О бедном мажоре замолвите слово 2

Глава 4

Уже оказавшись в машине, я дал волю чувствам, с силой стукнув кулаком ни в чём не повинное пассажирское сидение. Будто именно оно было виновато в том, что белокурая капитанша взъелась на меня, как большевик на царский режим.

Нет, если посмотреть на ситуацию с точки зрения начальницы: ноль процентов осуждения и сто — понимания. Воронина столько через меня огребла за эти пару недель, что теперь просто перестраховывается. Оберегает себя и отдел от моей суперспособности с размаху влипать в жир двумя ногами.

Косяки мои, а сношать на персидском ковре будут ее. Как непосредственного руководителя одного беспокойного начинающего опера. Это ему, ей, то есть, прилетит. И вовсе не по касательной.

Все это я прекрасно понимал, но все равно уже начинал понемногу заводится. Злиться даже. И порой думать о том, что погорячился, избрав путь мента в новом мире. Не хотелось быть похороненным под грудой мелких дел, с которыми участковые должны разбираться, а не сыщики. Не из мечты.

«В конце концов, — такие мысли тоже приходили, — у меня уже есть начальный капитал, спасибо Чашникову. Можно замутить какой-нибудь бизнес. За год доказать Юрию Шувалову, что сын его небезнадежен, а по истечению этого срока нырнуть под его крылышко, и заняться семейным делом».

Вот только — где я, и где бизнес? Человек, который всю жизнь ловил злодеев, не обладает достаточной квалификацией для того, чтобы строить предприятие, юлить с налогами, выстраивать производство, отлаживать логистические цепочки и разбираться с поставщиками. Да и в остальных вопросах попаданец я такой себе. Что я такого могу знать о своем мире, чтобы предложить это новому?

Закончив «пятиминутку отчаяния», я пробормотал: «Ну, велик, так велик!» И полез в карты в поисках адреса, куда нужно съездить, чтобы опросить потерпевшего. Только под конец сообразив, что занимаюсь тупой работой, вместо того, чтобы просто попросить сделать ее Касуми. То есть, Ксюшу. Привык по-старинке.

— Вкалывают роботы, а не человек, — пропел я в пустом салоне, когда адрес высветился на экране бортового навигатора, новая помощница без труда к нему подключилась. И поехал в СНТ раскрывать кражу века.

Хотя здесь было принято другое обозначение — дачи. Злобино когда-то было деревенькой, влившейся в черту постоянно разрастающейся столицы. Большую часть частного сектора снесли еще до рождения Михаила, застроив территорию многоэтажными домами, но кусочек нетронутой злобинской глубинки каким-то чудом сохранился. Всего шесть кварталов, окруженных со всех сторон высотками. Где бабушки сидели на лавочках у своих калиток, а не подъездов. И выращивали в крохотных огородиках всякие овощи.

Городские власти, не в силах выкупить у упрямых стариков дома, обозначили место «зоной рекреации», присвоили ему статус дачного поселка, и стали ждать, когда последние из могикан вымрут, а их дома можно будет снести.

Это мне все Ксюша рассказала, пока ехали. Не то чтобы важная информация, но нужно же понимать, как среди современного мегаполиса умудрилась сохраниться такая пастораль.

Дороги, кстати, тут тоже были деревенскими. Гравийными, а не асфальтированными. Видать, чиновники из мэрии так мстили несговорчивым хозяевам. Небось еще и воду с газом проводить отказывались — с них станется. Так что я оставил машину у воротной арки с надписью поверху «Дачный поселок 'Радужный»". И пошел искать потерпевшего пешком. Хорошо еще нейросеть подсвечивала в очках маршрут, а то бы я в незнакомой локации быстро заблудился.

Заявитель — Костюков Геннадий Михайлович, проживал практически в географическом центре дач. Дом ему остался от умершей бабки, а после развода с женой, проживал он тут постоянно — полезная все-таки штука, эта нейросеть. Когда до него добрался, потерпевший поминал безвременно ушедшего от него двухколесного друга в компании с соседом.

Две лавки, вкопанные у забора, дощатый столик на массивной ножке под практически голыми уже ветками плакучей ивы, на нем бутылка, два стакана и немудрящая закуска в виде открытой банки консервированных огурцов. Так и не скажешь, что ты в городе. По ощущениям — в деревню приехал.

— Добрый день, — вежливо представился я собутыльникам, одновременно показывая новенькое, ещё не потасканное удостоверение. — Младший лейтенант Шувалов. Костюков Геннадий Михайлович? Я по вашему велосипеду. Расскажите, где и при каких обстоятельствах произошла кража?

Потерпевший долго и путанно рассказывал, как сперва ездил в магазин, потом к соседу, после чего приехал домой и оставил велосипед у калитки. Возмущался: «Всегда так делал, никогда противоугонку не лепил, у нас же тут все свои все, чужие не ходят!» А когда вышел из дому под вечер, обнаружил пропажу. В поисках оббегал всю округу, но велик так и не нашел.

У него даже фотографии железного друга имелись — вот это я понимаю, здоровые отношения. Хороший дорогой спортивный велосипед, с переключением скоростей, ярким окрасом, практически новый. Но меня больше заинтересовало, что он довольно приметный. Такой не тырят, чтобы потом по соседской улице покататься. Если и всплывет когда, то в другом районе города. И никто никогда даже связи не найдет.

Так что лучшим советом Костюкову стал бы такой: поднять руку и резко ее опустить. Вот только для меня находка велика была делом принципа. Мелкий унизительный висяк… Нет, такого удовольствия я Ворониной не доставлю.

— Будем искать, — заверил я выпивох дежурной фразой. И потопал обратно к машине.

По пути загрузил Ксюшу заданием подключиться к городским камерам и искать совпадения. На что младшая сестра Касуми ответила довольно ворчливо.

— Ты себе это как вообще представляешь?

— А никак, — отмахнулся я. — В технике не силен. Ты мне скажи — можно так сделать или нет.

— Можно… — нехотя подтвердила нейросеть. — Задействовав все ресурсы дней за десять может быть что-то и получится.

Вариант такой себе. Шагая, я прокручивал в голове различные варианты, не забывая поглядывать по сторонам. И зацепился взглядом за воздушного змея, зацепившегося за ветви раскидистого дерева.

А змей у нас что может означать? Правильно! Что тут у кого-то внук гостит. Как минимум. Версию решил отработать сразу.

— Ксюша, — обратился я к своему персональному ассистенту. — А ну-ка чекни по картам, есть ли здесь поблизости что-то типа оврага, балки или еще лучше — заброшки?

— Нашла, Михаил, — через несколько секунд отчиталась та. — В километре, на самой окраине поселка — замороженная стройка развлекательного комплекса. Подходит?

— А вот пойдем и проверим!

Спустя пятнадцать минут я с отеческой улыбкой наблюдал, как два пацана, переругиваясь между собой, отчаянно спорили, чья именно очередь съезжать с горки.

Горкой они называли довольно глубокую рампу, в будущем предназначенную для катания на роликовых коньках и скейтах. Как оказалось, для спортивного велосипеда заимствованного у Костюкова, данная трасса тоже хорошо подходила.

Дело раскрыто!

Костюков очень удивился, когда еще через полчаса я снова появился у его дома. С велосипедом, который мальчишки, после небольшого разговора со мной, даже помыли.

Десятилеток я даже не планировал привлекать к ответственности. Но страху нагнал. Жутко, когда незнакомый мужик, вдруг называет твое полное имя с фамилией, точно указывает место жительства и даже родителей по имени отчеству упоминает. После такого точно поверишь во всемогущество системы. И навсегда заречёшься с ней связываться.

— Не под такие задачи меня создавали, — грустно сообщила Ксения, когда я уже возвращался к машине. — Пробивать какую-то мелюзгу через социальные сети, искать украденные велосипеды…

— Воспринимай это, как финальный тест системы, — утешил ее я. — Должен же я знать, что ты можешь и умеешь.

— Ну если только так, — без всякого воодушевления откликнулась она. — Но лучше микроскопом гвозди не забивать.

Смотри какая цаца! Надо поговорить с Сашей, чтобы он подкрутил ей настройки. Пусть даже сделает ее копией Касуми по поведению — всё лучше, чем сейчас будет.

До машины я не дошел каких-то сто метров, когда заметил бодро семенящую в мою сторону старушку. Самого что ни на есть опасного для любого полицейского вида: сухонькая, бодрая, с очками на половину лица, и таким выражением на нем, что сразу становилось понятно — это главная следящая за порядком бабуля в поселке. Видать, прознала, что в их глушь мент заехал, и спешит на перехват.

«Не-не-не! — мысленно перекрестился я. — Здесь есть участковый, вот пускай он этой всей фигнёй и занимается».

Уйти не удалось. До «Даймлера» осталось метров пятьдесят, когда она меня окликнула.

— Да обожди же ты, служивый! — донесся до меня ее совсем не старческий голос. — Мне же не шестьдесят, чтобы за тобой бегать!

«То есть в шестьдесят она бы меня просто молча догнала? — мелькнула мысль. — Страшная женщина!»

Но бегать, когда к тебе обращается дама преклонных лет — это для пацанов. Мужчина встречает опасность лицом к лицу. И я повернулся к ней с профессиональной улыбкой на лице.

— Добрый день. Чем могу помочь?

— Уф-ф-ф, — проигнорировав мой вопрос, сухонькая старушка с волосами забранными в классическую гульку, кашлянула в кулак, словно курильщик с десятилетним стажем. — Ну и горазд ты бегать. Еле угналась!

— Не заметил вас сразу. Так в чем дело?

Мой суровый вид, занятость, которую я изображал на лице, и вся поза, указывающая на то, что я очень спешу, на бабулю не произвели никакого впечатления.

— Кража, младший лейтенант, — ох ты, она уже и звание мое успела выяснить. Без всяких нейросетей.

— Что украли? — давя вздох произнес я.

— На месте надо смотреть, — сурово произнесла она. — А то начну рассказывать, ты пальцем у виска покрутишь, и скажешь, что баба Нюра из ума выжила. Как участковый наш, Илья Фомич.

«То есть, участковый тут уже был? — с грустью отметил я этот факт. — Значит так просто так я с этой темы не спрыгну».

— Ну пойдемте, — покорился я обстоятельствам.

— А я тебя чаем напою. С малиновым вареньем, — решила подсластить ситуацию бабуля.

Запишу это на счет к Ворониной. А потом все верну!

Участок бабы Нюры ничем не отличался от десятков таких же, виденных мной. Порядком, разве что. Всё было подметено, сложено и убрано на свои места. Небольшой домик, пара сараек, обветшавший, много раз чиненный забор. И огородик за домом.

На то, чтобы поставить чайник, вытащить на стол розетку с овсяным печеньем и притащить чашки, у хозяйки ушла минута. Не бабуля, а электровеник на максималках.

— Ты пей, — с теплотой в голосе произнесла бабуля, придвинув ко мне плошку с малиновым вареньем. — В городе такого варенья днём с огнём не сыщешь. Сама закатывала в прошлом году. Как раз малина уродилась, девать было некуда. Я уже и соседке дала на три-четыре баночки. Ну а что? К ней внуки приезжают, а сама она малину не сажала.

Я вдруг отчётливо понял, что если сейчас не вклинюсь в этот поток мыслей, то сидеть мне здесь да чаи гонять до самого вечера. И не факт, что я прослушаю всё.

— Баб Нюр, — вернув чашку на стол, вежливо перебил её я. — Я очень извиняюсь, но можно, пожалуйста, ближе к делу? У меня ещё преступлений нераскрытых целая куча.

— Всё-всё, — понятливо закивала старушка. — Я поняла. В общем, тут такое дело. У меня… как бы это правильно сказать, — замялась бабуля. — У меня картошку воруют. Копають гады по ночам.

— Соседи? — понятливо вздохнул я, зачёрпывая чайной ложкой изумительно пахнущее малиновое варенье. — Кого-то подозреваете?

— Какие там соседи! — баба Нюра замахала руками чуть не перевернув свою пустую чашку. — Хуже! Инопланетяне!

Я закашлялся, поперхнувшись вареньем, чуть не уподобившись «мемному» мальчику по кличке «Дробовик», которого так прозвали потому, что он кашлял во время еды.

— Кто, простите? — просипел я.

— Кто-кто, — проворчала бабка. — Инопланетяне проклятущие! Больше некому!

Это называется: «Что такое не везет, и как с этим бороться?». Со свойственным мне везением я налетел на сумасшедшую бабку, верящую в инопланетян. Сейчас все узнаю про летающие блюдца, тарелки и прочую посуду. Эх, жаль ее даже! Варенье шикарное делает!

— Ты глазки-то не закатывай, младлей! — вновь подпустила суровости в голос баба Нюра. — Вот пойдем и сам все увидишь!

Настроенный весьма скептически, я позволил деятельной старушке уволочь себя на огород, где она пообещала предоставить неопровержимые доказательства того, что именно инопланетяне копают её картофель. А не, например, а не сосед Витька, живущий через участок и с которым она в серьёзных «контрах».

— Вот, — обличающе ткнув в сторону перекопанной земли, торжествующе припечатала пенсионерка. — Гляди! Если это не инопланетяне, то кто тогда?

Картошку тут определенно копали. Половину посаженного, считай, из земли вынули. Делали это впопыхах, небрежно, оставляя всякую мелочь и забирая лишь крупную и целую. Вот только почему она решила, что это именно инопланетяне?

— Я, когда первые рядки подняли, на ночь засаду устроила, — стала рассказывать она. — Глаз не сомкнула, прямо вот из окна глядела на огород. И никого не было. А на утро вышла — еще три рядка выкопали! И на следующую ночь так же! Не веришь — сам оставайся, увидишь!

Устраивать засаду на похитителей картофеля я не собирался. Но прошелся по перекопанной земле, рассчитывая хотя бы найти следы. Не пришельцев, нет. Сапог. И — ничего не обнаружил.

То есть, следов было множество, но все нечеткие, будто их после кражи заметали. Надо же какие предусмотрительные!

— Думаешь, я задремала и не заметила, да? — тем временем зудела над ухом старушка. — Я, сынок, почти пятнадцать лет сторожем проработала на хозяйственном складе. У меня всю жизнь сон чуткий да глаз острый. Точно бы не проворонила! Не было никого ночью, точно тебе говорю. А как рассвело — и картохи не стало! Вот как такое объяснить, а?

«Магия!» — едва удержался я, чтобы не выдать саркастичное замечание. А потом задумался.

Магия существует. В этом мире, она неотъемлемая часть жизни. И мои шуточки этого не изменят. Да, согласен, копать у бабки картошку с использованием магии, это тот еще сюр. Но чем черт не шутит, когда бог спит?

Тем более, что магических способов укрыться от бдительного ока бабы Нюры было не мало. Отвод глаз или иллюзия — самый очевидный.

Ну-у… допустим.

Тем более, что проверить версию труда не составляло. После любого применения магических конструктов остаются следы. Всегда — энергия не возникает ниоткуда и не уходит в никуда. Кроме тех случаев, когда ее не подчищают специально. Но даже в этом случае остается некий слабый энергетический перегар.

Я к числу узких специалистов, способных поднять манослед в любых обстоятельствах, не принадлежал, но кое-что мог, все-таки. Поэтому просто переключился на магическое зрение и послал на грядки «ветерок». Мой любимый и безотказный ученический прием, по сути просто направленный выброс силы. Или маны, на местном если.

Легкий порыв воздуха прошелся по перекопанной земле, заставив ее слегка замерцать. Конфликт энергетических потоков, если по-книжному. Моя мана столкнулась с остатками той, что применяли воры, и дала такой эффект.

Бинго! Как бы бредово это не звучало, но картошку на огороде бабы Нюры копали одаренные. И прикрывали свои темные делишки заклинанием иллюзии. Ну, скорее всего — точнее только эксперты скажут.

— Ну что, лейтенант? — попутно повысив меня в звании, произнесла Анна Петровна. Это ее полное имя, если что. — Пришельцы? Верно я говорю?

Моих манипуляций с энергиями она не видела, но понимала, что я каким-то образом проверяю ее версию. А потом еще и по лицу считала реакцию. Редкостной наблюдательности бабка!

— Хуже, баба Нюра, — ответил я, всеми силами стараясь не заржать. — Гораздо хуже. Маги!