Хрустальный путь: Обитель Серебряных Волн

Глава 19 Расплата

— Кто это был, мастер? — задал Шудэрей главный вопрос, который витал в воздухе с тех пор, как мы добрались до выхода из Лабиринта.

Реликварий представлял собой довольно обширное цилиндрическое помещение, вдоль стены которого поднималась спиралевидная галерея. В стене темнели многочисленные ниши, в которых располагались полки, шкафы, какие-то скульптуры. Пустых мест почти не было, разве что часть ниш была освещена хуже остальных. Похоже, что мастеру Вэю было нелегко ухаживать за таким здоровенным хранилищем. Здесь было пыльно, часть светильников пришла в негодность. Да и в целом это место производило довольно гнетущее впечатление. Полумрак, сырость, тишина, запустение. Только лохмотьев паутины не хватает, да и то только потому, что пауки тут не водятся.

Подниматься мы не спешили — расположились прямо на дне этого стакана, украшенном затейливой мозаикой из кусочков разноцветного отполированного камня. Мозаика изображала типичный для Обители сюжет, связанный со стихией Воды — завихряющиеся морские волны, ксилайские корабли с парусами непривычной формы, подводные чудовища.

Мастер Вэй сидел в самом центре этого зала, мы расположились перед ним, рассевшись полукольцом — я напротив, Шудэрей слева от меня, Тайфэнь — справа. Если бы не, мягко говоря, необычные обстоятельства, это походило бы на обычную аудиенцию у мастера. Но сейчас всё было по-другому. Цзян Вэй уже не походил на мудрого сенсея, перед авторитетом которого все невольно склоняли головы. Наоборот, он был скорее похож на пойманного преступника, представшего перед допросом. Впрочем, даже формально он уже не был главой Обители — с момента, как начались испытания в Морском Лабиринте. До финиша добрались трое из нас, и кто-то один должен занять эту должность. Но это уже следующий вопрос. Сейчас нам не терпелось узнать, что, собственно, происходит.

Старик не торопился с ответом. И дело было не только в том, что он здорово ослаб от ран. За то время, что он прятался в хранилище, он остановил кровь, и угроза для жизни, кажется, отступила. Рассказ дался ему тяжело по иной причине. Похоже, ему было настолько стыдно, что каждое слово причиняло почти физическую боль.

— Его звали Рэнхао Вэй. Он… мой старший брат. Мы вместе росли здесь, на островах. Вместе поступили на обучение в Обитель… И вместе участвовали в Великих Испытаниях. Хотя, говоря откровенно, у меня было мало шансов обойти его.

— И что же случилось?

— Те Испытания… Они оказались самыми кровопролитными за много лет. До Зала Тысячи Зеркал дошли только мы с Рэнхао. И… здесь всё и решилось. Я вышел из Лабиринта и стал новым главой Обители. И с тех пор запретил Испытания. Потому что они обходятся слишком дорого.

— Но как же так вышло, что ваш брат остался в Лабиринте? — спросил я. — Вы не знали, что он жив?

— Я… догадывался, — после большой паузы неохотно признался Вэй. — А спустя какое-то время понял, что в этом уже нет сомнений.

Что ж, я с самого начала подозревал, что тот доходяга, превратившийся в живую мумию, находится в Лабиринте ещё со времен молодых лет Цзяна Вэя. Но, конечно, я не мог предположить, что мастер Обители держал его там осознанно!

— Мы с Рэном никогда не ладили, — вздохнув, продолжил старик. — С одной стороны, мы были всегда вместе — наши родители рано умерли, и у нас не было других родственников. Мы могли держаться только друг за друга. Однако мы всегда соперничали. Рэн был очень талантлив, и быстро поднялся до Первого круга. Я же всю жизнь пытался догнать его…

— И как же вы сумели обойти его в Испытаниях?

Он подавил вздох и ответил, глядя не на нас, а куда-то мимо, в одному ему известную точку:

— Мы почти всё время шли вместе. И это дало нам преимущество, потому что остальные были каждый за себя. Мы дошли до самого конца, но потом… Зал Тысячи Зеркал — испытание концентрации и самообладания. Водные зеркала порождают множество иллюзий, и нужно отделять истинное от ложного…

Так вот как это должно было работать! Но вслух я ничего не стал говорить. Перебивать старика не стоило — он и так после каждой фразы делал изрядную паузу, будто набираясь сил.

— И в какой-то момент я увидел выход — совсем рядом, осталось сделать последний рывок. А Рэн замешкался, сбитый с толку водными призраками. И… я воспользовался этим. Чтобы ударить. Ударить, что было сил, вложив в Техники все запасы Ци. Он упал в воду со сломанным позвоночником, а я бросился к выходу.

Повисла долгая пауза. Шудэрей и Тайфэнь потрясённо молчали. И их можно было понять. Тот, кого они привыкли считать образцом для подражания, воплощением мудрости и традиций Обители, только что выпустил из шкафа здоровенного скелета. Да что там — целую мумию.

— И с тех самых пор вы не открывали двери в Лабиринт? — уточнил я. — Но как вы поняли, что ваш брат выжил?

— Я с самого начала понимал, что мой удар, возможно, был не смертелен. Всё же бакхо превосходят простых смертных. Но я рассчитывал, что остальную работу за меня сделает сам Лабиринт. Там невозможно выживать долгое время. Тем более тяжело раненому.

Ксилаи продолжали молчать, но после этих слов даже Шудэрей прикрыл глаза, пытаясь не выдать эмоций. Тайфэнь же сопел так громко, что всем было слышно.

— Однако прошло несколько лет, и я начал получать некоторые… сигналы. Которые постепенно становились всё более явными. Вся эта напасть с Чёрной зыбью… Нашествие югай-ши… Отравление источников пресной воды… Я догадывался, что это дело рук Рэна.

— То есть мало того, что этот старик выжил в пустом Лабиринте, — не выдержал Шудэрей. — Он ещё управлял Чёрной Зыбью на расстоянии десятков кертов вокруг? Но как⁈

— Он с самого начала был талантлив в необычных Техниках, связанных с верхними центрами силы. Мог приманивать морских существ и управлять ими. Мог одурманить противника прямо в бою. Подавить его волю. Это тёмная, недобрая сила. Нельзя было допустить, чтобы такой ксилай стал во главе Обители!

Я едва удержался от саркастического замечания. Ну да, конечно! Ты предал собственного брата и обрёк его на ужасную медленную смерть в подводных катакомбах только из заботы о судьбе Обители.

— Кроме того… — мастер Вэй впервые за всё время разговора взглянул мне прямо в глаза. — Теперь я догадываюсь, что придало ему сил. Тот странный артефакт, что оставил мне на хранение один таинственный скиталец. Хрустальное зерно. Каким-то образом Рэну удалось установить связь с ним. Использовать как преобразователь. А запасы Ци он пополнял, протянув через протоки невообразимо огромную сеть водорослей Чёрной Зыби…

— Ну, а югай-ши? — спросил Шудэрей.

— Эти животные водились в наших водах всегда. Но я уверен, что именно Рэн постепенно превратил их в куда более опасных и коварных духозверей. Он… каким-то образом управлял ими. Я надеялся, что общими усилиями мы сможем справиться с этой напастью. Но всё стало гораздо хуже, когда я понял, что его щупальца раскинулись не только в воде, но и на суше. Когда заподозрил, что в Обители действует предатель.

Он обвёл нас обеспокоенным взглядом, будто до сих пор боялся, что предатель окажется среди нас.

— Это была Имэй Цзин, — сухо произнёс Шудэрей. — Точнее, югай-ши в её оболочке. Сама Имэй наверняка уже мертва.

— Вот как… Что ж, это всё объясняет. С тех пор, как она напала на меня в моих покоях, я не переставал думать о ней… Бедная девочка! — сокрушённо покачал головой старик.

— Бедная. Девочка? — процедил Шудэрей, вопросительно приподняв бровь. Тайфэнь засопел ещё громче.

— Надо признать, цель была выбрана верно. Имэй было обязана мне жизнью. И я прекрасно понимал, как к ней относятся в Обители. Случись что со мной — её судьба была бы незавидной. Я доверял ей всецело, и никогда бы не заподозрил! Наоборот, она по моему поручению следила за Обителью, доносила мне о каждом подозрительном случае…

Что ж, это действительно многое объясняет. Выходит, мастер Вэй не только мне выдавал особые поручения, но и Имэй Цзин. И когда я пришёл к нему с сообщением об отравленном руднике, следующей после меня была именно Имэй. Возможно, он самеё вызвал. И она напала на него. Была драка, в ходе которой мастер Вэй действительно был серьёзно ранен. Однако он не погиб, ему удалось спрятаться в реликварии…

— Но почему вы ничего не рассказывали, мастер⁈ — не выдержав, прорычал Тайфэнь. — Ни Совету Чёрного Рифа, ни нам, вашим лучшим ученикам из Первого круга? Если бы мы знали, откуда исходит истинная угроза…

— Неужели ты не понимаешь? — грустно усмехнулся старик. — То, что произошло много лет назад, висело на мне тяжким грузом. И чем больше времени проходило — тем невыносимее было признание!

Он, опустив голову, не то заплакал, не то засмеялся, не то закашлялся.

— Какая ирония! Только сейчас, чувствуя, что последние крупицы жизни покидают меня, я набрался смелости для того, чтобы рассказать всё, без утайки.

— Но вы могли предупредить нас хотя бы насчёт Имэй! — продолжил Тайфэнь. — То есть, конечно, настоящая Имэй мертва, но…

— Кстати, как югай-ши смогла обмануть всех вас? — спросил я. — Ну, хорошо, она, похоже, содрала с Имэй шкуру и натянула на себя. Подделала голос. Но в остальном… Например, метка мастера Вэя? А церемония перед Испытаниями?

— Метка — устойчивое замкнутое плетение. Оно могло сохраняться на коже несколько дней после смерти, — ответил мастер Вэй после недолгих раздумий. — Ну, а предъявить её перед толпой на ритуале ей бы и вовсе не составило труда.

— Иллюзии, — кивнул Шудэрей и с досадой цыкнул, на мгновение показав клыки. — А ведь я мог раскрыть это, если бы более тщательно проверил каждого претендента!

— Не вини себя, — покачал головой старик. — В итоге всё сложилось наилучшим образом. Мало было выявить шпиона. Югай-ши подослали бы новых, раз уж они научились это делать. Куда важнее было уничтожить Рэна. Он целенаправленно подбирался ко мне. И не только ради того, чтобы отомстить. Он знал, что когда я умру, Лабиринт откроют для новых Испытаний. И это был бы шанс для него. Я решил подыграть ему. Позволил думать, что я действительно погиб. Но я знал, я… надеялся, что кто-то из вас в итоге победит и его, и подосланное им чудовище.

— То есть вы специально обставили всё так? — уточнил я, хотя все мы и так знали ответ. Но важно было, чтобы мастер сам произнёс это вслух. — Вы понимали, что мы отправимся в Лабиринт и, хотим этого или нет, но нам придётся убить вашего брата. Иаче нам не выбраться.

— Это необходимо было сделать! Нужен был удар в самое сердце Чёрной Зыби.

Он глянул за наши спины — туда, где до сих пор зиял чёрный провал приоткрытых врат в Лабиринт. Мы пока не закрывали их — мастер Вэй предупредил, что после этого снова открыть их изнутри не получится. А в Лабиринте до сих пор оставались Ханьтор Лоу и Аншуй До. Уверенности в том, что они ещё живы, не было. Но бросать их на вечное заточение там было бы бесчеловечно.

Тем более у нас перед глазами был живой пример того, во что это может вылиться.

— Но чтобы окончательно покончить с проклятьем, окутавшим Каменную корону, нам нужно сделать ещё кое-что, — произнёс мастер Вэй. — Тот артефакт, силой которого пользовался Рэн… Хрустальное зерно. Оно должно покинуть Обитель.

— Но почему вы раньше не убрали отсюда эту реликвию? — удивился Шудэрей. — Если уже давно догадывались, что её сила используется против нас?

— Я связан клятвой, — покачал головой Вэй. — Отдать её я обещал лишь адепту Хрустального пути, который должен был рано или поздно явиться за ней.

— Хрустального пути? — переспросил Тайфэнь. — Это ещё что?

— Я не знаю. Но скиталец предсказал, что явится бакхо, владеющий всеми пятью стихиями, — слабо улыбнулся мастер Вэй. — Просвещённый, который поведёт за собой ксилаев и другие порабощённые народы. Объединит их и свергнет гнёт алантов.

Ксилаи недоверчиво переглянулись.

— Но ведь это всего лишь сказки, — осторожно возразил Шудэрей. — Обычные россказни простолюдинов, мечтающих о лучшей жизни. Я слышал их ещё в детстве.

— Я тоже, — кивнул Тайфэнь. — Пророчество о Просвещённом. О Суань Ю. И о том, что на севере скрыта истинная родина ксилаев, но доплыть туда нельзя из-за невидимой стены.

— Да, я тоже всегда считал это лишь легендами. Однако тот скиталец был настоящим. И хрустальное зерно, оставленное им — тоже. Я сам видел, как он помещал его в тайник. А потом… барьер пал. И предсказанный скитальцем бакхо тоже явился. Правда, зовут его не Суань Ю. И он вообще не ксилай.

Он глядел прямо на меня, и до Тайфэня, наконец, дошло.

— Безволосый⁈

Я невозмутимо молчал, мастер Вэй тоже ограничился лишь кивком. Шудэрей же окинул меня задумчивым взглядом.

— Значит, вот о чём ты говорил перед Испытаниями… — проговорил он. — Ты хотел, чтобы я отдал тебе именно эту вещь?

— Да. И после этого я и мои последователи покинем ваши воды. Скорее всего, навсегда.

Повисла долгая пауза, прерванная удивлённым вздохом мастера Вэя. Старик вдруг вскинул голову, устремив взгляд куда-то за наши спины. Мы все невольно встрепенулись, вскочили на ноги, хватаясь за оружие.

Из зияющего тьмой проёма, ведущего в Лабиринт, доносились медленные чавкающие шаги — кто-то шёл, с трудом выдирая ноги из вязкого слоя Зыби, покрывающей пол. Ещё немного — и показалась тёмная пошатывающаяся фигура. Довольно узнаваемая, хотя лица было не разглядеть до тех пор, пока ксилай не вышел на свет.

Аншуй. Измотанный, с ног до головы в грязи и ошмётках водорослей. Культя правой руки кое-как перевязана бинтами из обрывков одежды. Лишь глаза по-прежнему светятся упрямым злым огнём. Кажется, сломать этого ксилая невозможно в принципе. Разве что стереть в порошок.

Шудэрей и Тайфэнь бросились к нему с помощью. Я же, оставшись рядом с мастером Вэем, задал лишь один вопрос.

— Где оно?

Я, в общем-то, и сам знал ответ — до зерна были считанные метры, и дорогу к нему я нашёл бы даже с завязанными глазами. Вон та глубокая неосвещённая ниша в нижнем ярусе, совсем рядом с выходом в Лабиринт.

— Там, — указал старик. — Забери его и увези. Надеюсь, в твоих руках оно принесёт столько пользы, что перекроет все беды, что обрушились по его вине на Обитель.

— Это всего лишь вещь. Инструмент. У него нет своей воли, а значит, не может быть и вины. А уж кого стоит винить на самом деле — вы и сами прекрасно знаете.

Может, получилось и резковато — старик и так-то был на последнем издыхании, а от моих слов его плечи опустились ещё ниже, а взгляд устремился в пол. Но, если честно, мне не было его жаль. И дело даже не в том, что он когда-то десятки лет назад, предал собственного брата. Шудэрей прав — он ведь мог открыться нам гораздо раньше. Но вместо этого трусливый старикан хранил свои постыдные секреты до последнего. И манипулировал нами, чтобы чужими руками исправить свои старые ошибки. Нам вообще крупно повезло, что удалось выбраться из этого треклятого Лабиринта!

Я отправился к тайнику, по пути удостоверившись, что в моём Средоточии теплятся порции всех пяти стихий.

Как и прочие местные бакхо, в последние месяцы я работал в основном со стихией Воды, так что земные, огненные и прочие меридианы и тем более отростки грудного Средоточия были почти неразличимы на фоне водных. Неудивительно, что со стороны их никто не замечал. Но совсем я их не забрасывал. Намира помогала раздобыть различные стихийные растения из Сокрытых садов, и я потихоньку поддерживал небольшой запас всех пяти видов Ци в своем Средоточии. На что-то серьёзное — например, на освоение новых Техник — это бы не хватило. Но чтобы открыть тайник, должно быть достаточно.

Крипта оказалась не совсем привычной — каменный диск, разделённый на несколько секторов с ксилайскими символами, был размещен не на полу, а вертикально на стене. Однако принцип работы был тот же. Я поочерёдно ударил в клавишу соответствующими зарядами Ци, и в центре образовалось отверстие, из которого тут же выскользнуло Зерно.

Оно, как причудливый хрустальный мотылёк, пролетело по воздуху и мягко опустилось в мою ладонь. Когда оно соприкоснулось с кожей, по всему телу пробежала дрожь, сопровождающаяся неприятным покалыванием. Но продлилось это буквально мгновение, а потом я перенёсся в Туманный Чертог.

Гид приветствовал меня коротким кивком.

— Итак, второе зерно, наконец, у нас.

— Да уж, пришлось повозиться. Но, надеюсь, оно того стоило.

— Каждое новое зерно увеличивает твои силы. Ты в этом скоро убедишься. И дело не только в новых возможностях, которое оно дарует. Собранные вместе, они расширяют и укрепляют саму основу будущей Кси.

— Да, ты рассказывал. А еще про то, что зёрна — это своего рода симбионты, срастающиеся с носителем. Правда, этот трофей последние десятилетия находился не в очень хороших руках, так что мог приобрести некоторые… спорные свойства.

— Ты ведь сам недавно сказал — это всего лишь инструмент. Мы найдём, как применить его во благо. Хочешь опробовать его прямо сейчас?

Я взглянул на переливающийся хрустальный шарик на своей ладони и устало вздохнул. Честно говоря, я был слишком вымотан многочасовым забегом по Лабиринту, чтобы сейчас заниматься экспериментами. Да и момент не совсем подходящий. Хотя… Пару минут я всё же смогу уделить. Тем более в реале за это время пройдут лишь мгновения.

Сжав зерно в ладони, я невольно зажмурился, ожидая, что момент взаимодействия будет таким же резким, как с Путеводной Звездой. Но тут эффект был совсем иной. Я будто бы растворился в окружающем пространстве, взглянул на себя со стороны.

Вот он я, замер рядом с тайником, протянув руку к его сердцевине. Чуть поодаль, возле выхода в Лабиринт — Шудэрей, Аншуй и Тайфэнь. Но вижу я их как-то странно — в виде цветных сгустков Ци, которые лишь схематично обрисовывают их силуэты. Но при этом, если мысленно потянуться к каждому, приглядеться… Впрочем, «приглядеться» — не совсем подходящее слово. Скорее… мысленно коснуться…

Ощущения были весьма необычными. Я словно бы ощущал эмоциональное состояние каждого из них.

Шудэрей. Беспокойство. Разочарование. Смятение. Тревога.

Тайфэнь. Похожий коктейль, приправленный ещё и тщательно сдерживаемым, загнанным внутрь гневом. И… отчётливая неприязнь, почти ненависть по отношению к стоящему рядом. Хм, а ведь я всегда думал, что их перепалки с Шудэреем — не всерьёз, скорее дружеские подначки. Но он ведь и правда его едва терпит. И это взаимно.

Аншуй… Ну, тут полная безнадёга. Невыносимое одиночество. Острые шипы боли, направленные внутрь. Угрызения совести? Или просто отголоски перенесённых страданий? Оказывается, читать чужие эмоции не так-то просто — это не чёткие сигналы, а какая-то бешеная мешанина, разобраться в которой со стороны не просто.

Вдобавок, кажется, наш контакт не прошёл незамеченным! Все трое почувствовали моё ментальное присутствие, и ауры их почти одновременно окрасились тревожной пульсацией.

Так, ладно, пока лучше в это не лезть.

Я открыл глаза и разжал ладонь, так что зерно зависло передо мной в воздухе.

— Пусть пока займёт своё место в хранилище.

Гид кивнул, и передо мной развернулся уже знакомый виртуальный интерфейс — полупрозрачное полотно с тёмными круглыми слотами под зёрна. Я, на самом деле, редко им пользовался — проще было сразу призвать зерно мысленным приказом. Сейчас, увидев оба моих трофея рядом, я заметил, что они неуловимо отличаются. Форма и размер одинаковые, внутри у каждой — пятна светящейся Ци. Но в Зерне Путеводной Звезды этот сгусток — яркий, почти белый, чуть пульсирующий, будто настоящая крошечная звезда. А во втором — насыщенно-синий с серебристым отливом, растянутый, как клякса.

Кстати, надо и для второго придумать название. Но какое? Я ведь ещё толком не знаю всех его свойств… Впрочем, можно просто назвать его в честь Обители.

Зерно Серебряных Волн… А что, вполне звучит.

Я вернулся в реальный мир и покинул нишу с тайником. Ксилаи, если не считать мастера Вэя, и не заметили, как я забрал зерно — отвлеклись на догнавшего нас Аншуя До. Лишившийся правой руки бакхо, хоть и сумел в итоге преодолеть Лабиринт, сейчас окончательно выбился из сил. Он сидел прямо на полу, Тайфэнь придерживал его за спину. Шудэрей достал неизвестно как сохранившийся у него чистый бинт и склянку с лечебным снадобьем.

А что там с Ханьтором? Он, конечно, тот ещё засранец, но пусть уж члены Обители сами решают, как с ним быть.

Я вызвал Зерно Путеводной Звезды и сделал быстрый облёт окрестностей. Следы Ледяного Клыка отыскал очень не скоро — пришлось нырять всё ниже и ниже, пока в одном из водоёмов, глубоком, как колодец, не засёк пятно Ци, более яркое, чем у Зыби. Но выглядело оно довольно странно. Совсем не похоже на энергетический контур, характерный для сильных бакхо. Скорее просто медленно растворяющиеся следы.

Мне пришлось возвращаться в Туманный Чертог и визуализировать картинку, заглядывая под многометровый слой Зыби, чтобы понять, что же это такое.

Труп.

Но что могло убить бакхо Первого круга? Просто захлебнулся? Да он ведь наверняка мог находиться под водой часами! Утянуло его, конечно, глубоко, и водоросли вокруг него сомкнулись в сплошной ком, пробиться сквозь который нереально. Может, раздавило? Положение у него какая-то странное — стоит на коленях, сильно согнувшись…

Приблизив изображение и поигравшись с настройками, наконец, понял.

Это самоубийство, холодное и расчётливое, как и сам Ханьтор. Видимо, поняв, что он в ловушке, из которой не выбраться, он сотворил перед собой с помощью Ци что-то вроде острого ледяного сталактита, на который и напоролся грудью. Огромная масса Чёрной Зыби, придавливающей его сверху, довершила дело. На помощь извне он, видимо, не рассчитывал вовсе, и вполне обоснованно. Поэтому решил поставить точку сам.

Когда я рассказал об этом остальным, они не удивились и вообще, кажется, восприняли это как должное.

— Что ж, это вполне в духе Ледяного Клыка, — произнёс Шудэрей. — Между быстрой смертью и долгим мучительным угасанием он выбрал первое.

— Ну, не знаю… — проворчал Тайфэнь. — Я бы на его месте царапался до последнего и пробовал отыскать какой-то выход.

— Я, пожалуй, тоже, — согласился я с ним.

Аншуй молчал — возможно, опять вернулся к своему обету. Сложно сказать — на вид он был, как всегда, мрачен и замкнут, одни глаза светятся. Меня лишь несколько удивил его взгляд, направленный на меня. В нём читалось что-то вроде… надежды?

— Значит, всё кончено, — подытожил Шудэрей. — В Лабиринте никого не осталось, и можно уже закрывать эти проклятые врата. Мастер Вэй слаб, его нужно быстрее доставить наверх и оказать помощь…

— Нет, — вдруг перебил его старик. Он поднялся и, пошатываясь, подошёл к нам. — Нам осталось принять последнее решение. О дальнейшей судьбе Обители.

— Но… Ведь вы живы, мастер! Вы по-прежнему — наш глава.

Вэй покачал головой.

— После всего, что произошло? После всего, в чём я признался?

Ксилаи подавленно молчали.

— Нет, Шудэрей. Я вернусь в Лабиринт, и вы закроете за мной врата. Именно там я встречу свои последние мгновения. Я разделю судьбу своего брата. И Лабиринт станет нашей общей могилой.

— Но, мастер! — воскликнул Тайфэнь. — Вы не можете…

Он осёкся, прерванный властным жестом ладони. Несмотря на слабость, мастер Вэй ещё сохранял остатки былого авторитета. Даже голос его стал твёрже, худые плечи развернулись, а в затянутых бельмами глазах ярче разгорелся голубоватый свет Ци.

— Считайте это моим последним решением на посту главы Обители. Это будет справедливо. И станет моей расплатой за ту давнюю ошибку.

Чуть помедлив, он повернулся к Шудэрею.

— Ты, Янь Шудэрей, Око Шторма. Я всегда считал тебя своим лучшим учеником, и всегда знал, что однажды ты займёшь моё место. Что ж… Настало твоё время. Надеюсь, ты сумеешь принести в Обитель покой и безопасность.

— Мастер… — Шудэрей, а за ним и остальные ксилаи замерли в почтительном поклоне.

— У меня к вам лишь две последние просьбы, — продолжил Вэй уже чуть дрогнувшим голосом. — Пусть всё, о чём я рассказал, останется между нами. Для всех я уже мёртв. Так пусть же воспоминания обо мне останутся незамутнёнными. Правда бросит тень не только на меня, но и на всю Обитель.

— Да, мастер…

— И ещё… Пусть двери в Лабиринт останутся закрыты навсегда. Эта традиция давно изжила себя. Обитель не вправе рисковать жизнями лучших своих сынов только ради того, чтобы утолить чью-то жажду власти. Я уже давно пытаюсь передать бразды правления Совету Чёрного Рифа. Дело главы Обители — лишь подготавливать новых учеников, и не более.

— Да, мастер, — на этот раз ответил лишь Шудэрей.

— Видите эти круглые каменные барельефы? Чтобы запереть врата, нужно напитать их Ци. Когда закончите — разбейте их. Тогда уже никто не сможет открыть эти замки, ни изнутри, ни снаружи.

Вэй кивнул и, окинув нас прощальным взглядом, зашагал вперёд, стараясь держать спину прямой. Пройдя в приоткрытые врата, он развернулся к нам.

— Я готов. Шудэрей, Тайфэнь… Сделайте это.

— Мастер! Подумайте ещё, — не выдержал Тайфэнь. — Воды времени не повернёшь вспять. То, что было тогда, много лет назад, не должно заставлять вас…

Вэй снова прервал его движением ладони.

— Не беспокойтесь обо мне. Я ухожу с лёгким сердцем. Впервые за много лет тот груз, что давил на меня, исчез. Мне следовало покончить со всем этим раньше. Самому. И я прошу у вас прощения за то, что действовал вашими руками. Но теперь — исполните мою последнюю волю.

Медлительно, явно борясь с обуреваемыми сомнениями, ксилаи одновременно подошли к барельефам, приводящим в движение механизмы врат. Полутьма реликвария озарилась голубоватым свечением водной Ци. Энергия струилась мощными потоками из ладоней ксилаев, и здоровенные каменные плиты, украшенные узором из закручивающихся в спираль волн, всё сильнее светились, рисунок на них проявлялся яркими насыщенными мазками всех оттенков синего. Скрежет механизмов нарастал все сильнее, створки медленно пошли навстречу друг другу…

Мастер Вэй до последнего стоял, выпрямившись и глядя на нас, будто солдат на почётном карауле. Я не вмешивался в происходящее — уж что-что, а это точно внутренние дела Обители. Сам я получил то, за чем пришёл, и это главное.

Каменные створки, наконец, сомкнулись, и повисла долгая тишина.

— Ну вот, наконец, всё и решилось, — сквозь ком в горле произнёс Шудэрей и обернулся на меня. — Ты забрал зерно?

— Да.

— Тогда нас уже ничего не держит здесь. Пора наверх. Нам ещё многое предстоит сделать.

Вот тут он чертовски прав. И первое, что мне хочется сделать — это помыться. И желательно в горячей воде.