О чем молчат рубины. Книга 2

Глава 21 Ловушка

Мы живем, постоянно попадая в ловушки. Никто не может избежать западни.

Главное понять, попался ты или нет. Если ты в ловушке и не осознал это, тебе — конец.

Чарльз Буковски.

— А, ведь, могли и успеть… — печально вертела головой Катерина, оглядываясь во все стороны.

— Могли, — согласился я, — Но некоторые романтические девицы…

— Ой, не начинай! — поморщилась девушка, — Турнир мы тебе ещё подыщем, а навык в любом случае нужен! И ещё неизвестно, может он тебе и пригодится!

Увы! Мы пересекли королевство Арагон, проколесили по королевству Наварра, задержались на денёк в одном из замков в графстве Тулуза, потому что Катерина настояла, чтобы мы приехали на турнир чистыми и благоуханными, промчались по крохотной Гаскони, и вот… стоим чистыми и благоуханными, но опоздали на день! Точнее, турнир ещё, вроде бы, продолжается, ещё стоят палатки торговцев, ещё город украшен вымпелами и гербами, ещё бродят весёлые шествия горожан по узеньким, кривым улочкам города, ещё пляшут и забавляют народ бродячие циркачи и акробаты, но рыцарских схваток больше не будет. Все схватки прошли, и идёт чествование победителей. Завтра ещё устроят развлечение для черни: стрельба из луков, борьба на поясах и прочие, грубые соревнования. Но ведь мы не за этим сюда спешили?

Возможно, вас удивили мои слова про некоторых романтических девиц? Ну, это всё Катерина! Ей взбрело в голову, что я непременно должен научиться владеть рыцарским копьём. Хотя бы чуть-чуть. А потому что, после окончания схваток, на турнирах проводится этакий парад победителей. То есть, победители должны проехать перед ликующими зрителями, в полном рыцарском облачении.

— Ну, пойми! — втолковывала она мне, — В такие мгновения принято, чтобы девушки бросали наземь некие предметы! Ну, там, платок, венок, перчатка, шарфик… некоторые экзальтированные девицы даже могут рукав от своей одежды оторвать и швырнуть перед своим избранником! А рыцарь должен весьма куртуазно этот предмет поднять кончиком копья! Легко и изысканно. Почти небрежно. А ты⁈ Вот, брошу я перед тобой перчатку. А какой-нибудь хам эту перчатку у тебя из-под носа, своим кончиком копья — раз! — и подцепил! Да ведь, над тобой смеяться будут! Но и это ещё полбеды! А если ты захочешь подцепить перчатку, а вместо этого только остриём копья землю процарапаешь⁈ Не сможешь перчатки подцепить? Вот это уже позор! Нет, Андреас, как хочешь, а мы будем тренироваться!

— А может, просто перчатку не бросать? — лениво отговаривался я, — Тогда и поднимать ничего не придётся!

— То есть, ты хочешь другого позора? Остаться без женской благосклонности? Словно урод какой-нибудь? А если, кроме меня, ещё какая-нибудь благородная дама, решит тебя одарить вниманием? А ты осрамишься? Тренировкам быть! Быть, я сказала!

Пришлось купить копьё, длинное и неуклюжее. Обычно мы возили его, привязанным на крыше кареты но, по крайней мере, полтора, а то и два часа в день, мы посвящали этой, вроде бы немудрёной процедуре: я должен был на ходу подцепить концом копья какой-то предмет, который бросали передо мной на землю.

Шарик понял эту игру моментально! И каждый раз, когда Катерина швыряла тряпку на землю, верный конь так рассчитывал шаги, чтобы не наступить на тряпку, и не быть от неё слишком далеко. Молодец, Шарик! А вот у меня поначалу вообще ничего не получалось! То кончик копья проскакивал выше, то втыкался в землю, то цеплял тряпку, но так неловко, что она снова падала с наконечника… Я стискивал зубы и мысленно ругался последними словами.

Где-то на третий день — а это шесть часов воистину изнурительных тренировок! — начало что-то получаться. Ещё через день получалось примерно три раза из четырёх. Катерина купила новые перчатки, платок и небольшой веночек. Теперь мы тренировались на конкретных предметах. Труднее всего было с перчаткой, но ещё через день я поднимал её копьём девять раз из десяти. А тут мы и приехали. И опоздали! Эх, если бы мы не тратили время зря… могли бы и успеть!

— Всё равно не успели бы… — вздохнула Катерина, словно прочитав мои мысли, — Мы же ехали не по часам, а от трактира к трактиру. И, какая разница, тратили бы мы эти два часа на то, чтобы в трактире сидеть, или на тренировку? Дорога не стала бы короче!

Ну, может она и права, спорить не буду. Хотя, жаль… жаль! Мы столько времени впустую потратили! А могли бы провести это время с пользой!

— Ну, не дуйся! — взяла Катерина своей рукой меня за локоть, — Хочешь, я для тебя отдельный турнир организую? Хочешь? Нет, не от себя, это будет… странно. Но я договорюсь с его светлостью, герцогом Бургундии, Жаном Вторым? А что? Прикатим ему две-три бочки золота, попросим организовать турнир… Он согласится!

— Подумаем… — хмуро ответил я.

Нет, дело не в золоте. Время! Я и так уже чересчур задерживаюсь в своих поисках! Полгода… Полгода я не могу отыскать следов проклятого рубина! Точнее, следы есть… но я не могу быть уверенным, что иду по верному следу! А вдруг я отыщу тот самый Большой рубин крестоносцев, а это окажется простой рубин? Пусть и большой, но не волшебный? Это же… это начинать всё заново! С нуля! И, хотя я понимал, что девушка права: если я стану рыцарем, то поиски пойдут гораздо быстрее и проще, но это я понимал умом. А душа изнывала от вынужденного безделья!

— Ну, ладно! — Катерина сурово посмотрела на пляшущую толпу, которая выскочила из соседней улочки и почти совсем прижала нас к стене одного из домов, — Делать нечего! Возвращаемся в Мино. Всё равно нам мимо не проехать, так уж, вернёмся. Отдохнём денёк, я у кузины бочку вина выпрошу для обители… И на месте решим, будем мы турнир в Бургундии организовывать, или будем искать другой турнир по пути в Орден… А?..

— Согласен, — буркнул я, отпихивая особо настырного, подвыпившего горожанина, который непременно хотел втянуть меня в пляску, — Раз уж, деваться некуда. Только поговори со своей кузиной, чтобы она мне этих Одиль и Матье так настырно не подсовывала! Ну нельзя мне! Нельзя!

— Я поговорю! — просияла девушка, — Но ты не сильно расстроился?

— Чего уж… — проворчал я, отряхиваясь после того, как толпа поредела и исчезла на следующей улице, — Я же сам согласился на этот крюк… Ну, не повезло! Но это не смертельно? Мы же живы? А это главное!

— Трогот! — замахала рукой Катерина, — Правь сюда! Эльке! На козлы!

— Чуть карету не раздавили, ваша милость! — пожаловался Трогот, — Как сумасшедшие, со всех сторон навалились!

— Вы Шарика устерегли⁈ — заволновалась Катерина, оглядываясь.

— Что вы, ваша милость! — усмехнулся кучер, — Это Шарик нас стерёг! Как кто слишком близко окажется, он сразу зубами — КЛАЦ! И сразу пустое пространство вокруг!

— Ну и слава Богу! — подвела итог Катерина, — Трогот! Погоняй!

— И куда теперь? Обратно в Марсель? — уточнил я с умным видом, словно заправский географ.

— Зачем⁈ Мы можем направиться в Лион, а оттуда уже знакомой дорогой, а можем сразу в Мино. И это будет даже быстрее. На самом деле мы не так уж много потеряли времени. Вот представь себе этакий квадрат, — Катерина начертила его рукой в воздухе, — Мы могли бы проехать по двум сторонам квадрата: от Перпиньона до Марселя, а потом вверх по реке. А вместо этого, мы едем по двум другим сторонам: вверх от Перпиньона до Оши, а потом в сторону до Мино. Да, мы проиграем дня четыре… Во-первых, наши две стороны всё же длиннее. Не совсем это квадрат. А во-вторых, подниматься по реке быстрее, чем по земле. Лошади устают, а корабли — нет. Да, дня четыре мы проиграем. Может быть, пять. Но это не трагедия! Ведь, правда?..

— Не трагедия… — вздохнул я. А что вы сказали бы на моём месте?

Теперь мы скакали во всю прыть. А кто нас сдерживал? Правильно, никто. Только лошади, которых нужно было вовремя накормить, напоить, дать отдых… И всё же мы покрывали больше семидесяти километров в день! Это много. Когда мы ехали с посольством, мы в день делали от силы тридцать пять километров. Ну, иногда сорок. Но тогда мы ехали с осторожностью, нагруженные оружием и провизией, да ещё имея неповоротливую телегу в своём составе. Сейчас мы лихо скакали от трактира до трактира, лишь там давая отдых лошадям.

— Ничего! — приговаривала Катерина, — В Мино они целый день отдыхать будут! Мы же дадим им денёк отдыха? Конечно дадим! Нам тоже надо отдохнуть, помыться… И решить, в конце концов, будем мы организовывать турнир или нет⁈

Я отмалчивался. Я никак не мог принять окончательного решения. И турнир хорошо, и без турнира неплохо… В Мино подумаю! Может, и Александра что умное присоветует?

— Александра — да! — согласно кивала головой Катерина, — Кузина всегда отличалась практическим складом ума! Она дурного не подскажет!

И мы скакали и скакали. На десятый день, усталые и запылённые, мы увидели вдали знакомые зубцы замка Мино. Катерина вдруг начала вздыхать и ёрзать на сиденье кареты.

— В чём дело? — насторожился я.

— Ничего такого… — отвернулась девушка в сторону, — Просто, предстоит нелёгкий разговор с кузиной… Нет, но она же шантажировала двух кардиналов! Представляешь⁈ Двух! Кардиналов! Шантажировала! И это моя кузина! И письма были запечатаны гербом графов де Мино!

— Так ведь, помогло! — не понял я, — Без этого ещё неизвестно, когда бы нас принял папа и вообще, соизволил бы принять?

— Да, — непреклонно возразила девушка, — Но факта это не меняет. Был шантаж! Я понимаю, что кузина случайно стала свидетельницей некоей постыдной тайны… но пользоваться этим, шантажировать… Нет, мне придётся с ней серьёзно поговорить! И это меня гнетёт. Мне не хотелось бы об этом говорить с кузиной. Но я должна! Я вынуждена!

— Ладно… — решился я, — Мы задержимся в замке больше, чем на один день. Выберешь подходящий момент, побеседуешь с глазу на глаз… Только не затягивай! А я окончательно определюсь с турниром!

— Спасибо! — чуть не прослезилась Катерина, — Было бы очень неловко ругаться прямо с порога. А ругаться придётся… Зато потом придётся мириться! Правда?

И она очень светло улыбнулась. Да так, что я не смог не улыбнуться в ответ.

— Александра⁈ — чуть не хором удивились мы, увидев, что рыжеволосая кузина стоит прямо за распахнувшимися воротами, взволнованно заламывая руки.

— Вернулись! Наконец-то! — бормотала Александра, наскоро целуясь с Катериной, — Ах, Андрэ! Ужасное известие! Прямо в день вашего отъезда, некий человек попытался проникнуть в замок, сказавшись торговцем тканями! И он очень похож на то изображение, которое мы раздали стражникам! Я приказала его арестовать и посадить в подземелье! Но, Боже мой! А вдруг мы ошиблись? А вдруг это настоящий торговец? А мы, невинного человека… В конце концов, у него была целая телега с образцами тканей! Нет! Мы должны немедленно спуститься в подвал и убедиться, негодяй это, или обычный торговец! Если негодяй, я дам нужные распоряжения палачу! И, обещаю, уже к вечеру мы будем знать всё! Но, если это торговец… Даже не представляю, как я буду оправдываться перед торговой гильдией!

— А мы у него тогда все ткани купим! — подмигнул я, — По само выгодной цене! Авось он после этого подобреет? Но вы правы, ваше сиятельство…

— Александра! — с упрёком перебила кузина.

— Да… вы правы, Александра, нужно поскорее взглянуть на этого человека!

— Тогда… стражники! Да, вы, четверо! Возьмите с собой факелы и догоняйте нас! Катерина, ты с нами?

— Разумеется! — кивнула головой девушка, — Разве я могу пропустить такое⁈

— Думаю, кучер знает, куда поставить карету… Скажите своей служанке, пусть начинает переносить вещи. У тебя, разумеется, опять Голубая комната! Ну, а мы — пошли!

— Фыр-р-р!!! — Шарик так рванулся из рук местного конюха, что тот полетел кувырком. И в два прыжка оказался около меня, зло кося вокруг кровавым глазом. Александра в страхе отпрянула.

— Чересчур он у меня преданный, — вздохнул я, ласково потрепав коня по гриве, — Не выносит чужих прикосновений… Как выяснилось, не слишком его жаловали, когда он ещё жеребёнком был. Пошли, Шарик, пошли, я тебя сам отведу! Я тебе такую сладкую морковку завтра дам! Завтра! Что ты меня в грудь толкаешь? Думаешь, она за пазухой? Нет там ничего. Но завтра будет морковка! Обещаю! Пошли, пошли! Не выплясывай…

Пришлось отвести Шарика в стойло самому. Остальные терпеливо дожидались у ворот. Нет, надо поговорить с конём! Что это такое, в самом деле? А с другой стороны…

— Я так напугалась! — грудь Александры бурно вздымалась, туго натягивая платье.

— Приношу извинения за своего коня… — отвёл я взгляд в сторону.

С некоторых пор я не слишком хорошо себя чувствую во всяких темницах. Даже, когда с англичанами разговаривал в подвале барона Матиса де Пюизе, и то нервничал. Хотя был там чуть не хозяином положения. И сейчас, спускаясь по мрачным ступеням в подземную часть замка, настроение было не радужным. Мрачное было настроение! Даже перстень, по всей видимости, почувствовав моё душевное состояние, тревожно сжал мой палец. Но я стиснул зубы и пошёл по ступенькам вниз. Сзади шелестели подолами платьев девушки, сзади подсвечивали путь факелами стражники, а я шёл вперёд и вперёд. Ну, ничего! Сейчас мы выясним, кто попался стражникам, выберемся на свежий воздух, я тяпну с устатку бокал вина — Катерина не зря это вино хвалила! — и на боковую! А завтра встану свеженьким, бодреньким, умненьким! И буду думать про турнир… а не про это чёртово подземелье!

Ступеньки кончились и мы оказались в коридоре, который шёл на две стороны.

— Направо! — подсказала Александра.

Эх! А меня, как и положено мужчине, тянуло налево… Я грустно усмехнулся и свернул направо. Странно! Эта часть темницы была пуста. Ни одного пленника! Ну-у… может, чтобы не видели того, поддельного «торговца»? Или просто не нашлось столько преступников, чтобы заполнить темницу?

Я дошёл уже до самого конца коридора, когда услышал сзади:

— Здесь!

Глаза уже привыкли к полутьме, но всё же без дополнительного освещения разобрать что-либо было трудно. Благо, тут же подошёл один из стражников, поднимая повыше свой факел. Остальные сноровисто вставляли факела в специальные крепления в стене, отчего становилось всё светлее и светлее. И я его увидел.

За решёткой, на большой куче соломы, сидел человек, вполоборота к нам. Длинный, худощавый, одетый в неприметный, коричневый, дорожный плащ, который так любят паломники и торговцы. Лица не было видно из-за прядей волос, спадающих на лоб и глаза.

— Ты меня слышишь? — окликнул его я.

Человек не шелохнулся.

— Подойди к решётке!

Опять никакой реакции.

— Эй, ты! ПОДОЙДИ К РЕШЁТКЕ!!! — я вложил всю силу в приказной тон.

Человек нехотя шевельнулся и оглянулся. Встал. Неторопливо сделал пару шагов и оказался прямо передо мной — только руку протяни. Разве что, по ту сторону решётки! И, хотя патлы волос всё ещё закрывали лицо, я его узнал.

— Он! — уверенно сказал я, — Это он! Он убил человека, называющего себя бароном Гастоном фон Вюрцбургом! Он преследовал наше посольство! Он устраивал засады, взрывы и прочие покушения! Это он!

Мне показалось, что человек еле заметно усмехнулся. И презрительно прищурился, рассматривая меня.

— Ах, Андрэ! Но, вы совершенно уверены⁈ — подошла ближе Александра.

— Да! Я совершенно уверен! Это преступник! И его нужно допросить по всей строгости. И… мне хотелось бы присутствовать при допросе! Я сам хотел бы задать некоторые вопросы, на которые очень хочу знать ответы!

— Допрос? — напряжённым голосом переспросила Александра, — Ну-у-у… Это можно устроить! Нет! Это нужно устроить! Будет вам допрос, милый Андрэ!

— Не мне, а ему! — попытался пошутить я.

— Нет, вам! — очень серьёзно возразила Александра, — Стража!

И четверо стражников немедленно приготовили оружие к бою! Что за…

— В чём дело⁈ — удивилась Катерина.

— Милый Андрэ! Потрудитесь отдать меч! — холодно приказала Александра, не обращая внимания на кузину, — Или вы предпочитаете схватку?..

Я огляделся вокруг. Шансов у меня не было. Четверо стражников вооружены секирами, с укороченными древками, чтобы сподручнее орудовать в коридорах подземелья. Двое, которые позади, держат ещё заряженные арбалеты. Если я только потянусь за мечом… нет, лучше и не пробовать! Если я потянусь за мечом, я останусь без рук и без ног ещё до того, как вытяну меч из ножен!

— Александра?

— Кузина⁈

— Выполняйте, милый Андрэ! Иначе мне придётся пойти на жёсткие меры!

Я молча снял перевязь с мечом с плеча и протянул его ближайшему стражнику. Тот буквально выхватил у меня из рук оружие.

— И кинжал!.. — заметила Александра.

Развязывать пояс мне не хотелось. Поэтому я медленно вытянул кинжал из ножен, перехватил его за лезвие, и протянул рукоятью вперёд всё тому же стражнику. Тот молча принял кинжал.

— Обыщите его! У него может быть засапожный нож!

Два первых стражника молча и деловито прощупали меня со всех сторон.

— Он в бригандине! — доложил один.

— Но без оружия! — добавил второй.

— Пусть его! — легко усмехнулась Александра, — Если мы попросим, он снимет бригандину! Потом… Когда попросим… Базиль?

Один из стражников, по-видимому, тот самый Базиль, вытащил ключи и отпер громадный замок, закрывающий камеру с заключённым. Патлатый узник шагнул из камеры в коридор.

— А вы, милые мои, прошу на его место! — распорядилась Александра, — Постой! Кузина, позволь я тебя обыщу! Ты, помнится, отлично метаешь ножи… не хотелось бы получить какой-нибудь острой железкой в лоб во время нашей следующей встречи! Ты и ты! Возьмите её за руки!

Два стражника тут же выполнили приказ, ухватив Катерину за запястья, а Александра торопливо пробежала пальцами по телу своей кузины.

— Отлично! — подвела она итог, — Ничего нет. А теперь — в камеру, мразь!

И она сильно толкнула Катерину, так, что та чуть не упала.

— Это… это какая-то шутка⁈ — переспросила Катерина дрожащим голосом.

— Конечно, шутка! — расплылась в кривой улыбке Александра, — Шутка, затянувшаяся на несколько лет! Андрэ? Ты ждёшь особого приглашения? В камеру!

Деваться было некуда. Пришлось шагнуть внутрь. И я услышал, как противно заскрипел замок, отрезая нам путь на волю.

— Ну, что ж! — радостно потёрла руки Александра, — Птички в клетке! Ах, да! Я же обещала ещё до вечера узнать, что это за человек! Я узнала. И палач не потребовался, хи-хи! Позвольте представить!

И она протянула руку, показывая на патлатого:

— Мой телохранитель, а по совместительству, начальник моей стражи, барон Жерар де Шёйи!

И снова мы встретились взглядами через решётку. Вот только теперь в коридоре стоял он! А я глядел из камеры! Гадливая ухмылка Жарара стала ещё шире.

— Может, взять кого-то из них на допрос? — хищно предложил он Александре, — Я умею развязывать языки!

— Нет! — довольно резко возразила рыжая кузина, — Они обойдутся без допроса. Они сами всё расскажут. Если, конечно, у них есть хоть капелька разума. Господа! Оставляю вас здесь и советую: подумайте! Подумайте как следует! Потому что завтра я приду сюда за ответами. И мне очень хочется, чтобы ответы меня устроили. Потому что, если нет, то мне придётся вас пытать. А это не пойдёт на пользу ни вам ни мне. Хорошенько подумайте, господа! А мы пока… ах, да! Как же я забыла?.. Андрэ! Отдайте мне свой перстень!

— Что⁈

— Я сказала, отдайте мне свой перстень! Что неясного⁈

— Ну-у-у… как-то непривычно, когда тебя грабят графы! — съязвил я, — А перстень… сейчас…

Перстень никак не хотел сниматься с пальца! Я его тянул, вертел… Пришлось даже согнуться в три погибели, пока перстень оказался в руке.

— Вот! — протянул я перстень через решётку.

— Угу… И что в нём такого… волшебного? — спросила Александра, рассматривая перстень в свете факела.

— Ничего! — пожал я плечами.

— Это ты мне завтра расскажешь! — пристально посмотрела мне прямо в глаза рыжая кузина, — Завтра! Завтра с утра я приду сюда и вы мне расскажете всё! Не вынуждайте меня к крайним мерам, не нужно вам этого… Так и быть! Оставляю вам горящие факелы. Редкостная милость для моих пленников! Обычно они гниют в темноте. Цените! И ещё раз повторю: хорошенько подумайте в эту ночь. Нужны ли вам пытки? Мне кажется, что мы могли бы договориться полюбовно. Но если нет, я готова применить и пытки! Можете в этом не сомневаться. До завтра, милый Андрэ! До завтра, милая кузина!

И процессия во главе с Александрой, не спеша вышла из подземелья.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил я Катерину.

— Нет! — растерянно потрясла она головой, — Может, это глупая шутка⁈ Может, они сейчас со смехом вернутся⁈ И мы все вместе будем хохотать⁈

— Мне интересно другое… — признался я, — Почему твоя кузина назвала перстень волшебным? Ты ей что-то рассказывала?

— Ни словечка! — молитвенно сложила руки Катерина.

— Но, тогда кто мог ей рассказать?..

— Жерар!!! — воскликнули мы одновременно.

— Но тогда… получается, Жерар знал за чем охотится? Когда нападал на посольство?

— Конечно! Не зря все нападения были на тебя!

— А почему прекратил нападения в Италии?

— Не знаю… Но разве это важно? Важно, что он рассказал кузине о волшебном перстне! И этот перстень у неё в руках!

— Ага! Как бы не так! — возразил я.

— Что это значит?..

— Это значит, что ещё в Италии я заподозрил, что у меня перстень могут отнять. И заказал точную его копию. Даже специальный кармашек пришил к поясу! Потребует у меня, скажем, папа римский перстень, а я согнусь вот так, пополам, и протяну ему… копию! А настоящий перстень я успею подменить и спрятать в тот самый кармашек, из которого копию достал! Помнишь, я говорил, что общался с фокусниками и магами? Они меня и научили некоторым штучкам. В том числе, как незаметно подменить один предмет другим. Да и когда жрецом был, кое-какие фокусы приходилось проворачивать. Да… Но ни папа, ни брат Марциан, у меня перстень не потребовали. И копия так и болталась у меня в особом кармашке на ремне. Просто, забыл про неё! А тут вдруг вспомнил! Я отдал твоей кузине точную копию перстня! А сам перстень — вот он!

— Та-а-ак! И какие будут наши планы?

Я только плечами пожал и развёл руки в стороны.

— Неужели волшебный перстень не может нас освободить⁈ — в голосе девушки послышалось отчаяние.

— Наверное, может, — признался я, — Вот только я не знаю, как это сделать! Не достиг я ещё этой премудрости. Даже умение летать нам не поможет! Потому что решётка до потолка. Да и не в решётке дело… Допустим, ты мне дашь заколку для волос, а я исхитрюсь и открою той заколкой замок. Да, меня и этому учили! Хотя здешние замки незнакомой мне конструкции. Но, допустим, открою. И что? Только то, что мы вместо камеры окажемся в коридоре? Из коридора выхода нет, коридор перегорожен дубовой дверью, закрытой снаружи. И даже, если её забыли закрыть, то и оттуда никуда не выйти, разве что, к ещё одной двери, где пост охраны. А там нас попросту порубят в капусту. Здесь хоть охапка сена, на которой сидеть не холодно.

— Так что же… мы умрём?..

— Не сразу… — проворчал я, — Сперва нас хорошенько помучают.

— Спасибо, успокоил!

Девушка плюхнулась на кучу соломы, на которой, ещё пару минут назад, сидел Жерар. Губы её дрожали. Я осторожно сел рядом и слегка приобнял её. Всё же, в темнице прохладно, не находите? Я бы сказал, весьма прохладно! А если ещё точнее, то просто холодно!

— Интересно, а почему нас сразу на допрос не потащили?

— Обычный приём, — пояснил я, — Человек больше всего на свете боится не змей, не топора и плахи, не… — я покосился на девушку, — не мышей, не пауков! Человек больше всего боится неизвестности! Мне объясняли… Привяжи человека к дереву и пусти на него разъярённого льва! По разному люди будут реагировать! Кто-то заорёт благим матом, кто-то будет молиться, кто-то покорно склонит голову… Но! Покажи человеку гадюку и закрой его в тёмной комнате! Гадюку можно унести с собой, только чтобы тот человек этого не видел. К утру люди седеют! Или вообще от сердечного приступа умирают! Им всё время кажется, что проклятая змея подползает в темноте, неумолимая и беспощадная. Получается, это страшнее льва! Вот, твоя кузина и применяет этот приём. Чтобы мы всю ночь терзались неизвестностью. Потом, утром, она даст нам надежду. Крохотную, но надежду. Это тоже часть коварного плана! На самом деле надежды нет. Но нам будет казаться, что есть надежда. Потом она опять надежду отнимет. И опять даст. И мы сломаемся. Мы будем готовы на всё, ради этой крохотной, призрачной надежды. А когда твоя кузина получит желаемое, нас убьют. Ну, так в теории.

— Но, за что?!!

— Завтра узнаем. А может, и послезавтра. Бывает, что в таких случаях специально не выполняют своих обещаний. Именно, специально! Чтобы больше терзались неизвестностью.

— Холодно…

Я покрепче обнял девушку и почувствовал, как меня обняли в ответ.

— А ведь, Шарик предупреждал… — вздохнула Катерина.

— Бедный Шарик… — вздохнул я в ответ, — Он не дастся в чужие руки. А Александра не позволит себе, чтобы не сломать волю коня. Пожалуй, она велит его зарезать… Бедный Шарик!..

И мы опять надолго замолчали, чтобы не напомнить ненароком друг другу об Эльке и Троготе. Это нас пытают неизвестностью! А их, наверняка, уже подвергают вполне реальным мучениям. Заранее понимая, что вряд ли слуги могут что-то знать о тайных делах хозяев. Но, вдруг? Поэтому пытают. И к слугам уж точно жалости не испытывают, если хозяев не жалко! И мы молчали…