О бедном мажоре замолвите слово 2

Глава 27

Удивительно, но в кои-то веки мое планирование не закончилось громким пшиком. Мы с Аникой подъехали на такси к ограде загородного дома Шуваловых, забрали у курьера одежду и подарки для именинника, а потом, попросив водителя покурить неподалеку, быстренько переоделись и привели себя в порядок в его машине. Воронина даже каким-то образом вечерний макияж умудрилась соорудить при помощи зеркала заднего вида.

Я же просто еще раз протер лицо, руки и шею влажными салфетками, для надежности полирнув это все это ударной дозой туалетной воды. Пахнуть стал, как клумба с цветами, но в конце сентября пчелы не должны слетаться, вроде.

Ожидая, когда Аника закончит, расположился у дерева метрах в десяти от ограды, и смотрел в звездное небо. Тут-то виртуальная помощница и сообщила о поступившем звонке от Турова. Вот уж кого не ждал.

— Миша, ты же в городе? Приезжай срочно!

— И тебе, Александр, доброго вечера, — улыбаясь ответил я. Туров в своем репертуаре. Отследить мое местоположение он смог, а вот поздороваться, как делают все люди, нет. Забыл. Или не посчитал важным.

— Ага, привет. Миш, я серьезно! Дело очень важное!

— У меня тоже, как бы. Я к Дане на день рождения только приехал.

— У младшего днюха? Ну, мои поздравления, ага. Миш, я защиту на флешке взломал.

Вот тут я сразу же подобрался. Носитель информации достался мне в качестве наследства от погибшего при задержании поляка-наемника. Который забрал ее у курьера, но заказчику убийства почему-то ее не отдал. А предпочел носить на цепочке на шее, а потом, умирая, передать мне.

Посмотреть, что же там на ней такое, сразу не удалось. Туров, ломщик божьей милостью, провозился с очень серьезной защитой не меньше трех недель. И вот сегодня — именно сегодня, ни раньше, ни позже! — справился. Узнать, что прятал наемник очень хотелось. Но приоритеты я научился расставлять еще в прошлой жизни.

— Завтра заеду, посмотрим, — сообщил я в динамик телефона.

— Миша, ну ты чего⁉ — тут же возмутился Саша. — Ты не представляешь, что тут такое! Это… Это… Я не могу такое говорить без личной встречи!

— Тем более. Значит завтра!

Я прекрасно понимал, что у хакера сейчас нервный срыв случится — держать в себе полученные секреты порой сложнее, чем раскрывать их.

— Мне кажется, за мной следят!

— Нормально зашел, с козырей! Саша, слушай, ну кто бы за тобой стал следить? Ты, похоже, пересмотрел шпионских сериалов…

— Ты что, считаешь меня психом?

Нет, скорее гением, а это, как известно, пограничное состояние. Где до безумия даже не шаг — поворот головы.

— Глупости, — начал я успокаивающим тоном. Но он не дал мне договорить.

— Миша, я съехал с квартиры, звоню тебе через удаленное соединение, перенес Касуми на арендные сервера, работаю с портативной панели без выхода в сеть. Как ты думаешь, я стал бы это сделать, если бы «просто пересмотрел шпионских сериалов»?

А вот это был серьезный звоночек. Нет, Туров, конечно, параноик, и после того, как его «Гудок» чуть в потерпевшего не оформил, стал на воду дуть. Но меры, которые он перечислил, перебор даже для него. По крайней мере, перенос Касуми на арендные сервера.

— Ладно, понял, ты серьезно, — произнес я уже другим голосом. — Где сейчас?

— Я отправлю тебе адрес. Новый. Этот скомпроментирован, после звонка. Встретимся завтра, я назначу место.

— Только давай после трех хотя бы! — взмолился я. — Завтра графа одного берем, никак раньше…

С другой стороны через некоторое время донесся протяжный выдох, а потом слова.

— Ладно. После трех. Мне не звони — не дозвонишься. Ксюша пока только в локальной версии работает. До связи.

Когда он отключился, я еще пару минут смотрел на аппарат в своей ладони и пытался понять — свихнулся мой друг или все же слишком дует на воду? Флешка… Могло это быть из-за флешки? Да, вполне. Прочел там что-то страшное и секретное, и решил что правительство всех облучает через вышки «5G». Хорошо еще, что не попросил привезти шоколад «Аленка» — у него, говорят, лучшая фольга для шапочек.

В любом случае, до завтра это терпит. Поскрывается, меняя явки и пароли, а после обеда мы с ним встретимся и все проясним. Да, так и поступим.

— Ну что, пошли? — от размышлений меня оторвала Аника, закончившая, видимо, с боевой раскраской.

— Да, конечно, — произнес я, поднимая взгляд на спутницу. И снова завис. Теперь уже по другим причинам.

Передо мной стояла не строгая, вечно собранная и сжатая, будто тугая пружина, начальница, а настоящая светская львица, с уверенным лицом, чуть улыбающимися губами и глазами, в которых прыгали озорные бесенята.

Сказать, что преображение коллеги меня удивило — не сказать ничего. Поэтому и стоял, глупо хлопая глазками, и пытаясь родить хоть какую-то подходящую ситуации фразу.

— Ух ты… — весь богатый словарный запас улетучился, словно дымок от осеннего костра, растаяв в прохладном воздухе, не оставив после себя ни следа. — Ослепительно выглядишь.

Как она смогла добиться такого результата, имея в арсенале зеркало заднего вида такси, новое платье с туфлями и несколько флаконов непонятного назначения в косметичке, переданной девочками из «Шварц унд Вайс»? Это же чистой воды магия!

— Благодарю, — Аника сверкнула глазами, явно довольная произведенным впечатлением. — Можем идти.

— Да? А! Да! Позвольте предложить даме руку?

К ограде поместья Шуваловых мы так и подошли — будто бы прогуливаясь неподалеку (ага, в вечернем платье и на высоких каблуках!) и решили заглянуть на огонек. Охрана узнала меня в лицо, пропустила внутрь без каких-либо вопросов, лишь шепнув, когда мы проходили мимо, что праздник в самом разгаре.

Благодарно кивнув, я провел свою спутницу по длинной дорожке к особняку. За которым виднелись всполохи света и слышалась музыка. Никакой пошлятины из современной попсы или, не приведи Господь, рэпа — чай, князья гуляют. Только классика. Практически такая же, как в моем мире… ну, на мой неискушенный слух.

Пройдя через парадный вход — слуги предусмотрительно распахнули двери — мы прошествовали через холл, и вышли на задний двор. Не такой, как в американских фильмах, где собираются соседи и жарят бургеры. Он больше походил на небольшое поля для гольфа, скрещенное с ухоженным парком. И если кто-то задается вопросом, нафига нужна такая площадь — а тут не меньше двух гектаров было — я отвечу.

Чтобы в художественном беспорядке раскидать по ней десятки столиков, инсталляций, скульптур, фонтанчиков из шоколада и шампанского и газовых обогревателей — так-то прохладно уже вечерами. А еще создать несколько зон притяжения, вроде помоста с выступающим живым оркестром, и оставить место для сотни или около того людей, которые между всеми этими артобъектами неспешно передвигались, пили вино, смеялись и разговаривали.

«У нас через несколько дней намечаются скромные семейные посиделки, — вспомнились мне слова Данила, когда он меня приглашал на празднование дня рождения. — Ну-ну, скромно, даже очень. По-домашнему так…»

— Сильно, — без эмоций прокомментировала толпу и Воронина. — А если бы это был официальный прием?

— Тогда бы тут стоял дядька в ливреи и выкрикивал имена прибывающих, — шепнул я ей с улыбкой. — А без него не считается.

— Ну да, ну да, — в тон мне закивала коллега. — Тогда давай по быстрому найдем твоего брата…

Делать этого не пришлось. Стоило нам только спуститься к гостям, как Даня выскочил, как чертик из коробочки, и порывисто меня обнял.

— Приехал! — довольно сказал он. — Я говорил отцу, а он сказал, что ты забыл. Не верил.

— Привет, Дань, — я сжал руку на его предплечье. — С днем рождения тебя, маленький братец. Сегодня ты стал совсем большим, а ведь совсем недавно, как сейчас помню, вот такой крохой качался у меня на колене…

— У нас разница всего в пять лет, — расхохотался он. — Хватит придумывать!

— Я был крупным ребенком, — парировал я. — Короче, брат. Вырвался, как только смог. Служба, сам понимаешь…

— Ты поэтому на себя столько туалетной воды вылил? — Данил демонстративно принюхался.

— Чтобы забить запах крови и внутренностей, — с серьезной миной кивнул я. — Познакомься с моей коллегой и начальницей, кстати. Аника Воронина, капитан полиции. Аника, мой младший брат Данил Шувалов.

Младший, как воспитанный человек, ждал этой фразы, хотя уже несколько заинтересованных взглядов в сторону эффектной блондинки успел бросить.

— Рад знакомству с таким очаровательным полицейским, — он настолько естественно обозначил поклон и приложился к тыльной части кисти моей спутницы, что я даже позавидовал, у меня такой врожденной пластики не было. Ну или я не пробовал в этом теле проделать подобный трюк. — Начальница моего старшего брата? Сочувствую вам.

— Совершенно напрасно, — Аника, что характерно, вела себя с Даней также естественно, как и он с ней. Я бы сказал, светски. — Он очень многообещающий сыщик, думаю, его ждет блестящая карьера в нашей системе.

— Мы же сейчас об одном и том же человеке говорим? — хмыкнул мелкий паршивец.

— Очень смешно, Даня. Ха-ха. Порадовался бы за брата, а не плескал тут желчью, — я легонько пихнул его в плечо кулаком. — А, вот же подарок, специально искал черти сколько! Держи. Еще раз с именинами!

Еще раз обняв брата, я вручил ему коробочку, упакованную сразу же в магазине и уже в таком виде переданную курьеру, и стал терпеливо ждать реакции. Не то чтобы волновался, скорее, было интересно, как он отреагирует на то, что я откопал в памяти у реципиента.

— Что это? — Данил поднял взгляд от кольца с небольшим лезвием, покоящемся на черном бархате. Никаких украшений, только полированное серебро и едва заметная гравировка на крохотном клинке-когте.

— Балда ты, Даня! — фыркнул я. — Это нож для писем, ты мелким когда был, с таким по дому носился, то ли кота изображал, то ли леопарда…

— Каракала… — внезапно севшим голосом произнес он. — Ты помнишь?

— А чего бы мне это забывать? Я и про распоротую обивку дивана, за которую тебя мама ухо трепала, тоже помню. Слушай, ну я реально ничего не придумал больше. Что подарить человеку, у которого и так все есть? Не стриптизерш же, в самом деле…

Было немного неловко говорить о чужих воспоминаниях, как о своих, но что ж делать. Они теперь — тоже часть моей жизни.

— Нет, — он мотнул головой, будто прогоняя возникшее перед глазами видение. И широко, по-мальчишески улыбнулся. — Спасибо, мне очень нравится твой подарок. Обязательно положу его у себя в кабинете и буду вскрывать письма только им.

— Главное кресла не режь больше, — я похлопал его по плечу. — Ну, надеюсь, ты не врешь, и я правда тебе угодил. Слушай, надо бы к отцу подойти для порядка. Где он, не подскажешь?

И выразительно покрутил кистью, показывая, что в этой мешанине народа без помощи я не разберусь.

— Хорошо, я тебя найду потом. Он в беседке, должно быть. Помнишь еще, где она?

— Меня всего-то месяц назад изгнали, — буркнул я, сопроводив, впрочем, эту фразу легкой улыбкой, чтобы Даня не подумал, что я тут обиженку из себя корчу. — Пойдем, Аника, познакомлю тебя со страшным и ужасным князем Шуваловым.

Оставив Даню заниматься гостями — в семье была такая традиция, на свои дни рождения с четырнадцати лет, самостоятельно организовывать празднества, вроде тренировки к взрослой жизни — я со спутницей отправился в сторону левого крыла поместья. Там и находилась беседка, о которой говорил младший брат. Отец Михаила очень любил там сижывать, когда о чем-то сложном размышлял. А еще — ее приказала построить ныне покойная мать реципиента. Так что, наверное, это в память о ней ему это место так нравилось.

Ничего необычного, кстати, она из себя не представляла. Даже не вычурная. Простая, деревянная, скрытая рядом яблонь от большей части глаз, окрашенная в глубокий коричневый цвет, и увитая девичьим виноградом. Сейчас, по случаю вечерней прохлады, в ней стоял один из газовых нагревателей — большая серебристая колонна с факелом под широким отражателем. Рядом с ним в плетенном кресле-качалке и сидел один из могущественнейших людей Российской империи. И мой отец.

В смысле, Михаила, конечно же, но я, последнее время, как-то уже привык себя с ним отождествлять.

Конечно, его никто не оставил одного, хотя со стороны именно так все и выглядело. Но стоило приблизится, как мелькнула сперва одна тень, затем другая, третья. Ни одна из них так и не явилась на свет — охрана узнала приближающегося опального наследника.

— Отец, — я остановился у входа, чуть наклонил голову. — Здравствуй.

— Не стой в дверях, — проворчал он в ответ.

На миг захотелось спросить, где он тут увидел двери, но решил не портить момент. Кивнул и вошел внутрь. Вместе с Аникой.

— Пришел, значит. Удивил. Я был уверен, что забудешь.

— Мы тут были неподалеку, закрывая одно важное дело, — щас, буду я с тобой в пререкания играть, ага! — Поэтому и в компании. Позволь представить тебе Анику Воронину, капитана полиции и мою начальницу. Аника — Юрий Антонович, мой отец.

Старший Шувалов перевел взгляд на девушку, кивнул, даже немного лицо смягчил. Не улыбнулся, но где-то близко к этому. А вот Воронина удивила. Второй раз уже. Ее поведенческий паттерн совершенно не укладывался в рамки капитана полиции. Едва заметный наклон головы, легкая улыбка, фраза: «рада знакомству, Юрий Антонович», произнесенная тихим, но твердым голосом, в котором не было ни капли подобострастия — все это больше подходило молодой дворянке, чем мещанке из силовых структур.

Да еще как точно срисовала, что его не «вашей светлостью» сейчас именовать положено, а по отчеству, так как обстановка домашняя и полностью неофициальная. Это только опыт может дать.

— Расскажешь, что тебя задержало, сын? — взгляд князя снова вернулся ко мне.

— Рад бы, отец, но это служебная информация, — слегка дернув плечом, ответил я. — Расследование еще не завершено и я не имею права раскрывать детали.

— Вот как? — брови старшего Шувалова немного поднялись. Мой ответ его явно удивил. Похоже, он ожидал, что я тут начну хвастаться и вообще распускать хвост.

— Прости. Аника меня убьет, — шутливо указал я на начальницу.

— Твоя спутница так опасна? — тон он принял, и теперь уже точно с улыбкой взглянул на Воронину.

— Не так, как ваш сын, Юрий Антонович, — абсолютно естественно вставила та. Да еще и скромненько так глазки потупила.

— Даже так?

На лице князя проступило такое выражение, будто он сейчас собирался Данину фразу повторить. Типа, а мы об одном и том же человеке говорим? Порода, что тут скажешь. Но — сдержался. Опыта у него побольше было.

— Ага, — с максимальным невинным видом кивнул я. — Отец, а ты чего тут уселся сычом, один?

— Нужно было кое о чем подумать, — отмахнулся он. — А в доме слишком шумно, Данил натащил своих сопляков, того и гляди всю посуду побьют.

Это, кстати, еще одна традиция Шуваловых была, заведенная еще матерью. На дни рождения детей списки приглашенных формируют сами дети. Ну, понятное дело, родители всячески им помогают, чтобы не забыть кого-то важного или нужного, заодно подсказывают, как к этому делу подходить правильно. Опять же, знакомят таким образом с тучей близких и дальних родичей.

Но порой среди участников этих мероприятий проскакивали весьма необычные персонажи. Даня, например, на шестнадцатилетие, позвал всю свою команду по плаванию. Большинство детей в которой было совсем не из высшего общества. Было очень забавно.

— А что-нибудь о своей службе ты можешь рассказать? — произнес князь. — Не секретное?

Первым желанием было напомнить, что он получает всю доступную информацию другими путями, но что-то в его тоне было такое, что я не решился. Похоже, старший Шувалов нацелен на примирение, глупо в такой ситуации начинать ругань.

— Ну, например, был очень интересный случай с кражей велосипеда, — с улыбкой начал я.

Усадил Анику, сел напротив отца сам, и некоторое время травил ему полицейские байки. Вспомнил и про рейд по артефактам, и поиски убийцы курьера, даже про заключенных, которые обносили огород бабы Нюры, и привели нас к бунту в колонии упомянул. Последнее — без развития.

Князь слушал внимательно, в нужных местах проявлял соответствующие реакции, но я видел, что сами рассказы ему нисколько не интересны. Самое важное он сейчас получает из моей речи. Голоса, интонаций, эмоций. Как вскоре выяснилось, я не ошибся.

— Вижу, тебе это все нравится, — нейтрально произнес он.

— Вполне. Я чувствую себя на своем месте.

— А если я тебе скажу, что готов пересмотреть срок нашего… соглашения?

Толстый намек на то, что отец готов простить блудного сына.

— Скажу, что буду этому рад. Но думаю, что одному из Семи нужно держать свое слово.

Кажется, этой фразой я его удивил. Зрачки слегка расширились, крылья носа дрогнула. Но в целом, он удержал лицо.

— Какой интересный ответ, — буркнул он. — Ладно, сын. Спасибо тебе, что навестил старика и уважил брата. А сейчас я хотел бы остаться один. Мне правда нужно кое о чем подумать.

— Как скажешь, — я поднялся, протянул руку Ворониной. — Тогда мы тут быстренько круг почета совершим по гостям, чтобы все видели, что беспутный Миша не забыл про младшего, и поедем отдыхать. Честно говоря, с ног валюсь.

— Это будет правильно, — одобрил князь.

Аника тоже с ним попрощалась, и мы неспешно пошли в сторону шумной гульбы у дома.

— Что-то я не заметила напряженности в ваших отношениях, — сказала спутница, когда мы отдалились от беседки достаточно.

— Он высокопоставленный политик, — хмыкнул я. — Откровенно говорит только когда в бешенстве. Но что-то мне говорит, что он был рад меня видеть.

Дальше мы еще полчаса бродили среди гостей. Многих из них память реципиента опознавала, как родственников, некоторых — как друзей Данила. Были и такие, кого я не знал, но не удивлялся этому. Либо Миша, в свое время, не счел нужным их запомнить, либо в списки приглашенных они попали по воле князя. Или Дани.

Сказать, что мое появление произвело фурор? Нет. Но большинство людей удивлялось. Судя по всему, они были в курсе, что младший брат пригласил опального старшего на именины, но до конца в то, что я прибуду, не верили. И сейчас начинали пересматривать свою стратегию.

Разобравшись со всеми поставленными перед этим визитом задачами, еще разок пообщавшись с Даней, мы направились к выходу, где уже ждало такси. День и правда был довольно сложным, и держались мы с коллегой на одних морально волевых.

Однако, почти у самого выхода, нас нагнал пожилой, лет шестидесяти, мужчина. Память Михаила опознала его, как дальнего родственника по материнской линии. Олег Иванович, кажется… Фамилию вот только вспомнить не мог.

— Михаил! Михаил! — видя, что не успевает, мужчина окликнула нас. — Прошу вас, задержитесь!

Пришлось останавливаться.

— Уф, насилу вас догнал,Миша, — произнес тот, дыша преувеличенно тяжело. Можно подумать, он тут стометровку на время делал. — Ты меня не помнишь, наверное? Сумский…

— Олег Иванович, — закончил я за него. — Ну что вы такое говорите, конечно помню. Рад вас видеть. Но мы уже уходим. Устали…

— Я лишь на минуту вас задержу, Михаил, — замахал мужчина руками. — Только прошу, познакомьте меня со своей спутницей.

Я с удивлением посмотрел сперва на него, потом на Анику. Девушка тоже округлила глаза, явно не понимая, с чего вдруг прозвучала такая просьба. Ну… ладно. Представил их друг другу, внимательно наблюдая за реакцией дальнего родственника.

— А вы не приходитесь родственницей графу Воронцову? — произнес Сумский. — Простите, что спрашиваю, понимаю, насколько это глупо звучит, но вы просто невероятно похожи на одну мою знакомую… из прошлого. Буквально одно лицо! Я так удивился, увидев вас, что не мог не уточнить.

Аника умела держать лицо. Но не так хорошо, как князь Шувалов. Я успел заметить, как она слегка побледнела, как сжала ладони в кулак… Чтобы через секунду вернув себе самообладание и произнести ровным, даже любезным голосом.

— Вы, вероятно, ошиблись, Олег Иванович. Я не дворянка.

— Удивительно! Прошу меня простить…

Сумский извинялся многословно, но кое-как нам удалось от него отлепиться. Только у такси, помогая спутнице сесть в машину, я вопросительно поднял брови.

— Что это было, не скажешь?

— Перепутал человек, вот и все, — вполне естественно отозвалась Воронина. — Спокойной ночи, Миша. Завтра в восемь ноль ноль, не опаздывай.

— Да-да, важный день, — ответил я. — Спокойной ночи.

Проводив взглядом удаляющееся такси, я покачал головой.

— Перепутал, говоришь? А что же ты тогда так перепугалась?

И пошел к своей машине.