НеТемный 5

Глава 24

Думать, не имея практически никакой информации, было довольно трудно. Но завлекающая песня в жёлтом тумане, увлёкшая за собой Виола и цербера, сразу напомнила мне рассказы о соловьином драконе. А ведь Анфим со своими соратниками, когда только прибыли по моей просьбе в магическую зону, с ужасом говорили об этом мифическом существе.

Мешок со свитками Левона ничем не помог. Да, там была информация о пещере с якобы Белым Камнем, и что там такой жар, что сгорают даже магистры огня. И только холод может помочь, но только тот, который тоже убивает…

Но, смердящий свет, как до пещеры-то добраться⁈

Как это обычно бывает, в раздумьях я стал шептать строчки из Завета Ушедших, в котором была сокрыта мудрость древних Тёмных… Эта мудрость вполне могла мне помочь, ведь кроме силы они искали и независимость от Бездны.

— Я иду во Тьму, но держусь позади, и меня не ждут.

Жёлтый туман очень уж напоминал мои погружения во Тьму, где зрение никак не могло помочь. И что, теперь идти в тумане, держась позади Луки? Да ну брось ты…

Грустный мальчишка, сидя рядом с Бам-бамом, положил перед собой молот и, играясь с маленькой палочкой в руках, вполголоса напевал песенку. Кажется, это было что-то про его родной Солебрег…

— Чем так славен Солебрег? Ну конечно, солью! Пусть же славится вовек на руках мозолью…

Я улыбнулся, вспоминая ещё строчки из Завета. «Молча опасаюсь тех, кто сильнее, но словом устрашаю тех, кто слабее.»

Молча, молча… Нет, не то.

Всё же меня привлёк один блёклый свиток, который Лука почему-то решил бросить в мешок. Свиток этот, судя по совсем непотёртому корешку, брался нечасто, а внутри и была просто картинка. Судя по всему, из-за неё мальчишка и обратил внимание на свиток.

С жадностью старателя, почуявшего золотую жилу, я стал всматриваться в изображение.

Огромная голова дракона, выглядывающего из облака, с открытой пастью. И плывущий в эту самую пасть корабль… Люди на корабле были изображены непропорционально большими, и на носу корабля выделялся воин с короной на голове, явно царская личность. Легко можно было разглядеть их лица и то, что вся команда плывёт в зубастую пасть со счастливыми улыбками.

Вся, кроме одного. Одной… Девичья фигурка на корме корабля явно хотела в другую сторону, делая шаг в воду, и при этом зажимала уши. Правда, она тоже улыбалась. Я бы даже сказал, хохотала от всей души.

Я крепко задумался, глядя на короткую подпись под рисунком, выполненную иероглифами. Сдаётся мне, это какой-то лучевийский эпос.

— Я молчу о том, что сила моя скрыта во Тьме, и меня не слышат, — прошептал я ещё строчку из Завета Ушедших, разглядывая нарисованную хохочущую девушку.

Дело не в молчании, это точно. Мои пальцы потрогали тёмный пергамент, и опыт Всеволода подсказывал, что бумага не просто старая, а довольно древняя.

— Не слышат… — повторил я и подобрался к Креоне. Прищурившись, присмотрелся к её ушам, покрытым слоем инея. Неужели всё так просто?

В ушах чародейки виднелись затычки. Может, и Левона нам удалось так легко застать врасплох, потому что он себе уши заткнул? Я снова взглянул на свиток.

— Красивая картинка, — Лука заглянул мне через плечо, и ткнул палочкой, — А это то самое Лихо, да?

Я удивлённо обернулся на пацана, потом снова уставился на изображённую девушку. Эх, этого Луку бы мне в помощники, когда я был Всеволодом, мы с ним уже давно примеряли бы трон Первого Жреца…

Догадливый мальчишка тоже посмотрел на уши Креоны, потом спросил:

— А чем нам уши затыкать?

Улыбнувшись, я стал перебирать свитки и скрести ногтями их краешки. При перевозке их часто запечатывают, заклеивая воском, и, к нашему счастью, нашлось довольно много потёков.

Потом, усилием мысли чуть подогрев собранное на ладони, я скомкал мелкие пробки, и две штуки передал Луке. Перед тем, как он заткнул уши, я сказал:

— Постарайся не улыбаться.

— А почему?

Я пожал плечами.

— Просто доверься мне… Сможешь?

Лука посмотрел на крохотную веточку в руке, потом спрятал её за пазуху и кивнул.

— А можно петь грустные песни? — спросил он.

Я прислушался к своей интуиции.

— Почему нет? Вполне…

Наши ноги размеренно ступали по бесконечной степи.

Жёлтый туман, в отличие от Тьмы, позволял что-то видеть на несколько шагов вперёд. Рядом топали Лука и Бам-бам, которому мы тоже залепили уши. Креона лежала на спине медоежа, поэтому тот шёл как можно осторожнее.

Время от времени серьёзным выражением лица я напоминал мальчишке, что улыбаться нельзя. Пацан всё понимал, и я видел, как он двигает губами, что-то напевая. Скорее всего, эти песни были как-то связаны с его матерью, и я испытывал угрызения совести, заставляя его вспоминать… Но песни работали — Бам-бам то и дело подвывал, норовя лизнуть Луку в лицо.

Для меня же суровая физиономия была естественным состоянием, и особого труда я не испытывал. Восемнадцать лет я был очень серьёзен, поэтому сегодняшняя прогулка — это цветочки.

Так, набычившись, мы и двигались в тумане примерно в том направлении, куда убежали бард с цербером. Под ногами хрустела сухая трава, иногда попадались высохшие кусты.

Туман и вправду ограничивал магию… Я попробовал его разогнать воздушным потоком, но воздух никак не реагировал на мои намерения. Оставалось надеяться, что магический запрет здесь действовал для всех существ.

Лука зажёг свой молот, и оказалось, что его магия прекрасно работала. Вот только видимость никак не улучшилась — вокруг так и продолжал клубиться туман.

Мои глаза уловили пару раз движение. То с одной стороны, то с другой мелькнул силуэт человека, а один раз он чуть не наткнулся на нас… Воин из дружины Левона, судя по доспехам, шарахнулся от нас, и, споткнувшись, снова убежал в туман. Я успел лишь заметить безумные глаза на окровавленном лице.

Я думал догнать его, но боялся потерять Луку. Зато у меня возникла другая идея, для чего пришлось снять Креону со спины Бам-бама.

Колючая туша исчезла в жёлтом тумане, и мы с Лукой напряжённо стояли несколько секунд. В который раз я испытал необычное чувство, когда волнуешься за близкое тебе существо. А вдруг обоняние подведёт медоежа, и он не найдёт обратной дороги?

Но вскоре мои ноги почуяли толчки, и в тумане появился огромный силуэт Бам-бама — тот тащил в пасти сопротивляющегося и кричащего дружинника.

Мне не показалось — бедняга лишил себя слуха, поэтому-то и был измазан в крови. Едва я прикоснулся к сумасшедшему, как тот замер. Моё топорище прижалось к его лбу, и спустя мгновение я знал его самый страшный проступок.

У Чёрного Камня в топорище была одна особенность. Он видел не совсем то, что мне показалось в начале. Камень реагировал не на грехи людей, а на страх… Страх понести ответственность за поступки.

На данный момент трясущийся от страха сумасшедший боялся, что его найдёт Левон, поэтому и прятался в этом тумане. Но самое прекрасное, что мои способности явно улучшились, и теперь я мог увидеть ещё и события, предшествовавшие этому.

Перед моим взором мелькнули видения.

Огромная пещера, дружина в несколько десятков воинов, в их руках связанные магическими путами и артефактами Феокрит, Агата и Креона… За входом в пещеру клубится всё тот же жёлтый туман, но внутрь не проникает. Дальше, в глубине пещеры, видно отсветы красного пламени, и на их фоне стоит Тёмный Жрец.

Пока хозяин далеко, пленники пытаются доказать воинам, что их обманывают. Феокрит обещает предателям прощение, а Агата рассказывает, что зелье, которое выдали дружинникам, превращает их в одноразовых и безмозглых упырей. Она видела такое в пещере наместника Вайкула.

В этот-то момент, кстати, в душе дружинника и зарождаются сомнения.

Левон возвращается и, прокалывая кончиком кинжала, берёт по капле крови у пленников. Сначала у Феокрита… Пробует на вкус и рисует в воздухе магический символ.

По вкусу Кровавый узнаёт, что их преследует Анфим, младший брат Феокрита. Да, Магия Крови легко позволяет узнать такие вещи.

Тогда Левон посылает часть отряда навстречу преследователям, приказав устроить засаду в ущелье. В это время Феокрит в гневе пытается освободиться, ломая артефакты, и ему почти это удаётся. Убиты несколько воинов, но Левон кусает советника и, улыбаясь, приказывает тому отправиться в пещеру и сразиться с охраняющими её огненными церберами. То есть, попросту говоря, убиться.

Феокрит сопротивляется действию вампирского яда и хозяйского приказа, дёргаясь в судорогах на камнях, и Левону его мучения доставляют удовольствие. Советник не сдаётся, используя всю свою силу, чтобы не превратиться…

Левон, усмехаясь, поворачивается к женщинам и рассказывает, как ему нужна кровь чародейки холода, и очень даже хорошо, что у него такой богатый выбор. Он пробует с кинжала кровь Креоны… Растягивается в улыбке, предчувствуя, что его поход в глубину пещеры теперь ждёт успех.

«Девственница? Это просто прекрасно… Это явное благоволение Бездны. Я выпью тебя до дна, северная красавица».

Агата кричит, требуя, чтобы он выпил её кровь, а не алтарницы. Креона против, но Агата требует от Креоны замолчать.

Улыбающийся Левон пробует и кровь Дочери Луны:

«Не думай, что я упущу возможность испить кровь магистра. Ты тоже пойдёшь сражаться с церберами, если этот не справится. Тогда я наслажусь тобой после…»

Смакуя каплю крови, Кровавый вдруг замирает. Он таращится на Агату Ясную и удивлённо протягивает:

«Твоя дочь⁈»

Но и это ещё не всё. Кровь Агаты напоминает ему и ещё кое о ком… Он вдруг поворачивается, и будто бы смотрит в глаза мне — Малушу, видящему это видение.

Тёмный Жрец удивлённо произносит:

«Бросский воин здесь⁈»

В этот момент вскочивший с пола Феокрит бросается на Левона. Агата каким-то образом разрушает артефакт и, разбрасывая воинов, мощной магией выталкивает Креону из пещеры:

«Беги, дочь моя! Он спасёт тебя!»

Этот же удар выталкивает наружу и главного героя этих видений, сумасшедшего дружинника. Тот падает в тумане, а потом видит, как из пещеры мимо него выпрыгивает пара упырей в доспехах.

И вместо того, чтобы вернуться назад и помочь соратникам, выбрасывает зелье. А потом решает лишить себя слуха и спрятаться от гнева бывшего хозяина в жёлтом тумане.

Правда, эти его приключения меня уже мало волновали.