О бедном мажоре замолвите слово 2

Глава 10

Протянутый мне лист оказался распечаткой. Логотип в шапке отсутствовал, но, подозреваю, на печать его отправили прямиком из служебной базы Имперской службы исполнения наказания. Всегда существуют маркеры, позволяющие это определить. Вроде канцелярского языка и зубодробительных речевых оборотов. Подозреваю, в любом из миров так.

Взгляд зацепился за знакомую фамилию — «Киселёв». Напротив, в соседней графе, стояла пометка о смерти. В кратком пояснении значилось, что мужчина погиб в результате несчастного случая на производстве. Две недели назад.

«Ага, — про себя ухмыльнулся я. — Делал нарды — намотало на патрон токарного станка и — до свидания. Верю. Охотно верю».

И всё бы ничего, но только с этим «намотанным» я общался меньше часа назад и уверен — на кладбище он не торопился. Жив и умирать не собирается. Пока.

Идентичная справка стояла и напротив фамилии второго нашего клиента. Этого допрашивала Маша, но он тоже не выглядел зомби. Однако же, согласно бумагам, ушел в мир иной от «обширного инфаркта» даже раньше Киселёва. Три недели назад.

Интересно девки пляшут. По жмуру в неделю. Не колония, а конвейер вуду какой-то!

— Значит, вот так решили, — пробормотал я себе под нос. — Ну-ну.

Лично для меня сразу же многое прояснилось. Руководство колонии точно замешано. Иначе с чего бы живых заключённых помечать умершими, придумывая надуманные причины смерти? Думаю, в процессе нашего расследования в колонии «умрёт» задним числом ещё несколько человек из списка задержанных.

И все это укладывалось в рамки моей первоначальной версии: администрация ИТК-76 мутит свой маленький бизнес. Выпускает человечка, попутно списывая его в «естественную убыль». Отправляет куда-то на передержку, возможно — помогает оформить новые документы. И вот уже готов новый член общества.

Своеобразная, конечно, трактовка лозунга системы исполнения наказаний: «На свободу — с чистой совестью».

Вот только ряд деталей все равно не укладывались в голове. Они там что, бессмертные? Или у них «крыша» такая, что эта банда вообще ничего не боится? Настолько уверовали в свою безнаказанность, что разом отпускает десять человек и не боится проверок? А теперь еще их и на кладбище переселяет задним числом?

Но это — лирика. Крыша, нормы довольствия, вечерние проверки и соседи по камере. Скорее всего в схеме они учтены, проработаны, и на каждом узловом пункте стоит свой человек, который с преступного замысла мает свою копеечку малую.

Но что они будут делать, когда произойдет рецидив «нового гражданина». Пальчики, фотографии, генетическая экспертиза — это же всё на раз вскроет подлог! В моем прошлом «дубаки» из-под Оренбурга хотя бы в Казахстан рабов продавали. Фактически давая гарантию, что в поле зрения системы человек больше не попадёт никогда.

Некоторыми своим мыслями я поделился с Ворониной. Опустив, естественно, Оренбург и арбузные плантации солнечного Казахстана. Начальница кивнула.

— Согласна, — чистый лоб Ворониной пробороздила глубокая складка. — Тоже об этом думала. Слишком нагло, слишком самоуверенно. Боюсь, прикрытие у начальника колонии свободно по Владимирскому кремлю гуляет.

Остальное она вслух не произнесла, но все — включая и неглупого меня — поняли. Если у ИТК-76 такая крыша, так может нам не включать режим героя? Как бы, да — зэков взяли на нашей, злобинской земле. Дело тоже, получается, наше. Но есть способы передать его по подследственности в Главк. Или тому же ИСИНу — сами пусть разбираются.

Вот только… Воронина, как и я, была опером. Ищейкой, которая взяв след, уже с него не сойдёт. Так что сама дело беглецов не отдаст. Забрать могут, но вот чтобы добровольно — фигушки. И все её мысли сейчас были именно об этом. Ввязываться или слиться?

— Так, народ, надо все это обсудить, — после недолгой паузы хлопнула в ладоши Аника. — Чтобы не повторять два раза, я, пожалуй, приглашу Пушкарёва и все проговорим. Понимаю, что вечер, у всех свои планы, но ситуация нестандартная, так что — извините.

Забрав распечатку у меня из рук, Воронина положила бумагу на свой стол. Определив плащ на спинку стула, она сразу же набрала Пушкарева.

— Товарищ подполковник… Да… Требуется ваше присутствие… Нет, Александр Сергеевич, не может ждать. Да, я видела сколько сейчас времени. Это важно. Спасибо.

Начальник райотдела ввалился в кабинет буквально через минуту, держа на сгибе локтя плащ с фуражкой. По его виду было понятно, что в кабинет он возвращаться не собирается. А по лицу — что надеется сильно у нас не задерживаться.

— Ну что там у тебя, Аника, — немного раздраженно буркнул он. Так же небрежно, как и она, сгрузил вещи на стол Мединской. — Конец дня, едрить, а они тут планёрку решили под вечер устроить. До утра не терпело?

— Вы же знаете, что я не паникерша, Александр Сергеевич…

— Вот давай без этого, а! По существу.

Воронина начала рассказывать про задержанных зэков. Парой предложений буквально — кто, откуда, где взяли. По большей части Пушкарев был в курсе — так-то весь отдел с ними сегодня игрался. Так что слушал спокойно, чуточку нетерпеливо кивая. Мол, ну давай уже, где жареные факты и нездоровые сенсации, из-за которых я до сих пор тут, а не на ужин к семье еду?

А вот продолжения он не знал.

Стоило только Ворониной продемонстрировать распечатки, и озвучить напрашивающиеся выводы, как спокойствие подпола словно порывом ветра сдуло.

— Едрить… — Пушкарёв устало прикрыл глаза, явно сдерживаясь, чтобы не выругаться. В ситуацию он вник сразу, поняв, чем это может пахнуть. Да что там может — уже пахнет. — Ну вот почему у вас всегда так? За что мне это? — вопросы были риторическими, поэтому мы все просто почтительно замерли. — Источник хоть надежный?

Одновременно с последним вопросом он ткнул пальцем в распечатку.

— Более чем, — кивнула оперша.

— Кто?

— Александр Сергеевич, — поджала она губы. — Это важно сейчас? Я скажу, если вам принципиально. Но не сейчас и не здесь!

Наблюдая за их диалогом, я заметил, что на просьбу уточнить личность информатора, Воронина, реагирует с едва заметным неудовольствием. Сделал очередную пометку относительно прошлого девушки. Явно оно непростое. Такие связи в двадцать пять — это не совсем нормально.

— Ладно, — Пушкарёв махнул рукой. — Информация надежная, но неофициальная. А раз так, то к делу ее не пришьешь, в суд не отдашь.

— Но проверить можно, — решил вылезти с репликой и я. Спокойно выдержал взгляды начальства. — Что? Ну очевидно же.

— Место что ли проклятое? — подпол демонстративно огляделся по сторонам. — Иначе почему все в этом кабинете такими дерзкими становятся? Михаил, по существу что-то сказать хотел или просто тишину заполнить?

Когда-то этот дядька проводил для княжича целую экскурсию по райотделу. Со всем уважением… А теперь вот растерял пиетет. Каких-то три недели, и я уже не княжич, а младший лейтенант.

— По существу, — я решил перевести фокус внимания на себя. Вообще-то, реплика должна была исходить от Ворониной, как от руководителя опергруппы, она даже к ней подвела уже. Но… на меня Пушкареву орать чуть сложнее. А значит к моменту когда подключится начальницу, он уже успокоится. — Дело грязное, следы могут затянуть нас на самый верх. Но мы можем дело довести до суда. Нужно только прямо сейчас решить, оставляем мы его у себя или передаем наверх.

Аника бросила на меня раздраженный взгляд. В котором читалось: «Я что, просила тебя о помощи?» Я пожал плечами — не впервой громоотводом работать.

— Это ты сейчас ультиматум ставишь, Шувалов? — в голосе руководителя послышались раскаты приближающегося шторма. — Что это значит, вообще? Нужно решить сейчас! И кто у нас решать будет? Ты? Так я тебе напомню, что твоё происхождение ровным счетом ничего здесь не значит!..

— Михаил прав, — Аника вклинилась в гневную речь Пушкарева, не давая ему слишком уж завестись. — Лучше сейчас передать дела, чем потом, когда уже замажемся. Или решить, что отдавать будем только по санкции с Главка.

— Согласна, — вставила пять копеек и Стелла. Мединская же просто молча кивнула.

— И эти туда же! Нет, ну точно место проклятое! Ты, Воронина, едрить, прекрати мне тут! Ишь! Сейчас пусть забирают, ты смотри! Зэков где взяли? На дачном поселке. Юрисдикция чья? Что молчишь? Земля, говорю, чья? Наша земля! А раз наша, то и нечего тут на Главк кивать! Решать им, видишь ли! Нечего тут решать!

Пушкарёв прекрасно все понял. Даже наш этюд с Аникой разгадал, который мы разыграли как по нотам, хоть и не сговаривались — отчего даже лучше вышло. Решение тоже принят моментально — в свойственной ему манере. Мог включить заднюю, но не стал. Все-таки он дорожил своими операми. И их отношением к работе.

И по итогу мы получили санкцию от начальства на проведение оперативно-розыскных мероприятий. Теперь, если прокуратура или тот же Главк решит дело забрать, он сам в него первым зубами вцепится.

— С чего планируете начать? — спросил он немного погодя.

— ИТК-76, — пожала плечами Воронина, мол, очевидно же. — Завтра с утра съезжу на личную встречу с начальником колонии, мой источник пообещал посодействовать. Там ещё не в курсе, что у нас их клиенты, вот и посмотрим, как он лицом к лицу отпираться будет. Это уже можно пришить к делу.

— Меня с собой возьмешь? — хмыкнул я.

— Зачем? — удивилась девушка. — Я сама прекрасно справлюсь.

— Не сомневаюсь, — слегка надавил я. — Но грех не воспользоваться моей фамилией.

Размышляла начальница не больше двух секунд. Выгоды от моего предложения она разглядела быстро.

— Может сработать. Тогда, на твоей едем.

— Больше пафоса богу пафоса! — довольно улыбнулся я.

— На рожон не лезьте только! — сморщился Пушкарев. — Особенно ты, Михаил.

— Да я!..

— И доклад мне каждые два часа, — отмахнулся он. — Все, девочки-мальчики, я ушел.

Когда в кабинете осталась только наша группа, Аника повернулась к Стелле.

— С утра сделай официальный запрос по линии ИСИН. У Пушкарева зарегистрируй. Я от ворот колонии позвоню, тогда запускай.

— Коварно! — оценила рыжая. — Сделаю!

— Тогда на этом все. Кто как, а я с ног уже валюсь, — оперша что-то быстро записала на листке, двинула его по столу в мою сторону. — Михаил, мой домашний адрес. В семь пятьдесят заедь.

— Хорошо.

— Тогда всем до завтра, — подхватив плащ, Воронина быстро вышла из кабинета.

Так получилось, что из отдела я выходил последним. Мединская умчалась вслед за Ворониной. Как и Стелла, которая с кошачьей улыбкой сообщила, что ей нужно подготовиться к нашей сегодняшней встрече. Глянула очень многообещающе, быстро поцеловала и вызвав такси, умчалась по своим таинственным делам.

Мне же торопиться было некуда, дети не ждали, а душ перед визитом любовницы, я успею принять за десять минут. Спокойно собрался, сдав ключ в дежурку, и пошел к выходу, продолжая гонять по голове мысли о деле.

На улицу уже опустились сумерки, так что когда от дерева возле «Даймлера» отделилась тень, я практически автоматом накинул щит. Смотри-ка, у меня уже инстинкты мага стали появляться!

— Миша, привет!

Услышав знакомый голос, владельца которого тут никак не должно быть, я раздражённо выдохнул и незаметно рассеял конструкт.

— Неожиданно, — хмыкнул я, поворачиваясь к младшему брату. — Привет, Даня!

Зауженные брюки, неприлично дорогая рубашка, мягкие замшевые туфли стоимостью чуть больше моего месячного пансиона. Даня своему выдержанному вкусу не изменял.

— А тебя несложно было найти, — улыбнулся Данил, кивая на «Даймлер». — Знаешь, даже если на крышу «люстру» поставить, мало поможет.

Нехитрая шутка немного разрядила неловкую атмосферу. Я даже усмехнулся. Вот только это не отменяло подозрений. Что заставило моего младшего брата появиться здесь? Без личного авто, без сопровождения? Мы почти месяц не виделись. И даже не созванивались.

— Слушай, — замялся он. — Ты извини, что я вот так спонтанно, без предупреждения. Я пытался набрать, но ты же номер сменил, да? Вообще решил оборвать все связи?

«Чёрт, — ругнулся я про себя. — Реально, я же после смены номера давал его только девчонкам в отделе и Турову. Да, косяк».

— Нет, не поэтому. Ситуация по службе была, грохнул старый аппарат с «симкой». Так что просто запарился, не сообразил, извини, — не откладывая на потом, тут же сделал дозвон младшему. — Запиши, в ближайшее время менять не собираюсь.

— Я поговорить хотел, Миш. Может съездим поужинаем? — предложил Даня.

— Насколько серьезен разговор? — прищурился я. — Стоит того, чтобы провести этот вечер без женского тепла? А то у меня, понимаешь, планы…

— Не настолько, — рассмеялся брат. — Ты в своём репертуаре, Миша. Хорошо, тогда сделаем так… Подбросишь к «Серебряному гусю»? Я там оставил свою машину. Как раз по дороге и поговорим. На это время у тебя есть? — проявил тактичность Данил.

— Без проблем, — кивнул я. — Поехали. Признаться, ты сумел меня заинтересовать.

Вырулив на проспект, я прибавил газу.

— У нас через несколько дней намечаются скромные семейные посиделки, — произнёс Данил. — И я хотел бы тебя на них видеть на правах моего старшего брата.

Я открыл было уже рот, чтобы спросить, какой повод, но каким-то мистическим образом Ксюше удалось предвосхитить мой вопрос, и она вывела на стёкла очков две короткие строчки: «День рождения младшего брата — 20 лет. 28.09.».

Понятно, что магии здесь никакой не было, продвинутая нейросеть просто услышала фразу, проанализировала, быстро пробежалась по базе открытой информации, и пришла к единственному верному выводу. Удобно, блин-малин!

— Я, конечно, не имею права диктовать тебе, как отмечать свой день рождения, — как можно беззаботнее сказал я, чтобы Даня поверил, что я о нем не забыл, — но мне кажется, что ты мог отметить его гораздо веселее, чем в скучном семейном кругу. Понятно, что так круто как я провёл последнюю вечеринку, у тебя вряд ли выйдет. Но сидеть дома — тоже скучновато, не находишь? И ладно бы это. Ты, наверное, забыл о другой проблеме, Дань?

— Если по поводу отца, то можешь не переживать, — правильно понял мою заминку младший. — Он не будет возражать. Разумеется, если ты не будешь себя вести, как кусок говна, — пародист из него был аховый, но не понять, что он пытался изобразить интонации князя, было сложно.

Я усмехнулся.

— И что? Вот так просто?

— Не совсем просто, — смутился Даня. — Но я сумел настоять.

— Хорошо, брат, — усмехнулся я. — Конечно же я буду, раз высочайшее соизволение получено.

«Ага, — саркастически подумал я. — Сумел он настоять. Даня, Даня… Плохо ты знаешь князя Шувалова. Если бы старику было неинтересно, а точнее — не преследуй он свою непонятную цель, у тебя бы не получилось продавить его ни на микрон. А если тебе позволили это сделать, значит, вероятнее всего, папаша Миши хочет посмотреть на своего отпрыска, сделать какие-то выводы. В любом случае, ехать придётся. Отказ сильно осложнит взаимоотношения с роднёй. А мне этого не нужно».

— Миш, ты сейчас пойми меня правильно, пожалуйста, — Данил замялся. — Я узнал, что отец назначил тебе пансион… Я вот к чему… Ты с подарком не заморачивайся. Не нужно тратить денег. Ты же знаешь, что мне не подарки нужны…

— А вот это, Данька, не тебе решать, — усмехнулся я, хотя на душе неприятно царапнуло. Я понимал, что его слова продиктованы заботой, но не такой уж я и бедный родственник. Не только на пансион живу. — Тем более, что есть у меня одна идея…

— Только не стриптизерш! — по своему понял мою ухмылку младший брат.

— Что же я, совсем без головы? — расхохотался я.

Так за шутками и болтовней, которая с Данилом шла удивительно легко, мы добрались до точки. Я прижал «даймлера» к его строгому «Паккарду» глубокого тёмно-синего цвета, выключил двигатель.

— Точно придешь? — напоследок уточнил братец.

— Иди уже, — хмыкнул я. — Нельзя заставлять даму ждать!

— Обещал!

— Слово, Даня. Даже если мир будет гореть, я приду на твой день рождения!