О чем молчат рубины. Книга 2

Глава 30 Сокровище

Чтоб не было даже дрожи!

В конце концов —

Всему конец.

Дрожи конец тоже.

Владимир Маяковский.

— С каких дверей начнём? — деловито уточнил я, — С конца или с начала?

— Вообще, всего вероятнее, что спрятано где-то в середине… — задумчиво побарабанила пальчиком по губам Катерина, — Но так могли думать и те, кто прятал! Вот что! Мы в конце, потому и пойдём с конца! План действий прост: мы открываем дверь, заходим внутрь. Ты светишь факелами… возьми, кстати, со стены ещё один факел, я же свой выбросила… Так вот, ты светишь факелами, а я внимательно присматриваюсь к помещению. Из тебя следопыт, как омлет из перепелиного яичка. В смысле: очень небольшой! И, да, надо бы мне палку, что ли, какую-нибудь, чтоб землю ковырять, проверять, не мягкая ли? Ну, вот, я говорю, насколько вероятно, что здесь что-то закопано и мы идём дальше… А на двери ставим неприметный значок: крестик, если я уверена, что ничего нет, восклицательный знак, если я считаю место перспективным и вопросительный знак, если я затрудняюсь определить. А в следующие ночи мы проверим здесь всё…

— Мы?..

— Ну… я подумала, что из крепости я, конечно, завтра уеду… Но что мне мешает ещё несколько дней пожить в местном трактире? И ночью сходить вместе с тобой в подземелье? Второй выход мы уже знаем, замок там открыт… А?..

— Ну-у…

— Я знала, что ты согласишься! Так вот, в следующие ночи мы всё проверяем! В первую очередь, двери с восклицательными знаками. Что проверено — перечёркиваем. Когда проверим восклицательные знаки, переходим к вопросительным. И в самом конце, если ничего не найдём, к крестикам. Как тебе план?

— Прекрасный план, — пожал я плечами, — Ничуть не хуже любого другого. Пошли!

И мы открыли первую дверь.

— Железо! — обрадовалась Катерина, — Железные полосы! Заготовки для кузни! Может здесь… ну-ка посвети! Ага! Вот и железный прут! Немного великоват, но ничего! Так, стой у двери, и свети оттуда! Не топчись по всему полу!

Катерина вдумчиво обошла помещение, кстати, не слишком и большое, внимательно приглядываясь к полу и стенкам, время от времени тыкая железным прутом себе под ноги.

— Крестик! — вынесла она свой вердикт, — Земля плотная, но не видно, чтобы специально утаптывали. Комков земли не видно. Но и не видно, чтобы специально подметали. Крестик.

— А чем мы его поставим? И где?

— А вот так, — Катерина уже вышла в основное подземелье и прикрыла дверь, — Повторяй за мной! Поплевал на палец, повозюкал его в глине что на полу, и вот здесь, возле дверной петли, небольшой крестик — раз-раз! И незаметно для посторонних, и нам отлично видно.

— Теперь, следующая дверь?

— Да, но та, что через проход, а не по этой же стенке. Чтобы мы сплошняком двери проверяли, а не бегали потом по всему подземелью.

— Стой!!!

— Что⁈ Призраки⁈ Мама…

— Нет… Просто, очень знакомый запах! Посвети мне здесь, издалека… Точно! Это бочки с порохом! Я бы не стал сюда заглядывать с факелом в руке!

— О-о-у-у… Ну-у… ладно, пометим вопросительным… нет! Крестиком! Оставим на самый крайний случай! Меня тоже не привлекает искать что-то среди бочек с порохом! Хотя умом понимаю, что как раз здесь и удобно спрятать сокровище, но… бр-р-р!! Оставим на потом!

— Согласен… Тогда, здесь? Ну-ка, понюхаю… Не пойму…

— Зерно… Мешки с зерном, точнее, с мукой…

— А здесь и не проверить… Почти весь пол покрыт мешками! В несколько рядов ввысь!

— Ну, скажем, не пол мешками покрыт, а на полу специально доски постелены… И между рядами проход есть… Здесь как раз вся прелесть щупа! Можно между мешками, и между досками его, вот так… раз!.. И вот здесь… И здесь… Посвети! И здесь попробуем… Та-а-ак…

Катерина присела, что-то высматривая между мешками.

— А вот сюда? Угу… А в этом углу?.. Нет, крестик! Хотя, подожди-ка…

Катерина поковыряла в одном из углов носком своего сапожка.

— Нет, всё же крестик!.. Хм… Боюсь, мы за ночь таким темпом не успеем!

— У нас до утра время есть, — возразил я, — А потом ты уедешь, как бы в свой монастырь, и я попробую улизнуть, вроде бы, по указанию доктора Штюке. Встретимся в трактире, там и отоспимся! До самой следующей ночи можно спать!

— Ну да, ну да… Я к тому, что времени мало! Ставь крестик и пошли к следующей двери!

Только после шести попыток, Катерина с сомнением заявила, что здесь можно поставить и знак вопроса… Ну, уже зацепка, не так ли? Ещё почти десять дверей прошли «крестиком». Время неумолимо близилось к утру… И тут меня осенило!

— У меня идея! — признался я, — Как я только раньше не додумался?

— Какая?

— Мне кажется, мой перстень должен почувствовать близкое присутствие волшебного рубина! Ну, по крайней мере, если не сам рубин, то волшебные вихри, бушующие рядом с ним. И он будет подзаряжаться от этих вихрей, а значит, в любом случае, себя проявит. И если я приложу ладонь к двери…

— То ты или почувствуешь реакцию перстня, или увидишь, как он вспыхнет! — захлопала ладошками Катерина, — Эх, ты! Сразу надо было так делать, ещё от входа!

— Так ведь, только что догадался! Вот, прямо сейчас!

— Ну, ничего! Дверей, я прикинула, всего-то около семидесяти, шестнадцать мы уже прошли, и твой перстень не реагировал… я думаю, мы быстро нужную дверь найдём! Вперёд Андреас! Я верю в тебя!

Теперь я просто подходил к двери, касался её ладонью, так, чтобы и перстень касался досок двери и… максимально расслаблялся, стараясь почувствовать малейшее дрожание перстня, если оно будет. Первая дверь… вторая… десятая…

— Есть! — выдохнул я, когда почувствовал небольшое пульсирование на пальце.

— Не спеши… — предостерегла Катерина, — Может, клад за соседней дверью, а твой перстень просто издалека чувствует? Обойди соседние, чтобы убедиться, где перстень сигналит сильнее всего!

Я обошёл ближайшие двери.

— Нет! Только здесь перстень нетерпеливо подрагивает! В остальных местах есть некоторое тепло, но не более. А здесь — явное проявление! И даже сияние от моего рубина здесь ярче!

— Ну-ка? Убери руку в сторону! А теперь опять на дверь! Да… пожалуй, ты прав. Открывай!

— Мука! — с отчаянием воскликнул я. — Мы эти мешки с мукой и за ночь из кладовки не перетаскаем!

— Не торопись паниковать… Походи по кладовке. В каком углу твой перстень дрожит больше? Может, не всю кладовку придётся разгружать⁈

— Отличная мысль! — выдохнул я, — Та-а-ак…. А здесь?.. И сюда… И ещё… Здесь!! Я отчётливо чувствую, что в этом углу сигналы от моего перстня самые сильные!

— Ну-ка… да, пожалуй, и земля в этом углу помягче… Так что? Придём завтра, или будем пытаться добыть волшебный рубин уже сегодня?

— Какое «завтра»⁈ — возмутился я, — Возьми факелы! И отойди в сторонку… И-эх, сейчас как поработаю!

— Ты только выход мешками не закидывай! Нам ещё обратно выбираться! Вон в тот, противоположный угол, мешки скидывай…

С полчаса, а то и больше, я упорно перекидывал мешки из одного угла в другой, пока не дошёл до досок, положенных на пол. Увы, вторые концы досок были прижаты набитыми мешками, да ещё я туда накидал дополнительно… Рубить⁈

— Раздвинь! — посоветовала Катерина, — Если сил хватит.

— Хватит! — пообещал я, упираясь покрепче ногами в землю я подхватывая конец одной из досок, — И-и-и… раз! И-и-и… раз!

— Идёт! Идёт! — возликовала Катерина, — Давай ещё, Андреас!

— И-и-и… раз! И-и-и… раз! — пыхтел я, — И-и-и… раз! Уф-ф-ф!!!

— Ещё немного осталось! Если сундук по размерам такой, как я себе представляю… то вон, ещё одну доску сдвинуть, и можно копать!

— Ещё неизвестно, вдоль этот сундук закопан, или поперёк! — возразил я, — Если вдоль, то может, и хватит. А если поперёк… ох, пожалуй, тогда придётся ещё мешки кидать! И доски рубить!

— Давай верить в лучшее! Сдвигай ещё доску!

— И-и-и… раз! И-и-и… раз! И-и-и… раз! Фух! Ничего! Я справлюсь! И-и-и… раз!

— Теперь копай!

— Чем⁈

— Н-да… Не руками же… А ты почему не догадался с собой лопату взять⁈

— А мы, если помнишь, только на разведку шли!

— О! Есть идея! Помнишь, за первой дверью были железные полосы? Вот, железной полосой копать будешь! Почти лопата.

— Пошли! Эй, а как мы эту дверь пометим? Чтобы опять не искать?

— Глупый! Оставь её просто открытой. Будем возвращаться, увидим открытый проём. Пошли!

Вам приходилось когда-нибудь копать землю железной полосой? И не советую. Очень неудобно! Получалось не копать, а ковырять! И не вогнать остриё в землю, потому что острия нету, и ногой не помочь, потому что нет специального уступа, как на лопате. Но я молча и упорно, с размаху, вгонял конец полосы в грунт и отбрасывал комочек земли в сторону. И снова, и снова, и снова… Торопясь и не обращая внимания на всякие мелочи, вроде усталости и раненых ладоней.

— Давай, Андреас! Молодец, Андреас! У тебя отлично получается, Андреас! — подбадривала Катерина, — Вряд ли сундук закопан на большой глубине! Ну, может, всего метра два… Так что, мы доберёмся до него! Давай, Андреас! Веселее!

Ну, спасибо… утешила! За час работы я еле-еле слой земли до колена снял. А уже устал, будто на полноценной рыцарской тренировке! А она говорит — два метра… С другой стороны — вот она, моя цель, ради которой меня через тысячелетия перекинули! Неужели я в самом конце не справлюсь⁈ Неужели, слабину дам⁈ Ни за что!

Ещё час… два… Шаубе я скинул, ещё когда муку перекидывал. Давно уже скинут был и дублет, и даже рубашка под дублетом. Жарко! Я задыхался, пот застилал глаза, рука отчаянно болела, но я не останавливался ни на секунду. Хотя копать становилось всё труднее и труднее. Нет, земля как раз становилась мягче, а вот полоса… Полоса была слишком длинной, чтобы удобно выбрасывать землю из ямы! И более коротких я на том складе не видел. Но я всё равно, копал и копал и копал… пока конец полосы не стукнул обо что-то твёрдое. Неужели… Неужели сокровище прикрыто каменной плитой⁈ Это же… это же…

— Разгреби руками! Я посвечу!

Я отложил полосу в сторону и торопливо разгрёб вокруг земляные комки.

— Крышка! Это крышка сундука! — мы обрадовались с девушкой одновременно, — И сундук удачно лежит: вдоль! Осталось совсем немного, Андреас! Обкапывай по сторонам! Нам же сундук вытаскивать не надо? Нам, лишь бы крышка открылась? А потом мы отыщем твой рубин среди остальных сокровищ! И тогда…

— Отойди-ка! Вот так, чтобы свет лучше падал! Уф-ф! Продолжим!

— Давай, Андреас! Уже недолго! Уже чуть-чуть! Не сдавайся, Андреас!

Какое «не сдавайся»? У меня, словно силы прибавились! Ещё полчаса-час, и я возьму в руки величайшее сокровище человечества — волшебный рубин! И ка-а-ак дам по нему своим перстнем! И ка-а-ак хлынет магия! И ка-а-а-к… Эй, ты чего⁈

— Призраки!! — пискнула Катерина, присаживаясь от страха.

Какие ещё призра… — начал я и осёкся. Потому что явственно услышал звуки.

— А я говорю, брат Кресзенз, что я закрывал замок! — услышал я тонкий, юношеский голос.

— А я говорю, что вечно ты всё забываешь, Бернхард, — лениво и насмешливо прогудел другой, густой и басистый, наверняка принадлежащий этому Кресзензу.

— Ты же сам видел, как я закрывал тот проклятый замок!

— Э-э-э, нет! Я видел, как ты присел, чтобы его закрыть… да. Но закрыл ли? Бывает, что дужку замка забудут вставить в замок и поворачивают ключ… Если ротозей, вроде тебя, ха-ха-ха! И висит замок незакрытый!

— Но замок валялся рядом!

— Тем более! Значит, поднимаясь, ты ещё и задел замок, и тот выпал из дужек. Вот ты растяпа! А ещё оруженосец славного рыцаря! Ха-ха-ха!

— А я говорю, что я закрыл замок!

— Брат Кресзенз! — негромко позвал ещё один голос, — А дело-то нечисто! Я помню, что оставлял здесь факел. А сейчас его уже нет.

— Так! — мгновенно построжал голос брата Кресзенза, по всей видимости, старшего в этой группе, — Всем быть настороже! Алмерик и Руперт! Тушить факелы! Посмотрим, не сверкнёт ли свет впереди⁈

— Туши факел! — шепнул я Катерине, — Скорее!

Катерина наверняка тоже слышала чужие разговоры и поняла, что это не призраки. Во всяком случае, она тут же сунула факел в гору земли, накиданную мной из ямы, ещё и придавив его ногой. Факел тут же погас, правда в нос полез едкий дым… ой, когда я из кулеврины стрелял, я ещё и не таких дымов нюхал!

— А-а-апчхи! — сказала Катерина, — А-а-а…

— Зажми нос! — с отчаянием выдохнул я, — Скорее!

— Слышали⁈ — воскликнул третий голос, уж не знаю, Алмерика, Руперта, или ещё кого-нибудь.

— Вроде бы был какой-то звук… — мрачно согласился Кресзенз, — Так, ребята! Зажигай факелы! И давайте-ка посмотрим вокруг повнимательнее…

Я услышал звуки ударов кремнем по кресалу, наверняка кто-то пытается высечь огонь… Что же делать? Я зажёг огонёк в ладони и знаками показал, что можно опять поджечь факел. Хуже уже не будет, это точно.

— Следы! — воскликнул тот, молодой, который Бернхард, — мокрые следы ведут вперёд! Кто-то ходил по снегу, потом вошёл в подземный ход, а потом снег с его сапог растаял!

— Ты прав… — проскрежетал Кресзенз, — И ещё: следы ведут только вперёд. Точнее, два следа ведут вперёд. И ни один из них не возвращается. Значит, двое проникли сюда и они всё ещё здесь… Руперт! Немедля беги к комтуру замка! И расскажешь всё по порядку, что случилось. Алмерик и Панкрац! Остаётесь здесь. Рубить к чертям собачьим всякого, кто попытается прошмыгнуть мимо вас, если он не из нашей группы! Рейнер, Бернхард и Хейнер! Идёте со мной. Оружие наизготовку! Посмотрим, что за таинственные гости пожаловали в подземный ход крестоносцев!

— Посвети! — отчаянно попросил я девушку и принялся закидывать вход ближайшими мешками с мукой. Ну, хоть какая-то преграда. Теплилась последняя надежда, что дойдя до конца подземного хода и увидев открытую решётку, крестоносцы решат, что двое неизвестных улизнули из замка и больше их искать не имеет смысла. Но если они по пути будут толкать дверцы… Пусть одна из них не откроется! Даже, если они навалятся вчетвером! И я швырял мешки, как одержимый.

Это хорошо, что двери открывались внутрь. Наверное потому, что сам подземный ход был не слишком широк и, если бы двери открывались наружу, то открыв две противоположные двери, вы перекрыли бы весь проход. Через несколько минут дверь была надёжно завалена мешками. От пола до потолка и в несколько рядов. Я устало присел на один из мешков, а Катерина вытянула шею, прислушиваясь. Девушка была бледна, но сохраняла хладнокровие. Не призраки? Значит есть выход! — так, по всей видимости, рассудила она.

И в этот самый момент, кто-то сильно толкнулся в дверь. А потом ещё раз, ещё сильнее. Самые мрачные прогнозы сбывались…

— Открывай! — заревел знакомый голос брата Кресзенза, — Открывай, не то хуже будет!

— Вот я дурак! — почему-то шёпотом выругался я, зажигая огонёк на ладони. Таиться уже смысла не было, — Не просто дурак, а самый настоящий балда!

— И почему же? — уточнила Катерина. Тоже шёпотом.

— А потому! Видел же, что замок смазан! Нет, думаю, это просто крестоносцы так хорошо за имуществом следят! Видел, что паутины нет. А-а-а, думаю, это ещё неделю назад кто-то случайно зашёл… А нет бы подумать как следует! И тогда сообразил бы, что в этот подземный ход кто-то часто наведывается! И-эх! И сам пропал, и тебя втянул…

— Открывай! — надрывался Кресзенз, — Всё одно, деваться вам некуда! Лучше сдавайтесь честью, иначе силой возьмём!

— Как всё плохо! — покосился я на крышку сундука, видневшуюся в яме, — Если бы был просто сундук! А это ведь, окованный металлическими полосами сундук! Его простой железной полосой не сломать. И крышку не открыть. Чтобы крышку откинуть, ещё часа четыре по краю сундука копать надо. И ещё замок, наверняка, есть… А ведь, я чувствую! Чувствую, что волшебный рубин здесь, в сундуке! Вот он! Только руку протяни! Но между рукой и рубином проклятая крышка сундука!

— Так что же? Сдаёмся? — сцепила зубы Катерина.

— Я — нет! — выдохнул я, — Тебе можно, тебя не тронут… Во-первых, женщина, во-вторых, не просто женщина, а графиня, в-третьих — монашка. Да ещё свободно можешь сказать, что я тебя силой утащил. Взял с собой, вроде живого щита. Чтобы, если что, поторговаться за свою жизнь.

— А что же не торгуешься?

— А я догадался, что бессмысленно это. Вроде как. Вот и не торгуюсь.

— Что тут у вас⁈ — послышался голос, в котором я узнал голос комтура, благо, ещё вчера имел с ним беседу.

Брат Кресзенз в нескольких словах, вполголоса, изложил суть дела. Комтур задумался.

— Эй, вы! — крикнул он наконец, — У меня нет времени с вами миндальничать. Либо вы сдаётесь, либо мы вас уничтожим. И мне совсем не интересно, какие именно припасы и с какой целью вы хотели похитить…

— А ведь, могли и вывернуться! — досадливо покрутила головой Катерина, — Если бы яму не выкопали. Сказали бы, что пытались похитить мешок муки! Они бы поверили… Назначили бы плетей сто… или двести. И всё! А теперь уже не поверят… Теперь будут думать, что мы за сокровищами и святынями охотились. А это уже далеко не сотня плетей…

Я молча скрипнул зубами. Мозги плавились от попытки найти выход, но выход никак не находился.

— Эй, вы! — снова крикнул комтур, — Я считаю до десяти. Если вы не сдадитесь, то я… хм… я просто взорву вас к чёртовой матери! И нет проблемы. Ну? Один… два…

— Может, мука помешает взрыву? — с надеждой уточнила Катерина.

— Нет, — печально покачал я головой, — Мука усилит взрыв. В несколько раз. Но ты можешь сдаться. Поставь условие, чтобы пробили дыру в двери, в верхней части. И ты в эту дыру вылезешь. Ко мне в эту дыру никто не сунется — зарублю! Поэтому меня взорвут. Но ты будешь жить!

— Щаз! — презрительно ответила девушка, — Наивный какой! Чтобы я потом всю жизнь жалела? То есть… это… корила себя за предательство? Фигушки!

— Восемь… девять… десять! — закончил счёт комтур, — Ну, смотрите! Я перед Богом оправдан! Я давал вам шанс! Эй, ребята! Тащите сюда две бочки с порохом! Да осторожнее с факелами! Сами не подорвитесь… Брат Кресзенз, проследи, чтобы аккуратно было.

— Ну, вот и всё… — заметил я, — Нам осталось несколько минут жизни. Прощай, Катерина. Мне было хорошо, когда ты была рядом. Нет, правда! Даже, когда ты сердилась! Даже, когда мы с тобой ругались! Мне всегда было хорошо с тобой. А особенно хорошо было, когда я только-только…

И я замер. В голове сверкнул план. Такой наивный, такой призрачный, но всё же план! Если учесть, что волшебный рубин невозможно уничтожить, а найти его я могу в любое время… то есть, вообще в любое время…

— Сдавайся! — чуть не в голос зашипел я, — Немедленно сдавайся! А я придумал, как мне выжить!

— Как⁈

— Неважно! Сдавайся! У нас почти нет времени!

— Ты серьёзно?..

— Серьёзней не бывает! Сдавайся!

— Эй! Я сдаюсь! — ещё неуверенным голосом, заявила Катерина, — Вы меня слышите? Я сдаюсь!

— Поздно! — хладнокровно ответил комтур, — Вы не уложились в отведённый срок для сдачи в плен. Единственное, что я могу вам посоветовать — молитесь.

— Ну, вот види…

— Слушай меня! — перебил я, потому что времени не было. Я отчаянно освобождал место, почти в центре помещения. Там осталось мешков меньше всего, потому что именно оттуда я начинал очищать пространство для копания, — Слушай меня! Взрыв будет ужасен, это так, но шанс уцелеть есть. Присядь вон там, сбоку от двери. Хорошо бы закрыться обломками досок… если бы они были! Сядь как можно ниже, свернувшись в маленький комок. Закрой глаза и открой рот. Взрывная волна будет направлена сюда, в противоположную стенку. Но она отразится от стены и ухнет обратно. Будем надеяться, что основной удар придётся в открытое пространство — в выломанную дверь! Так что, шанс у тебя есть! А дальше — ври, как только сможешь! Понятно?..

Я освободил место и теперь лихорадочно рисовал на земле круг, со вписанной в него звездой, стараясь, чтобы линии вышли как можно более ровными. А потом принялся наносить по краям нужные знаки. Катерина смотрела на меня округлившимися глазами, но мне было не до объяснений. Впрочем, думаю и так ей было всё понятно. Я отправляюсь в будущее! Если, конечно, у меня это получится… Тут не только в букве, в интонации заклинания ошибёшься — и тебя разорвёт в процессе переноса! Одни ошмётки через сто или двести лет на землю плюхнутся! К вящему удивлению окружающих…

— Какой у тебя был последний «вопросик»? — совершенно неожиданно спросила девушка.

— Господи! До того ли сейчас⁈

— Скажи, Андреас! Мы же больше никогда не увидимся! Ты хочешь, чтоб я до конца дней страдала от неизвестности⁈ Какой у тебя был последний «вопросик»⁈

Я закончил чертить и распрямился. Прислушался. К нашим дверям уже катили два бочонка с порохом. Значит, время ещё есть! Им же надо из одного бочонка рассыпать пороховую дорожку? До самого поворота подземелья. Не факелом же они будут порох поджигать? Они же не самоубийцы? Кстати, я начинаю понимать, почему подземный ход имеет столько поворотов!

— Ну, хорошо, — вздохнул я, — На самом деле вопрос настолько простой, что я не понимаю, почему вы сами над этим не задумываетесь. Помнишь, с чего начинается Библия? С книги Бытие. Где описано, как Бог создал небо и землю, и всё такое, и на шестой день создал людей. А люди прогневили Бога. И это был первородный грех. И Бог наказал людей. А заодно и Змия. Помнишь, как он их наказал? Да, Адам будет «в поте лица добывать свой хлеб», наказание для Евы — «в муках будешь рожать детей своих», ну и Змия не забыл: «будешь ползать на брюхе своём». Так? Конечно, так. А потом, Иисус Христос, своими крестными страданиями освободил род людской от первородного греха… И что? Хлеб сам по себе растёт, без труда? Или люди стали получать манну небесную? Женщины рожают не в муках? Змеи на ноги встали? Ах, нет? Ну, тогда или Евангелие врёт, что первородный грех искуплён и Христос пострадал зря, или Христос вовсе не бог… И тогда опять Евангелие врёт и всё христианское учение — ложь! Или ложь про первородный грех, то есть, всё ложь, от начала до конца, выбирайте сами, что вам больше нравится.

— Ты хочешь сказать… иудеи правы? Что Христос не бог, а только пророк⁈

— Я хочу сказать, что любая религия, понимаешь, ЛЮБАЯ, это только инструмент управления людьми! Это может быть хороший инструмент, или плохой инструмент… но это только инструмент. И всё. Точка. А вера — это способ подчинить народ этому инструменту. А теперь, прости, но мне уже некогда. Да и тебе пора занять своё место… Скоро будет взрыв!

Я наскоро отрезал от свечей пять небольших кусочков, стараясь, чтобы они были по возможности одинаковые, расставил их по лучам звезды и поджёг огнём с ладони. Почему-то мне показалось важным, чтобы свечи загорелись не от простого огня, а от волшебного. Сам встал в центр круга, закрыл глаза и нараспев начал читать заклинание. Я очень хорошо запомнил его! Я и раньше слышал подобное, но там были изменения. Вот изменения я и запомнил! Я читал, и старался, чтобы не отвлекаться на посторонние звуки. Смертельно опасные звуки! Потому что я уже слышал шуршание пороха, высыпаемого дорожкой, чтобы получилось поджечь бочку! Но я читал и читал, и мой голос, помимо моей воли, всё возвышался и возвышался…

Вот мы бабы дуры-ы-ы-ы! Я уже съёжилась в уголку и молча дрожала в ожидании взрыва… И только слушала завывания этого… этого! И его голос звучал всё взволнованнее, всё напряжённее… А потом, мне показалось, что от кончиков нарисованной звезды начали струиться потоки чего-то, напоминающего язычки пламени. И даже вылетали отдельные искорки, вроде тех, что вылетают из костра. Страшно, до жути! А голос Андреаса вообще возвысился до самого предела. И я поняла, что ещё слово — и всё! И он исчезнет! Опять, перенесётся в другое время, на тысячу лет, или, скорее, провалится в ад, как самый грешный богохульник! И я… я просто прыгнула к нему, в этот круг, и обхватила его руками!!! Куда бы не понесло тебя, дурачка моего, балду и растяпу, я с тобой! И всё потемнело вокруг и завертелось колесом, с невообразимой силой…

Взрыв громыхнул такой силы, словно не от одной бочки с порохом, а от десяти! Заложило уши и непроизвольно заслезились глаза. Комтур еле прокашлялся.

— Пошли!.. — едва выговорил он, — Посмотрим, что это там за воришки… были! Хе-хе!

Даже глядеть на это было страшно! Наверное так должна выглядеть внутренность ада. Всё чёрное, закопчённое, отвратительно пахнущее серой, с там и сям дотлевающими обрывками…

— И… где тела? — спросил комтур, зажимая нос краем плаща.

— Нет нигде… — растерянно доложил один из оруженосцев, сунувшихся в развороченное помещение, и с кашлем выскочивший обратно, — Ни людей, ни тел! Но есть странная яма!

— Яма? — насторожился комтур. Уж и в самом деле, не ход ли в преисподнюю⁈

— Яма, — подтвердил оруженосец, — А из ямы виднеется крышка сундука.

— А ну-ка, ребята, принесите-ка сюда пару заступов! — решился комтур, — Посмотрим, что за чудо появилось в наших владениях! Да, пусть ещё придёт наш священник, отец Эберт! И пусть захватит с собой всё необходимое, для изгнания нечистого духа! Подозреваю я, что не обошлось здесь без нечистого духа! Я сам слышал, как женский голос мне отвечал. А в кого бы ещё и вселиться нечистому духу, как не в женщину⁈