НеТемный 5

Глава 27

Ветер бил мне в глаза, напоминая о временах, когда я мог нестись в ночи Клубком Тьмы. О, да-а-а-а!..

Смердящий свет, именно так должны путешествовать спасители этого мира! Не плестись на своих двоих, а нестись на спине могучих существ, разом пересекая огромные расстояния.

Я знал, что эти мысли для любого светлого — грешны, ибо гордыня… Но это всего лишь вызывало у меня улыбку. От этого мира не убудет, если я уловлю минутку насладиться поездкой, и немного поностальгировать.

Прямо под нами проносилось жёлтое море. Облака тумана клубились, иногда словно волнами накатывая на несущего нас дракона. При этом позади оставался туманный след ещё гуще… Значит, и вправду эта магия связана с ним.

Вокруг дракона кружилось тёмное пятно, то погружаясь в жёлтые облака внизу, то вылетая и игриво врубаясь в густой туманный след. Кутень, после того как очнулся от соловьиной песни, разошёлся не на шутку.

Спина драконьей матери была огромна, и в клубах туманной гривы легко уместились и Лука, и Бам-бам, и Креона, которую они придерживали. И я, огромный бросс с сундуком на коленях.

Кутень не знал, где бард — память цербера после того, как он услышал музыку соловьиного дракона, словно отрубило. Зато о судьбе Виола мне намекнула мать-дракон…

Как можно объясниться с могучим магическим существом, которое и разговаривать-то толком не умеет? Я не нашёл ничего лучше, как прикоснуться к дракону топорищем.

Да, оно показывало самые сокровенные страхи смертных, но я помнил случай со жрицей-лиственницей в Солебреге, когда меня оглушило этим самым топорищем. И всё же, повинуясь наитию, я рискнул опять использовать Губитель Древа…

У могучих существ, особенно богов, разум настолько могучий, что человеческая сущность не способна выдержать такую связь. Хотя в мозги неразумных существ божества отлично проникают.

Чтобы поберечь бедных людей, боги посылают им абстрактные видения в их снах… Они показывают образы, играют небольшие сцены, глядя на которые их последователи пытаются понять, что же им такое привиделось свыше.

Так и Бездна, например, не может напрямую проникнуть в мозг человека и сказать: «Дурень, чеснок не убьёт бросского воина. Это обман!» Вот и приходится ей выкручиваться, но, судя по упрямству её последователей, пока не очень получается.

Я сам до конца не понимал законов «божественного предела», который ограничивает богов в мирах смертных. Но на то они и божественные законы.

То, что со мной боги спокойно разговаривали, особенный случай. И, естественно, я крепко задумывался — а почему?

То ли это переселение душ по воле Отца-Неба повлияло, то ли моя сознательная жертва, чтобы спасти свою дочь. А быть может, всё гораздо банальнее, и меня спасает наличие в глубине души Хморока… Но при всём при этом Отец-Небо так ни разу и не связался со мной — ни видением, ни прямым указанием.

А из трактатов Ордена Света я прекрасно помнил: боги практически никак не показывают себя там, где им нужна сильная вера. С этими богами только так… Каждая мелочь — важна.

Дракониха была достаточно могучей, но всё же не божеством. И когда я коснулся её топорищем, моя особенность показала себя и тут — я хоть и получил заметный удар по чакрам, едва увидел мир глазами дракона, но при этом остался в сознании.

Ощущать себя таким огромным… Сквозь каждую частичку тумана чувствовать свою территорию… Своих сородичей… Чувствовать вожака драконьей стаи…

Соловьиный дракон не поёт. Это мы слышим песнь, а он просто желает, чтобы добыча подошла — и добыча идёт.

И да, у драконихи был страх. Страх за маленькое существо в сундуке, которое она не смогла уберечь, когда в их краях объявился Левон Кровавый.

Он где-то раздобыл кровь вожака драконьей стаи, и хотел использовать эти силы, чтобы проникнуть в Огненную Пещеру. Именно эта кровь, которую он принимал по капле, позволяла ему проходить незамеченным в третьей магической зоне.

Но в Пещере свои законы, даже соловьиная стая туда не совалась. Поэтому не удивительно, что вампиру и с драконьей каплей в своей крови не хватило сил, чтобы пройти жар подземных чертогов.

С пещерой не получилось, но кровь придала вампиру достаточно способностей, чтобы обманом выкрасть детёныша из гнезда. Он хотел подчинить мать, использовав Магию Крови, вот только допустил какую-то ошибку в заклинании.

То, что у Левона везде ошибки, вызвало у меня лишь усмешку… Дилетант. Ох, Бездна, бороться с тобой в этом мире с одной стороны истинное удовольствие, а с другой — настоящее мучение.

Когда ты вампир, напившийся драконьей крови, с Магией Крови надо быть особенно осторожным. Мозгов понять этого у Тёмного Жреца не хватило… Он настроил заклинание на вожака, но забыл, что напился его же крови. И получилось, что Левон теперь и сам не мог приблизиться к сундуку, иначе бы огненное заклинание убило детёныша.

Поэтому, пока огненное заклинание не заработало во всю силу, Левон и накидал на сундук всю ту мишуру, что мы снимали с Лукой. А сам едва успел слинять из замка, а заодно и из магической зоны.

Прошло много времени, прежде чем дракониха поняла, где спрятан сундук. В том самом замке, который она в ярости разрушила… Но почему-то она его не видела. Да если б и видела, всё равно была бы беспомощна.

Мать ни на секунду не забывала о своём детёныше, и когда Левон объявился снова, всё время была неподалёку. Она ждала ошибки Тёмного Жреца, хотя и не знала, как может выглядеть эта ошибка и что будет делать в этом случае… Она не могла убить Левона, ведь тогда бы её дитя осталось заточённым на века.

В этот раз Левон объявился не один, а с целой дружиной, и дракон долго пыталась понять, что происходит. Наблюдала за магистрами, которые дрались с Левоном, за дружиной, которые превратились в упырей и погнались за девушкой.

При этом вожак стаи, Певец Ста Тысяч Лет, был разгневан дерзостью Левона, хотел приблизиться и просто уничтожить всех. Но мать чувствовала, что приближаются важные событие, и ради жизни детёныша тратила силы ещё и на то, чтобы вожак не приближался.

Дракониха увидела, что морозная девушка очень нужна Левону, и задумала похитить её, когда он вернётся с ней из леса. А потом вампира просто убили…

Как растерялась дракониха, не описать словами. Она поэтому и захватила разум цербера и Виола. Барда она, особо не заботясь о жизни очередной добычи, направила в разрушенную крепость, чтобы тот нашёл сундук.

Что же касается Кутеня… Сначала дракон думала заставить его выкрасть девушку у нас. Но когда она коснулась разума цербера, а потом и моего, то ей открылось видение. Что это было за видение, мать объяснить не могла, но тут явно Хморок постарался.

Поэтому в замке дракониха и вправду ждала меня, бросса с горячей кровью, «который знает ответ». Ждала вместе с цербером.

А что же Виол?

Барда драконий разум слегка упустил из виду, едва соприкоснулся с моим, и оказалось, что тот даже не дошёл до замка. Жёлтый туман напоследок показал дракону два силуэта, тащившие третьего…

В этих силуэтах я легко узнал Анфима и Лихо. Двое сумасшедших магов, на которых не действовала песнь дракона, просто похитили барда и сбежали обратно к хищному лесу.

Может, Анфим не забыл жестокую шутку барда с «зельем целеустремлённости» и решил отомстить? Особенно, учитывая, что брат Анфима Феокрит в своё время искренне пытался помочь Виолу.

Или у Анфима, разум которого сейчас явно изменился, теперь другие цели? Куда он утащил укушенного Феокрита?

Какая участь уготована Виолу, я не знал, и пока лишь мог бессильно сжимать кулаки. Разорваться сейчас я не мог, но знал, что барда мне всё равно придётся искать, раз уж в этом мире я не Тёмный.

Анфим, получается, в который раз спас барду жизнь… Если бы тот нашёл сундук и схватился за рукояти, он был бы обречён.

Всё это я выведал, коснувшись когтя дракона топорищем.

Я теперь знал, что конкретно от меня требуется. Могучий разум чётко передал мне своё желание — открой сундук, верни мне дитя, и получишь награду. Твои близкие будут жить…

Под моими близкими она имела в виду всех, кого несла на спине. Я не испытывал никакой злости от такого шантажа, и сдавленная горем мать не испытывала никакой моральной дилеммы. У неё не было выбора, и она схватилась за этот шанс, как за последнюю соломинку, а убеждать по-другому она не умела.

Я мог возмутиться, мог попробовать сразиться, но теперь лишь раздумывал, как буду вытаскивать Агату из пещеры. Вот в том, что нам может помочь только Агата, у меня вообще не было никаких сомнений.

У меня вообще куда-то исчезли сомнения. Когда сработало топорище, из глубин тройственной души выглянул Хморок, овладев частью моего сознания. Ему тоже зачем-то была нужна Агата…

Пока мы летели, я, расставив руки, подпитывал второй источник магии. Воздушные вихри, образующиеся вокруг дракона, имели магическую природу, и от них фонило такой силой, что не воспользоваться таким шансом было грешно.

А вот с огненными контурами у меня было плохо, просто очень плохо… После призыва Тьмы они серьёзно перенапряглись, и теперь мне вообще нельзя было использовать магию огня.

Я успел здорово прокачать воздушные контуры, практически достигнув предела ранга, когда мы подлетели к пещере. Ещё наверху, едва дракон начал снижаться, я ощутил тепло жара, разгоняющего жёлтый туман.

И едва этот жар коснулся моего лица, как внутри меня взыграло такое забытое, но очень родное чувство. «Мы, броссы, рождённые в огне вулкана! Для нас нет ничего роднее таких пещер, дышащих испепеляющим пеклом лавы.»

— Морката, — прошептал я, чувствуя тревогу Хморока.

У меня всё скрутило, будто я снова попал под действие чьего-то контроля. В голове у меня пронеслись какие-то жестокие бросские обряды, связанные с младенцами и их посвящением. Первые волосики мальчишки сгорают в дыхании лавы, и кровь будущего воина приобретает способность сжигать Тьму…

Если драконья песнь попадала сначала в уши и только потом сковывала разум, мышцы, то новое ощущение накатывало изнутри. Я видел огромный зёв пещеры, видел отсветы огня изнутри… Ощущал своё тело, при этом видел себя будто бы со стороны.

Драконьи когти коснулись земли, и туманная грива мягко спустила нас вниз. Под моими сапогами хрустнул горячий гравий, я опустил сундук и, расправив плечи, встал перед пещерой.

Всё это уже было… Я что-то даже ни разу не поинтересовался, а как Хморок познакомился со своей Моркатой?

«Возможно, ты сейчас узнаешь эту историю», — голос Хморока прогремел в голове.

Одновременно с этим пещера вместе с теплом вдруг выдохнула… снег⁈ Да, мне в лицо брызнуло холодом и колючим льдом, который тут же обратился в воду. Кажется, Агата тоже не нашла ничего лучше, кроме как высвободить холод своей души.

Ну, растопить душевный лёд Агате мог помочь только один человек, её лучший самозванный ученик.

— Ну что ж, — прошептал я, без страха шагая вперёд, — Делай что должно, и будь, что будет…

В доспехах стало нестерпимо жарко и даже тесно, и мои руки уже цепляли защёлки, скидывая их на камни. Одежда всё равно сгорит, так хоть броню поберегу.

Позади испуганно охнул Лука, и я, повернувшись, махнул топорищем:

— Ждите здесь.

И что он такого увидел во мне? Глазёнки как блюдца.

— Сумрак, за мной, — скомандовал я Кутеню, ступая под своды пещеры.