Обещание Серебряной Крови

Глава 37 ВСЕ ЕЩЕ ДЫШИШЬ

Сколько времени прошло? спросил себя Лукан, расхаживая взад-вперед по аллее. Час? Больше? Она, должно быть, уже во дворце. Он остановился. Если, конечно, она нашла способ проникнуть внутрь. Он покачал головой. Конечно, она это сделала. Этот ребенок очень находчивый. Он снова принялся расхаживать. Но что, если у нее не получилось — что, если она упала с экипажа? В его голове промелькнули образы Блохи, лежащей на улице с раскинутыми конечностями и переломанными костями. Или, еще хуже, что, если ее схватили во дворце? Ему даже думать не хотелось, что Маркетта с ней сделает...

— Перестань ходить взад-вперед, — сказала Ашра.

— Что? — Лукан прищурился, с трудом различая фигуру воровки, которая прислонилась к стене, скрестив руки на груди.

— Я сказала, перестань ходить взад-вперед. Ты как маленький мальчик, которому нужно отлить.

— Извини. Я просто...

— Нервничаю.

Лукан тихо выругался. Он не хотел снова заводить этот разговор.

— Ты нервничаешь из-за Блохи, — настойчиво сказала Ашра.

— А ты? — ответил он с бо́льшим ядом, чем намеревался.

— Конечно. Но не я просила ее об этом.

— Ты не пыталась отговорить ее от этого.

— Возможно, мне следовало это сделать.

Лукан фыркнул:

— Ты думаешь, она бы послушалась? Смотри, Блоха согласилась это сделать. Я ее не заставлял.

— Возможно, она чувствовала, что у нее не было выбора.

— Конечно был. Если бы она отказалась, мы бы нашли другой способ.

— Например?

— Я, черт возьми, не знаю... — Лукан глубоко вздохнул, давая остыть своему гневу. — С ней все будет в порядке, — продолжил он, пытаясь успокоить не столько Ашру, сколько себя. — Блоха сильная, она умеет выживать...

— Ей одиннадцать лет. Она еще ребенок.

— Попробуй ей это сказать.

— Но если с ней что-то случится...

— Тогда я буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь, — отрезал Лукан. — Поверь мне, меньше всего я хочу, чтобы смерть Блохи была на моей совести. Но если мы хотим остановить Маркетту, нам придется рискнуть. Всем нам. — И мне в первую очередь. Он снова принялся расхаживать по комнате, и на этот раз Ашра не протестовала. Прошло мгновение. Затем еще одно.

— Надеюсь, ты прав насчет этого, — наконец сказала воровка.

— Насчет Блохи?

— Блохи, Клинка Сандино, Маркетты, Безликих... всех.

— Если у тебя есть план получше, я весь внимание.

— Нет. И я не подвергаю сомнению твою логику или суждения. Этот план — лучшее, что у нас есть.

— Я чувствую, что последует «но»...

— Просто послушай, ладно? — требовательно сказала Ашра, ее тон стал жестче. — В моей профессии я имею дело с абсолютной определенностью. Романтический миф о ворах, который ты видишь в пьесах или слышишь в рассказах, — чушь собачья. Мы не упиваемся опасностью и не наслаждаемся шансами на неизвестность. Вместо этого мы изучаем все повороты и возможности. Мы планируем свои действия до мельчайших деталей. Случай и неопределенность — наши заклятые враги. И в твоем плане я вижу их гораздо больше, чем мне бы хотелось.

— Ага, и я. — Лукан вздохнул. — Ашра, послушай... Я рад, что ты со мной, и Леди знает, что без тебя мы бы не зашли так далеко, но ты и так сделала достаточно. Тебе больше не нужно рисковать своей жизнью. Я могу справиться с этим сам.

— Забудь об этом. Я не собираюсь уходить. Это моя борьба в такой же степени, как и твоя. Даже больше. И я доведу дело до конца.

Лукан улыбнулся:

— Страсть выше разума.

— Что?

— Разве ты не помнишь? Так сказала мне сегодня утром Писец. Очевидно, это всегда было моей слабостью. Возможно, и твоей.

— Но на самом деле все наоборот, — ответила Ашра. — Меня сюда привел разум. А не страсть.

— Разум? — повторил Лукан. — Этот план... ну, назвать его неубедительным было бы слишком великодушно. Ты хочешь сказать, что выслушала его и подумала: «Да, у этого плана есть большие шансы на успех, можешь на меня рассчитывать?»

— Не будьте дураком. Конечно, нет. План плохой, а шансы еще хуже.

— Тогда почему...

— Я здесь? Потому что разум говорит мне, что Маркетта должен быть остановлен, и что ты — мы — лучший шанс, который есть у города. Возможно, единственный. И рисковать своими жизнями, чтобы спасти тысячи других, кажется мне стоящей авантюрой. Кроме того, у меня не будет лучшего шанса свести счеты с Маркеттой.

— Разум выше страсти, — заметил Лукан с кривой улыбкой, которая затерялась в темноте. — Звучит не так хорошо, а?

Ашра ничего не ответила.

Лукан снова принялся расхаживать по комнате, его мысли вернулись к Блохе.

— Расскажи мне еще о Безликих, — внезапно сказала воровка, словно пытаясь отвлечь его. — Я помню, мой отец говорил, что они путешествовали на каком-то летающем корабле. Но это же наверняка...

— Невозможно? — продолжил Лукан. — Казалось бы. Но в самом подробном отчете, который у нас есть, четко описывается Безликий, спускающийся с неба на корабле, выкованном из металла, с черными парусами. В двух других источниках этот корабль тоже упоминается.

— Это кажется неправдоподобным.

— Поверь мне, когда ты увидишь, на что способны Безликие, летающий корабль вдруг перестанет казаться таким уж невероятным.

— Что еще мы о них знаем?

— Немного. Я уже рассказал тебе почти все.

— Значит, они появляются без предупреждения, торгуются за эти пурпурные кристаллы, а затем так же быстро уходят, — сказала воровка, вспомнив слова Лукана, сказанные ранее во время церемонии. — И они не применяют силу, если их не спровоцировать.

— Так свидетельствуют записи, — подтвердил Лукан. — О, и они никогда не разговаривают — вместо этого, как говорят, они общаются, проецируя изображения в голову собеседника, хотя, кажется, понимают разговорную речь. Я видел, как Маркетта общался с ними таким образом. Похоже, у него от этого немного разболелась голова.

— Но кто такие Безликие? Кто они такие?

— Понятия не имею. — Он вспомнил три фигуры в масках, от которых исходил ледяной пар, когда они двигались с пугающей синхронностью. — В записях упоминается пятеро, но их может быть больше. Они названы в честь животных, изображенных на их доспехах. Я видел только троих из них — Волка, Гадюку и Кракена. Кем бы они ни были — чем бы они ни были, — они невероятно могущественны, в этом нет сомнений. Ради всего святого, они путешествуют через порталы.

— Как и я.

— Верно, но ты вызываешь свои порталы с помощью колец Фаэрона. Безликие создают их сами. И этот проклятый волк — они вызвали его щелчком пальцев. Даже самым могущественным мерцателям было бы трудно совершить такое колдовство.

— Ты же не думаешь... — Ашра заколебалась. — Что, если... Нет, это невозможно.

— Я начинаю думать, что для Безликих нет ничего невозможного, — сухо заметил Лукан. — Давай, высказывай свое мнение.

— Хорошо. Что, если Безликие на самом деле фаэронцы, которые каким-то образом пережили крах своей цивилизации?

— Это было тысячу лет назад.

— Ты сам сказал, что в записях говорится о появлении Безликих на протяжении веков.

— Это правда. Последние выжившие представители исчезнувшей расы, которые то появлялись, то исчезали из истории. — Лукан пожал плечами. — Я имею в виду... да, думаю, это возможно. Но...

— Но что?

— Портал, который вызвал Безликий, отличается от твоего. Вызывая свой, ты получаешь светящийся символ Фаэрона, верно? С Безликими этого не произошло; их портал проявился по-другому. Эти маленькие светящиеся сферы, соединенные вместе...

— Другой вид колдовства, — сказала Ашра, быстро поняв, что он имеет в виду.

— Да, я так думаю.

Воцарилось недолгое молчание, каждый из них погрузился в свои мысли.

— Я все еще нахожу странным, — наконец сказала воровка, — что Безликие выторговывают эти кристаллы, вместо того чтобы забрать их силой. Они опустились до убийства от имени Маркетты, хотя могли просто раздавить его, как муху, и забрать Клинок себе.

— Да, это странно, — согласился Лукан, — но, как я уже сказал, мы мало что знаем о них — это и есть причина, по которой они превратились в миф и стали монстрами из детских сказок. Мы не знаем, насколько велика их сила и что ими движет. Может, у них есть, ну, не знаю, какой-то моральный кодекс...

— Моральный кодекс? — Ашра фыркнула. — Они натравили на тебя колдовского волка, они убили трех... нет, четырех человек, и ты думаешь, что у них есть мораль?

— Ну... может, и нет, — признал Лукан. — Но по какой-то причине торговля кажется им важной. Какими бы ни были их мотивы, они вращаются вокруг кристалла. А это значит, что тот, кто владеет кристаллом, занимает влиятельное положение. И прямо сейчас, — он похлопал по Клинку Сандино, висевшему у него на поясе, — это мы.

— Будем надеяться, что ты прав. — Воровка склонила голову набок, словно оценивая его. — Ты многое знаешь обо всем этом. Безликие, Фаэрон...

— Вот что бывает, когда твой отец — одержимый ученый, — сказал Лукан, не в силах скрыть горечь в голосе. — Он не мог насытиться историей Фаэрона и мифами о Безликих. И я не мог не впитать все это в себя. — Он вздохнул. — Я начал возмущаться этим после смерти матери. Отец проводил больше времени со своими книгами и свитками, чем со мной. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что, возможно, именно так он справлялся со своим горем.

— Ты был близок со своим отцом?

— Нет. Я был ближе к матери. Отец... всегда казался рассеянным, как будто половину времени его мысли витали где-то далеко. Когда я был моложе, он всегда был добр ко мне. Заботливый. Щедрый. Все изменилось после смерти матери. Мне было всего одиннадцать, и я боролся с эмоциями от всего этого. Я не знал, как... ну, ты понимаешь, горевать. Я обратился к отцу за утешением, но он как будто изменился за одну ночь. Он замкнулся в себе, стал немногословным и вспыльчивым — совершенно другой человек. Шафия, управляющая отца, сказала мне, что это пройдет, но, по мере того, как недели превращались в месяцы, отец, казалось, становился все более отстраненным, запираясь в своем кабинете на целые дни. Я думаю, он винил себя в смерти моей матери, хотя я понятия не имею, почему — врач сказал, что у нее внезапно поднялась температура. Я был совсем маленьким, но чувствовал, как между нами растет пустота, и не знал, как это остановить. Думаю, то, что я похож на свою мать, делу не помогло — те же глаза, тот же цвет волос...

Лукан замолчал, удивленный тем, как много он рассказал. Он редко говорил о своем отце, даже с людьми, которых знал, но сейчас, стоя в темноте в компании только одной воровки, он обнаружил, что слова почти вылетают из его губ. Удивительно, но он почувствовал облегчение, произнеся их вслух.

— Расстояние между нами только увеличивалось по мере того, как я становился старше и попадал в неприятности. Вино, азартные игры, женщины... — Он пожал плечами. — Все это достигло апогея, когда меня выгнали из Академии за убийство Джорджио Кастори на дуэли. Его семья, Кастори, считается одной из самых влиятельных на Талассианских островах — Джорджио всегда хвастался их влиянием. Они потребовали компенсации. Я просил отца не выплачивать ее, но он уступил их требованиям. Они лишили нас того, что осталось от состояния нашей семьи, и сделали так, что я стал изгоем среди аристократии Парвы. Поэтому я ушел из дома и с тех пор скитаюсь, пытаясь найти хоть какой-то смысл в своей жизни. Пытаясь и постоянно терпя поражения.

— Но ты все еще дышишь.

— Но это не то же самое, что жить, так?

— Полагаю, ты прав.

— Я просто хотел бы... — Лукан покачал головой, почувствовав новый приступ горя. — Жаль, что мне не удалось уладить с ним все дела. Помириться перед его смертью.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — сказала Ашра с ноткой сочувствия в голосе. — Я потеряла отца, когда была маленькой.

— И ты?

— Да. И дня не проходит, чтобы мне не хотелось поговорить с ним еще раз.

Лукан ждал, что воровка продолжит, но, похоже, это было все, что она собиралась сказать.

— Итак, эти твои кольца, — сказал он, чувствуя необходимость сменить тему, — я полагаю, ты бы не хотела рассказать, как они к тебе попали?

— Что тебе сказал Фонс?

— Откуда ты знаешь, что я его спрашивал?

— А ты?

— Э-э... ну, да.

— И?

— Он велел мне не спрашивать, иначе ему пришлось бы всадить в меня болт.

— Вот твой ответ.

— У тебя нет арбалета.

— Я могу метать нож так же быстро. И у меня их много.

— Хорошо. Они могут нам понадобиться до конца ночи.

Они снова погрузились в молчание.

Когда он убедился — насколько это было возможно в темноте, — что Ашра не смотрит на него, Лукан вытащил из-за пояса Клинок Сандино и, затаив дыхание, прижал палец к пурпурному кристаллу. Ничего. Никакого ощущения колоссального древнего присутствия. Никаких странных образов, мелькающих в его голове, как в прошлый раз, когда он прикасался к кристаллу. Он облегченно выдохнул и убрал палец. В конце концов, это была просто усталость. Мой собственный разум сыграл со мной злую шутку. Это было неудивительно, учитывая все, что произошло, все, что он видел. Я почти не спал с тех пор, как приехал в этот город. И, возможно... возможно, Писец была права. Возможно, я немного переборщил с выпивкой. Не то чтобы я когда-нибудь признаюсь ей в этом...

— Это длится слишком долго, — сказала Ашра, прерывая размышления Лукана и возвращая его к более насущным проблемам. — Надеюсь, с Блохой все в порядке.

— Наверняка, — ответил он с уверенностью, которой не чувствовал. — С ней все в порядке.

Мяу.

— Заткнись, — прошипела Блоха на кошку. Животное замурлыкало в ответ и потерлось о ее ноги. Она вздохнула. — Глупый зверек, — прошептала она, быстро почесав ее за ушком. Она столкнулась с полосатой кошкой в коридоре после того, как взбежала по величественной спиральной лестнице, и кошка последовала за ней, когда Блоха пробиралась через ряд комнат. Сначала она терпела общество кошки, находя, что та успокаивает ее нервы, и назвала ее Вельматика в честь злодейки из своей любимой сказки. Но теперь проклятое животное не оставляло ее в покое. Хуже того, оно не желало молчать.

Мяу.

— Хватит! — прошипела она, поднимая палец. Кошка моргнула, глядя на нее своими большими зелеными глазами. Блоха повернулась к двери и посмотрела в коридор за ней. Кажется, все чисто... Но в какую сторону мне идти? Дворец представлял собой лабиринт богато обставленных комнат, коридоров и переходов, и от его роскоши — не говоря уже о запутанной планировке — у нее кружилась голова. Теперь, когда она осматривала этот новый коридор, у нее возникло смутное ощущение, что она уже видела его раньше.

Мяяяууу.

— Я сказала, хватит! — Блоха оттолкнула кошку, когда та попыталась потереться об ее ноги. Велматика заскользила задом по полированным плиткам пола, прежде чем повернуться и зашипеть, ее зеленые глаза засверкали яростью. — Прости, — прошептала Блоха, чувствуя себя до нелепости виноватой, — но ты не можешь пойти со мной. — Кошка смерила ее испепеляющим взглядом, который кошки приберегают для людей, которые их разочаровали, прежде чем направиться к вазе, стоявшей на столе в центре комнаты. Испытывая облегчение — и немного грусть от того, что Велматика уходит, — Блоха снова обратила свое внимание на коридор. Мне нужно найти какую-нибудь лестницу. Главный инквизитор велел Деластро отнести шкатулку в большой зал, поэтому Блоха предположила, что зал находится где-то наверху. Ее задачей было подобраться к нему как можно ближе, а затем найти безопасное место, чтобы активировать кольцо Ашры. Не будучи захваченной в плен, конечно.

Грохот.

Блоха развернулась, сердце у нее замерло. Ее взгляд упал сначала на вазу, которая теперь лежала на полу, а затем на Вельматику, стоявшую на столе. Когда их взгляды встретились, Блоха могла бы поклясться, что заметила в зеленых глазах кошки отблеск удовлетворения. Глупая кошка. Она повернулась к двери и внимательно прислушалась.

Тишина, нарушаемая только ее собственным дыханием.

— И для чего ты это сделала? — прошептала Блоха, хмуро глядя на Вельматику. — Ты, что, хочешь, чтобы меня поймали? — Кошка, не обращая на нее внимания, уселась на стол и принялась облизывать лапы. Затем она напряглась, навострив уши, спрыгнула со стола и бросилась к другой двери в дальнем конце комнаты. — Спасибо, — пробормотала Блоха, когда кошка исчезла, — что позволила мне прибраться за тобой... — Она замолчала, страх пронзил ее насквозь.

Голоса.

Инстинктивно Блоха хотела убежать, как это сделала Велматика, как она сама всегда делала, когда не удавалась украсть кошелек, — раствориться в хаосе рынка и затеряться среди знакомых прилавков. Но это не рынок. В этом странном мире деревянных панелей, зеркал в позолоте и бархатных штор не было ничего знакомого. И мест, где можно спрятаться, было гораздо меньше.

Голоса стали громче, шаги отдавались эхом прямо за дверью.

Сделай что-нибудь. Она оглядела комнату, и ее взгляд остановился на статуе в углу. Мраморное основание было достаточно широким, чтобы ее скрыть. Если они не будут приглядываться. Блоха начала двигаться раньше, чем эта мысль успела вылететь у нее из головы. Она протиснулась за статую как раз в тот момент, когда вошли два стражника с обнаженными короткими мечами. Они остановились, увидев разбитую вазу.

— Что за хрень... — начал было один из них, но его прервал знакомый звук.

Мяу.

Вельматика вернулась. Блоха не могла видеть кошку с того места, где притаилась, но она могла представить, как животное плавно проскользнуло в комнату.

— Опять эта чертова кошка, — сказала другая стражница, убирая меч в ножны. — Это уже третий раз за месяц, когда она что-то ломает.

— Вероятно, она делает это нарочно, — согласился ее спутник. — Маленькая чертовка.

— Может, тебе стоит написать рапорт.

Мужчина хмыкнул:

— Конечно. Как будто нового лорда-протектора будет волновать разбитая ваза, когда половина чертова города в огне.

— Я не уверена, что его вообще волнует пожар. Ему потребовалось достаточно много времени, чтобы отправить мерцателей разобраться с беспорядками. — Женщина подошла к окну рядом с местом, где пряталась Блоха. — Кровь Леди, пожар все еще разрастается. Он будет гореть всю ночь.

Блоха не осмеливалась дышать. Если бы женщина хотя бы взглянула налево, она бы сразу увидела ее, притаившуюся за постаментом статуи. Стражница была так близко, что девочка могла разглядеть рельефные детали на ее кожаных доспехах.

— Ага, и я чертовски рад, что мы здесь, а не там, — ответил мужчина.

— С этим не поспоришь.

— Говорят, что будет война. Кровь за кровь. Вот из-за чего все эти беспорядки. Говорят, смерть Великого герцога не может остаться безнаказанной.

— Кто это сказал? — спросила женщина с презрительной ноткой в голосе. Она отвернулась от окна. — Твои собутыльники ни черта не знают.

Блоха вздохнула с облегчением, когда стражница отошла.

— Альмиро, — ответил мужчина, словно слегка оправдываясь. — Он должен знать, он сражался на прошлой войне.

— Альмиро — старый маразматик, и ты это знаешь. Великий герцог держал его при себе только из сентиментальности, а теперь, когда его нет, я думаю, Альмиро отправят на пенсию... эй, какого черта ты здесь делаешь, ребенок?

Сердце Блохи дрогнуло; на мгновение она подумала, что ее обнаружили. Затем раздался высокий, дрожащий голос.

— Я... я...

— Милосердие Леди, — выдохнул мужчина. — Я бы предпочел столкнуться с беспорядками и пожарами, а не с крадущимися кошками и заикающимися мальчишками. Выкладывай, мальчик.

— Э-э, конечно...

Блоха поняла, что это тот самый парень, которого она видела раньше — она узнала его голос. Что он здесь делает? Она подавила желание украдкой выглянуть из-за статуи.

— Простите, что прерываю, — продолжил мальчик.

— Ты уже это сделал, — парировала женщина, хотя в ее тоне слышались нотки веселья. — Падран, так? Чего ты хочешь?

— Я ищу капитана Джериму. — Блоха представила, как Падран тревожно заламывает руки, как он делал это раньше на ступенях дворца. — Я не могу ее найти...

— Она, наверное, в караулке, играет в карты.

— Я уже заглянул туда.

— Что ж, в таком случае она, вероятно, наслаждается уединением с той женщиной с кухни. Лучше оставь ее в покое. — Оба стражника рассмеялись.

— Но это... это срочно! — Падран взвизгнул, его голос стал еще громче.

— Семь теней, — вздохнул мужчина. — Что у тебя срочного?

— У входа стоит экипаж со шкатулкой, которую нужно отнести в большой зал...

— Неужели эта шкатулка полна выпивки?

Стражники снова рассмеялись.

— Я... я не знаю! Но главный инквизитор где-то там, и он сказал, что это важно.

— Главный инквизитор? — пролепетал мужчина. — Черт возьми, парень, почему ты сразу не сказал...

— Я пытался, но...

— Пойдем, — сказала женщина своему спутнику. — Лучше не заставлять Фиерро ждать. Это может быть важно. — Двое стражников вышли из комнаты, и их шаги затихли в коридоре. Блоха позволила себе вздох облегчения, который замер у нее на губах, когда она поняла, что Падран не последовал за ними; она услышала, как его тихие шаги двинулись по комнате. Один из диванов скрипнул. Она поняла, что он садится, и ее охватило разочарование. Я в ловушке.

— Привет, кошечка, — сказал мальчик, прежде чем издать тот глупый целующийся звук, который, как много раз слышала Блоха, издают люди, пытаясь привлечь внимание кошки. Все ее надежды на то, что Вельматика отвергнет ухаживания Падрана, рухнули, когда она услышала громкое мурлыканье. Глупое животное. У меня важная миссия, которую нужно выполнить, и вот я здесь, застряла за статуей, пока мальчик гладит кошку... Мальчик, который работает здесь, во дворце, внезапно подумала она. Который, должно быть, знает, где находится большой зал.

Блоха украдкой выглянула из-за статуи.

Падран сидел к ней спиной и гладил кошку, которая запрыгнула к нему на колени.

Блоха выползла из своего укрытия, достала кинжал и на цыпочках направилась к мальчику. Падран, ничего не замечая, гладил Вельматику, и только когда животное зашипело на Блоху, мальчик понял, что что-то не так. Кошка спрыгнула с его колен, когда Блоха приставила лезвие к его шее.

— Не двигайся, — прошептала она.

Падран застыл, только его нижняя губа задрожала:

— Я... пожалуйста...

— Заткнись, — перебила его Блоха, стараясь, чтобы ее голос звучал угрожающе, несмотря на бешено колотящееся сердце, и надеясь, что мальчик не заметил, как дернулся кинжал в ее дрожащей руке. Ей пришло в голову, что она напугана не меньше Падрана. Осознание этого причинило боль, укрепив ее решимость. — Послушай меня, — продолжила она, — мне нужно найти какую-нибудь тихую комнату. Комнату, куда никто не ходит. Где-нибудь рядом с большим залом. — Она нервно облизнула губы. — Ты знаешь такое место?

— Я...я... да, я знаю одно место...

— Оно далеко?

— Не... не далеко...

— Тогда отведи меня туда. Сейчас же.

— Но... но... — Дыхание мальчика было быстрым и прерывистым. — Хорошо... хорошо. Но... почему?

— Лучше тебе этого не знать. — Это была правда; каким бы раздражающим ни казался ей этот мальчик с его нервозными манерами и писклявым, аристократическим голосом, Блоха не хотела, чтобы у него были какие-то неприятности. — Ты доставишь меня туда кратчайшим путем, и если кто-нибудь будет нас спрашивать, ты скажешь им, что мы работаем по приказу Маркетты — я имею в виду лорда-протектора. Понял?

— Да, — пискнул мальчик, кроткий, как мышонок, и Блоха презрительно скривилась. В Щепках он долго не протянет. — Тогда пошли, — сказала она, опуская клинок.

Падран медленно повернулся, словно боясь того, что может увидеть. Он удивленно моргнул.

— Ты... девочка... — Он замолчал, когда Блоха снова подняла свой клинок.

— А ты идиот.

Он сглотнул:

— Я... я сожалею.

Блоха вздохнула и покачала головой.

— Просто... перестань извиняться за все. — Она указала ножом на дверь. — Показывай дорогу.

Что-то пошло не так. Блоха в беде. Лукан снова принялся расхаживать по комнате, не в силах сдержаться. На этот раз Ашра не пыталась его остановить, и он почувствовал, что воровка разделяет его беспокойство. Это все моя вина. О чем я только думал? Мне не следовало просить ее об этом...

— Лукан.

— Я ничего не могу с собой поделать, — раздраженно ответил он. — Я просто... я думаю, что с Блохой что-то случилось.

— Лукан, это не...

— Это моя вина. Я не должен был посылать ее туда.

— Может, ты перестанешь предаваться жалости к себе и посмотришь на меня?

Лукан повернулся к воровке.

— Что это... — Он умолк, и у него отвисла челюсть.

Ашра приподняла бровь, и золотое сияние кольца осветило черты ее лица:

— Ты что-то сказал?

— Она это сделала, — с облегчением выдохнул Лукан.

— Мы этого не знаем, — предупредила Ашра. — Кто-то мог забрать у нее мое кольцо. Есть все шансы, что мы выскочим с другой стороны и обнаружим множество нацеленных на нас арбалетов.

— Тогда это будет не в первый раз, — сухо ответил Лукан.

Ашра прижала большой палец к кольцу, потирая его поверхность круговыми движениями. Пульс Лукана участился, когда в воздухе перед ними появился знакомый символ, заливая удицу золотистым светом. Символ растворился так же, как и раньше, и искры образовали светящееся кольцо. Воздух внутри начал колебаться, покрываясь рябью, как поверхность озера.

— Готов? — спросила Ашра.

— Попытаться заключить сделку с Безликими, которые могут убить нас одним движением руки? — Он выдавил из себя улыбку. — Конечно. — Он шагнул к порталу, почувствовав, как волоски на его руках встают дыбом. Он заколебался, пытаясь подавить страх, который подступал к горлу, — ужасное осознание того, что должно было произойти. Чистый, цепкий холод...

— Хочешь, я возьму тебя за руку? — спросила Ашра.

— О, ты бы взяла?

Воровка фыркнула, протиснулась мимо него и направилась к порталу.

Лукан глубоко вздохнул и последовал за ней.