормотал он. — Всех кормят тем же, никто не жалуется.

Питер сделал вид, что ничего не слышал.

— Стерилизация нагревом, — он покосился на термодатчики — один из них Гедимин только что заменил. — Я слышал, будто на ваших базах — на спутниках Сатурна, где лишняя теплота может повредить — стерилизовали облучением. Специальными ирренциевыми излучателями.

Гедимин мигнул.

— Не вникал, — признался он. — В пищеблоки меня не звали.

«Ирренций? Стерилизация омикрон-излучением? Мать моя колба… А ведь могли додуматься,» — он досадливо сощурился. «Высокая доза, малая экспозиция, — может, даже „наведёнки“ не было. А может, и была… Hasu! В голову не приходило проверять Би-плазму дозиметром…»

— В любом случае, мианийцы это не одобрят, — с сожалением сказал доктор Фокс, оглядываясь на Макнайта. — Вы ещё не устали идти за нами, сержант?

Макнайт буркнул что-то про долг и приказ. Гедимин едва заметно ухмыльнулся.

— Боятся, что я сбегу, — он обхватил свои запястья — браслеты чувствовались даже под бронёй. — Даже с двумя чипами — всё равно боятся. А ведь они неизвлекаемые… верно?

Питер отвёл взгляд.

— Боюсь, что да, — нехотя сказал он. — Особенности вашего метаболизма… В общем, эти чипы уже в вас вросли. Пальцами и пинцетом их не выдернешь. Даже для отключения потребуется сложная операция. Надеюсь, когда вы выйдете на свободу, мой преемник вам поможет.

— Преемник? — Гедимин удивлённо мигнул. — Ты отсюда уйдёшь?

Питер усмехнулся.

— Неожиданно, да? Тем не менее — когда ваш срок подойдёт к концу, я давно буду на Земле. И, возможно, я уже сверну практику. Мы не так уж долго… сохраняем работоспособность, Гедимин. Как там вы говорите? Хлипкие мартышки?

Гедимин качнул головой. Ему было не по себе. «А ведь верно,» — мысль, при всей своей логичности, была довольно неприятной. «Когда я выйду, очень многое успеет измениться. И на Земле, наверное, тоже. Может, уже успело…»

25 декабря 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Ночь тиха, ночь свята… в небесах горит звезда… — напевал себе под нос Джон Мэллоу, недовольно поглядывая на Дальберга. Тот спал, натянув одеяло на голову, и ни побудка, ни грохот экзоскелетов и гусеничных тележек не смогли его разбудить.

— Вчера бегал со звездой? — хмыкнул Гедимин, глядя на неподвижного Дальберга.

— Когда только успел, — пробормотал Мэллоу, стягивая одеяло с сокамерника. — Эй, вставай! Ты меня пугаешь!

— Да чтоб тебя, — простонал в подушку Дальберг, нехотя приоткрыв один глаз.

Со звездой вчера, похоже, бегал не он один — из коридора довольные смешки и перешёптывания доносились вперемешку с сонным мычанием и руганью. Гедимин разглядывал кусок плотного фрила, с вечера вывешенный над соседней камерой, — на нём были нарисованы заснеженные хвойные ветки вперемешку с зелёными листьями и красными ягодами.

— У меня тоже такое висит? — спросил он, указав на лист фрила. Мэллоу озадаченно посмотрел сначала на него, потом на решётку его камеры.

— Украшение? Да, их тут везде развесили, — кивнул он. — У тебя — ангел и звезда.

Гедимин мигнул.

— Фортен говорил, что во дворе поставили два вертепа, — продолжал Мэллоу. — А ты, если пойдёшь на космодром, так их и не увидишь… Кстати! Дальберг, что у нас со списком?

Его сокамерник уже сполз с койки и теперь мокрым платком вытирал лицо.

— Минус двадцать шесть, — буркнул он сквозь тряпку. — И ещё семеро вернутся в январе.

Мэллоу вздохнул.

— Хорошо бескодным, — сказал он, перехватив взгляд Гедимина. — Со вчерашнего дня разъехались по домам. Двор сегодня будет сине-зелёным. И сегодня, и завтра, и послезавтра…

Сармат снова мигнул.

— Их совсем освободили? — он запоздало вспомнил, что охранники вчера обходили камеры со списками, и чуть ли не сотня бескодных ушла из ангара. Его не звали — ни «на выход», ни на работы, ни на странные мероприятия вечером, куда ушли все «синие» и «зелёные» из ангара. Кажется, он заснул раньше, чем они вернулись.

— Рождество же, — пожал плечами Мэллоу. — Кого совсем, кого — до января… Дальберг, надо будет вечером сделать новые списки — кто кому чего дарит.

Дальберг поморщился.

— Подожди. Ещё посещений не было. Может, дарить будет нечего.

«Дарить?» — Гедимин мигнул. «Опять какие-то традиции…»

…В двенадцать загудели, открываясь, ворота, и охранник, остановившись на пороге, громко хлопнул «клешнёй» о «клешню» и рявкнул:

— Тихо!

В наступившей тишине он быстро зачитал восемь фамилий. Джон Мэллоу, упомянутый среди прочих, встрепенулся и провёл ладонью сперва по комбинезону, потом по волосам. Дальберг еле слышно хмыкнул.

— Носки! — напомнил ему Мэллоу. — Обязательно — парадные носки!

— Чего не хватало, — проворчал Дальберг. — Твои летели с Земли. А мои тут живут. Могли бы появляться хоть раз в месяц. Обойдутся без парада!

Камера открылась. Мэллоу помахал Гедимину и быстро пошёл к выходу. Дальберг тут же лёг на койку и отвернулся к стене.

Мэллоу пришёл через пятнадцать минут; пока его не было, охранник успел появиться дважды и увести ещё двадцатерых. Мэллоу двумя руками прижимал к груди яркий пакет. Остановившись у камеры Гедимина, он просунул через решётку плитку шоколада.

— Подозреваю, тебя сегодня не навестят. Возьми, Джед. Выбрал самую лучшую.

Сармат растерянно мигнул.

— Прилетели? — спросил Дальберг, неохотно переходя в вертикальное положение. — Все?

— В полном составе, — ухмыльнулся Мэллоу. — Только что без собаки.

— Никто там новый без тебя не родился? — спросил Дальберг, скривив губы. Мэллоу фыркнул.

— Это исключено. Кто там с кем кувыркается — узнаю потом, но никаких пополнений в семействе! Нас и так, пожалуй, многовато. Кое-кого я бы убавил.

Гедимин смотрел на людей, озадаченно мигая, и вертел запакованную плитку в руках. Он смутно помнил из обмолвок Кенена, что настоящий (или очень качественно синтезированный) шоколад от такого обращения размягчается, но плитка оставалась твёрдой.

— Неплохой улов, — хмыкнул Дальберг, глядя, как Мэллоу высыпает содержимое пакета на диван. Там не было прозрачных судков — только яркие обёртки.

— Тихо! — снова донеслось из коридора, и Дальберг поднялся на ноги. Не успел он встать, как охранник назвал его фамилию.

— А что, работать никто не идёт? — спросил Гедимин, глядя на заключённых, проходящих мимо его камеры. Первый час, отведённый на работы за пределами тюрьмы, уже подходил к концу; в коридоре шуршали упаковки, все бубнили на разные голоса, и с каждым заходом охраннику было труднее их перекричать.

Мэллоу, вынув изо рта леденец, медленно поднялся с койки, заглянул сармату в глаза и схватился за голову.

— Дальберг! А ведь он не шутит. Этот грёбаный теск серьёзен, как грёбаная панихида!

Сокамерник насмешливо фыркнул.

— Дошло наконец?

Гедимин недовольно сощурился.

— Что не так?

— Да всё так, Джед, — махнул рукой Мэллоу. — Не волнуйся. Никто не будет работать до января. Праздники. Ч-чёрт! Вот так и поймёшь, из-за чего они начали войну…

Дальберг на секунду остановился у камеры Гедимина и тронул ладонью защитное поле.

— Выходи во двор. Мы споём для тебя, — буркнул он, глядя на сармата с непонятным сочувствием. — Им не трудно. А ты хоть послушаешь.

…Посещения продолжались до трёх; через пять минут после того, как последний заключённый с пакетом подарков вернулся в камеру, двери снова открылись, и по коридору с грохотом протопал дежурный охранник.

— Синий код, на прогулку! — объявил он.

— Эй, Фортен! — крикнул, оживившись, Мэллоу. — А зачем вам ждать Матейку? Выпускайте Джеда! Мы с Дальбергом присмотрим, чтобы он никуда не ушёл!

Лязг экзоскелета прервал одобрительные смешки.

— Джед сегодня сидит здесь, — угрюмо сказал Фортен. — И завтра. И до января. Матейка в отпуске, Макнайт занят, — с ним возиться некому.

— Чёрт подери! — не выдержал Мэллоу. — Фортен! Ты понимаешь, что это граничит с истязаниями? Кто придумал замуровать его в камеру на все праздники⁈

— Требования безопасности, — буркнул Фортен. — А теперь заткнись. Если он рванёт к космодрому, вы его не удержите.

«К космодрому…» — Гедимин досадливо сощурился. «Думаешь, до сих пор меня что-то держало? Можно было три раза до Земли долететь, пока Макнайт из бара выберется…»

Он лёг на койку и включил смарт. Он уже сбился со счёта, сколько раз перечитывал северянские учебники. «Может, самки ещё что-нибудь найдут,» — думал он со слабой надеждой. «Или сюда наконец занесёт студента-физика…»

…Едва камеры закрылись за вернувшимися с прогулки, а Мэллоу, встав у решётки, начал что-то рассказывать, охранник снова открыл ворота и заорал:

— Тихо!

«Опять посещения?» — удивился Гедимин и не ошибся — экзоскелетчик снова начал называть фамилии. Через пару минут, когда коридор опустел, сармат услышал грохочущие шаги.

— И, главное, всё на меня, — проворчал охранник, остановившись у его камеры. — Будто я тут при чём… Держи, теск.

Он просунул сквозь решётку два узких, но длинных герметичных контейнера со значками биологической опасности. Притронувшись к ним, Гедимин почувствовал, как внутри качнулась вязкая масса, и изумлённо мигнул.

— И это, — продолжил охранник, просовывая сквозь решётку чёрно-белый свёрток. — И ещё вот это.

«Прошу прощения, что так и не удалось достать вам книги,» — это письмо, вложенное в коробку с чайным концентратом, было написано мелким аккуратным почерком. «И к тому же Фостер наотрез отказался разрешить вам свидания. Доктор Фокс предлагает обратиться в совет, но я не уверена, что мы этим вам не повредим…»

— Чай из «Сю»! — широко ухмыльнулся Мэллоу — он так и стоял у решётки, и сармату пришлось повернуться спиной, чтобы любопытная «макака» не читала его письма. — Бесплатно! С доставкой! Э-эй, эти девушки к тебе явно неравнодушны! Это уже не работа, Джед. Понимаешь? Это уже личное…

— Заткнись, — буркнул Дальберг. — К тебе вот собаки неравнодушны — ну и что с того⁈

В герметичных контейнерах была чистая Би-плазма — ещё два литра вдобавок к трём, оставшимся в канистре. Доктор Фокс в коротком послании просил не держать их вскрытыми дольше пары дней — или договориться с охраной, чтобы отнесли ёмкости в холодильник. Гедимин поставил контейнеры под койку, в самый дальний угол, за полупустой пакет с «общаком». В последние дни к запасам добавились несъеденные пайки — сармат, если не цеплялась охрана, ел вместо них Би-плазму. Пайки во время прогулок забирал с собой Мэллоу — там их быстро растаскивали.

В ярком пакете лежал ворох сладостей — самых разнообразных, по большей части незнакомых Гедимину. Тот долго читал состав, разыскивая что-нибудь, не состоящее на девяносто процентов из глюкозы, но вскоре ему надоело.

— Фортен! — окликнул он охранника и протянул ему столько упаковок, сколько пролезло в проём. — Это для Мэллоу.

Джон, подпрыгнув на койке, радостно вскрикнул.

— Джед! Вот уж спасибо!

— А это для Дальберга, — сармат вытолкнул наружу ещё несколько упаковок. В пакете осталось на самом дне. Дальберг буркнул что-то одобрительное и высыпал сладости поверх одеяла.

— Ты возьмёшь? — спросил Гедимин у Фортена, заглянув в почти пустой пакет. Охранник качнул головой.

— Запрещено. Отдай кому-нибудь из своих. Хорошего праздника, теск.

Гедимин высыпал остатки в «общак» и снова сел на койку. Особых поводов для радости не было, но нелепая ухмылка сама лезла на лицо, и даже прикусывание языка не помогало.

— Вот видишь, Джед, — сказал Мэллоу, перебирая упаковки и раскладывая их по кучкам. — Вот ты уже и освоился. Не такой уж плохой праздник вышел, а, Дальберг?

Тот нехотя кивнул.

— И год, в общем-то, ничего, — продолжал Мэллоу. — Очень даже ничего. Надеюсь, следующий будет не хуже.

20 января 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Скафандр-то оставь, — буркнул Гедимин, сердито щурясь на конвоира. Тот, в одно движение сдёрнув с руки сармата панцирную перчатку, пристегнул его к ограждению космодрома и ткнул пятью пальцами в броню, вскрывая её от локтя вверх.

— Да щас тебе, — отозвался он, пристёгивая к ограде вторую руку. — Ноги подними!

Сармат повёл плечами, стряхивая с себя броню, вскрытую сверху донизу. Под ней, разумеется, был тюремный комбинезон, под ним — бельё, а под городским куполом — устойчивая плюсовая температура, но чувствовал себя Гедимин выставленным голышом на мороз. «Тут стаи „макак“, а у меня даже скафандра нет,» — мелькнуло в мозгу, и сармат расправил плечи, добавив себе внушительности. «Макака» с рюкзаком, направившаяся было к соседней лавке, застыла на месте, развернулась и очень быстро пошла к терминалу.

Конвоир рывком закинул пустой скафандр на плечи. Из экзоскелета выдвинулись захваты, прикрепив броню к обшивке, а «копыта» ног раздвинулись, выпуская дополнительные опоры.

— Вот тут и стой, — буркнул человек, слегка ослабив магнитные «цепочки». — Хватит лазить по всему космопорту!

Гедимин молча следил за экзоскелетчиком, пока тот не скрылся в здании терминала, а потом сдвинул руки вместе и крепко вцепился в застёгнутые браслеты. Манипуляция была несложная — несколько одновременных нажатий и вращение на десяток градусов; не прошло и пяти секунд, как сармат спокойно отошёл от ограды и сел на скамейку, повернувшись лицом к космодрому. «Я был пристёгнут на двадцать сантиметров,» — напомнил он себе — к возвращению конвоира надо было вернуть всё, как было, и не перепутать.

На южной окраине космодрома готовился к старту патрульный крейсер Западного блока. Из-под новой символики на его бортах ещё просматривались зелёные и золотистые волны австралийского космофлота. Пробой в натриевом контуре был устранён, расплавленный металл убран, волчок антиграва сбалансирован, — Гедимин потратил на крейсер три часа и до сих пор чувствовал фантомное жжение в ладони — последний патрубок брызнул натриевым расплавом прямо из-под руки, и рефлексы сработали раньше, чем включился мозг. «Пластину сорвало,» — думал сармат, досадливо щурясь на терминал, в котором исчез конвоир Макнайт вместе с повреждённым скафандром. «Заменить нечем. Так и буду ходить, пока все не посрывает.»

Он потёр «ошпаренную» ладонь и услышал, как за плечом кто-то негромко хмыкнул.

— Добрый день, мистер Джед, — самка с тугим узлом волос на макушке вышла из-за его спины и тронула пальцами висок в шутливом «салюте». — Отдыхаете после работы?

— Вон тот «Солти», — Гедимин кивнул на дальний край космодрома и с досадой сощурился на «повреждённую» ладонь. — Натриевый контур протёк… А ты чего не на работе?

— Перерыв, — отмахнулась Джой, отвязав и перевесив на грудь рабочую красную полумаску. — Редкое совпадение, мистер Джед. Вас часто видят у космодрома, но ещё ни разу мне не удалось вас тут застать. Мишти тоже не слишком везёт. Значит, натрий? А что с ладонью? Поранились?

Гедимин покосился на гладкую (если не считать застарелых рубцов) кожу ладони и снова сузил глаза. «Теск, ты идиот! Ещё бы головой заткнул…»

— Устал, — буркнул он. — Что там с книгами? Нашли ещё?

Джой села на угол скамейки — теперь они с сарматом смотрели друг на друга наискосок. Обычно люди, подняв взгляд на лицо Гедимина, в лучшем случае быстро его отводили, но самка спокойно рассматривала шрамы. Сармат настороженно сощурился.

— Ничего, — покачала головой Джой. — Очень жаль, но мне нечем вас порадовать. Мистер Агуэра опасается, что безопасники положили на него глаз. Сейчас все так подозрительны из-за этой политики…

Она неопределённо махнула рукой. Гедимин мигнул.

— Политики?

— Ничего интересного, мистер Джед, — отмахнулась самка. — Двести лет одно и то же. Земляне не успокоятся, пока не порвут планету надвое! Надеюсь, до нас ничего не долетит. У нас тут, в Кларке, нейтральная зона на случай любой войны.

Она оглянулась через плечо и снова перевела любопытный взгляд на Гедимина.

— Эти браслеты, наверное, очень мешают, — она попыталась поддеть пальцем один из гирлянды наручников, но он плотно прилегал к предплечью. — Прямо как старинные кандалы! Хорошо хоть, ядро к ним не привесили. Такое, как в кино показывают… Мистер Джед! Пока никто не мешает, я бы могла помассировать вам руки. Очень хорошо для усталых мышц. Что скажете?

Сармат изумлённо мигнул.

— Браслеты, — напомнил он, приподняв кисть. Гирлянда на предплечье зазвенела.

— Это ничего, — Джой осторожно взяла его за запястье. — Я разомну вам кисти, и сразу станет легче.

Она держала его ладонь двумя руками, и её пальцы рядом с его выглядели очень тонкими и, вероятно, слабыми. Сармат думал, что даже не почувствует прикосновений, но Джой сжала его руку с неожиданной силой, растирая грубую кожу и разгоняя кровь.

— Даже тут — сплошные мускулы, — с видимым усилием проговорила самка. — Вы, наверное, можете навязать на ограде узелков. Эти наручники… они ведь для вида, верно? Если вы захотите, вы просто встанете и уйдёте?

Сармат настороженно сощурился — он уже успел забыть, насколько наблюдательны иногда люди. «Скажет Макнайту?» — задумался он на секунду. «Нет, навряд ли.»

— Для вида, — согласился он, глядя, как Джой разминает его пальцы. Её кожа была невероятно гладкой для существа, прожившего не один десяток лет.

— У меня внутри два чипа, — сказал сармат. — Чтобы не пытался бежать. Боятся, что смогу…

Он криво ухмыльнулся. Джой ответила на его усмешку и легонько похлопала по ладони.

— И снова захватите крейсер и поведёте на штурм Чикаго?.. Я слышала, там до сих пор сохранилась цитадель Маркуса. Её не разрушают, — расчистили место вокруг и водят туда детишек. Как закончится контракт, непременно туда выберусь. Чикаго того стоит…

Она взяла кисть сармата двумя руками, ощупывая пальцами «стык» — место, где сходились две половины «клешни», две одинаковые пары пальцев.

— Как всё-таки странно это выглядит, — заметила она, с двух сторон надавив на «стык». — Рука из двух частей. Вы даже ложку держите по-другому. Тот, кто придумал это, был очень странным…

Она отпустила его правую руку и взяла левую. Гедимин не сопротивлялся — ощущения и впрямь были приятными, и даже фантомный «ожог» перестал ныть.

— У сарматов, получается, обе руки правые? — Джой, растирая его ладонь, заглянула ему в глаза. — Наверное, поэтому вы такие хорошие механики.

Гедимин хмыкнул.

— У кого как, — сказал он. — У некоторых… я не уверен, что это вообще руки.

Джой хихикнула.

— С людьми то же самое, мистер Джед, — кивнула она. — Ну что, вам стало легче? Даже взгляд изменился…

Ощущения были странными — вроде бы ток крови ускорился, но вместе с тем сармату стало неожиданно спокойно. Он бы даже лёг, если бы рядом не сидела самка чужого биологического вида. «Соберись,» — приказал он себе. «Макнайт скоро вернётся.»

Что-то маячило на границе поля зрения — какой-то силуэт, ничем не выделяющийся, но почему-то застывший на месте и за прошедшую пару минут ни разу не шевельнувшийся. «Кто-то смотрит на корабли. Или на животных,» — сказал себе сармат. «Если бы Макнайт вернулся, он бы стоять не стал.»

Прошло ещё три минуты, но силуэт не шелохнулся, — и Гедимин, насторожившись, повернул к нему голову. У ближайшего ангара, наполовину в его тени, стоял Харольд и смотрел, не мигая, на сармата, а на его лице перекатывались желваки.

— Сейчас пойдёт жаловаться, — пробормотал Гедимин, недобро щурясь на полукровку. Тот, поняв, что его заметили, нервно вздрогнул и подался назад, окончательно уходя в тень ангара.

— Кто? — Джой проследила за его взглядом и удивлённо хмыкнула. — Кто там был, мистер Джед?

— Одна паршивая мартышка, — буркнул Гедимин. — Сейчас позовёт «копов». Я пойду, пора пристёгиваться.

Джой разочарованно вздохнула.

— Нигде нет покоя, да? Ничего, мы ещё договоримся, чтобы вас отпустили в «Сюаньхуа». Там некому будет за вами подсматривать.

Сармат встал у ограды, заведя руки за спину, и привычным движением укоротил магнитные «цепи». Самка поднялась со скамейки, но не ушла, — она так и наблюдала за ним, пока рядом не послышались тяжёлые шаги Макнайта. За пределами тюремного ангара незачем было топать и громыхать обшивкой, но, похоже, охранники по-другому уже не могли, — Гедимин моментально отличал их от патрульных по одной походке.

— Мисс Флоренс? — Макнайт смерил самку угрюмым взглядом. — Ну и чего вам тут надо?

— Я пока что живу в Кларке, — отозвалась Джой. — И могу быть везде. Зачем вы пристёгиваете его так туго? Нам опять отправить жалобу за издевательства над заключённым?

Макнайт фыркнул.

— Мне без разницы. Как его ни пристёгивай, кто-нибудь да прикопается. Шагай давай, теск! Тоже мне, невинно замученный…

Сармат незаметно сцепил пальцы вместе. Сегодня они были непривычно тёплыми — не то от работы и горячего натрия, не то от ускорившегося тока крови. Макнайт ещё долго что-то бубнил, подталкивая его в плечо, — Гедимин даже не стал спрашивать, что опять не так. «Харольд,» — вертелось в голове, пока сармат шёл к тюремному ангару. «Дошёл до бара? Так быстро? Или Макнайт уже возвращался?.. Кажется, сулис шёл в другую сторону. Решил не жаловаться? Странно…»

22 января 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Опять на весь день? — недовольно сдвинул брови Мэллоу, глядя, как конвоир выводит Гедимина из камеры. Макнайт снова был не в духе — а значит, до космодрома предстояло идти с руками, сведёнными за спиной и намертво прицепленными друг к другу. В последние недели конвоиры даже в скафандр сармата не вдевали — волокли броню на себе до места работы и там уже, под присмотром космофлотчиков, Гедимин влезал в спецодежду. Сармат думал, что его и до корабля вели бы «голым», если бы не вакуум на космодроме.

— Это называется «работа», — буркнул Макнайт. — Вон, твой сосед работает, и нет времени болтать. И тебе пора бы!

Дальберга в камере действительно не было — ушёл ещё в двенадцать, когда объявили сбор работников. Теперь, когда нелепый запрет был убран, на работы уходило пол-ангара. «И обходятся как-то без наручников,» — думал Гедимин, пытаясь повернуть руки так, чтобы расслабить сведённые мышцы. «Вот это Линкен называл „сидеть на цепи“? Интересно, куда его таскали. Так и не спросил, а теперь уже некого…»

…Гравитационные батуты на космодроме были запитаны отдельными кабелями, но энергию получали всё от той же электростанции на Пиках Вечного Света, — иногда Гедимин думал, что такую схему изобрели, чтобы она постоянно выходила из строя, и ремонтникам было чем заняться. Кабели лежали в туннелях, туннели тянулись вдоль западного шоссе — мимо всего города от ближайшей подстанции. Гедимина впустили туда с двумя конвоирами — к Макнайту присоединился один из космодромных «копов». От него даже была польза — сармат дал ему фонарь и показал, куда светить, пока он работает. Сами туннели освещались только тусклой цепочкой светодиодов вдоль потолка, и та местами прерывалась. Гедимин уже не пытался думать, почему важным, даже засекреченным, кабелем не занимаются местные ремонтники, и что будут делать две «макаки», если сармат решит устроить диверсию… и успеют ли они хоть что-нибудь заметить.

«А вот Линкен давно бы всё взорвал,» — еле слышно вздохнул Гедимин, выбираясь из туннеля. Он хотел посмотреть, как закрывают гермоворота, но Макнайт сразу взял его за плечо и грубо толкнул к выходу.

— Быстрее никак⁈

Он очень торопился — всю дорогу до ангаров он подгонял Гедимина и постоянно косился на передатчик и что-то бормотал себе в респиратор. Прикрепив сармата к ограде и вытряхнув из скафандра, он повесил броню на спину и почти бегом направился к терминалу. «Копы» у выхода шарахнулись в разные стороны. Макнайт стряхнул с себя скафандр, что-то им буркнул и помчался дальше. Гедимин недовольно сощурился, глядя, как охранники неловко пытаются поставить броню вертикально. «Всю обшивку исцарапают,» — подумал он и вцепился в наручники, ослабляя «цепи». «Кричать — не услышат. Шумно. Пойду и покажу им, как правильно.»

Он уже размотал «цепи» на пару метров и подбирался к их отключению, когда у правого уха раздался короткий неразборчивый возглас. Голос показался сармату знакомым, и тот, на секунду выпустив наручники, повернулся на звук. Он успел увидеть, как в тень ангара отступает долговязый сулис. От того же здания к сармату с решительным видом приближался незнакомый человек в чёрном комбинезоне.

Гедимин, привыкший, что от него все шарахаются, только и успел удивлённо мигнуть и отметить, что у «макаки» наплечники с шипами — прямо как у Маркуса, только не такими длинными. Человек уже подошёл к нему вплотную и, вскинув голову, по-звериному ощерился.

— Эй, ты! Не лезь к моему другу, понял?

Гедимин растерянно мигнул.

— Нет, ты понял? — чужак подошёл ещё ближе. — Если я только узнаю, что ты что-то ему сделал… Ты понял⁈

Гедимин посмотрел мимо него в тень ангара — Харольд ещё стоял там, даже частично высунулся на свет, и на его лице застыла довольная ухмылка. Сармат сердито сощурился.

— Ты про Харольда? — он перевёл взгляд на чужака. — Я ничего ему не сделал. Что он тебе…

Чужак гневно фыркнул.

— Ты, слизь! Думаешь, я не знаю, чего ждать? Отвали от него, понял⁈

Он дёрнулся всем телом, скрипнул зубами и замахнулся. Гедимин перехватил его кулак в паре сантиметров от своего живота. «Мартышка бешеная!» — сармат, сердито щурясь, дёрнул за руку, и человек, отделившись от земли, повис, размахивая всеми конечностями и выплёвывая ругательства. Гедимин растерянно огляделся по сторонам — никаких контейнеров для агрессивных «макак» вокруг не было.

— На помощь! — заорал Харольд, высунувшись из тени. — Да где вы все⁈ Слизь на лунаря напала!

Его последние слова заглушил пронзительный свист, и Гедимин услышал рёв мотора. Цветное пятно промелькнуло между скамейками и с визгом остановилось, на мгновение вытянувшись в высоту. Между сарматом и терминалом с растерянными «копами» на крыльце замер ярко раскрашенный флиппер.

— Сюда его, Джед! — крикнул Люнер, привстав в седле. — Торни! Торни, чёрт тебя дери!

— Не ори, слышу, — донеслось со стороны ангара байкеров. Его двери были открыты настежь. Ещё два флиппера вылетели наружу и выписали полукруг между скамеек. Гедимин разжал руку. Чужак, оказавшись на твёрдой земле, растерянно оглядывался, но все пути отступления были перекрыты Люнером и двумя байкерами.

— Харольд, — Гедимин посмотрел на Люнера и досадливо сощурился. Тот щёлкнул пальцами.

— Не бойся, Джед. Всё под контролем… А, вот и малыш Харри!

Из-за ангара вылетели — борт к борту — два флиппера. За ними волочился шар защитного поля, а в нём, широко раскрывая рот и размахивая руками, катился Харольд.

— Эй, парень, — Люнер развернулся к чужаку, отступившему к самой ограде. — Ты откуда такой выполз? Видел, что у Джеда руки скованы?

— А то он решился бы напасть на свободного, — громко фыркнула одна из самок на флипперах. — Шакал!

Гедимин только сейчас сообразил, что левую руку всё ещё держит за спиной — так, будто она прикована к ограде, и что до нападения держал так же правую. «Верно. Он решил, что я не могу защищаться,» — сармат брезгливо поморщился. «Sa hasu!»

— Отпусти меня, ублюдок! — пропыхтел Харольд, извлечённый из шара. Его держали двое; Люнер, так и не выбравшийся из седла, смотрел на него сверху вниз и ухмылялся.

— Опять за своё? — устало спросил у Харольда подошедший Торнтон, кивнув на ходу Гедимину. В руках Торнтон держал моток кабеля — и теперь в задумчивости наматывал его на запястье и ладонь, пропуская между пальцами.

— Не имеешь права, — яростно сверкнул на него глазами сулис. — Сейчас позову копов!

— Не позовёшь, — уверенно сказал Люнер. — Против нас — не-а. Это не на Джеда их натравливать. Торни, ты видел вон того парня? Откуда он?

Торнтон качнул головой. Он уже сунул смотанный кабель в карман и подошёл к чужаку.

— Чего хотел? — отрывисто спросил он. — Не довоевал? На пленных отыгрываешься?

Чужак возмущённо фыркнул.

— Я не бил его! — он покосился на сармата, его руки, сложенные на груди, и поёжился. — Только пугнуть хотел. Он докапывался до вон того парня…

Люнер и Торнтон переглянулись.

— До малыша Харри? — уточнил Лю, с ухмылкой оглядываясь на угрюмого Харольда. — Ну-ка, Харри, расскажи нам, как это было? Когда это Джед до тебя докопался?

Харольд сверкнул глазами, но промолчал.

— Ты сам видел? — спросил Торнтон у чужака. — Так и думал, что нет. Пойдём с нами, парень. Вон в тот ангар. И малыш Харри с нами. Там и разберёмся.

Над головами с треском сверкнул разряд станнера.

— Что у вас тут? — сердито спросил патрульный, отодвигая в сторону чей-то флиппер. — Драка?

— Всё спокойно, офицер, — отозвался Люнер. — Мы сейчас уберём.

Гедимин думал, что Харольд или его друг поднимут шум, позовут на помощь, — но оба молчали и рассматривали мостовую под ногами. Патрульный с недовольным видом подался назад, позволив байкерам развернуться. Гедимин быстро убрал руки за спину и взялся за браслеты, укорачивая магнитные «цепочки».

— Ждёшь? — буркнул «коп», взглянув на него. — Кто с тобой?

— Макнайт, — отозвался сармат, недовольно щурясь. — Позови его. Нечего пить на работе.

«Коп» хмыкнул и тронул «клешнёй» встроенный передатчик.

— Морис Макнайт? Забирай своего… подопечного. У нас тут снова бунт байкеров. Ну что, на площадке места другого нет⁈ Вон туда, к аукционщикам его отводи. Тут пассажиры сидят. Нечего тут делать уголовникам!

Макнайт вышел из терминала ровно через три минуты. Ещё несколько минут Гедимин с ухмылкой наблюдал, как на спину экзоскелетчика прикрепляют сарматский скафандр. Ангар байкеров был закрыт, и из него не доносилось ни звука. Гедимин покосился на скамейки — три маневрирующих флиппера не оставили на них ни царапины, ни масляного пятна. «Бунт,» — он едва заметно ухмыльнулся. «Быстро они приехали. Люнер будто следил за мной. Наверное, стоял в воротах, — он часто там маячит…»

13 февраля 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Как ты это делаешь, теск⁈ — Винки встряхнул головой и растерянно усмехнулся. — Как тень — мелькнула, и нет… Давай ещё раз!

Гедимин пожал плечами и шагнул назад, к стене ангара. Винки отошёл на пару шагов и широко расставил руки, глядя на сармата.

— Сейчас-то я тебя не пропущу! — он ухмыльнулся. — По потолку не пробежишь!

Гедимин встал напротив него, расслабленно свесив руки вдоль туловища и рассеянно глядя в противоположную стену.

— Я тебя вижу, — ухмыльнулся Винки. — Смотрю прямо на тебя!

Гедимин, пожав плечами, поднёс руку ко рту, прикрывая зевок — и в ту же долю секунды оттолкнулся от земли и взлетел вертикально вверх. Балка ещё гудела, задетая неловким движением его руки, когда он мягко приземлился за спиной Винки и, досадливо щурясь, потёр ладонь. «Вот что значит год просидеть неподвижно,» — думал он. «Странно, что на углы не натыкаюсь…»

— Теск! — Винсент наконец развернулся и взглянул на сармата. — Опять⁈ Когда ты успеваешь-то⁈

Гедимин махнул рукой. «Хольгер за это время успел бы с меня носки стянуть,» — думал он, возвращаясь на свободный диван. «Вот у Гуальтари были тренировки. А это — так, развлечение для „мартышек“. Спасибо Винки, что согласился помочь, но проку от этого мало…»

— Что, суперсолдат, хвалишься перед Винки? — Мэллоу дружески толкнул его в бок. — Вышел бы во двор! За оградой полно скучающих девиц. Показался бы им!

Гедимин мигнул.

— Верно, — сказал Гарсия, останавливаясь у дивана. — Тесков мы все видели, но они так не могут. Могли бы — мы бы с тобой тут не сидели.

Гедимин огляделся в поисках «читалки». Дальберг, перебирающий бумаги на соседнем диване, протянул ему смарт и сделал на листе ещё одну пометку.

— Мэллоу, их точно две?

— Спрашиваешь! — ухмыльнулся тот. — И тебе пора бы подцепить хоть одну. А то так всю весну проспишь!

Дальберг фыркнул, но Мэллоу уже повернулся к Гедимину.

— А ты, Джед? Помнишь, что завтра за день? Девушки спрашивают, кто у тебя есть… и по девушкам ли ты вообще. Я им сказал, чтобы ерунды не болтали…

— И сам не болтай, — буркнул Дальберг, недовольно взглянув на него. Мэллоу отмахнулся.

— Завтра День новой жизни! Джед, у тебя полный общак. Так-таки никому ничего не подаришь? — он пристально смотрел на Гедимина, многозначительно щурясь. Сармат мигнул.

— Если хочешь… — начал было он, но Мэллоу, фыркнув, хлопнул его по руке.

— Только не это! Можешь угощать нас с Дальбергом в любой день, но не завтра. Выбери кого хочешь, любую девицу. Хоть из моих — я даже не обижусь. Ну?

«Чего ему надо?» — сармат смотрел на Мэллоу с нарастающим недоумением. «Хочешь — спаривайся, я-то тут при чём⁈»

— У него девушки на воле, — вздохнул Гарсия, до сих пор стоящий у дивана и внимательно слушающий. — На волю ничего не передашь. Эти выродки запретили ему свидания.

Мэллоу хлопнул ладонью о ладонь.

— Да как же! Так, парни… у кого завтра свидания? Кому можно доверять?

— Ну, ко мне придут, — сказал Гарсия, прежде чем кто-нибудь успел открыть рот. — Доверять можно. Кому передать?

Гедимин задумчиво сощурился.

— Джой Флоренс и Мишти Гаонкар, — сказал он, перебирая в уме, что из лежащего в «общаке» сойдёт за подарок. — И Агуэра… Мэрикрис Агуэра.

Мэллоу громко причмокнул губами.

— А ты не промах, Джед! Агуэра⁈ Ну, это навряд ли… Но тебе виднее. Что дарить, уже придумал? Может, докупить чего надо? Мы с Гарсией тебе всегда поможем. Дальберга не слушай, он зануда.

Последнюю фразу Мэллоу произнёс вполголоса, но Дальберг поднял взгляд от бумаг и сердито фыркнул.

Гедимин рассеянно слушал, как они с Мэллоу переругиваются. «Что здесь принято дарить? Мне обычно приносили запчасти…» — думал он, судорожно вспоминая, какие подарки получали другие люди — хотя бы на недавнее Рождество. «Я сделал бы особенные цацки для этих самок. Но из воздуха их не слепишь…»

14 февраля 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Ну что, готово? — Мэллоу заглянул через плечо Дальберга, но тот сердито отмахнулся. — Ничего, Джед, мы успеем. Ещё полчаса…

— Вот, — буркнул Дальберг, отодвигая на край койки три аккуратно запакованных свёртка. — Зачем старался⁈ Всё равно охрана распотрошит.

Мэллоу вынес все три свёртка к решётке и с гордостью показал их Гедимину.

— Видишь? Вот так это должно выглядеть. Ничего охрана не тронет. У них сканеры есть. Эй, Фортен! Подойди, сделай милость…

Экзоскелетчик, нехотя подойдя к решётке, сердито фыркнул.

— Я бы на месте Фостера пресёк всю эту ерунду на корню. Что, отдать теску?

— Нет, это для Гарсии, — качнул головой Мэллоу. — И на этом всё, больше мы тебя дёргать не будем.

Фортен с тяжёлым вздохом забрал свёртки и ушёл. Гедимин прислушивался к его шагам, пока не услышал голос Гарсии.

— Представляю, как они обрадуются, — ухмыльнулся Мэллоу. — Пришлют что-нибудь в ответ… А ведь ты можешь иногда их видеть, верно? Когда тебя выводят на космодром? «Сюаньхуа» недалеко, через дорогу…

— Заткнись! — буркнул Дальберг.

«Подарят в ответ?» — Гедимин покосился на смарт. Три неприметные обложки на экране стояли в ряд — сармат не убирал диски из слотов, хотя давно выучил все книги наизусть. «Если бы нашли что-то, уже придумали бы повод. Они-то не в тюрьме…»

24 февраля 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Эй-эй! — встревоженно крикнул Мэллоу, запрокинув голову к сводам ангара. — Крышу там не проломите!

— Если Джед… не проломил… то и мы… уф… не проломим, — пропыхтел из-под потолка кто-то из ползущих по балкам. Гарсия, карабкающийся впереди, был слишком занят, чтобы ответить.

Мэллоу покосился на Гедимина, рассматривающего балки и ползущих по ним людей.

— Как думаешь, крыша выдержит?

— Такой вес — выдержит, — отозвался Гедимин. Он выглядывал слабые места в конструкции, — они там были и, если сармат, пробегающий по крыше, их машинально учитывал и обходил стороной, то Гарсия и его «ученики» запросто могли навалиться на них всей тяжестью. «Когда слезут, надо будет поправить крепления,» — сделал про себя пометку Гедимин. «Слишком высоко, чтобы оттуда прыгать. Люди — хрупкие существа.»

Он встал с дивана и прошёл вдоль стены, внимательно рассматривая потолок. Люди, встречающиеся на дороге, привычно огибали его.

— Да-да, именно, — пробормотал кто-то неподалёку от сармата; Гедимин не обратил бы на звук никакого внимания, но голос был очень недовольный. — Цирк, детская комната и дурдом. Я на месте Баселара тоже из камеры не выходил бы.

— Этот клоун — ещё из лучших бойцов, — в тон ему ответил другой; теперь сармат видел их обоих — двое в зелёных комбинезонах стояли у стены, с брезгливыми гримасами глядя по сторонам. — А те, что у ограды? А сами эти… лидеры? Двинутый амбал… ладно, о нём не будем. А эти двое? Да я под расстрелом бы их к себе не принял! Кто в здравом уме будет вот этому подчиняться⁈

— Мы, Ривз, — криво ухмыльнулся первый. — И подчиняться, и объединяться… с клоуном Мэлли и жёлтыми ублюдками. И отдавать им своих людей… Нет, ты посмотри! Полудохлый отброс жрёт сидя перед старшим бойцом! Представляю, что бы с ним сделал Баселар…

Он мечтательно улыбнулся. Гедимин, недовольно сузив глаза, развернулся к Ривзу и его собеседнику. «Ривз. Где я слышал это имя?» — судорожно вспоминал он.

Вспомнить так и не удалось, но момент был упущен — заметив сармата, оба «зелёных» растворились в толпе. Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Кто такой Ривз? — спросил он, подойдя к Мэллоу. Тот изумлённо мигнул.

— Ривз? Мелтон Ривз? Дже-ед! С тобой же были на переговорах! — он очертил широким жестом угол ангара. — Вон там его банда. Всё, что от неё осталось, х-хех… А потому что кормить надо лучше!

Он широко ухмыльнулся, но Гедимин не ответил на его ухмылку.

— Он опасен?

Мэллоу, посерьёзнев, внимательно посмотрел на сармата.

— Сейчас? Нет, не думаю. Людей у него почти не осталось. Разве что совсем съедет и, как Химми, лично возьмётся за нож. Но это навряд ли — Ривз из людей Спаркса, это не их стиль.

— Ему очень не нравится… всё это, — Гедимин кивнул на подвернувшееся скопление людей — они, рассевшись на диванах, слушали чтеца. — И не ему одному.

Мэллоу ухмыльнулся.

— Ясное дело, Джед. Ещё бы им это нравилось! Потерять кучу привилегий и получить взамен вот этот балаган… Главное, чтобы их людям нравилось. Пару бубнящих по углам я как-нибудь вытерплю.

Он быстро огляделся по сторонам и придвинулся к сармату.

— Не делай ничего, ладно? Ривз с ножом не полезет, но провокацию может устроить. Мы с бойцами справимся, если тебя отправят на второй этаж, но с тобой тут всё же спокойнее.

Гедимин кивнул. «Значит, эти двое не опасны,» — думал он, высматривая недовольных главарей в толпе. «Пока не найдут себе сторонников. Но я бы за ними присмотрел…»

03 марта 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Через две минуты — на выход, — буркнул сержант Матейка, остановившись у камеры Гедимина. Мэллоу, встав с койки, тяжело вздохнул.

— Опять? Джед, они совсем тебя загоняли. Ты уже отработал и паёк, и одежду, и жильё на пять лет вперёд!

— Это шестая часть его срока, — отозвался Матейка, надевая на подставленные руки сармата гирлянду браслетов. — Так вышло, что от него есть хоть какая-то польза. Пошёл, пошёл, хватит просиживать койку!

Он подтолкнул Гедимина в спину стальной «клешнёй».

От лестницы они сразу свернули налево, и сармат удивлённо мигнул — его вывели из тюремного ангара без скафандра и инструментов.

— Стой, — он остановился, не обращая внимания на тычки и ругань. — Броню забыли.

— Сегодня обойдёшься, — буркнул Матейка. — Пошёл!

Он очень торопился — куда сильнее, чем в обычные дни, когда он выводил сармата что-нибудь отремонтировать. Гедимин ждал, что они повернут налево, к космодрому, но они, обогнув тюремный двор, вывернули направо. Матейка подтащил к себе сармата и повёл его между ангарами, держа за скованные запястья, как будто наручников и чипов было недостаточно для контроля. Гедимин недовольно сощурился, но тут же, забыв о ноющих суставах, широко раскрыл глаза — его вывели к шоссе прямо напротив чёрной двери «Сюаньхуа». Дверь была открыта, и охранник — кажется, Тьягу — стоял на пороге и широко улыбался.

— Миссис Агуэра! — крикнул он, заглянув внутрь. — Мисс Флоренс!

Дверь качнулась, и Гедимин заметил табличку с косым красным крестом — «Мы извиняемся, но здесь закрыто». Тьягу, шагнув назад, поправил её и придержал дверь.

— Пошёл! — буркнул Матейка, подтолкнув сармата в спину. Они уже стояли у крыльца, и Тьягу улыбался им.

Все стены вестибюля были увешаны гирляндами розовых и лиловых цветов вперемешку с фигурками маленьких птиц с ярким оперением. Посреди помещения стоял длинный стол на коротких ножках, заставленный чашками и засыпанный сладостями. Вдоль стола на подушках сидели люди — в основном самки, но Гедимин заметил и нескольких самцов. Рабочей одежды и полумасок не было почти ни на ком, но все надели какие-то странные длинные наряды. Двое поднялись из-за стола навстречу сармату; Матейка дёрнул его за запястья и зазвенел ключами, вскрывая браслет за браслетом. Гедимин удивлённо мигнул — всю гирлянду обычно не убирали, пока он не возвращался в камеру.

— Хорошего дня, мистер Матейка, — сказала, сдержанно улыбнувшись, самка в многослойной красной одежде. Мэрикрис, как обычно, сидела за своим столом; ей принесли отдельную чашку и маленький чайник из тёмной керамики. Приподняв его, она взглянула на Гедимина и улыбнулась из-под полумаски чуточку шире.

— Я привёл его вовремя, — буркнул Матейка с непонятным смущением, отступая к двери. — Как договорились.

— На пять минут позже, если быть точными, — отозвалась миссис Агуэра. — Что ж, спасибо, мистер Матейка. Теперь оставьте нас и не возвращайтесь раньше полтретьего.

Руки Гедимина уже были свободны. Секунду спустя дверь зазвенела, закрываясь за Матейкой, — теперь над сарматом не нависал и конвоир с пультом управления. Гедимин озадаченно посмотрел на Мэрикрис — непохоже было, чтобы в её заведении сегодня хоть что-то сломалось.

— Мистер Джед! — Джой, одна из немногих одетых по-рабочему, крепко взяла его за левый локоть. — Я уже не надеялась, что они вас отпустят. Миссис Агуэра месяц билась, как тигрица, чтобы получить разрешение…

— Не надо, мисс Флоренс, — сухо отозвалась Мэрикрис, поставив чайник на стол. — У вас два часа. Действуйте. Я сделала всё, что смогла.

Сармат мигнул. Его уже держали с двух сторон, за обе руки, — слева стояла Джой, справа — Мишти, и обе выглядели подозрительно довольными. Самки за столом, забыв о еде, глазели на них и странно ухмылялись.

— У вас что, авария? — спросил Гедимин. Ему очень хотелось стряхнуть «мартышек» и освободить руки — тем более, что его уже тянули к коридору, занавешенному гирляндами из мелких искусственных цветов и прозрачных «капель».

— Да, пожалуй, — отозвалась Джой, потянув его за руку. — И без вас никак не обойтись. Может, не будем стоять на проходе? Вы без чая не останетесь.

Гедимин, пожав плечами, прошёл под завесой. Она тут же опустилась за ним, отрезав от шелестящего и хихикающего вестибюля. В коридоре было тихо, только где-то бурлила вода.

— Знаете, что будет послезавтра, мистер Джед? — спросила Джой, выпустив его руку и развернувшись к нему. — Утренний барк отвезёт меня в Чикаго. Здесь я больше не работаю — последний день, и мы с Мэрикрис в расчёте.

Сармат мигнул.

— Ты уедешь из Кларка? — он, неожиданно для самого себя, почувствовал слабое сожаление. «Никаких больше странных подарков,» — он досадливо сощурился, вспомнив книги Бекмана. «Да… Кенен, наверное, сильно расстроился бы.»

— Таков закон, мистер Джед, — кивнула Джой. — В этом году — я, а в следующем — Мишти. Здесь нельзя работать подолгу… Но — хватит болтовни!

Она подошла к сармату вплотную и, привстав на цыпочки, положила обе ладони ему на грудь.

— Вы очень странное существо, мистер Джед. Во всех отношениях. Мы с Мишти долго ждали, и наше терпение на исходе. Сегодня вы мне не откажете. Мы пойдём вон в ту комнату — и на деле узнаем, чего стоит ваша странная штука!

Её ладонь, быстро опустившись вниз, на секунду прижалась к промежности сармата. Тот изумлённо мигнул — но с другой стороны его крепко ущипнули за сосок, и про Джой он временно забыл.

— Эй! — он осторожно взял Мишти за запястье. Она нехотя разжала пальцы. Боли не было, но в солнечном сплетении что-то шевельнулось, прогнав по коже давно забытую волну тепла, и Гедимину стало не по себе.

— Я не умею спариваться с… — он чуть не сказал «макаками», но вовремя себя одёрнул. — У вас хрупкие кости и нежные ткани. А я не хочу кого-то искалечить.

Самки переглянулись и дружно хихикнули.

— А вот мы — умеем, — уверенно сказала Джой. — И мы знаем, что с вами делать. Не бойтесь за наши кости.

Мишти потянула вниз застёжку на комбинезоне сармата. Гедимин недовольно сощурился, но самка только усмехнулась.

— Мы же вас видели, — она хлопнула его по груди. — И, естественно, измерили. И подготовились. Идём-идём, пока вода не остыла!

Рука Джой скользнула под комбинезон. Сармат хотел её убрать, но прикосновение прохладных пальцев к животу стало неожиданно приятным. «Мать моя пробирка,» — растерянно думал он, прислушиваясь к странным волнам тепла. «Эта штука просыпается. У меня же даже гормонов нет…»

— Видели? — буркнул он. — Видели, что у меня всё отрезано? И что я буду…

Мишти снова ущипнула его за сосок, и сармат вынужденно замолчал.

— Положим, не всё, — сказала самка, сжимая в пальцах плотную желёзку и слегка её оттягивая. — Сами увидите.

Джой негромко фыркнула, подталкивая сармата в спину.

— Джед! Ваши женщины… те, кто имел с вами дело раньше… они часто затыкали вам рот? Мне вот уже хочется это сделать. Мишти, прикрой дверь!

Это было похоже на внезапный глоток глюкозы, — странная сладость, растекающаяся по языку и нёбу. «Лилит часто говорила „Заткнись!“,» — Гедимин невольно ухмыльнулся. «И так же сжимала мне соски. Но у неё пальцы сильнее…»

— Хорошо хоть, в этот раз без скафандра, — заметила Джой, откладывая в сторону свёрнутый комбинезон сармата. Одежды на нём почти уже не осталось. Он покосился на свою грудь, иссечённую шрамами, на тонкие чистые руки самок и смущённо сощурился.

— Вот как это выглядит теперь, — сказала Мишти, проводя пальцем по центральному рубцу, и неожиданно прикоснулась к нему губами. Сармат вздрогнул и растерянно замигал.

— Пригнитесь, — попросила Джой. Она растирала его спину какой-то тёплой маслянистой жидкостью; сармат ожидал резкого запаха эфирных масел, но непонятное вещество не пахло ничем.

— Всё твёрдое, как камень, — Джой легонько хлопнула его по лопатке. — Будто трогаешь нагретый металл. Плутоний, верно? Он такой же на ощупь?

Гедимин машинально кивнул. «Плутоний… Где эти самки могли потрогать плутоний?» — мелькнуло в голове.

— Не отвлекай его, — сказала Мишти, проводя двумя пальцами по выделительной трубке, от основания к её концу. Гедимин не почувствовал ничего нового — там была только кожа, хрящи и мышцы; тёплые волны шли от солнечного сплетения, от рук Джой, осторожно гладящей его живот.

— Я не отвлекаю, — отозвалась та, обхватывая сармата под рёбрами; её ладони встретились на животе и на мгновение переплелись. — Вот мистер Маккензи говорил — надо перед ним поставить ядерный реактор, чтобы его расшевелить. Как думаешь, справимся без реактора?

Гедимин хмыкнул.

— У Маккензи дурацкие шутки, — прошептал он, впервые за долгое время щурясь не от боли или недовольства. Тепло пульсировало под рёбрами, растекаясь по коже, и перед глазами вставал синевато-зелёный свет. «Стержни в воде,» — мелькнуло в мозгу. «Эффект Черенкова. Всё-таки это очень красиво…»

— А ему лучше, — заметила Мишти, ткнув пальцем в грудную мышцу. — Может, и нам по итогу будет неплохо…

Гедимин задумчиво сощурился и перевёл взгляд на Джой — у него было смутное ощущение, что пора и ему что-то сделать. «Лилит нравилось, когда я трогаю ей шею,» — вспомнил он и с сомнением посмотрел на выступающие ключицы человеческой самки. «Очень тонкая кожа, не поцарапать бы…»

Джой, перехватив его задумчивый взгляд, шагнула назад с неожиданной прытью.

— А вот это уже лишнее, — деловито сказала она, вынимая из складок сброшенной одежды тонкие ремешки, сложенные в несколько раз. Гедимин мигнул.

— Лучше будет, если мы вас свяжем, — сказала Джой, показывая ему ремешки. — Руки за спиной, чтобы… чтобы никто не пострадал.

Сармат настороженно сощурился.

— Связать руки?

— Смотрите, — Джой несколько раз натянула и отпустила ремешки, показывая их эластичность. — Вы легко их порвёте, если что-то пойдёт не так.

Сармат поддел ремешок пальцем и нехотя кивнул.

— Ладно.

Он лёг на спину, и Джой, согнув его руки в локтях, пропустила их под тонкой «доской» и ловко связала запястья. Она завела руки сармата высоко, под лопатки; он сдвинулся, устраиваясь поудобнее, и самка, заглянув ему в глаза, довольно кивнула.

— Кто первый? — спросила Мишти, скользнув прохладными пальцами по животу сармата и спустившись к выделительной трубке. — Я тоже хочу его проверить!

— Иди первой, — отозвалась Джой, раскладывая что-то на выдвижной полочке. Гедимин повернул голову набок, чтобы проследить за ней, но Мишти крепко ткнула пальцем в его солнечное сплетение, и волны тепла, раскатившиеся по телу, заставили сармата откинуться назад, а его взгляд — временно помутнеть.

— Окей, — протянула Мишти. Одна её рука ещё лежала на животе Гедимина, вторая спустилась к застёжке её собственного комбинезона — отдельной, неприметной, приоткрывающей промежность.

Джой поглаживала выделительную трубку, то осторожно, то с силой её сдавливая, и сармату казалось, что она что-то нащупывает. Он смущённо сощурился и напряг поднимающие мышцы, устанавливая хрящевую конструкцию вертикально. Джой хмыкнула.

— Очень удобная штука, — заметила она, прикасаясь пальцем к выходу уретры. — Вот так её и держите. Ещё немного…

Она ловким движением вставила в проток что-то влажное, а в следующую секунду сармат стиснул зубы — что-то жгучее впрыснулось в уретру и пролилось по всему протоку внутрь, за тазовые кости. Гедимин зашипел, напряг на секунду мышцы, чтобы вырваться, но порвать верёвки не успел — резкое жжение прекратилось, и сармат с изумлением понял, что тепло, пульсирующее в паху, смыкается с волнами из солнечного сплетения и усиливает их, прокатываясь по телу уже не болезненно, а сладко. «Интерференция,» — мелькнуло в мозгу, и он снова откинулся на спину, прислушиваясь к столкновениям тёплых волн. Его уретру заткнули чем-то плотным, расширяющимся к концу; это усилило неприятное жжение, но ненадолго.

— Сработало, — прошептала Джой, закрепляя на трубке плотный кокон, и на мгновение прижала руку к животу сармата. — Чувствуете, Джед? Вы уже весь в испарине.

— Надеюсь… это… не протечёт, — тяжело дыша, проговорила Мишти, приподнимаясь на руках над неподвижным сарматом. — Займись… сосками…

— А как же, — ухмыльнулась Джой, заглядывая Гедимину в глаза. — Жестоко, но действенно, верно?

Она склонилась над его лицом и крепко прижалась губами к его изрезанному рту. Сармат изумлённо мигнул. Его выделительную трубку уже сжимало с боков что-то плотное и горячее — Мишти медленно насаживалась на неё, выдыхая сквозь зубы и жмурясь. От давления жжение изнутри усилилось, и Гедимин едва удержался, чтобы не зашипеть. «Длина,» — думал он, глядя на медленно опускающуюся самку. «В ней хватит места? По ширине… вроде… проходит…»

Пальцы Джой неожиданно сильно сжали его левый сосок, потом дотянулись до правого.

— Все сарматы немного… самки, — прошептала она, перекатывая в пальцах припухшую желёзку. — Как вам это, Джед?

— Лилит… делала так, — отозвался сармат, блаженно жмурясь. Боль вспыхивала и тут же отступала, вливаясь в пульсирующий поток тепла. Он уже захлёстывал каждую мышцу, отзываясь сладостью под языком и выжимая из кожи лишнюю влагу.

— Проведи сверху ногтем, — попросил он, на секунду вынырнув из пёстрого тумана. Мишти уже насадилась до упора и, опираясь ладонями на его живот, то приподнималась, то опускалась. Её руки согрелись — теперь они не холодили, а обжигали.

— Так? — тонкий ноготь Джой впился в припухшую «бусину», и сармат тихо зашипел. — Значит, у вас соски с резьбой? Интересно, какой же? Прямой, крестом или звёздочкой?

Гедимин ухмыльнулся — и снова стиснул зубы, подавляя шипение: его сосок плотно сдавил с двух сторон маленький зажим. Джой тронула пальцем выпуклую темную «бусину», заглянула сармату в глаза и коротко усмехнулась.

— Тоже действует, верно?

— Ха-ах, — шумно выдохнула Мишти, откинув голову назад. Гедимин чувствовал, как дрожат её руки. «Это, наверное… тяжело,» — связно думать мешали волны тепла и пульсирующая боль в сдавленных сосках. «Надо… помочь.»

Он попытался качнуть выделительной трубкой — она, сжатая со всех сторон телом Мишти, только чуть дрогнула, но самка вскрикнула и всадила ему в живот тонкие ногти.

— Ещё! — выдохнула она, встряхивая головой; прядь волос выбилась из узла и прилипла к мокрому лицу.

Что-то мягкое коснулось соска, и сармат дёрнулся, как от удара током, — ощущения были неожиданно резкими. Прикосновение с другой стороны заставило его зашипеть и податься назад — но отползать было некуда. Джой склонилась над ним с тонкой кисточкой в руке и еле слышно хихикнула.

— Как вам это?

Она снова коснулась его соска, и сармат резко выдохнул. Отползти было некуда; ещё секунда — и в его груди зажглись два новых источника волн, уже не тёплых, а обжигающих. Уже невозможно было сфокусировать взгляд, а мышцы дёргались сами по себе. Он с трудом заметил, что Мишти рывком слезла с него и, перевалившись через его бедро, рухнула на пол.

— Теперь… ты, — выдохнула она, поднимаясь на ноги. Её шатало. Джой, хихикнув, в последний раз провела кисточкой по набухшему, ноющему соску и перекинула ногу через бедро сармата.

— Держи его! — скомандовала она, резким движением насаживаясь почти до упора. — Он… почти… готов!

Мишти заглянула Гедимину в глаза. Он ждал, что она возьмётся за кисточку, и стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть, но Мишти только провела пальцем по его мокрому животу, от нижних рёбер к лобку.

— Хорошо… — прошептала она, подмигнув сармату. — Теперь — не бойтесь. Это неопасно…

Перед его глазами сверкнуло тонкое короткое лезвие.

— Вот на столько, — тихо сказала Мишти, отмеряя пальцами по ножу полтора сантиметра. — Только-только надрезать кожу. Вот так, сверху донизу…

Она провела пальцем по его животу между судорожно вздрагивающих рук Джой. Напряжённые мышцы затрепетали от прикосновения, и сармат стиснул зубы. В следующую секунду лезвие впилось в его кожу и скользнуло от рёбер вниз, оставляя за собой обжигающий след.

Это было из-за испарины — такой тонкий надрез не мог так долго ныть; пот затекал в свежие ранки, и Гедимин чувствовал каждый миллиметр вырезаемого узора. Лезвие, дойдя донизу, скользнуло вбок, прошло по животу, прочертив границу между выпуклыми мускулами. Линии пересеклись, и сармат, уже не сдерживаясь, застонал. Его тело выгнулось, мышцы вздулись, верёвки на запястьях лопнули, и он скатился с помоста и рухнул на мокрый пол.

Через пару минут, когда судороги прекратились, а в глазах немного прояснилось, Гедимин приподнялся на локте и ошалело выдохнул, встряхнув головой. Самки, склонившиеся над ним, подались в сторону. Сармат услышал тихий смех.

— А он был прав насчёт мягких тканей, — пробормотала Мишти, переступая с ноги на ногу и резко выдыхая. — Но это того стоило. Хорошо ты придумала с кисточкой.

— А вот ты перестаралась, — отозвалась Джой, разглядывая сармата. — Вон сколько крови…

— Я чуть-чуть, — виновато сказала Мишти. — Эй, мистер Джед, вы там как?

Гедимин посмотрел на себя — мокрый живот, покрытый чёрно-красными потёками, вздувшуюся и ноющую от ожога выделительную трубку, всё ещё закупоренную затычкой, распухшие соски с вцепившимися в них зажимами… Досадливо щурясь, он сдёрнул захват — и, зашипев от боли, прикрыл сосок ладонью.

— Не надо! — запоздало вскрикнула Джой, округлив глаза. — Можете подняться? Ложитесь, мы сейчас поможем вам…

Выдвижную конструкцию убрали; сармат, с трудом поднявшийся на ноги, лёг в подогретую ванну. Воды в ней почти не было; Мишти, подсоединив к патрубку распылитель, смывала кровь с затянувшихся порезов и с интересом разглядывала белесую сетку тонких шрамов. Они должны были исчезнуть через пару часов — тонкое лезвие, как и обещала самка, едва надрезало кожу, и регенерация уже почти завершилась. Джой освободила второй сосок и выделительную трубку и раньше, чем сармат успел возразить, впрыснула в уретру что-то холодящее. Боль на секунду вспыхнула и снова унялась; жжение медленно отступало. «Анестетик,» — подумал Гедимин, поднимаясь из ванны. «У них тут всё предусмотрено…»

Кровь стекла в слив, но запах раскалённого металла всё ещё висел в воздухе, ощущаясь даже снаружи, в раздевалке. Резкие движения причиняли сармату боль — особенно сильно ныла грудь, освобождённый раньше времени правый сосок. «Даже руку тяжело поднимать,» — Гедимин досадливо сощурился, вспомнив, что комбинезон довольно плотно прилегает к коже — а значит, будет давить на больное место. «Странные выдумки „мартышек“…»

— Вы не в обиде на нас, мистер Джед? — спросила Джой, протягивая сармату комбинезон. Было видно, что ей тяжело ходить — изредка она морщилась и прижимала руку к низу живота, но даже тогда не переставала ухмыляться. Гедимин покачал головой — и вздрогнул от резкой боли: Мишти ущипнула его за левый сосок.

— Не надо, — буркнул он, запоздало выставив перед собой руку. — Больно.

— Трудно было удержаться, — отозвалась Мишти. — Не сердитесь. Может, брызнуть анестетиком? Этот комбинезон… да, похоже, лучше брызнуть.

— Да проку от него… — поморщился Гедимин, в очередной раз неосторожно шевельнув выделительной трубкой. Жидкость, влитая в неё для анестезии, смыла жгучее вещество и на пару минут пригасила боль от ожога, но сейчас все ощущения вернулись, и сармат думал, как теперь эту трубку прижать, чтобы не задевать при движениях. Надетый комбинезон ожидаемо придавил соски, и Гедимин, помянув про себя спаривание «макак», временно отключил болевые сигналы. «Как к Ассархаддону заглянул,» — он, осторожно подняв руку, провёл ладонью по лицу, стирая остатки испарины, и поморщился. «Ну хоть суставы целы…»

Они вышли обратно в вестибюль — Гедимин, с досадливым прищуром разглядывающий пол под ногами, и ухмыляющиеся самки. Мишти, хихикнув, сразу свернула к накрытому столу. Все разговоры за ним смолкли, едва трое выбрались из-под шелестящей завесы; даже Мэрикрис отставила чайник и повернулась к двери.

— Спасибо вам за всё, — тихо сказала Джой, подняв взгляд на сармата. — Надеюсь, вам было не только больно. Наклонитесь ко мне, пожалуйста…

Она на секунду обхватила руками плечи Гедимина и прикоснулась губами к губам. Сармат изумлённо мигнул.

— Мне будет не хватать вас, — сказала она уже громче, отступив на пару шагов, и быстро направилась к свободному месту за столом. Гедимин остался на проходе — ему надо было промигаться.

— Ну-ну-ну, — Мэрикрис, протянув руку к полке за спиной, достала большую чашку. — Тут рядом есть табурет, он вас выдержит.

«Хссс…» — мысленно зашипел сармат, присаживаясь на край, — блокировка болевых сигналов на секунду перестала действовать. Мэрикрис, внимательно глядя на него, покачала головой.

— Девочки перестарались? Я предупреждала их, чтобы не увлекались. Возможно, не стоило вообще на это соглашаться, но Джой так просила…

Гедимин поморщился.

— Ничего. Сломанный механизм… — он криво ухмыльнулся, вспомнив, как с каждым разом труднее давалось спаривание, когда сворачивали проект «Слияние» и накачивали сарматов мутагенами обратного действия. — Трудно запускать. Не думал, что там ещё что-то осталось. Мне его… долго ломали.

Мэрикрис склонила голову.

— Я была против. Ещё чаю?

— Хватит, — буркнул сармат, оглядываясь на стол. Самкам было весело, и, похоже, среди напитков был не только чай, — Гедимин учуял слабый, сильно приглушённый запах этанола. Мэрикрис, проследив за его взглядом, поджала губы.

— Я разрешила. Сегодня последний день не только для Джой. Пятеро уезжают из Кларка. За два года тут сменятся все, кроме охранников.

Гедимин мигнул.

— И Мишти?

— И Мишти, — подтвердила Мэрикрис. — И наверняка попросит снова позвать вас.

Сармат про себя помянул ядерные могильники.

Входная дверь негромко зазвенела, пропуская внутрь угрюмого конвоира.

— Время, — буркнул он, указав металлической «клешнёй» на сармата. Мэрикрис кивнула. Гедимин, выходя за дверь, оглянулся через плечо, — Агуэра махнула ему на прощание.

— Наработался? — угрюмо спросил Матейка, дёрнув сармата за скованные запястья. — Пошёл!

…В этот раз конвоир был очень сердит и сдерживался с трудом, — он так швырнул Гедимина в камеру, что тот, не удержавшись, врезался в стену. Потерев ушибленный лоб, сармат сел на койку. От удара в голове не прояснилось, но и к обще-ошалелому состоянию он ничего не добавил.

— Эй, Джед, — выждав несколько минут, осторожно окликнул его Мэллоу. — Ты там в порядке? Что с тобой делали?

Гедимин молча качнул головой и лёг на спину, стараясь не задевать выделительную трубку. «Сегодня бельё лучше не снимать,» — отметил он про себя. «Надеюсь, до воскресения опухоль спадёт. Has— su, а ведь в процессе было приятно…»

11 апреля 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Чья-то рука поставила рядом с задумавшимся сарматом контейнер, подписанный иероглифами, а сверху — маленькую ёмкость с прозрачной жидкостью. Гедимин покосился на подношения и повертел в руках миниатюрный контейнер.

— У кого есть томат? — громко спросил Мэллоу, подсаживаясь к сармату. Кто-то тут же положил на его ладонь красный кубик концентрата.

— Это тебе, — важно сказал Мэллоу, протянув его Гедимину. — Тут не сделаешь правильный коктейль, но что-то изобразить можно. Дальберг! Хватит шуршать. Смешаешь Джеду коктейль?

Гедимин мигнул.

— Это было год назад, я запомнил, — громко сказал Мэллоу, оглядываясь по сторонам. Ему удалось привлечь внимание — даже те, кто на дальнем диване слушал чтеца, поднялись и подошли.

— Тебя притащили к нам на этаж, — продолжал Джон, протягивая вскрытый конейнер с водкой подошедшему Дальбергу. — Жёлтый код со следилкой, но без бомбы. Помнишь, Дальберг, ты всё трясся…

— Мэллоу, заткнись, — ровным голосом ответил тот, возвращая ему вспененную красную жидкость.

— Да что там, — Мэллоу смущённо ухмыльнулся. — Я сам испугался, когда ты встал. Со всеми этими шрамами, взгляд в никуда… Ровно год назад. И за год ты перевернул тут всё вверх дном.

Гедимин недовольно сощурился.

— Это ты, — буркнул он. — А я хотел, чтобы мне не мешали мыться.

По лицу Дальберга скользнула усмешка.

— Но ведь ты своего добился, так? — он сел рядом с Гедимином. — Мэллоу, ты к чему клонишь?

— Да так, — пожал плечами тот. — Джед, пей. Ты с нами уже год. Это надо отметить.

Дальберг громко фыркнул.

— Вот что значит вовремя не сказать «заткнись»! — пробормотал он, глядя в белесое небо. — Мэлли! Ты правда думаешь, что для нормального чело… сармата это праздник?

Джон ухмыльнулся.

— Видимо, всё не так плохо, если Джед нас до сих пор не пришиб, — сказал он, протянув сармату вскрытый контейнер с едой. — И — ты заметил? — он ни разу не сказал мне «заткнись!». Ничего, через год ты наконец от меня избавишься. Может, к тебе даже подсадят такого же сыча. Будете говорить друг другу «заткнись!» при каждом звуке. И доведёте Джеда до очередного побега.

Дальберг фыркнул.

— Как ты умудрился собрать банду⁈ И я ведь с тобой пошёл… — он недоверчиво ухмыльнулся. — И этот сармат… Джед, мы тебе не надоели?

Гедимин качнул головой. Он смотрел перед собой, но не видел ни человеческих лиц, ни стены ангара, — только сияющие зелёные колонны, распухающие изнутри, чтобы через долю секунды рассыпаться. «Первый год прошёл,» — он взглянул на свою ладонь и сжал её в кулак так, что ногти врезались в кожу. «На Земле строят реактор. Без меня.»

10 мая 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Слушай, ну это уже изуверство, — Мэллоу, не обращая внимания на недовольный взгляд охранника и приподнятое сопло на плече его экзоскелета, уцепился за решётку и развернулся к Гедимину. — Вы так и будете гноить его тут каждый праздник? Весь Кларк сейчас…

— Весь Кларк не наработал на тридцать лет под жёлтым кодом, — буркнул охранник, ткнув заключённого стальной «клешнёй» в плечо. — Твоего Джеда некому выводить, я за него отвечать не хочу. Пошёл!

Тычок, на взгляд Гедимина, был слабый, почти неощутимый, но Мэллоу отпустил решётку и понуро зашагал прочь, потирая плечо. Сармат поморщился.

— Осторожней никак? — он перехватил взгляд охранника и пару секунд удерживал его. Человека передёрнуло, и он качнул бластерной турелью в сторону сармата — точнее, решётки между сарматом и экзоскелетом.

— Тихо там! В карцер захотел?

Тяжёлые лязгающие шаги утихли, створки ворот с грохотом сомкнулись. Гедимин сел на койку, задумчиво разглядывая картинки на экране смарта. В честь праздника библиотека с утра прислала «патриотическую книгу» — перечень героев последней войны, родившихся в Кларке. Сармат прочёл несколько описаний, недовольно сощурился и закрыл страницу, — сегодня он был не в настроении читать о людских победах.

«А ведь можно было взять Солнечную систему за трое суток…» — он лёг на спину, положив руки под голову, и прикрыл глаза. «Лучший флот в этой Метагалактике, бомбы, — и надо же было всё слить…»

Он поморщился и перевернулся набок. «А что было бы, если бы не слили? Главенство сарматской расы… Меня, конечно, расстреляли бы — Маркус бы всё припомнил…»

Гул открывающейся двери и грохот шагов прервал его мысли.

— Ну вот и зачем? — громко спросил недовольный голос, и Гедимин, мигнув, сел и развернулся к решётке. — Рукав порвали. Мне так и сидеть тут в драной куртке?

— Снимай, — отозвался охранник — его имя сармат так и не запомнил, но голос выучил. — Сиди без куртки.

— Да ну что… — заныл было Люнер — теперь Гедимин был уверен, что это он — но лязг поднимающейся решётки заглушил его слова.

— На выходе получишь, — буркнул охранник. — И чтоб было тихо! Давно нужник на полдня не закрывали?

В полной тишине снова лязгнули ворота. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Люнер снова здесь,» — отметил он про себя. «Он и правда тут часто бывает. Опять жалко денег на штраф? Может, мне за него заплатить? Есть же какие-то деньги на счёте…»

11 мая 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Мэллоу прикрыл рот рукой, но удержаться не смог — и снова фыркнул. Люнер сердито покосился на него и отвернулся. Гедимин озадаченно смотрел на них обоих, пытаясь что-нибудь понять.

— Не понимаю, — признался он через пару секунд. — Люнер, так за что тебя посадили?

Мэллоу снова фыркнул и поспешно уткнулся в контейнер с питьём. Люнер тяжело вздохнул.

Ничего сложного в вопросе вроде бы не было, но ответа Гедимин не мог добиться вторые сутки — с тех пор, как Мэллоу вернулся со вчерашней прогулки, он только фыркал и усмехался при упоминании Люнера. Дальберг не смеялся, но смотрел ещё мрачнее, а бурчал совсем неразборчиво. Теперь, на прогулке, Гедимин прижал к стене самого Люнера, но тот морщился и отмахивался. «Может, взять его за ворот?» — задумался сармат на секунду. «С Кененом срабатывало. С людьми не пробовал. Может, тоже сработает?»

— Чего пыхтишь? — буркнул Дальберг. — Рассказывай, как до этого додумался.

— А чего я? — фыркнул на него Люнер. — Мы просто сидели с девочками. Даже не шумели. Слушали, как Билли от тесков удирал после рейда — ну, в тот раз, когда он цистерны с гептилом… Извини, Джед.

— Ничего, — отмахнулся сармат, стараясь не щуриться — не хватало ещё злиться из-за давным-давно взорвавшихся цистерн. «С такими командирами мы бы и без рейдеров проиграли,» — подумал он и тут же выкинул бесполезные мысли из головы. «Да какая сейчас-то разница…»

— Ну? — поторопил рассказчика Дальберг. Люнер фыркнул.

— Что «ну»? Вон крыша. Она невысоко. Мишти говорит — а что, реально с ангара на ангар перемахнуть? Билли говорит — а смотри, покажу. И идёт к флипу. А у Билли нога ещё с той гонки…

Гедимин изумлённо мигнул. «С той гонки⁈ Первый год, когда я перебрался в Кларк? Ему же починили ногу — что там опять⁈»

— Ну, я и показал, — Люнер пожал плечами. — Очень даже просто. Разогнаться, на скат — и с гребня на гребень. Тут они близко стоят.

— А делать это было обязательно на тюремных ангарах? — спросил Мэллоу, на секунду высунув нос из контейнера с пивом. — На складах — не так показательно?

Люнер фыркнул.

— Тут выходит красивый круг. Я думал — Джед посмотрит, ему интересно…

Гедимин ошалело замигал. Мэллоу хрюкнул в контейнер, едва не расплескав пиво.

— Джеда на праздники не выпускают, — буркнул Дальберг, исподтишка показав Мэллоу кулак. — Зря ты старался.

— Круг? — Гедимин покосился на открытую дверь — за ней была видна часть ограждения, широкий проём между стенами ангаров. — Там же не проедешь. По проволоке, что ли?

Люнер неожиданно смутился.

— Нет, Джед. Там несложно, на самом деле. Только я не рассчитал на разгоне. А «копы» подумали невесть что. Куртку мне порвали… Нет, ты правда не видел, как мы ездим по крышам? Торни когда-то показывал класс…

Гедимин покачал головой. «Значит, эта „мартышка“ из-за меня в тюрьме,» — думал он, недовольно щурясь. «Дурная „мартышка“…»

— Пойдём, — он кивнул на опустевший двор.

Сейчас, когда никого не выгоняли из ангара, а всё интересное происходило именно там, только во дворе и можно было спокойно поговорить. Пара самок, выглянувших из строения за оградой, остановилась, с любопытством глядя на сармата, но он развернулся к ним боком.

— Сколько штраф? — спросил он у Люнера. Тот поморщился.

— Шестьдесят, — нехотя признался он. — Даже если бы были, Фостеру не дал бы ни цента. Угрожал мой флип отдать аукционщикам…

Гедимин сузил глаза.

— Шестьдесят, — повторил он. — У меня есть. Только надо выяснить, как их списать. Мне на неделю дают десять. В принципе, я мог бы разделить на шесть недель, если Фостер согласится…

Люнер с внезапной силой ткнул его кулаком в бок. Больно не было, но сармат от неожиданности запнулся и забыл, что хотел сказать.

— Даже не думай! Я это не приму, — байкер решительно мотнул головой. — Я сам наидиотничал — сам и отсижу. Не впервой. Тем более, теперь тут не так, как раньше, — и люди тише, и охранники спокойнее. А куртку мне починят.

Гедимин озадаченно посмотрел на него.

— Я заплатил за тебя тогда, когда мы влезли к мианийцам, — напомнил он. — Ты это принял.

Люнер поморщился.

— И тогда принимать не стоило, — хмуро сказал он. — Но я тогда разозлился. Торни мне потом долго мозги мыл. Но в тот раз виноват был ты, и я из-за тебя встрял. А здесь — вина только моя. Даже не думай, теск. Если попробуешь — верну тебе всё до цента.

Гедимин в недоумении пожал плечами.

— Как знаешь.

Люнер одобрительно ухмыльнулся и наклонился, закатывая почти до колена штаны на механической ноге.

— Здесь негде достать красную ленту? У неё, — он кивнул на металлическую ступню, — снова праздник. Она спасла мой флип.

— Достанем, — отозвался Гедимин, заглядывая в ангар. Ему было досадно. «Знал же, что Люнеру нужна живая нога. Мог заплатить за операцию. Нет, сидел и смотрел, как он мается. Можно же было ему помочь… даже так, чтобы не догадался, откуда деньги. Маккензи бы придумал что-нибудь. Лучше бы ему помог, чем той „макаке“ с плазмомётом. Может, некому было бы стрелять мне в спину…»

01 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Все на выход! — гаркнул охранник, остановившийся в открытых воротах. — Все в строй! Женщины слева, мужчины справа!

По коридору пронёсся лязг сотен решёток, поднимающихся одновременно. Защитные поля погасли. Гедимин привстал было с койки, но, хмыкнув, опустился обратно — его камера по-прежнему оставалась закрытой.

— Куда это нас? — удивлённо спросил сам себя Мэллоу, выходя из камеры. — Дальберг, не отставай!

— Все в строй! — поторопил их охранник, быстрым шагом проходя по коридору и заглядывая в открытые дверные проёмы. — У вас пять минут! Кто застрянет — останется здесь!

— Куда идём? — спросил у него Мэллоу, вставая в строй.

— Смотреть регату, — отозвался охранник, на секунду замедлив шаг. — Женщины — на выход!.. Прямая трансляция. За хорошее поведение.

Он заглянул в камеру Гедимина, щёлкнул «клешнёй» по защитному экрану и ухмыльнулся.

— А! — Мэллоу расплылся в довольной улыбке. — Фостер знает, чем поощрить. Пойдут всё вместе — и синий код, и зелёный?

— В этот раз — да, — подтвердил охранник. — А если и дальше всё будет гладко, Фостер ещё поощрит вас. Мужчины — на выход!

— Стой, — Мэллоу ненадолго вышел из движущейся колонны. — А Джед?

— А кто будет за ним следить? — отозвался охранник. — У Макнайта отгул. Пошёл, пошёл! Время!

«Иджес бы, наверное, расстроился,» — думал Гедимин, растягиваясь на койке и включая голографический экран. «Пять минут почитаю — и на тренировку…»

…Первыми в открытый коридор запустили самок. С ними шли двое охранников, выгоняя из пустых камер зазевавшихся роботов-уборщиков. Камера Гедимина осталась неубранной, хотя робот долго ползал вдоль решётки, тыкаясь в защитное поле. «У Макнайта отгул. Значит, на прогулку тоже не выпустят,» — думал сармат. «Сегодня обойдусь без уборки.»

Ещё не успели все разойтись по камерам, а в коридоре уже стало шумно — сегодня все говорили особенно громко, перебивая друг друга, и явно были взволнованы.

— И прямо на трибуны, — закончил фразу Мэллоу, садясь на койку. — Даже кого-то поранило… Это ведь первый такой случай, да?

Вошедший вслед за ним Дальберг буркнул что-то неразборчивое. Гедимин мигнул.

— Что там случилось? Драка?

Мэллоу ухмыльнулся.

— Это не у нас, Джед. У нас всё было тихо, Фостеру не к чему придраться. Несчастный случай на регате — глайдер не затормозил вовремя. Две битые машины, одну вынесло на трибуны.

— Ньюгора дисквалифицировали, — угрюмо проворчал Дальберг. — Прямо на финише. Будто он мог увернуться!

— Дальберг, ты уж слишком расстроился, — покачал головой Мэллоу. — Мне аж неловко. Ладно, чёрт с ним, с выигрышем…

Дальберг сердито фыркнул.

— При чём тут это⁈ Я говорю — Ньюгор невиновен. Он затормозил, где надо. А этот кретин без тормозов…

— Эй, там! — донёсся из коридора сердитый голос Гарсии. — Дальберг, я тебя уважаю, и вообще. Но о Карденосе так не говори!

— Ага, кретин без тормозов, — отозвался с другой стороны недовольный Винки. — Четыре года не выходил из первой тройки! Карденос тормозить умеет. Это диверсия. Точно говорю, диверсия!

Гедимин мигнул.

— Опять за своё, — Мэллоу раздражённо отмахнулся. — Слишком много шума из-за двух столкнувшихся глайдеров. Я вот второй раз ставлю на Лунда — и горя не знаю. Кстати, спасибо, Джед.

Гедимин озадаченно посмотрел на него.

— Лунд сегодня выиграл? А те двое… что с ними?

— Да я пытаюсь рассказать, а тут все орут, — Мэллоу поморщился. — Вот сейчас зайдёт коп… Глайдер Карденоса на финише влетел в корму Ньюгору. Выкинул его на трибуны и сам проехал юзом. Две дисквалификации… Ну, хоть все живы остались. В следующем году отыграются.

— Ньюгора зря исключили, — буркнул Дальберг. — Чистое третье место.

— Что там про диверсию? — спросил Гедимин, прислушиваясь к затихающим возбуждённым голосам. «Кажется, раньше глайдеры на регате не сталкивались,» — думал он. «Не помню такого. Иджес бы неделю с меня не слезал с таким случаем. Весь мозг выел бы. Где там можно столкнуться? Прямой туннель… A— ah— hasulesh!»

— Диверсия? — Мэллоу криво ухмыльнулся. — А, это Винки. Он поставил на Карденоса — не удивительно, что расстроился. Всю дорогу твердил, что глайдеру подрезали тормоза. Чушь, верно? Кто там подберётся к этим глайдерам⁈ Они весь год в бронированных ангарах, там крыса не проскочит…

Гедимин вспомнил Летние полёты и невольно потёр зачесавшийся шрам на ладони — тонкая полоса давно исчезла под наслоениями рубцов, но иногда сармату казалось, что она отпечаталась прямо на костях.

«Бронированные ангары…» — он снова лёг, взял «читалку», но мысли были далеко от недочитанной книги. «Сам Карденос — пилот. У него должен быть механик. Эти глайдеры кто-то дорабатывает до гоночных параметров. Навряд ли те же ремонтники, что чинят городские машины… А вообще — кто чинит городские машины? Не помню, чтобы Кенен перехватывал у них заказы. Невыгодно, наверное…»

04 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Этот?

Человек, остановившийся перед камерой Гедимина, выглядел странно для этих мест. Бронежилет, надетый поверх уличного комбинезона, болтался на нём так, будто он надел броню в первый раз в жизни. В камеру он заглядывал с опаской, несмотря на трофейную, переделанную под человеческую ладонь «Фокку» у пояса и охранника в экзоскелете за плечом.

— Этот, — подтвердил сержант Матейка, отключая защитные поля. Гедимин поднялся на ноги, и пришелец в бронежилете подался назад, положив ладонь на рукоятку «Фокки».

— Спокойно, — покосился на него Матейка. — Пока я здесь, он безобиден. Нам он нужен обратно целым и невредимым, помните?

Чужак слегка наклонил голову.

— Никаких лишних разговоров, — сказал он, отходя за плечо охранника, пока Матейка надевал на сармата наручники. — Никому ничего. Вы меня слышите? Как его зовут, офицер?

— Гедимин Кет, — ответил Матейка, даже не запнувшись. — Последний оставшийся с той ремонтной базы… Зря их отпустили, тут шериф погорячился.

— Сармат-ремонтник… — протянул чужак, обходя Матейку и заглядывая Гедимину в лицо. — Надолго здесь?

— Лет на тридцать, если больше не заработает, — отозвался конвоир, подтаскивая сармата к себе за скованные запястья. — Пойдём, пожалуй. Через час тут будет шумно.

Никто больше не проронил ни слова, пока Гедимина вели к поставленному прямо у ангара фургону. Это был не тюремный транспорт — просто глайдер с небольшим прицепом, и охранник, втиснувшийся внутрь вслед за сарматом, с опаской смотрел на тонкие стенки. Гедимин заметил, что к его экзоскелету пристёгнуты перчатки от ремонтного скафандра.

Ехали долго, часто останавливались, но фургон не открывался; через несколько остановок сармат понял, что это внутригородские светофоры, — похоже, глайдер петлял по центру, вместо того, чтобы свернуть на окраинное шоссе. «Цель в центре,» — подумал он, когда транспорт остановился в восьмой раз. «Или пилот не знает города. Сколько тут этих светофоров?»

Прошло полчаса, прежде чем глайдер замер на месте, выписал плавный полукруг и подался назад. Он медленно прополз несколько метров; потом Гедимин услышал лязг механизмов стыковки, и фургон открыли снаружи.

— Отключите поле, — скомандовал кто-то. Матейка, пятясь, выбрался из фургона и потянул за собой сармата. Магнитные «цепочки» он укорачивал постепенно, пока Гедимин не прижался спиной к его металлической «руке». Впереди была матовая белая стена защитного поля, а рядом с ней — двое в пёстрых экзоскелетах. Вооружены они были легко — никто даже не запасся гранатомётом, и сармат, отвыкший от такой беспечности, удивлённо хмыкнул.

— Ну-ну-ну, — недовольно сказал человек в уличном комбинезоне, выйдя из-за спины экзоскелетчика. Он остановился перед Гедимином и его конвоиром и, подняв голову, смерил их настороженным взглядом.

— Незачем так выворачивать руки. Он после этого сможет работать?

Гедимин, как ни рассматривал комбинезон чужака, не нашёл на нём никаких признаков высокого звания или вообще принадлежности к городской полиции. Он ожидал, что Матейка рявкнет на обнаглевшего гражданского, но тот неожиданно смутился и зазвенел ключами, сдирая с сармата браслеты.

— Это и есть ваш механик? — продолжал чужак, переводя взгляд на второго незнакомца, вышедшего из кабины глайдера. Это был не пилот — тот так и остался внутри; на человеке был кое-как наброшенный бронежилет без знаков отличия.

— Да, сэр, — ответил он, энергично кивнув. — Утверждают, что он лучший.

Гедимин недовольно сощурился — происходящее начинало его раздражать. Руки ему освободили, и он сложил их на груди, осторожно разминая запястья. С той стороны защитного экрана тянуло нефтью, горящей изоляцией и окалиной — привычным запахом повреждённого механизма.

— Это действительно был… единственный вариант? — хмуро спросил встречающий у человека в бронежилете. Его взгляд, скользнув по сармату, надолго задержался на его лице; пару раз он отворачивался, но потом снова возвращался к изучению рисунка шрамов.

— Как хотите, сэр, — отозвался помрачневший Матейка, зазвенев наручниками. — В Кларке полно ремонтных баз. Они вам помогут. Идём, Джед, мы ошиблись адресом.

Едва он успел взять сармата за плечо, как встречающий резко ударил в ладоши.

— Стоп! Я ведь не сказал, что отказываюсь, офицер. Не стоит так взвиваться на каждое слово. Диксон, проводите нашего… работника и введите в курс дела. А для вас, офицер, готов наблюдательный пост. Идёмте…

— Эй, теск, — Диксон, нервно передёрнув плечами под свисающим бронежилетом, поднял взгляд на сармата. — Слышишь меня? Вот это — твоё?

Экзоскелетчик протянул Гедимину перчатки и защитную маску. Первые два предмета были отделены от скафандра сармата; маску взяли из местных запасов, и она еле-еле застёгивалась на затылке. Пока респиратор можно было не надевать — воздух в ангаре, хоть и пропах окалиной и жжёным фрилом, для дыхания был пригоден; Гедимин взвесил маску в руке, сунул перчатки под мышку и перевёл взгляд на сопровождающего.

— Чего вам надо?

От звука его голоса тот дёрнулся и растерянно замигал, поправляя респиратор.

— Что?.. Да. Да. Есть одна работа. Для механика. Молчаливого механика. Ты тут не был, ясно? Даже не знаешь, где это.

Защитное поле растаяло. Двое экзоскелетчиков, суетясь и натыкаясь друг на друга, кинулись к большому предмету, накрытому брезентом. Под тканью был ещё один слой поля; сквозь него просвечивала непривычно пёстрая обшивка глайдера.

— Вот, — Диксон указал подбородком на тающий защитный экран. Плёнка исчезла не сразу — за несколько секунд сармат успел рассмотреть полуразрушенную машину. Обшивка отделилась первой — сразу после сильнейшего удара в нос — и валялась поверх механизма, частично его прикрывая; внутренний кожух выгнулся внутрь, повредив, судя по запаху и пятнам гари, один из аккумуляторов и стационарный «сивертсен». Сзади на бортах виднелись вмятины и сколы, но дальше обшивки повреждения не пошли — видимо, удары были слабее, а запасной «сивертсен» прикрыл двигатель и кабину.

— С регаты? — спросил сармат, глядя на приплюснутый сверху и с боков контур глайдера. По форме он напоминал вытянутую каплю, а обшивка, несмотря на причудливую, выглядящую угловатой окраску, была идеально гладкой, без углов и выступов. «Давал хорошую скорость,» — отметил про себя Гедимин, положив руку на борт и слегка надавив. «Мог быть фаворитом. Это он врезался в кого-то на финише?»

— Грёбаные сплетни, — отозвался Диксон, с досадой глядя на сармата. — Слишком много грёбаных сплетен. Не знаю, что ты там успел услышать. Это гоночный глайдер. Очень дорогой. Второго такого нет. Ты соберёшь его заново. Двигатель не трогай. Всё остальное должно быть, как раньше.

— Аккумулятор разрушен, — сармат, поддев пальцами остатки лопнувшего кожуха, заглянул внутрь и поморщился. — Весь этот узел — на свалку. Нужен новый. «Сивертсен» я восстановлю — линзы целы.

Отряхнувшись от металлической пыли, он вставил руку в перчатку и сомкнул пластины брони на предплечье. «Тут не только аккумулятор,» — думал он, с сомнением разглядывая нос глайдера. «Тут весь передний мост… Облегчённая конструкция, ненадёжная…»

Внутренности глайдера блестели от разлившегося электролита. Бурная реакция давно прошла, оставив на подвернувшихся деталях белесый налёт и полосы коррозии. Кожух, прикрывающий аккумулятор, мог бы удержать жидкость внутри, но сам был повреждён задолго до аварии — чтобы уменьшить массу, его изрезали снизу и с боков. Пока Гедимин снимал его, рядом с глайдером снова появился Диксон. Экзоскелетчик, следующий за ним по пятам, поставил на пол ящик; сармат покосился на маркировки и одобрительно хмыкнул — ему принесли аккумулятор нужной модели, хотя он даже не успел расписать параметры. «Это ангар под один этот глайдер,» — прикинул Гедимин про себя. «Определённо, у них есть запасы.»

Вскрыв основные узлы, Гедимин несколько секунд смотрел на них и думал, обойтись ремонтом («сделать, как было», как требовал Диксон) или предложить свои доработки. Механизм, в целом, был неплох, но очень далёк от идеала, и непрошеные советы сами лезли сармату в голову. Несколько секунд он думал, стоит ли ему открывать рот. Что-то в том, что он видел, сильно его смущало.

«Что-то тут не сходится,» — он просунул перчатку в проём, покрытый соляными потёками. «Тормозная система, четыре шланга подачи… Давай их сюда — всё равно под замену…»

Шланги облило электролитом в первые секунды аварии, одновременно с ударом, и они, не выдержав двойного воздействия, полопались вдоль. Гедимин повертел их в руках, разглядывая следы коррозии. Реакция шла бурно — фрил, из которого были сделаны трубки, был лёгким, эластичным, но химически нестойким. «А нечего было в кожухах резать дырки,» — подумал сармат и отложил было шланги, но что-то привлекло его внимание. Две из четырёх трубок пострадали именно от аварии — механического удара и бурной химической коррозии; с ещё двумя что-то было не так.

— Эй, ты! — раздался за плечом сармата недовольный возглас. — Что ты там ковыряешь? Дай сюда!

Диксон, протянув руку в тонкой перчатке, практически вырвал шланги у Гедимина — тот только и успел изумлённо мигнуть.

— Нужна замена, — сказал он, глядя, как человек пытается затолкать детали в карман, частично прикрытый бронежилетом. — Для всей тормозной системы.

— Принеси, — приказал Диксон экзоскелетчику. — А ты работай!

Шланги в карман не влезли; человек сжал их в кулаке и быстро отошёл. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Вертикальные надрезы,» — думал он, восстанавливая в памяти увиденное, — ему всегда хватало пары секунд, чтобы любая картинка впечаталась в мозг намертво. «Похожи на естественные разрывы. Но кое-где слишком ровные края…»

— Зачем? — спросил он у вернувшегося Диксона. Тот едва заметно вздрогнул.

— Что?

— Ломать. Чинить, — Гедимин пожал плечами. — Не нравится этот… пилот? Не чини. Пусть не ездит.

Диксона передёрнуло. Сармат увидел, как расширяются его зрачки, и слегка бледнеет кожа вокруг глаз.

— Заткнись, кусок слизи, — процедил он, тяжело дыша. — Ни один идиот тебе не поверит!

Гедимин мигнул.

— Куда дел? — он ткнул пальцем в карман, куда так и не поместились шланги. Диксон шарахнулся назад, срывая с пояса «Фокку» и хватаясь за неё двумя руками.

— Ещё слово — и ты сдохнешь! Скажу, что ты напал, — мне ничего не будет!

— Проблемы, босс? — послышался встревоженный голос экзоскелетчика, а затем и гулкие шаги. Гедимин, подняв голову, повернулся к смотровой галерее под крышей ангара. Там уже что-то гудело и лязгало; секунду спустя Матейка с грохотом приземлился рядом с сарматом.

— Эй! Что тут такое? — он повернулся к Диксону. Тот уже опустил «Фокку», но засунуть её в кобуру не успел — руки дрожали.

— Он в меня целился, — буркнул Гедимин, недобро щурясь. — Отнял у меня детали. Шланги тормозной системы. Пусть отдаст.

— Что у вас там происходит? — донёсся сверху недовольный голос. — Диксон? Офицер Матейка? Почему работа прервана?

— Н-небольшое недопонимание, сэр, — отозвался Диксон, и по его лицу пробежала дрожь. Он повернулся к экзоскелетчику.

— Я послал тебя за деталями для этого… механика. Где они? Почему надо повторять указания по двести раз⁈

Матейка поднял руку.

— Подожди, — угрюмо сказал он, глядя на Диксона в упор. — Угроза оружием? В присутствии офицера полиции?

— Вот, — сказал экзоскелетчик, протянув Гедимину ещё один маркированный контейнер. Сармат одобрительно хмыкнул — местный склад ему определённо нравился.

— Офицер Матейка, — донеслось сверху. — Я вижу, работы продолжены? Если у вас разногласия с Диксоном, поднимайтесь сюда — я, как наниматель, должен о них знать.

Диксон, коротко рявкнув на экзоскелетчика, бросил на Гедимина злой взгляд и быстро пошёл к подъёмнику. Гедимин, еле слышно хмыкнув, развернулся к повреждённому глайдеру. «Всё равно не понял, зачем это чинить. Ну да ладно…»

…Фургон с лязгом отделился от систем стыковки и тронулся, плавно разворачиваясь к шоссе. Матейка крепко взял Гедимина за плечо и встряхнул.

— Ты тут не был, ясно? Чтоб никому ни слова!

Сармат мигнул.

— На кой тут секретность? Это просто глайдер. И конструкция неудачная.

Матейка презрительно хмыкнул.

— А ты спец по ним, да? Много болтаешь, теск. Продолжишь в ангаре — уедешь на второй этаж. До конца срока!

…Ворота первого яруса открылись, и первым, что увидел Гедимин, был силуэт в белом медицинском комбинезоне — доктор Алваренга выходил из чьей-то камеры, а за ним шёл охранник.

— Матейка! — «коп» с трудом проглотил ругательство. — Для кого горит сигнал⁈

— Разойдёмся, — буркнул охранник, отталкивая Гедимина с дороги. Алваренга, с любопытством взглянув на сармата, ухмыльнулся.

— А, Фрэнки. Надо же! В этот раз ты точно ни при чём.

Гедимин мигнул.

— Что?

— Пошёл, пошёл, хватит болтать! — Матейка втолкнул его в коридор.

«Эта камера,» — Гедимин посмотрел направо. «Медик вышел отсюда.»

Присматриваться было некогда — Матейка сильно спешил и волок сармата по коридору, нигде не задерживаясь. Но Гедимин успел разглядеть распухший нос в остатках засохшей крови и фиксатор на запястье, — раненый сидел на краю койки и угрюмо разглядывал повреждённую руку.

— Как прошёл день, Джед? — спросил, выглянув из своей камеры, Мэллоу. Вдалеке громыхнули, смыкаясь, массивные створки ворот, — Матейка ушёл. Гедимин развернулся к решётке, потирая запястья.

— Кого-то ранили? Опять была драка?

Мэллоу неопределённо пожал плечами.

— А, так ты видел Моранди? Ну да, ты же вернулся, когда доктор вышел… Слишком много народу толпится в ангаре — не успеваешь за всеми следить. Я даже не видел, как это было, — мне показали уже результат.

— Он сказал, кто его побил? — спросил Гедимин, недобро щурясь. «Опять мартышки строят иерархию? Только-только тут стало можно спокойно жить…»

— Говорит, что упал, — Мэллоу пожал плечами. — На ровном месте так не хряпнешься, но если кто-то его толкнул… У нас там вечно кто-то бегает. Надеюсь, рука быстро заживёт, — нос вроде как не сломан, только разбит…

— Упал, — пробормотал Гедимин, разглядывая стену. — Как думаешь, мне стоит зайти во двор? Хотел побыть на космодроме, но если надо…

07 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Джед! — Мэллоу, выглянув из камеры, попытался улыбнуться. Получилось плохо. Гедимин, посмотрев на угрюмого соседа и ещё более мрачного Дальберга, недовольно сощурился.

— Ты сам сказал, что всё тихо, — напомнил он. — И что помощь больше не нужна.

— Да, верно, сказал, — Мэллоу досадливо поморщился. — И вот как подгадал кто… У нас ещё один… упавший — снова рука и лицо. Но это ерунда — док сказал, ничего страшного. А вот другое…

Он тяжело вздохнул.

— От нас ушли семеро. Моранди… и ещё шестеро, всё равно ты имён не помнишь. Бывшие парни Ривза.

Гедимин мигнул.

— Куда ушли?

— К Ривзу, разумеется, — отозвался угрюмый Дальберг. — Куда ещё-то⁈

— К Ривзу, — повторил сармат, недоверчиво ухмыляясь. — На кой⁈ Стоять у дивана и смотреть, как он сидит?

Из соседних камер донеслись приглушённые смешки, но Мэллоу даже не улыбнулся.

— Выходи завтра во двор, ладно? Что-то мне не нравится…

08 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Поперечные балки под крышей ангара обычно выдерживали вес Гедимина, но надолго повисать на них он не рисковал. Пару раз подтянувшись, он втащил своё тело на верхний ярус и распластался там, с интересом глядя вниз.

Первое, что бросилось ему в глаза, — диван на северном конце ангара. Сейчас, когда все научились вынимать стабилизаторы из боксёрских подушек, а все банды слились в одну хаотичную толпу, в местах для сидения не было недостатка — и их, как правило, плотно занимали. Этот же диван был почти свободен — если не считать одного человека, развалившегося на середине, и двоих, жмущихся по краям. Ещё десяток выстроился вокруг, и девятеро держались поблизости, не смешиваясь с толпой. Насчёт одного из них Гедимин не был уверен — он иногда подходил к компании людей Мэллоу, слушающей чтеца, ближе остальных и, возможно, просто присматривался к обитателям дивана.

«Ривз,» — сармат посмотрел на человека, в одиночку занявшего две трети дивана, и недовольно сощурился. «На диван перебрался месяц назад. Позавчера у него были только бойцы. Сегодня уже отрос внешний круг. Банда восстанавливается… но я не вижу, чтобы он кого-то к себе звал. И вроде бы никто никого не бьёт.»

На мгновение повиснув на руках, он мягко приземлился. Люди на ближайшем диване зашевелились, кто-то привстал, готовый уступить место, но Гедимин качнул головой. Он пересчитывал боевые отряды, патрулирующие невидимую границу между территориями банд. «Рори,» — он выделил в толпе рослую неподвижную фигуру. «Этот край прикрывает Рори. Тут четыре отряда. У Ривза… у него весьма средние бойцы. Странно. Если в самом деле были нападения, — где был Рори?»

— Мэллоу, — он остановился у центрального дивана, и Джон поднялся, уступая ему место. — Тот край прикрывает Рори? Всегда?

Мэллоу кивнул, с недоумением глядя на сармата.

— Ну да, это его пост во дворе. Я его придерживаю на всякий случай. Мало ли что придёт в голову Ривзу. А что не так?

— Те нападения, — вполголоса напомнил сармат, по привычке оглядываясь в поисках Дальберга, на полдня ушедшего на работы. — Если это люди Ривза — как Рори их не заметил?

Мэллоу развёл руками.

— Думаешь, я не устроил ему разнос в тот же день? Рори клянётся, что ничего не видел — ни он, ни его бойцы.

— Позови сюда, — попросил Гедимин, задумчиво глядя на затылок Рори. — Любого из бойцов. Но так, чтобы он не видел.

— Не обещаю, — качнул головой Мэллоу. — Рори у нас внимательный.

«И я о том же,» — думал Гедимин, с недобрым прищуром следя за бойцами Ривза. Пока было непохоже, чтобы они охотились на неосторожных людей Мэллоу, — компания просто окружила диван и довольно мирно мерялась бицепсами. Двое пристраивались на угол, чтобы проверить силу рук. «Почти как люди Мэллоу. Только еды нет, и на потолок никто не лезет,» — думал сармат.

— Сюда, — услышал он негромкий голос Джона. — Джед с тобой поговорит. Нет, не знаю, у нас не одна голова на двоих.

Невысокий человек, на вид не слишком сильный, остановился перед Гедимином. Сармат покосился на его руки — как и у всех бойцов, не забывавших о тренировках, кожа на его ладонях и костяшках стала толще и загрубела. Что-то тёмное выглядывало из-под синего рукава, и Гедимин, насторожившись, схватил его за руку и осторожно подтянул к себе.

— Ушибся? — спросил он и тут же, прикусив язык, досадливо сощурился. То, что он издали принял за тёмный синяк, оказалось слегка размазанным следом синего маркера. На запястье бойца была небрежно начерчена семиконечная звезда с буквой «R» внутри.

— Что это? — спросил Гедимин, глядя, как боец одёргивает рукав и недовольно морщится. Мэллоу громко хмыкнул.

— Вот оно что! — он поднялся на ноги. — Эй, Рори! Что это за новости⁈

Рори, пройдя сквозь расступившуюся толпу, остановился у дивана.

— Всё спокойно, шеф, — объявил он, слегка наклонив голову. — Никто не падает. Хотя я бы запретил прыжки по крыше…

— Тихо, — Мэллоу резким жестом приказал ему молчать. — Что за дурацкие знаки у твоей команды? Давно ты их разрисовал?

По лицу Рори пробежала волна, но в следующую секунду он широко улыбнулся и развёл руками.

— Знаки? Ничего важного, шеф. У меня такой же, — он, оттянув рукав, показал кривую звезду на запястье. Рисовал он её, похоже, сам — правой рукой на левой.

— Я их тренирую, ну, и мы решили… — не договорив, он пожал плечами и снова улыбнулся. — Могу сказать им, что вы с Джедом против. Завтра от мыла всё сотрётся, и следа не останется.

— Так и сделай, — буркнул Мэллоу, жестом отгоняя Рори от дивана. Его лицо стало ещё более хмурым — почти таким же, как обычно было у Дальберга.

— Ещё один на мою голову, — еле слышно пробормотал он, мрачно глядя на Гедимина. — Говорил же Дальберг — не греби всё в кучу…

— Ничего не понимаю, — признался сармат, недовольно щурясь. — Что в этих знаках?

— Новая банда, — Мэллоу скривился. — Рори идёт на раскол. Решил, видно, что если я могу, то и он справится. Даже не знаю, Джед… Эти наши правила… Может, мы в самом деле перестарались?

— Вседозволенность, — мягко проговорил, присев на край дивана, Тедань. — Сначала Винсент, потом этот боец… Чего ты ждёшь, Джон Мэллоу? Вседозволенность испортит любого. Кроме, может быть, механика Джеда, — он сам себе ставит границы. О чём ты думаешь? Баселар не сомневался бы ни секунды.

— То-то и оно, — Мэллоу болезненно поморщился. — Что скажешь, Джед?

Гедимин пожал плечами.

— Пусть идёт.

Мэллоу и Тедань, одновременно вздрогнув, как от разряда шокера, повернулись к сармату.

— Что⁈ Ты… сказал то, что я слышал? — изумлённо спросил Джон. Гедимин сузил глаза.

— Хочет уйти — пусть идёт, — повторил он. — Обязанностей он не выполняет. Двое ранены. Он не вступился. Отпусти его. Одного. Об остальных пусть договаривается отдельно.

Сармат криво ухмыльнулся, вспомнив давний торг с Химматом Джайном.

— С выкупом за каждого.

Мэллоу хмыкнул, глядя на Гедимина с опаской. Тедань прикрыл глаза.

— Большой риск, — заметил он.

— А я бы на это посмотрел, — ухмыльнулся Мэллоу. — Ладно, Джед. Посмотрим, что будет на следующей неделе. Постарайся не уходить на космодром, ладно? Чую, разговорами это дело не кончится…

09 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Все переключатели и регуляторы душевой находились снаружи, за пределами досягаемости; Гедимин даже знал, где стоит пульт управления, но добраться до него никак не мог — и только досадливо щурился, подставляясь под рассеянный поток воды. Заданная температура, видимо, была удобной для людей, никто не обжигался и не мёрз; Гедимин тоже не страдал — тёплая водичка вполне подходила, чтобы смыть мыло, но с каждым днём он сильнее скучал по температурным перепадам — от почти кипятка до считанных градусов выше нуля. «Это приятно,» — думал он, выбираясь на проход — туда, куда вода не доставала, и тёплые испарения смешивались с прохладным воздухом из вентиляционной системы. Сколько-нибудь ощутимого перепада это не давало, но сармат всё-таки надеялся найти достаточно холодное место и устроить себе «контрастный душ». «Приятно для кожи и разгоняет кровь. Когда вернусь на Землю… интересно, там ещё остались парилки и холодные озёра? Вместо озера, в крайнем случае, можно поставить охлаждаемую цистерну…»

От мыслей о приятном купании его отвлекли крики и звуки ударов. Он развернулся к источнику шума, но, видимо, медленнее, чем обычно, — сердитый вопль Мэллоу обогнал его. Гедимин успел увидеть, как на краю всколыхнувшейся толпы поднимается с пола человек, прижимая руку к разбитому лицу — и ещё заметил какое-то шевеление по направлению от упавшего, как будто кто-то спешил удрать и смешаться с толпой на другом краю душевой. И это им удалось — Гедимин так и остался досадливо щуриться, не успев даже пересчитать напавших, не то что запомнить их внешность.

— Hasu! — выдохнул он, наконец сдвинувшись с места.

Его помощь уже была не нужна — из расступившейся толпы выбрался очень сердитый Мэллоу, Гарсия и подоспевшие бойцы помогли упавшему встать, кого-то выдернули из ближайшего человеческого скопления и поставили перед главарём. Гедимин, помедлив, подошёл ближе.

— Трое, — отвечал на вопрос Мэллоу человек с разбитым лицом; серьёзных ран у него не было — кровоточили нос и рассаженная губа, даже зубы остались целы. — Не разглядел…

Говорил он невнятно из-за разбитой губы — и, как показалось Гедимину, очень неохотно, и тут повреждения уже были ни при чём. Сармат настороженно сощурился и перевёл взгляд на Гарсию. Тот, на секунду нырнув в толпу, уже тащил наружу Рори. За ним шли, понурившись, трое бойцов с размытыми синими пятнами на запястьях.

— Очень извиняюсь, — сказал Рори с виноватой ухмылкой и развёл руками. — Только отвернулся намылить мочалку. Парни, вы видели, кто это был?

Бойцы, переглянувшись, почти синхронно пожали плечами. Гедимин поморщился.

— Самое время мылить мочалки! — Мэллоу с досадой хлопнул себя ладонью по мокрому боку; выглядело это забавно, но никто не ухмыльнулся. — Ты на посту, Рори. Не справляешься — найдём, кого сюда поставить. А вы, трое? Вы что мылили?

Мокрые бойцы снова переглянулись.

— Понятно, — буркнул Мэллоу, не дожидаясь ответа. — Гарсия, присмотри за Смитом. Надо будет ему показаться доктору.

Гарсия, взяв раненого за плечо, повёл его в сухой предбанник. Мэллоу повернулся к молчаливой банде Ривза. Его люди собрались в дальнем левом углу душевой; их там было десятка три, и сам Ривз прятался за двойным кольцом «охраны».

— Ну и как это понимать? — сердито спросил Мэллоу. — Твои люди нападают на моих. Ты собираешься что-то делать, а, Ривз? Или тебе нужна война?

— Не понимаю, что ты ко мне прицепился, — отозвался Ривз. — У тебя претензии к моим людям? Скажи, к кому именно, и я разберусь по нашим правилам. Охранять твой сброд ни я, ни мои бойцы не нанимались.

Из предбанника донёсся громкий гудок — охранники, вызванные Гарсией, собирались открыть двери. Все зашевелились, оглядываясь на главарей, — пора было идти одеваться, но никто не хотел пропустить окончание важных переговоров. Гедимин недобро сузил глаза. «Опять „макаки“ за своё… Рори и Ривз… и эти знаки… Надо будет поговорить со Смитом. Может, завтра, на прогулке…»

…Доктор Алваренга давно осмотрел раненого, сделал для успокоения пару витаминных уколов и ушёл, а Мэллоу всё бормотал что-то, подсев к Дальбергу, и лица обоих главарей были одинаково угрюмыми. Гедимин, отложив «читалку», наблюдал за ними.

— Всё бы ничего, но он из лучших бойцов, — услышал сармат приглушённый голос Мэллоу. — И был с нами с самого начала. Что ему вдруг разонравилось? Он ни разу не подходил ко мне с жалобами. Его что, обделили едой, или по выходным не дают выпить? Или он не может красоваться перед новобранцами? Скажи, Дальберг, в чём мы его ущемили?

— Может, не мы ущемили, а кое-кто пообещал больше? — отозвался Дальберг. — Что там говорят Ривз и Мас, когда мы не слышим? Что мы из тюрьмы сделали балаган?..

Гедимин криво ухмыльнулся. «В последнее время постоянно приходится кого-то бить,» — думал он. «Похоже, опять нашлись кандидаты. Не нравится мне это дело…»

10 июня 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Эй, Смит!

Чтобы опознать человека, Гедимину пришлось подойти к нему вплотную, — хаотично перемещающиеся люди мешали рассмотреть в толпе опухшее лицо. «Раны» Смита были невелики, обошлось даже без швов, но верхняя губа и нос заметно раздулись и поменяли цвет — только так сармат и опознал его. «Все „макаки“ на одно лицо,» — думал он, досадливо щурясь. «А я даже не спросил, какой у него код. Значит, он из „зелёных“…»

Смит, дёрнувшись от неожиданного оклика, резко развернулся к сармату — и подался назад, вытаращив глаза.

— Тихо, — Гедимин жестом велел не поднимать шума — и только после этого сообразил, что жест сарматский и человеку навряд ли знаком. — Выйдем во двор. Ненадолго.

Смит судорожно сглотнул, быстро оглянулся через плечо, но, увидев, что Гедимин протянул к нему руку, шарахнулся к выходу.

— У нас с тобой не было никаких дел, — тихо сказал он, с опаской подняв взгляд на сармата. Во дворе было пусто — все собрались в ангаре; единственный человек, шепчущийся с девушкой у ограды, не замечал ничего вокруг — можно было поговорить спокойно, во всяком случае, Гедимин на это надеялся.

— Со мной, — кивнул сармат. — У тебя дела с Ривзом. Ты из его людей, верно?

Смит снова расширил глаза, в этот раз — от удивления.

— Так же, как Моранди, — Гедимин задумчиво сощурился. — И тот, второй… Всем вам велели вернуться. И… привели аргументы. Верно?

Человек мотнул головой.

— Я… нет, ничего подобного, — пробормотал он. — Это просто… шутка или что-то вроде того…

— Как знаешь, — сармат пожал плечами. — Рори «ничего не видел», когда на вас нападали. Он с Ривзом теперь, да? Я думал, сам по себе, но слишком много совпадений. Has— su, не люблю разбираться в делах «мартышек»…

Смит, поёжившись, подался назад, к стене.

— Ничего не знаю про Рори, — тихо сказал он. — И про Ривза тоже. Тебе Мэлли велел меня удержать? Я… ведь это по правилам — переходить, куда хочешь?

— Куда хочешь, — буркнул сармат. — А не куда гонят пинками. Лучше бы ты сказал мне про Рори и Ривза. Мы можем тебя защитить.

Смит криво ухмыльнулся и тут же вздрогнул от боли, прижимая опухшую губу к зубам.

— Защитили уже, — он скосил взгляд на побагровевший нос. Гедимин сузил глаза.

— Скажи, кто это сделал. Я сам разберусь.

Смит вздрогнул.

— Не надо… механик Джед. Ничего не надо, — тихо сказал он. — Я ничего не знаю. Меня не будут удерживать, если я перейду к Ривзу?

Гедимин качнул головой. Он остался во дворе, только повернулся к открытым дверям ангара и проводил Смита задумчивым взглядом. «На кой он Ривзу? Для численности, что ли?»

Банда Ривза, увеличившаяся ещё на десяток человек, плотным кольцом окружила диван. Гедимин уже видел её структуру, — те, кто покрепче и поувереннее, отогнали остальных на пару метров от себя и не подпускали близко. Никаких дополнительных «диванов» уже не осталось — только один, для Ривза и пары его подручных, и за всё время прогулки сармат не заметил, чтобы люди из «внешнего круга» что-то ели или пили. К шумной толпе вокруг Мэллоу уже не подходил никто — Джон велел чтецам и слушателям перебраться подальше от Ривза, под охрану Гарсии и Винсента, и «нейтральная зона» между бандами растянулась на три метра. Пересекал её только Гедимин; бойцы Ривза смотрели на него угрюмо, но от его взгляда сразу отворачивались. Сам предводитель, увидев сармата поблизости, жестом велел своим людям сомкнуть кольцо и прикрыть его от потенциальной опасности. Гедимин криво ухмыльнулся.

— Джед, иди сюда, — позвал его Дальберг. Сегодня он был в ангаре — сидел рядом с Мэллоу и угрюмо смотрел в сторону двери. Гедимин проследил за его взглядом и увидел Рори и один из его отрядов. Человек, быстро выбравшийся из толпы к северу от дивана, подошёл к бойцам, быстро что-то сказал, выслушал ответ и пошёл обратно.

— Восьмой раз, — мрачно сказал Дальберг. — Эй, Мэллоу, не пора прекратить эти переговоры? Мне уже надоело делать вид, что я ослеп и оглох.

Гедимин шевельнулся, намереваясь подойти к Рори, но Мэллоу с неожиданной силой вцепился в его руку.

— Подождите, оба, — еле слышно сказал он. — Я понимаю, что нужно делать. Но… я бы хотел выждать.

Дальберг фыркнул.

— Можно подумать, мне не досадно!.. Что там у Смита? — спросил он, повернувшись к Гедимину. Тот недовольно сощурился.

— Боится. Уходит к Ривзу. Не защитили.

Мэллоу прижал палец к правой брови и болезненно поморщился.

— И Смит тоже… Джед, ты завтра здесь будешь?

— На космодроме, — ответил сармат. — Работа.

Мэллоу вздохнул.

— Послезавтра приходи, ладно? Закончим всё разом. Без тебя никак.