Обратный отсчет: Распад

Часть 12 12.03–19.05.18. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

12 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин вышел из барака за двадцать минут до назначенного срока, бесшумно прошмыгнув мимо комендантской. Из-за прикрытой двери вслед ему раздалось фырканье, но оборачиваться он не стал. «Доделать излучатель — и на учения,» — думал он, быстро проходя по пустынным улицам. В тайнике в специальном контейнере разделялась на слои и меняла цвет залитая щёлочью мея, на дне копился серый светящийся осадок — чуть больше четырёх граммов ирренция. Надо было отцедить его, прокалить и ссыпать в излучающую трубку до того, как Скегги созовёт ликвидаторов на специальную тренировку.

… — И Гедимин, — Скегги оглянулся на подошедшего сармата и щёлкнул по секундомеру. — Куда так спешил? Ещё три секунды в запасе… Ладно. Все в строй!

Гедимин занял место в шеренге. Сарматы по двое построились перед стрельбищем. Оружия не было ни у кого, даже тренировочные бластеры остались в штабе. Гедимин ждал, что их будет десятеро, но одного не хватало — только перед строем прохаживался Скегги, а на краю стрельбища переминался с ноги на ногу испуганный филк в униформе уборщика. Рядом с ним стояли два выключенных робота.

— Шестьдесят мелких макак, — перечислял Скегги, разгибая загнутые пальцы. — Пятеро взрослых, не считая пилотов — те будут в глайдерах, кабины бронированные. По два экзоскелета прикрытия. У нас свой глайдер, выезжаем заранее, ждём на месте. Без команды не стрелять!

Он чему-то ухмыльнулся и жестом подозвал филка-уборщика. Тот подошёл, с опаской глядя на сарматов.

— Это будет взрослая макака. Вон те роботы сойдут за мелких. Первая шеренга собирает камни и подходит к филку. Вторая прячется вон в той выгородке. Через пять минут первая с филком входит туда же и ждёт команд. Начали!

Мелких обломков рилкара, фрила и бетона вокруг хватало — кто-то недавно неудачно прыгнул на гребень стены, сорвался, частично её раскрошив, и теперь под ногами валялись обломки. Филк возился с роботами, тревожно оглядываясь на сарматов. Гедимин скалывал лишние углы с подобранных «боеприпасов», добиваясь лучшей аэродинамики, и думал, что для начала обернёт филка защитным полем, — камнем вполне можно пробить череп, особенно такой непрочный.

Из развалин донёсся призывный свист. Филк, обречённо выдохнув, включил роботов. Сарматы выстроились по бокам от него; Гедимин сунулся было вперёд, но его дёрнули назад — замыкать кольцо. Роботы, замигав светодиодами, въехали в выгородку, приостановились — и двинулись в разные стороны, то и дело дёргаясь, меняя направление и протяжно гудя. Собирать обломки или подметать пыль они даже не пытались. «Программа,» — напомнил себе Гедимин, подавляя ремонтный рефлекс. «На сегодня программа другая. Так, а что теперь?»

За проёмом между надвинутыми друг на друга плитами что-то блеснуло. Сармат вскинул руку с генератором защитного поля, швырнул, не вглядываясь, три сгустка и запустил обломком рилкара в мелькнувший блик. Что-то загрохотало, и за стеной раздался возмущённый вопль.

— Отбой! — крикнул Скегги, спрыгивая в выгородку, и хлопнул ладонью по защитному куполу, под которым съёжился филк. — Неплохо. Больше внимания мелким целям!

Гедимин перевёл взгляд на роботов — каждый из них был накрыт четырьмя куполами, но все накладывались друг на друга так, что механизмы не могли двинуться с места. «Оставить подвижность. Надо же будет выводить их к глайдерам,» — напомнил себе он. Из-за стены выглянул сармат с заметной царапиной на лицевом щитке и молча показал Гедимину кулак.

… — Отбой!

Шлем Гедимина загудел от удара по затылку. Сармат, недовольно щурясь, слез с вдавленного в землю противника и провёл по шлему ладонью. Царапин, к счастью, не осталось.

— Вот потому и устроил учения, — пробормотал Скегги, отходя от него и оглядываясь по сторонам. Со стены на него смотрел обмотанный защитным полем филк, намертво привязанный к этой же стене. Два робота, успешно эвакуированные, гонялись друг за другом по стрельбищу. За ними следил одинокий сармат с выломанным куском арматуры в руке.

— Ещё раз? — предложил ликвидатор с поцарапанным лицевым щитком, недобро щурясь на Гедимина.

— Отбой! — Скегги вскинул руку и смерил его выразительным взглядом. — Перерыв до завтра. Развлеклись? Теперь слушайте меня. Если так вот будет на Мэддене — весь отряд пойдёт под расстрел. Эвакуация и прикрытие, тески. При первом опасном шорохе — эвакуация. Не геройствовать. Не преследовать. Не ликвидировать. Уводим макак и уносим ноги. Всё понятно?

…Несколько мелких царапин с учений Гедимин заравнивал на привале — поел он быстро, заняться было нечем. Вепуат молчал, угрюмо щурясь. «Его не было на тренировке,» — вспомнил Гедимин. «Даже посмотреть не пришёл… Хотя — зачем ему? У него своя работа.»

17 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«А в кармане третий день килограмм ирренция…»

Гедимин осторожно переступил с ноги на ногу и сердито сощурился на длинные чёрные тени. День выдался ясным; солнце уже поднялось над горизонтом и теперь просвечивало лесной массив насквозь. Чуть ниже, в длинной изрезанной котловине среди складчатых скал, лежало озеро — чёрный, как обсидиан, лёд в серебристых берегах. Редкие деревья с раскидистыми ветвями и тёмной хвоёй торчали из ложбин, гребни скал оставались голыми — только «потёки» замёрзшей воды или заметённого в углубления и слежавшегося там снега покрывали склоны блестящими полосами.

Ликвидаторы — первая пятёрка, отряд Скегги — держались в тени редкого ельника, поодаль от выровненной площадки в десятке метров от озера и пары экзоскелетчиков, охраняющих её. Гедимин ещё застал её пустой — тут садился сарматский глайдер, он-то и разбил ледяную корку, оставив посадочную полосу для более лёгкого транспорта. Экзоскелетчики появились через десять минут и теперь маячили на виду, то и дело оглядываясь на юго-восток. Солнце било им в глаза, и, видимо, лицевые щитки помогали плохо — Гедимин видел, как люди прикрывают глаза стальными «клешнями». В тишине, ничем не нарушаемой, каждый издаваемый ими звук разносился по всему лесу и заставлял сарматов недовольно щуриться.

«Тихо,» — Гедимин перевёл взгляд на замёрзшее озеро, потом — на неподвижные ветки. Ещё немного, и солнце должно было нагреть их достаточно, чтобы остатки оплывшего снега начали таять. Они и так уже слежались в блестящую корку с подогнутыми книзу краями и свисающими выступами, но ещё держались, не соскальзывая с проседающих ветвей. Нагрев ещё не достиг пика, и шума капель и падающих ледышек было не слышно.

«Так и должно быть?» — сармат задумчиво сощурился, вспоминая вчерашний и позавчерашний вылеты. Чем дальше разведчики углублялись в изрезанный массив Айви Спрингс, тем больше уцелевших клочков леса им попадалось. Два последних дня они прочёсывали редкий ельник, и Вепуат то и дело дёргал Гедимина, чтобы ткнуть в очередную цепочку лунок на снегу. Живых существ сармат не видел, но следов было много, и сверху постоянно доносились то шорохи, то тревожный стрёкот. Здесь, на берегу озера Мэдден, было очень тихо, и Гедимин, как ни оглядывался, не видел лунок на снегу — только на освещённых солнцем сугробах постоянно двигались световые блики, и иногда угадывались очертания длинного плоского тела, взметнувшегося над настом. «Тут много эфемеров,» — подумал Гедимин, в очередной раз оглядываясь на юго-восток — глайдерам с «мартышками» пора было появиться над горизонтом. «Если мелкие — ничего опасного. Скегги с Ренгером тут вчера были и никого крупного не нашли…»

Издалека донёсся сдвоенный гул мотора, и сармат развернулся к посадочной полосе, выходя на свет. Несколько секунд он шарил взглядом по небу, пока за деревьями не показались две тёмные точки. Глайдеры скользили в метре над землёй, опираясь на «подушки» защитного поля. Экзоскелетчики, оживившись, замахали флажками.

Ярко раскрашенные глайдеры на снегу в свете утреннего солнца казались ослепительными, как мианийские корабли, — у Гедимина даже зарябило в глазах. Разглядывать транспорт, впрочем, было некогда — на расчищенную площадку уже высыпали «мелкие мартышки».

Они в самом деле были мелкими — даже не в половину роста Гедимина, а чуть ли не в треть, на две головы ниже собственных командиров. Когда они вывалились из глайдеров и прыснули в разные стороны, оживлённо перекликаясь, Гедимину вспомнились прыжки снежных мышей, — если бы не красно-жёлтые комбинезоны, эта мелюзга затерялась бы в лесу так же быстро, как миниатюрные эфемеры.

— Это чёрная ель!

— Озеро! Ого… Чёрный лёд!

— Давай съедем! Вон там, по склону, пока мисс не видит!

— Столько снега… У нас давно всё растаяло. Ай! Смотри, как глубоко!

Гедимин покосился на «макаку», провалившуюся по колено в снег в паре метров от него. Несколько раньше там прошёл сам сармат — наст под ним даже не хрустнул. «Таяние идёт,» — подумал он, наблюдая, как «мартышка» выбирается из ловушки и спешит к сородичам. Те уже строились у глайдеров, разбиваясь на дюжины, — пятёрка командиров, выйдя из траспорта, быстро навела порядок.

— Все в сборе? — зычным голосом спросил человек с длинным куском зелёного меха, обёрнутым вокруг шеи. Два конца мехового шарфа свисали на грудь, сверкая на солнце, как игольчатые изумрудные кристаллы.

— Так точно, сэр! — нестройно ответили «мартышки». Кто-то на ходу повязывал зелёный платок, кто-то вытирал нос и отряхивал рукавицы от снега.

— Хороший настрой, так держать! — ухмыльнулся командир. — Осмотрелись? Это озеро Мэдден. Настоящее озеро в настоящем лесу, не затронутом ни войнами, ни добычей урана. Вы сегодня увидите немного настоящей дикой жизни. Разбирайте снегоступы! Пройдём немного по берегу. Мистер Скегги, можно вас сюда?

Скегги, нарочито тяжело ступая на снег, двинулся к нему. Мелкие «мартышки» развернулись на звук — и попятились, налетая друг на друга и путаясь в собственных ногах. Командир хлопнул в ладоши.

— Спокойно! Отряд мистера Скегги будет нас сопровождать. Да, это тес… сарматы. Не отвлекайтесь! Через пять минут выступаем, кто не успеет обуться — останется в глайдере!

«Мартышки», перешёптываясь и оглядываясь на сарматов, потянулись за снегоступами — широкими плоскими насадками на ноги, призванными, видимо, смоделировать широкие ступни сарматов. «Распределение веса, уменьшение удельного давления…» — Гедимин разглядывал взломанный наст вокруг глайдеров — «мартышки», несмотря на небольшую массу, проваливались в сугробы просто великолепно. «Древнее изобретение, должно быть. Выглядит очень старым. Даже без пневмоприводов…»

— Мистер Клэнси, а почему эти тески с оружием? — донёсся из толпы громкий шёпот. — Это же опасно?

Командир в зелёном шарфе, повернувшись на звук, громко щёлкнул крышкой наручного смарта.

— Время вышло. Вон к той скале — бегом марш!

По беззвучному приказу Скегги Гедимин пошёл за красно-жёлтой шеренгой из дюжины «макак». Может, они старались держать строй, и это их притормаживало, а может, приспособления на ногах мешали им разбегаться — но она уверенно двигалась вперёд, не очень ровно и не слишком быстро, но слаженно. Второй сармат, присматривающий за скаутами со стороны озера, на ходу кивнул Гедимину и жестом предложил ускорить шаг и поравняться с «головой» шеренги.

«Вот теперь тут совсем не тихо,» — думал ремонтник, глядя на мелькающие тени. Со всех сторон доносился треск ледяной корки, пыхтение, визг и вскрики, порой перекрываемые зычными голосами командиров — те, согнав отряд к какому-нибудь дереву или скале, коротко о них рассказывали и гнали дальше. Одна «мартышка», пролетев мимо Гедимина, с придушенным писком зарылась в снег; сармат двинулся было к ней, но был остановлен резким возгласом напарника. Шеренга, пробежав ещё немного, замерла, командир повернулся к упавшему, но тот уже выбрался и теперь распутывал свои ноги и снегоступы.

— Мисс Алари! — кто-то из передней части колонны высунул нос из-под капюшона. — Можно нам на горку?

Он указал на относительно пологий склон, покрытый блестящей коркой и упирающийся прямо в чёрный лёд.

— Сейчас там прочно, верно же? — зашевелился другой. — Мы же должны осмотреть озеро! Ну, мисс Алари, мы только скатимся! Один разочек!

Самка-командир, проводив взглядом вывалявшуюся в снегу «мартышку» (та всё же вернулась в строй и теперь выжимала промокший шарф), повернулась к озеру и недобро ухмыльнулась.

— Что у тебя с зачётом по скалолазанию, скаут?

— Я всё сдам! — донеслось из сбившейся шеренги.

— Ну что ж… — самка медленно подошла к краю склона, вглядываясь в лёд. Её тень высунулась из-за складчатой скалы и легла на чёрную поверхность длинной полосой. Гедимин сам не понял, что насторожило его и заставило сделать шаг к берегу, — лишь через секунду он заметил странный симметричный узор на прибрежной льдине, присыпанной снегом.

— Мистер Клэнси! — крикнула самка, поворачиваясь к лесу; мелькающие среди деревьев силуэты в ярких комбинезонах замедлили движение. — Здесь неплохой лёд. Предлагаю пройти немного по озеру.

— Отлично придумано, Зоэ! — донеслось из-за ёлок, и сбившаяся шеренга развернулась к берегу. — Заодно отработаем спуск и подъём. Все ко мне!

Мелкие «мартышки» сбились в гомонящую кучу, разбрасывая вокруг себя снегоступы и отбирая друг у друга шипованные накладки для хождения по льду. Гедимин досадливо сощурился и жестом сказал напарнику, что пойдёт поверху, по берегу. Тот ухмыльнулся и закивал, показав, как некий предмет проваливается сквозь непрочную поверхность. Гедимин встряхнул головой — в ушах уже звенело от визга и верещания — и повернулся к озеру. «Кольцевая симметрия. Странно. Надо прове… Hasu!»

Пока он глазел на скаутов, мисс Алари уже скинула снегоступы и, помогая себе палкой с острым наконечником, спустилась по склону. Когда Гедимин обернулся, её тень уже накрыла кольчатую структуру, издалека похожую на заснеженные куски льда, и вышла за её дальний край.

Это был очень быстрый бросок — даже сармат не успел рассмотреть ничего, кроме размытого белесого силуэта, а потом — яркого ботинка, на долю секунды зацепившегося за край полыньи. На месте кольчатой структуры зиял круглый чёрный пролом с колышущейся водой, пузырями со дна и блестящими маслянистыми пятнами. На льду дрожала тень от оброненной палки, косо воткнувшейся в склон.

— Fauw!!! — взвыл сармат, срывая с плеча сфалт. Защитное поле поднялось над скалами трёхметровой стеной. Струя плазмы ударила в пролом, и Гедимин увидел, как у берега беззвучно вздувается огромный пузырь, покрытый растрескавшимся льдом. Долю секунды спустя он взорвался с оглушительным грохотом, и сармат растянулся на снегу под градом капель и ледяного крошева. На его ладонь упал красно-жёлтый клок скирлина — пучок скрученных изодранных волокон.

… — Я стрелял в животное, — повторил Гедимин, угрюмо щурясь на дальнюю стену. Кто-то из сарматов, молча дожидающихся у выхода, еле слышно вздохнул. «Макака» в галстуке поверх бронежилета поморщилась и щёлкнула ногтем по крышке стола.

— Сармат убил человека. У нас полсотни свидетелей выстрела. И ни один из них не видел это животное, якобы напавшее первым. Ни дети… среди которых двенадцать пострадавших… ни сопровождающие, ни охрана. Теперь выясняется, что из ваших… сотрудников тоже никто ничего не видел.

Скегги, вместе с другими сарматами оттеснённый охраной к двери, беспокойно зашевелился, но Дигон, приподняв руку, жестом попросил его молчать и сам шагнул вперёд. Он прилетел сюда мгновенно — Гедимина только довели до комнаты для допросов, как сармат из совета уже был тут. Охранники смотрели на него подозрительно, но не удерживали у двери под прицелом турелей, как остальных — возможно, потому, что Дигон пришёл без тяжёлой брони и плазмомёта.

— Ледяная актиния — очень быстрое существо, — негромко сказал он. — Нужно непрерывно за ней следить, чтобы заметить её атаку. Гедимин сделал всё, что мог, чтобы обезопасить людей. Ни у кого нет серьёзных травм, ожогов и осколочных ранений, не так ли?

«Макака» в галстуке снова поморщилась, глядя на сарматов с откровенным отвращением, но заговорила довольно сдержанно.

— Звучит прекрасно. Но где доказательства, что эта ваша актиния… что она вообще существовала? Может быть, были найдены её останки?

Скегги снова зашевелился. Гедимин сузил глаза и попытался перехватить взгляд «макаки» — безуспешно.

— Взрыв плазмы. Что там можно найти⁈

— Вам не давали слова, — бросил человек, не глядя на него. — Фрагменты человеческого тела на месте взрыва были обнаружены. Что до животных…

Он оглянулся на федерала в тёмно-синем «Маршалле». Его шлем слабо качнулся из стороны в сторону.

— Никаких чужеродных органических останков. Ничего.

«Эфемеры,» — Гедимин угрюмо сощурился, вспоминая обрывки справочника. «Повышение температуры, стремительное разложение… Sa hasu! Знал бы — вообще не стал бы стрелять. Что теперь выходит? Я — преступник?»

— Человек был убит, — повторила «макака», слегка поморщившись. — По стечению обстоятельств — одним из ваших… сотрудников. Вы понимаете, что я должен сделать?

Дигон склонил голову.

— Гедимин будет взят под стражу, пока дело не разъяснится. Я предлагаю только держать его на территории гетто, где есть помещения для представителей… его расы.

— Я надеюсь, из-за этого у правосудия не возникнет проблем, — холодно сказал человек. — Проведение допросов, надзор за престу… подозреваемым… Вы понимаете, о чём я говорю?

Дигон снова наклонил голову.

— Мы не раз взаимодействовали раньше. Продолжайте расследование. Пусть виновный понесёт наказание. Мы, сарматы Ураниум-Сити, сожалеем о случившемся.

Двое ликвидаторов, подойдя к Гедимину, взяли его за плечи. Охранники у двери медленно, неохотно расступились. Сармат ещё несколько секунд чувствовал их взгляды даже сквозь скафандр — экзоскелетчики проводили отряд ликвидаторов до фургона.

Когда он закрылся, а внутри зажёгся свет, Скегги, недобро щурясь, двинулся к Гедимину и ударил его в лицо. Ошеломлённый сармат еле успел выставить блок — кулак остановился в миллиметрах от его респиратора. Рефлекторно он продолжил движение, перехватив руку Скегги и вывернув её, но закончить приём ему не дали — двое ликвидаторов повисли на нём, выламывая ему локти назад, и сармат поневоле остановился. Скегги, тяжело дыша, потёр запястье, несколько секунд смотрел обездвиженному Гедимину в глаза, потом поморщился и махнул рукой.

— Пусть макаки разбираются. В карцер!

— Скегги, — окликнул его Гедимин, стараясь не делать резких движений — ликвидаторы и так были на взводе, кто-то даже взял его на прицел. — Ты-то знаешь, что актиния там была! Ты обещал проверить лес!

Командир ликвидаторов, отвернувшийся было к стене, резко развернулся к нему.

— При чём тут вообще актиния⁈ Я неделю потратил, чтобы вдолбить вам инструкцию. Что ты должен был сделать, когда тварь атаковала? Ну⁈

Он двинулся к Гедимину, но Дигон, досадливо фыркнув, преградил ему путь.

— Успокойтесь! Я уверен, всё очень скоро разрешится.

Скегги только отмахнулся.

— Ты должен был отгородить макак от твари и вывести их к глайдерам. Никакой стрельбы по неподвижным целям. Никакого идиотского геройства! У тебя был приказ, ремонтник. Куда, мать твоя колба, ты полез⁈

Гедимин растерянно мигнул. В голове начинался знакомый гул — так всегда гудело, когда он не понимал, чего от него хотят.

— Это животное было опасно, — сказал он. — Нужно было его уничтожить…

Скегги сердито фыркнул.

— У тебя, умник, был чёткий приказ! И тебе нужно было ему следовать, а не выдумывать чушь. На своём корабле ты так же подчинялся командиру? И он тебя не пристрелил⁈

Гедимин угрюмо сощурился на него. «Приказ. Кажется, понимаю. Субординация… что-то в этом роде.»

Глайдер остановился, и ликвидаторы, снова повиснув на Гедимине, потянули его к открытому люку. Снаружи раздавались короткие команды — кому-то освобождали дорогу.

— В карцер, — устало выдохнул Скегги, отходя в сторону и прижимая ладонь к лицевому щитку. — Держи меня в курсе, Дигон.

— Если буду в курсе сам, — отозвался сармат из совета. — Гедимин, сейчас тебе освободят руки. Снимай скафандр и заходи в помещение. Там разденешься до подштанников и бросишь одежду наружу. Таковы требования…

Двери в помещении были массивные, сдвижные, с глубоким полутораметровым пазом, — как в тюрьме Кларка, только прорезей было две — в верхней и нижней части. Сармат покосился на матрас, брошенный на пол, на неудобно низкий потолок, — выпрямиться тут не получалось, да и сидеть приходилось, поджав ноги. «Опять тюрьма,» — он досадливо сощурился. «И даже без забавных „мартышек“. Угораздило же, мать моя пробирка…»

— Скегги! — крикнул он, жестом попросив конвоира не закрывать сразу двери. Ликвидатор, о чём-то разговаривающий с Дигоном, вздрогнул и резко обернулся.

— Камеры и сканеры, — быстро проговорил Гедимин, глядя в его потемневшие глаза. — На экзоскелетах. Быстро для глаз, но автоматика фиксирует. Пусть проверят. Тварь найдётся.

Дверь с грохотом захлопнулась — он едва успел отдёрнуть руку. Посмотрев на чуть не отдавленные пальцы, он пожал плечами и сел на матрас. «Скегги слышал. Дигон тоже. Пусть скажут „макакам“. Не хочу тут сидеть. Скучно и вредно для мозга.»

18 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Охранник, приносивший с утра еду, закрыл нижнее окошко, но не выставил фиксатор, — теперь из-под двери доносились невнятные звуки. Гедимин тронул пальцем дверку — она легко отъехала в сторону, и он услышал недовольный голос Вепуата.

— Пока что тут нет ни одной макаки. Перед кем ты выслуживаешься⁈ Открой и дай ему выйти. Куда он денется голышом⁈

Гедимин изумлённо мигнул — а потом ещё раз, услышав второй голос, не менее сердитый.

— Я пришёл к своему другу. Законы сарматов мы не нарушали. С чего вдруг мне нельзя с ним говорить?

— Руки! — рявкнул охранник; послышался лязг засовов, и верхнее окошко приоткрылось. — Говори, только быстро. Не хватало ещё из-за вас огрести!

— А огрести от нас? — холодно спросил Вепуат, отодвигая пластину и заглядывая в камеру. — Гребучая дыра! Гедимин, не вставай, я тебя и так вижу.

— И я, — нервно ухмыльнулся Иджес, отодвинув его от окошка. — На кой тут такие потолки⁈

«Сейчас около семи,» — подумал Гедимин, озадаченно глядя на сарматов. «Почему никто не на работе?»

— Ты был прав насчёт разведки, — мрачно сказал он, тронув Вепуата за просунутые в окошко пальцы. — Тварь сидела прямо у берега. Огромная.

— Уже слышал, — буркнул Вепуат, на секунду сжав его руку. — Ренгер говорит, их там шесть. Они со Скегги постреляли над озером, заставили актиний уйти на дно. Думали, этого будет достаточно. А ты быстрый — заметить эту тварь в атаке…

Гедимин поморщился.

— Проку-то? Если бы успел выстрелить до броска… Не знаешь, сколько меня тут будут держать?

Вепуат отвёл взгляд.

— Я… говорят, макаки очень недовольны. Ренгер ходит злой… вроде бы тебя хотят перевести в городскую тюрьму.

— Has— sulesh… — выдохнул Иджес, цепляясь за край окошка. — И совет его отдаст⁈

— Совет обязан выполнять их требования, — послышался из-за двери незнакомый угрюмый голос. — Стой!.. Марш отсюда, живо!

Вдалеке уже звучали тяжёлые шаги — к карцеру приближался экзоскелет.

«А вот и „макаки“,» — Гедимин откинулся к стене и прижался гудящим затылком к холодному фрилу. «Что они там надумали? Глупо будет, если и впрямь дойдёт до расстрела…»

— … Но шум уже поднялся, — услышал он голос человека, прошедший сквозь динамики экзоскелета. Массивная машина остановилась напротив карцера.

— У вас есть видеозапись, — ответил ему Дигон. — Распространите её. Пусть шумят не о сарматах, а об опасности «грязных» территорий. Весь этот выход с экскурсией был на редкость глупой затеей. Чем меньше таких будет, тем лучше.

— Не спорю, — отозвался экзоскелетчик. — Беготня по территориям добавляет проблем. Сейчас слово за университетом. Если то, что вы сказали о водяном хищнике, подтвердится, то… Подозреваемый здесь? Выводите его. Руки заковать.

Выпрямиться во весь рост было приятно, раздражали только наручники, вцепившийся в плечо охранник и холодное сопло станнера, упирающееся в поясницу. От его прикосновения начинал поднывать давний шрам чуть ниже рёбер — сопло его не задевало, но Гедимин был уверен, что тут есть какая-то связь.

Его ввели в небольшое помещение, узкое, вытянутое в длину, и экзоскелетчик остановился, жестом приказав сарматам идти дальше, к дальней стене. Когда охранник Гедимина развернул сармата лицом к человеку, между ними уже стояла прозрачная перегородка, с двух сторон усиленная защитным полем. «Комната для допросов,» — ремонтник криво ухмыльнулся, покосившись на Дигона — тот остался рядом с ним, на «стороне преступника». «У нас тоже такие есть? Научились у „макак“…»

— Подозреваемый Гедимин Кет, — по лицу сармата скользнул невидимый луч считывателя, и экзоскелетчик опустил прибор и щёлкнул по панели управления, разворачивая голографический экран. — Посмотрите эту запись. Потом я задам вопросы.

По правой части экрана расплывался блик — солнце светило ярко, и защита не справлялась, но Гедимин не успел обдумать скверное качество «мартышечьей» аппаратуры — он узнал обледеневший берег озера, верхнюю часть склона, чёрный лёд внизу и ярко одетую фигуру с заострённой палкой. Зоэ Алари стояла на краю спуска, прощупывая ненадёжную поверхность; потом она двинулась вперёд — неестественно медленно, будто воздух стал вязкой жижей. Камера поехала вправо, навстречу блику, потом развернулась под небольшим углом — и Гедимин увидел, как из-за обрыва поднимаются восемь расходящихся «лепестков» — открытые челюсти ледяной актинии. Камера зафиксировала каждый зубец на внутренней и внешней стороне, даже солнечные блики на блестящей от воды «коже». Быстро выдвинулся второй, спрятанный набор челюстей, сомкнулся на голове человека и втянулся, дёрнув жертву на себя. Края второго набора схлопнулись на ногах добычи, и актиния нырнула. По краям сжимающихся «лепестков» сочилась красная жижа.

За плечом Гедимина резко выдохнул Дигон. Самому сармату тоже стало не по себе — даже больше, чем тогда, на озере, когда он только и думал, как прикрыть «макак», и не промазать по актинии. «Быстрая тварь,» — подумал он, глядя на исчезающие за обрывом концы заострённых «лепестков». «Может, Хольгер подстрелил бы её в броске. Я — никогда.»

— Запись продолжается, но мне интересен этот фрагмент, — человек отключил голограмму. — Об этом животном вы говорили, когда давали показания?

Гедимин кивнул.

— В какой момент вы его заметили? — спросил экзоскелетчик. Теперь, когда все мониторы погасли, сармат не видел его лица и не понимал, куда смотреть — и это немного раздражало.

— Круглая структура на льду, — Гедимин болезненно сощурился. — Надо было сразу проверить…

— Стоп, — стальная «клешня» экзоскелета приподнялась с сухим щелчком. — Отвечайте на вопрос. В какой момент вы заметили животное? Не структуру или что-то ещё. То существо, что попало на диск видеокамеры.

Гедимин поморщился.

— Когда оно уходило под воду. Ботинок зацепился, была задержка… миллисекунда или около того.

Дигон за его плечом зашевелился, тяжело переступая с ноги на ногу.

— В момент нырка, — задумчиво проговорил человек. — Хорошо… И тогда же вы взялись за оружие? Есть показания, что выстрел был практически мгновенным.

Гедимин молча кивнул. «У „макак“ реакция так себе. Но и я выступил не лучше…»

— Ренгер Ло давал показания по этому вопросу, — заговорил Дигон. — Когда Гедимин выстрелил, женщина была мертва уже несколько секунд. Вы и сами могли видеть устройство этих челюстей, — это очень эффективный хищник.

«Клешня» экзоскелета резко качнулась из стороны в сторону.

— Я ознакомился с показаниями ваших экспертов. Сейчас меня интересует ответ из Саскатуна. А на сегодняшний момент Гедимин Кет обвиняется в непредумышленном убийстве. И я надеюсь, что ответ из университета придёт, пока поднятая волна не превратилась в цунами. Нам не нужны массовые волнения, вы понимаете, мистер Марци?

Гедимин покосился на Дигона. Тот слегка наклонил голову; его лицо, спокойное в начале разговора, заметно помрачнело.

— Независимо от ответа, вам нужно… бросить им кость?

«Клешня» качнулась вверх-вниз.

— В ближайшие два-три дня. Как можно зрелищнее, мистер Марци. Реальные последствия никто проверять не будет, но выглядеть должно… впечатляюще.

Дигон кивнул.

— Мы вас поняли. Спасибо за содействие. Гедимин, возвращайся в карцер. Надо же, сколько проблем из-за твоей… слишком хорошей реакции!

19 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Вот бараны! — Иджес в расстройстве ударил кулаком в стену. Где-то рядом недовольно заворчал охранник. Гедимин его не видел — маленькое окошко вообще не годилось для обзора.

— У них есть запись. Биолог им всё объяснил… Чего им ещё надо? Чего они от тебя хотят, атомщик? Вепуат, ты понимаешь?

Разведчик неопределённо хмыкнул.

— Они, похоже… уже разбежались показательно его расстрелять. А тут выяснилось, что не за что. А просто так не дадут мианийцы. Вот теперь они думают, за что всё-таки можно.

— Не каркай, — буркнул Иджес. — Жёваный крот! Надо же было именно атомщику так вляпаться! Никто другой бы не дёрнулся за той макакой…

Издалека донёсся гул открывающейся двери.

— Марш отсюда! — встревоженный охранник резким движением закрыл окошко. Гедимин ждал, что тревога окажется ложной, и через несколько секунд Иджес и Вепуат снова к нему заглянут, но прошло минуты две, прежде чем створка приоткрылась. В проёме блеснуло сопло станнера.

Один раз сармату удалось увернуться. Второй выстрел обжёг скулу и заставил тело нелепо дёрнуться. Последний пришёлся точно в висок, и Гедимин скорчился на полу, неловко подвернув ноги и руки. Его выволокли из карцера, подняли, придерживая с двух сторон, и куда-то поволокли. Ступни, не защищённые даже носками, тащились по полу, натыкаясь на каждый выступ. Гедимин думал, что хорошо бы поджать ноги, пока не дошло до вывихов, но после двух разрядов станнера даже мысли колыхались, как Би-плазма в контейнере, а конечности не двигались вовсе.

Его вывели в какой-то узкий двор; вертеть головой не получалось, но сармат краем глаза видел стену с воротами, впереди — конструкцию из трёх массивных балок, двух вертикальных и горизонтальной, а сверху — ярко-синее небо. День был солнечным, тени уже укоротились, и край двора был ярко освещён. Световая полоса скользнула по плечам охранников, зацепив макушку Гедимина, и угасла.

— Зафиксируйте, — негромко сказал Дигон, тронув сармата за расслабленное запястье. — По возможности вертикально.

Руки Гедимина вдели в колодки и потянули кверху. Когда засовы защёлкнулись, сармат обнаружил, что болтается между перекладинами, сильно сползая вниз, и почти стоит на коленях. Он попытался выпрямиться, но мышцы дёргались, как оторванные друг от друга, и ноги никак не разгибались. Кто-то потыкал его в спину — судя по ощущениям, на тыкающем была перчатка от пехотной брони.

Сверху потянуло слабым сквозняком — над сарматом на пару секунд зависло что-то летающее с вращающимися лопастями. «Дрон?» — Гедимин, забывшись, попытался поднять голову и досадливо сощурился от очередного приступа слабости и невнятных подергиваний в мышцах. «Несколько дронов. Что за модель? Не местные. Из города?»

— Я, Дигон Марци, — услышал Гедимин громкий и чёткий голос где-то за правым плечом, — представляю здесь и сейчас управляющий совет гетто «Вайтрок». Сармат Гедимин Кет, приписанный к гетто «Вайтрок», был обвинён в причинении смерти по неосторожности одному из граждан Ураниум-Сити. Управляющий совет рассмотрел обвинения и вынес приговор: Гедимин Кет будет наказан здесь и сейчас десятью ударами плети.

«Мать моя пробирка!» — Гедимин изумлённо замигал, попытался вывернуться — не для того, чтобы уйти от удара (объявленное наказание было настолько нелепым, что сармат не успел в него поверить), но чтобы посмотреть, кто и с каким лицом зачитывает этот бред. Ему даже удалось овладеть дёргающимися мышцами и приподняться на руках, чуть-чуть повернув голову. Затем на спину, располосовав её от плеча до нижнего ребра, обрушился первый удар.

Боль Гедимин почувствовал не сразу. Плеть уже не касалась его кожи, когда рубец вспыхнул по всей длине, как будто к спине прижали раскалённую проволоку. Вторая «проволока» легла по другую сторону хребта. Мышцы запоздало сработали — голова повернулась, и сармат успел увидеть блик на тёмном лицевом щитке, прежде чем третий удар развернул его обратно. Спину жгло огнём, по коже текло липкое.

Плеть снова проехалась по горящим рубцам, сдирая кожу, и сармат, вскинувшись, дёрнул колодки на себя. Ноги тряслись, не давая надёжной опоры, от вспышек боли темнело в глазах, но конструкция понемногу поддавалась. Одновременно с очередным ударом Гедимин услышал треск — сперва от ломающихся колодок, а потом, почти в ту же секунду, — от разряда станнера, ударившего в затылок. Одного выстрела на невосстановившийся мозг хватило — вокруг сомкнулась темнота.

20 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ага, — с довольным видом кивнул медик, отходя от койки. — Можешь встать. Рубцы мы почистили, через пару дней затянутся, а пока поспишь на животе. Больно?

Гедимин качнул головой. Первый день рубцы горели долго, чуть ли не до отбоя; сегодня он чувствовал их, только если специально напрягал мышцы спины. Ссадины на запястьях — то, что он мог видеть — почти уже зажили. Только тупая ноющая боль под рёбрами не унималась, несмотря ни на какие анестетики.

— Дикарство какое-то, — пробормотал он, вспоминая конструкцию с колодками. «Кто-то же делал эту штуку. Она там, похоже, давно…»

— Откуда взяли этот идиотский обычай?

Медик насмешливо хмыкнул.

— Дикарство или нет — а ведь запоминается же? То-то. Ладно, лежи дальше. Если кто к тебе заглянет — пропустим, не волнуйся.

«Я такой не первый,» — мысли Гедимина, едва закрылась дверь за медиком, вернулись в прежнее русло. «Это обычное дело в „Вайтроке“. Показательная расправа… и дроны с камерами — показать „макакам“. Интересно, в других гетто тоже… Has— sulesh! Откуда они, всё-таки, это выкопали⁈ Ассархаддон посоветовал, что ли?»

…Вепуат бочком протиснулся в приоткрытую дверь, покосился на спину Гедимина, поднимающегося с постели, слегка переменился в лице и сел на краешек соседней койки.

— Умеют же тут подлизаться к макакам… Хорошо хоть, они не потребовали выпустить тебе кишки!

Гедимин вспомнил одну из казней, любимых Ассархаддоном, и его передёрнуло.

— Вас не тронули? — спросил он, угрюмо щурясь. — За непроведённую разведку… и вообще?

Вепуат качнул головой.

— Под стену сунулись было с рупорами и плакатами, но полиция быстро разогнала. Вроде бы в Саскатуне подтвердили, что самка умерла до выстрела. Но Ренгер всё равно ходит злой — пишут про нас всякий бред…

— Осторожнее на расчистках, — предупредил Гедимин. — Могут устроить диверсию. Когда-то устраивали.

Вепуат ухмыльнулся.

— Актинии будут рады. Да и хасены тоже. С этой грёбаной погодой одного уже подстрелили над озером. Их тащит с юга, по ветру… Кстати, тебе никакой биоматериал не нужен?

Гедимин мигнул.

— Ренгер интересовался, — пояснил Вепуат. — У него накопилось немного всякой мелочи — зубов, присосок, отломков… Если нужно для цацек, он поделится.

Гедимин снова мигнул — на его памяти Ренгер и сам не делал цацки, и другим материал для них не раздавал.

Дверь распахнулась — в этот раз во всю ширь, так, что из приемного покоя долетел голос недовольного санитара. В палату, заняв всё свободное место, вломился Иджес с парой незнакомых сарматов и дроном под мышкой.

— И чтоб я об этом больше не слышал, — сердито закончил фразу Иджес, повернувшись к одному из спутников. — В моём звене такого не будет.

— И зря, — отозвался тот. — Из них неплохие пилоты. Так нас снова обойдут.

— Пусть обходят, — буркнул Иджес, — но недомерков в звене не будет. Хватит того, что их на гонки пускают! Скоро плюнуть будет некуда, чтобы не… Извини, Гедимин. Мы тут заболтались…

Он бросил сердитый взгляд на спутника, сунул ему в руки дрон и сел рядом с Гедимином, с опаской глядя на свежий рубец на его плече.

— Готовитесь к гонкам? — ремонтник невольно ухмыльнулся. «Ничего нового. Иджес по уши в соревнованиях… и всё так же не любит филков. Будто не прошло тридцать лет…»

— Ну да, пытаемся, — кисло ответил Иджес, покосившись на дрон. — Ты-то выберешься? Тебя же выпишут к Пасхе?

— Не знаю, что такое «Пасха», — отозвался Гедимин, — но выйду через пару дней. Сбор всё там же, под энергостанцией?

Он вспомнил непонятный котлован прямо под реакторным залом и буровое оборудование, спрятанное среди колонн. «Мне кажется, там должно стать глубже,» — подумал он. «Надо проверить.»

— Вот же сарматам нечем заняться, — проворчал Вепуат, поднимаясь с койки. — Ладно, до завтра, ремонтник. Ренгер ждёт, когда ты выйдешь. У него там эксперимент…

— Что? — Гедимин резко выпрямился. При слове «эксперимент» кровь по жилам потекла быстрее — как раньше, до войны.

Иджес фыркнул.

— Всегда забываю, на что его надо приманивать. Эксперименты… Вот у нас на гонках могут быть эксперименты?

Гедимин недовольно сощурился — пока он бубнил, Вепуат не сказал ни слова.

— Ничего опасного, не беспокойся, — махнул рукой разведчик, обернувшись у двери. — Ренгер хочет сохранить снежную мышь при комнатной температуре. Подбирает реактивы. Хотел переговорить с тобой.

Гедимин покачал головой. «Пусть спросит Хольгера,» — едва не сорвалось с языка; он оборвал фразу, не начав, и теперь под рёбрами пульсировала боль.

— Я же не химик, — пробормотал он, стараясь думать о снежных мышах, а не о Хольгере, оседающем на палубу с простреленным черепом. — Я бы думал в сторону удержания жидкого азота.

Вепуат развёл руками.

— Я уже предлагал. Ну, передам, что ты со мной согласен. До скорого!

Дверь за ним закрылась. Сарматы, пришедшие с Иджесом, уже забыли о Гедимине и вполголоса переругивались. Иджес шикнул на них и повернулся к ремонтнику.

— Вот бы тебе с этим сарматом выйти на гонки! Вы же готовое звено, — он мечтательно улыбнулся. — Механик и пилот. Как раз вошли б в зачёт малых звеньев. Очень не хватает достойных противников…

Пилоты, переглянувшись, дружно фыркнули.

— Когда «Лиск» получит первые места, тогда будешь перебирать противников. Пока что нас гоняют даже филки. Ты зря воротишь от них нос — у них куча опытных пилотов и…

Иджес недобро сузил глаза.

— Видишь, до чего дошло, атомщик? Они уже записали филков в опытные пилоты. Слышал бы Лиск…

Боль под рёбрами усилилась. Гедимин украдкой прижал кулак к груди и попытался вдохнуть поглубже. «Лиск не дал бы себя пороть на потеху „макакам“,» — мелькнуло в голове. «И стрелял бы в людей, а не в актинию.»

— Иджес, а Иджес, — перебил он сармата, уже переключившегося на рассказ о каких-то гонках. — Это дикарство с публичной поркой — оно тут давно?

Один из сарматов сильно смутился. Иджес покосился на него и угрюмо сощурился.

— С тех пор, как построены гетто. У нас, на Луне, оно тоже было. Официально.

Гедимин изумлённо мигнул — такого он не ожидал.

— Сарматам вроде разрешили самим наказывать своих преступников, — нехотя продолжал Иджес. — При условии, что макаки об этом знают и одобряют. Это за проступки перед горожанами. Редко бывает, раз в пару месяцев. Ты, естественно, не знал.

— Это не страшно, — сказал один из пилотов, поборов смущение. — Через неделю даже шрамов не останется. Противно, что перед камерами, ну да Седна с ними… Хуже, если бы тебя увезли в город. Если макакам попадается сармат, они… ну, стрелять им редко дают. Но посадят точно. На самый большой срок. Всё припомнят, вплоть до марсианской войны.

— Понятно, — отозвался Гедимин. Ему было не по себе. «Дикий обычай. Клеймение отменили, так теперь это… Вредно нам жить рядом с „мартышками“. Набираемся всякой дряни.»

23 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Червяки!» — высветилось на экране короткое послание от Иджеса, и Гедимин, не успев его дочитать, вздрогнул и потянулся к передатчику. «Черви на битумной станции? Срочно вызвать отряд…»

— Что там? — Вепуат, заметив, что он посылает сигнал тревоги, выпрямился и заглянул в экран. — Ah— hasu… Я сейчас!

Он вцепился в свой передатчик, но в ту же секунду облегчённо вздохнул.

— Отряд уже там. Отключай! Скегги тебя слышит, ответить пока не может. Они там зачищают…

Он щёлкнул по экрану передатчика. Там уже горело сообщение от Скегги — несколько условных значков, набор, отправленный одной условной кнопкой.

«Ваши уже здесь,» — запоздало сообщил Иджес. «Много шума и дыма. Опять всё по уши в копоти. О, вот червяка везут. По кускам. Здоровенный!»

Гедимин, облегчённо вздохнув, выключил передатчик — битумная станция и её ремонтники в этот раз обошлись без него.

— Первая фауна в этом году, — заметил Вепуат, не торопясь вернуться к пробиркам и ковырянию в мёрзлой почве. — Всё-таки дело к потеплению. А с виду не скажешь.

Гедимин, согласно хмыкнув, выставил левую руку на солнце. Над ладонью, серой от выступившего инея, поднялся пар, по чёрной обшивке покатились капли. Правый бок сармата уже ощутимо нагрелся, и он развернулся лицом на юг, наблюдая, как водяной пар конденсируется и выпадает кристаллами инея. Сегодня был хороший день для таких опытов — солнце, поднявшееся над плечом сармата, жгло изо всех сил, термометр показывал минус тридцать.

— Ты работать будешь? — Вепуат, недовольно щурясь, ткнул его в бок пучком вешек. — Ещё три пробы с квадрата!

Гедимин, прервав наблюдения за формами воды, наклонился над обледеневшей расщелиной. Под прозрачной, отшлифованной до блеска коркой виднелись жёлто-серые волокна прошлогодней травы.

В небе загрохотало. Сармат, прижав к груди генератор защитного поля, посмотрел наверх — там с юга на север протянулись белесые полосы. Через несколько секунд громыхнуло уже по-другому — ветер донёс эхо далёкого взрыва, а потом — ещё одного. Вепуат, выпрямившись, смотрел на север и качал головой. В ясном небе чёрные точки бомбардировщиков, сбросивших скорость, были видны издалека; столбы дыма, поднимающиеся на северо-западе, просматривались не хуже.

— Мэдден и окрестности, — сказал Вепуат, сверившись с картой, и криво ухмыльнулся. — Одной колонией эфемеров меньше. Даже если та актиния пережила твой выстрел, эти бомбы её добьют.

— Тем лучше, — отозвался Гедимин, поддевая когтем слежавшийся снег. Тут было много органики, но вся — земного происхождения, не распадающаяся при плюсовых температурах. На севере всё грохотало; бомбардировщики сместились к востоку. «Это всё — городские войска?» — Гедимин вспомнил вылеты против стай гимов с парой гранат и турелями и недовольно сощурился. «Явно не ополчение. Подключили федералов? Из-за одной съеденной „макаки“?.. Ну, хорошо, что они бомбят лес, а не гетто…»

24 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Контрольный прогон…» — Гедимин, осторожно поддев когтем заряженный осколок накопителя, передвинул на его место пустой, проверил направление луча и недовольно сощурился, задев плечом стену тесной «лаборатории». От неловкого движения заныла спина — сетка шрамов, оставленных плетью, вспыхнула огнём и так же мгновенно «остыла». Гедимин поморщился. «Опять галлюцинации. Чему там болеть⁈ На ощупь уже не найдёшь…»

Он выждал ещё две минуты, отключил излучатель и вернул осколок в кювету с незаряженными. «Так и думал, что „в лоб“ не получится,» — он тронул экран передатчика, вычёркивая вторую строчку в списке пульсаций. На первой была расписана та, которая «выжимала» энергию из наполовину заряженного накопителя; на вторую Гедимин поставил обратную последовательность колебаний. «Не работает,» — повторил он про себя, глядя на зачёркнутую строчку. «Идём дальше. Жаль, нет Константина, — он бы расписал все варианты. У него хорошо получалось…»

Он склонился над излучателем, настраивая «воронки» и «трубки» защитного поля. Опыты с омикрон-излучением закончились, и батарею обсидиановых линз можно было извлечь; сегодня Гедимин работал только с «сигмой». Омикрон-кванты, какими бы порциями они не поступали, накопитель просто поглощал, пока хватало ёмкости; реакция на «сигму» обещала быть более интересной.

«Тут прерыватель, и на этом всё,» — Гедимин, быстро устающий от напряжённой возни с миниатюрными предметами, облегчённо выдохнул в респиратор и поднял излучающую трубку. «Теперь… Hasu!»

Дозиметр пискнул, поймав поток направленных альфа-частиц, — какую-то из «воронок» Гедимин вывернул не туда, и «сигма» теперь шла в потолок. Сармат прикрыл было излучатель ладонью, готовясь к повторению кропотливой работы, но, задумавшись на секунду, убрал руку и положил под альфа-пучок осколок накопителя. «А вот это уже интересно…»

Он выбрал самый маленький фрагмент и продержал его минут десять, прежде чем заметил изменение цвета — но сигма-сканер фиксировал всё, и на экране было отлично видно, как свёрнутые молекулы внутри кристалла «захватывают» заряд. Их форма постепенно менялась — не так, как в потоке омикрон-квантов, но очень похоже.

«Подпитка от альфа-излучения,» — Гедимин положил под луч контрольный кристалл и притронулся к экрану передатчика. «Проверить бета- и гамма-радиацию. Возможно, универсальный накопитель. Интересно, Маккензи и Гварза в курсе?»

31 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Рейс из «Вайтрока» в «Налвэн» был назначен на семь утра — за два часа до официального подъёма. Гедимин рассчитывал выбраться из барака незаметно, но в вестибюле наткнулся на коменданта. Тот вместе с двумя уборщиками и сарматом из пищеблока вскрывал коробки и расставлял на столе рядом с душевой контейнеры с округлыми предметами. Каждый был завёрнут в плотно прилегающую плёнку с рисунками. К стене над столом закрепили изображение животного среди белых цветов. При виде картинки Гедимину сразу вспомнилась Луна — зверёк крайне напоминал «лунного зайца», а растения — цветочный орнамент «Сюаньхуа».

— Там ещё фрукты, — сказал комендант помощникам. — Их — на этот край, ближе к проходу.

— Надо же, — уборщик взял в руки прозрачную упаковку, повертел её, разглядывая причудливый предмет внутри, и еле слышно хмыкнул. — Хорошая имитация. Даже пух воспроизвели.

«Пух?» — Гедимин удивлённо мигнул и придвинулся ближе, чтобы взглянуть на пушистый фрукт. Комендант, заметив его, сердито фыркнул.

— Опять слоняешься по ночам?

— Полчаса как рассвело, — отозвался Гедимин, разглядывая ворсинки на поверхности «фрукта» и пытаясь вспомнить, попадалось ему такое или нет. — Что тут сложено? Очередная традиция?

— Иди-иди, — буркнул комендант, отворачиваясь к столу. — Нет, вскрывать не надо, пусть лежат так. Кому надо, между собой поделят.

…В фургоне, битком набитом сарматами, было тесно и душно — даже Гедимину хотелось откупорить кислородный баллон. Несколько раз он порывался поискать вентиляцию и выяснить, что с ней не так, но не мог двинуться с места — его плотно обступили с разных сторон, прижав к стене. Рядом, притиснутый к его скафандру, стоял Иджес и что-то воодушевлённо рассказывал; Гедимин, задумавшийся о свойствах накопителя, слушал вполуха и очнулся только на вопросе:

— А ведь для двухпучкового излучателя много ирренция не нужно? Собрать лучи поплотнее — и всё сработает?

Ремонтник мигнул.

— Какого излучателя?

— Ты что, не слушал? — Иджес недовольно сощурился. — Тогда — с прибытием! И как там, на Энцеладе?

Вокруг зафыркали.

— Я говорю — ведь нужно совсем чуть-чуть, десяток граммов? Взять побольше обсидиана, собрать лучи и свести их. Дрон такую штуку поднимет?

Гедимин, не обращая внимания на сердитое шипение придавленных соседей, развернулся к Иджесу и внимательно посмотрел ему в глаза. «Если шутка — то глупая. Если всерьёз — то полный идиотизм.»

— Ты в себе? — тихо спросил он. — Какие пучковые излучатели на дронах⁈ Ты понимаешь, как оно бабахнет? Ваш дурацкий стадион сложится внутрь. Даже «FAUW» послать не успеете.

Кто-то, обидевшись не то на резкие движения, не то на «дурацкий стадион», попытался ткнуть Гедимина кулаком в живот. Сармат покосился на соседа, с шипением потирающего ушибленный кулак, беззвучно хмыкнул и отодвинулся к стене. Глайдер, развернувшись на месте, уже пятился, готовясь к стыковке; ещё несколько секунд — и взбудораженную толпу вытряхнули в наклонный туннель. Гедимин, покосившись на дозиметр, поднёс руку к виску и приподнял защитные пластины — не целиком, всего на треть длины.

«Двухпучковик на гонках дронов…» — он тихо вздохнул. «Лиск бы порадовался. Надеюсь, Иджесу негде взять ирренций. Тут, сверху, два реактора…»

Они ещё не успели пройти первый поворот, как его дозиметр ожил, и стрелка шевельнулась, выбирая направление на источник более интенсивного излучения. Гедимину на секунду померещилось, что он опустил лицо в тёплую воду; невесомые волокна скользнули вдоль висков и пропали. Он покосился на потолок — туннель спускался под энергостанцию, и она напоминала о себе всё сильнее.

Иджес оглянулся и нетерпеливо замахал рукой, указывая на свободные места внизу, на ступенях амфитеатра. Заполнялись они быстро. Хотя все, кого привёз глайдер из «Вайтрока», уже спустились, толпа всё прибывала. Вокруг рядом со светло-серыми и красноватыми комбинезонами замелькали зелёные и сиреневые.

— Переселенцы тоже тут? — удивился Гедимин, протискиваясь между рядами. Лишний раз задевать мостки и настилы он не хотел — они и так едва держались, и если бы сарматы запрыгали, как макаки, вся конструкция моментально сползла бы вниз. В ней и так было что-то подозрительное, и Гедимин украдкой оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что изменилось с прошлого раза. Трубчатые колонны были на месте, как и ступени амфитеатра; потолок за прошедшие месяцы выше не стал, но было чёткое ощущение, что зал ещё строится, и что строительство с прошлого раза продвинулось далеко.

Иджес, услышав вопрос про переселенцев, оглянулся на Гедимина.

— Ты бы хоть расписание вывешивал, что ли! Когда улетаешь на Энцелад, когда ждать прибытия… Я же тебе полдороги рассказывал про звенья из «Лоривега» и «Сатханги»!

Гедимин, смутившись, уткнулся взглядом в лабиринт на дне амфитеатра. Там уже строились вдоль стартовой черты пилоты с дронами в руках, и сармат с красной нарукавной повязкой шёл вдоль шеренги, осматривая стрелковые механизмы и пересчитывая боезапас. С дронами и их вооружением всё, насколько можно было разглядеть сверху, было в порядке (взрываться на месте они вроде бы не собирались); но что-то Гедимина смущало, и теперь он определил, что это «что-то» — именно снизу.

По свистку дроны сорвались с места; кто-то набирал скорость, кто-то разворачивал вооружение. Иджес, тяжело дыша, навалился на перила и пробормотал что-то о «Седне». Защитное поле внизу дрожало, поглощая осколки и электрические разряды; излучатель на свой дрон поставить пока никто не смог — и Гедимин, вспоминая разговор о двухпучковом взрывателе, был этому рад. Он, покосившись на взволнованного Иджеса, попытался сосредоточиться на гонке, но не смог — очень сильно отвлекали невидимые волокна, ползающие по лицу, и что-то странное в устройстве стадиона.

«Что у них там внизу?» — Гедимин незаметно взялся за сигма-сканер и направил невидимый луч вниз. Как только сигнал вернулся, выстроив на экране слегка рябящую схему, сармат помянул про себя уран и торий.

То, на чём он сидел, было верхним ярусом огромного котлована. За прошедшие месяцы буровые установки опустились вниз на три десятка метров. Верхняя часть — сам стадион и амфитеатр над ним — держалась на двух скрещенных арках и множестве балок. Проследив за колоннами буровых установок, Гедимин увидел, что три из них продолжают заглубляться, образуя на плане равносторонний треугольник. Из остальных оборудование было извлечено; их оставили как дополнительные опоры.

Внизу громыхнуло особенно громко, и Гедимин невольно оторвался от схемы котлована. Иджес, с присвистом выдохнув сквозь стиснутые зубы, вцепился в перила.

— «С-с-седна», s -sa has-sesh!

Гедимин встревоженно посмотрел на него. Внизу уже просигналили об окончании гонки, и Иджес, едва дождавшись свистка, поднялся на ноги.

— Дрону конец, — выдохнул он, повернувшись к Гедимину. — Никуда не уходи, я скоро…

— Я с тобой, — сармат встал со скамейки, решив, что Иджес не стал бы так волноваться по пустякам — а значит, помощь будет не лишней. «Не всё же сидеть на Энцеладе,» — подумал он.

Иджес, уже шагнувший на нижнюю ступеньку, запнулся и изумлённо мигнул.

— Со мной? — повторил он с недоверчивой ухмылкой. — Нет, атомщик. Это не по правилам. Посиди тут, ладно?

Гедимин ещё две секунды слышал, как Иджес растерянно хмыкает, спускаясь на дно котлована. Тихо вздохнув, он облокотился о перила и развернул экран сканера. «Глубокая широкая шахта и ещё три под ней. Прямо под энергостанцией. На кой им это надо? Не сингит же они тут добывают…»

Тонкое ветвящееся щупальце на секунду опоясало его череп, внезапно нагрелось, прижгло кожу и пропало. Сармат прижал пальцы к виску, досадливо щурясь, и вздрогнул от неожиданного ощущения — сверху на него очень внимательно кто-то смотрел.

Он вскинулся, уставился на пустой затемнённый потолок — никого там не было. Ощущение взгляда стало слабее, но не ушло — теперь ему таращились прямо в лицо. Ошалело встряхнув головой, он сдвинул пластины на шлеме, закрываясь от невидимого излучения, и наклонился над стадионом. Ощущение пропало.

«Досиделся под реакторами. Мозг выжгло до галлюцинаций…» — Гедимин, поморщившись, огляделся по сторонам. Похоже, невидимые глаза таращились только на него — всех остальных занимала только гонка и слишком долгий перерыв в ней. Внизу разбирали развороченный взрывами лабиринт, пилоты строились; через несколько секунд раздался предупредительный свист, и начали объявлять сражающиеся пары. Когда Гедимин дослушал до упоминания звена «Лиск», до его яруса добрался мрачный Иджес с бесформенным свёртком под мышкой.

— Минус один, — буркнул он на вопросительный взгляд. — Это только на свалку.

— Дай посмотреть, — прошептал Гедимин, протянув руку к свёртку. — Может, я починю.

Иджес, отмахнувшись, переложил обломки на соседнее место, подальше от ремонтника.

— Оно того не стоит. Нет, ну жёваный крот! Знали же про «Седну»… Надо же было так по-идиотски…

Гедимин слышал его угрюмое бормотание ещё несколько минут. Сигнальные свистки на стадионе заглушали его, но Иджес не прерывался даже после них. На некоторое время это отвлекло Гедимина, и он почти забыл о взгляде с потолка — и вспомнил о нём, когда сарматы, досмотрев соревнования до конца, зашевелились и стали собираться домой.

— Подождём пилотов, — попросил Иджес, поймав Гедимина за руку на верхнем ярусе амфитеатра. — На глайдер успеем.

Сармат отошёл с дороги и встал у опорных колонн, машинально проверяя их износ и пригодность к дальнейшей работе — и в качестве подпорки для многотонной ИЭС, и в качестве направляющих для буровой установки. Сама идея шахты под станцией Гедимину не нравилась, но он вынужден был признать, что угроза обрушения сведена к минимуму. «Тут вроде всё в порядке…» — он медленно поднял взгляд к потолку и вздрогнул, наткнувшись на чей-то изучающий взгляд. Длилось это не больше секунды; потом ощущение пропало, оставив после себя неприятное жжение по краям век. Гедимин сердито смигнул влагу, запоздало вспомнил про тёмный щиток как раз для таких случаев и потянулся к шлему, но снова «переглянуться» с пустым потолком не успел — наверх уже выбрались двое пилотов, и Иджес встретил их сердитым фырканьем. У него отобрали обломки дрона, и все сарматы быстро пошли к выходу. Коридор почти уже опустел, снаружи их ждал битком набитый глайдер и очень недовольные попутчики. На Гедимина, втиснувшегося последним, зашипели со всех сторон, но он не обратил внимания. Веки до сих пор жгло, и сармат уезжал крайне озадаченным.

— Классика, — пробормотал слева от него кто-то из пилотов «Лиска». — Прямое попадание в торпедный аппарат. Зачем же ты держал его нараспашку?

Второй сердито фыркнул.

— Хватит, — оборвал перебранку Иджес. — Нам к июлю нужен новый дрон. И хороший план насчёт «Седны».

Гедимин покосился на него, ожидая вопросов про двухпучковые взрыватели — или сразу про ядерные торпеды. Но Иджес даже не смотрел в его сторону, вполголоса обсуждая с пилотами конструкции дронов, добавки к топливу, нитроускорители и бортовое вооружение. Подслушивать его было некому — все вокруг шептались о том же самом, и каждого интересовал только свой дрон. Гедимин через десяток секунд потерял нить, а потом и перестал прислушиваться. «Слишком мноо странностей,» — думал он, глядя поверх голов в дальнюю стенку. «Сначала волокна, теперь глаза… Это существо, похоже, отращивает новые части. Может, через десяток лет дойдёт до видимого облика. И сканер его зафиксирует. И я наверняка узнаю, это мне выжгло мозг, или Хольгер с этой тварью всё-таки был прав…»

03 апреля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Тобой тут недовольны, — сказал, оторвавшись от препарирования червяка, Ренгер. Гедимин, едва успевший переступить порог, растерянно мигнул. В штабе ликвидаторов было пустынно — сармат специально пришёл за десять минут до начала работы, чтобы успеть хотя бы спуститься в туннель. Там до сих пор лежала рудная пыль, залитая меей и так и не промытая щёлочью, — теперь, когда вылеты на работу по времени почти совпадали с подъёмом, Гедимину было не до экспериментов.

— Меня тут не было, — буркнул он, мысленно перебирая, кто и за что мог на него обозлиться. Кроме недавней стычки с ночным патрулём, ничего не приходило в голову.

— Это правильно, — одобрил Ренгер. — В нерабочее время тут делать нечего. Охрана недовольна твоими бдениями напротив ИЭС…

Гедимин сузил глаза. Трудно было ожидать, что его не заметят, когда он отсиживается в трубах или спускается в переулок, — у патрульных, в конце концов, были глаза, а у дронов — камеры. «Засекли. Надо выбрать другое место. И выждать пару недель.»

— Смотреть на ИЭС не запрещено, — буркнул он. — Она у них что, рассыпается от взглядов?

Ренгер еле слышно хмыкнул.

— Смотреть-то можно. Но когда сармат день за днём сидит и сверлит её взглядом — это наводит на подозрения. В следующий раз хотя бы смени наблюдательный пост, а то выйдет неловко.

Гедимин угрюмо сощурился, но кивнул — очевидно было, что Ренгер прав. «Опять нарываюсь на карцер,» — с досадой подумал он. «Признают тут благонадёжным, с такими-то вводными…»

— Что там интересного показывают? — спросил Ренгер.

— Ничего, — буркнул Гедимин.

— Непохоже, — качнул головой ликвидатор. — На «ничего» не приходят смотреть день за днём. Ты бы лучше рассказал — сейчас и мне, а не потом и охранникам. Я болтать не буду.

Гедимин задумался на секунду, но вспомнил, что время идёт, а до туннеля он так и не добрался, и досадливо сощурился.

— Я сказал — ничего. Я возьму у тебя щёлочь?

— Бери, не жалко, — пожал плечами Ренгер, снова наклоняясь над препарируемым червём. — А пост свой смени. В охране тоже не идиоты…

05 апреля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Защитное поле над городом разуплотнили — то ли из соображений экономии, то ли из-за проблем с вентиляцией — и теперь сверху капало на шлем, а в водостоках журчало. Прошлым вечером с юга несло водяную пыль; к утру дождь усилился, и роботы-уборщики жались к мокрым стенам, а каждый шаг поднимал брызги.

«Всё, что не в оврагах, растает,» — думал Гедимин, обходя разрушенные «кварталы» полосы препятствий. «А потом в оврагах будет вода. И за грунтом придётся нырять.»

Ренгер, выглянув из-за лабораторного стола, смерил Гедимина долгим взглядом.

— Я там не был, — буркнул тот, глядя в сторону. «Что они там охраняют, на своей станции⁈ Я бы на их месте боялся не диверсантов снаружи, а конструкций внутри. Они хотя бы знают, что накопителем можно управлять?..»

— У тебя вроде был бета-источник, — торопливо заговорил он, не дожидаясь, пока Ренгер начнёт о чём-нибудь расспрашивать. — Я возьму?

Ренгер пожал плечами.

— Потом вернёшь как было.

…Гедимин настроил увеличение на максимум, так, что размытая молекула — одна из множества «ячеек» накопителя — заняла весь экран. Прямо на глазах её форма менялась, отдельные части закручивались в спирали, другие — выворачивались, расширяясь, и прикрывали собой первые. Сфокусированный пучок быстрых электронов бил в кристалл накопителя — и исчезал в первых же его слоях, «налипая» на витки молекул. Что они передавали дальше, Гедимин не видел, но последующие слои шевелились тоже, и вся поверхность кристалла понемногу темнела. Сармат отключил излучатель и, выждав немного, остановил запись. Потемневший полузаряженный накопитель лежал в кювете, неотличимый от четырёх таких же. Только Гедимин мог сказать, чем каждый из них был облучён, — на конечный результат это не повлияло.

«Теперь проверим, что на выходе,» — сармат достал из ниши над головой трубку с ирренцием внутри — «пульт управления» для накопителя, источник пульсирующего излучения. Первая пара объектов — два кристалла, заряженный и «пустой» — легли в кювету. «Образец из последнего опыта,» — напомнил себе Гедимин. «Под омикрон-излучением не был. Ирренция не содержит. Омикрон-квантов выдавать не должен.»

Не прошло и секунды, как на экране подставленного дозиметра зажёгся значок «омикрон», и замелькали цифры. Накопитель выдавал нарастающий поток омикрон-квантов, пока «заряд» двух кристаллов не сравнялся, и излучение не прекратилось. Несколько секунд Гедимин разглядывал дозиметр, потом тяжело вздохнул и придвинул к себе другую кювету. «Мало мне было ирренция с его свойствами. Теперь ещё эта стекляшка. Откуда она берёт эти грёбаные кванты⁈ Это даже не „наведёнка“. Этот камень ирренция вообще не видел. Появление ниоткуда, исчезновение в никуда… Tza hasu! Ещё бы после этого в реакторе никто не заводился. После этого можно всё…»

10 апреля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Время тянулось мучительно медленно. Гедимин, глядя, как грузный «коп» изучает его личную карту и высматривает что-то на экране телекомпа, думал, может ли он считать этого человека знакомым, — с одной стороны, они встречаются далеко не первый раз, с другой — он так и не запомнил, как эту «макаку» зовут. Экзоскелетчик, слоняющийся по комнате без дела, глазел на сарматов и держал наплечную турель развёрнутой к ним. Гедимин, когда она попадалась ему на глаза, прикидывал, куда отрикошетят снаряды, — в любом случае выходило, что «копу» за стойкой не жить.

— Даже так… — пробормотал человек, оторвавшись от экрана, и сердито сдвинул брови. — Это более чем серьёзно, мистер Кет. Вы сейчас в миллиметре от тюремного срока. И, принимая во внимание ваше прошлое…

Он, поморщившись, кинул карту сармата на стойку.

— Мы настоятельно рекомендуем вашей администрации не только не давать вам в руки оружия, но и не допускать контактов с людьми. Доказательств нелояльности уже более чем достаточно, и ни к чему ждать третьего случая. Вы поняли меня, мистер Ло?

Ренгер, до того молча стоявший чуть в стороне от Гедимина и изучавший объявления мелким шрифтом, вывешенные над стойкой, сдержанно кивнул.

— Мы примем меры, — пообещал он, положив руку Гедимину на плечо, и подтолкнул его к выходу.

До гетто они доехали молча. Гедимин думал, что изучение накопителя, похоже, зашло в тупик и который день там топчется. Уже за воротами «Вайтрока» при виде офиса он вспомнил о Дигоне и сочувственно хмыкнул. «Если самый социализированный сармат — это я… представляю, как там с лояльностью у остальных! Хорошо, хоть до расстрелов не дошло…»

Забрав с оружейной стойки сфалт, Гедимин быстро пошёл к двери, но шмыгнуть в туннель не успел — уже на пороге его застал приглушённый вой тревожной сирены.

— Ясно. Будем, — ответил в передатчик Скегги, и его губы выгнулись в странной ухмылке. Выглянувшие из разных углов ликвидаторы — дежурный отряд — зашевелились, быстро проверяя скафандры и поднимая шлемы. Гедимин остановился у порога в нерешительности, но Скегги махнул ему — «Иди сюда!»

— Ты сегодня тоже дежурный, — сказал он, вполоборота наблюдая, как Ренгер сворачивает лабораторию и вытирает руки. — Твой сканер лишним не будет.

— Куда? — спросил Гедимин, глядя, как со склада выносят заряженные аккумуляторы. — Что случилось?

— На мусорный полигон, — ответил Скегги, придвинув к нему два аккумулятора и вытряхнув остальные на стол. — Внеплановая дератизация.

Кто-то взял огнемёт, но Скегги резко качнул головой и опустил ладонь на приклад плазменной «пушки». Гедимин мигнул — плазма для истребления крыс, на его взгляд, подходила плохо.

— Иди сюда, — бросил ему Ренгер, пробегая мимо. — Вон те зелёные ящики — бери два сверху. Поможешь со станцией.

Гедимин покосился на знак химической опасности и понёс контейнеры к двери, на ходу дочитывая маркировки. Когда он вышел, у ворот уже разворачивалась гусеничная тележка, на которой с трудом умещалась переносная газовая станция. От привычных Гедимину кислородных она отличалась незначительно — более толстые стенки баков, дополнительные слои обшивки и фильтров, лишние датчики на потенциально негерметичных участках.

— Потащим с собой? — Скегги остановился рядом со станцией и тронул закреплённые шланги. — Баллонами не обойдёмся?

Ренгер, не оборачиваясь, мотнул головой. Он уже запустил станцию и заставил её вхолостую гонять воздух. Гедимин поддел было защёлки на ящике с субстратом, но Ренгер рявкнул на него, и сармат убрал руку, запоздало вспомнив, что они на улице, и тут иногда ходят без скафандров и респираторов. «Ничего бы не случилось при такой концентрации,» — подумал он, прислушиваясь к шуму насосов. «Рядом никого, купол поднят…»

— Ты помнишь их коллекторы? — спросил Ренгер у Скегги и, не дожидаясь ответа, повернулся к Гедимину. — Давай ещё два ящика и полезай в фургон. Всем ждать!

Сармат двинулся было к открытой двери штаба, но остановился на полдороге и выразительно хмыкнул.

— Я не еду.

— Что⁈ — Скегги, спрыгнув с подножки, развернулся к нему.

— Ренгер же тебе сказал, — напомнил удивлённый Гедимин. — Мне запретили контакты с людьми. Полиция против.

Скегги облегчённо вздохнул и ухмыльнулся.

— Ты едешь не к людям, а к крысам. Бегом за субстратом, ждём три минуты!

…Мусорный полигон лежал за космодромом, на северо-восточной окраине, впритык к заградительной полосе вдоль городской стены. Диспетчерская стояла на отшибе, за дорогой, по которой прибывали мусоровозы, но и над ней висела густая вонь разлагающейся органики — стоило приподнять респиратор, и глаза начинали слезиться. Диспетчер, вышедший встречать ликвидаторов, был в лёгкой маске; он вроде бы не задыхался, но выглядел мелким и заморенным даже по «мартышечьим» меркам. К нему обратился Скегги; остальные остались за проходной нюхать летучую органику и прислушиваться к гулу податочных механизмов и стуку и шороху отходов, ссыпающихся в шахты.

— Податчик в секции условно опасных, — быстро объяснял диспетчер, боязливо поглядывая на сарматов. — Заметили, что работа замедлилась. Потом он вовсе встал. А на ремонтников напали крысы.

Его передёрнуло. Гедимин, задумавшийся было о причинах поломки податчика, удивлённо мигнул. Человек выглядел таким напуганным, будто напали как минимум сарматские повстанцы, — даже для крупных опасных животных реакция была странной.

— Кто-то выжил? — спросил Скегги.

— Мы надеемся, что все, — ответил диспетчер, заметно побледнев. — Крови там было — лужи… Все в больнице — они, раненый охранник… Тварей спугнули, но…

Он покосился на узкое окно — за ним виднелись предостерегающие знаки на ограде секции условно опасных отходов. Все ворота были закрыты, и ни один из глайдеров, время от времени проезжающих вдоль ограждения, рядом с ними не притормаживал.

— Кто ещё видел животных? — деловито спросил Скегги. — Спугнувшие охранники? Где эта смена?

…Трое в пехотной броне топтались у входа в главный коллектор, то и дело оглядываясь на вентиляционные шахты и нервно притрагиваясь к бластерам. Охранникам было явно не по себе. Скегги, жестом направив сарматов к закрытому люку вспомогательного коллектора, ушёл к людям один. Гедимин видел издали, как охранники дружно расставляют руки, показывая размер, — если речь шла о крысах, то каждый зверёк был в длину метра полтора. Сармат вспомнил резцы обычной крысы, потом — череп из коллекции Ренгера, и решил, что постарается держать дистанцию — жертвовать обшивкой скафандра ему не хотелось.

— Есть наводки? — спросил Ренгер, едва Скегги подошёл к отряду. Тот поморщился.

— Эти ничего не знают. Я бы начал со вспомогательных коллекторов — там, где тихо, безлюдно и далеко от чанов с сольвентом. В некоторые норы макаки не спускаются годами. Но ни одна в жизни не признается. Йигис, запускай дроны! Накроешь всю секцию, захватишь окрестности.

Йигис, белокожий сармат с крупными, почти звериными клыками, кивнул и тронул пульт управления, поднимая в воздух четвёрку дронов-разведчиков. Едва дошёл первый сигнал, он развернул голографический экран, и сарматы собрались вокруг, глядя на проступающую объёмную карту.

— Сольвентные сетки, — Скегги очертил обширную центральную область и провёл пальцем по верхнему горизонту. — Податчик. Здесь было нападение. Ремонтники спускались через этот коллектор. Напали на них внизу. Почему спускались здесь?

Он оглянулся на Гедимина. Тот, протянув руку, показал на ближайший к коллектору узел податчика.

— Обычно ломается здесь. Здесь и искали. А на самом деле сломано вот тут. Йигис, можешь приблизить?

Один из дронов, прекратив движение от центра секции к окраине, повис на месте, мигая бортовыми огнями. Йигис приблизил сканируемый участок, и Гедимин, приглядевшись к очертаниям большого механизма, уверенно кивнул.

— Здесь, — он показал на пристроенный к стене кожух, заметно деформированный по краям. — Тут и тут шкивы. Две цепные передачи дублируют друг друга. Неисправна одна — замедление. Две — остановка.

Скегги быстро переглянулся с Ренгером.

— Все дроны к ближайшим коллекторам, — велел он Йигису. — Отслеживать движение!

Дроны, снизившись, повисли в трёх метрах над землёй, почти уйдя за ограду секции.

— Тут всегда было много крыс, — вполголоса заметил Ренгер, придвинувшись к Гедимину. — Тонны съедобной органики, сотни укромных нор, никакого контроля.

Гедимин, покосившись на секцию опасных отходов, развернулся к соседней, куда свозили «органику», от объедков до крошёного фрила. Рядом с ней «опасная» секция выглядела крошечной — её ограда тянулась чуть ли не до горизонта.

— Странно тогда, что податчик сломали не там, — Гедимин кивнул на ограждение, за которым постоянно что-то гремело, шуршало и шмякалось. — В опасных отходах еды не найдёшь.

— Тихо! — рявкнул Скегги, разглядев что-то на экране. — Есть сигнал. Все сюда!

Дроны, оставив в покое тихую переполненную секцию, повисли над дальним люком. На схеме светились продолговатые силуэты, состоящие из органики. В центральной части шахты, на лестнице и у аварийного подъёмника, их было немного, но на площадках и вдоль стен виднелись ветвящиеся расширения, и там постоянно что-то копошилось.

«А они не такие крупные,» — подумал Гедимин, сравнив размеры существ с высотой ступеней. «Полметра без хвоста, многие мельче. Хотя… Это ещё что⁈»

Чья-то морда на секунду высунулась из норы, и крысы, замешкавшиеся на площадке, шарахнулись вверх и вниз по лестнице. Силуэт животного накладывался на другие, размеры оценить было трудно, но его голова была длиной с «нормальную» особь.

Ренгер, видимо, тоже заметил гиганта — он еле слышно хмыкнул и придвинулся ближе.

— Ясно. Работаем, — Скегги кивнул туда, где стоял бронированный глайдер, и дежурили двое сарматов. — Перекроем по всей высоте и пустим газ. Ренгер, спускаетесь и ждёте сигнала.

Он показал на схеме люк в нижней части шахты.

— Этот выход не блокируется. Если кто-то прорвётся — уничтожить.

Скегги, пару раз ткнув пальцем в передатчик, кивнул ликвидаторам, и его отряд двинулся к глайдеру. Ренгер повернулся к своим бойцам.

— Спускаемся здесь до самого низа, оттуда — направо. Глядеть в оба, стрелять на движение, — кроме крыс, шевелиться тут некому!

Такие предосторожности из-за животных, даже не радио- или электрофагов, показались Гедимину забавными, но, оглядевшись, он не увидел ухмылок. По лестнице спускались тихо, с ярко горящими фонарями, на площадках замедляя шаг и проверяя, что впереди. В коллекторе было тихо — податчик остановился, и переработка отходов со всеми её звуками прекратилась. Органическая вонь просачивалась и сюда, скапливаясь в нижней части колодца; вентиляция работала на полную мощность, но всё равно вид газовых датчиков на стыках стен и потолка вызывал у Гедимина смутную тревогу. «Метан повышен, но терпимо. Аммиак, сероводород… Вроде взрываться нечему…» — думал он, спускаясь всё ниже.

Выход из коллектора — круглые раздвижные ворота с выгравированными символами опасности — открывался изнутри нажатием двух клавиш, спрятанных под прозрачные пластины. Гедимин машинально отметил их расположение на высоте поднятой человеческой руки и пошёл дальше, слыша, как за спиной смыкаются массивные створки — пять сантиметров металла и пластинчатого фрила. «Крысы могут это прогрызть?» — на секунду задумался он. Предположение звучало нелепо, но сармат уже не был ни в чём уверен. «При должной настойчивости — месяцев за шесть, может, за год. Резцы у них довольно прочные…»

В коридоре под мусоросборниками, чуть в стороне от сольвентных баков, было темно, и каждый шорох был слышен за сотни метров. Где-то шелестел мусор, проседающий под собственным весом, где-то просачивалась и капала жидкость. «Водой» её называть Гедимин не спешил — состав там, скорее всего, был куда более сложный.

Минут через пять в лучах фонаря сверкнул знак биологической опасности. Ренгер, осмотрев люк снаружи, кивнул, тронул передатчик и жестом велел закрыть респираторы и дышать кислородом. Сарматы рассредоточились вокруг люка, перекрыв все пути отхода. Гедимин пристально разглядывал края сдвижных створок. Видимых повреждений он не нашёл — похоже, крысы выбирались из коллектора другими путями, и сармат надеялся, что «макаки» из диспетчерской надёжно их перекрыли.

Передатчик на руке Ренгера мигнул и погас. Сармат повернулся к ликвидаторам.

— Газ пошёл, — услышал Гедимин его голос из коробочки координатора, прилепленной к виску. — Sa tatzqa!

Гедимин, давным-давно не слышавший команд на сарматском языке, изумлённо мигнул. На него сердито зашипели, и он, опомнившись, снял с плеча плазморез и направил на закрытый люк. «Если его не прогрызли раньше, то теперь не пробьют,» — успел подумать он, прежде чем услышал гул механических приводов. Массивные створки начали раздвигаться.

Сарматы открыли огонь, и Гедимин выстрелил, не приглядываясь, в тёмный расширяющийся проём. Раскалённый ветер хлестнул по лицевому щитку, слегка нагрев сармату ладони. В темноте заблестели разогретые добела потёки и пятна, медленно остывая и меняя цвет. Внутри зашкворчало, и Гедимин вздрогнул, услышав истошный захлёбывающийся визг. Кто-то кричал секунды две, потом вопль оборвался, и в коллекторе стало тихо. Двое сарматов налегли на створки, задвигая их на место. Ренгер следил за ними, косясь на экран химического анализатора. Сигма-сканер на запястье Гедимина пискнул, зафиксировав в воздухе присутствие фосфорсодержащего вещества, но сармат не обратил на него внимания.

— Люк открылся изнутри, — медленно проговорил он, глядя на Ренгера. — Это штатное открытие. Его не прогрызали и не выбивали. Открыли с клавиш…

Он вспомнил, что так и не рассмотрел, кто же рвался наружу из темноты — а теперь, после шести плазменных взрывов, это не определит и сигма-сканер. «Крысы, открывающие люки…» — Гедимин невольно вздрогнул. «Случайно наткнулись на клавиши и запомнили их смысл? На такой высоте? Это же ещё добраться надо…»

— Умные животные, верно? — Ренгер криво ухмыльнулся. — Но недостаточно умные, чтобы не привлекать к себе внимания. Без нападения на ремонтников эта колония жила бы ещё лет пять до плановой дератизации.

…Скегги вышел на связь через два часа. Гедимину — и, похоже, остальным сарматам — это время показалось вечностью. В коридоре было тихо, и из коллектора наружу больше никто не рвался. Один из сарматов, выждав полчаса, оглянулся на Ренгера и кивнул на люк, но командир резко мотнул головой. Через полчаса зашевелился другой ликвидатор — ответ был тем же, и сарматы надолго притихли.

— Скегги на связи, — объявил Ренгер, взглянув на передатчик. — Гедимин!

Задумавшийся сармат, едва заметно вздрогнув, развернулся к нему.

— Сканируй коллектор, — велел Ренгер. — Проверь состав воздуха и ищи живое.

Сигма-лучи расходящимся перекошенным конусом направились вверх. Гедимин смотрел на очертания лестницы, неподвижные органические объекты на площадках и ступенях, разбросанные обломки…

— Гамма-излучение, — сказал он, озадаченно глядя на карту. — Вот один источник. Здесь — несколько рядом. И труп животного.

…По чувствительной броне пальцев тянуло сквозняком — вентиляция работала на полную мощность, высасывая из коллектора остатки ядовитого газа. Сарматы наверху подключили газовую станцию и выкачивали фосфорорганику; Ренгер и его отряд, поднимаясь, по пути распыляли нейтрализующий состав, чтобы в коллектор могли спуститься незащищённые «макаки». Гедимин косился на закрытые боковые люки, думая о сломанном податчике, — разбуженный ремонтный рефлекс не давал сармату покоя.

— Надо же, — услышал он задумчивый голос Ренгера. Командир, остановившись, разглядывал мелкие предметы рядом с крысиными трупами. Эти крысы были чуть крупнее остальных, с тёмно-серой, а не коричневатой, как у «мелочи», шерстью и непропорционально длинными пальцами, особенно на передних лапах. Гедимин, замедлив шаг, тронул ногой один из трупов. Судорожно сжатая лапа была до странности похожа на четырёхпалую ладонь сармата, разве что один из крайних пальцев был заметно тоньше и длиннее.

— Почти не повреждены, — сказал Ренгер, оглянувшись на Гедимина. В его руках был небольшой предмет, обёрнутый защитным полем. «Гамма-источник,» — промелькнуло в мозгу сармата раньше, чем он вспомнил, что именно здесь сканер наткнулся на излучение. «Этот — одиночный, а вон там лежат остальные. И крыса…»

Свинцовые кожухи со следами зубов лежали рядом с пастью самой крупной крысы, какую Гедимин видел в этом коллекторе — да и вообще когда-либо. Метр двадцать в длину, в холке — сармату по колено, она была короткохвостой, почти лысой, покрытой шрамами и рубцами, очень похожими на поджившие ожоги. Ренгер, поддев коротким ножом перепачканную слюной челюсть, достал ещё один радиоактивный источник и положил в контейнер к остальным.

— Дезактивировать, — распорядился он, кивнув на площадку, и, наклонившись над крысой, принялся отделять голову от тела. — Загрязнения почти нет, но — работа есть работа.

…Гамма-источники Гедимин перебросил через ограду по пути к дезактивационной кабине — туда их в своё время привезли, там они и должны были пройти переработку. «Фонящую» голову крысы Ренгер засунул в контейнер с меей и пристроил в дальний угол фургона, подальше от любопытных «макак». Он выглядел довольным и даже едва заметно улыбался, когда они с Гедимином, вернувшись на базу, выгружали газовую станцию и отправляли на списание использованные фильтры.

— Пусть чистится, — сказал он, поставив контейнер с головой крысы в углу дезактиваторной. — Послезавтра возьму в работу… Гедимин, ты о чём задумался?

Сармат недовольно сощурился. Ренгер как будто не заметил в том коллекторе ничего странного, а остальные ликвидаторы — вообще ничего. «Не мог же я один обратить на это внимание. Или всё в норме, а я плохо читал их справочник?»

— На кой крысам радиоактивные источники? — спросил он. — Они же не случайно так кучно легли. Их собирали по всей секции. Крысы всегда так делают?

Ренгер покачал головой.

— Тут не так много мест, где можно собрать кучку рад-источников, — он едва заметно усмехнулся. — У крыс бывают странные повадки. Может, им нравилось кусать свинец.

— Там и погрызов-то нет, — Гедимин вспомнил слабые царапины на кожухах и покосился на резцы мёртвой крысы. «Такая за один укус разгрызла бы. Эти штуки не кусали. Наоборот, старались не повредить. Странно это всё…»

— И мартышечьими механизмами они давно пользуются? — спросил он, недовольно щурясь — Ренгер определённо чего-то не договаривал. Тот ухмыльнулся.

— Две кнопки нажать любой дурак может. Ты наблюдательный, Гедимин. Но нервничать пока рано. Вот начнут они делать свои механизмы — тогда посмотрим.

14 апреля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Арсалан скоро принесёт новую руду,» — Гедимин положил на ладонь трубку-излучатель и задумчиво взвесил. Ирренций понемногу накапливался — с новой порцией как раз должно было дойти до двадцати граммов. В этот раз сармат не брался строить реактор — только смешивал радионуклиды и надеялся, что ирренций сам выберет подходящие атомы. Показания дозиметра говорили, что процесс идёт — медленно, но немного быстрее, чем шёл когда-то в научном центре «Полярной Звезды».

«Руда прибывает. Данные копятся. А что мне делать с этой штукой — неясно.»

Он убрал излучатель и перевёл взгляд на закрытую кювету с осколками накопителя. «Собрать в отливку? Такого количества ни на что не хватит. Продолжать опыты „на ощупь“? Вариантов-то ещё много… Эх, Константина бы сюда…»

Информации не хватало, и где её взять, Гедимин не знал. До начала рабочего дня оставалась пара минут; сармат слегка надеялся, что Айзек получит его письмо и выйдет на связь, но между ним и Айзеком стоял совет «Сармы» — даже два совета, местный и тот, что подчинялся Кенену Маккензи. «Одна пульсация работает,» — он болезненно сощурился на мелкие кристаллы, будто рассчитывая высмотреть подсказку. «Должны быть другие. Сигнал к синтезу не подходит, портальные пульсации не подходят… В какую сторону копать? Искать сходство?»

Он тяжело вздохнул и, выбрав крупный кристалл, вылез из тайника. «Оставим управление. Попробуем обработку. Лучевой резак бесполезен. Нагрев и литьё? Не разрушится структура? А если резать плазмой? Поглотит, как луч резака? Надо попробовать…»

Минут пятнадцать он возился то с фиксацией образца, то с параметрами плазменной струи — в такой маленький объект тяжело было даже прицелиться, не то что отрезать кусочек. Наконец всё было готово, и Гедимин поднял сфалт двумя руками и щёлкнул переключателем. «Только быстро, пока не перегре…»

Если бы сармат не прикрыл глаза тёмным щитком, сетчатки бы у него не осталось. Защитное поле сдуло, но удар оно приняло на себя — корпус сфалта едва нагрелся, как и броня Гедимина. От испарившегося кристалла не осталось и молекулы — сармат искал их со сканером, пока в туннеле не загудела сирена: Вепуат потерял напарника и боялся опоздать на работу.

«Ничего. Совсем ничего,» — подытожил Гедимин, уже забравшись в глайдер. В туннеле остался закрытый тайник и следы взрыва плазмы; чужак не заподозрил бы ничего, кроме тренировки с плазмомётом, возможно, не очень удачной. «Видимо, поглощение шло, но слишком быстро. Перегрузка, попытка сброса… Хорошо оно взрывается. Лиску бы понравилось.»

Он вспомнил, что кристалл был из самых крупных, удобных для работы, и досадливо сощурился. «Ладно. Запомним — плазмой не резать.»

17 апреля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Эй, Гедимин, — Вепуат, отправив дроны на разведку, неожиданно не уткнулся в экран передатчика, а повернулся к напарнику. — А оно у тебя не взорвётся?

Гедимин озадаченно мигнул. Взрываться тут, на одном из гранитных холмов Айви Спрингс, было нечему. В органике, собранной по оврагам, изредка встречались радионуклиды, но чаще — эа-вирус или инопланетные споры. Участки земли, не ободранной до материка, засеялись семенами, и сармат часто видел оттаявшие из-под снега ростки чего-то лиственного или даже хвойного. Окончательно потеплело; редкую ночь температура опускалась до точки замерзания воды, и зимние эфемеры сгинули вместе с сугробами, не оставив никаких следов. В справочнике говорилось, что их споры могут лежать в слое вечной мерзлоты или всверливаться в камень до следующей зимы, но Гедимин так и не понял, на чём эфемеры так быстро набирают массу. «Снежная мышь из споры — это одно. А актиния, способная сожрать сармата…» — где-то тут нарушались законы физики, и это немного раздражало. «А мог бы уже и привыкнуть,» — подумал Гедимин, неохотно вспоминая о Вепуате и его странном вопросе. «А ему чего надо?»

— Что взорвётся? — спросил он, глядя на мелькающие на горизонте хвостатые силуэты. «Фауна оттаяла,» — ухмылялся каждый вечер Ренгер, встречая ликвидаторов в штабе. Дежурный отряд выезжал на «оттаявшее» чуть ли не через день, и коллекция Ренгера пополнялась — он даже не брался за обработку, закидывая образцы в консервант. Клоа, хоть и вылетали из шахт и резвились в небе, проблем пока не создавали, и добыть их не удавалось. К разведчикам они вовсе не приближались — слабое излучение дронов их не интересовало.

— Ирренций в туннеле, — пояснил Вепуат, глядя на Гедимина с любопытством и опаской. — Ты его собираешь и собираешь. Но есть же критическая масса. Что, если взорвётся? Туннель на такое не рассчитан.

Гедимин, резко втянув в себя воздух, открыл было рот, чтобы рассказать, чем «хлопок» отличается от взрыва, и сколько ирренция содержится в местной руде, но вспомнил о бомбе из такой же руды — и рот закрыл.

— Не взорвётся, — пообещал он. — Мне это тоже не нужно. Доставай потом новый…

22 апреля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— А это ещё на кой⁈

Сармат-медик, склонившийся над распластанным Гедимином, насмешливо фыркнул.

— Радуйся, что пункцию мозга не берём. А надо бы. Вы, ликвидаторы, в группе риска. Надо проверять как следует.

Он прижал пальцем полоску пластыря, провёл вокруг клочком ваты, стирая остатки крови, и выпрямился.

— Всё, вставай. Двигай к своим. Кто там на очереди?..

Ранка на бедре затягивалась быстро — через пару минут Гедимин её уже не чувствовал, но старался ни к чему не прислоняться, чтобы не содрать нарастающую кожу. Перед медчастью уже выстроилась новая очередь — проверка на эа-мутацию продолжалась. Гедимин покосился на расписание, вывешенное на двери, и еле слышно хмыкнул. «Будет сегодня медикам работы…»

В штабе ликвидаторов было тесно и шумно. Бойцы Скегги отправились в медчасть первыми, прямо с подъёма, и на этом их «работа» на сегодня была закончена. По пути к штабу Гедимин слышал выстрелы и видел силуэты, мелькающие над полосой препятствий. У входа в туннель маячили пятеро с плазмомётами и двое огнемётчиков, у оружейной стойки в штабе готовились к тренировкам ещё трое. Гедимин досадливо сощурился — туннель был занят минимум до полудня, а если Скегги решит устроить стрельбы…

«Вот тебе и поставил опыты,» — сармат, подавив тяжёлый вздох, сел за стол и придвинул к себе ящичек с обломками камня и фрила. Обрезки проводов были сложены отдельно, других металлических деталей не было — всё уходило на переработку, минуя руки сарматов, и даже проволоку Гедимин достал с трудом.

Несколько секунд он задумчиво рассматривал обломки, потом взял несколько мелких невзрачных камешков, подобранных за городом. Как и большая часть «образцов» в ящике, они были испорчены дезактивацией — от лежания в растворе меи настоящий цвет минерала сменился красноватым. «Надо почистить,» — Гедимин зажал обломок между пальцами и осторожно тронул поверхность «жалом» лучевого резака. «Быстро, пока не нагрелся…»

— Ничего срочного? — Скегги, пройдя вдоль стола, остановился рядом с Вепуатом. Тот сидел у окна, облокотившись на столешницу, и лениво нажимал кнопки смарта. Его дроны после утреннего проверочного запуска отправились на полку и с тех пор там лежали — до завтрашнего утра ни Вепуат, ни другие сарматы за город не собирались.

— Я бы сказал, — отозвался разведчик. — Сиди спокойно. Макаки празднуют, им не до нас.

Гедимин, в очередной раз услышав про праздник, тихо вздохнул. «Опять? А я-то думал, это на Луне много праздников…»

— Тем лучше, — Скегги на ходу хлопнул его по плечу и двинулся к оружейной стойке. — Я в туннель. И ты тут зря не сиди. Бластеры ещё остались, — выберись на стрельбище. И Гедимина с Ренгером захвати, чтоб не скучали.

Закинув за плечи огнемёт, он вышел. Ренгер, склонившийся над очередным образцом органики, даже не шелохнулся. Гедимин отложил горячий камешек остывать, смахнул красные обрезки в утилизатор и взял новый, «нечищеный» обломок. Обычно за такой работой хорошо думалось, но сегодня мысли перескакивали с одного на другое, и на свойствах накопителя никак не удавалось сосредоточиться. «При слишком быстром накоплении энергии эта штука взрывается,» — он снова вспомнил моментальное испарение образца в «лабораторном» туннеле и недовольно сощурился. «Если поблизости ядерный взрыв, лучевая волна, — все эти подстанции и уловители разнесёт на атомы. Удобно сбрасывать на такие объекты „Гельт“ — и сожжёт всю защиту, и всё раздолбает…»

— Ага… — донеслось из-за стола, где сидел Вепуат, и Гедимин, отложив камешек, повернулся к нему — судя по интонации, сармат был чем-то озадачен и слегка напуган. — Вот это по нашей части.

— Что? — Ренгер лениво покосился на него. — Макаки посадили деревья на нерасчищенной территории? Или привезли не те саженцы, и кому-то отгрызло голову?

— Слушай, — Вепуат поднялся и подошёл к его столу. — «Следы двоих студентов, пропавших на прошлой неделе, были найдены в Парке адмирала Крэнга. Парк, заслуживший неприятную славу пристанища бродячих животных…» Нет, вот с этого места: «Одежда и личные вещи пропавших были найдены лежащими в одной куче, пропитанными жидкостью биологического происхождения с прилипшими к ней волосами. Экспертиза установила, что волосы принадлежат пропавшей студентке…»

Ренгер, резко выдохнув, отключил защитное поле над своим столом, освободил руки и выпрямился.

— Дай сюда.

Он несколько секунд смотрел на экран, потом поморщился и, сунув смарт Вепуату, положил ладонь на свой передатчик.

— Скегги, зайди.

«Украшения и платёжные карты были найдены среди прочих вещей» — успел прочитать Гедимин, пока экран был повёрнут к нему. «Комментарии местных жителей: 'Сожраны стаей псов! Вы видели, что в этом парке по вечерам…»

— Паршивое дело, — сказал Ренгер, едва Скегги переступил порог. — Читай.

— Парк адмирала Крэнга… Это же Спэйсмен Форест, северная окраина? — Вепуат, оставшись без смарта, задумчиво сощурился. — Вечно там у них что-то ползает…

Ренгер сердито шикнул на него, и Гедимин, открывший было рот для вопроса, решил промолчать. «Вещи в луже жижи? Ни крови, ничего?» — он почувствовал неприятный холодок под рёбрами. «Тут сейчас много всяких тварей, но это очень похоже…»

— Эа-форма, — бросил Скегги, положив смарт на стол, и взялся за передатчик. — Я так и думал, что эта пропажа — по нашей части. Надеялся, что всё-таки собаки…

— Думаю, оно сожрало там немало собак, — криво ухмыльнулся Ренгер. — Раз это первые пропавшие макаки… Видимо, перебралось туда с малой массой. Большую заметили бы раньше…

«Эа-форма…» — под рёбрами неприятно заныло. «Город был рядом. И там эти пещеры, от озера к новому городу. Кто-то, видимо, нашёл дорогу… ещё сармат или уже… белесая слизь. Малой массой? Недоуничтоженный кусок эа-мутанта? Да, наверное. А потом отъелся на бродячих животных. Вот ведь мерзость…»

— Мерзость, — угрюмо кивнул Скегги — ремонтник в задумчивости не заметил, как заговорил вслух. — И срочная работа… Из города сигналов не поступало. Думают справиться своими силами?

Ренгер качнул головой.

— Скоро поступит. Как только макаки проверят жидкость… Лучше бы справлялись сами.

Скегги кивнул.

— Будем ждать, — он оглянулся на Вепуата. — Звони в совет. Эа-форма в городе. В Спэйсмен Форест не выезжать, в прилежащих районах соблюдать осторожность. Медикам — приготовиться.

26 апреля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Скегги! — Вепуат, разглядывающий что-то на экране передатчика, развернулся к открывшейся двери и разочарованно вздохнул, увидев Гедимина. — А, ремонтник… Пойдёшь в туннель? Осторожно бы ты лазил под землёй…

Гедимин настороженно сощурился.

— Что ещё?

Вчера с утра, перед вылетом, удалось немного поработать — облучить кристаллы накопителя, проверить их реакцию на пролетающий мимо поток плазмы… Сегодня Гедимин пришёл ещё на пять минут раньше, но Вепуат, Скегги и, судя по разложенным на столе инструментам, Ренгер в этот раз его опередили. «Скоро будем тут ночевать,» — сармат недовольно сощурился, но лёгкую досаду тут же сменила тревога.

— В Парке Крэнга пропал патрульный, — сказал Вепуат. — Нашли пустую форму и бластер. Снова всё в жиже.

Гедимина передёрнуло.

— Патрулировал в одном комбинезоне? Sa hasu…

— Экзоскелетов на всех не напасёшься, — криво ухмыльнулся Вепуат и повернулся к открывшейся двери. — Ренгер, ты не видел Скегги? Послал ему вызов — молчит…

— Новости? — помрачневший Ренгер отобрал у него смарт и, дочитав, тяжело вздохнул. — Понятно. Всё ещё в Парке Крэнга? Сытное место…

Он поймал взгляд Гедимина, невесело хмыкнул и протянул ему смарт.

— Надо же быть в курсе… Эту дрянь, похоже, хорошо раскормили.

«Животные тут ни при чём!» — увидел Гедимин фразу, набранную косым шрифтом, — журналисты снова опросили жителей, и этот опрос занял полстатьи. «Власти рады всё свалить на беззащитных. Эти собаки сами боялись людей. Убить вооружённого полицейского⁈ Вы в своём уме⁈»

— Что у них там с собаками? — спросил Гедимин. — Как ни статья, так всё о них…

— Собаки? — Скегги, стремительно ворвавшийся в штаб, притормозил у стола и взял протянутый смарт. — Опять Парк Крэнга?

— В этот раз «коп», — отозвался Ренгер. — Вызова не было?.. Чего они ждут⁈

Скегги криво ухмыльнулся, но не успел ответить — передатчик на его руке протяжно загудел, и в штабе замигали красные светодиоды. Гедимин покосился на свой смарт — экран остался тёмным: оповещение касалось только дежурного отряда, а не «чистильщиков», работающих в пустошах.

— Проверим, — бросил Скегги, выключая передатчик, и перевёл мрачный взгляд на Ренгера. — Вызов есть. Поднимать отряд?

Ренгер, тяжело оперевшись на стол, поднялся на ноги.

— Нет. Сам знаешь…

Скегги кивнул.

— Езжай. Возьми Гедимина.

…«Вот так мы выполняем распоряжения полиции,» — Гедимин быстро отвернулся к стене, чтобы Ренгер не увидел его нелепую ухмылку. «Не даём мне оружия и не пускаем к людям. Или, по-местному, я еду не к людям, а к… собакам?»

Веселиться было не с чего, и сармату было очень не по себе, несмотря на герметичный скафандр на всё тело и плазморез за плечом. «Самое время думать о полиции!» — он, встряхнувшись, шагнул к открывающемуся люку. «Лезет в голову бред…»

Глайдер остановился за три квартала от городского парка — в прогулочную зону тяжёлые фургоны не пускали, и двое сарматов шли до ворот пешком, сопровождаемые опасливыми взглядами «макак». День был вроде не праздничный, но по улице всё время кто-то слонялся — то поодиночке, то группами. Ренгер, ни на кого не обращая внимания, шёл к воротам — широкому проёму в невысокой ограде из прутьев. «Фрил, выкрашенный под металл,» — определил мимоходом Гедимин. «Забавные навершия. Стилизованные ракеты?»

За воротами начинался сосняк, расчищенный от подлеска и расчерченный дорожками с покрытием «под натуральный грунт» — кривым и, на взгляд Гедимина, предельно бессмысленным. Растущая вокруг трава была настоящей, хоть и укороченной по осени, — смесь злаков, частично ещё серая, неубранная после зимы, частично зелёная. «А здесь теплее, чем за стеной,» — машинально отметил Гедимин, глядя на ближайший куст, безлистный, но покрытый почками. «Близость города сказывается…»

— Стой! — Ренгер, не оглядываясь, выставил руку вбок, и Гедимин налетел на неё, как на шлагбаум, и удивлённо мигнул. Сарматы остановились, пройдя от ворот всего пару метров. Впереди, как раз перед развилкой дорог, собралась молчаливая толпа.

«Макак» тут было десятка три, преимущественно самки; в заднем ряду маячили двое грузных самцов, держащих на виду станнеры. Кто-то был вооружён шокером, кто-то прихватил палку. Одна из самок стояла, уперев в землю плакат с изображением вислоухой собаки с неправдоподобно огромными глазами. У другой в руках был картонный щит с крупной надписью по трафарету: «Прекратите убийства!» Толпа растянулась от ограды к ограде, перекрыв проход. Под ногами «макак» Гедимин разглядел оборванную ленту полицейского ограждения.

— Пошли вон! — закричала самка с плакатом. — Убийцы!

— Наш мэр называет убийцами несчастных псов, — раздался голос из толпы. — Бедных забитых зверей, которые из кустов выйти боятся! А сам выпускает в город настоящих убийц, кровавых ублюдков! Эй, слизистые твари! Убирайтесь отсюда!

Гедимин растерянно мигнул, покосился на Ренгера — тот стоял молча, угрюмо щурился на толпу и высматривал что-то за их спинами.

— Пошли вон! — снова закричала самка. — Мы не позволим никого убить! Гоните их! Пусть валят в свой барак!

«Макаки», одобрительно загудев, выставили напоказ оружие и двинулись вперёд. Гедимин потянулся к сфалту, но Ренгер резко мотнул головой и шагнул назад.

— Убирайтесь! — обрадованно крикнул самец со станнером, угрожающе взмахнув «пушкой». — Мы будем стоять тут днём и ночью. Ни один кусок слизи не тронет наших псов!

— Нам не нужны собаки, — сказал Гедимин, сердито щурясь. Ему хотелось выставить защитное поле и пойти своей дорогой. Он был уверен, что «макаки» расступятся — а кто останется, тех можно аккуратно отодвинуть. «Надо идти,» — он в недоумении покосился на Ренгера. «Там эа-форма… Чего он ждёт?»

— Здесь мутант…

Закончить объяснения ему не дали — «макаки» с возмущёнными воплями двинулись вперёд. Разряд станнера ударил сармату под ноги, он схватился за сфалт, но Ренгер, с неожиданной силой вцепившись в его руку, рявкнул в наушник:

— Hetatza!

Не дожидаясь, пока Гедимин промигается, а обрадованные «макаки» продолжат стрельбу, он толкнул сармата в плечо — «Уходим!» — и сам развернулся и быстро пошёл к фургону. Ремонтник, оглянувшись на галдящую толпу, очень неохотно повернулся к ней спиной. «Кто тронет скафандр — улетит в ограду,» — он недобро сузил глаза и перекинул сфалт со спины на грудь. «Пролетит насквозь. Потом пусть судятся со строителями.»

«Макаки» оказались умнее, чем он думал, — оба сармата дошли до машины, сопровождаемые руганью, но никто даже не кинул в них обёрткой или комком грязи. На тротуаре рядом с глайдером появилась крупная надпись «Тески — убийцы», но сам фургон остался чистым, даже части, не прикрытые защитным полем. Ренгер, буркнув пилоту что-то неразборчивое, забрался в бронированный контейнер и нетерпеливо оглянулся на Гедимина. Тот стоял на тротуаре и смотрел на ворота парка, перекрытые толпой. «Макаки», отогнав ликвидаторов, вернулись на прежнее место — и, похоже, всерьёз собирались простоять там до утра.

— Чего застрял? — потерял терпение Ренгер. — Мы тут не нужны. Возвращаемся.

— Эа-форма, — отозвался Гедимин, глядя на ворота парка. — Она ещё там.

Ренгер сердито фыркнул.

— И там и останется. Ты же видишь — она никому тут не мешает.

Гедимин неохотно шагнул на подножку и протиснулся в закрывающийся люк.

— Мы уедем? — недоверчиво спросил он. Ренгер кивнул.

— Когда мы не нужны — мы не навязываемся. Сейчас повернём к стене. Отвезу тебя на расчистки и вернусь в гетто.

Гедимин мигнул.

— Там эа-форма, — он кивком указал на закрытый люк; глайдер уже отъехал далеко от парка, но ещё ни разу не повернул, а значит, направление было верным. — Надо уничтожить. У парка есть другие ворота? Или ограда, где нет камер?

Ренгер невесело усмехнулся.

— Можешь забыть. Мы тут работаем, ремонтник. По найму, а не из принципа. Это не мы должны прыгать через ограду за их мутантами. Это нам должны были расчистить дорогу. Ты видел сегодня хоть одного «копа»?

Гедимин качнул головой. «А верно,» — оторопело подумал он. «Никого в экзоскелетах там не было. Даже на выстрел не сбежались. Вот мартышки…»

— Ну и всё, — буркнул Ренгер, отворачиваясь к закрытому люку. Больше Гедимин не добился от него ни слова.

… — Главное — защищать уши, — уже в пятый раз повторил Вепуат, когда сарматы подходили к штабу. Рабочая смена закончилась, а темнеть ещё даже не начинало, — светлый период удлинялся с каждым днём, приближалось время белых ночей. Гедимин думал, что это к лучшему — легче будет заметить ползущую аморфную массу, если ей надоест ловить собак, и она выберется к сарматам.

— Такие мутанты сначала бьют по ушам, — сказал Вепуат, вслед за Гедимином заходя в штаб. — А потом ищут, куда просочиться. Тебе удобно — только респиратор закрыть, и всё, ни одна клетка не проползёт.

— Угу, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. Вепуату было не по себе, и с тех пор, как ремонтник приехал помогать ему с разведкой, он только и говорил, что об эа-форме. Гедимину уже хотелось заклеить ему рот — он сам с трудом сдерживался, чтобы не оглядываться поминутно и не ёжиться от каждого замеченного блика.

Он медленно опустил сфалт на оружейную стойку (расставаться с оружием не хотелось — кулаки и лучевой резак против эа-формы были практически бесполезны) и повернулся к столу Ренгера. Ликвидатор, казалось, за день ни разу не встал со стула — его занимал только череп крысы, постепенно покрывающийся сложным резным орнаментом.

— Четыре поселения запуганы из-за одной твари, — угрюмо проговорил Гедимин, пытаясь поймать его взгляд. — Если что, зараза пойдёт к нам…

Ренгер поморщился.

— Внимательность, дезинфекция и карантин, — сказал он, рассматривая череп крысы. — И ждать сигнала. Иди спать, ремонтник. Твои нервы ничем не помогут.

28 апреля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Грёбаный мутант! Он ещё в парке, а мои мозги уже не работают,» — Гедимин, досадливо фыркнув, скомкал исчирканный листок и сунул под «жало» лучевого резака. Плавящийся скирлин потёк мелкими каплями, на лету превращающимися в хлопья пепла. Кристаллы накопителя, заряженные и «пустые», поблескивали в кювете, и сармату казалось, что они ему подмигивают. «Работать нужно с ясной головой. А у меня там муть… и эа-форма жрёт „мартышек“,» — Гедимин с кривой ухмылкой закрыл дверцу, ведущую в тайник, и плотно прижал её, маскируя щели. «Тем „макакам“ надо бы прогуляться в ту часть парка, где пропал „коп“. Или их съедят, или они отучатся мешать ликвидаторам, — всё польза…»

В штабе было тесно и шумно — ликвидаторы осматривали оружие, делили между собой аккумуляторы и подсумки со снарядами, как будто собирались не на расчистку заражённой территории, а в бой с колонией радиофагов. Скегги стоял чуть в стороне от суеты, скрестив руки на груди, и едва заметно хмурился. Посмотрев на Гедимина, он качнул головой.

— Сигнала нет. Собирайся на работу.

Сармат криво ухмыльнулся.

— Больше никого не съели?

— Местность оцеплена… да там и раньше мало ходили, — Скегги поморщился. — Там камни, вода и трубопровод. Туда полезут, когда потеплеет. Вот тут-то мутант и наестся.

Гедимин недобро сузил глаза и пошёл к столу, где были разложены запасные аккумуляторы. «Бред какой-то. Уговаривать „макак“ принять нашу помощь… Шли бы они на орбиту Седны!»

30 апреля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Каждый раз всё больше и больше, — усмехнулся Гедимин, взвесив на ладони пакет с мелкими обломками руды. — Скоро счёт пойдёт на тонны?

Арсалан, до сих пор напряжённо наблюдавший за ним, облегчённо выдохнул и ухмыльнулся в ответ.

— Я просил их не увлекаться. Но там все камни разные! Может, тебе именно таких не хватает?

Гедимин, склонив голову в знак благодарности, разделил образцы на три части и спрятал под броню. Экран дозиметра на секунду посветлел — прибор «учуял» сигма-излучение. «А вот это интересно,» — моментально насторожился Гедимин. «Сигма? Наведёнка? Жаль, сегодня не до исследований…»

К штабу ликвидаторов он подходил быстро, почти бегом, — из-за общения с Арсаланом и так задержался на двадцать минут и едва успевал к отлёту. Войдя в здание, он чуть не врезался в Скегги — тот в последний момент ухватил его за руку.

— Сигнал! — громко сказал он, глядя Гедимину в глаза, и тот вздрогнул всем телом. — Езжайте. Ждать некогда.

Ренгер, закинув за плечи плазмомёт, молча поднял руку в приветственном жесте, и Гедимин, кивнув, пошёл за ним.

— Береги уши! — крикнул им вслед Вепуат. — Уши!

…Перед воротами Парка Крэнга стоял полицейский кордон. Четверо мрачных «копов» в экзоскелетах глазели по сторонам и, едва увидев сарматов, двинулись им навстречу.

— Доброе утро, сэр теск, — натянуто улыбнулся один из них. — Путь свободен. Можете работать.

Ренгер смерил его холодным взглядом.

— Надеюсь, в парке тоже нет… посторонних. У нас нет времени на ложные вызовы.

Гедимин ждал, что «макака» выругается, а то и схватится за бластер, но «коп» только махнул стальной «клешнёй», уводя свой отряд с дороги.

— Парк проверен, сэр теск. Вплоть до оцепленной зоны. Если кого-то встретите там… — он криво ухмыльнулся. — Можете их не учитывать. Знаете, бывают несчастные случаи…

Гедимин удивлённо мигнул. «Похоже, кого-то снова сожрали,» — подумал он, глядя на бледные лица под щитками экзоскелетов. «Может, даже патрульного.»

От большого валуна с выбитой на нём головой в шлеме космофлота ликвидаторы свернули влево, туда, где ельник становился гуще, деревья — выше, а рельеф — изрезаннее. Вдоль дорожки, углубляющейся в дикий лес, землю немного расчистили и посадили что-то лиственное — на густо растущих тонких ветках не было хвои, зато Гедимин увидел множество почек, из-под чешуй которых уже торчали зелёные краешки. На мелькнувшую за кустом тень сармат вскинулся, но Ренгер оказался быстрее — защитное поле с тихим хлопком накрыло жертву, и шар выкатился из кустарника под ноги сарматам. Внутри лежало животное — кажется, одна из местных собак, рыжая с подпалинами. Моментально вскочив, оно оскалило зубы и пригнулось, пятясь обратно в кусты. Ренгер, не обращая внимания на попытки пса освободиться, уплотнил защитное поле и взял шар под мышку.

— Это будет кстати. Ловушки-то не всегда срабатывают, — пробормотал он, сворачивая на тропу, уходящую вверх. Здесь уже ничего не сажали, только выложили вдоль обочины неровный ряд булыжников, а потом пропали и они. Теперь тропа от голой земли под елями отличалась только чуть большей расчищенностью — растительные остатки с неё иногда сметали.

Даже днём тут было сумрачно, отовсюду тянуло холодом и сыростью, и чем дальше сарматы шли, тем больше на стволах и ветвях становилось свисающего мха.

— Здесь, — сказал Ренгер, остановившись. В двух шагах от сарматов дорога упиралась в небольшой мост — два средней толщины бревна с приколоченными к ним односторонними перилами. Гедимин на секунду задержал на примитивной конструкции луч сканера и еле слышно хмыкнул: «Синтетика. Так я и думал.»

Мост был перекинут над глубокой расселиной — здесь гранитный монолит дал трещину, и вода постепенно её расширила. Внизу бурлил быстрый ручей, совершенно прозрачный; со скал над ним местами свисал мох и корни растений, но рядом с водой не росло ничего. Гранит продолжал крошиться — в отвесных склонах Гедимин разглядел много трещин, расходящихся в стороны от ручья, а на дне расселины — немало свежих обломков.

Ренгер сжал его руку и показал под мост. «Здесь,» — жестом сказал он. «Первых нашли здесь. Второго — вон там.»

Гедимин проследил за его рукой. То, что осталось от патрульного, было найдено в широкой части расселины, на свежей осыпи на изгибе оврага. Ручей спрямил себе русло, сдвинувшись вправо, а левее осталась небольшая площадка. Невысокая скала, нависшая над ней, была разрезана надвое глубокой вертикальной трещиной, за которой угадывалась сеть таких же, более узких.

«Проверь,» — Ренгер растопыренными пальцами указал на потрескавшийся склон. Здесь было тихо — только бурлила на порогах вода. Животное, закатанное в защитное поле, перестало и рычать, и скулить, и теперь молча копало передними лапами одну из стенок шара — именно ту, в которой Ренгер оставил отверстия для дыхания.

Гедимин провёл сканером вдоль обрыва. Луч упёрся в склон над площадкой, где нашли патрульного, ненадолго задержался и скользнул левее, остановившись у моста.

«Нашёл?» — Ренгер нетерпеливо сжал его запястье. Гедимин кивнул. «В щелях однородная органика. Плотная забутовка на метры вглубь. Наружу не торчит.»

Он на мгновение поднёс руку к респиратору, как будто все пластины и так не были опущены, а отверстия — перекрыты. Ему было не по себе. Он долго смотрел на экран сканера, потом — на склон, изрезанный узкими трещинами, ожидая, что спрятавшаяся эа-форма как-то себя проявит. Мутант не шевелился.

Ренгер подошёл к обрыву вплотную и несколько секунд разглядывал русло ручья. Потом поднял руку и выставил два крайних пальца треугольником, «отрезав» часть потока и скалы вдоль него. «Ты здесь. Следи.»

Он выпустил из рук шевелящийся шар, и собака, выпавшая из защитного поля, свалилась на дно оврага. Она тут же выскочила из воды, встряхнулась и кинулась вдоль скалы к изгибу ручья. Там что-то её остановило — она шарахнулась от камня и с жалобным воем прыгнула на склон. Зацепиться за камень ей не удалось, и она съехала обратно к ручью, чтобы, встряхнувшись, кинуться в другую сторону. Что-то невидимое ударило её в бок, и животное, упав прямо в воду, завизжало, выгибаясь и взбивая лапами пену. Его тело дёрнулось и обмякло, голова ткнулась в дно ручья; вода над пастью помутнела.

Из-под обрыва выползала белесая масса. Гедимин видел, как она вытаскивает из расщелин «хвосты», и как они стекаются к ней, постепенно втягиваясь в плотный ком. Она двигалась очень быстро, непредсказуемо выпуская и втягивая отростки; её «хвост» ещё спускался по скале, а передняя часть уже накрыла собаку. Ручей, текущий поверх сгустка, не размывал его и даже не мешал — слизь наматывалась на мёртвое животное со всех сторон, и вскоре его очертания уже было не разглядеть.

Ренгер вскинул руку, и защитное поле встало стеной вдоль берега, отсекая эа-форму от трещин-укрытий. Вода, уперевшись в преграду, вскипела, дно перекрытого на время ручья обнажилось, но Гедимин выставил второй барьер, и мутант вместе с водой и каменным крошевом был выкинут на сушу. Он заколыхался, стремительно выпуская отростки и вытягиваясь вверх, заполняя всю свою «клетку», — но в ней отверстий для воздуха не было.

Эа-форма ещё долго пыталась выбраться — и когда плазма резала её на части, и когда шевелящуюся массу медленно выжигали пучком нейтронов… Через час от мутанта осталась запёкшаяся корка и немного жидкости, но в ней ещё что-то копошилось. Ренгер уплотнил защитное поле и ждал, удерживая его, пока Гедимин настроит распыление плазмы. После взрыва копоть оседала долго, и ещё дольше сарматы следили за уже неподвижным осадком. Там уже ничего не шевелилось, но Гедимин всё равно потратил ещё четверть часа, проверяя остатки сканером. Живых клеток не было.

— Фонить будет долго, — сказал Ренгер, поднявшись к нему из расселины. Пока Гедимин сканировал сажу, ликвидатор тщательно «прожаривал» нейтронным лучом дно ручья, обрыв и трещины в граните — все участки, которых эа-форма коснулась хотя бы одним отростком.

— Залить меей? — спросил Гедимин, высыпав остатки мутанта в контейнер из свинцового рилкара. «На базе ещё раз прожарим. Тут лучше не рисковать.»

— После, — качнул головой Ренгер; взгляд у него был усталый и недобрый. — Поставь знаки, и пойдём к машине. Больше тут ничего нет?

Гедимин схватился за сканер — от предположения, что эа-форма была не одна, ему сразу стало нехорошо.

— Прибор не видит, — сказал он через несколько минут проверки. — В этом овраге чисто.

Ренгер, кивнув, одобрительно сжал его локоть и двинулся обратно сквозь ельник. Гедимин пошёл за ним, стараясь ни к чему не прикасаться. «На базе надо будет прожарить всю броню. Градусов до пятисот, не меньше… нет, лучше одолжить у Ренгера нейтронник. Я эту дрянь не трогал, но мало ли…»

— Правила помнишь? — негромко спросил Ренгер, когда они выбрались из ельника на освещённую тропу. — Три дня в строгом карантине, две недели под наблюдением.

Гедимин поморщился.

— И пробы мышечной ткани?

— Месяца два на каждой проверке, — Ренгер угрюмо сощурился. — Пока медики не успокоятся. Их можно понять. Самому не по себе. Никого бы туда не тащил, но одному не справиться.

Гедимин попытался улыбнуться, но получилась кривая ухмылка.

— Мы не трогали эту тварь. Никто не заразится.

04 мая 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Вепуат, увидев Гедимина на пороге штаба, облегчённо вздохнул.

— Уф! Хорошо, что ты не заразился. Мы тут сильно волновались…

Ренгер, вошедший в комнату вслед за Гедимином, насмешливо хмыкнул.

— А моя судьба уже не вызывает волнений?

Вепуат смутился.

— Ну, может, у тебя уже иммунитет, — пробормотал он, быстро отходя от стола Ренгера. Хотя в штабе было немало сарматов, свободное место никто не занял, и всё оборудование лежало там же, где Ренгер его оставил. Гедимин покосился на свой сфалт и приборы, вынутые из скафандра, — их корпуса ещё сохраняли красноватую окраску. «Из меи выловили. Хорошо. Постепенно отмоются…»

— Иммунитет? — Ренгер недобро сощурился.

Скегги, читавший что-то у окна с отобранного у Вепуата передатчика, зашевелился и выставил вперёд руку.

— Тихо! У нас тут новости. Точнее, гости.

В штабе стало тихо. Все сарматы повернулись к командиру, и даже Ренгер на секунду оторвался от проверки оборудования.

— «Вестингауз», — пояснил Скегги под нестройное хмыканье и переглядывание. — Сразу после праздника в Ураниум пришлют комиссию. В основном ради северных строек… но по нашим территориям тоже пройдутся. Так что — полная готовность!

Он криво ухмыльнулся.

«Комиссия из „Вестингауза“?» — на секунду Гедимин ощутил беспокойство, но оно тут же улеглось, только в груди слегка заныло. «Уже не моя забота. Пусть Гварза с ними возится. Или кто там у них атомщик…»

— Нам-то чего дёргаться? — пожал плечами Ренгер, как будто подслушавший его мысли. — К нам не пойдут. Нам только присмотреть, чтобы их в шахтах не сожрали. И то ещё, может, сопровождать поручат северным отрядам…

«Станцию обещали к середине лета,» — вспомнил Гедимин, и ему снова стало не по себе. «Должны уже строить. Слишком быстро… неудивительно, что „Вестингауз“ устроил проверку. Там, конечно, те ещё проверяющие…»

— Кому что поручат, не знаю, — отозвался Скегги, протянув Вепуату уже ненужный передатчик. — У меня приказ — держать под рукой двойной отряд.

Вепуат, беспокойно зашевелившись, быстро оглянулся на Гедимина.

— У меня план горит, — напомнил он. — Я и так уже неделю без напарника. Зачем тебе механик в дежурном отряде? Макаки, небось, со своими приедут.

Скегги усмехнулся.

— Как ты раньше-то работал?.. Ну ладно, оставайся при своём напарнике. Вы вроде сработались… а к макакам его, и правда, выпускать незачем.

Гедимин недовольно сощурился. «Вспомнил! Как надо было крыс травить и мутанта жечь, так о „макаках“ не думал…»

Вепуат склонился над ним и надавил ладонями на его плечи, приподнимаясь на цыпочках. Гедимин удивлённо мигнул.

— Знаешь, каких тварей я нашёл? — прошептал разведчик, наклонившись к его шлему. — Целое гнездовье! Жаль будет, если их решат зачистить. Я таких раньше не видел…

05 мая 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

На столе у входа стояли вскрытые коробки со всякой «мартышечьей» снедью. По ярким обёрткам Гедимин скользнул равнодушным взглядом, но на последнем ящике задержался — там лежали маленькие банки из металлизированного фрила.

«Сгодятся на ячеистый контейнер,» — подумал сармат, потрогав одну из банок. «Фрил прочный, химически стойкий. Только очистить и продезинфицировать…»

— Банки не выкидывайте, — попросил он, повернувшись к сарматам у оружейной стойки. — Мне пригодятся.

Из-за чьей-то спины на знакомый голос выглянул Вепуат и весело хмыкнул.

— Занимай очередь! Будешь за Ренгером и Йигисом. Если после них что-то останется…

Гедимин удивлённо мигнул. «Всем нужны контейнеры… Ренгер, вроде, признанный биолог. Что, ему не дают нормальных банок?»

— Скажи, сколько тебе надо, и я оставлю, — отозвался из-за стола Ренгер, недовольно щурясь на приглушённые смешки. — И кстати — ты не брал мою щёлочь? Давно не подходишь, — не нужна, или опять порылся на складе?

Гедимин сердито фыркнул.

— Я не трогал твои вещи. Пока не до опытов — весь день на расчистках.

Над дверью штаба замигали светодиоды, и под потолком задребезжало — траспорт, увозящий ликвидаторов за город, уже подъехал и ждал пассажиров. Гедимин, оглянувшись напоследок на ящики с «мартышечьей» едой, закинул за плечи сфалт и двинулся к выходу. «Вернусь — все коробки будут пустыми. Тут два отряда — точно всё сожрут. И банки растащат…»

…Гедимин тронул землю ладонью — даже на ощупь она была теплее, чем там, откуда сарматы начали разведку. Над озерцом, зажатым в скалистых берегах, поднимался пар. Ряби на воде не было, да и саму воду трудно было разглядеть под плотным ковром из плосколистных растений. Толстый слой живой и мёртвой листвы растянулся от берега до берега, кое-где из него торчали короткие побеги — то ли соцветия, то ли початки. Издалека было видно, как он весь колышется от миллионов живых существ, копошащихся внутри.

Более крупные животных держались выше, у скал, обвешанных ячеистыми структурами — чем-то вроде пчелиных сот. Они сновали над водой, то и дело стремительно пикируя к слою листвы, что-то из него выхватывая и так же быстро взлетая. Издалека Гедимин принял их за птиц, но присмотревшись, только покачал головой — эти существа, раздутые изнутри, с четырьмя складными крыльями по бокам и лучевой симметрией тела, явно вывалились из какого-то портала. Одно из них, коснувшись воды, вдруг дёрнулось и, так и не взлетев, свалилось в заросли; растительный ковёр всколыхнулся, и кто-то невидимый утащил «птицу» на глубину. Гедимин, ошеломлённо мигнув, потянулся за сигма-сканером.

— Электрический разряд, — ухмыльнулся Вепуат, заметив его движение. — В воде свои хищники.

— Рыбы? — в памяти Гедимина всплыло что-то о животных, вырабатывающих электричество, и при этом не электрофагах. Вепуат качнул головой.

— Растение. Причём — одно из немногих с корнями… Мне больше интересны вон те штуки в воздухе. Они холоднокровные, ты знаешь? Любопытно даже, как все эти колонии пережили местные зимы…

Гедимин окинул взглядом густонаселённое озеро и скалы над ним. «Вепуат прав. За один месяц такое не вырастет. Это всё живёт тут лет десять, если не больше. Интересно, где их портал? Закрылся он, или ещё нет?»

— Откуда идёт тепло? — он сунул Вепуату под нос показания термометра. Сармат пожал плечами.

— Растения гниют…

— Ты брал пробы? — Гедимин настороженно сощурился. «Да не растения… Тут что-то на дне. Портал… портал может работать в водной среде? А открыться из воды в воду? Взрыв, наверное, был сильный… Hasu! Это не озеро. Это кратер. А натекло в него снизу…»

— Вепуат, — Гедимин толкнул разведчика в бок. Тот, недовольно хмыкнув, отвёл взгляд от животных и повернулся к напарнику.

— Пробы? Ну, возьмём. Никуда не денемся. Ещё пожалеешь, что мы мимо не прошли…

Гедимин сузил глаза.

— Там, внизу, портал. Надо сообщить Скегги. Оцепить это место. Сюда нельзя соваться.

Вепуат мигнул.

— Портал? Открытый? Да не, бред… Прямо в озере?

Он несколько секунд недоверчиво смотрел на Гедимина, но, поняв, что тот не шутит, потянулся за пристёгнутыми за спиной дронами.

— Проверим…

Передатчик на его запястье мигнул и загудел. Молчаливые холоднокровные «птицы» взметнулись над озером и умчались к скалам. Вепуат, вполголоса помянув спаривание с «макаками», отложил дрон и взялся за передатчик.

— Has— sukemesh!.. — он с силой вдавил палец в кнопку. — Гедимин, тебя ждут в офисе. На дальнем краю расчисток стоит налвэнский глайдер. Иди к нему, он без тебя не улетит.

— Налвэнский⁈ — сармат настороженно сощурился. Вепуат тяжело вздохнул.

— Какие-то дела совета. Говорят, срочно.

…Гедимин, выйдя из глайдера в пустынный коридор офиса, быстро огляделся по сторонам. Он сам не знал, чего ожидал, пока транспорт летел над оврагами Айви Спрингс — то ли дымящихся развалин на месте ИЭС, то ли отряда в тяжёлых экзоскелетах. Но встретил его одинокий патрульный «Вайтрока».

— Кет? Идём, — он протянул руку к плечу сармата, но Гедимин молча показал ему кулак, и патрульный отодвинулся, даже пробормотав что-то извиняющееся. Следующего патрульного ремонтник увидел уже у входа в комнату. Он стоял у приоткрытой двери, с озадаченным видом вслушиваясь в голоса из проёма.

— Кенен, у вас у всех тут своя гордость, — с нескрываемым раздражением говорил кому-то Кенен Маккензи. — Сейчас придёт он — и вывалит свою. Сейчас не время для таких вещей, понимаешь? Завтра тут будет комиссия «Вестингауза». И что я им покажу⁈

Его собеседник презрительно хмыкнул.

— Своих специалистов, Маккензи. И результат их долгой работы. На твоём месте я бы искал неисправность.

— А я чем, по-твоему, занят? — фыркнул в ответ Кенен. — Только это не неисправность. Ты что, не понимаешь? Он работал на Ассархаддона!

Гедимин мигнул. Он уже переступил порог и теперь смотрел, остановившись у двери, как спорят между собой Кенен Маккензи и Кенен Гварза. Первый, одетый в сарматский скафандр, комкал в кулаке узорчатую шапку.

— Ты тоже работал на Ассархаддона, — отозвался Гварза. — И что? Это делает тебя физиком-ядерщиком?

Маккензи, с присвистом выдохнув сквозь респиратор, развернулся к двери и выдал неестественно широкую ухмылку.

— Гедимин! Ты дождался. Я всё-таки приполз к тебе, как побитый пёс. Надеюсь, ты доволен!

Сармат сузил глаза.

— Чего тебе, Маккензи? Я тебя не звал.

— И я, кстати, тоже, — вполголоса, но вполне отчётливо добавил Кенен Гварза.

Маккензи, даже не взглянув на него, хлопнул себя по бёдрам.

— Только одно, ремонтник. Исправь то, что натворил, — и больше я тебя не побеспокою! У каждого свой путь — мало ли, какие удовольствия ты нашёл в травле крыс и вытирании чужого дерьма…

Гедимин шевельнулся, и Кенен проворно подался назад. Гварза фыркнул.

— Что я сделал? — спросил ремонтник, пропустив остальную болтовню мимо ушей. Что Маккензи в досаде, он и так знал — с тех пор, как оставил его у госпиталя Ураниум-Сити; сейчас Гедимина в чём-то обвиняли, и ему это сильно не нравилось.

— Смотри, — Кенен щёлкнул пальцем по передатчику, разворачивая голографический экран. По нему тянулись две извивающиеся линии. Только через несколько секунд Гедимин узнал их — это были графики интенсивности излучения. Сверху дёргалась, выдавая резкие пики в обе стороны, кривая «сигмы», снизу за ней тянулся, более сглаженно, но тоже с зубцами, «омикрон». «Реакция не прерывается,» — машинально отметил про себя Гедимин. «Что с нагревом? А, стабильно… Повезло. Я бы такой реактор заглушил. Сколько минут это длилось?.. Мать моя колба! Чего они ждали трое суток⁈»

— Почему не заглушили? — спросил он, отодвинув руку Маккензи вместе с экраном и взглянув ему в лицо. — Реактор нестабилен. Ждали вылета в надкритику⁈

Кенен досадливо поморщился.

— Это показатели после глушения и перезапуска. А вот что было до. Это середина апреля.

Гедимин скользнул взглядом по новым графикам. Все зубцы и падения кривых ему были знакомы — вот «раскачивается» «сигма», вот подтягивается за ней «омикрон», и волны взлетают всё выше, вот нижний график перехлёстывает через верхний… Стержни упали две секунды спустя, но кривые ещё долго колебались, затухая.

— Мы выжидали почти сутки перед запуском! Думаешь, это помогло? — Кенен сердито фыркнул. — Приезжай, теск. Я обещал Айзеку, что привезу тебя, даже если понадобится отряд экзоскелетчиков.

Гедимин недобро сощурился.

— Я тут при чём? Это твой реактор. Откуда ты его вытащил? Туда и иди за ремонтниками.

«Так я и знал,» — холод в груди с каждой секундой становился неприятнее. «Они довели эту штуку до аварии. И ни одна тварь теперь не знает, что с ней делать. Ну, я приеду, — и что⁈»

— Знаешь, когда это началось? — спросил Кенен, глядя ему в лицо с непонятным выражением, злым и растерянным одновременно. — Вот, смотри. Декабрьские графики. Тогда удалось затушить. А это — конец марта и начало апреля. Ничего не напоминает?

«Двадцать пятое, утро…» — Гедимин упёрся взглядом в точку, за которой плавная кривая сигма-излучения выдала резкий пик — и пошла вразнос. «И такой же скачок утром тридцать первого. Температура в норме, стержни неподвижны, внешнее вмешательство…» Он смотрел на графики, выискивая следы «пробоя» — омикрон- или сигма-луча, извне попавшего в активную зону, но ничего не находил. «Отчего она задёргалась? Проверить бы нормально всю эту штуковину…»

— И что? — он растерянно взглянул на Кенена. — Что у вас там было в эти дни? И при чём тут я?

— Правильный вопрос, — вполголоса заметил Гварза. — Я бы тоже послушал объяснение. Только объяснение, а не мистический бред.

Маккензи сердито фыркнул.

— Можешь думать что хочешь, Кенен. Гедимин понимает, о чём я говорю. Просто пока притворяется дураком. Твоя работа, Кенен?.. Ладно, не отвечай. Слушай, Гедимин. Мы с Айзеком исползали каждый миллиметр этих грёбаных графиков. Когда кривые начали плясать — оба раза ты был под станцией. Не знаю, что ты сделал, и как это объяснить кому-нибудь вроде Гварзы, — но дело именно в тебе.

Гедимин встретил его сердитый взгляд, не дрогнув, только внутри что-то оборвалось, и холод из-под рёбер выплеснулся на кожу. «А ведь он не врёт. Оба раза существо меня видело. Выдавало реакцию. Я думал, только в мой мозг… а оно расшевелило реактор. Оба раза, и во второй — сильнее. Раньше такое уже было… другой реактор, всё другое, но эта тварь… Уран и торий! И что мне теперь с этим делать⁈»

— Я не прикасался к твоим реакторам, — угрюмо сказал он. — Не вешай на меня диверсию.

Гварза одобрительно хмыкнул.

— И то верно. Гонки под станцией — идиотизм, но умеренный. А вот если бы Маккензи подпустил тебя к щиту управления…

Кенен сердито мотнул головой.

— Если бы я «вешал диверсию», я пришёл бы не один. И пришёл бы не я, а федералы.

Гварза с широкой ухмылкой ударил кулаком о ладонь.

— Макаки тупые, но не настолько. «Сармат мысленно повредил реактор, находясь от него в сотнях метров»? Да, конечно, федералы сразу поверят!

Кенен смерил его досадливым взглядом и протянул руку к Гедимину.

— Не знаю, что там у тебя с мозгом при таких-то повреждениях, — он едва заметно поморщился, — но мне кажется — ты понимаешь, о чём я. И, возможно, уже придумал, как это прекратить. Если мы покажем вот такой реактор «Вестингаузу», нас с потрохами съедят. И первым огребёт Айзек. Если честно, это он просил о помощи. Я-то всегда могу прикинуться дураком. А вот главный атомщик «Налвэна»…

Он многозначительно посмотрел на Гедимина. Тот поморщился.

— Подставишь Айзека — шею сверну, — пообещал он. — Что я должен сделать⁈ У меня от этого реактора даже чертежей нет.

Кенен, прочитав что-то в его прищуренных глазах, облегчённо вздохнул и осклабился.

— Нет чертежей⁈ С Айзеком пора поговорить. Я думал, уж такой-то ерундой он тебя снабдил ещё в первую встречу. Нет, надо с ним поговорить, — совсем расслабился…

Гедимин вспыхнул и уставился в нагрудник Кенена, понадеявшись, что Гварза не прочтёт его мимику. Гварзе, однако, было не до того — он резко выдохнул и двинулся к Маккензи.

— Ты там о чём?

Кенен развёл руками, изображая сожаление.

— Знаю, тебе приятно держать лучшего из моих спецов на должности ассенизатора. Но мы такую роскошь себе позволить не можем. Идём, Гедимин. В чертежах недостатка не будет.

…Глайдер подвёз их прямо к воротам главного корпуса — квадратной коробки, выстроенной стена к стене с двумя ярко окрашенными куполами, над которыми поднимались ветвистые мачты передающих антенн. Купола с торчащими над ними антеннами бросались в глаза так же, как когда-то — градирни «Полярной Звезды»; к их виду Гедимин так и не привык, сколько ни просиживал напротив энергостанции «Вайтрока». «Реактор-мишень. Не промахнёшься,» — криво ухмыльнулся он, проходя под высокой аркой к турникету. Кенен Маккензи, придержав его за плечо, поднятой рукой посигналил насторожившимся охранникам. Турникет пискнул, защитное поле в проёме арки растаяло, пропустив сармата в коридор, упирающийся в подъёмники.

— Айзек, мы на месте, — сказал Кенен в передатчик, едва кабина лифта закрылась. — Да, он тоже. Открывай альнкиты. Сначала к тебе? Как скажешь. Но доступ открой. Не запускал? Ну и хорошо.

«Реакторы заглушены,» — Гедимин подавил облегчённый вздох. «Ещё долго тянули при такой нестабильности. По крайней мере, обойдётся без взрывов…»

Айзек стоял у щита управления, уступив кресло сменщику, и неотрывно глядел на монитор. Там ползли две линии, зелёная и красная; одна плавно уходила вниз, другая тянулась параллельно оси времени, то и дело выдавая неровные зубцы. «Сигма пульсирует,» — Гедимин вгляделся в график, пытаясь найти закономерности, но вскоре сдался. «Неритмичная пульсация. Странно выглядит.»

Схемы двух реакторов были рядом — кольца из твэлов, вложенные друг в друга и разделённые барьерами из накопителя, стравливающими лишнее излучение. Все управляющие стержни были опущены. Гедимин узнал их по обозначениям — щит управления вообще мало изменился со времён «Полярной Звезды», разве что убрали всё, что было связано с машинным залом, и добавили мониторы для контроля антенн-излучателей. Сармат на долю секунды задержался на них взглядом — там шёл штатный сброс омикрон-излучения с реакторов, остановленных, но «фонящих», на вращающиеся накопительные сборки. Индикаторы показывали, что излучение не стало слабее — передающая оболочка реакторов собрала в себе очень много энергии, и нескольких часов было недостаточно, чтобы исчерпать эти запасы.

— «Сигма» дёргается, — услышал Гедимин тихий голос Айзека. Оператор отошёл от мониторов и встал рядом с Кененом. Он отчитывался, изредка оглядываясь на ремонтника, и его веки заметно дрожали.

— Ипрон распыляли? — деловито спросил Гварза, оттеснив Кенена Маккензи и вглядываясь в мониторы. Айзек качнул головой.

— После ипрона твэлы три дня надо чистить. Комиссия завтра…

Гедимин сердито сузил глаза. «Дождутся они аварии со своими „мартышками“. Комиссия у них… Мать моя пробирка, так что с этими штуками не так?»

Он подошёл к пульту, тронул знакомые клавиши — поверх концентрической схемы легли показания зональных датчиков. «Нейтронов нет,» — первым делом отметил Гедимин. «Этот фактор убрали — уже хорошо. „Омикрон“… вот источники — сборки, а вот накопитель — отток идёт вверх. Теперь — откуда „сигма“… здесь чисто, остаётся… М-да. Вот это плохо…»

Пульсирующее сигма-излучение выдавали сами твэлы — равномерно, одинаково как на внутреннем кольце, так и на внешнем, словно весь реактор был затронут каким-то процессом, на который не влияли ни накопительные барьеры, ни управляющие стержни.

«Отсюда сбросят ипрон, если что…» — Гедимин нашёл взглядом встроенные распылители. Их крышки удерживал электромагнит — только отключить, и мелкая ипроновая пыль со связующей смолой зальёт активную зону. «Странный механизм гашения. После этого, и правда, только вручную отчищать. При хорошем нагреве так въестся — не отдерёшь…»

Маккензи, Гварза и Айзек негромко переговаривались за его спиной, как будто забыв о сармате, и он был этому рад — сказать ему было нечего. В голове нарастал знакомый неприятный гул. Гедимин зажмурился на секунду, плотно прижав ладонь к шлему, — легче не стало. «Вот Хольгер не медлил бы,» — он криво ухмыльнулся, тронув пластину над виском. «У него на всё был один ответ…» Надавив на пластины с двух сторон, Гедимин медленно сдвинул их вверх.

Зубцы красной линии на экране резко взмыли в высоту. Под мониторами часто замигали красные светодиоды. Гедимин видел их всего секунду, потом пришлось зажмуриться — невидимые раскалённые нити впились в лицо, обхватили голову, дрожа и переплетаясь, выжимая жидкость из глаз. Шевелиться было больно — волокна словно натягивались, врезаясь в обожжённую кожу. Сармат услышал сдавленный хрип и даже не сразу понял, что звук выходит из его горла.

— С-стой, — выдохнул он, держась двумя руками за шлем. — Уймись!

Он не был уверен, что у существа, кем бы оно ни было, есть уши — но оно отреагировало мгновенно. Тонкие щупальца, стремительно снижая температуру, отлепились от головы и потекли вниз по спине и груди, переплетаясь между собой, выпуская отростки и прощупывая кожу. Жжения сармат уже не чувствовал — только щекотку. На мониторе перед глазами красная линия то тянулась ровно, то резко взмывала вверх, выдавая одинокий пик.

— Тихо там, — прошептал Гедимин, глядя на схему реактора. «Альнкит,» — всплыло в памяти название. «Текущий жар.» Он представил себе концентрические круги, залитые холодным зеленоватым светом, блики, дробящиеся на стеклоподобном веществе внешней оболочки, тёплые стержни под пальцами.

— Тихо, уймись. Всё в норме. Эти штуки… они должны работать.

Он судорожно сглотнул — в горле пересохло, слюна стала вязкой, сердце билось часто и гулко, кровь стучала в ушах. Пучок сплетённых щупалец обвил грудную клетку и, по ощущениям, уходил куда-то под лопатку, повторяя своей пульсацией ритм сердцебиения.

— Гедимин! — услышал он, и кто-то вцепился в его плечи. — Что с тобой? Слышишь меня?

Сармат вяло встряхнул головой и сфокусировал зрение на испуганном Айзеке. За спиной оператора виднелся щит управления с погасшими аварийными светодиодами. Красную линию сигма-излучения Гедимин разглядел не сразу — она опустилась на пол-экрана и тянулась поверх зелёной, изредка выдавая слабые всплески. С каждой минутой они становились незаметнее.

— Так-то лучше, — прошептал сармат, прижимая ладонь к рёбрам. Невидимые обручи уже разжались, но пульсирующий пучок по-прежнему уходил под лопатку и чувствовался при каждом вдохе. Тонкие тёплые волокна снова легли поверх висков и замерли, прилипнув к коже.

Гедимин отодвинул Айзека, испуганно заглядывающего ему в глаза, и подошёл к щиту управления. Операторы при его приближении беспокойно зашевелились.

— Ya’at, — коротко сказал им Гедимин, уже не заботясь о том, можно тут говорить по-сарматски или нельзя. Он смотрел на выровнявшуюся кривую сигма-излучения. В реакторах больше ничего не пульсировало, и общий фон заметно снизился — обе установки «успокоились».

— Выждать пару часов до запуска, — распорядился Гедимин. — А лучше бы до ночи не дёргать.

Он повернулся к Айзеку.

— Тяжёлый скафандр далеко? Надевай, пойдём в реактор. Я посмотрю вблизи на твэлы, а ты… кое с кем познакомишься.

Он криво ухмыльнулся, глядя, как глаза Айзека изумлённо расширяются.

— Вы тут раньше с ним, — он кивнул на схему альнкита, — не общались? Выделите кого-нибудь… или пусть само выбирает. Оно различает сарматов…

Айзек мигнул.

— Оно? — переспросил он. — То, о чём Хольгер говорил⁈ А что, в этих реакторах оно тоже…

Гедимин пожал плечами.

— Оно здесь.

Айзек хотел ещё о чём-то спросить, но осёкся и молча ткнул пальцем в стену, отодвигая неприметную дверную створку. На той стороне за дозиметрической рамкой вдоль камер дезактивации тянулись стапеля для тяжёлой брони. Гедимин, оценив её запасы, одобрительно хмыкнул — тут хватало на всех операторов, включая филков, и ещё оставалось два скафандра.

— Быстрый спуск, — Айзек кивнул на длинное помещение. — Прямо внутрь блока. Пройдём здесь.

Едва Гедимин шагнул к открытой двери, невидимый «канат» из пульсирующих волокон выдернулся из-под его лопатки и пропал, оставив только «нитки» на висках и лбу. Сармат выдохнул сквозь стиснутые зубы — по ощущениям, между его рёбер взаправду протащили какой-то трос. Пришлось упереться рукой в стену и несколько секунд размеренно дышать. «Контакт с чужеродным разумом,» — он криво ухмыльнулся, отметив, как дрогнули волокна на висках. «Как бы не сдохнуть от таких контактов…»

— Открыть активные зоны, — Айзек повернулся к оператору, занявшему его место. — Полный допуск!

Кенен Гварза, до того молча наблюдавший за сарматами, резко выдохнул и шагнул к открытой двери.

— Что здесь происходит? — сердито спросил он. — Симптомы эа-мутации или попытка диверсии?

Маккензи цапнул его за плечо и с неожиданной силой дёрнул к себе.

— Кенен, назад! Ни во что не лезь, — велел он. — Стой и молчи! Джед знает, что делает. Для того его и звали.

Что ответил изумлённый Гварза, Гедимин уже не слышал — санпропускник закрылся, и они с Айзеком остались вдвоём среди стапелей, подмигивающих датчиков и квадратных луж красноватого раствора.

— Значит, вечером можно будет запускать? — спросил Айзек, залезая в тяжёлый скафандр. Это была его старая броня — снаряжение реакторного пилота, привезённое из Кларка. «Не отняли,» — отметил про себя Гедимин. «Хорошо. Современные — хуже.»

— Не знаю, — отозвался он. — Это ваш реактор. Я бы рискнул.

Айзек тяжело вздохнул.

— Пришлю за тобой вечером. Без тебя ничего делать не будем. Пусть Кенен с Гварзой договаривается, как хочет.

Гедимин хмыкнул.

— Вы же с Гварзой работали, — напомнил он. — С ним осваивали альнкит. У вас, небось, инструкции от Куэннов остались…

Айзек потупился.

— Давай спускаться. Вот тут лестница. На рамки внимания не обращай — для нас всё отключили.

«А ведь инструкции есть,» — думал Гедимин, спускаясь за ним в пустой лестничный колодец и поглядывая на мигающий дозиметр — сигма-излучение проходило сквозь стены свободно. «Та запись с территории Куэннов… Я ведь видел фрагмент — тот, где радиометры зашкалило… Им должны были всё объяснить. Про зверька, про управление накопителем…»

— Знаешь, как выдавить энергию из накопителя? — спросил он, замедлив шаг. Айзек, обернувшись к нему, растерянно хмыкнул.

— Выдавить?.. Она излучается при переполнении. Держать рядом пустое кольцо или пластину — и будет отток, пока уровень не сровняется. Вовремя менять, чтобы не застаивалась…

Гедимин качнул головой.

— Не это. Как выдавить до переполнения? Управляющую пульсацию знаешь?

Айзек мигнул.

— А как прекратить отток? Чтобы само не излучалось? — Гедимин заглянул оператору в глаза и досадливо сощурился. — А что делать со зверьком, объясняли? Их хотя бы один или много?

Айзек покачал головой.

— Про зверька я слышал только от Хольгера… и то думал, что он смеётся. А тебя прямо к стене швырнуло… — он поёжился. — Ты умеешь с ним говорить?.. У Куэннов даже механизмов управления не было… может, напрямую договаривались? Я не знаю. Нам показали то, что было нужно. Надо было тебя туда…

Он виновато вздохнул.

«Договариваться с реакторами…» — Гедимин поморщился. «Чем дальше, тем больше вокруг бреда. Ладно, надо работать…»

…Поглощающих слоёв было три, все — из тёмно-синего, особо тяжёлого и вязкого накопителя. «Этот выдержал бы сгусток плазмы,» — мелькнуло в мозгу сармата, когда он внаклонку, чуть ли не на четвереньках пролезал в узкий проём, оставленный в оболочке альнкита. «Поглотил бы без остатка. Огромная энергоёмкость.» Он покосился на пластины-регуляторы — единственный механизм, управляющий оттоком ЭМИА-энергии из реактора. «Тут всё в порядке. После аварий натренировались…»

Его сердце сделало лишний удар, когда он прошёл сквозь поглощающие оболочки и встал перед составленным из твэлов кольцом. Зеленоватый свет показался ему ослепительно ярким — он тёк со всех сторон, обволакивая альнкит, и в нём явственно проглядывали витки спирали — в реакторе кружил световой смерч. Гедимин протянул руку, осторожно коснулся ближайшего твэла и вздрогнул — на него со всех сторон одновременно уставилось что-то невидимое, но очень внимательное. Это был даже не взгляд с потолка «стадиона» под станцией — теперь «существо» отрастило несколько десятков глаз и равномерно распределило их по активной зоне. Гедимину мерещилось, что там, откуда оно смотрит, зелёные блики ярче. Несколько секунд он глазел на них, пытаясь построить из них очертания «зверька», потом встряхнул головой и нервно усмехнулся.

— Ты здесь? — он положил ладонь на кольцевую сборку. — Видишь меня?

«Говори уверенно,» — мелькнуло в мозгу. «Как с „макаками“, когда им приказываешь.» На секунду он смутился, подумав, что на такое сравнение «реакторник» может и обидеться, но решил продолжать. «Нашли контактёра, мать моя пробирка…»

Невидимые волокна на коже слегка нагрелись — видимо, это был ответ. Гедимин одобрительно похлопал ладонью по сборке и повернулся к Айзеку, так и застывшему у входа.

— Убери пластины, — он тронул пальцем шлем. — Пару штук по бокам. Пусть оно тебя видит.

Айзек судорожно сглотнул и медленно поднёс руку к шлему. Гедимин перевёл взгляд на сияющий альнкит. «Всё-таки это красиво. Не зря я тогда возился…»

— Живёшь тут? — он снова тронул сборку, чувствуя кожей пронизывающие взгляды со всех сторон. — Откуда взялся? От Куэннов? Знаешь их?

Когда он открыл рот, волокна задрожали, меняя то температуру, то расположение. Он ждал особой реакции на упоминание Куэннов, но её не было.

— Куэнны, — повторил он, покосившись на бликующую стену из тёмно-синего «стекла». Существо не отреагировало. «Странно. Был уверен, что… Может, на самом деле название другое? А „Куэнны“ — краткий вариант для чужаков? А, чтоб вас всех…»

— Ладно. Меня знаешь?

Волокна затрепетали, нагреваясь на несколько градусов и сползая с висков на скулы. Гедимин изумлённо мигнул. «А вот это — ответ…»

— Тихо ты, — смущённо буркнул он. — Я тебе тоже рад. Хоть что-то разумное.

За его плечом обиженно фыркнул Айзек. Гедимин, обернувшись, цапнул его за руку и, прежде чем сармат опомнился, плотно прижал его ладонь к сборке.

— Это Айзек, — сказал он. — Запомни его. Он будет здесь. Позаботится о реакторах. И о тебе тоже. Не мешай ему. Всё должно работать. Ясно?

Волокна, потеплев, снова скользнули вдоль щёк. Айзек коротко вскрикнул и дёрнулся, пытаясь высвободить руку. Гедимин отпустил его и оттолкнул к стене — растерявшийся сармат мог врезаться в топливные сборки. Айзек мотнул головой и прижал пальцы к шлему.

— Тихо! — Гедимин схватил его за запястья, испугавшись, что сармат опустит пластины и прервёт контакт. — Оно неагрессивно. Жжётся?

— Н-нет, — Айзек встряхнул головой и аккуратно потянул руки на себя. — Немного непривычно. Оно словно… рассматривает. Изучает.

Он неуверенно усмехнулся, оглядываясь на тёмно-синюю стену.

— Надо же… Хольгер не говорил про глаза. Ты видел эту штуку целиком?

Гедимин покачал головой. Он отпустил Айзека и шагнул к кольцу сборок, внимательно наблюдая за сарматом. Тот выглядел растерянным, но вроде бы не собирался ломиться со станции вон. «Сразу освоился. Без метаний и воплей. Не то что я,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Когда ты не первый — проще.»

— Раньше глаз не было. Может, от типа реактора зависит.

Он прошёл вдоль кольца твэлов, вполглаза приглядывая за Айзеком. Невидимые волокна по-прежнему опоясывали его голову, иногда переползая с места на место. Что-то похожее, но, возможно, сильнее, ощущал и Айзек — он встряхивал шлемом и чему-то усмехался, прикасаясь то ко лбу, то к вискам.

«Освоился,» — одобрительно кивнул Гедимин, увидев, как Айзек осторожно прикасается к твэлам. Он покосился на дозиметр — сигма-излучение стало чуть более интенсивным, но пульсации пропали. «Что у них тут внутри? Конструкция вроде несложная…»

Несколько минут он разглядывал твэлы — сначала без приборов, потом включил сканер. «Вот оно что… понятно, почему возросла мощность. Они убрали все присадки из топлива. Тут чистый ирренций. И накопленный уран… перерождается понемногу. Медленнее, чем нагорает, но… Стоп. Чистый ирренций? Без присадок? Мать моя колба…»

— Откуда этот ирренций? — спросил он, повернувшись к Айзеку. — Это не синтезированный, я вижу. И не «ириен». Где взяли?

Сармат, внезапно смутившись, уткнулся взглядом себе под ноги. Гедимин мигнул.

— Так заметно?.. Ну да, он… оттуда, — Айзек мотнул головой куда-то в сторону. — С Равнины. Смешиваем его с местным… Я велел хорошо размешивать. Для равномерности.

«С Равнины…» — Гедимин досадливо сощурился. «Мало было притащить чужие технологии, так ещё и это…»

— Какая у него критическая масса? — спросил он. Перехватить взгляд Айзека не удалось — сармат смутился ещё сильнее и в сторону Гедимина больше не смотрел.

— Что-то около десяти килограммов… Ты не думай, он не взрывается. «Горит» спокойно. Куэнны нам показали, где брать…

Гедимин поморщился. Волокна вдоль его висков беспокойно трепыхались, перелетая с места на место, — существо что-то чувствовало и начинало тревожиться. Сармат успокаивающе провёл ладонью по сборке и жестом сказал оператору: «Уходим!»

Едва они выбрались в камеру дезактивации, передатчик Айзека ожил. Тот выслушал сообщение и неуверенно улыбнулся.

— Были всплески, но сейчас всё спокойно. Прямо как в начале декабря. И на втором блоке тоже. Выходит, эта штука — одна на всю станцию?

«Кто же знает, как её считать? Она, может, сама не знает, сколько её…» — подумал Гедимин.

— У Куэннов надо было спрашивать, — сказал он вслух, недовольно щурясь. — Вы с ними ещё общаетесь? Вот и спроси… Значит, ирренций с Равнины никто не изучал?

Айзек снова уткнулся взглядом в пол.

— Кому тут этим заниматься? Это вы с Хольгером могли…

Передатчик громко задребезжал.

— Айзек, ты там жив? — на всю камеру спросил обеспокоенный Кенен Маккензи. — Из реактора вылез? А Джед? Оба в порядке?

— Угу, — буркнул Айзек. — Что там на мониторах?

Несколько секунд было тихо.

— Всё спокойно, Айс, — ответил наконец Кенен. — За вами спуститься?

— Не надо, мы в дезактиваторной, — отозвался Айзек. — Скоро будем. Наблюдайте. Ничего не трогать!

Гедимин ухмыльнулся. «Маккензи чем дальше, тем больше вникает. Скоро станет атомщиком. Интересно, что он объяснил Гварзе? И куда меня засунут, как только вернёмся в „Вайтрок“?»

…Кенен Гварза стоял у стены, поодаль от сарматов, но Гедимин чувствовал спиной его холодный немигающий взгляд.

— Раньше полуночи не запускайте, — подвёл итоги ремонтник, в последний раз проверив показатели. Он старался держаться уверенно, но ему было не по себе. «Отдых этим штукам не повредит. Хорошо всё-таки, что у ирренция нет аналога „йодной ямы“…»

— Ложись спать с вечера, Гедимин, — отозвался Маккензи. — И хорошенько выспись. В полночь пришлём за тобой. Если Айзек-ядерщик что-то говорит — я, администратор, не спорю.

Гварза тяжело вздохнул.

— Ты всерьёз планируешь поставить техника-перворазрядника к пульту?

Маккензи смерил его выразительным взглядом.

— Этот «перворазрядник» строил реакторы, когда ты учился держать гаечный ключ. Не заставляй меня применять тяжёлую артиллерию, о’кей?

Гварза поморщился.

— По-хорошему, обо всём этом балагане должны узнать снаружи…

Гедимин и сам не понял, что заставило его шарахнуться в сторону и прикрыть собой Айзека. Два Кенена стояли друг напротив друга, молча глядя друг другу в глаза и сдержанно улыбаясь, но воздух вокруг так и трещал от напряжения. Наконец Маккензи негромко усмехнулся и указал на дверь.

— Мы отвезём вас в «Вайтрок»… друзья. Гедимин, ты запомнил, что надо выспаться?

…В вестибюле толпились патрульные, и, едва Кенен Гварза переступил порог, они развернулись к нему и замерли, ожидая распоряжений. Гедимин, настороженно щурясь, подался к стене. «Надо выбираться к Скегги…»

— Этого — в медчасть, — буркнул Кенен, кивнув в его сторону. — Проверить на эа-мутацию.

…После скафандра сидеть в палате в одном комбинезоне было непривычно прохладно. Воздух двигался со всех сторон, остужая кожу. Кроме Гедимина, в палате был сармат с перевязанной рукой, но общаться не лез — едва увидев соседа, сразу отвернулся к стене. Ремонтник, пожав плечами, прошёл вдоль коек и развернулся на звук открывающейся двери.

— Кет? — санитар-филк поглядел на сармата снизу вверх и еле слышно хмыкнул. — Садись, готовь плечо. После инъекций ляжешь спать. Вон там, если надо, одеяла и подушки.

Гедимин растерянно мигнул.

— А проверка?

Филк, проворно выдавливая ему под кожу вторую ампулу чего-то неощутимого, мигнул в ответ.

— Чего?.. У меня указания — дать тебе витаминов и отправить спать. Давай, чтоб тут тихо было, ага?

…Свет ударил Гедимину в глаза как раз на середине сна об уползающей нералитовой жиле — она утекала от сармата по тёмным штрекам, и он шёл, ориентируясь на её мерцание, по нелепо петляющему и ветвящемуся туннелю. Когда он, проморгавшись, опомнился и опустил вырванную с болтами койку, сармат, застывший на пороге, облегчённо вздохнул.

— Спокойно, атомщик. Тут свои!

Гедимин досадливо сощурился.

— Айзек, ты бы ещё дверь выбил! И где твой скафандр?

Кенен Маккензи, высунувшийся из-за плеча Айзека, нервно хихикнул. Скафандра не было и на нём — только радиозащитный комбинезон, украшенный каким-то неуставным орнаментом, видимо, из личных вещей Маккензи.

— Джеда снова терзают кошмары? Куда только смотрит Гварза… Уморят последнего атомщика! Ладно, Джед. Идём, там твои доспехи, «пушка»…

— Сколько времени? — спросил Гедимин, проведя ладонью по лбу. «Запуск… Эти полоумные всё-таки потащат меня на станцию. Мать моя пробирка…»

— Без четверти полночь, — Кенен криво ухмыльнулся — ему явно было не по себе. — Реакторы ждут!

…Ни один патрульный не попался им на дороге, пока четырёхместный глайдер с открытым верхом выезжал к воротам гетто. На той стороне над ним выставили непрозрачное защитное поле, и он двинулся дальше, резко набрав скорость. Кенен еле слышно что-то насвистывал. Айзек сидел молча, задумчиво потирая висок. Гедимину хотелось расспросить о поведении «существа», но надо было вспоминать, как проводится пуск, и соотносить припомненное с устройством щита управления на станции «Налвэн». «Турбин тут нет. Ну, хоть с этим проще…»

…Экранирующие пластины между слоями накопительной оболочки медленно поползли вверх. Гедимин смотрел, как синее «стекло» постепенно темнеет, и белесые пятна «пустых» фрагментов пропадают, и считал про себя секунды. Вентиляция уже работала на повышенной мощности; активная зона альнкита, и без того холодная, остыла на десяток градусов. Внешние механизмы работали, как и раньше, — сутки останова ничуть не повлияли на объём энергооттока, оболочка альнкитов могла разряжаться несколько месяцев, прежде чем накопительные сборки хотя бы замедлят вращение. «Восемьдесят восемь, восемьдесят девять…» — Гедимин взглянул на основные показатели и довольно хмыкнул. «Можно работать. Attahanqa!»

Невидимые тёплые волокна на его висках затрепетали, когда по его команде управляющие стержни пошли вверх. Альнкиты «зажглись» мгновенно, взметнув кверху кривую интенсивности омикрон-излучения и сбросив линию «сигмы» почти на нижний край монитора. Гедимин сжал пальцы на рычажке, пристально глядя на экран, но то, чего он опасался, не произошло — через пару секунд кривая выровнялась и плавно заскользила дальше. Сармат посмотрел на показатели и еле слышно хмыкнул. «Сюда можно ставить ротор тонн на двести. И ещё придерживать, чтоб не улетел…»

Айзек, тенью застывший за плечом Гедимина, облегчённо вздохнул.

— Спасибо, атомщик.

Гедимин поднялся, уступая ему место, и отошёл на пару шагов. Невидимые волокна задрожали, скользнули вдоль бровных дуг и исчезли, оставив ощущение тепла и лёгкой щекотки. Гедимин встряхнул головой, покосился на потолок — оттуда на него уже четверть часа кто-то смотрел. Камер там не было, светящихся пятен — тоже.

«Интересно, почему сверху? Оно же внизу, в реакторах,» — задумался на секунду Гедимин. От мыслей об анатомии «реакторника» его отвлёк Кенен, шумно выдохнувший и хлопнувший сармата по плечу.

— И надо же тебе было уйти в «Вайтрок»!.. Ну-ну, не щурься, у меня хорошо с памятью. Не хочешь ко мне — настаивать не буду. Но согласись — тут ведь лучше, чем с «пушкой» бегать за крысами? Тебя же не дератизации учили в Лос-Аламосе…

Гедимин, поморщившись, отодвинул Кенена и вновь перевёл взгляд на мониторы щита управления. Станция работала, будто и не останавливалась, — ни мучительного выжидания и многочасовых проверок, ни внезапных остановов и скачков мощности…

— Поставь двух-трёх умных сарматов изучать эту штуку, — сказал он Кенену, кивнув на схему одного из альнкитов. — Перечитай инструкцию. Особенно про накопитель. Странное вещество. Полезное, но что-то с ним не так.

Кенен замигал, хотел что-то сказать, но Гедимин уже повернулся к местным охранникам и жестом попросил проводить его к выходу. Бестелесный взгляд — иногда сверху, иногда сбоку — сопровождал его до ворот станции и немного за ними.

06 мая 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Понятно…

Ренгер и Скегги переглянулись. Вепуат, первым налетевший на Гедимина с расспросами, теперь сидел молча, напряжённо что-то обдумывая. Гедимин разглядывал его дроны, забытые хозяином и бесцельно кружащие под потолком. Один из них, поворачивая вправо, слегка притормаживал — на боковых соплах начинало заедать затворы. «Сказать Вепуату, пусть проверит, как вернёмся,» — лениво думал сармат.

— Ну, по крайней мере, наш отряд на станцию ночью не вызывали, — Ренгер криво ухмыльнулся. — Хорошо сработано, ремонтник… И, разумеется, бесплатно? Или Маккензи поделился… парой пустых консервных банок?

Гедимин сердито сощурился, но крыть было нечем. «А ведь можно было кое-что вытрясти,» — всплыла неприятная и очень назойливая мысль. «Пару сотен койнов, контейнеры, пласт накопителя… Идиот ты, Гедимин. Как был, так и остался.»

— Не поделился? — Ренгер заглянул ему в глаза и снова ухмыльнулся. — Как обычно, да? А я собрал пару десятков, если тебе нужно — приходи завтра…

— Иди ты на орбиту Седны! — не выдержал Гедимин, резко поднимаясь на ноги. — Если бы эти болваны угробили реактор…

Скегги, до того высматривавший что-то на экране передатчика, грохнул кулаком по столу.

— Тихо, оба! Хватит шуток.

Ренгер примирительно усмехнулся.

— Я только спросил, Скегги. Мало ли, вдруг мы чего-то о Маккензи не знаем…

Вепуат недовольно посмотрел на него и щёлкнул пультом, подзывая к себе дроны.

— Надеюсь, у него не войдёт в привычку вытаскивать Гедимина к себе каждый день? Реактор реактором, а наша работа сама себя не сделает.

— Работайте-работайте, — махнул ладонью Скегги. — Неделя ожидается тихая. А вот тринадцатого… Тринадцатого макаки пойдут смотреть шахты. Разведчики проверят всё вечером, чтоб ни одна бактерия там не пробежала. Ренгер, вы с Гедимином в сопровождении.

Ренгер, не удивившись, коротко кивнул и развернулся к лабораторному столу. Гедимин хмыкнул.

— Полицейское предписание, — напомнил он. — Мне к людям и выходить-то не положено.

Скегги ухмыльнулся.

— Предписание от мартышек? Вот если Ренгер скажет, что тебя в отряде не нужно, можешь беспокоиться. А пока не сказал — работай.

По комнатам штаба прокатился дребезжащий сигнал сбора — ликвидаторы отправлялись на «расчистки». Спорить со Скегги было уже некогда, и Гедимин только беззвучно хмыкнул, поднимая со стойки плазморез и направляясь к выходу. «То публичная порка, то сопровождение атомной комиссии… Надеюсь, никто не вспомнит о предписании прямо там, в шахтах. Не хочу в тюрьму. И так надоело.»

08 мая 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Животное, распластанное на прозекторском столе Ренгера, напоминало квадрат плотной ткани, собравшейся в несимметричные складки вдоль центрального гребня. По краям бессильно свисали пальчатые выросты. Многих не хватало, и места отрыва, вымазанные чем-то лиловым, маслянисто блестели. Нижняя поверхность ничем не отличалась от верхней; передний конец от заднего тоже слабо отличался, но Гедимин уже присмотрелся и легко находил боковой «шов» с едва заметными зацепами по краям. «Шов» был спереди и доходил примерно до середины.

— Интересно, что этот самоходный мешок — сухопутный, — сказал Ренгер, поддевая пинцетом край «шва» и подсвечивая фонариком внутреннюю полость. — И весьма проворный. Как минимум одна собака в этом убедилась.

Он подцепил клок шерсти, затерявшийся внутри животного среди складчатых выростов, и показал Гедимину, прежде чем сунуть в пробирку.

— Кости растворились. А вот кератин переварить сложнее. Интересно было бы посмотреть, как оно очищает полость. Я бы предположил промывание.

Гедимин, из любопытства задержавшийся у его стола, когда все ликвидаторы расходились по баракам, озадаченно хмыкнул — как складчатый блин без когтей и зубов справился с живой собакой, понять было трудно.

— А, вот оно, — Ренгер, придерживая край полости, просунул внутрь руку и достал что-то блестящее. — Чип уцелел. А вот эта масса похожа на разъеденный фрил… Хорошая пищеварительная система. Эти «мешки» неплохо освоились на Земле — даже переваривают местную органику без видимого вреда. Там их было полтора десятка, и этот — ещё не самый крупный…

Он дёрнул за края «шва» и ловко вывернул животное наизнанку. Внутренние складки разошлись, открыв смыкающиеся зубцы, причудливо наползающие друг на друга. Вся полость была покрыта замаскированными «ртами». «Если вцепится, держаться будет крепко,» — думал Гедимин, разглядывая зубцы. «А вот эти могли двигаться. Что-то вроде буровой коронки…»

— Всё тот же Парк Крэнга, — пробормотал Ренгер, готовя оборудование для промывки. — Я бы эти куски дикой флоры выжег нейтронной пушкой. Но макакам, видно, нравится иметь под боком рассадник вот такой вот фауны. Десять лет одно и то же…

Он протянул Гедимину тонкий шланг и ткнул пинцетом, показывая, откуда начинать.

— На ночь в «маринад», а завтра посмотрим, что у него внутри. Думал заняться этим с утра, но тебе, кажется, интересно… Подождать, когда приедешь?

Гедимин, едва заметно поёжившись, качнул головой.

— Ни к чему. Я не биолог…

Смотреть на чужеродную тварь было не слишком приятно, трогать её руками не хотелось вовсе, но возня с дохлым пришельцем немного отвлекала от мыслей о другом существе, чьи горящие глаза, прорастающие из стен, Гедимин видел каждую ночь. В этих снах не было ничего страшного или отвратительного, но просыпался сармат в недоумении и долго не мог выкинуть существо из головы. «Сперва щупальца, потом глаза… Вылезет оно однажды целиком,» — думал он, уже забыв о дохлом «зверьке» и автоматически водя шлангом вслед за пинцетом Ренгера.

— Ладно, всё, — ликвидатор, дотянувшись, отключил воду, и Гедимин удивлённо мигнул, увидев, что шланг обвис. — Ты уже спишь на ходу. Иди в барак, я тут справлюсь.

Гедимин, сообразив, что задумался слишком глубоко, досадливо сощурился, но Ренгер уже отобрал у него шланг и выставил защитное поле, оттеснив сармата от прозекторского стола.

— Иди-иди, — рассеянно кивнул он. — Вскрою — покажу снимки. Интересная тварь…

Гедимин, отодвинувшись от защитного купола, несколько секунд молча смотрел, как Ренгер очищает труп от инородных фрагментов. «Может, ему рассказать? Он видел много всяких существ, его щупальцами не удивишь…»

— Ну чего? — недовольно спросил Ренгер, отключая воду и разворачиваясь к сармату. — Опять за щёлочью? Рано вроде…

Гедимин досадливо поморщился.

— Есть вопрос по биологии. Ты ведь разбираешься?

— Можно и так сказать, — кивнул Ренгер, с интересом глядя на него. — Про этот «мешок», или вообще?

Гедимин качнул головой.

— Может быть существо, в котором нет атомов? Такой квантовый сгусток…

Ренгер задумчиво сощурился, и Гедимин приободрился — по крайней мере, его не послали сходу проверяться на эа-мутацию.

— Макаки, помнится, предполагали что-то подобное. Видел я пару фильмов… У макак вообще богатая фантазия. Мы, сарматы, тут до них не дотягиваем.

«Фильмы… фантазии…» — ответ не обнадёживал, но Гедимин решил не отступать.

— Здесь есть такой «зверёк». Живёт в реакторах. Вчера я видел одного. И он меня тоже.

Ренгер мигнул и медленно положил пинцет на стол.

— А теперь — с начала и по порядку!

…Гедимин замолчал. Ренгер слушал его уже семь минут, ни разу не перебив, — и сейчас сидел спокойно и к передатчику не тянулся.

— Понятно, — пробормотал он, разглядывая замолчавшего сармата. — Охотно идёт на контакт…

Гедимин качнул головой.

— Айзек не замечал его. И остальные… Может, у меня что-то с мозгом?

Ренгер отмахнулся.

— «Что-то с мозгом» выглядит не так. Ты наткнулся на интересную штуку, ремонтник… Обратил внимание — с каждым контактом её реакции усложняются?

Гедимин мигнул.

— Нет. Это что-то значит?

Ренгер пожал плечами.

— Какой-то процесс… внутри этого существа или в их сообществе. У тебя флоний с собой?

— Зачем… — начал было Гедимин, но Ренгер нетерпеливо фыркнул.

— Вколи полную дозу. Маккензи, урод, тебе не сказал, медики не заметили. Я бы вколол, но руки грязные. Дойдёшь до барака — сразу прими, а потом — спать.

Гедимин растерянно мигнул.

— И что, существо исчезнет?

— Да не должно, — пробормотал ликвидатор, глядя на него с непонятным интересом. — Из того, что ты рассказал, — не должно. Но мозгу будет легче. А я пока подумаю над услышанным. Будут ещё контакты — держи меня в курсе, ладно?

…Флоний, впрыснутый в кровь, неприятно жёгся изнутри, место инъекции слегка припухло. Гедимин, дотянувшись до фляжки, сделал большой глоток и поставил ёмкость рядом с матрасом. В голове трещало и гудело. «Ренгер, кажется, мне поверил,» — он криво ухмыльнулся. «И никаких эа-мутаций. Усложнение поведения… процесс… Интересно, с чего оно вообще к нам привязалось. „К нам“… Ко мне. Теперь, возможно, к Айзеку. Надеюсь, оно ему… они друг другу не навредят. А вообще — обсудить бы всё это с Куэннами. Они имели дело с ирренцием и не вымерли. Должны что-то понимать…»

11 мая 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Электрическая ловушка сработала. Летающая «рыба», едва коснувшись водной глади, с плеском упала на бок. Когда дрон донёс её, завёрнутую в прозрачную плёнку, до холма, с которого Вепуат и Гедимин наблюдали за озером, она уже не дёргалась, только воздух, заходя через открытое ротовое отверстие, раздувал тело изнутри, пока не превратил в шар с нелепо торчащими плавниками.

— Это для лаборатории? — спросил Гедимин, глядя, как Вепуат с довольным видом засовывает «рыбу» в герметичный пакет.

— Не, им уже не надо, — отозвался разведчик, пристраивая раздутый пакет в свободную ячейку рюкзака. — Это Ренгеру для коллекции. А лаборатория уже всё решила…

Он отдал рюкзак Гедимину и выбрался из временного укрытия на пригорок. Стая «рыб», заметив его, взметнулась над заросшим озером и замелькала над гнездовой скалой. Из воды донёсся треск — какое-то хищное растение разрядило «аккумулятор» впустую.

— Передышка, а потом выставим по периметру вешки, — сказал Вепуат, задумчиво глядя на озеро. — И пойдём дальше. Через пару недель здесь запечатают портал, а потом будут чистить. Но это уже без нас.

— Чистить… — Гедимин недовольно сощурился. — Весь участок?

Вепуат кивнул.

— Угрожает биостабильности… Через пару недель тут будет голый базальт.

Гедимин угрюмо кивнул — методы зачистки «биологически опасных» местностей были подробно прописаны в справочнике, и после них обычно требовалась дезактивация.

— Зачем? Эти существа вроде не опасны… — он посмотрел на копошащиеся пласты водяной травы, растянувшиеся от берега до берега. — Я думал, макаки любят дикую фауну.

Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Для нас тут вообще мало что опасно. Особенно для тебя. А так — тут нашли несколько потенциально опасных бактерий… Ладно, пойдём. Тут, за городом, много интересной фауны — найдётся ещё, на что посмотреть.

13 мая 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

В воскресенье Скегги с отрядом спускался в шахту «распугать фауну» — с одним инфразвуковым генератором, как говорил он Гедимину после возвращения. Верилось в это с трудом даже тогда — уж очень довольный у ликвидаторов был вид. Сейчас Гедимин, разглядывая стену забоя, легко находил характерные потёки — следы плазменных брызг: одного генератора, как видно, оказалось недостаточно.

Фауна, живая или мёртвая, вела себя тихо — ни странных шорохов, ни бликов по стенам, ни скачущих цифр на экране дозиметра. Ликвидаторы — вся пятёрка, выделенная на сопровождение — тоже не привлекали к себе внимания, бесшумно рассредоточившись в неосвещённой части забоя. Бортовые огни «пассажирского глайдера» — комбайна-проходчика, в который вместо контейнера для руды засунули пассажирский модуль — выхватывали из темноты гору нералита, наломанную ночной сменой, и неподвижный проходчик, остановившийся поодаль от неё. Работу с утра не начинали, опасаясь, что случайный обвал накроет приезжих «макак». Гедимин из своего тёмного угла видел их всех — пять «Рузвельтов» последней модификации, в белой обшивке с синей буквой «W» на «затылке» — широком щитке между верхними турелями. «В каждом — проверяльщик и пилот, всего десять „мартышек“,» — машинально подсчитал сармат. «Вон тот, кажется, геолог.»

Один из экзоскелетов стоял у стены забоя, и Гедимин видел, как в его расставленной правой «клешне» шевелятся антенны сигма-сканера. Рядом что-то объяснял ему сармат в ярко-красном комбинезоне. Поблизости держался филк — бригадир смены, которой «макаки» из «Вестингауза» мешали сейчас работать. Он молчал, лишь изредка кивал или качал головой — или, возможно, передатчик Гедимина улавливал звуки только изнутри экзоскелетов. Подумав об этом, сармат тронул наушник и поддел пальцем пластину на рукаве — настройки, если дело было в них, следовало исправить.

— «Полярная Звезда», — услышал он чей-то приглушённый голос и прибавил громкости. Передатчик «подслушивал» двоих экзоскелетчиков, остановившихся у «пассажирского глайдера». Они держались там с тех пор, как их выгрузили посреди забоя, в стороне и от геолога, и от пары чужаков, осматривающих проходчик и чего-то добивающихся от машиниста.

— Была образцовой для северных территорий. Да и, пожалуй, для всех АЭС на территориях. Минимум нареканий.

— Покойный Мартинес умел организовать работу, — донеслось из другого экзоскелета. — Этого у него не отнимешь.

— Умел, — первый шумно вздохнул. — Тут за все годы не было ни одного приглашённого специалиста. Одни тески. И станция работала без нареканий. Хотя как на неё копали… так мало кому доставалось.

— Зависть, — отозвался второй. — Ничего, кроме зависти. Зато — помните речи на поминках? Весь директорат, вся СБ — сплошные друзья и ученики… М-да. Человек старой закалки, таких сейчас не делают.

Геолог, отключив сканер, посигналил поднятой рукой, и Гедимин услышал со всех сторон облегчённые вздохи — всем проверяющим не терпелось выбраться из шахты. Передатчик на его запястье трижды мигнул — ликвидаторам тоже пора было выдвигаться. Гедимин огляделся по сторонам и сделал несколько быстрых шагов. «Рузвельты», как и следовало ожидать, замешкались на погрузке — сармат успел подойти к замыкающему почти вплотную.

— Фюльбер умер? — спросил он, глядя в сопло направленной на него турели — пилот среагировал довольно быстро для «макаки». «Без гранатомётов — всё ерунда,» — мелькнуло у Гедимина в мозгу. «А гранатомёты наверху. Ладно, пусть не боится,» — он показал пустые ладони в знак мирных намерений.

— Фюльбер… мистер Мартинес? — человек внутри экзоскелета быстро справился с испугом. — Увы, это так. Вам знакомо это имя?

— Видимо, из охраны «Полярной Звезды», — вмешался второй. — Здесь был местный корпус…

Гедимин качнул головой.

— Я механик. Жаль, что он умер.

Он отошёл к свирепо глядящему на него Ренгеру — командиру отряда сильно не нравились разговоры с охраняемыми. Ренгер сердито фыркнул и указал на свободную приступку — пора было ехать.

— Вот видите, — донеслось из пассажирского модуля. — Яркий пример. Тески даже после войны не говорят о нём плохого. Он умел с ними работать. Человек старой закалки, как я и говорил. Таких теперь поискать.

Проходчик, лязгая приподнятой бронёй вдоль бортов, пополз к подъёмникам. Где-то за спиной зарокотал мотор комбайна, затем — загрохотали дробилки, — работа в шахте продолжалась. Гедимин, свисая с приступки, косился на тёмные штреки, но фауна так и не появилась — ликвидаторы распугали её надолго.

Он прислушался к негромким разговорам в пассажирском модуле. Почти всё уже затихло, только двое лениво обсуждали предстоящий выход в город. Ничего ни о станциях «Вайтрока» и «Налвэна», ни о строящихся ИЭС на севере Гедимин не услышал. «Понятно. „Макаки“ не из болтливых. Фюльбер тоже не стал бы хлопать языком. Ладно, потом узнаю, чего они напроверяли. Какие-нибудь брызги долетят…»

17 мая 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Дрон-разведчик, зависнув под потолком, сдувал пыль с подвешенного чучела летающей «рыбы». Йигис, управляющий им из-за стола, недовольно щурился — слишком лёгкий объект раскачивался под потоком воздуха и кружился, сбивая электронику с толку. Щёлкнув кнопкой, он заставил дрон выдвинуть манипуляторы. Зафиксированная «рыба» перестала крутиться, и Йигис удовлетворённо хмыкнул. Вепуат, молча наблюдавший за ним, беззвучно ухмыльнулся и жестами сказал Гедимину: «Додумался!» Гедимин сердито покосился на него и снова уткнулся взглядом в исчирканный листок. «Не складывается. Видимо, мало данных. Пронаблюдать бы за шахтами лет пять…»

— У офиса только что мелькала шляпа Маккензи, — сообщил в воздух, ни к кому не обращаясь, Ренгер. — У нас, похоже, гости.

Скегги, отложив в сторону разряженный плазмомёт, заинтересованно хмыкнул.

— Маккензи? Один?

Ренгер пожал плечами.

— Остальные у них без шляп. Я их не различаю.

— Шёл бы он лесом, — недовольно сощурился Вепуат, быстро оглянувшись на Гедимина. — Они там портят свои реакторы, а разгребать нам.

— Маккензи… — Скегги в задумчивости щёлкнул пальцем по прикладу плазмомёта. — Вчера уехал «Вестингауз», а сегодня Маккензи уже носится по окрестностям. Чего-то им там напроверяли…

Он криво ухмыльнулся.

— Сидел бы он на своей станции, — пробормотал Вепуат. — Больше было бы толку.

Гедимин, окончательно отвлёкшийся от перечёркнутых схем, тяжело вздохнул.

— От Маккензи на станции толку нет. Чего его понесло в атомщики⁈

Сигнальные светодиоды у двери часто замигали, по комнате пронёсся переливчатый вой, и Гедимин, схвативший было оружие, облегчённо вздохнул — сигнализация отреагировала на постороннего, не знающего, как устроены двери штаба. Светодиоды погасли, и ликвидаторы-новички, по примеру Гедимина похватавшие с оружейной стойки что придётся, разочарованно хмыкнули и вернули взятое на место. В штаб, протиснувшись мимо патрульного, придерживающего дверь, зашёл Кенен Маккензи.

— Уран и торий! — он небрежно приподнял ладонь в приветственном жесте. На нём был «выходной» скафандр совета, но отстёгнутый шлем болтался за плечами — вместо него лицо Маккензи прикрывали полы широкой шляпы, слегка вогнутой сверху (будто кто-то стукнул его по макушке) и прижатой с боков. Гедимин досадливо сощурился. «Атомщик, мать его пробирка…»

— Ты промахнулся домом, — сказал Ренгер, отворачиваясь от стола, на котором лежало что-то полуразделанное, и вытирая руки спиртовой салфеткой. — Офис севернее.

— И я тебе очень рад, Ренгер, — ровным голосом отозвался Кенен, высматривая что-то среди чёрных ликвидаторских скафандров. — А, Гедимин… Надо же, нашлось место, где ты можешь затеряться! Если бы не чертёж под носом, я бы тебя не узнал.

Гедимин, сердито фыркнув, скомкал бесполезный листок и забросил в утилизатор.

— Чего тебе?

— Присоединяюсь к вопросу, — кивнул Ренгер, глядя на Маккензи с нескрываемой неприязнью. Кенен только ухмыльнулся.

— Я уже сказал, что рад тебе, Ренгер. И рад, что с таким характером ты ещё не развеян пеплом над Атабаской.

Он скользнул взглядом вдоль стен.

— Твоя коллекция? — он кивнул на черепа гигантских крыс, украшенные резьбой. — Очень колоритно. И тут тоже твои…

Он покосился на потолок, где болталась на тросике очищенная от пыли «рыба», и внезапно изменился в лице.

— Очень милое существо… — пробормотал он севшим голосом. — Откуда ты его взял?

«Чего он задёргался?» — Гедимин в недоумении покосился на Ренгера, но тот тоже смотрел на Кенена с удивлением.

— Расчистки, — нехотя сказал он. — Озерцо в Айви Спрингс, подводный портал. Должно быть, уже закрыт. Когда там обещали его запечатать?..

Он повернулся к Вепуату, но тот не успел открыть рта, как Кенен оказался рядом и вцепился в его плечо.

— Ты видел? Снимки остались?

Вепуат, растерянно хмыкнув, оглянулся на Скегги.

— Только через командира. Если даст распоряжение, будут снимки. А так — они для ликвидаторов.

— Зачем тебе снимки? — вмешался Скегги, аккуратно отодвинув Кенена от Вепуата. — Поезжай да посмотри. Давно ты полюбил зверушек?

Ликвидаторы зафыркали. Кенен досадливо сощурился.

— Непременно, Скегги. Для этого меня и держат — чтобы ездил на озёра и изучал фауну. Ладно, хватит шуток. У меня важное дело, и не к вам.

Не обращая внимания на угрюмые взгляды со всех сторон, Кенен развернулся к Гедимину и растянул губы в улыбке.

— Ты очень выручил меня в начале мая, Джед. Стервятники долго кружили, но ничем не поживились. «Налвэн» почти не пострадал… в отличие от наших северных коллег. Собирайся, Джед. Новым станциям нужна твоя помощь.

Он, резко развернувшись, шагнул к двери и оглянулся через плечо, удивлённо мигнув, как будто рассчитывал, что Гедимин уже идёт за ним.

— В чём дело?

— Хороший вопрос! — Скегги крепко взял его за плечо и, не обратив внимания на недовольный писк, развернул обратно. — Ликвидаторами командую я. Чего от моих бойцов можешь хотеть ты?

Кенен дёрнул рукой, почти дотянулся до передатчика, но Скегги крепко сжал его запястье. За плечи пришельца уже держали двое ликвидаторов. Гедимин невесело усмехнулся. «Маккензи, как обычно, хочет быть битым. На что он вообще рассчитывал? Что я побегу, услышав „станция“?»

— Тише, парни, тише, — Кенен, перестав трепыхаться, заискивающе улыбнулся. — Мы друг друга не поняли. Я всего лишь сказал, что Гедимин… будет куда полезнее на севере. Вигарт, Дигон и Кенен дали добро, и, если мне отпустят руки, я покажу их распоряжение. Ну вот, так-то лучше…

Он, болезненно морщась, потёр запястье и защёлкал клавишами передатчика. Голографический экран разворачивать не стал — показал что-то с маленького монитора. Скегги еле слышно хмыкнул и повернулся к Гедимину.

— Тут подписи троих из семи. Это не распоряжение — так, пожелание. Можешь сразу отказаться, даже не вникая.

Светодиоды снова мигнули, под потолком задребезжало — пора было ехать на «расчистки». Гедимин подобрал оружие и, качнув на ходу головой, пошёл к двери. Кенен что-то пискнул вслед, но его уже оттеснили к стене. Вепуат, догнав ремонтника, радостно фыркнул ему в наушник.

— Так их! Повадились отвлекать от работы…

Гедимин промолчал. Он ожидал, что его догонят — не сразу за дверью, так на подножке фургона — но глайдер уже тронулся, а он так и не услышал ни звука ни в наушниках, ни в передатчике. Когда транспорт взлетел над стеной, сармат покосился на запястье в последний раз и еле слышно вздохнул. «А интересно всё-таки, что проверка нашла на севере. Понятно, что станцию за полгода не построишь, но запороть дело можно по-разному. Посмотреть бы…»

…Ликвидаторы, разложив оружие по стойкам и вернув заряженные аккумуляторы на склад (с разряженным никто не прилетел — на «расчистках» нечасто приходилось стрелять), расходились по баракам. Ночной отряд уже заступал на дежурство, и на Гедимина смотрели косо. Он, досадливо щурясь, положил на стойку проверенный в десятый раз сфалт и двинулся к выходу. Передатчик так и не ожил. «Кенен нашёл другого спеца,» — думал Гедимин, проходя мимо скудно освещённой полосы препятствий; за ней уже сверкали разряды учебных бластеров, трескучее эхо перекатывалось среди развалин. «Может, Иджеса уговорил. Строить станции он не боится, главное, рабочий реактор ему не показывать…»

19 мая 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ну вот и куда⁈ — голос коменданта Аккуша в утренней тишине показался Гедимину особенно громким. Сармат досадливо сощурился, но решил не останавливаться. «Думал, иду тихо. Всё равно услышал. Ему-то что не спится⁈»

Перед его носом лязгнул выдвижной засов. Гедимин, удивлённо мигнув, толкнул дверную створку — вполсилы, как обычно — но она не шелохнулась.

— Вот привычка шастать по утрам, — Аккуш за его спиной сердито фыркнул. — Куда собрался за полчаса до подъёма?

— На стрельбы, — коротко ответил Гедимин, разворачиваясь к коменданту. Уже понятно было, что дверь закрылась не случайно. Аккуш, увидев, что сармат обернулся, с довольной ухмылкой помахал ему пультом.

— Стрельбы… — повторил он, морщась. — Скегги пришлёт распоряжение — будешь ходить на стрельбы. Пока я от него ничего не видел.

— Открывай, — мирно попросил Гедимин. — Мне некогда.

«Выломать, конечно, несложно,» — думал он, прикидывая прочность створок, стен и собственно засова — что быстрее сломается. «Можно и просто вскрыть, чтобы Аккуш не верещал… Что на него сегодня нашло?»

— Тебя ровно в шесть ждёт Кенен Гварза, — сказал комендант, спрятав пульт за спину. — Возвращайся в комнату. Я не собираюсь ловить тебя по городу!

Гедимин мигнул.

— Мне на работу, — напомнил он, быстро соображая, что Кенену могло от него понадобиться. — Он до вечера не подождёт?

Аккуш фыркнул.

— Иди в комнату! Скегги уже в курсе, искать не будет.

Гедимин, пожав плечами, вышел обратно в коридор. За его спиной лязгнул засов — комендант открыл двери. Сармат не обернулся. «Кенен Гварза…» — он озадаченно покачал головой. «Если бы Маккензи, я бы ещё понял. Но этому-то чего? Он сам себе атомщик.»

…Первым, что увидел Гедимин, когда патрульный втолкнул его в комнату, была шляпа Кенена Маккензи, свисающая со спинки стула. Сам сармат расхаживал от стены к стене, сложив руки на груди. За ним с плохо скрываемой ухмылкой наблюдал Кенен Гварза.

— Джед, — выдохнул Маккензи, развернувшись на пятках. — Всё-таки не успел удрать!.. Садись, и поговорим серьёзно. Скегги в этой беседе явно лишний… не говоря уже об остальных.

Он поморщился.

— Опять ты? — Гедимин скривился в ответ. Ему пришлось напрячь мышцы так, что лицо перекосило, и то он сомневался, что получилась такая же выразительная гримаса. Маккензи растерянно мигнул, но тут же взял себя в руки и растянул губы в улыбке.

— Мы позавчера плохо друг друга поняли, — сказал он, покосившись на Гварзу. — Тяжело разговаривать, когда все мешают. Речь о серьёзных вещах, Джед. О четырёх новых энергоблоках. И о том, что у нас с ними полная… задница макаки!

Гедимин криво ухмыльнулся. «А я не сомневался. Хорошо, что это выявила проверка, а не авария при запуске.»

— Тут очень мало смешного, Джед, — Маккензи нахмурился. — У меня на заводе сейчас стоят формы для трёхсоттонных отливок. Корпуса для альнкитов, Джед. Стекляшки полуметровой толщины. Понимаешь, что это, — отливка на триста тонн?

Гедимин на мгновение стиснул зубы, отгоняя шквал воспоминаний — тёмно-красная болванка, медленно остывающая и синеющая, сам он, раскинувший руки в корпусе будущего реактора…

— Я понимаю, — угрюмо сказал он. — А ты что тут забыл? Иди на завод.

Гварза еле слышно хмыкнул.

— Нам нужен серьёзный специалист, Джед, — сказал Кенен, пропустив последние фразы мимо ушей. — Лучший из возможных. Хватит валять дурака! Я уже договорился тут со всеми. Тебя отпустят без вопросов. Сдадим станцию — делай что хочешь. Нравится убирать фонящее дерьмо — пожалуйста, возвращайся к Скегги. Ну?

Гедимин посмотрел на протянутую к нему руку и презрительно сощурился.

— Ты меня не спросил.

Маккензи мигнул.

— Я не понимаю, Джед. С каких пор ты отказываешься от работы? Целых две станции, четыре энергоблока! Ты же этого вроде и хотел — строить мирные реакторы?

«Хорошая память у этой „мартышки“,» — Гедимин досадливо сощурился — отчего-то слушать о своей мечте от Кенена было неприятно. Со стула незаметно поднялся Гварза, подошёл, встал неподалёку.

— На реактор Айзека ты выехал без вопросов, — продолжал Кенен, с недоумением глядя на Гедимина. — И вдруг такая перемена…

Сармат поморщился.

— Хотел строить, но не с тобой. И не за так.

Маккензи, изумлённо замигав, хлопнул себя по бёдрам.

— Вот оно что! А сразу сказать была не судьба? Ты же не просил плату за ремонт — я и решил не оскорблять тебя деньгами…

Гварза прикрыл глаза, но из-под респиратора вырвался негромкий смешок. Гедимин фыркнул.

— На кой мне твои деньги⁈

Кенен мигнул в последний раз, и его лицо застыло — только глаза неестественно округлились.

— Ещё раз, Джед. Я тебя не понимаю.

— Я атомщик, — Гедимин, недобро щурясь, тронул пальцем нашивки на груди. — Хочешь, чтобы я работал атомщиком? Верни мне категорию. Механика с допусками. Монтажника ядерных установок. Инженера-атомщика. Сейчас я — техник первого разряда. Техник первого разряда строить тебе станцию не будет.

Маккензи, нервно усмехнувшись, закивал и повернулся к Гварзе.

— Слышал, Кен? Надеюсь, с этой чепухой проблем не будет?

— Кенен, — холодно поправил его Гварза. — Ещё раз сократишь — станешь невъездным.

Маккензи, подавшись назад, нервно усмехнулся.

— Да-да, конечно. Помню. Гордость и всё такое… может, вернёмся к делу? Джед хочет назад свои регалии. Поспособствуешь?

Он было заулыбался, но быстро помрачнел под ледяным взглядом Гварзы.

— Дать категорию инженера ядерных установок… — медленно проговорил тот. — Монтажника… техника… На основании чего? Твоих красивых глаз?

Кенен поморщился.

— Не начинай снова. У тебя все данные на Джеда. У тебя свидетельство Айзека. А если нужно доказать делом — при тебе Джед отладил неисправный реактор. Ты стоял у пульта — и только не говори, что ничего не видел!

Гедимин украдкой покосился на часы. «Двадцать минут седьмого. Вепуат уже вышел в разведку. Пока эти грызутся, пойти, что ли, его догонять?»

— Что я видел у пульта… — протянул Гварза, глядя куда-то мимо Кенена. — Вот до сих пор не знаю, что я там увидел. Проявления эа-мутации, спектакль или дикарский обряд… Но не отладку чего бы то ни было.

Маккензи открыл рот, но Гварза нетерпеливо отмахнулся.

— Почему-то комиссию «Вестингауза» ты на эту отладку не позвал. Почему бы это? Показал бы мастерство налвэнских инженеров…

Гедимин стиснул зубы. «Приложить его к стене?» — он покосился на бластер в кобуре Гварзы — ничем, кроме поверхностного ожога, выстрел сармату не грозил. «Или — ну их, пусть грызутся? Вепуат ждёт…» Пристально следя за сарматами, он подался к двери.

— Джед! — Маккензи, как ни был увлечён спором с Гварзой, отреагировал моментально. — Слушай, Кенен. Ты всерьёз намерен сорвать строительство? Может, общий сбор «Сармы» поможет тебе признать очевидное?

Он впился взглядом в зрачки Гварзы. Тот хмыкнул.

— Собирай. Если «Сарма» решит отправлять в инженеры каждого, в кого ты ткнёшь пальцем, — я спорить не стану. Но не под мою ответственность.

Маккензи тяжело вздохнул.

— Вот самое время сейчас помериться гонором! Трёхсоттонные отливки, тонна свежих твэлов… Ты всерьёз хочешь, чтобы я в такие дни возился с «Сармой»?

В мозгу Гедимина мелькнула странная мысль, и он не удержался от усмешки. Оба сармата развернулись к нему, недобро щурясь.

— Они не твэлы, — задумчиво сказал Гедимин. — Просто название прилипло. Но это неправильно. Они не тепло выделяют. Тепло — тоже, но смысл не в нём. Надо придумать что-то другое для них. Правильное название.

Маккензи с треском приложил ладонь к лицевому щитку.

— Джед!

Гедимин озадаченно мигнул.

— Это правда. Реактор не тепловой. И стержни тоже.

Взгляд Кенена из-под ладони, прижатой к лицевому щитку, не предвещал ничего хорошего. Гварза, промигавшись, неожиданно усмехнулся и сунул руку в карман.

— Он всегда такой был? И у Ассархаддона?

Маккензи, отдышавшийся было, резко развернулся к нему и снова приложил ладонь к шлему.

— Да! И сколько раз он вот такое лепил Ассархаддону в лоб — ты не поверишь! И вот хоть бы раз его расстреляли! Да я бы уже не сдержался…

Он наткнулся на мрачный взгляд Гедимина и замолчал. Сармат поморщился. «Да помню я твою рожу в „Гекате“. Расстреливатель, мать твоя колба…»

Плечи Гварзы мелко затряслись. Он на секунду прикрыл глаза, потом криво ухмыльнулся и достал из кармана пачку цветных наклеек.

— Будь по-твоему, Маккензи. Держи. Техник четвёртого разряда… оператор ядерных установок… Ладно, хватит.

Он, отвернувшись от Гедимина, сунул обе наклейки в руку растерянному Кенену и издал негромкий смешок.

— Даже интересно, чем всё это кончится. Буду за вами присматривать.

— Это сколько угодно, — сдержанно отозвался Маккензи, разглаживая клейкие полоски. — У тебя самого на заводе две такие же отливки для тех же энергостанций. И проблемы с ними те же. Стой тихо, Джед… ну вот, всё прилипло ровно.

Он отступил на шаг и придирчиво осмотрел ряд «нашивок» на груди Гедимина, удлинившийся на две полоски.

— Видишь, Джед? Мы сделали то, что ты хотел. Что скажешь теперь?

Гедимин покосился на «нашивки». «Оператор… не ремонтник и не инженер. Ну ладно, для начала сойдёт.»

— Это не всё, — сказал он, глядя, как с лица Маккензи исчезает довольная ухмылка. Гедимину было не по себе — давно он не чувствовал себя так неуверенно. «Вытряхивай из Маккензи всё до крошки,» — приказал он себе. «Сейчас самое время.»

— Мне нужен материал для работы, — сказал он, двинувшись вперёд и нависнув над низкорослым сарматом. — Ирренций — местный и привозной. Образцы накопителя. Образец того, что пошло на корпуса. Флия. Свобода действий. Лабораторию найду.

В горле Маккензи что-то забулькало, он встряхнул головой и нервно ухмыльнулся.

— Джед, а Джед… ты ещё помнишь, что станции уже строятся? К зиме, хоть так, хоть сяк, мы должны запустить их. Нет времени на фундаментальные исследования!

Гедимин поморщился и подумал, что, если так пойдёт, к вечеру его лицо совсем перекосится — мышцы скрутит спазмом.

— Какие исследования? — буркнул он, сердито глядя на Маккензи. — Надо проверить материалы. Может, ты в составе наврал. Хольгера нет, придётся мне. И скажи Айзеку — пусть пройдёт с дефектоскопом. Раньше у него хорошо получалось.

Гварза, уже не скрываясь, рассмеялся в респиратор. Маккензи недовольно сощурился.

— Будут тебе образцы. Дефектоскоп? У нас тут завод, Джед. Испытательный кессон! Всё по инструкции, Джед. Всё тебе на радость.

«Кессон?» — Гедимин растерянно хмыкнул. В мозгу вихрем взвилась информация, поднявшаяся со дна, — он и не думал, что эти картинки и слайды так надёжно отпечатались и со времён Лос-Аламоса не стёрлись. «Да, верно. Испытания под давлением. Никогда не видел вживую. Надо же, Маккензи не всё тут прохлопал…»

— Ладно, — сказал он, глядя на Кенена уже не так угрюмо. — Долго будешь тут стоять? Время-то идёт.

Маккензи растерянно мигнул.

— Что ты говоришь, Джед?

— Показывай свои отливки, — сказал сармат. — Дай мне работу.

…Гедимин думал, что ступает по лесной подстилке тихо, но не успел подойти к Вепуату, возящемуся с дронами, даже на пять метров, как тот обернулся и радостно ему помахал.

— Хотел спуститься в овраг, но подумал — вдруг ты меня не найдёшь, — сказал он, глядя на полосы наклеек на скафандре сармата. — Посто-ой… Это новые, да?

Он коснулся двух нижних полосок. Гедимин вспомнил, что не заменил старый значок техника, и досадливо сощурился.

— Новые. Завтра с утра… — он сглотнул подкативший к горлу комок. — Ты поедешь один. Я уйду на север. Прислежу за реакторами. Пока эти олухи не устроили аварию…

Вепуат уткнулся взглядом в слежавшуюся хвою.

— Ясно. Надо так надо. Скегги так и говорил, но я думал… Ладно. Скажу ему, что мне нужен новый напарник.

…День работы и прощание с ликвидаторами, казалось, должны были «прочистить» мозг, но к вечеру тяжесть и гул в черепе стали нестерпимыми. Гедимин старался не думать о том, что ему покажут завтра, и почему Кенен не повёл его туда сегодня, и что так веселило Гварзу. «Так проку не будет. Надо отдохнуть. Завтра на месте разберусь,» — решил он и растянулся на матрасе прямо в скафандре. «Сегодня — спать.»

Заснуть он не успел — только закрыл глаза, как из коридора донеслось недовольное ворчание Аккуша, а за ним — чьё-то фырканье и быстрые шаги.

— Атомщик, ты здесь?

Иджес сел на край матраса, неуверенно усмехнулся и посмотрел Гедимину в глаза.

— Уходишь к Маккензи?

— Станция, — отозвался тот — ему снова было не по себе. — Посмотрю, чтобы построили нормально. Потом — сюда. На Маккензи работать не буду.

Иджес крепко сжал его руку.

— Ну да, станция… Знал, что ты мимо не пройдёшь. Ну что ж… Мне идти с тобой?

Гедимин качнул головой.

— Ты себе напортишь.

Иджес фыркнул.

— Я бы пошёл. Ну, не надо, так не надо. Там Айзек… передай, что я тут работаю. Уже привык к нефти… и к червякам, — он криво ухмыльнулся. — Надо же, Маккензи о тебе вспомнил. Шесть лет мялся и переводил разговор, а тут — сам прибежал…

Гедимин поморщился.

— Мне это тоже не нравится. Но… — он покосился на новую цветную полоску на броне. — Тут без меня много наворотили. Надо разбираться. А изнутри — удобнее.