НеТемный 5

Глава 7

Кутень по первому же приказу метнулся на ту сторону, чтобы унести с собой во Тьму кусок натянутой цепи, которая была частью механизма, запирающего ворота.

Правда, цербер через пару секунд вернулся, грустно тявкнув:

— Срам-срам-срам…

Как оказалось, Левон явно подготовился к любым случайностям, и цепь, да и другие части механизма, оказались зачарованы достаточно хорошо, чтобы их не срезало порталом во Тьму. То же самое касалось и петель на двери… Правда, если Кутень постарается, то за несколько заходов металл всё равно растает, вот только цербер потеряет кучу сил, останется во Тьме, и вернётся к нам ещё не скоро.

Оставался ещё способ, связанный с Червонным Кольцом, сросшимся с моим телом. Громогласный призыв Тьмы во всё варварское горло, наимощнейшая реакция бросской крови, и взрыв. Ворота точно не выдержат.

Вот только Бездна совсем недавно намекнула, что пользоваться лишний раз Тьмой не стоит. И проверять, сможет ли она снова захватить власть над моей рукой, мне совсем не хотелось.

Пока я думал, раздался скрип…

Агар стоял перед воротами, коснувшись их одной рукой, и бубнил. Цербер услужливо показал мне, что он что-то делает с нижней петлёй — кажется, в том месте бревно вдруг дало ростки, которые нагло пытались залезть под клёпки.

Древесник весь вспотел и заметно сгорбился, но ворота, поскрипев, так и не сдвинулись. На мой взгляд он виновато улыбнулся.

— Сложная магия, этим дубам по полтысячи лет. Да и сил не так много у меня…

— А если Древо попросить? — охотно выдал Лука, подскочив со своим молотом, — Я вон прошу, и всё делает.

— Боги не любят излишней назойливости, — назидательным тоном начал было Агар.

— Так то боги, а это Древо. Оно же Вечное, значит и терпение у него вечное. Да, господин Малуш?

Я лишь пожал плечами, но чувствовал в словах мальчишки правоту. Да и вообще, насколько мне чуялось, у Луки связь с этим Древом была уже больше, чем у меня…

— Ну… — Агар прям хотел, чтобы его упрашивали, — Ну что ж, давай.

— Только ломай верхнюю петлю, — буркнул я.

— Почему? — повернули головы оба, и Агар, и Лука.

Я поморщился и со вздохом постучал пальцем себе по голове:

— Потому что магия магией, но законы природы никто не отменял.

К счастью, Агар прислушался. Вот он снова закрыл глаза, стал что-то там бубнить. Лука стоял рядом, явно подслушивая, и что-то ему шёпотом подсказал.

В тот же миг раздались оглушительные треск и звон, и верхняя петля частью отлетела, а частью раскрылась рваными краями, словно железный цветок, из которого вдруг выросла толстая ветвь. Створка ухнула, надавив весом на нижнюю петлю, чуть накренилась, да так и застыла.

Агар выглядел сильно осунувшимся, под его глазами чернели круги, но при этом он был счастлив. Будто не петлю сломал, а самое малое вырастил лес в пустыне.

— А чего она не падает? — малец обиженно надул губы, — Господин Малуш, ворота не падают!

— Потому что им надо помочь… Ручками.

С усмешкой я сказал им отойти, потом подошёл сам и стал просовывать дубину в щель между створкой и каменным косяком. Кое-как наметив простейший рычаг, я с кряхтением стал давить на топорище… Да смердящий свет, чтоб их, эти дубы пятисотлетние!

Теперь я тоже выглядел не лучше Агара… Пот лил ручьём, но всё, на что хватило моей бросской мощи с разогретой огнём кровью — это чуть приоткрыть щель, в которую можно было разглядеть толстый засов, удерживающий створки.

А может, попробовать ещё и воздушной магией? Сосредоточившись, я вызвал внушительный поток, ударивший в ворота с той стороны, и из щели на меня подул освежающий ветерок… Ну, хоть это радует.

Рядом требовательно проворчал медоёж. Я отошёл, и зверь, приподнявшись, надавил на торчащее из щели топорище, заламывая его. Мне вот-вот казалось, что оно треснет от такого веса, но, к счастью, рукоять от божественного Губителя Древа не ломалась.

А потом створка накренилась и жалобно завизжала нижняя целая петля, выламываясь, а с той стороны надсадно треснул засов. Медоёж вместе с нами отскочил, и мы все стали наблюдать, как с угрожающим гулом створка поехала вниз…

Она наклонилась на добрый метр, снова со скрипом останавливаясь, и тут вдруг из открывшейся щели показали когтистые лапы. Это оказались матёрые упыри, и они, мешая друг другу, пытались пролезть к нам.

Судя по всему, Левон снабдил ядом всех подкупленных им стражников и наплёл им, что это какое-нибудь усиливающее зелье. Ну, так-то он не обманул — стражники, изуродованные тёмной магией, и вправду стали сильнее.

Вот пара упырей, высунувшая головы, заметила нас… и с потусторонним рёвом, уже чуть ли не раздирая друг друга в клочья, они ещё яростнее стали рваться к нам. Их когти легко рвали остатки петли и глубоко вгрызались в брёвна, наплевав на любые укрепляющие чары.

— Древо, прошу тебя… — Лука выступил вперёд, поднимая молот, но я положил ему руку на плечо.

— Не спеши, малой, — я покачал головой, — Они ещё не доделали работу.

— Какую?

Удивлённый Лука как раз обернулся, когда упорство упырей было вознаграждено и толстая створка ворот, вконец выламывая остатки засова и петли, с грохотом рухнула на землю.

Сразу выросло облако пыли, скрывшее от нас проход, и рядом свистнули вылетевшие клёпки и мелкие обломки. Из пыльной завесы раздалось угрожающее рычание, показывающее, что упырей оказалось гораздо больше, чем два.

— Вот теперь можно, — я убрал руку с плеча мальчишки, — Не жалей сил.

Лука, кивнув, тут же сделал шаг вперёд и поднял молот. Словно вспышка молнии осветила округу, и мы все зажмурились… Но я успел разглядеть, как в облаке пыли повисли силуэты прыгнувших упырей — три… четыре… семь! Сияние молота просветило семь силуэтов, и они так и замерли, подрагивая вместе с клубами опадающей пыли.

Свет молота погас не сразу, давая рассмотреть, как налетевший ветер подхватил пыль и разметал силуэты, словно это просто были невесомые сгустки праха.

— Ох-х, солёные соки Мавши! — выругался Агар, — То есть… о, Великое Древо, что это было?

— Это была настоящая сила паладина, — с улыбкой сказал я и, похлопав мальца по плечу, прошёл вперёд.

Сказать, что я был доволен — это мягко выразиться. Да этот мальчишка уже сейчас мог заткнуть за пояс некоторых паладинов из моего прошлого мира… Хотя они там теряли свою силу, когда их вера дала трещину после того, как Орден Света изгнал их.

Но Лука в его двенадцать лет спокойно спалил семь упырей за раз!

От меня лишь требовалось не упустить его развитие из-под контроля. Потому что головокружительный успех легко может стать причиной поражения, если он не возьмёт себя в руки.

— Но… но… — Агар тыкал пальцем сначала в меня, потом в мальчишку, — Но паладины — это же Храмовники Яриуса! А ты ведь…

Я поднялся на упавшую створку и, наконец-то ступив во вторую магическую зону, обернулся. Опять на мгновение подёрнулась внутри меня душа Хморока.

— Нет, смертный. — чуть глухо ответил я, — Храмовники Яриуса — это жалкая тень паладинов.

Мой взгляд упал на подошедшего мальчугана. Тот стоял неожиданно грустный, готовый распустить сопли, и я понял, что его что-то очень сильно гложет. И, кажется, я догадывался, что именно…

— Ты думаешь, что убил их?

Лука, нервно потирая молот, молча кивнул.

— Я же говорил, что был раньше Тёмным Жрецом и служил силам зла?

Тот вздрогнул и замотал головой. Про Тёмных Жрецов он слышал, но сделать дальнейшее умозаключение о службе злу сам не смог.

Пришлось его успокоить:

— Не беспокойся, сейчас мы с тобой самые что ни на есть добряки.

— Точно?

— Точнее не бывает. Так вот, то, что превращает людей в упырей — это смертельный яд…

Пришлось сесть на корточки и, заглянув Луке в глаза, рассказать короткую лекцию о том, что такое ходячие трупы. И что упыри — не единственный их вид. Да и вообще, судя по продажности, души этих людей погибли задолго до того, как стать упырями.

Но больше всего на Луку повлияли слова о том, кто такие Тёмные Жрецы и чем они занимаются.

— Хотят захватить весь мир? — переспросил он.

Я хмыкнул:

— Они думают, что захватывают. А Бездна просто хочет их руками этот мир уничтожить.

Получалось, что у Луки не оставалось выбора. Ведь позволь он убить упырям меня с Агаром, и тогда бы мы не спасли Виола и Креону… Тогда мы позволим Левону обрести великую силу и, возможно, уничтожить и Моредар, и Солебрег… А потом и весь мир.

Так далеко в своих мыслях Лука явно не заходил, и с каждым моим словом его подрагивающие губы успокаивались, и взгляд становился твёрже.

Всё же сомнения остались:

— Но я… А я не стану таким же?

— Нет, — усмехнулся я, — Ведь ты же не собираешься за золотые монеты убивать своих друзей?

— Не-е-ет! — тот замотал головой.

— Поэтому и не станешь.

Агар, который стоял рядом и слушал, поскрёб бороду и только пожал плечами. Насколько я мог судить о людях, он в принципе был со мной согласен, просто не понимал, зачем всё так разжёвывать.

Вторая магическая зона в сравнении с джунглями первой показалась пустынной. Тропа теперь уходила вниз, ныряя между серыми каменными холмами, на которых деревья были редкостью. Над нами распростёрлось звёздное небо, а далеко впереди между вершинами поблёскивала тёмная полоска моря — кажется, теперь наш путь лежал к побережью.

По холмам то и дело пробегала какая-нибудь магическая живность, над нами иногда раздавался вой местной фауны, перебиваемый далёким грозным рёвом. Наличие медоежа отпугивало более матёрых обитателей второй магической зоны, но, слушая далёкий рёв, вздрагивал и Бам-бам.

Иногда казалось, что над холмами летал ещё чей-то дикий хохот. Кстати, именно эти звуки почему-то вызывали у меня самую большую оторопь.

И, кстати, мне в который раз везло…

Вообще, надо будет поинтересоваться, а нет ли в этом мире какого-нибудь бога удачи? Потому что, если такой существует, у него есть чувство юмора, и он явно приглядывает за мной.

Дело в том, что упыри, которых мы… кхм… то есть, которых сжёг Лука, были теми самыми стражниками, которые захватили Анфима. Левон снабдил их магическим ядом, но вот одарить их мозгами был не в силах.

И они превратились в упырей, потому что решили не бежать к имению советника, а расправиться с нами самостоятельно. Выпив яду, ага… Так вот, Анфима с двумя огневиками они привязали к дереву неподалёку, чтобы те не сбежали.

К сожалению, нашли мы только Анфима… То есть, Кутень нашёл, о чём сообщил мне, упав на плечо с криком:

— Там-там-там!

Дюжинник, связанный зачарованными верёвками, лежал на ветке, на самой вершине высохшей ели, растущей на одном из холмов. Рядом с елью нашлись обрывки верёвки, измазанные кровью… Нюх цербера и мозги подсказали мне, что двоих огневиков мы теперь можем и не искать — местная фауна наверняка их уже переваривает.

— Я знал их пять лет, — грустно сказал Агар, подняв кусок верёвки.

Медоёж, встопорщив иглы на загривке, понюхал незаметные мне следы на земле, а потом с рычанием принюхался и к ели. В этом месте на стволе я заметил едва светящиеся зарубины когтей… Ни упырями, ни тёмной магией они совсем не пахли, а это значит, что и вправду послушников сожрала какая-то местная тварь, которая мощью явно могла поспорить с медоежом.

И всё же запах был странный. Не хотел бы я встретиться с его обладателем.

Дюжинника с дерева пришлось снимать мне. Сначала показалось, что он был без сознания под действием какого-то зелья, но едва я порвал ледяные на ощупь верёвки, как Анфим очнулся.

— Мать… ох… перемать! — он попытался сесть, но снова привалился к стволу, едва не упав в обморок.

Тогда маг развёл руки, растопырил пальцы и замер так на некоторое время. Я почуял, как заструились к нему потоки воздушной энергии — даже в темноте было видно, как бледная кожа Анфима обретает более здоровый оттенок.

Верёвки, как оказалось, выкачивали силы — и тем сильнее, чем больше связанный колдует. Когда стражники связали пленников и побежали обратно к воротам, когда Анфим услышал хохот. Скорее всего, это было лихо, а дальше он ничего не помнил.

— Стой-стой-стой, — я поднял руку, — Как ты сказал? Лихо?

— Ага, — тот кивнул, — Страшная хохочущая тварь.

Я снова огляделся. Так вот чей это был хохот.

В моём мире тоже существовало лихо, я слышал о таких существах в древности. Говорят, это были сошедшие с ума чародейки, которых Бездна лишила разума.

— Я так понимаю, оно разумное?

Вмешался Агар:

— Поговаривают, что это женщина, в древности магистр воздуха… Она нашла Белый Камень, но его сила свела её с ума. Кстати, говорят, её обычно слышат в третьей магической зоне, но никак не во второй.

— Агар, да сказки это всё. Ей тогда тысячу лет, если не больше.

— А как ты выжил, Анфим? — вдруг спросил я.

Тот хотел ещё что-то сказать, но осёкся. И удивился вместе со мной.

— Э-э-э… Не знаю, — он выпучил глаза, — Ты не думай, я не трус! Я бы жизнь отдал за своих соратников, я…

— Я и не думал, Анфим.

Выпрямившись, я помог ему встать. Рядом нашлись разорванные мешки с теми самыми отпугивающими артефактами, которые вырвали с тропы в первой зоне. И Кутень, и Бам-бам фыркали и ни в какую не хотели подходить к этим мешкам.

Лихо же просто их порвало, словно искало что-нибудь интересное, да тут и бросило.

Получалось, что оно напало на связанных Анфима и послушников. Огневикам не повезло, они были разорваны сразу, а вот дюжинник либо сам с помощью магии взлетел на ель, либо его туда кто-то закинул.

— Магистр воздуха, говорите? — задумчиво произнёс я, — Из третьей зоны?

— Говорю тебе, сказки это всё, — буркнул Анфим, — Другой вопрос, что оно тут делает?

— Видимо, кто-то сильный спугнул его, это лихо. Кто-то сильный, чей отряд начал поход за Белым Камнем.

— Поход за Белым… Левон⁈ С чего ты взял⁈

Вот теперь пришлось выложить Анфиму часть правды и рассказать, что его ученика Линуса уже нет в живых. Анфим был так потрясён новостью, что забыл ухватиться за кольцо-артефакт, восприимчивое к вранью.

Поэтому он легко принял мою версию о том, что мы встретили Линуса в лесу. Израненного, ведь тот победил… тут я хотел сказать трёх, но решил, что хватит и двух стражников, превратившихся в упырей. И что он успел выведать у этих стражников зловещие планы Левона Багрового.

Что Феокрит и Агата проложат ему путь в какую-то пещеру, где лежит тот самый Белый Камень…

— Линус всегда был таким… таким… — грустно вздохнул дюжинник, — Упрямым героем. И всегда действовал сам.

— Да, да, — я похлопал и его по плечу, — Других послушников у тебя и не могло быть.

Агар и Лука дружно закивали, вытаращив глаза — мол, так всё и было — и дружно припустили за мной. Собрав кое-какие защитные артефакты, оставшиеся от стражников, мы двинулись дальше по тропе.