Новая прошивка императора

Глава XIII

— Ты, главное, отвечай на вопросы правдиво и уверенно, и всё получится! Я тебя рекомендовал, — хлопнул меня по плечу Паша. — Всё будет окей!

— Ну как не волноваться-то? Ответственное же дело! А сейчас время такое, не везде русских любят!

— Не ссы, ты же давно гражданство получил, прилично себя ведёшь. Живёшь хоть и скромно, но преступлений не совершаешь, работа у тебя была пусть и не самая лучшая, но всё-таки ты в нескольких проектах Фраунгофера успел поучаствовать [1]. Не менжуйся, мне сказали, что с твоим личным делом всё в порядке!

— Эх-х, до сих пор не верится, словно вернулся на десять лет назад — вздохнул я. — Время надежд и время ожиданий, время, когда я ещё был наивным мечтателем. Спасибо, что замолвил словечко.

Я смотрел,как два старых товарища идут по площади в сторону стеклянных дверей исследовательского центра института динамики быстропротекающих процессов…

Бодро вскочил с постели, подошёл к распахнутому окну, вдохнул утренней прохлады… Начиналось 30 мая 1896 года, тринадцатый день новой жизни Максима Климова.

Да, я вспомнил своё старое имя, но, наверное, теперь это было уже не так важно.

— Доброе утро, государь. Погода сегодня чудесная! — за спиной раздался голос камердинера Труппа.

Судя по интонации, он явно был доволен моей бодростью.

— Доброе, Алексей Егорович. Мне стало лучше…

После завтрака я снова увиделся с Владимиром Менделеевым, сегодня к вечеру я ожидал приезда его великого отца и под этим предлогом пригласил его в гости.

— Пройдёмся, Владимир Дмитриевич.

— С удовольствием, ваше величество, — наклонил голову Менделеев.

— Как служба?

— Всё в порядке, ваше величество, — инстинктивно тянется струной морской офицер.

— В неофициальной обстановке обращайтесь ко мне «государь».

— Слушаюсь, государь.

— Вот и хорошо, — улыбаюсь я.

Мы идём по дорожке дворцового парка, и некоторое время молчим. В отдалении уже привычно следуют двое агентов нового тайного отделения дворцовой полиции.

— А какие у вас планы на дальнейшую жизнь и карьеру?

— Государь, я вскоре женюсь и хочу оставить службу на флоте. Буду заниматься инженерными делами, есть несколько задумок.

— Россия в вашем лице может потерять хорошего моряка, — вздыхаю я, — Но также имеет неплохие шансы приобрести отличного инженера и учёного. Благо есть в кого. И поздравляю, с меня свадебный подарок!

— Благодарю, государь, — кивает молодой Менделеев.

— А у меня есть для вас предложение, Владимир Дмитриевич, — решение обзавестись помощником в лице талантливого сына великого учёного я принял прошедшим вечером. — Я расширяю штат своего секретариата и приглашаю вас на новое место службы. В этой должности у вас будет гораздо больше возможностей претворять свои задумки в жизнь. Что скажете, Владимир Дмитриевич?

— Это весьма неожиданно, ваше… государь, — удивлённо выдохнул Менделеев-сын. — Мне нужно подумать.

— Сегодня же получите чин коллежского советника, господин лейтенант, это на три класса выше, — я не зря потратил несколько вечеров, изучая на память табель о рангах, и теперь мог свободно смущать умы нужных мне людей щедрыми посулами. — А ещё подумайте о том, что у вас будет множество отличных возможностей доложить о своих проектах лично мне. Что скажете?

— … Я согласен, государь, — Менделеев остановился и вытянулся «во фрунт», — Готов служить верой и правдой.

— В этом я и не сомневался, Владимир Дмитриевич. Поздравляю вас с новым чином и с должностью императорского секретаря. Отныне ваш непосредственный начальник статс-секретарь Танеев… А сейчас, пожалуй, мне пора возвращаться. Скоро прибудут корейские послы. Пойдёмте во дворец, господин коллежский советник, передам вас в заботливые руки нового командира, — довольный исходом дела хохотнул я.

— Слушаюсь, ваше величество…

Встреча с корейцами, как возможно ещё будут говорить в будущем, прошла в тёплой и дружественной обстановке. «Бедные родственники» и подарок преподнесли соответствующий — какие-то колхозные никелевые курительные трубки. Но, конечно, я не подал виду, что удивлён таким курьёзом — до технологических высот Самсунга этим ребятам ещё далековато.

В свою очередь, я заверил гостей, что Россия сделает всё, чтобы и дальше покровительствовать над Кореей и её государем. И что мы планомерно наращиваем своё присутствие на Дальнем Востоке, что даст им дополнительную защиту и новые возможности в торговле.

В общем, расстались довольные друг-другом.

После второго завтрака, который я по случаю отъезда императрицы вкушал в одиночестве, с докладом прибыл дворцовый комендант Пётр Павлович Гессе.

— Разрешите доложить, ваше величество?

— Я слушаю, Пётр Павлович. Чем порадуете?

— Я провёл изыскания по вопросу перевооружения ближней охраны и пришёл к определённым выводам. В оружейном магазине господина Тарнопольского, что расположен на Мясницкой улице, продаются образцы американских дробовиков Винчестера. Более всего мне понравилась модель 1893 года.

— Интересно, — поднял бровь я, — Где можно ознакомиться?

— Я приказал доставить оружие во дворец, ваше величество!

— Отменно, распорядитесь занести в кабинет для осмотра.

Вскоре у меня на столе оказалась та самая помповуха — дробовик с подвижным цевьём.

— Удобное многозарядное ружьё, ваше величество. Для перезаряжания достаточно произвести два движения…

Гессе взял дробовик в руки, дёрнул цевьё чуть вперёд, затем назад.

— Ёмкость магазина — пять патронов. Но правда есть и недостаток — используется дымный порох.

— Очень интересная модель, думаю, что если поставить задачу нашим тульским мастерам, то… — я взял образчик в руки и стал внимательно изучать, — Хотелось бы опробовать.

— Можно на Ходынском поле, ваше величество, — сказал Гессе.

— Опять Ходынка? — скривился я, — Ну уж нет, подыщите другое место. Можете оборудовать какой-нибудь подвал под стрельбище.

— Слушаюсь, государь.

— Есть ли ещё что-нибудь интересное?

— Ваше императорское величество, — неожиданно взволнованным голосом проговорил комендант, — До сих пор дворцовая полиция несла караул без оружия. После нападения пришлось вооружить охранников тем, что попалось под руку, но сейчас, всесторонне изучив вопрос, мы считаем, что наилучшим решением будет приобрести партию американских револьверов фабрики Смит и Вессон[2].

— Что? — после заявления Гессе у меня отпала челюсть от удивления.

«Царская охрана была не вооружена?..»

— Всегда считалось, что хватает конвоя.

— Признаться я ранее не вникал в этот вопрос и сильно удивлён, — только и смог вымолвить я, поражаясь невиданному авангардизму царских сатрапов. — Действуйте немедленно!

«Уж после бомбы в Госсовете, охрана мне может потребоваться ещё сильнее, чем сейчас!..»

— Слушаюсь, ваше величество, — Гессе вытянулся во фрунт.

— А где вы сказали продаются эти замечательные ружья?

— Я приобрёл образец в магазине господина Тарнопольского на Мясницкой улице, ваше величество.

— Я хочу туда съездить, любопытно самому взглянуть на ассортимент. Составите компанию?

— Почту за честь, ваше величество.

— А где Евгений Никифорович и Александр Егорович?

— Занимаются своими служебными обязанностями, государь. Генерал Ширинкин согласно вашему приказу производит подбор новой стрелковой роты, а барон Мейндорф занят со своими конвойцами.

— Превосходно видеть такое служебное рвение, но я желал бы пригласить и их.

— Сейчас же пошлю за ними, ваше величество…

В магазине оказалось весьма интересно — имелся огромный выбор различных охотничьих ружей, винтовок и револьверов. А вот автоматических пистолетов я там не нашёл — видимо, их время ещё не пришло.

Обслуживал меня хозяин этого замечательного оружейного храма обрусевший польский шляхтич Антон Витальевич Тарнопольский [3].

— У вас отличный ассортимент, Антон Витальевич, — сказал я сияющему хозяину, разглядывая садочное переломное ружьё английской работы за 550 рублей[4]. — Я бы из такого с удовольствием пострелял.

Смотри Макс, — Паша показал рукой налево. — Первая тарелка полетит по направлению к тебе, вторая поперёк поля, а третья от тебя вдаль… Всё по твоей команде. Когда будешь готов…

— Ваше императорское величество?

Я очнулся от внезапно накатившего воспоминания и посмотрел на оружейника:

— Антон Витальевич, вы сможете мне это устроить?

— Почту за высочайшую честь, ваше императорское величество! У меня есть удобное стрельбище.

— Отменно, я пришлю за вами адъютанта? Когда соберусь. А сейчас я хотел бы произвести некоторые закупки.

— Весь ассортимент к вашим услугам, ваше величество.

— Мне нужны магазинные ружья Винчестера модели 1893 года, — я сделал паузу и вопросительно посмотрел на руководителей своей охраны.

— Пятидесяти единиц на первое время нам хватит, ваше величество! — ответил Гессе, быстро сообразив, что я хочу услышать.

«Однако берёт с запасом, ну и правильно!..»

— Ваше императорское величество! Боюсь, что в наличии такого количества не имеется, — развёл руками Тарнопольский. — У меня на складе осталось ещё пять штук. Остальное придётся заказывать или искать в других магазинах, возможно что-то найдётся на Тверской в торговом доме вдовы Зимина.

— Спасибо, мы туда пошлём, — кивнул я Гессе. — Пётр Павлович, сделайте прямо сейчас весь необходимый заказ и на револьверы в том числе.

— Вас интересуют револьверы, ваше императорское величество? — переспросил Тарнопольский.

— Да, хочу осмотреть ассортимент…

В итоге я купил себе несколько образцов, включая Смит и Вессон, а также компактный Бульдог. Собственно говоря, ради него всё и затевалось, но я решил не афишировать явно своё желание иметь скрытное вооружение, а сымитировал «оружейную лихорадку».

— Устроите мне стрельбу и из этих образцов?

— Обязательно, ваше величество.

Мы ещё побеседовали с Тарнопольским, и в ходе разговора я уяснил для себя, что это увлечённый и талантливый человек. Он не только продавал оружие, но производил различные его усовершенствования и даже планировал строительство фабрики в Бельгии.

— Вы меня удивляете, Антон Витальевич, зачем вам этот занюханный Льеж? Стройте производство в России, я поддержу ваши устремления. Мне обязательно нужно доработать Винчестер, требуется перевести его на современные патроны[5]! И тогда казна будет с удовольствием брать ружья для вооружения полиции. Хотите воспользоваться этим шансом?

— Конечно, ваше императорское величество! — глаза Тарнопольского вспыхнули нездоровой страстью. — Займусь немедленно!

— Вот и отлично, связь со мной будете держать через секретариат, Владимир Дмитриевич, прошу вас заняться!

— Отличный магазин[6], господа, — сказал я сопровождающим, когда мы усаживались в ожидающие нас и окружённые охраной ландо.

В целом день прошёл неплохо, в дополнение к прочим событиям к вечеру пришло донесение от министра иностранных дел — протокол Лобанова-Ямагата успешно подписан[7], а значит, игра с джапами продолжается по плану!

Ужинал я всё в той же компании: с Гиршем, Танеевым, Оболенским, Шереметьевым, Ухтомским, Михаилом, «царём Кирюхой», Сандро, Бимбо и Победоносцевым. Позвал я их для того, чтобы, во-первых, не вызывать пересудов затворничеством, имитировать до поры прежние привязанности, во-вторых, продолжать учиться вести обычную для Никки здешнюю жизнь. И в-третьих, в отсутствии «мастодонтов августейшей фамилии» тренироваться «на кошечках» и одновременно держать их поближе, дабы научиться контролировать.

«Тяжёлая задача… Но и остальные не легче!..»

Около девяти часов вечера я раскланялся с гостями и вышел погулять в окружённый охраной Нескучный сад, где меня в компании Владимира Менделеева ожидал его великий отец.

— Добрый вечер, ваше величество, — поздоровался со мной экстравагантно выглядевший учёный — в отличие от многих уже виденных мной щеголеватых типажей, его борода и волосы не знали укладки и просто свисали с гениальной головы.

«Ну да ему можно выглядеть как угодно…»

— Добрый вечер, Дмитрий Иванович. Можете называть меня государь или обращаться по имени-отчеству.

— Спасибо, государь, — кивнул Менделеев. — Я благодарен вам за высокую оценку способностей моего сына.

— Мне нужна его помощь, — я просто развёл руки в стороны. — Прогуляемся? Здесь есть удобная беседка, где можно поговорить…

— Передо мной стоит множество задач, Россия должна развиваться и делать это быстро, и мне нужна помощь Менделеевых, да и не только Менделеевых, конечно.

— Лестно такое слышать, государь. И радостно, я уже старик, но верю в лучшие времена для наших детей и внуков, — ответил Менделеев. — Что я должен сделать?

— Всё, Дмитрий Иванович, всё что можете. Но позвольте, я озвучу свои озабоченности по пунктам. Полагаясь на ваш кругозор!

Старый учёный лишь кивнул. Тем временем за разговором мы добрались до круглой беседки, где согласно моим распоряжениям заранее был приготовлен очередной самовар. Лакей почтительно кивнул и исчез.

— Предлагаю нам выпить чаю, господа…

— Мы же говорим о задачах научного, технического и промышленного развития России? — спросил Менделеев, держа в руке уже второй стакан чая в серебряном подстаканнике, после того как выслушал мои сбивчивые соображения.

— Так и есть, Дмитрий Иванович.

— Тогда я скажу следующее: в целом проблемы наши отмечены вами верно, государь. Мы сырьевая держава и в этом смысле ничем не лучше дикарей, Европа давит пошлинами наши товары, защищая своё собственное земледелие, а мы, к сожалению, сегодня больше земледельческая страна и вынуждены полагаться на мировые цены на зерно. Всё это неизбежно ведёт к бедности крестьян. Наш народ беден и не получает достаток подобный достатку других народов. Расстояния огромны, и стоимость перевозок высока, а климат плох и является причиной скудности урожаев. Отсюда вывод — благосостояние России зависит от производительности труда, машин, химических удобрений, а значит, нам требуется развитая промышленность[8].

— Сложно сказать лучше и точнее, — кивнул я учёному. — Нам нужна индустриализация.

— Совершенно верно, государь, — Менделеев сделал пару глотков из стакана и продолжил, — Мне нечего доказывать, по очевидности, того, что фабрично-заводская промышленность, а вместе с нею горная и перевозочная, в том виде, в каком они ныне сложились, страдают нередко от капитализма, жадного до больших заработков.

— И какой же вы видите выход?

— Простого и быстрого решения нет, но мой рецепт следующий. Во-первых, необходимо развивать складочный капитал, и мы не первые на этом пути. Лучше всего средства на развитие должны слагаться из капиталов всех занятых работников, а также потребителей продукта. Это наиболее естественно, потому что никто не доверяет своему предприятию больше самих работников. Средства работников должны управляться промышленными банками, если они будут давать хорошие дивиденды и будут тщательно контролировать субсидированные ими предприятия, дело пойдёт успешно. А потому я думаю, что основание чисто промышленных банков, в особенности в соединении их со сберегательными кассами да при участии правительства и местных деятелей, обещает во многих наших делах хороший успех. Во-вторых, нам следует обратиться к силам наших сельских жителей. Артельно-кооперативный способ организации наиболее обещающий в будущем, и весьма возможный для приложения во многих случаях в России, именно по той причине, что русский народ, взятый в целом, исторически привык и к артелям и к общинному хозяйству! И в-третьих, зло капитализма во многом зависит от того, что предпринимателям, несущим весь риск и полным всякой готовности, приходится втихомолку прибегать к капиталистам для получения тех средств, без которых нельзя ни основать завод или фабрику, ни вести правильную торговлю произведёнными продуктами. Вот тут-то и должно ждать, по моему мнению, прямого, открытого содействия промышленного банка, покровительствуемого и гарантируемого государством, понимающим народное значение в наше время всего развития промышленной производительности народа. Полагаю далее, что при обдуманном и открыто производимом, при должной обстановке, покровительстве промышленности наше правительство может свободно доставать не только процентные займы, но и выпускать беспроцентные ассигнации, т.е. печатать их в Экспедиции заготовления государственных бумаг.

Произнеся впечатляющую программную речь, Дмитрий Иванович замолчал, ожидая моей реакции… А она, реакция, действительно была… От услышанного мысли пришли в некоторое смятение и путались в голове.

«Так подождите… Это он про что? Это что же, программа большевиков?.. А ещё православно-исламский банкинг и государственный социализм?.. Менделеев — социалист?..» — я, вообще-то, планировал привлечь Менделеева к созданию некоей комиссии по научно-техническому развитию, разработке дирижаблей, самолётов и автомобилей, и внедрению новых технологий в химическую, машиностроительную и прочую промышленность.

Образно выражаясь, планировал целевым образом ввести в промышленность «научный допинг». А что получил в итоге? Тщательно скрытую революционную программу? Из всего услышанного, я ранее думал лишь об артельных хозяйствах на селе, но Дмитрий Иванович смог меня удивить… Рецепт индустриализации с опорой на внутренние силы, без колоний!

— Признаться, я поражён открывшейся картиной, — наконец сказал я учёному. — Ваши мысли очень интересны, мне нужно их обдумать. Подготовьте, пожалуйста, записку по этому вопросу, и мы обсудим завтра вместе с Витте.

— С удовольствием, государь, — довольно ответил Дмитрий Иванович.

Итак, у меня появился альтернативный способ индустриализации, не требующий конфронтации с Японией и отжима Кореи…

Примечания

[1] Общество Фраунгофера — крупнейшее европейское объединение институтов прикладных исследований. Очень серьёзная инноваторская организация.

[2] Дворцовая полиция не имела вооружения вплоть до конца ноября 1906 года. Даже ставший в 1905 году комендантом Д. Ф. Трепов известный своим приказом «патронов не жалеть» не предпринял шаги для исправления ситуации, хотя в стране бушевала революция. И только после его смерти, сменивший Дмитрия Фёдоровича Владимир Александрович Дедюлин подал рапорт об ассигновании 1000 рублей на приобретение револьверов Смит и Вессон. Россия полна поразительных загадок и открытий!

[3] Антон Витальевич Тарнопольский (1865-?) примечательная личность, обрусевший польский шляхтич, охотник, спортсмен, изобретатель, успешный оружейник, издатель и журналист; создал преуспевающие гражданские оружейный и машиностроительный бизнесы, а затем основал курорт «Кавказская ривьера» в Сочи. После революции уехал за границу.

[4] Чтобы прочувствовать дух эпохи: «Садочное ружьё Н. Бодсона, курковое самаго высшаго качества и работы. Стволы стальные, по выбору Бодсона, Витворта или Сименса, длиною около 17 ½ вершк., оба „чокъ-боръ“, тройной затворъ Гринера; колодка съ крылышками; замки новаго типа, дающiе громадную прочность колодке. Эжекторъ самой лучшей системы. Гравировка такая-же роскошная, какъ и на предыдущихъ ружьяхъ. Калибръ только 12. Весъ около 8 фун.»

[5] Версия Винчестера с патронами на бездымном порохе вышла в 1897 году, так что у Тарнопольского есть шансы опередить американцев. Тем более что фирма Winchester Repeating Arms Company в ходе патентных споров с Френсисом Баннерманом доказала в суде, что сам принцип перезарядки подвижным цевьём не может быть запатентован, так как уже широко известен.

[6] И ещё для восприятия духа эпохи: магазин А. В. Тарнопольского был разграблен революционерами в ходе боёв в Москве в 1905 году. Всё оружие немедленно пошло в дело, а владельца даже подозревали в сговоре с восставшими.

[7] В реальной истории его подписали 29 мая 1896 года.

[8] Здесь и далее в диалоге приведены цитаты или перефразированные мысли из работы Д. И. Менделеева «На пороге индустриализации», которую он задумает примерно через месяц после «этого разговора».