НеТемный 5

Глава 20

Так-то для Тёмного Жреца ничего удивительного в такой активной медитации нет. В своём мире для увеличения силы и поднятия ранга мы ныряли во Тьму, а пребывание в таком агрессивном месте трудно было назвать спокойным.

«Нас же… час… бьют…».

Возмущённый крик Виола потонул в шуме морского прибоя — это мои варварские мозги чуть не свалились в долгожданный сон. Самый ответственный момент для неопытного мага, иначе вместо тренировочной медитации можно просто продрыхнуть…

Я подхватил засыпающий разум, начиная дробить мысли и пуская их на самотёк. Это не мысли, это река, за которой я наблюдаю, сидя на берегу… В этот момент я остро почуял себя Всеволодом, потому что для горячего и вспыльчивого Малуша такое состояние было редкостью.

Вообще, высшее мастерство — это остановить мысли, но сейчас это было сложно сделать, ведь приходилось тратить часть разума на то, чтобы поддерживать заклинание. Осталось только отстраниться, позволив суетному мозгу суетиться чуть в стороне.

Бросские мозги, кстати, удивили меня. Мне, как бывшему Тёмному Жрецу, было привычнее ничего вокруг себя не представлять… Зачем, если всё равно погрузишься в Вечную Тьму, где не видно ни зги?

Но я, видимо, переборщил с образами мысленной реки, поэтому и вправду ощутил себя на берегу, усыпанном голышами. Вокруг царила сверчащая ночь, впереди плескалась бурное течение и прямо над водой летали светлячки.

За моей спиной и на другом берегу высились сосны… Обычные сосны, с обычными шишками, которые совсем не хотели воткнуть семя в любое живое существо.

Вдали, прямо над верхушками сосен высилось Древо. Его крона волновалась мерцающей листвой на невообразимой высоте, смешиваясь со звёздами. Млечный Путь казался ворохом осенних листьев, которые порыв космического ветра сдул и медленно уносил во Вселенную…

Что-то мысли у меня слишком чёткие для бросса. А ещё запах хвои… Звенящая река… Громкие сверчки… Покатые и острые камушки под пятой точкой…

Я снова уставился на далёкое Вечное Древо, вдыхая всей грудью воздух. Всё вокруг звенело от силы и мощи, которую излучало великое дерево, растущее сквозь миры.

Смердящий свет, это слишком детально для медитации! Кажется, подхватив засыпающий разум, я перестарался и перебросил его сразу в божественное провидение.

Я тут же поднял руки, чтобы рассмотреть их. Это первое действие любого адепта, входящего в контролируемое сновидение.

Бледные, с тонкими пальцами, это были руки Всеволода, не Малуша… Правая рука была с лёгкой синевой, намекая, что она так и не стала заново частью хозяина. К счастью, её хозяйка пока томится в неведомом мне мире, где можно получить силу бога.

— Какого… — вырвалось у меня, и я вздрогнул от своего голоса. Прошлого моего голоса, который уже не слышал несколько недель.

Краем глаза я увидел движение и повернул голову… Мне стоило огромных усилий, чтобы не отстраниться от громадной морды волка, чья скалящаяся морда висела в паре сантиметров от моего лица.

Белые клыки едва ли не сверкали на фоне кромешно чёрной шерсти, как и яркие красные глаза. Шерстинки у существа то ли дымились, то ли каждая испускала Тьму, и от этого казалось, что существо потихоньку испарялось.

Хотя, конечно, никуда оно не испарялось, а скалило зубы, обнюхивая меня. Размером его голова не уступала мне, и было ясно, что если эта помесь цербера и Дымящегося захочет меня сожрать, пастью он клацнет всего раз.

Так вот как будут выглядеть щенки Кутеня…

— Сумрак, уйди, — раздался трубный, но слегка уставший голос.

В тот же миг Сумрак то ли испарился, то ли так быстро рванул — я не смог отследить движение, рангом ещё не вышел.

На берегу стоял бросс-великан, и я уже знал, что это Хморок. Огромный, с копной неожиданно белых волос, в два раза больше Малуша. Он был закован в доспехи, так же чадящие Тьмой.

Хморок опёрся Губителем о голыши, потом уселся сам. Под древним богом мрака и смерти камни жалобно захрустели, крошась и принимая удобную для громилы форму, будто тот уселся на мягкую кровать.

Странное это было ощущение… Даже сидя, он был выше меня в два раза, и мне приходилось задирать голову, чтобы взглянуть богу в глаза. И в то же время здесь работали законы божественных видений, и мы сидели вровень.

Я даже не стал задумываться, как всё это работает, а лишь молча ждал, что скажет божество. Но тот молчал…

Его топор, именуемый Губителем Древа, был огромен. Я пытался рассмотреть сверкающие камни на обухе, но лезвие ускользало от меня, то и дело разлетаясь на осколки, звенящие по голышам.

Боги ведь вне времени, а это значит, что не важно, когда Хморок ударит по Древу… Произойдёт это завтра, или случилось вчера, но лезвие топора теперь существовало одновременно в двух состояниях. Целое и расколотое.

Когда на моих глазах лезвие в очередной раз рассыпалось, я проводил взглядом белый камушек. Он проскакал по голышам и исчез в бурном течении.

У меня уже есть чёрный камень, позволяющий заглянуть в самые тёмные глубины души. Другой камень, белый, по легендам вернёт божественную силу Хмороку…

— Глупец, — сказал бог мрака, и его голос легко перебивал даже шум реки, — Если бы сила бога зависела от такой мелочи, то какая же это сила?

Я почувствовал, как во мне поднимается злость, и даже удивился — немного позабыл, когда в последний раз так злился. Нет, Малуш всё время злился, но это была другая злость. Пылающая огненная ярость… По любой причине он мог взорваться гневом, правда, так же быстро потухал.

А злость Всеволода была холодной. Ледяным инеем она оседала в глубинах души, накапливаясь слой за слоем, и никогда не исчезала…

Я никому никогда не позволял так к себе обращаться. Как он посмел назвать меня глупцом⁈

На эту мысль Хморок расхохотался. Я двинул уголком губ, будто бы соглашаясь, что это и вправду смешно.

— И вправду глупец… — отсмеявшись, сказал Хморок, — Тратить эти бесценные минуты на обиды, когда ты можешь узнать всё, что тебе угодно.

Я округлил глаза, поняв, что время и вправду уходит. Минута, а может, и секунда, и я вернусь к своей медитации, поднимать одну стихию и укрощать другую…

— Я и вправду твоя инкарнация? — прозвучал мой первый вопрос.

Хморок снова захохотал, и я, признаться, снова с трудом подавил в себе злость. Эх, раньше я гораздо легче контролировал эмоции.

Тут лезвие Губителя придвинулось ближе ко мне, и я даже ощутил морозное веяние от него. Казалось, он попросту высасывал силы… Я понял, что едва протяну палец, чтобы коснуться его, и больше никогда не встану.

— Вот ты и ответил на свой вопрос, смертный.

Я поджал губы. Что, Всеволод, забыл, что имеешь дело с богом? Они никогда не ответят напрямую, потому что якобы не могут вмешиваться в дела материальных миров. И это несмотря на то, что они творят с этими самыми мирами…

Хморок снова засмеялся, да так сильно, что у него проступила слеза. Я вздохнул, понимая, что все мои мысли он видит насквозь.

— Сколько людей видел, а таких весельчаков не встречал, — утирая слезу, сказал бог мрака, — Да, ты умён, и в то же время невероятно глуп.

— Что тебе от меня надо? Что вам, богам, от меня надо?

— Ну, что ж… — неожиданно посерьёзнел Хморок, — Тебе и вправду надо меня вернуть.

— Что? — я едва не поперхнулся, услышав слишком уж прямой ответ.

— Могу отвечать. Меня как бы ещё нет, я ведь ушёл из этого мира, сгинул во Тьме, и свой предел не трачу. Хотя на самом деле я слаб… кха… кхм… не так уж и силён, — на этом месте Хморок замолчал на несколько секунд, — И если б ты не спровадил Бездну, я бы не рискнул говорить с тобой. Он сожрала бы меня за мгновение.

— О чём ты?

— Твои эти Бездна и Небо — это боги на порядок выше. Мы над этим миром, они над мирами…

Он в очередной раз приподнял Губитель, снова опустил его на голыши. Треснули камни, разлетелось лезвие, но в этот раз Хморок перехватил белый камушек и стал задумчиво его рассматривать.

Я том, что у богов тоже есть ранги, я ещё не слышал. Но подавил в себе жгучее любопытство, понимая, что подробности мне сейчас ни к чему. Услышав мою мысль, Хморок одобрительно кивнул.

— Ты это я, но в то же время ещё не я, от тебя зависит. Я мог бы и сам вернуться, но законы мироздания таковы, что вернуть бога должен обычный человек.

— Что-то такое я уже слышал… — честно сказал я.

— Ты понял, почему Небо не приходит к тебе?

— А разве не я вопросы должен задавать…

— Дерзкий смертный, — Хморок неожиданно хлопнул меня по плечу, отчего меня просто снесло в реку.

Нет, не меня… Внизу журчала вода, я висел над пенящимся течением, но не тонул.

Оглянувшись, я увидел на берегу себя, Всеволода, с остекленевшими глазами. Из меня что, выбили душу⁈ Рядом с остолбеневшим мной сидел улыбающийся бог мрака, который почему-то указывал мне вниз.

Опустив взгляд, я отпрянул от протянувшейся из реки когтистой руки. Следом стали выныривать ещё руки, пытающиеся схватить меня… Но я даже не стал сопротивляться или отлетать.

Уродливые пальцы и вправду схватили меня, стали утаскивать в реку. Я ощутил не просто ледяную воду, а сковывающий мороз… понял, что умираю по-настоящему… а через мгновение снова ощутил себя рядом с Хмороком на берегу.

— Глупец!!! — бог мрака был в гневе, — Ты думаешь, это всё шутки⁈

— А ты? — равнодушно спросил я.

— Дерзкий… Да, твоя воля сильна, но знаешь ли ты, что значит — воля?

— Ты обещал рассказать о Небе. Так почему же Бездна уже все пороги оттоптала, а он ни разу не появился?

— Он и не придёт. Сам, всё сам, — и снова издевательский хохот.

На этот раз я промолчал. Оставалось только надеяться, что его смех не тратит отведённое мне время.

— Миры меняет воля человека. Настоящая, несгибаемая… Та, которая вершит подвиги. Чем рискует бог, когда проявляет волю?

Я всё же ответил.

— Сдаётся мне, что ничем.

— А человек — жизнью. Именно поэтому влияние его решений гораздо больше… Небо поставил на тебя, смертный, и уже не может вмешиваться. Твоя воля будет спасать этот мир.

— Но Бездна тоже действует через людей.

— Она глупа, — Хморок будто бы посмаковал это слово, понимая, что пока что Повелительница Тьмы не может вырвать ему язык, — Беспредельно глупа, и путает безволие с волей… Поэтому и берёт количеством, искушая толпы бесхарактерного дерьма, поддающихся тёмному влиянию. Дерьма нулячьего, как говорят в том мире, куда ты снёс Бездну.

Я поморщился, услышав про «бесхарактерное дерьмо». Так-то я тоже был последователем…

— Ну, у Бездны всё же есть хитрость. В море дерьма ей иногда попадаются жемчужины, поэтому-то её так взбесило то, что Отец-Небо увёл тебя у неё из-под носа.

«Вообще-то это моё решение», — подумал я, но вслух сказал другое:

— Странно всё это. Боги всемогущи, а на мироздание влияет человек-букашка. Поэтому ты и ушёл? Бессмертный рискнул жизнью?

Хморок, широко улыбнувшись, кивнул.

— Да. И тогда я перейду на порядок выше, а Бездна утонет в… кхм… море бесхарактерного дерьма.

— Смердящий свет! — всё же не выдержал я, — А как же спасение этого мира⁈ Да они все думают, что ты пожертвовал собой ради этого.

— На самом деле я спасаю Моркату. А уцелевший мир — это побочный, но приятный эффект, — весело отмахнулся тот, — Бездна перехитрила саму себя, и не понимает, что Небо ещё не доиграл свою партию.

— Ты… Вы понимаете, что если я…

Хморок оборвал меня.

— Белый камень в пещере не найдёшь, — он покачал головой, — Сильнее станешь, да, но лишь потому, что победишь сильного врага. А Белый найдёшь, когда поймёшь, что он делает.

Предательский ум сразу же начал работать над этой загадкой, и я упустил момент, когда видение начало размываться. Да вашу ж Бездну, нельзя упускать момент…

— А Древо⁈ — уже чуть ли не прокричал я, но Хморок исчез. И река, и шум, и запах леса…

Да уж. Каким боком во всех этих гениальных божественных планах замешаны Древо и лиственники, я так и не понял.

Вздохнув, я вернулся к обработке трещащих от напряжения магических контуров. Да, придётся воздух подтягивать насильно… Хоть это и будет больно.