Николай I Освободитель // Книга 8

Глава 19

- Ну, что скажете, Владимир Иванович? Как вам такой вариант броненосца?

- Эээ… Оригинально, ваше императорское величество, - капитан второго ранга Истомин был явно обескуражен обращением к нему императора по имени отчеству. – Страшно внутри, если честно. Неуютно. Тесно. Однако сказать что-то плохое про сами механизмы не могу, все работает исправно.

- Маневренность? Как руля слушается? – Это уже Лазарев вступил в разговор. После окончания войны он получил погоны вице-адмирала и весь Балтийский флот под начальство, так что именно Михаил Петрович фактически являлся тут главным ответственным за все происходящее.

- Не очень хорошо слушается, тяжеловат кораблик получился, ваше превосходительство, - пожал плечами кап-два. – И на волне качает чувствительно, приятного мало.

- Башня хорошо крутится? – Опять зада вопрос я.

- С башней проблем нет, механизм поворота отрабатывает четко, чувствуется, что есть запас прочности под установку больших орудий.

- А что, Михаил Петрович, может сами слазим в консервную банку? – Мы стояли на борту фрегата «Казань», который нынче работал за флагмана быстрой эскадры на Балтике и рассматривали пришвартованный к борту корабля «Ураган». В моем прошлом мире данный вымпел без всякого сомнения классифицировали бы как «монитор», однако тут пока таких кораблей еще никто не знал, так что вероятнее в будущем их всех скопом будут называть «ураганами». Тысяча двести тонн водоизмещения, сто миллиметров брони главного пояса, одна поворотная башня с броней в сто шестьдесят миллиметров, две стандартные наши 120-мм пушки в качестве главного вооружения. Кроме того, была идея всунуть туда торпедный аппарат, однако с самоходными минами дела пока у нас обстояли не очень – никак не желали торпеды плавать с нужной скоростью и в нужном направлении, - так что пока от этого варианта отказались.

- А чего бы не слазить, ваше императорское величество, - с готовностью согласился адмирал, а вот присутствующая же здесь на борту охрана от такого решения была явно не в восторге.

- Ваше величество, - путь к перекинутому на борт «Урагана» трапу загородил начальник дежурной смены в чине майора. – Я настоятельно не рекомендую этого делать. Корабль новый мало ли что может случиться, поймите правильно.

- Во как, - я повернулся в Лазареву. – И ведь ничего не скажешь, сам должностную инструкцию подписывал, по которой охрана должна препятствовать необдуманным и опасным действиям охраняемого. И вот теперь на тебе.

- Нет, ну если инструкция, - не скрывая улыбки протянул вице-адмирал, рядом явно выдохнули и другие морячки, которых такой демарш майора изрядно смутил. Но если их главный начальник изволил шутить по этому поводу, то значит все нормально, суетиться не нужно. – Кто мы такие против инструкции-то, тем более самим императором-то утвержденной. Ну что ж обойдемся без экскурсии.

- В порт придем, там пришвартуемся покрепче и можно будет посмотреть поближе, - принял соломоново решение я. – А пока и правда, это будет лишним.

Надо признать, что строительство «Пересвета», а за ним и «Осляби» фактически было большой провокацией. Получившие во время войны по носу британцы, естественно, отдавать место главной морской державы каким-то восточным варварам не собирались и почти сразу бросились строить корабли, которые могли бы стать ответом нашим фрегатам фельдмаршальского и городского типов. При том, что подходящей артиллерии у них под рукой просто не было – дульнозарядные бомбические пушки показали себя ультимативным оружием против тяжелых деревянных линкоров и при этом были абсолютно бесполезны против небольших и маневренных фрегатов – и на ее разработку нужно было как минимум несколько лет, самым простым и очевидным решением тут было перестроить уже существующие вымпелы под новую реальность.

Была принята масштабная программа перестройки и модернизации флота, англичане не сдерживали себя и пустились во все тяжкие. Старым деревянным парусным линкорам срезали верхнюю палубу, ставили паровую машину, обшивали борт броней, а количество пушек сокращали при этом до самого минимума. Оставляли только самые тяжелые с нижней палубы, остальные, стреляющие не бомбами а обычными чугунными ядрами, просто отправили в переплавку.

Что-то похожее вроде как пытались делать и в нашей истории, вот только там от таких кракозябр быстро отказались, перейдя на нормальные полностью металлические корабли, а как будет тут – вопрос пока оставался открытым.

При этом одновременно с переделкой старых линкоров – в дело в основном пошли совсем уж древние 60-пушечники, - Адмиралтейство руководствуясь только им понятными резонами продолжило строительство и деревянных парусно-винтовых кораблей, лишенных брони. Наверное, логика какая-то в этом все же была, интересы Британской империи простирались широко, буквально по всему шарику, и далеко не везде нужны были броненосные корабли. В столкновении с какими-нибудь племенами тумба-юмба они были очевидно избыточны, а вот денег бы жрали при этом полной мерой.

- Как швы не текут? – Лазарев вновь повернулся к кап-два, - и вообще доложите, как положено, господин капитан второго ранга, чего мы из вас каждое слово должны клещами тянуть?

Швы были нашей головной болью. Сказывалось отсутствие опта постройки цельнометаллических боевых кораблей. Тот же «Пересвет», наш первенец на этом поприще регулярно из разных мест «подтекал», так что помпы на нем не останавливали свою работу практически никогда. Имелись проблемы управляемостью, 120-мм орудия опять же были явно недостаточны для вооружения полноценного броненосца и вообще проблем было масса. О них мы, естественно, тщательно умалчивали, раздувая все преимущества весьма спорной компоновки корабля по максимуму. План был прост как угол дома – спровоцировать наших друзей из Лондона и Парижа пойти по откровенно сомнительному пути развития, а самим в это время не торопясь разработать нормальный проект, с которым уже можно будет дальше работать.

И, кажется, провокация даже удалась. Недавний большой военно-морской парад, прошедший летом в столице, не мог не привлечь внимания интересующихся морской тематикой людей со всего мира. На неокрепшие умы стальная громадина – ради справедливости, не такая уж и громадина, парусные линкоры того же водоизмещения визуально выглядели на много больше – подействовала просто ошеломляюще. Против «Пересвета» у англичан и французов просто не было оружия, даже пусти на наго они вообще все свои корабли, вопрос стоял бы только в том, хватит русским морякам снарядов, чтобы потопить всех.

Ну вернее на самом деле все было не так уж благостно, про проблемы со швами не просто так упоминалось, рано или поздно вероятнее всего от ударов чугунных болванок броня бы просто разошлась в местах соединений, и утюг ушел на дно, но подобные нюансы мы нашим потенциальным противникам, естественно, объяснять не торопились. Ну а на бумаге броненосец действительно выглядел впечатляюще.

Так вот посмотрев на «Пересвет» те же англичане бросились проектировать что-то подобное. Парламент принял акт о сверхординаром финансировании и буквально через полгода – вернее и полгода-то еще не прошло – на верфях Ньюкасла заложили первый из четырех кораблей будущей броненосной серии. Учитывая сжатые сроки на проектирование, и вообще поднявшийся в английском адмиралтействе переполох, можно предположить – ну обычно во всяком случае подобные обстоятельства имеют именно такие последствия – что корабли у британцев получатся весьма сомнительные. Но дорогие – это приятно.

Мы же строить подобные утюги, дорогие и при этом способные плавать исключительно вдоль побережья дальше не планировали. В разработке как раз сейчас был проект семитысячного броненосца уже нормальной конфигурации. Сто пятьдесят миллиметров брони, четыре орудия по 200 мм, более-менее приличная дальность плавания и мореходность… В общем – серьезные корабли должны были получиться.

Ну а чтобы в моменте не остаться совсем без защиты собственных берегов – время безбронных фрегатов, не смотря на всю мою к ним симпатию очевидно стремительно уходило в прошлое – и был построен «Ураган». Относительно дешевая броненосная лодка – она обошлась нам примерно вшестеро дешевле того же «Пересвета» вполне пригодная для обороны собственного побережья как на Балтике, так и в Эгейском море.

Более того, не дожидаясь окончания испытаний «Урагана», на верфях уже были заложены еще четыре его одноклассника «Смерч», «Буря», «Циклон» и «Шторм». В плане названий кораблей я себе не изменял, ну нравилось мне, когда каждая серия имеет родственные названия. На силе флота это, понятное дело, никак отразиться не могло, но вот некое ощущение порядка и стройности лично меня радовало.

Так вот учитывая, что срок постройки этих бронелодок по проекту не превышал одного года – «Ураган» как первенец построили за полтора, но это нормально, так оно обычно и бывает – уже к середине 1845 года европейское побережье империи будет более-менее надежно прикрыто непробиваемой вражескими орудиями броней.

Более того в данный момент во всю шла работа над доработанным проектом «Урагана», который предполагал установку второй башни и небольшой бронированной надстройки. Водоизмещение такого корабля должно было вырасти примерно до 1900 тонн, броня до 120 и 160мм в главном поясе и башнях соответственно, огневая мощь – в два раза. При этом несколько падала максимальная скорость, что для подобного рода кораблей виделось совсем не критичной проблемой.

Вопрос был только в том, нужны ли вообще нам такие уродцы. Да, они были относительно дешевы, но и выполнять могли очень узкий спектр задач. А еще была продолжающаяся проблема с артиллерией и в будущем даже при самых лучших прогнозах ничего крупнее чем 150мм сюда всунуть не получится. Просто, потому что калибры больше шести дюймов уже требуют серьезной механизации. Даже 150мм снаряд с раздельным заряжанием весит сорок килограмм, плюс еще столько же – гильза с метательным зарядом. Это объективный максимум, который можно заставить тягать солдата – матроса в данном случае – на руках. Дальше нужно придумывать какую-то систему подачи, причем не от человеколюбия, а просто для достижения приемлемой скорострельности в бою.

Впрочем, имелись у этих кораблей и плюсы. Учитывая их невысокую стоимость, а также то, что даже пара таких вымпелов полностью обезопашивала любой порт от атаки примерно бесконечного количества деревянных кораблей – дульнозарядные пушки ураганам сделать не могли ничего в принципе, тут разве что тараном их топить, но это еще додуматься нужно – имелась надежда, что они хорошо пойдут на продажу заграницу. Та же Греция, Швеция, Пруссия. Османам можно предложить, египтянам, да мало ли кому еще.

Ну и еще одна «морская» новость на этот раз заграничная просто чтобы закрыть тему.

В конце 1844 года между Англией, Францией и США – с последующим подтягиванием некоторых стран, так сказать, «второго и третьего эшелона» - была подписана конвенция о запрете каперства. Не понравилось западникам то, как наши морячки устроили похохотать их торговле во время прошедшей Царьградской войны. Тогда наши рейдеры – которые, собственно, не были каперами в прямом смысле этого слова, поскольку формально все команды кораблей состояли на службе в русском флоте – изрядно помотали нервы западникам отправив на свидание с Нептуном не один десяток вражеских «купцов».

Еще большими тогда были репутационные потери и упущенная выгода, когда отдельные торговые корабли просто боялись выходить в рейс, не желая встречаться с «разбойниками» под Андреевским флагом. Плюс выросшая страховка, но это уже мелочи.

На самом деле в какой-то момент мы были достаточно близки к тому, чтобы начать выдавать каперские свидетельства, даже подготовка к подобному способу войны уже была начата, однако боевые действия попросту закончились раньше.

На практике не так просто оказалось запустить этот процесс, тут мало найти отчаюгу с подходящей посудиной и командой готовой рискнуть за солидный куш. Нужно как минимум создать условия для официального выкупа захваченных призов, иначе любой суд признает такую деятельность пиратством с обязательным потом знакомством всей команды с пеньковой тетушкой.

Хорошо, когда ты Британия и имеешь целую кучу собственных портов и военно-морских баз по всему миру, тут проблем не возникнет. А вот если ты Россия, то приходится договариваться с «нейтральными» странами типа Бразилии, Аргентины или Испании. И тут соответственно вылезает вопрос, зачем это нужно нейтралам, особенно в свете возможности поссориться с той же Великобританией и получить недружественный визит «черных кораблей» себе в порт.

Короче говоря, в середине 19 века в сложившихся исторических реалиях институт капрества и так был фактически мертв без дополнительных конвенций.

Ну и в ответ на подписание этой Конвенции, уже мы – странны Таможенного союза – быстренько состряпали собственную конвенцию по морскому праву, в которой наоборот каперство было введено в легальное поле. Причем к нашей конвенции – она ради справедливости охватывала куда более широкий спектр вопросов включая, например борьбу с рабством и, в частности, с морскими перевозками рабов – тоже начали активно присоединяться третьи страны. И совсем смешным можно считать момент, когда Аргентина в одно и тоже примерно время подписала сразу две морские конвенции, часть пунктов которых прямо противоречила друг другу.

У Аргентины в эти годы резко ухудшились отношения с чилийцами, там встал вопрос о контроле над Магеллановым проливом, до войны дело было еще далеко, но вроде как уступать не желала ни одна ни другая сторона. При этом Россия последние 20 лет традиционно имела достаточно тесные отношения с Чили, можно сказать, что именно растянутся вдоль тихоокеанского побережья республика была нашей главной опорой на континенте. Поэтому Аргентинцы с одной стороны, видимо, попытались «подлизнуть» британцам, которые могли бы стать противовесом России – тут еще вопрос фольклендов забывать не нужно, Буэнос-Айрес так и не признал наш суверенитет над ними – а с другой – имела место попытка улучшить отношения и с Петроградом. В общем – сплошной цирк в типично латиноамериканском духе.

Ну и с вопросом рабства было тоже все не просто. Несмотря на то, что и Англия, и Франция, и Испания – пиренейцы также присоединились к западному варианту морского договора – как бы рабство формально у себя отменили, оно вполне успешно процветало в колониях. На Ямайке, Пуэрто-Рико и Французской Вест-Индии. При этом в английском парламенте уже лет десять не шатко не валко шел борьбы процесс за полную отмену рабства – прерываемый то экономическим кризисом, то войной, то тупо разрушением самого парламента – однако результатов его пока было особо не видно.

Вот и получалось, что декларацию, осуждающую рабство подписал даже Египетский шах – египтянам это, впрочем, совсем не мешало использовать рабский труд еще долгие десятилетия – а вот «цивилизованные» французы, британцы и прочие там американцы вроде как оказывались во всем коричневом. Особого практического смысла данные телодвижения глобально не имели; можно, конечно, ставить именно себе в заслугу отмену рабства в колониях Великобританией в 1846 году и Францией в 1853 – что мы естественно и делали еще очень долго, регулярно напоминая всем и каждому, что в России рабство было запрещено во всех формах на добрых двадцать лет раньше чем в Англии – однако в реальности это был просто общемировая тенденция вовремя взятая на щит русской информационной повесткой. Еще одна небольшая победа нашей пропаганды – маленький кирпичик в громадном здании величия Российской империи.

__________________________

В допматериалы добавлен список построенных в РИ парусных кораблей с 1838 по 1845 годы