Неутолимый Голод: Тупиковая ветвь

Глава 11. Тупиковая ветвь (часть 1)

— Тиа, любимая… Сколько для тебя проходит времени, пока я не здесь, с тобой? — Денис, по его собственным ощущениям, слишком давно не был у Тиа и теперь отчего-то ощущал себя виноватым перед ней. Хотя ангел-Тиа никогда бы не упрекнула его ни в чём, включая это.

— Здесь время существует, только когда ты приносишь его с собой, любимый, — она мягко улыбнулась, уткнувшись щекой в притянутые к груди колени.

Ласковый ветер приносил запах моря, который смешивался с цветочно-пряным ароматом волос Тиа. Маг лежал возле неё на траве, блаженно прикрыв глаза, и вдыхал запахи, приносимые тёплыми воздушными потоками, что гладили его по лицу. Он слушал её голос и шелест моря.

— Как это, милая? — переспросил он. — У меня, кажется, нет ничего при себе… — Денис шутливо осмотрелся, показывая, что не принёс бы ничего с собой, даже если бы хотел: он не знал, как.

— Я существую на многих ветвях времени, милый Ари, — Тиа пожала хрупкими плечами. — У миров есть свои, хотя сейчас они идут в ногу. У этого места — своя. Время здесь запускается, как только ты приходишь, и останавливается, когда ты возвращаешься в свой мир.

— То есть, сколько бы я ни провёл там, снаружи, для тебя здесь проходит лишь промежуток между мгновениями? — просиял маг.

— Здесь — да, — уклончиво согласилась Тиа и тихо рассмеялась.

Денис сел и улыбнулся ей в ответ.

Чудо — сколько ни смотрел он на тонкую и изящную, гибкую и сильную, женственную и обаятельную Тиа, насмотреться не мог никогда.

Да, он был уверен, что она читала его ещё лучше, чем Бури, даже не как открытую книгу, а как подробную и прозрачную трёхмерную голограмму. И именно потому выглядела ровно так, чтобы понравиться ему. Но магу было всё равно, ведь это ей удавалось. Ох как удавалось.

— Ты сказала, что у миров есть свои ветви времени, но сейчас они идут в ногу, — с любопытством сказал он. — Зачем, если они разные?

С лица Тиа сползла улыбка. Денис снова попал в запретную тему.

— Так решили Смотрители, — где-то глубоко в её глазах заколыхалась бездна.

Но маг всё же решил попробовать задать ещё один вопрос:

— Тиа, а это значит, время Смотрителей тоже идёт в ногу с нашим?

— Тебе нужна Сила Источника, милый Ари, — отозвалась она. — И ты получишь её по праву, — и, как и всегда, нежным поцелуем вернула мага обратно.

* * *

Денис снова ощутил в руках порцию водорослей и испечённой в магическом огне рыбы. И вспомнил, что как раз ел, отдыхая от магического урока, когда по неизвестной причине захотел поговорить с Тиа.

Вернее, по известной причине: больше говорить было не с кем. Голубоглазый великан Бури, когда не объяснял магу заклятья и не критиковал за медленный прогресс, все больше молчал.

Демиург и сейчас возвышался над ним всё с тем же бесстрастным лицом, какое у него было последние… недели? Месяцы? Денис не знал, сколько именно. Да и какая разница?

Время тянулось с поистине черепашьей скоростью. И дни слились в одну сплошную череду одинаковых ритуалов длиной в двадцать четыре ка-часа каждый. Подъём. Завтрак рыбой и водорослями. Несколько часов обучения магии. Обед рыбой и водорослями. Снова несколько часов обучения магии. Ужин… да ничего нового и на ужин. Потом — пара часов практики тонких заклятий, не требующих много сил, пока сон не сморит Дениса от усталости и скуки… И опять подъём, строго по внутренним часам теперь вечно угрюмого хранителя миров.

Одно было хорошо — мага настолько глубоко затянуло в трясину бесконечных тренировок, что он почти не вспоминал о том, что предстоит в конце этого пути. Изнурительные занятия, неизбывная неудовлетворённость Бури его результатами, стабильная, придирчивая критика без остановки… Всё это Денис хорошо помнил со Школы Магов. А теперь он словно оказался в больной и искажённой версии собственного же отрочества…

Но сегодня демиург был особенно молчалив. С самого пробуждения мага он не произнёс ни слова — просто стоял посреди плоской оранжевой скалы, вперив пустой взгляд в пространство.

Вернувшись из межмирья, Денис приготовился было без удовольствия доесть свой неизменный рыбный паёк на «завтрак» и даже посмотрел, скривившись, на куски, которые держал в руках… Но Смотритель вдруг шевельнулся, нахмурился — и что-то неуловимое изменилось в его голубых глазах с жёлтыми зрачками.

— Несмотря на цейтнот, кое-что мы успели, — ни с того, ни с сего сказал он. — Я преподал тебе азы боевой магии. Теперь ты не беззащитен, хотя существенной силой пока не обладаешь.

Денис не был согласен с Бури насчёт силы.

Он не знал, может ли использовать заклятия, доступные только за сотым уровнем, поскольку не знал самих заклятий — им в Конфедерации в принципе никого не учили. Даже «сотники» платили баснословные деньги, чтобы добраться до специальных томов Библиотеки Гильдии, из которых они узнавали о самой сложной и мощной магии, творимой в Галактике. Но маг был уверен, что по конфедеративной классификации он давно уже перешагнул девяностый.

— Среди магов, которых я знаю, я был бы на очень и очень приличном счету… — возразил он.

— Мы выступим против тех, кого ни ты, ни кто-либо ещё в твоём мире не знает, — бесстрастно парировал Смотритель. — Маги этого мира едва ли смогут с ними тягаться. Тебе — придётся, никайя.

— Кто?.. — не понял Денис, удивлённо вытаращившись на демиурга. — Ник…

— Никайя, — кажется, тот сверкнул глазами, впервые за долгое время произнося слово на своём языке. — Ты для меня — никайя. Ученик. Не лучший из тех, что у меня был…

— Помню, помню… — скривился маг. И тут до него дошло, а на спине моментально выступил холодный пот. — Подожди, ты сказал «мы успели». Что это значит? Обучение закончено?..

— Пришло время проверки делом, маг, — ответил Бури в своём классическом уклончивом стиле.

— Проверки делом?.. — только и выдавил Денис, едва не подавившись.

— Да. Последний шанс ослабить противника перед решающей схваткой, — кивнул демиург.

— Ч-что это означает?.. — маг часто заморгал.

— Настоящий бой, — Бури был, как обычно, краток, и в планы глубоко не посвящал. — Если я правильно всё рассчитал, ты должен быть равен по силе самым сильным из союзников Первой Взявшей. Но не ей самой.

— А с кем из них будет бой?..

У Дениса внезапно пропал аппетит. Задышав чаще, он кинул остатки водорослей и рыбы на рыжий камень.

Демиург спокойно посмотрел на него, но проигнорировал и этот вопрос.

— Тебе понадобится энергия, маг, — невпопад ответил он, — прими остаток пищи. Мы отправляемся на Гестериан.

Денис нервно сглотнул и, ничего больше не спрашивая, стал нехотя доедать. Гестериан, так Гестериан.

Порцию водорослей и рыбы он прикончил уже в капсуле.

* * *

Просто телепортироваться на Гестериан, по словам Бури, было опасно.

Как оказалось, Смотритель всё это время наблюдал за хранилищами Гильдии и Творец его знает, за чем ещё. И видел, что их охрана усиливалась, а сама Гильдия переходила на осадное положение. А значит — засекут неучтённый всплеск телепортации и проверят.

Сама транспортная капсула уже точно числилась в розыске.

Поэтому демиург перенёс её прямо в пустоту вдалеке от звёздной системы Гестериана, чтобы радары жандармерии не достали.

Когда она вынырнула из режима прыжка и застыла, затормозив, Бури кинул на Дениса короткий, равнодушный взгляд и скупо повёл ладонью.

Маг едва успел понять, что у Смотрителя на уме, и в последний момент создал вокруг себя защитный пузырь, успев захватить в него воздух из капсулы — магический импульс Бури открыл купол прямо в космосе.

Их обоих моментально вытянуло в безвоздушную черноту вместе с остатками воздуха, но испугаться маг не успел — беловолосый гигант, укрыв себя белым свечением, подхватил их обоих и дал разгонный импульс.

От перегрузки у Дениса помутнело в глазах.

«Готов к прыжку?» — услышал он в голове голос демиурга.

«Без капсулы?!» — удивился было маг.

Но Бури принял его фразу за согласие — и космос вокруг «поплыл».

Транспорт Конфедерации не зря «прыгал» только с поднятым экраном, согласно всем техническим стандартам. Уже выбрав точку назначения, режим прыжка сложно прервать, а то, что пассажиры увидели бы, могло спровоцировать панические атаки на борту. И дальше было бы всего два варианта — либо терпеть панику до самого конца прыжка, либо тормозить и дозаправляться в неизвестном месте Галактики. А всё из-за звёзд.

От запредельной прыжковой скорости и сжимаемого в прыжке пространства звёзды коротко «смазались», а потом быстро потемнели и исчезли. Денис и Бури словно попали в абсолютно чёрную трубу, видя лишь узкий кружок огней привычного космоса впереди. Долгую минуту ничего не происходило, а потом вдруг в этом «объективе» в одно мгновение выросла жёлто-синяя планета, и Дениса вновь размазало перегрузками, но уже тормозными.

Маг ощущал касания магией — это Бури компенсировал перегрузки, работая вместо приборов транспортной капсулы. Но то ли он экономил силы, то ли держал магическое воздействие ниже подозрительного уровня, то ли просто не старался — Денису так или иначе было плохо.

И когда они, раскалёнными снарядами прошив атмосферу, резко затормозили у поверхности среди песчаных дюн, Дениса сразу же вырвало на песок рыбой и водорослями.

— Гестериан, — раздался за спиной бас демиурга. — Приготовься выглядеть презентабельно. Мы недалеко от столицы, Беранга, куда должны войти через главный шлюз. Иначе незамеченными нам внутрь не попасть.

Он был прав. Уж где-где, а на этой планете любая магическая уловка, чтобы остаться незамеченным, автоматически получила бы ровно противоположный эффект. Поэтому Денис поднялся с колен, отряхнул с них песок и постарался привести в порядок позеленевшее лицо.

Пустынный, сухой и жаркий Гестериан был единственной планетой, на которой маги не просто составляли большинство популяции. Инертов здесь не было вовсе.

Ещё в самом начале, когда века назад магическая пыль пришла сюда многодневной песчаной бурей, осев на улицах городов и смешавшись с песком простиравшихся между ними пустынь, гестерианцы выяснили, что девяносто процентов населения планеты к ней восприимчивы. Более того, оказалось, что они не получали никаких заметных побочных эффектов от регулярного приёма «сапа», кроме сокращения продолжительности жизни.

Потом всё же выяснилось, что при этом на них очень слабо действовал «буст». Зато побочные эффекты давал просто сокрушительные — галлюцинации, потеря ориентации, обмороки и, в конечном итоге, смерть. Не больше, чем через полчаса.

Но базовый уровень гестерианцев был такой, какого не выпало магам ни одной другой расы Конфедерации.

Всё это довольно скоро привело Гестериан к очень странным и даже диким, на взгляд гуманистически настроенной Земли, изменениям.

Первым решением, которое приняли гестерианцы, открыв для себя магию, было перестроить всю инфраструктуру планеты на её использование. На это им хватило каких-то тридцати конфедеративных лет.

И с каждым ка-годом оставшаяся в меньшинстве десятая часть населения, инерты, становилась всё беспомощнее и всё изолированнее от общественных благ.

Сначала, как только решение приняли, это вылилось в короткие волнения. Но в первые же часы восстаний на улицах, глядя в участливо-непреклонные лица обеспечивавших порядок магов, инерты поняли, что у них нет и не появится здесь никаких рычагов давления. Как и перспектив на Гестериане.

Это понимали и сами маги. Поэтому вторым, что они сделали, стала программа «Большой исход».

Один ка-год был объявлен годом государственной поддержки эмиграции инертов. Куда угодно, по их выбору. С хорошими подъёмными и минимумом бюрократии. Подстёгиваемая магией экономика крепла и развивалась, Гестериан купался в благополучии, а потому мог себе это позволить.

Да, многие из инертов возмущались. Да, некоторые из них упрямо пытались отказаться и остаться на Гестериане, потому что считали планету своим домом. Но к концу года они поняли — поддержки от магов в чём угодно, не касающемся Исхода, ждать нельзя. В новых гестерианских городах не было места тем, кто не владел магией. Более того, эти города становились просто опасными для тех, кто не мог при необходимости поставить хотя бы простейший магический экран или применить антиграв, чтобы не разбиться, падая с высоты.

И инерты ушли.

Малая их часть упрямо осталась на планете, уйдя в пустыню. Больше их за века никто не видел. Лишь находили то тут, то там отдельные брошенные и занесённые песком поселения среди дюн.

Остальные же с вечным клеймом «тупиковой ветви развития» расползлись по Галактике, периодически поставляя благополучному Гестериану новых граждан извне, когда в семье изгнанных инертов по прихоти судьбы рождался маг.

Последний, третий шаг гестерианцев оказался настолько чуждым руководству Конфедерации, что понадобились восемнадцать заседаний Галактического Сената на Земле, серьёзные изменения в законах, ограничивающих магов, и отставка одного президента Конфедерации, чтобы воплотить его в жизнь.

Это называлось «Проект Выбраковка».

На новом Гестериане, построенном исключительно для магов, процветал настоящий социальный рай. Сильные и очень сильные маги жили бок о бок и наслаждались миром, созданным специально для них. С редкой вибрацией дыхательных щелей на шейном наросте, местным аналогом улыбки, встречали они каждый день и с радостью шли делать своё любимое дело — творить магию, получая за это деньги. А потом с удовольствием проводили время, развлекаясь и играя с семьёй, вместе ради развлечения повелевая стихиями.

Но иногда в семье гестерианцев случалось горе. По непонятной и незаслуженной немилости богов песка и солнца у них рождался урод. Инерт.

Сначала их пытались отсылать с планеты восвояси, к им подобным. Но это только умножало бродившую в кругах гестерианских эмигрантов обиду на новый порядок на родине. Это также означало много бумажной волокиты и нервных дней, количество которых обычный гестерианец в год мог сосчитать по пальцам своей семипалой руки.

Поэтому, по многочисленным просьбам граждан, Совет Шести, высший орган власти Гестериана, за несколько конфедеративных лет продавил «Проект Выбраковка» через все бюрократические препоны. И после следующих выборов остался у власти полным составом на новый цикл из десяти оборотов Гестериана вокруг звезды. Потому что теперь каждая семья планеты, имевшая несчастье родить инерта, могла выбрать из двух вариантов.

Согласно первому, их неполноценное дитя забиралось «на передержку» в специальный накопитель, откуда таких детей по возможности распределяли по гестерианским или другим семьям Галактики. Если годовая квота ещё не была полностью выбрана.

Согласно второму, нежеланное потомство «перманентно изолировалось». Такой термин использовали официальные лица Гестериана. Такой термин использовали и остальные гестерианцы. Те же в Конфедерации, кто выступал против такой дикой для большинства развитых миров практики, называли это «утилизацией».

Сами гестерианцы не хотели ничего знать ни о том, что происходит с их лишёнными магических способностей детьми, ни о том, как именно. И для этого они заключили многовековой государственный контракт с поставщиками подобных услуг с планеты Ут, на которой выбраковка лежала в основе цивилизации и была единственной мерой, ограждающей планету от стремительного перенаселения и коллапса.

И как только «Проект Выбраковка» вышел на запланированную мощность, гестерианцы, наконец, выдохнули и расслабились, продолжив жить в самом благополучном обществе Галактики. Обществе, в фундамент которого были за века зарыты десятки миллионов гестерианских жизней и ежедневно зарывались ещё тысячи.

Считанные годы спустя благополучие, требовавшее всё больше и больше комфортных условий, расцвело пышным цветом. Пустынные и жаркие города Гестериана укрылись куполами, а благодаря терра- и метео-формингу, громадные площади раскалённых дюн превратились в цветущие парки, чистые озёра и даже прохладные, заснеженные горы.

К парадному порталу одного из таких куполов столицы Гестериана, Беранга, и приближались Бури с Денисом.

Они двигались по гестерианскому «шоссе» — линии разметочных столбов среди дюн, возле которых каждые несколько десятков километров встречалось по зоне отдыха и пополнения запасов магической пыли. Рядом с ними, так же по воздуху, стоя, сидя и лёжа, группами и по одному летели гестерианцы.

За несколько километров до этого шоссе демиург на минуту отпустил заклятие полёта прямо посреди песков. Когда Денис вопросительно посмотрел на него, Бури коротко прокомментировал:

— Если мы приблизимся к местным ещё ближе, они поймут, что я рядом. Я должен заэкранировать собственную энергию сильнее, чтобы они ничего не заподозрили.

С этими словами он сложил ладони перед собой и вспыхнул ярким белым светом, словно небольшая звезда. А когда через секунду свет погас, перед Денисом стоял гестерианец.

— Ты чувствуешь присутствие моей силы? — спросил он.

Удивлённо таращась на преобразившегося Бури, Денис не сразу понял, что фоновая тошнота и правда ослабла.

За долгое время, проведённое со Смотрителем в одном куске пространства, его мозг научился просто игнорировать этот постоянный фон, и дурнота лишь забирала его жизненную энергию, почти не влияя на концентрацию. Теперь же в его сознании словно наконец-то рассеялся туман — он видел всё так ясно и чётко, мысли текли так быстро, что маг поначалу даже не поверил ощущениям.

— Нет, практически нет, — наконец, сказал он.

— Так моя сила ещё более ограничена, — уведомил его демиург. — Имей это в виду.

Маскировка сработала — ни один из настоящих гестерианцев даже взглядом не повёл в их сторону. Они морщились от ощущения кого-то очень сильного рядом — всё же и Денис, и Бури излучали магический потенциал много выше среднего. Но местные были также настолько привычны к постоянному фону такого излучения, что почти не обращали на него внимания.

Не возникло проблем и на въезде в город. И как только Бури с Денисом оказались внутри, под куполом, жар, идущий от песка и местного безжалостного солнца, отступил. Их окутала прохлада.

Сразу за порталом была большая обзорная площадка. А за ней начинался город, каких в Галактике было больше не найти.

Денис оказался здесь впервые, а потому запнулся и замер, открыв рот.

На огромном пространстве под куполом Беранга раскинулся горный массив. Он зеленел лесными жилищами среди крон высоких деревьев на склонах, белел заснеженными вершинами, тут и там утыканными некрасивыми на человеческий взгляд, но толстостенными и тёплыми коробками серых домов. А подножия этих гор, искусственно созданных магией, были густо усыпаны лёгкими хижинами, жавшимися по берегам чистого озера.

Между склонами были протянуты помигивающие стенками силовых полей транспортные каналы, по которым сновали роботизированные грузовозы. А рядом с ними шли такие же каналы, но тоньше — для передвижения магов. В них в воздухе висели знаки ограничения скорости и указатели развязок. Чтобы попасть в эти тоннели, нужно было взлететь к нужному раструбу прямо с обзорной площадки, служившей для гостей города и стартовой. Движение там было на первый взгляд насыщенным, но не очень плотным, и Денис сразу подумал, что хотел бы попробовать.

— У нас около десяти минут по моим подсчётам, маг, — оборвал его созерцание Бури.

— Десяти минут?.. — эхом отозвался Денис, растерянно моргая.

Скорость, с которой ожидание, возможно, последней схватки в его жизни переходило в саму схватку, не оставляла сознанию шанса нормально подготовиться…

Вместо ответа Смотритель указал ему на четверых человеческих магов, только что оторвавшихся от площадки прямо перед ними и уже направлявшихся к одному из раструбов тоннелей наверху.

Одного из них Денис узнал даже со спины — это был его первый боевой противник. Тот самый маг, чьи ноги он подрубил Огненной плетью на Тимекае.

* * *

Если бы преследование вёл не Бури, они бы потеряли эту четвёрку на первой же развилке. Оказалось, что движение в транспортном канале всё же было плотным. Даже чересчур плотным.

Гестерианцы не отличались соблюдением скоростных ограничений, как и в целом вежливостью при манёврах. То и дело находился кто-то, кто сложной змейкой пытался прошить неровный поток летящих в силовой трубе или в последний момент, сталкиваясь с защитными пузырями других и высекая белые искры, бросался в нужное ответвление.

Как демиург умудрялся не упускать нужных им магов в этом хаосе, Денис не понимал, стараясь лишь не отстать. А за очередным поворотом, когда их силовая труба вдруг распрямилась, далеко впереди он увидел, куда именно направлялись маги.

Посреди леса в склоне одной из гор города была вырублена большая посадочная площадка, к которой сходились несколько раструбов транспортных каналов. А за ней, в горную породу — вмурована высокая стена с несколькими пешеходными и грузовыми порталами. В центре стены красовалась высеченная в камне тридцатиконечная звезда — символ Гильдии Магов.

«Это же одно из хранилищ Гильдии!» — мысленно воскликнул Денис.

В том, что Смотритель слушает его мысли постоянно, он не сомневался ни на секунду. И уже к этому привык.

«Да, это оно, — подтвердил в ответ Бури. — Они здесь за территом. Две минуты. Когда я скажу, готовь полный боевой вариант».

Полный вариант означал комбинацию из четырёх щитов, Сеть всевидения на пятьдесят метров вокруг, и столько «висящих» на последнем, направляющем мысленном импульсе атакующих заклятий, сколько позволит удержать сознание.

Настоящий бой, в сравнении с которым его потасовки с четырёхглазыми — что детская игра.

Тем временем они достигли «пробки» перед выходом из канала к хранилищу, и четвёрка преследуемых магов, ускорившись, засновала сквозь уплотнявшийся медленный поток. Бури устремился за ними, искусно лавируя, а Денис чертыхнулся и стал неуклюже ломиться следом, пытаясь не отстать.

Внезапно он увидел, что шевеление и сполохи ударявшихся друг об друга защитных пузырей впереди прекратились, а в следующую же секунду рядом с ним оказался Бури и в его голове прозвучало:

«Всё, они поняли, что им не успеть пробиться, и сейчас нащупывают цель. Мы следуем за ними».

Денис и в самом деле, сквозь постоянный фон отголосков постоянно творимой на Гестериане магии, смутно ощутил, как кто-то особенно мощно всколыхнул «полотно силы».

А потом вдруг впереди, в вяло ползущей толчее гестерианских магов, сверкнуло, раздались вскрики задетых заклятием, и сразу за ними — звук свернувшегося пространства. Кто-то телепортировался прямо из толпы.

В то же мгновение всё вокруг Дениса вдруг замерло. Бури замедлил время.

«Они внутри», — услышал он бас Смотрителя в голове.

Обернувшись в его сторону, маг только успел увидеть, что тот снова принял облик беловолосого гиганта.

А в следующее мгновение мир мигнул.