Обмануть смерть

Глава 17 Опасные горы

Час за часом, день за днем экспедиция поднималась все выше и выше по крутому склону. Этот путь мало походил на достаточно удобную торговую дорогу. Им, похоже, вообще мало кто пользовался. Только иногда попадались давние следы человека и животных. Оно и понятно, зачем взбираться вертикально вверх, когда рядом более удобный пологий подъем.

Небольшие мохнатые лошадки, закупленные на рынке порта, на удивление уверенно шли по мало приспособленной для скачек жутко пересеченной местности. Яки же, с виду неуклюжие, вызывали ошеломление своей скоростью и умением лазить чуть ли не по отвесным стенам. Каждый нес на спине груз не менее веса взрослого человека, и при этом люди пешком угнаться за ними не могли.

В таком походе становилось ясно, в чем, помимо вязаных носок и безрукавок, смысл разведения этих гор мохнатой шерсти. Они одновременно вьючные, тягловые и верховые животные и, кроме того, дают еще молоко и помет, используемый вместо топлива. А в крайнем случае можно пустить скотину на мясо.

Высота совсем не влияла на их самочувствие, в отличие от людей. Многие задыхались при подъеме или тяжело дышали, а впереди еще немалый путь на вершины. Кара сидела в седле и смотрела не по сторонам, а в спину проводнице, начиная ее тихо ненавидеть. Сил уже практически не осталось, но сознаться в этом и потребовать остановки не смела.

Уже уяснила, какими бы мотивами ни руководствовалась Маргат, она честно пытается выполнять свои обязанности и вести их к цели. Притом считает конкретно Кару, а заодно и Пулада, натуральными недоумками, которым не просто жить надоело, а еще и других за собой тянут. Вслух это не произносилось, определенное уважение заплатившим огромную сумму оказывалось. Но ощущение недоумевающего презрения оставалось достаточно стойким. Маг из нее не получился, но кое-какие задатки имелись, и Кара с детства старательно пыталась их развить. Особой пользы не приносило, но отношение людей частенько улавливала. И, естественно, не показывала вида.

— Джара, — сказала Маргат, ткнув рукой куда-то в сторону.

Кара без особого любопытства посмотрела и обнаружила нечто среднее между антилопой и козлом, стоящее на скале. Животное меланхолично жевало неизвестно как выросший в скале колючий куст, не обращая внимания на путников внизу.

— Летом они спускаются с гор, а сейчас идут наверх.

— Оказывается, здесь еще кто-то живет, — донесся голос сзади. На жест обратили внимание и другие.

— Сержант, я стрельну?

— А доставать оттуда кто станет?

— Упадет.

— В реку. Полезешь?

— Беречь порох, — вмешался Пулад неизвестно с чего.

Легионеры замолчали, только негромко ругались. В чей адрес, не особо понятно, а уточнять не тянуло. Иногда людям лучше дать излить дурное настроение, чем восстанавливать против себя невнятными придирками.

Движение возобновилось, и оставалось только бездумно пялиться в спину идущего впереди. Кажется, овчинный кожух сзади был единственным местом, где отсутствовали вышивка или другие украшения. С чего их лекарь пришел в дикий восторг при виде некоторых работ, до Кары не дошло. Странно слушать рассуждения про уникальную технику резьбы ножами. При создании изображений лезвие снимает верхний слой кожи в нужных местах для того, чтобы открыть замшу под ним. Эта кропотливая работа занимает дни, недели, месяцы. Нужно иметь огромное терпение и твердую руку, чтобы после длительного труда не запороть очередную картину.

И ведь их даже не продают! Или дарят зашедшемуся в восторге ценителю, или дома валяются многочисленные изделия, стоящие, по идее, немалых денег. Кара поняла бы, будь их проводница аристократкой, занимающейся такими вещами от скуки и напоказ. А это… странно и дико для ремесленника — не продавать свои изделия. Хотя можно ли назвать Маргат членом соответствующей касты? У горцев их нет, и знаки у женщины отсутствуют.

Интересно, кем она себя считает? На половине картин из кожи либо демон Грая, либо сценки сражений. Наверное, знатоку они многое могли бы сказать, как вышивка на одежде мгновенно позволяет знающему распознать клан и семью, не говоря уже о племени. Но Каре это мало интересно. У нее иные заботы.

— О, Солнце! — невольно вырвалось у нее при виде очередного зрелища, открывшегося за поворотом.

Тут уж и вечно постный Пулад не выдержал и выругался. Качающийся мост по дороге им приходилось видеть. К счастью, тот предназначался для пешеходов, ине пришлось трястись от страха, ходя по веревкам с грузом и цепляясь за канаты. Досок для покрытия там не предусмотрели, и нога запросто могла провалиться в дыру. Этот оказался ничуть не хуже, хотя и несколько в другом стиле.

Основные опоры для данного сооружения — неведомо когда поваленные заметно подгнившие деревья. Они коротки и не достают до противоположного берега. Поэтому «закреплены» кучей камней. Середина — другие стволы, привязанные веревками. Впрочем, как и те камни, лежащие кучами на берегах. Чтобы булыжники не откатились при движении по мосту в результате его тряски, их тоже стянули старыми веревками.

В целом при виде сооружения даже не особо религиозным людям из долины наверняка захотелось упасть на колени и горячо помолиться. Горцы несомненно считают мост верхом инженерной мысли и спокойно рассекают по нему при необходимости, не замечая убожества и опасности. Все равно лучшего не имеется, так чего нервничать?

— Ну, что встали? — зло гаркнула Маргат. — Нормальная переправа, — заявила под неуверенный смех сержанта. — За ней четверть часа пути и отдых в подходящем месте под крышей.

— Пулад?

— Я замыкаю, — согласился тот сразу.

Не потому, что боялся. Он добровольно взял на себя обязанность следить за отстающими. Четыре овцы сами бойко бежали за караваном сзади. А вот с людьми могло всякое случиться.

— Вперед, — прохрипела Кара, спешившись и беря лошадь за повод.

Ехать верхом по этому? Ну, нет. Показать страх, тем не менее, немыслимо. Они из рода фем Кнаутов, и никто не посмеет обвинить их в трусости.

Лекарь последовал ее примеру, дав пройти до середины и погоняя одного из яков и коня. Совсем не простое дело на данном мосту — еще и за животными следить.

— Двинули, — тяжко вздохнув, приказал Дюби.

Маргат не обманула. Достаточно скоро за переправой обнаружился немалого размера полуразрушенный поселок, где вся компания с огромным облегчением смогла остановиться. Правда, проводница заставила их отойти в сторону, устроив стоянку у хорошо знакомого приземистого здания с коновязью и оградой. В любом здешнем населенном пункте такое имеется. Уже видели по дороге несколько. Караван-сарай называется. И в нем всегда можно найти кров, возможность отдохнуть и приобрести продукты. А в более или менее оживленных местах предлагают еще и девушек, согласных утешить странников за соответствующую плату.

В этом ничего подобного не предлагали и не предоставляли за неимением хозяев и населения. Но одна возможность загнать животных на огороженную площадку, собраться в теплом помещении — а печка здесь сохранилась, и даже немного высохших сучьев и кизяка наличествовало — дорогого стоила. На фоне предыдущих ночей под открытым небом и практически бегства в бешеном темпе отдых был неимоверно приятен. Можно посидеть всей компанией, ну, конечно, помимо часового у выхода со двора, у огня, предаваясь ничегонеделанью и просто болтая без задних мыслей.

— Золото здесь добывали, — сказала Маргат на недоуменный вопрос. — Давно. Лет сто назад, если не больше.

— Золото? — жадно переспросил один из легионеров.

— А то никто не догадался поискать без тебя. Были уже такие умники, — сказала с усмешкой. — Приходили. Копались. Без толку. Жилу выработали, одна пустая порода. Вот и забросили окончательно пару поколений назад. Вся гора пробита, и никто не в курсе, куда ведут ходы. Нехорошее место. Не проклятое или еще как-то. Опасное. Шахты, дыры в земле. Некоторые были закрыты, да сгнило все или расшаталось от времени. С виду нормально, пыль лежит, а ступишь, ноги не переломать — удача немалая. Там спуск на огромную глубину. И внутри подпорки еле стоят. Иной раз дохнешь громче нужного, и посыплется все. Внутрь соваться — натуральное самоубийство. И сверху не лучше. Стены шатаются. Тронешь, и на голову свалится.

— Но здесь же все в порядке!

— Говорят, если дом перестает быть жилищем, он пропадает. Не стоит без людей. А здесь изредка все же бывают посетители. Потому сюда привела, а уходить будем, надо оставить нечто взамен. Продуктов каких не портящихся. Закон такой не писанный.

— Но ходят не часто?

— Зачем, если есть нормальная дорога? Тут все больше охотники или лихие люди случаются. Потому часового не зря поставили. Присматривать надо.

Маргат замолчала, наступила тишина, прерываемая только поскребыванием ложек. Есть не хотелось от усталости, но Кара насильно впихивала в себя кашу, сдобренную салом, и поражалась, с каким аппетитом уминают не особо вкусное блюдо остальные. И дело не в привычке к неким разносолам и соловьиным язычкам. Ничего такого она в монастыре не пробовала, хотя, безусловно, даже подобные блюда там были приятнее на вкус. Немного травок, специй, и совсем другое ощущение.

Впервые она поняла, насколько далеко находилась от простых людей. Даже не вечно несчастных крестьян или рабов. В их экспедиции отсутствовали постоянно голодные и готовые сожрать, что угодно, лишь бы набить брюхо. И все же для остальных, если не считать мага, ничего странного в пище не наблюдалось. Крутить носом — проявлять слабость. А этого она позволить себе не могла.

— И долго нам еще до перевала? — спросил Ранер.

— Не очень. Главное, чтоб холода раньше срока не ударили. Если вдруг кто останется один… Путь ему на Кохи-Кишм. Ледяную пирамиду, прекрасно видимую. У нее склоны уступами, будто ступеньки, не перепутаешь. С южной стороны древняя караванная дорога к перевалу.

Проводница сделала паузу для внушительности.

— Я дошла бы дней за десять. А с вами трудно точно ответить. Многие, пытавшиеся проникнуть в высокие горы, погибали в пути. На значительной высоте затрудняется дыхание, и надо иметь крепкое сердце и здоровые легкие, чтобы преодолеть все трудности подъема. В обычном караване дважды делают остановку, чтобы привыкнуть. Взрослые, сильные мужчины плачут, бывает, осознав, насколько этот путь тяжел.

— Не дождешься, — прошипел зло маг.

— Иногда и посидеть спокойно — счастье, — подал голос лекарь.

— А что такое счастье? — быстро спросила Кара. Разговор требовалось увести в другое русло и дать хоть малое развлечение остальным. Уж в данном отношении можно не сомневаться, найдет, что ответить, и в тему. Проверено неоднократно. Не человек, а бездонный склад анекдотов и баек.

— В далекие-далекие времена, — бодро начал лекарь, — когда род людской еще не существовал, смотрел Солнце сверху вниз и обратил внимание на щенка, гоняющегося за своим хвостом. «Что это ты такое делаешь?» «Лучшее для собаки — это счастье, — ответил песик. — Оно непременно находится в моем хвосте, иначе почему его нельзя достать? Поэтому я гоняюсь за ним, а когда поймаю, он будет мой. И счастье тоже». Сидящий рядом старый пес гавкнул, привлекая к себе внимание. «Ты просто еще молод. Я тоже понял, что счастье в моем хвосте, но куда бы я ни шел, что бы ни делал, он следует за мной, мне не нужно за ним гоняться».

— А причем здесь Солнце? — с недоумением спросил Пулад.

Маг неприятно засмеялся, отворачиваясь. Чем дольше они шли, тем неприятнее тот становился. А он был необходим Каре и в будущем. И уж точно — ссора с Пуладом не безопасна. Кто-то кого-то прибьет. Не до смерти, но всерьез. Шансы одинаковы.

— У тебя на любую тему есть подходящая байка? — вклинилась она, пока не дошло до драки.

— Скажем иначе: притча.

— Рассказ иносказательный, с нравоучением? Ну, поведай, — она подумала и завернула с подковыркой, — почему богатый хуже бедного.

Каждому известно, удачей тебя одаривают свыше. Чем больше ее, тем выше поднимаешься. Потому слава воина и зажиточность купца ходят рядом. Пусть и не равны они по положению, но если есть у тебя золото, то добыл его в бою или получил при торговле — неважно. Много денег — удача огромна. Бог не станет помогать недостойному.

— Однажды нищий поделился с другим нищим таким наблюдением, — без промедления начал лекарь, — просишь у бедняка, всегда даст немного. Обращаешься к зажиточному, он тебя не замечает, будто ты привидение. Так и идет мимо с гордо задранной головой. В чем причина, ведь у богатого есть много больше, и ему не должно быть жалко мелочи. «Ты в окно со стеклом когда-нибудь смотрел?» — ответил другой. «Конечно». «И что видел?» «Что снаружи происходит, если внутри сижу. Или наоборот, что люди делают внутри, если сам во дворе». «А когда в зеркало смотришь, там что увидеть можно?» «Только себя, — с недоумением ответил первый. — Это же зеркало!» «Так вот, прибавь к обычному стеклу при производстве немного серебра на основу, и получишь не прозрачную поверхность, а отражающую. И всякий увидит одну свою физиономию и ничего сверх того». — Говоря, он прямо смотрел на Кару. Можно не сомневаться, прекрасно знает, с чего началось богатство рода. Собственно, никто этого не скрывал, но уже давно из секрета, известного немногим, технология производства стала доступной. Одна из причин обнищания рода. Хотя, если честно, не самая главная.

— А ведь выкрутился! — довольно сказал сержант.

— У кого есть сила, тот обычно не задумывается о действиях. Хочет — берет. Но это касается высоких чинов и владетельных фемов. А нам, простым людям, приходится еще и умом добавлять.

— Ум? — переспросил Пулад. — Однажды известнейший ученый пришел к закрытию мастерской и срочно попросил сапожника починить оторвавшуюся подметку. — Он явно собрался ответить на притчу своей побасенкой. Видимо, в Храме не одним молитвам учили. Зато для остальных неплохое развлечение. — «Заходите завтра, уважаемый», — сказал ремесленник. «Но у меня нет другой пары обуви, и я не могу так ходить!» «Никаких проблем, я дам вам старые башмаки». «Что? — вскричал ученый. — Да за кого ты меня принимаешь? За нищего?» «А в чем сложность, вы же носите в голове заимствованные мысли, почему нельзя носить чужую обувь?»

— Своя тупость отличается от чужой тем, что ты её не замечаешь! — согласился лекарь.

— А ты бы ему про жрецов чего ляпнул, — лениво посоветовал Крей.

— Лучше уж что-то смешное, — поспешно влез в разговор сержант.

— Очень набожный человек пошел с сыном в храм, — кивнув в ответ на предложение, моментально разразился притчей лекарь. — «Ты обязательно должен сделать пожертвование, — напомнил своему ребенку. — Из тех денег, что я тебе давал раньше в подарок». После окончания длинной проповеди мальчик подошел к жертвенному кошелю и опустил туда медную монетку. «Почему ты так мало дал?» — возмущенно воскликнул отец. «Священник сказал, что Бог любит того, кто дает с радостью, — ответил сын. — Медную монету я могу дать охотно, а золотую — нет».

— Достаточно, — сказала Кара под смех спутников, не дожидаясь нового раунда.

Может, Пулад и способен ответить, но этот красноречивый кого угодно заболтает. И ведь в половине случаев придраться не к чему, а что издевается, видно. Еще не хватает серьезной ссоры или мордобоя. Их слишком мало для того, чтобы плодить внутри отряда косящихся друг на друга и мечтающих при случае подставить ногу.

— Надо отдохнуть. Завтра с рассветом выступаем.

Она проснулась от холода и желания срочно выйти во двор. Поспешно накинула сползший во сне полушубок, используемый вместо одеяла, и, отодвинув дерюгу, загораживающую угол от остальных, двинулась к выходу, осторожно переступая через спящих вповалку мужчин. У входа чуть не поскользнулась на луже, оставленной какой-то скотиной в легионерском мундире, поленившейся добежать до выгребной ямы. Мысленно пообещала себе потребовать у сержанта, чтобы навел дисциплину.

У ворот невнятно бубнили несколько голосов. Один оправдывался, другой рычал. Иногда вставлял реплики еще один. Этот уж точно хорошо знакомый. Невольно заинтересовавшись, Кара, справив неотложную нужду, решительно направилась выяснять причины ругани.

— В чем дело? — резко спросила сержанта, игнорируя прислонившуюся к стене Маргат.

— Ночью, — после паузы ответил тот, — Гартан ушел в поселок.

— Этот тот, — порывшись в памяти, уточнила она, — что золотом заинтересовался?

— Он самый. Якобы умеет тайники находить. Чуйка у него.

— Он может, — подтвердил караульный. — Тайники на раз вскрывает.

— С тобой я еще разберусь, — пообещал сержант с гневом.

— А я что? Обещал вернуться до смены караула, и нет его.

Кара проглотила возмущенный крик: «Как мог позволить!» Судя по рассерженному виду Дюби и смущенному рядового, тот намылился без спроса, не предупреждая непосредственное начальство. Этот на воротах — не иначе приятель. Потому и разговор шел о том, чтобы обернуться до смены охранника. Никто бы и не узнал, сделай он все правильно.

— И? — потребовала Кара.

— Я ходила к домам, — подала голос проводница, — покричала. Не отзывается. А в темноте никому не советовала бы приближаться к развалинам.

— Скоро рассвет, — глядя на светлеющее небо, решила послушница. — Поднимай своих, сержант. И Ранера сюда.

— Да, госпожа, — пробормотал тот, кланяясь. Каждому из них понятно: ненужная затяжка, когда зима на носу. Проще всего забыть про идиота и идти дальше. Время не терпит, из-за одного могут пострадать все. Но она поступает справедливо и правильно. Бросать людей нельзя.

— Что случилось? — душераздирающе зевая, потребовал ответа маг, моментально приведенный сержантом.

Кара объяснила. К этому моменту вокруг собрались уже все.

— Попробовать можно, — согласился Ранер, — но не могу обещать со всей определенностью. Камень экранирует магию, и чем он толще, тем сильнее.

— Попробуй!

— Чего камень делает? — спросил кто-то из подошедших легионеров с подозрением. Уже все подтянулись, переговариваясь на ходу, включая недовольного Пулада. В его вопросы влезла без спроса. Обязана была спросить мнение, пусть и возражать не стал бы. Неприятное умаление авторитета руководителя.

— Мешает поиску, — максимально доходчиво разжевал лекарь. — Ты же сквозь стены тоже не видишь. Если в шахту свалился, таким образом не найти.

— Нет, — сказал маг с сожалением. — Не чувствую. Вообще никого живого. Животных, и то нет.

— А если ближе? — потребовала Кара.

— Ну, может быть, — признал тот неуверенно.

Похоже, ему вовсе не хотелось идти с утра пораньше и искать кого-то в развалинах с риском провалиться в глубокую шахту.

— Дюби! — скомандовала девушка. — Останетесь с пятью своими здесь. Собирайте вещи. Как только найдем, выступаем. Вторая пятерка, Ранер и лекарь — на всякий случай со мной.

— Лучше я, — загораживая дорогу, произнес Пулад.

— И вы тоже, — согласилась она. — Маргат останется.

— Это почему еще? — возмутилась та.

— Еще не хватает случайно потерять единственного проводника.

— Так там же нет ничего!

— Тем более. Лишний человек без надобности, — отрезала Кара.

Вблизи она убедилась: тут не дома, а, скорее, бараки стояли. Длинные приземистые здания без малейшего следа окон и даже заборов. Хотя кто знает здешних аборигенов, может, в одном общем строении греться проще, еще и скотину туда загнать.

Часть зданий развалилась, и, возможно, кто-то унес некоторое количество обтесанных камней. Двери уж точно по виду должны присутствовать, однако, всюду сплошь темные провалы без малейших признаков петель и досок. Хотя совершено не ясно, кому могли понадобиться в здешних краях эти булыжники. Было бы дерево — другое дело. Пока что кучи мусора особо не загромождали путь. Все минимально ценное уволокли, и кроме обычной пыли и щебенки ничего интересного не наблюдалось. Уж точно золото на дороге не валяется.

— След! — уверенно сказал Ранер и быстро зашагал по одному ему видным приметам, петляя между развалинами.

Дважды подходил к дверным проемам, но, махнул рукой, внутрь и не подумал заглянуть. Кажется, маг действительно видел или чуял след и был уверен, что солдат вышел. Никаких отпечатков подошв на камешках при всем желании обнаружить не удалось бы. Внутри тоже куча мусора, отсутствует пыль, на которой услужливо проявляются оттиски сапог. А вот он преследовал пропавшего, ни разу не задумавшись. Соответственно, и все остальные перли гурьбой сзади, не особо оберегая себя. Сам сказал — пусто. В таких местах важнее смотреть под ноги, чтобы не навернуться с очередной расползающейся кучи стройматериалов.

Это продолжалось не особенно долго, но они успели почти насквозь пройти бывший рудный поселок и были уже недалеко от ясно видного провала внутрь горы, когда маг внезапно остановился и принялся вертеть головой по сторонам. Обошел весь пятачок, шумно вздыхая и бурча что-то под нос.

— Не понимаю, — сказал Ранер с недоумением. — Шел-шел, четкий след, и вдруг будто растворился в воздухе. Здесь след заканчивается, и дальше нет ничего.

— Крыша! — подсказал лекарь.

Все дружно уставились на покрытую сланцевыми плитками соседнюю крышу. В принципе, возможно. Если подпрыгнуть, зацепиться за край, подтянуться — и след исчезнет. Легионеры переглянулись, и моментально один из них, подсаженный товарищами, исчез наверху.

— Кровь, — донеслось оттуда встревоженное. — Недавняя.

У людей в руках моментально оказались клинки, солдаты рассредоточились, глядя на окрестности. Кара тоже взялась за пистолет.

— Ничего не чувствуешь? — спросила с подозрением.

— Да нет никого живого! — почти крикнул маг обиженно. — Разве в шахте прячутся.

— На соседнюю крышу залезешь? — спросил сержант, задрав голову. — Там выше.

— Легко, — бодро ответил легионер.

— Под ноги смотри.

Застучали шаги, прыжок закончился отчаянной руганью.

— Что? — крикнул сержант. — Упал, нога?

— Нет, — ответил тот, перемежая обычную солдатскую божбу пожеланиями неизвестно кому сдохнуть крайне извращенным способом. — Здесь Гартан. Мертвый. Ты б посмотрел, сержант, и этого… мага нашего прихвати.

— Я не стану прыгать, — поспешно сказал Ранер.

— Не будь идиотом, — зарычал сержант, толкая его к соседнему зданию.

Двое солдат подхватили неизвестно чего испугавшегося мага и подкинули вверх, а там его уже схватил за воротник первый и затащил на крышу. В низких домах определено имеются некоторые преимущества. Лестница не требуется. За магом отправился и Дюби. Через пару минут донеслись звуки рвоты, и маг вполне самостоятельно свалился вниз.

— В чем дело? — потребовала Кара.

— Это не для меня, — тяжело дыша, просипел Ранер. — Пусть он смотрит, — и показал на лекаря.

— Действительно, — сказала голова сержанта, выглядывая сверху, — пусть глянет. От этого толку не предвидится.

Лекарь пожал плечами и, подброшенный солдатами, взобрался почти самостоятельно. Кара давно отметила: несмотря на солидный возраст, он был крепок и достаточно развит физически. А с некоторых пор подозревала, что не все говорит и может многое, не входящее в список обычных умений ремесленников. Убивать ему приходилось и раньше, об этом предупредили. Но вот опыт обращения с огнестрельным оружием в докладах Талмата не всплывал. А он точно мог. И не особо прятал умение с приходом в горы. Мушкет с порохом и пулями сам попросил из оружия, оставшегося от погибших, и обращался с ним умело.

Все это было подозрительно и мало располагало к доверию. Впрочем, умом она понимала, что с его стороны нет причин изливать душу кому бы то ни было. И ей в том числе. Сюда лекарь не стремился и насчет подробностей предстоящей процедуры находился в неведенье. Наверняка с гораздо большей охотой остался бы в Карунасе на правах учителя жены Акбара Годраса, и только силой удалось загнать его в горы. А значит, надо смотреть внимательно за поведением и словами. Способен выкинуть нечто неожиданное и идущее поперек их миссии.

По крыше ходили, что-то обсуждали неслышно. Доносились лишь отдельные звуки без смысла.

— Дерюгу какую-то надо, — долетело внятно.

— Вон мешок, не иначе, собирался сокровища тащить.

— Надо ж быть таким идиотом!

— Тогда начали. Ну что смотришь? — зарычал сержант. — Ручками, солдат! Не девица за свадебным угощеньем, чтобы смущаться!

— Ну что там? — не выдержала Кара.

— Огромное счастье, — а это уже точно лекарь, и определенно с сарказмом, — видеть настоящую кровавую героическую жизнь и в ней не участвовать.

Он соскочил вниз, потом передали небольшой мешок, весь в пятнах.

— Это Гартан? — с оттенком паники в голосе спросил легионер. Кара напряглась и вспомнила имя — Чимпай.

— То, что от него осталось, — подтвердил сержант, спрыгивая. — Сожрали парни. Как стоишь, солдат? — зарычал без перехода. — По сторонам смотреть! Еще не поняли, дети смерти, у нас тут имеется опасный хищник. Очень опасный, — сказал после паузы. — Это похуже любого горца.

— Если вкратце, — настороженно осматриваясь, объяснил для всех лекарь, — очень большая зверюга поймала его и съела. Совсем немного осталось, потому и говорю про размер. Слопать столько за раз, оставив одни обглоданные кости, не так просто. Времени прошло немного.

— Так может и не он…

— Гартан это, — угрюмо признал сержант. — Куски формы, да и от лица немного осталось. Череп разбит, мозг съеден, а спереди уцелело.

Маг внезапно скрючился и снова попытался облевать собственные сапоги. Не удалось. Похоже, в желудке ничего не осталось.

— Да, — подтвердил лекарь, — вид не из приятных. Проблема, что непонятно, какой зверь. Сидел сверху, ждал. Когда проходил мимо, зацепил. Причем одним движением, парень и пикнуть не успел. Меч в ножнах, мешок в руке. Для медведя поведение не характерно. Тем более время осеннее. Они сейчас не голодные и должны ниже уйти. Да и не оставил бы так. Прикопал бы. Они любят тухлятину. Кошка не смогла бы кости головы разбить. И клыки на них отпечатались очень внушительного размера. Я даже шерсть нашел, и воняет на крыше здорово. Никогда такого не нюхал. Аж глаза слезятся. Не нравится мне, что маг не учуял. Зверь размером с тигра был.

— Камень, — просипел Ранер.

— Значит, зверь имеет хорошую заначку или в пещере сидит. Я, конечно, не специалист по здешней фауне, надо Маргат спросить. Может, подскажет.

— Похороним и быстро уходим, — сказала Кара. — И так задержались. Время истекает. А ловить без знания местности…