О бедном мажоре замолвите слово 2

Глава 6

Дверь в дом скрипнула, впустив меня внутрь.

В нос сразу ударило затхлостью, потом, перегаром и какой-то ещё кислятиной. Стандартный букет мужского общежития.

— Думаешь, нужен клининг? — скривился я, брезгливо обводя взглядом загаженную комнату.

Воронина шутку не оценила, а я с запозданием, в какой уже по счету раз, вспомнил, что англицизмы тут не в ходу. Так что она просто не поняла, да.

Вдоль стен на полу были брошены матрацы. Возле кирпичной старой печки — мусор, обёртки, окурки. На самой печке — кастрюли с пригоревшими остатками чего-то, похожего на тушёнку с макаронами. В углу, как трофей, стоял мешок с той самой картошкой. Уже наполовину пустой. Не задержи я этих гуляк сегодня — завтра баба Нюра снова бы осталась без урожая.

— Явно больше недели здесь в лёжке были, — кивнул я, пиная ногой пустую бутылку из-под самого дешёвого портвейна. — Сдёрнули с какой-то зоны и тут окопались. Ждали кого-то или чего-то.

— Проверим, — меланхолично произнесла Воронина.

Интересовало её не это. Я заметил, как она смотрит на стол, где посреди пустых банок из под шпрот, стоит небольшая небольшая картонная коробка. Внутри лежало с с десяток дешёвых кнопочных телефонов.

Рядом валялись обломки тех, что уже использовали. Разломали на части, даже «симки» не поленились порезать. Вон чего Воронина меня позвала. У нас тут не просто беглецы, а подготовленные беглецы. Одноразовыми мобильниками затаренные, которые еще и ломали после каждого звонка — не отследить.

— Связь у них была, — капитан кивнула в сторону коробки.

— Полагаю, с теми с теми, кто их сюда доставил, — предположил я. — И до этого времени обеспечивал их продуктами и спиртным. В магазин они вряд ли ходили, только картошку добывали самостоятельно. На чем и погорели. Короче, у них сообщники на воле есть.

В принципе, ничего неожиданного. Зэки редко бегут из тюрьмы в неизвестность. Обычно, как раз наоборот — братва поможет устроится, продержаться первое время, пока активный шмон идет, а потом затеряться на просторах необъятной.

— Засаду поставить… — не утверждая, скорее, размышляя вслух, произнесла оперша.

— Смысл? — я дернул плечом. — Они, скорее всего, на связь выходили по телефону. Подтверждали, что все в порядке, и только после этого к ним отправляли курьера. Хотя, возможно я и переоцениваю их предусмотрительность. Но наблюдение поставить действительно не помешает.

— Ага, людей только откуда брать? — досадливо буркнула женщина. — Ладно, решим. Пока пойдем. Тут пусть эксперты работают.

На улице уже заканчивали паковать криминальный контингент по машинам, и я с наслаждением вдохнул свежий воздух полной грудью. После амбре внутри помещения, он казался особенно сладким.

— Вы закончили всё затаптывать, госпожа капитан? Мы можем приступать? — поинтересовался у Ворониной эксперт-криминалист, белый халат которого на фоне почти сельской пасторали смотрелся весьма чужеродно.

— Да, конечно, — немного рассеянно произнесла она, продолжая о чём-то размышлять. После встрепенулась. — Через два часа жду отчёт с полной описью и первыми выводами.

Эксперт выпучил глаза, оценив масштаб бедствия.

— Госпожа капитан, да тут же работы…

Договаривать фразу он не стал. Напоролся на ледяной взгляд Ворониной, сглотнул, после чего кивнул.

— Два часа, — с некоторой обреченностью произнес эксперт. Подхватил свой чемодан с оборудованием и направился в сторону крыльца.

Я уже далеко не в первый раз замечал, что уровень… не знаю, как сказать — уважения? — к блондинистой капитанше, значительно выше, чем должен быть. Явно же раньше она не здесь работала, а где-то повыше.

Возникло даже искушение дать команду Ксюше пробить историю Аники по всем известным базам. Даже, если придется «маму Касуми» подключать. Но делать я этого не стал. Интересно, конечно, но лезть грязными руками в чужую личную жизнь, я не собирался.

— Итак, что тут у нас Михаил в клювике принес…

Воронина вошла в кабинет, держа в руках пачку распечаток. Лицо у нее было задумчивое, как у человека, который получил подарок, но еще не решил — радоваться ему или нет.

— Зэки? — уточнил я.

Всех задержанных уже доставили в отдел, откатали «пальчики» и пробили по базам. И вот сейчас начальница держала в руках результаты этой проверки.

— Угадал, — произнесла Аника, присаживаясь за свой стол. — Все задержанные действительно заключённые. Согласно нашим базам, все осуждены, и отбывают наказание в «Деревяшке». Преступления разные, но ни одного тяжкого. Кражи в основном. У многих — рецидив.

«Деревяшкой» — это специально для меня пояснили, как для новенького и неопытного сотрудника, называлось исправительно-трудовая колония за номером семьдесят шесть, расположенная в нескольких километрах от города. Преступников с серьёзными статьями там действительно не «селили». В основном — различную шушару, которая во время отбывания наказания ещё и пользу приносила. Два столярных цеха, в которых работали «сидельцы», делая разделочные доски, шкатулки, резные ящички, полки, ну и из-под полы, как водится — чётки, нарды, шахматы и прочий ширпотреб — и дали колонии такое название.

— Ну это, положим, с самого начала было понятно, — закончила Воронина инструктаж. — А вот чего я не ожидала, что никаких побегов заключенных оттуда не было в течении последнего года.

«Ну, вообще-то за пять лет, — педантично поправила её Ксюша, внезапно решив дать уточнение в моём ухе, — но результата это не отменяет».

— Администрация колонии скрывает факт побега? — удивилась Стелла. Быстро отбила несколько символов на клавиатуре, она победно улыбнулась. — Зашла на ведомственную страницу, у них там стоит значок «ИТК-76 — образцово-показательное учреждение».

— Вот как, — хмыкнула Мединская. — Статистику, гады, портить не хотят.

— Ясненько, — Аника не улыбнулась, а как-то плотоядно оскалилась. — Слушай, Маша… А будь добра, набери-ка это образцово-показательное и поинтересуйся судьбой вот этого гражданина, — она протянула ей бланк с данными одного из задержанных. — Скажи… Ну не знаю… что его «пальцы» у нас по одному делу проходят. В общем, сама сообразишь, что да как.

Мединская без вопросов набрала номер, который ей продиктовала Стелла. Включила громкую связь. Несколько долгих гудков, и в кабинете прозвучал хриплый мужской голос.

— Дежурная часть, ИТК-76, старший смены старший прапорщик Овчинников.

— Здравствуйте, — голос Мединской неуловимо изменился, превратившись из привычно тихого в строгий и официальный. Разительная перемена. — Старший лейтенант Мединская, оперативный отдел Злобинского районного отделения полиции по городу Владимиру. С кем мне можно поговорить по поводу одного из ваших заключённых?

— С начальником колонии или его заместителем, — тут же ответил прапор.

— Соедините? Или мобильный, может, подскажите?

— Мы не предоставляем сведений о задержанных, старший лейтенант Мединская. А тем более, не вправе давать личные номера руководства колонии. Если вам нужна информация, пишите официальный запрос по подведомственности.

— Да я всё понимаю, — попыталась сгладить категоричный отказ Овчинникова Мединская. — Просто ситуация больно уж непонятная. У нас по делу проходят «пальчики» одного вашего клиента. Преступление свежее, а в базе он уже третий год ложки в «деревяшке» вытачивает. Странно просто…

— Пишите запрос, — дежурный был категоричен. — Всего доброго.

И отключился.

— Так-то он в своем праве, система исполнения наказания не подчиняется полиции, — высказалась Стелла, когда Маша положила трубку. — Два разных ведомства. Но обычно «дубаки» полюбезнее себя ведут. Одно дело делаем.

— А в свете того, что в нашем обезьяннике сидит целых десять их клиентов, это выглядит крайне подозрительно, — добавил и я.

Воронина кивнула — сперва Стелле, потом мне.

— Итак, у нас — предположительно, — это слово она особенно выделила, — побег из колонии. О чем руководство учреждения никого в известность не поставило. У кого какие версии, дев… — в последний момент она сбилась, но быстро поправилась, — Коллеги?

— Да что там думать! — Мединская, которую только что вежливо послали, раскраснелась. — Статистику портить не хотят. Проспали побег, а теперь жопы прикрывают.

— Не факт, — я покачал головой. — Десять человек — не один. Такое скрывать довольно сложно. Да и база их… Очень уж подготовленная.

— Что ты хочешь сказать? — Аника перевела взгляд на меня.

— В порядке бреда, — я пожал плечами. — А может такое быть, чисто теоретически, что руководство колонии само их на свободу отпустило? За денежку малую? Что? Я в сериале одном такое видел!

И в поисках поддержки, посмотрел на Машу. Она у нас была признанным экспертом по всякому киношлаку, но особенно фанатела по детективному сериалу «След». Вот я и подумал сослаться него, хотя не смотрел ни одной серии.

На самом деле, у меня в прошлой жизни было похожее дельце. Не в Питере, я тогда еще в Оренбурге служил. Один предприимчивый начальник тюрьмы целый бизнес на этом сделал. «Списывал» заключенных в естественную убыль, по болезни там или несчастному случаю, а сам натурально продавал их в Казахстан. Где несчастные зеки потом действительно умирали. Через пару-тройку лет, где-нибудь на арбузных бахчах.

Здесь, конечно, явно не так было — зэков просто отпустили, снабдив едой, базой и даже связью. Но сути дела это не меняет. Человек — слаб, а человек при власти — слаб вдвойне. Мало чего он не сделает ради денег.

Единственное, что в мою версию не укладывалось, так это сами «беглецы». Мелкие уголовники — ну откуда у них или их братвы на воле, столько кэша, чтобы должностное лицо пошло на преступление.

— Действительно, бред! — фыркнула Воронина. — Шувалов, ты больше специализированную литературу читай, а не сомнительные сериальчики смотри. Зачем начальнику колонии устраивать побег?

— Из-за денег, — повторил я. — Аника, я же не настаиваю, просто накидываю варианты. Было бы здорово узнать, в каком статусе числятся наши гости. Что-то мне подсказывает, что все десять заболели и умерли.

— И напрямую спросить не вариант, — протянула Мединская, которой сериальный мотив показался очень привлекательным. — Только спугнем, если руководство колонии в деле…

— У нас доступа к их базам нет, — Стелла не отрывала глаз от монитора. — А запрос по всем каналам они будут десять дней мурыжить.

— Есть один способ выяснить это побыстрее, — ненадолго задумавшись, начальница решительно качнула головой. — Не факт, что получится, но… В общем, мне надо отлучится на часик-другой к одному знакомому… Но это не значит, Шувалов, что я поверила в твою версию!

— Просто проверять нужно всё! — согласно кивнул я, давя улыбку.

По правде сказать, я мог бы и без знакомого капитанши все узнать. Точнее, полагал, что могу. Касуми же сможет ломануть базу системы исполнения наказаний? Или не стоит — так-то государственная структура, можно Турова под монастырь подвести, как тогда с «Гудком»? Ладно, пусть Воронина своими связями пока воспользуется. Не получится — поговорю с нейросетевым ассистентом.

— Нам что делать пока ты ездишь? — уточнила Стелла.

— Ты собери всю инфу по «Деревяшке». Официальную и слухи. По тем, кто там сидел тоже пройдись — наверняка ведь кто-то из осведомителей там гостил. Короче, все что можно узнать о том, что там твориться, что из себя представляет их начальник и…

— Я поняла, сделаю.

— Миша и Маша…

Я чуть в голос не расхохотался. Блин, интересно, а у них есть такой мультик? Надо порыться, как время будет.

— … на вас задержанные. Выдёргиваете по одному и прогоняете через установочный допрос. Глубоко не копайте, просто ловите на несоответствиях. И реакции смотрите. Михаил, ты справишься?

— Так точно, — максимально серьезно ответил я.

— Всё! — хлопнула в ладоши Воронина. — Арбайтен, я ушла.

Киселева — того иллюзиониста, которому ногу прострелил, я вызвал на допрос последним. Предыдущие четверо — мы с Машей поделили работу поровну — уже побывали в комнате с металлической мебелью, прикрученной к полу. Этого же я оставил напоследок. Как, впрочем, и Мединская — лидера группы. Как раз должна была с ним разбираться.

— Ну рассказывай, Сергей Андреевич, как ты дошел до жизни такой, — начал я.

Зэка уже подлечили и ввели инъекцию «золотого лотоса». Химоза полностью подавила его слабенький магический дар, и сейчас беглый заключенный стал таким же, как и любой неодарённый. Каким и останется на ближайшие семьдесят часов.

Точнее, как болеющий с бодуна простец — наркотик-негатор давал кайф лишь в первый час, а потом наказывал откатом. Если, конечно, сверху не полирнуть другой отравой. Но задержанному никто ее не предложил.

— Шел, шел и дошел, — угрюмо буркнул тот. Поднял на меня глаза с лопнувшими капиллярами, и ощерился. — Ничего я тебе говорить не буду, понял?

— Понял, — спокойно ответил я. — Не говори. Я сам все скажу.

С остальными было проще. В смысле, они тоже запирались — ничего не знаем, само как-то все получилось — но вели себя не так дерзко, как данный субъект. Видимо этот себя считал существом привилегированным, раз уж мог колдовать.

— Статья у тебя, Киселев, дурацкая, — продолжил я, не отрывая от зэка взгляда. — Кража, даже без «особо крупного размера». По документам, — я лениво перевернул пару листов, на которых была распечатана вся история жизни вора, — твой срок всего-то пять лет. Два ты уже отсидел. Мог бы еще три подождать и вышел бы на свободу с чистой совестью. А ты, дурилка, подался в бега. Напомнить, сколько тебе накинут за побег? А если нападение на сотрудника плюсануть?

Молчание. Глазки только сузились, будто он меня в прицел крупнокалиберного пулемета рассматривал.

— Десятка минимум, — улыбнулся я. — Стоило оно того? Думаю, нет. Но варианты для тебя имеются. Как и для всех остальных — некоторые уже дали признательные показания. Скажи, кто помог совершить побег, и десятка превратиться в пятерку. Как тебе сделка, Киселев? Магия же, чистая магия!

— На понт берешь, — деланно-безразлично отозвался арестант. — Никто ничего тебе сказать не мог.

— Уверен?

— Конечно. Они не знали ничего.

— А ты знаешь?

Пожатие плечами. Но с таким выражением лица, которое прочесть кроме как: «Ну уж я-то точно знаю!» было нельзя. Ну, ясно. Цену набивает, наивный.

— Поделишься? — чуть наклонился вперед. И добавил вкрадчиво. — За пятерик, а?

— А получше предложения не будет? — наконец пошел он на торг.

— Будет, как не быть, — широко улыбнулся я. — Мы сейчас заканчиваем с тобой наш увлекательный разговор, и ты отправляешься в камеру. А твоим подельникам сообщаем, что ты их вломил на первом же допросе. Как дверной звонок пел — даже нажимать не пришлось. И с такой вот загубленной репутацией ты поедешь обратно места, где небо в клеточку разрисовывают. Только не в прежнюю ИТК, где доски узорами покрывал, а в строгач. На все тринадцать лет. Вот только, Серёжа, не проживешь ты столько. Крыс давят. На строгаче — быстро давят. И там тебя уже тюремное начальство не защитит…

Есть! Дернулся! Стоило мне только упомянуть начальство, как он сразу же среагировал. Собственно, ради этой реакции, весь допрос и нужен был.

— Не по закону так, — мрачно произнес Киселев. — Я честный вор…

— А ты давай, поучи меня, Серёжа. Как по закону, а как нет. Но лучше — не трать время. Мне на тебя плевать, я по большому счету с тобой говорю только по регламенту. Положено задержанного допросить, я и допрашиваю. А вот скажешь ты что или нет — мне все равно. Один же хрен поедешь на зону. Где сдохнешь возле параши с заточкой в печени. Так что это не я тебя — ты меня уговаривать должен.

Дал ему помолчать еще минуту, после чего поднялся. Теперь клиенту нужно дозреть. Дня, думаю, хватит.

— Если захочешь вернуться к сделке, то срок её истекает завтра к обеду, понял? Я закончил, уведите задержанного! — последнее я произнес уже конвоиру, который стоял у двери допросной снаружи.

В коридоре, у соседней допросной, стояла Мединская. Явно ждала меня, тоже уже закончив.

— Есть подвижки? — первой спросила она. И сразу же выдала. — У меня глухо. Все в отказ идут.

— У меня тоже, — «утешил» её я. — Ничего, денек посидят, одумаются. Пойдём в кабинет, попросим Стеллу нам капучино сделать.