Обнаженный любовник

Глава 26

Лэсситер шел через лес на горе Братства, но никак не расслабленной походкой, словно был здесь за главного. Напротив, он тщательно выбрал те места среди деревьев и скалистого подлеска, куда мог бы безопасно поставить ноги в ботинках. И он постоянно отряхивал свои плечи, убежденный, что на него что-то сыпалось сверху. А этот сладкий натуральный запах сосны? Раздражал его пазухи, черт возьми.

Несмотря на всю свою власть над земными делами, в особенности связанными с вампирами, он до чертиков ненавидел природу. В ней вечно что-то стремится залезть под воротник и спуститься по позвоночнику. Нагадить тебе на голову. Ткнуть в глаз. Заразить бешенством.

Добавить ко всему дождь. Снег. Изморозь. Град. Из-за этой пакости постоянно хлюпало в носу, коченели пальцы ног, и, о да, еще же был гололед, из-за которого твоя тачка норовит поцеловаться взасос с каждым встречным деревом.

А потом, поскольку природа и с июня по август не хотела упускать возможность поизводить людей, начиналось слишком жаркое лето, и помимо летающих над головой пчел, слепней и ос, постоянно потели подмышки. Тепловой удар и необходимость носить шлепанцы.

Он, блин, терпеть не мог шлепанцы. Никому и ни за что не нужно видеть, как торчат из обуви твои пальцы.

И во всем этом была еще одна сторона. Чтобы усугубить его непереносимость климата и аллергию на так называемые чудеса природы, он жил с Вишесом. Которому только дай повод назвать «нытиком» всякого, кому довелось упомянуть, что, возможно, остаться дома — это отличная идея, если температура отклонялась от отметки в семьдесят градусов[49].

Пофиг. Поместите этого язвительного сукина сына в мир, полный карточек «Холлмарк», мамочек в декрете, ведущих сетевой бизнес, и хэштегов #СпаситеБритни, и увидите, как он себя поведет…

Когда ветер изменил направление, и длинные волосы прядями накрыли его лицо, Лэсситер отбросил их в сторону и посмотрел на северо-восток.

— Клянусь, черт возьми, я надену на тебя намордник.

Понимая, что он только что приказал природе угомониться, иначе он покажет ей что к чему, Лэсситер решил, что, наверное, его просто избаловали. Его офис находился на Другой Стороне, в Святилище. Где температура всегда была ровно семьдесят градусов, без ветра… и без клещей, шершней или комаров. Без коричневых пауков-отшельников. Без ядовитых змей.

Без Вишесов.

К слову о намордниках. Технически, с этим Братом были варианты. Какова фактическая схема власти в иерархии реальности? Лэсситер был Верховным Мудаком, даже выше Рофа. И как бы ни бесился Ви, это непреложно, как гравитация. Восход и закат солнца. Превосходство гитарных аккордов Эдди Ван Халена, чувство стиля Беа Артур, общий уровень подготовки «Нью-Йорк Янкиз»… и #ктоеслинея Лэсситер.

На самом деле, ему было наплевать на бейсбол. Ему просто очень нравилось бесить фанатские чувства Ви.

— Как пару пальцев об асфальт, — сказал он сам себе.

Пока он придумывал новые способы потрепать нервы кое-кому высокому, мрачному и суровому, перед ним появилась искомая пещера. Скалистая дыра на склоне горы совершенно ничем не выделялась, представляла собой всего лишь трещину в гранитном массиве, замаскированную деревьями и кустарником. Если не знать наверняка, что она там есть, то ее невозможно заметить… в этом и был смысл.

Проскользнув внутрь, Лэсситер почувствовал сложный аромат земли и плесени… еще одна отличная рекомендация для кемпинга… и в темноте он ориентировался по золотому сиянию, которое сам и отбрасывал.

Прямо перед ним, на расстоянии еще чуть-чуть-чуть-чуть, лежала куча глиняных черепков высотой до бедра и шириной, как танцпол.

Остатки коллекции Братства Черного Кинжала из сосудов лессеров.

Взяв кусок неправильной формы с рисунком из голубой глазури, он подумал об Омеге. Общество Лессенинг. Конец той эпохи.

Сколько раз пришлось прийти сюда, чтобы убрать весь бардак? — подумал он, отбросив осколок и обойдя кучу.

Войдя в небольшой изгиб в трещине, Лэсситер подошел к железным воротам, покрытым блестящей сеткой. Прутья были толстыми, с мужское запястье, и с припаянным к ним тонким стальным сплетением, сетка не позволяла вампирам дематериализоваться внутри. Замок был медным.

Взмахом руки Лэсситер отбросил почтенный барьер с дороги и вошел в коридор, заполненный факелами, которые шипели и плевались на свои опоры. Звуки подметающих метелок вели его вперед, и вскоре его взору явились развалины. От пола до потолка в беспорядке висели стеллажи из обтесанных вручную досок, полки были сломаны, с рваными краями, как будто их кто-то покусал, или же отсутствовали вообще. По мере продвижения Лэсситер представлял все таким, каким оно было раньше: горизонтальные уровни, заполненные сосудами, бесчисленного количества и разных форм, размеров и цветов. Должно быть… вот дерьмо, их тысяча? Нет, может и больше. А внутри этих банок? Сердца убитых Братством лессеров.

Контейнеры разных эпох, от древних керамических, которые делали вручную, до дешевого масс-маркета из «Таргет».

Коллекция существовала очень долго и пополнялась столько лет, что, как это часто бывает, считалась чем-то незыблемым. Омега внес коррективы. Подобно старой осе в предсмертной агонии, Зло пришло сюда, чтобы укусить в последний раз: чтобы поддержать свою исчезающую силу, он забрал черные сердца, которые сам удалял во время инициации лессеров.

Однако, в конечном итоге, Зло потерпело поражение.

Но сейчас в Колдвелл пришел новый враг.

Лэсситеру оставалось только молиться самому себе, чтобы все, что им нужно для борьбы с Книгой, все еще находилось в гробу.

Примерно в сорока ярдах от него Бутч и Вишес подметали пол пещеры, оба были одеты в длинные черные мантии, и между ними велся какой-то непрерывный разговор.

Несомненно, коп пытался от чего-то отвлечь своего соседа по дому.

Этот бывший человек умудрялся уживаться с таким коктейлем Молотова, как Ви, проявляя недюжинное терпение.

— Легок на помине, — сказал Лэсситер Вишесу. — Как дела, Бутч?

— Не научили стучаться? — Ви наклонился, чтобы загнать кусок мусора в ручной совок с наклейкой «Опыт Джо Рогана».

— Тоже рад тебя видеть, — Лэсситер прошел мимо. — И, черт возьми, вы, ребята, умеете прибираться. Если бы у меня была машина, я бы попросил вас ее тщательно помыть и снаружи, и внутри.

— И зачем ты снова приперся? — спросил Ви, стряхивая пыль с Рогана в мусорную корзину «Раббермэйд».

— О, все по тому же поводу, по тому же. — Лэсситер пожал плечами. — Я не видел вас почти двадцать две минуты, так захотелось просто потусить с вами. Знаете, чтобы зарядиться теплом, которое вы приносите в этот мир.

Когда Вишес выпрямился и впился взглядом в узкий коридор, Бутч хлопнул своего соседа по комнате по плечу.

— Нет, ты не можешь ударить его метлой. Даже не думай об этом.

— Я буду называть его твоим дрессировщиком, Ви. — Лэсситер подмигнул и двинулся дальше. Затем бросил через плечо: — Увидимся у алтаря, мальчики.

— Я бы не стал напрягаться, даже получив возможность станцевать на твоих костях, — заявил Вишес.

Лэсситер, не оборачиваясь, указал на макушку.

— Бессмертный, помнишь?

Святилище Братства Черного Кинжала находилось глубоко внутри горы, а огромная пещера когда-то служила резервуаром для подземной реки. И внизу, в конечной точке плавного спуска, находился эпицентр всего: приподнятый помост, освещенный черными свечами на подставках, с каменным алтарем, на котором по всей красе стоял древний череп самого первого Брата. За этим драгоценным артефактом возвышалась огромная мраморная стена, на которой с самого верха шли имена всех членов Братства… до последнего. Джона Мэтью.

Здесь будут и другие. Не то, чтобы он мог сейчас делиться этой информацией.

В конце концов, судьба придерживалась принципа минимально необходимой осведомлённости.

Лэсситер остановился перед черепом, встретившись с черными пустотами глазниц, словно переглядывался с живым существом.

— Хотел бы я их успокоить, — пробормотал он.

Оказалось, когда ты стоишь у руля, всплывают вещи, о которых простым рядовым нельзя было знать. И из всех сюрпризов, которые произошли с тех пор, как он принял на себя работу Девы-Летописецы, самым большим потрясением стал объем информации, которым он не мог поделиться с теми, кого это больше всего затронет.

Очевидно, что знание исхода иногда меняло «свободную» составляющую воли.

Так что, как бы он ни ненавидел это, ему приходилось довольно часто информацию скрывать.

До него донеслись голоса, глубокие и далекие, и, прежде чем прибыло Братство в полном составе, он в последний раз оглядел сталактиты, черные свечи, факелы… алтарь и стену.

Отступив от черепа, Лэсситер отошел и встал сбоку. Спустя несколько мгновений голоса затихли и сменились приближающимися звуками тяжелых сапог и шелестом тяжелой ткани.

Вошел первый в черной мантии. И хотя капюшон церемониальной одежды прикрывал большую часть лица, было очевидно, что это Роф… и не из-за того, что белая трость мелькала сбоку. Он просто был больше остальных, и речь не о физических размерах.

Следующим в очереди был Тор, занимая почетное место, заслуженное тем, что он был военачальником Братства. Увидев его, Лэсситер вспомнил, как нашел мужчину в лесу и притащил ему «Макдональдс». Убитый горем овдовевший мужчина выживал за счет крови оленей, с нетерпением ожидая смерти, чтобы присоединиться к своей шеллан и неродившемуся сыну в Забвении.

Однако у судьбы на него были другие планы.

За Тором шли остальные, а четверо в центре были не с пустыми руками. Вернее, не с пустыми плечами. Рейдж, Вишес, Фьюри и Зэйдист взвалили на плечи старый гроб и несли ответственность с торжественной честью.

Брат Черного Кинжала Сэвидж, так сказать, вернулся домой.

Древесина гроба потемнела почти до черного цвета, обшивка была покрыта возрастными трещинами и испещрена червоточинами. Но резные надписи по-прежнему видны. Символы на Древнем Языке со всех сторон расписывали различные предупреждения, а среди мрачных посланий было вплетено имя брата.

У алтаря Тор поклонился черепу. Затем поднял его и передал реликвию Рофу, черный алмаз Короля сверкнул, когда он принял священный символ минувших времен.

Гроб поставили на плиту, он занял всю плоскую поверхность.

Братья сузили круг, становясь плечом к плечу, и когда Роф поднял череп над головой, раздалось низкое пение, голоса мужчин слились вместе, в один тон, один звук, который усиливался акустикой пещеры.

Тор шагнул вперед, доставая из складок своей черной мантии серебряный клин и старый молот с деревянной ручкой. Обнаружив шов крышки гроба, он вогнал острый скол орудия серией ударов, а затем повторил процесс со всех сторон, оторвав единственную деревянную планку, которая запечатывала смертный ящик. Воздух вышел с шипением, и от ощущения чьего-то неминуемого приближения у Лэсситера стало покалывать в затылке.

Если бы он был католиком, то перекрестил бы лоб. К счастью, Бутч О'Нил сделал это за всех.

Хэй, никогда не повредит осторожность со всем, что касается Бога.

Гробовые гвозди были длинными и прямоугольными, кованные вручную много веков назад, и, казалось, их было не меньше сотни. С каждым поворотом клина они протестовали, всячески противились, а скрип напоминал о том, что они не только хорошо справлялись со своей работой, но и делали это уже очень, очень долго.

Спрятав инструменты обратно в свою одежду, Тор кивнул группе Братьев, Рейдж и Вишес присоединились к нему, один встал у головы, другой — у ног.

Речитатив стал громче, когда три Брата просунули пальцы между крышкой и телом гроба… и Лэсситер подумал, что рад, что происходящее — не фильм Джона Карпентера[50].

Гвозди высвободились серией хлопков, а затем открылось содержимое.

Братство подалось вперед в едином порыве, словно они держались за руки, и Лэсситер повторил движение со своей стороны. Когда его сердце отчаянно заколотилось, он убеждал себя в том, что дал им правильный совет.

Ключ от всего был…

Все замерли, включая троих, державших крышку.

— Что за хрень? — выдохнул Вишес.