Новая пташка для владыки (СИ)

12

Обратный путь она помнила смутно. Эллин мысленно возвращалась то к залу, где стоял проклятый Рикар, то прокручивала в голове, как владыка уводит арфистку, испытывая при этом противное облегчение. Ей было стыдно от этого, но она ничего не могла с собой поделать — казалось, стены и воздух в этом замке влияли на нее, делая более жесткой и черствой.

А, может, дело в колдовстве владыки, думала Эллин, подходя к дверям комнаты соловьев. И хотя в зале владыка вел себя как обычный человек (почти), Эллин чувствовала, что он не человек. Нет. Он иной. Но кто? И как сбежать из этого ужасного места?

В комнате царила пугающая тишина. Остальные девушки заметили, что с музыкального вечера вернулись не все. Молчание было красноречивее многих слов. Скорбь, горечь, облегчение и бессилие — все смешалось и витало в душном воздухе.

Солнце уже давно скрылось за горизонт, и Эллин опасалась, что Ардел не дождался ее. Она перекусила легким ужином, убрала скрипку и, накинув тонкую шаль, вышла в сад. Было прохладно и пахло мятой и дикими травами. В саду бродили девушки и проносились служанки. Эллин оглянулась и уверенно направилась к месту, у которого они условились встретиться.

Ардела не было.

Тугое разочарование сжало плечи. Эллин издала глубокий вздох и опустилась на скамью. Конечно, он ее не дождался, думала она, или вовсе не приходил. Она с тоской смотрела на звездное небо, мыслями уносясь в те времена, когда была свободной.

— Ты пришла, — раздался тихий голос позади.

Эллин вздрогнула и обернулась. Ардел стоял позади нее, серьезный и немного печальный. Он переоделся и теперь мало чем отличался от знатных гостей владыки.

Сердце Эллин гулко забилось.

— Да, — только и ответила она, улыбнувшись.

Ардел оглядел ее с головы до ног таким взглядом, что Эллин покраснела.

— Ты не выглядишь веселой, — произнес он.

Эллин горько усмехнулась.

— Непросто быть веселой в таком месте, — с грустью сказала она, — здесь я в неволе, как и остальные. Стены замка давят на меня, а этот сад…Он красив, но… Последние полгода я вижу только эти кусты, цветы и деревья. А когда думаю, что так будет всегда, то…То…

Эллин судорожно выдохнула, чувствуя, что если произнесет хоть слово, то расплачется. А при Арделе лить слезы не хотелось.

Мужчина молчал, с хмурым видом разглядывая Эллин.

— Идем, — сказал он и указал рукой в глубь сада, — я покажу тебе одно место, которое ты еще не видела. Думаю, тебя развлечет эта прогулка. Отчего-то я хочу поднять тебе настроение.

Последние слова он произнес очень тихо, будто самому себе.

Эллин хватило несколько секунд, чтобы отбросить сомнения и пойти следом за Арделом. Она кинула небрежный взгляд назад — никто не обращал на них внимание. В конце концов, это не запрещено правилами, рассудила она, ступая вслед за мужчиной.

Ей хотелось идти за ним. Она не могла найти точной причины, почему. Но казалось, что это и только это правильно — просто идти, глядя на его широкую спину.

Весь путь они шли молча, пробираясь сквозь заросли и кусты. Иногда им попадались пташки, да слуги, но никого не удивляло, что пташка идет рядом с садовником. Главное — не касаться друг друга.

Вскоре они вышли на небольшую площадку, покрытую старыми плитами. Они были разбиты, и сквозь трещины росла трава. Там же стоял неработающий фонтанчик со статуями двух влюбленных, глядевших в разные стороны. Воды в фонтане не было, а статуи покрылись зеленым мхом. Все вокруг говорило о том, что в этом месте долгие годы никто не бывал. Садовых цветов не было — все заросло бурьяном.

Ардел подошел к поржавевшей скамейке и отодвинул ее, сгреб в сторону сухую листву, под которой оказалась крышка люка с круглой ручкой.

У Эллин участилось дыхание, а в висках застучало от волнения. Может ли этот люк привести ее к свободе? Возможно ли? Она боялась даже пошевелиться и с замиранием сердца смотрела, как Ардел уверенно открывает люк.

Он поднял голову и тепло улыбнулся.

— Идем, тебе понравится, — сказал он и скрылся внизу.

Эллин неуверенно переминалась ноги на ногу.

«Зачем мне это? Зачем? Зачем я пришла сюда?» — думала она, озираясь по сторонам. Какая-то часть сознания опасалась спускаться вниз, в люк. Казалось — сделай она шаг — и случится непоправимое, судьбоносное. Другая же часть жаждала поскорее спуститься.

Ведь она так устала от этого всего. Устала постоянно бояться и раз за разом думать, что было бы, если бы она не стали играть в тот злополучный день в трактире. Если бы Рикар не заметил ее.

Но она здесь. И нужно было искать выход. Кто знает, подумала Эллин, может, этот путь приведет ее к свободе.

Она вздохнула и, отбросив все страхи и сомнения, шагнула вслед за Арделом.

Внутри было темно и сыро, и Эллин не могла понять, как долго они спускаются — сказывались усталость и перенапряжение после музыкального вечера. Но постепенно становилось светлее, а воздух свежее. Наконец, ноги Эллин коснулись твердой поверхности.

— Мы почти пришли, — произнес Ардел.

Эллин обернулась. Они находились в громадной, без конца и края, пещере, стены которой увивал синеватый мох. Впереди брезжил тусклый свет. Девушка взглянула на Ардела, вопросительно подняв брови.

— Идем, скоро ты все поймешь, — сказал он с легкой улыбкой и пошагал к свету.

Эллин засеменила следом. Еще сотня шагов, и они оказались на широком скальном выступе. За ним простиралось сиреневое поле, усеянное цветами. Повсюду летали серебристые бабочки. А над головой — небо с огромной луной. Звезд — миллионы… И тысячи жизней не хватит, чтобы их всех пересчитать.

Эллин восторженно ахнула и опустилась на валун неподалеку.

— Какая красота! — с благодарностью сказала она, повернувшись к Арделу, — но что это за место? Как мы оказались здесь? Это же невозможно.

Мужчина опустился с ней рядом и взглянул на бескрайнее небо. В его темных глазах отражались звезды.

— Это место создал владыка, — тихо произнес он, — много, очень много лет назад. Так давно, что, наверное, уже забыл об этом. Говорят, раньше он любил создавать необычные места. Видишь бабочек? Таких на самом деле не существует. Если прислушаться, то можно услышать, как они своими крыльями играют музыку.

Эллин была поражена. Это место совсем не вязалось с мрачным залом, усеянном женскими головами. Как и не вязалось с владыкой, что она увидела сегодня вечером.

— Но как он мог забыть о таком месте? — воскликнула Эллин, — сколько же ему лет?

Ардел ухмыльнулся и поднял глаза на звезды.

— Какая ты еще наивная птаха, — произнес он, — владыка владеет таким колдовством, что твоим богам и не снилось. Он создал столько мест, что всех, видимо, и не упомнит.

— Но как ты узнал об этом месте? — Эллин недоверчиво прищурилась. Ардел повернулся и посмотрел ей в глаза спокойным, ясным взглядом.

— Нашел, — ответил он, — я же садовник, и могу ходить везде. Оно давно, не один десяток лет, заброшено.

Эллин устремила взор вперед, на сиреневое поле и глубоко вдохнула здешний воздух — сладкий и прохладный. Если не смотреть назад, то можно представить, что она вновь свободна. Свободна, и новые дороги ждут ее и манят.

Ардел понял ее настроение, и они сидели молча, вдыхали воздух и разглядывали звезды. Порой и не нужно никаких слов, думала Эллин, а для таких моментов — особенно. Иногда слова портят всю красоту момента. Эллин чувствовала тепло сидящего рядом Ардела, дыхание ветра на лице, слушала звон бабочек и постепенно расслаблялась. Тонкая морщинка на лбу разгладилась, брови опустились, а на лице заиграла блаженная улыбка.

Давно она уже так не улыбалась. Очень давно.

— Спасибо, — прошептала девушка, все еще глядя на звезды.

— Странно, но, когда я впервые увидел тебя, сразу вспомнил об этом месте, — тихо, будто самому себе, сказал Ардел, — подумал, что тебе оно понравится.

Эллин повернулась и взглянула на него. В его расширенных зрачках отражались звезды, светлые волосы трепал ветер. Сейчас, при свете луны, Ардел казался ей таким знакомым, таким близким, будто она знала его очень много лет. Казалось, ему можно доверять.

— Ты угадал, — прошептала Эллин, — мне здесь нравится. Я чувствую себя здесь спокойной и свободной.

Ардел улыбнулся. Улыбка сгладила жесткие черты лица, и она стал выглядеть моложе.

— Теперь ты можешь приходить сюда и одна, в любое время, когда только пожелаешь. Не думаю, что пташкам это запрещено.

Эллин молчала, внимательно глядя на Ардела. Его лицо, тон его голоса, взгляд и даже едва уловимый запах казались ей очень, до боли знакомыми, и Эллин ломала голову, откуда у нее такие ощущения. Ведь она не видела его раньше. И при первой встрече он не показался ей знакомым. Но сейчас, в этом месте…Возможно, у нее просто разыгралась фантазия, успокоила себя девушка.

— Ты добр ко мне, — медленно произнесла Эллин, глядя на Ардела, — и этим отличаешься от многих в замке. Почему?

Ардел пожал плечами.

— Сам не знаю, — ответил он, — я просто привел тебя в это место, потому что мне показалось это правильным. Это не доброта, Эллин. Порой мы должны делать правильные вещи, даже если не видим смысла и не понимаем причину. А это — правильное место для тебя. Оно твое.

Он придвинулся к ней, расстояние между ними теперь было меньше ладони. Эллин чувствовала тепло его тела, дыхание на своем лице и его запах, терпкий и приятный. На миг ей нестерпимо захотелось прикоснуться к нему. Эллин напугали эти желания. Безумные и смертельно опасные. Она с трудом сдержалась. Здравый смысл победил.

«Это просто благодарность, — говорила она себе, — да влияние звезд».

Эллин встала с валуна и отошла от Ардела. Она подошла почти к краю скалы и взглянула на поле.

— Как долго ты работаешь в этом замке? — спросила она, не оборачиваясь. В конце концов, она пришла потому лишь, что хотела узнать про Ардела и, возможно, найти шанс вырваться на свободу. Только и только поэтому.

«Ложь», — прошептал внутренний голос, но Эллин от него отмахнулась.

— Долго, — сухо ответил Ардел, — достаточно для того, чтобы изучить здесь каждый куст и каждый угол.

— Ты не похож на садовника, — обернувшись, сказала Эллин.

— А ты не очень-то похожа на птаху, — ответил Ардел, — даже в этом откровенном наряде. Но тем не менее, мы те, кто мы есть. Я просто садовник, а ты просто пташка.

От его пронзительного взгляда Эллин покрылась мурашками и покраснела. Но в глубине души ей понравился этот взгляд, и она проклинала себя за это. И злилась на себя, и на Ардела тоже. И все же гнев, гнев за его циничные слова оказался сильнее. И победил.

— Я не птаха, я человек, — прошипела Эллин, — человек! Ты видишь у меня перья, крылья? Если бы я была птахой, уже давно бы улетела отсюда, а не играла для этого чудовища, боясь, что сегодня мой последний день! Хорошо тебе рассуждать — ты ничем не рискуешь. Каждый вечер ты идешь в свой дом, ты делаешь, что хочешь, живешь, как хочешь! Никто не держит тебя взаперти, заставляя выполнять чьи-то абсурдные правила! На твоих глазах не исчезают соседи по комнате. Ты не живешь в страхе. Как ты смеешь? Как ты смеешь говорить мне, что я птаха? Как?

Эллин резко замолчала, чувствуя, что вот-вот расплачется от бессильной злости.

Ардел выслушал ее тираду молча, с каменным лицом. Он медленно поднялся с валуна и вплотную подошел к девушке. Позади нее свистел крутой обрыв.

«Сейчас он просто столкнет меня, — внезапная мысль посетила Эллин, — и спокойно уйдет, позабыв мое имя».

Ардел взял Эллин за руку. Она вздрогнула и взглянула на его широкую ладонь, твердую, шершавую. Надо бы отдернуть руку, но девушка не сделала этого. Мужчина отступил назад, к валуну, потянув за собой Эллин.

— Не хочу, чтобы ты сорвалась вниз, — хрипло произнес он и усадил ее на валун. Эллин удивленно заморгала. Гнев тут же испарился, оставив на губах горечь сказанных слов. Ардел встал напротив нее, скрестив руки на груди. Лицо его было непроницаемым, а глаза казались светлее, черные зрачки превратились в точки.

— Я назвал тебя птахой, — медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, произнес он, — потому что в этом месте, замке, так называют всех девушек, как ты. К этому давно привыкли. К тому, что сады владыки переполнены не только самыми прекрасными растениями, но и самыми разными девушками. Пташками. Все привыкли к тому, что иногда они исчезают, а на их месте вскоре появляются новые. Ты тоже теперь одна из них, нравится тебе или нет.

— Но я не хочу, — Эллин опустила голову и спрятала лицо в ладонях, — не хочу…

Ардел мягко убрал ее руки и прикоснулся к ее подбородку, подняв ее лицо. От его прикосновения Эллин вздрогнула — оно было слишком интимным, слишком нежным.

И оно понравилось ей.

— Посмотри вокруг, Эллин, — тихо сказал Ардел, глядя ей в глаза, — посмотри на это место. Оно твое. Здесь ты не птаха. Здесь ты — это ты.

Эллин обвела взглядом бескрайнее поле, небо и слабо улыбнулась.

— Да, здесь я — просто Эллин, трактирный музыкант и скрипачка, — тихо произнесла она, — а ты кто, Ардел? Расскажи о себе, кто ты здесь?

Мужчина выдохнул и сел рядом с ней на валун.

— Я садовник, ты это знаешь. Сколько себя помню, всегда любил цветы, растения, землю, все, что связано с садом. Я видел в этом какую-то особую красоту и успокоение. Мой отец был непростым человеком, к тому же из знатного рода. Он не одобрял мою любовь к цветам, считал это низким делом, недостойным. В конце концов, мы сильно рассорились из-за этого, и наши пути разошлись.

Ардел замолчал и задумчиво посмотрел вдаль, на сиреневое поле.

— Что было дальше? — прошептала Эллин.

Мужчина медленно повернул голову и посмотрел ей в глаза.

— А дальше был долгий путь, очень долгий. Я странствовал, учился тому, что любил делать, узнавал мир и людей, познавал тайны своего ремесла, вопреки воле отца. Но все-таки однажды мне пришлось вернуться домой и принять наследие отца, пусть мы оба и не хотели этого и были друг на друга злы.

— Но в итоге вы примирились?

Ардел кивнул.

— Да. И я стал тем, кто я есть.

Эллин прикусила губу.

— То есть ты — садовник из знатного рода? Из почтенной семьи? — Девушка невольно хихикнула — настолько абсурдным ей показалось это.

Ардел тоже улыбнулся.

— Да, единственный в своем роде. И все же я больше садовник, чем аристократ.

— Но почему среди тысяч мест ты выбрал именно это? Почему ты работаешь именно в этом ужасном месте? — воскликнула Эллин.

Ардел тяжело вздохнул и взглянул на Эллин. Несколько секунд он молча смотрел на нее, а затем протянул руку и убрал за ухо выбившуюся прядь девушки.

— Потому что у меня есть долг перед владыкой, — нехотя ответил он, — как и у многих жителей Западных земель. Потому я здесь. Мне не всегда нравится это, но в основном я привык, как и все. В конце концов, я работаю в одном из лучших садов мира, я занимаюсь любимым делом.

Эллин подумала о своих странствиях по трактирам и вздохнула. Только сейчас она понимала, какой счастливой, несмотря на лишения, была. Она подняла голову и посмотрела на звездное небо.

— Жаль, что нельзя здесь остаться. Жаль, что здесь нет дороги, по которой можно уйти, — прошептала она и посмотрела на Ардела, — расскажи, что ты видишь, когда выходишь за пределы замка? Куда идешь, что делаешь? Я хочу увидеть мир за пределами замка хотя бы твоими глазами.

Мужчина скупо улыбнулся и сел рядом с Эллин.

— Когда я выхожу за стены замка, — хриплым голосом произнес он, — то вижу две крепости, черную и красную. В одной из них живут лучшие воины Западных земель, в другой — лучшие чародеи. Они охраняют это место лучше, чем некоторых королей. Я спускаюсь вниз по ступеням и оказываюсь на Солнечной площади, прохожу мимо лавок торговцев…

Эллин закрыла глаза и улыбалась, представляя все, что описывал Ардел.

— Чем они торгуют? — спросила она, не открывая глаз.

— Всем подряд. На Солнечной площади можно найти все, что пожелаешь, — ответил Ардел, — но я обычно ничего не покупаю, этим занимается моя домоправительница. Я прохожу площадь, аллею Забытых богов, здание театра и сворачиваю налево. Передо мной перекресток, прямо по дороге — мой дом, направо — улица развлечений.

— Куда ты направляешься? — тихо спросила Эллин.

— Зависит от настроения, — сказал Ардел.

Повисла пауза. Эллин пыталась представить дом Ардела. Как он выглядит, сколько в нем комнат, кто в нем живет. Затем — представила его в одном из домов утех, что бывают на каждой улице развлечений. Ей стало неловко, и она сама не знала, отчего сильнее.

— Хотел бы я провести тебя этой дорогой по-настоящему, — тихо произнес мужчина.

Эллин раскрыла глаза и вздрогнула. Ардел стоял напротив нее и внимательно разглядывал ее так, будто видел впервые. Взгляд его потемневших глаз выражал удивление, интерес, печаль…И что-то еще, сокрытое в глубине зрачков. Он склонился к ней — близко, опасно близко! По коже девушки побежали мурашки, а сердце ухнуло вниз, к животу.

Что с ней? Что с ней? Эллин пугали эти ощущения, но она и жаждала их. Она громко выдохнула и поднялась с валуна. С огромным трудом отвела взгляд от Ардела и посмотрела на неподвижное звездное небо. Сколько времени они здесь провели? Десять минут? Час? Ее могут хватиться, и все это плохо кончится для нее, не для него. Ардел ничем не рискует, ничем!

— Мне пора возвращаться, — произнесла Эллин. Он нахмурился и кивнул, сжав губы.

Они возвращались молча, и чем больше они отдалялись от сиреневого поля, тем угрюмее становилось молчание. Чем ближе становился сад владыки — тем сильнее отдалялись они друг от друга. Поднявшись наверх, они остановились у старого фонтана со статуей. Расстояние между ними сейчас было больше метра, и казалось, что они и не знакомы вовсе.

Между ними стояла незримая черта, отделявшая их друг от друга. Здесь Ардел не станет рассказывать ей, то видит за стенами замка, а Эллин никогда не будет слушать.

И все же…

Все же, несмотря на это, между ними была не только граница, но и тонкая нить. Их объединял общий секрет — тайное место и время, что они там провели.

Эллин с благодарностью кивнула Арделу и, подхватив подол воздушного платья, побежала в сторону сада соловьев. Давно стемнело, и ей редко встречались пташки или слуги. Но она ощущала на себе незримый острый взгляд, пронзительный до боли. Эллин огляделась. Вокруг не было ни души. Возможно, это сам владыка смотрел на нее через стены замка. Возможно, он уже знает, что к ней прикасался другой мужчина, и теперь ее ждет наказание. Возможно.

Она уснула моментально. Но глубокой ночью ее разбудил тот же женский голос, что снился не так давно.

«Третий лунный день наступил! Пора, дева, пора! — требовал он, — найди первый ключ!»

Девушка подскочила с кровати. Не думая, движимая каким-то смутным рвением, она встала. Накинула платье шаль и выбежала в сад. Стояла тихая ночь, все спали. В ее голове отчетливо всплыли слова из прошлого сна.

«Пойдешь на третий лунный день. За садом ласточек найдешь тропу, за ней ограда. Свернешь. Там сад лиловым станет вдруг. Ступай уверенно и зри: найдешь ты ключ».

Ее пронзила дрожь, и Эллин побежала, ведомая внезапным внутренним чутьем. Она пересекла сад, вышла за ограду. Прошла путь, следуя подсказкам из сна.

Вскоре сад изменил окрас в лиловый цвет, как и предсказал голос. Листья покачивалась, хотя стояла безветренная ночь. Стоило Эллин ступить на вымощенную черным камнем тропу, как листья злобно заколыхались. Многие оборвались с веток и налетели прямо на девушку, ее лицо, шею и руки.

Эллин поняла, что она на правильном пути.

Девушка раздраженно смахнула с себя листья и уверенно пошагала по тропе. Она ныла под ее ногами. Так, словно ее угнетала тупая, ноющая боль. Словно тропа была живой и угнетенной. Да, эта часть сада отличалась от остальных. Здесь все дышало колдовством, темным и древним. И эти лиловые ворчливые листья, и этот жалобный вой камней, и даже небо — все было будто некогда живым, а ныне заключенным в саду. И в предметах.

Впереди замаячил холодный тусклый свет. Эллин вдруг почувствовала сильное притяжение, словно невидимая нить тянула ее к источнику света. Настолько сильно, что сопротивляться было невозможно. Невыносимо. И она побежала.

Лиловые листья хлестали, камень под ногами ревел, и чем ближе к свету была Эллин, тем тревожнее становился сад. Да, это была запретная территория. Никому здесь бывать нельзя.

Эллин добежала и увидев, что же ее так тянуло, резко остановилась и тут же упала на колени. Она оказалась на небольшом участке выжженной земли. В центре его возвышалось широкое, старое дерево, словно состоящее из тысячи переплетенных между собой ветвей. Его листья, на удивление тонкие и мелкие, светились бледным лунным светом.

И дерево дышало. Ровным мерным дыханием, какое бывает у спящего.

«Вот оно. Вот, что мне нужно», — с твердой ясностью подумала Эллин и прикоснулась к шершавой коре. Дерево шумно вздохнуло. Девушка ласково провела пальцами по нему, и оно издало еще один вздох, полный какого-то болезненного облегчения.

— Дерево я нашла, — прошептала Эллин, глядя на небо, — но что же дальше? Где же ключ?

Внезапно раздался протяжный вой, лунные листья разом оборвались и осыпались на Эллин. А по шершавой коре дерева потекли серебристые капли. Через миг они превратились в неиссякаемый поток. Листья под ногами почернели и исчезли. Девушка протянула руку и дотронулась до жидкости, что стекала по коре. Неосознанно попробовала на вкус.

Соленый.

Это слезы, поняла девушка. Слезы! Дерево плачет! Но по кому? Почему? Чьи это слезы?

— Почему ты плачешь, — ласково прошептала Эллин, касаясь коры, — чьи это слезы? Какой-то загубленной здесь девушки, так?

Ничего. Дерево все истекает серебристыми слезами. Эллин уселась на землю и оперлась о ствол. Призадумалась. Голос во сне сказал, что в садах скрыта тайна владыки. Значит, это дерево связано с ним. Но не может же быть…

— Это как-то связано с владыкой запада? — произнесла она уже вслух, — неужто это его слезы?

Что-то изменилось. Послышалось какое-то шуршание, на ветвях дерева стали набухать почки. Слезы еще текли по коре, но поток будто стал реже.

Девушка пораженно поднялась на ноги. Возможно ли? Слезы владыки? Разве чудовища плачут? Разве таким, как он, знакомы человеческие эмоции, боль, горечь, чувство утраты? Нет! Если бы ему были ведомы сочувствие, понимание, доброта… То он бы…

Эллин вдруг осенило.

— Здесь его слезы, — быстро зашептала она, касаясь дерева рукой, — здесь заключены его эмоции… Какие-то печальные. Может быть, скорбь и боль?

Внезапно стало тихо, очень тихо. Из почек появились новые листки. Слезы течь перестали. Кора зашевелилась, в ней появилось маленькое дупло, оно стало расширяться, все больше и больше. До тех пор, пока не увеличилось во всю ширину дерева. Внутри дупла что-то сверкало.

Девушка уверенно засунула туда руку. Нащупала что-то холодное и твердое и вытащила. Это была старинная печать в форме ромба. Шириной с ладонь. На ней были те символы, что и на лодыжке Эллин: волнистые линии и точка. А по периметру рассыпались крохотные, еле различимые надписи. Некоторые из них были сделаны на других, неизвестных ей языках. Надпись же на родном языке была почти стерта и трудно различима. Эллин удалось прочесть лишь несколько слов.

«…Тот, кто…Силой проклятья запечатаны… Боль…Слезы…Утратой»

Девушка перечитала вслух. Внезапная догадка осенила ее.

— Он проклят, — прошептала Эллин, — владыка проклят. Но почему и кем?

Никакого ответа. Дерево, теперь с сухой корой и новыми листьями, молчаливо качало ветвями. Безлунная ночь мрачно на нее взирала.

Эллин вздохнула и спрятала печать в потайном кармане. Нужно было возвращаться в замок, пока ее не хватились. А что за проклятие — она выяснит позже.

В комнате она спрятала печать и уснула. На этот раз ей снились только приятные сны. И в каждом из них был Ардел и его синие глаза.