Непокорная невеста, или Аджика по - попадански

Глава 2

Оставшись одна в этой гигантской чужой комнате, я словно задохнулась. Внутри все сжалось от страха и неопределенности. Я забралась с ногами на широкую кровать под балдахином, обтянутую тяжелым бархатом, и прижала колени к груди. Шелковые оборки щекотали кожу, но я этого не чувствовала. Тишина давила, как тонна свинца, сковывая движения и мысли.

Что делать? Как выбраться из этой западни, из этого кошмарного сна, который вдруг стал реальностью? Бежать? Но куда? Я понятия не имела, где нахожусь. Элдервуд… кажется, так называется это королевство. Даже слово “королевство” резануло слух. А это название звучало как зловещее заклинание, словно шепот из могилы. Меня окружали чужие люди, чужие правила, чужой мир.

Нужно было собирать информацию, по крупицам выуживать правду из окружающих. И начинать следовало с малого — с тех, кто казался наиболее безобидным. Горничная Бетти с ее мягким взглядом и тихим голосом показалась мне самой подходящей кандидатурой. Она выглядела словоохотливой и искренней. Именно через нее я могла узнать правду об этом месте, не вызывая подозрений и лишних вопросов.

Пока я обдумывала свой план, дверь тихо скрипнула, пропуская в комнату тонкую полоску света. Вошла Бетти, неся в руках небольшой посеребренный поднос. От него исходил терпкий запах травяного отвара, такой знакомый и одновременно чужой. Он напомнил мне бабушкины чаи из детства, но в то же время в нем чувствовалась какая-то горькая, незнакомая нота.

— Госпожа, я принесла вам отвар. Выпейте, вам станет легче, — проговорила Бетти с заботой, ставя поднос на резной столик у кровати. В ее карих глазах плескалось искреннее сочувствие. Мне даже стало немного стыдно за свои коварные намерения.

— Спасибо, Бетти, — ответила я, стараясь придать своему голосу дружелюбный и спокойный тон. — Прости, что так напугала вас всех. Я вела себя как безумная.

— Что вы, госпожа. Главное, что вы очнулись. Мы все очень переживали, — искренне ответила женщина, пододвигая ко мне чашку с дымящимся отваром. Ее движения были мягкими и аккуратными, словно она боялась потревожить меня.

Я взяла чашку, чувствуя, как тепло обжигает мои похолодевшие ладони. Отвар пах чем-то знакомым, но мой мозг, словно затуманенный, никак не мог вычленить конкретный аромат. Сделав небольшой глоток, я поморщилась. Вкус был горьким, терпким, с едва уловимой ноткой меда. В горле сразу запершило, а по телу пробежала легкая дрожь.

— Что это? — спросила я, стараясь скрыть отвращение за вежливой улыбкой.

— Это сбор трав, госпожа. Он хорошо успокаивает нервы и снимает головную боль. Рецепт передается из поколения в поколение в нашей семье, — гордо ответила Бетти, расправляя кружевной воротничок своего платья. Чувствовалось, что она гордится своей семьей и ее традициями.

— У вас в семье, наверное, много всяких секретных рецептов, — заметила я, стараясь завязать разговор и узнать больше об этом странном месте. — Я не помню, а ты уроженка Элдервуда?

Бетти расцвела в улыбке, словно цветок под лучами солнца.

— О да, госпожа. Мы все родились и выросли в Элдервуде. Самое замечательное королевство на свете. Наш род служит в этом имении с его основания, со времен лорда Элдера, героя нашей земли. Говорят, он заключил союз с духами леса, чтобы защитить свою землю от врагов. Жаль, что вы сюда редко приезжали.

— Духи леса? — переспросила я с притворным любопытством, пытаясь понять, насколько серьезно она говорит.

Бетти понизила голос до шепота, оглядываясь по сторонам, словно боялась, что ее кто-то услышит:

— Ну, это только легенды, конечно, госпожа. Но многие верят, что в лесах вокруг поместья до сих пор живут древние существа. И лучше не гневить их, — сказала горничная с заговорщическим выражением лица.

Ее слова прозвучали пугающе, и я невольно поежилась.

— А какие еще есть местные легенды и сказки? — я засыпала ее вопросами, делая вид, что просто интересуюсь историей своей семьи.

Бетти охотно рассказывала о древних героях, о магических артефактах, о войнах между людьми и магами. По ее словам выходило, что этот мир, в который я попала, был странной смесью средневековья и фэнтези. Мир, где правят лорды и короли, где магия — не сказка, а реальность, и где жизнь человека зависит от его происхождения и богатства. Мир, где женщины — лишь подневольные создания и выполняют волю мужчин.

— А что говорят о лорде Кронберге? — спросила я, стараясь говорить небрежно, словно этот вопрос меня не особо волновал. На самом деле каждая клеточка моего тела напряглась в ожидании ответа.

Лицо Бетти озарилось восторженной улыбкой.

— Ох, лорд Кронберг — завидный жених, госпожа. Он очень богат, владеет огромными землями и шахтами с драгоценными камнями. И говорят, он очень щедрый, — многозначительно кивнула девушка, словно это было самым главным достоинством у мужчины.

Она подошла к огромному, окованному железом сундуку, стоявшему в углу комнаты, и с легкостью открыла его. Внутри я увидела настоящее сокровище: шелковые платья, отделанные кружевом и жемчугом, драгоценные украшения, сверкающие в полумраке комнаты, флаконы с приторно-сладкими духами, шкатулки с замысловатыми узорами. Все это выглядело роскошно и безвкусно одновременно.

— Это все подарки от лорда Кронберга, — с благоговением сказала Бетти, доставая из сундука бархатную шкатулку. Открыв ее, она показала мне ожерелье из крупных бриллиантов, сверкающих холодным равнодушным блеском. — Он очень вас любит, госпожа, и хочет сделать счастливой.

— Щедрый, говорите? — пробормотала я, разглядывая украшения. Бриллианты казались мне осколками льда, символизирующими холодность и расчетливость этого мира. И тут в моей голове созрел отчаянный план. Бежать. Бежать как можно дальше отсюда. И прихватить с собой все эти "щедрые" подарки. Они мне точно пригодятся, чтобы выжить в этом чужом и враждебном мире. — Я уверена, он замечательный человек, — сказала я, стараясь казаться убедительной и подавляя волну отвращения, поднимающуюся изнутри. — Просто я немного испугалась. Но теперь я понимаю, что мне нечего бояться.

Бетти облегченно вздохнула.

— Вот и славно, госпожа. Я рада, что вы пришли в себя. Вам нужно отдохнуть. Завтра будет новый день, — и женщина ободряюще мне улыбнулась.

— Спасибо, Бетти. Ты мне очень помогла, — поблагодарила я ее, стараясь смотреть ей прямо в глаза и выдавливая из себя фальшивую улыбку.

Бетти, довольно улыбаясь, вышла из комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями и охватившим пламенем решимости.

Как только за ней закрылась дверь, я вскочила с кровати, словно меня ударило током. Адреналин хлынул в кровь, разгоняя остатки сонного оцепенения. Нужно действовать. Осторожно ступая по мягкому ковру, словно крадущаяся кошка, я начала осматривать комнату. Мое убежище, моя тюрьма. Нужно найти все, что может пригодиться для побега, для выживания. Деньги, документы, оружие…

С оружием, конечно, я размечталась. В моей прошлой жизни, в двадцать первом веке, я дальше кухонного ножа не заходила. Да и то использовала его исключительно для нарезки овощей. Но сейчас времена другие. Сейчас — или ты, или тебя. В общем, я искала все, что поможет мне выжить в этом чужом враждебном мире.

Я принялась рыскать по комнате, заглядывая в каждый уголок, в каждый ящик и шкаф. Пальцы дрожали от волнения, а в груди росло отчаяние. Казалось, что время утекает сквозь пальцы как песок.

Наконец в одном из комодов, за ворохом шелкового белья я нашла небольшой кошелек с монетами и несколько украшений, которые Бетти не показывала. Вероятно, самые скромные и незаметные. Хоть что-то.

Но настоящая удача ждала меня впереди. За массивным зеркалом в резной раме обнаружился тайник, а в нем — пара коротких кинжалов с острыми словно бритва лезвиями. Сердце екнуло от неожиданности. Испуг, смешанный с восторгом. Вот оно. Мое оружие, моя защита!

И все же самое интересное я обнаружила случайно, когда, прохаживаясь по комнате, машинально отодвинула тяжелый дорогой ковер у кровати. Под ним, в нише в полу, обнаружилась небольшая деревянная шкатулка, закрытая на потемневший от времени замок. Замок, словно страж, охраняющий чужие тайны.

Сердце бешено заколотилось в груди. Я достала из прически одну из шпилек и дрожащими руками принялась ковыряться в замке. Металл неохотно поддавался, но я не сдавалась. Наконец с тихим щелчком замок открылся.

Внутри, словно драгоценные сокровища, лежали несколько плотно перевязанных пачек денег, какие-то свернутые в трубочку документы и сложенное вчетверо письмо, написанное тонким пером на пожелтевшей бумаге. Запах старины и тайны ударил в нос.

Развернув письмо, написанное аккуратным каллиграфическим почерком, я начала читать. И с каждой строчкой во мне росло осознание, что я нашла ключ к разгадке этой запутанной истории.

"Мой дорогой Марк! Я больше не могу так жить. Я не хочу выходить замуж за этого Кронберга. Я хочу сбежать с тобой, начать новую жизнь в другом месте, где нас никто не найдет. Я уже все подготовила. Деньги, документы, корабль… Жди меня в порту через два дня, сразу после полуночи. Я буду там. Твоя Аэлита."

Руки у меня задрожали так сильно, что я едва могла удержать письмо. Видимо, Аэлита не успела его оправить. Строчки расплывались перед глазами, а в голове пульсировала одна мысль: "Ненавистный брак! Побег! Любовь!" Значит, настоящая Аэлита не хотела замуж за этого лорда Кронберга. Она мечтала о любви, о свободе, о новой жизни. Она хотела сбежать, как и я сейчас. Но что-то пошло не так. Что-то сломалось.

Посмотрев на документы, я увидела маршрутные документы, долговые расписки и прочие бумаги, а также удостоверение личности и свидетельство о смерти Аэлиты Верд — молодой вдовы, умершей от скоротечной лихорадки в небольшом портовом городке. И тут все встало на свои места, словно кусочки мозаики сложились в единую картину. Головоломка сложилась.

Аэлита планировала выдать себя за вдову Верд и сбежать со своим возлюбленным. Она разработала идеальный план, но ее судьба распорядилась иначе. Она умерла. И в ее тело попала я, Надежда, обычная женщина из двадцать первого века, попаданка в чужое тело и чужой мир. Судьба дала мне шанс, второй шанс.

Теперь я знала, что мне делать. Я продолжу ее план. Я сбегу из этого проклятого поместья, выдам себя за вдову Верд и начну новую жизнь.

Но довольно размышлений. Пора действовать! Каждая минута дорога. Время — мой главный враг. У меня его осталось не так много. Нужно было тщательно продумать каждый шаг, чтобы не допустить ни малейшей ошибки. Ведь на кону моя жизнь, моя свобода, моя новая судьба.

Я достала из шкатулки свидетельство о смерти Аэлиты Верд и внимательно изучила его. Дата, место, причина смерти… Я взяла только удостоверение личности вдовы, а маршрутные документы, долговые расписки и свидетельство о смерти сожгла, как и саму шкатулку. Я решила, что после побега Аэлиты ее комнату обыщут и если найдут тайник, то могут выйти на мой след. Рука дрогнула, когда я бросала в огонь письмо. Если честно, я не знала, что с ним делать. Чужая любовь мне не нужна, но и возлюбленного Аэлиты мне жалко. Однако я не она и помочь ему ничем не могла.

Никогда раньше мне не доводилось выдавать себя за другого человека, тем более за умершего. Это казалось чем-то нереальным, чем-то киношным. Но и попадание в другой мир — тоже не рядовая штука. Так что будем грести тем веслом, что досталось.

Свидетельство о смерти надо спрятать подальше, пусть лежит спрятанное в сменном белье, которое я взяла из сундука. А вот удостоверение личности вдовы Верд положить поближе. Уверена, оно мне еще пригодится. Правильно ли я поступаю? На мгновение в душе поселилось сомнение, словно ледяной комок, сдавивший сердце. Но я отбросила его прочь. Нет. Все правильно. Никакого замужества по расчету, никаких бриллиантов и шелков, купленных ценой моей свободы. Я в своем мире-то замуж не вышла, так и не встретив своего мужчину, а здесь и подавно не собираюсь. Я сама себе хозяйка.

Я решила отложить эти сомнения на потом и сосредоточиться на подготовке к побегу.

Первым делом нужно было привести себя в порядок. Я взглянула на свое отражение в зеркале и невольно вздрогнула. Невероятно красивая, но перепуганная и бледная девушка с растрепанными огненно-рыжими волосами и запавшими глазами… Неужели эта красотка это я? Та самая Надежда, которая еще вчера жила обычной серой жизнью? Нужно было срочно что-то менять. Нужно было стереть с лица печать страха и отчаяния и нарисовать маску уверенности и решимости.

Я умылась холодной водой, стараясь прогнать остатки сна и усталости, смыть с лица отпечаток чужой жизни. Расчесала волосы и собрала их в небрежный пучок на затылке, стараясь придать им вид аккуратности. Теперь я выглядела немного лучше, но все еще чувствовала себя чужой.

Затем я принялась за выбор одежды. Из всего многообразия платьев, представленных в сундуке, я выбрала самое простое и скромное платье из темно-зеленого бархата, без кружев и вышивки. Оно не привлекало к себе внимания и позволяло мне слиться с толпой, стать незаметной тенью. Под платье я надела плотные чулки и удобные кожаные сапоги на плоской подошве. Никаких каблуков. В них далеко не убежишь. Только на балах танцевать, а у меня сейчас совсем другие цели.

Когда я была готова, я открыла шкатулку с драгоценностями и начала перебирать украшения. Бриллианты, рубины, изумруды… Холодный блеск камней не трогал моего сердца. Все это выглядело красиво, богато, но совершенно бесполезно в моем положении. Я выбрала несколько небольших золотых браслетов и колец, которые можно было легко продать в любом городе, выручив за них деньги. И, конечно же, я не забыла про кинжалы, спрятав их под юбкой, привязав ремешками к бедрам. Теперь чувствовала себя готовой ко всему. Ощущала себя какой-то амазонкой, сильной и решительной.

Собрав все необходимое, я положила деньги, документы и украшения в небольшой дорожный мешок, который нашла в одном из ящиков. Мешок получился довольно тяжелым, лямка больно врезалась в плечо, но я была готова к трудностям. Главное — вырваться из этого золотого заточения и начать новую жизнь.

Окинув прощальным взглядом комнату, я почувствовала легкий укол сожаления. Все-таки червячки сомнения подтачивали мою уверенность, но я не могла позволить себе раскисать. Впереди меня ждала неизвестность, и я должна быть готова к любым испытаниям. Я должна быть сильной.

Вышла из комнаты и направилась к главной лестнице, стараясь двигаться как можно тише. Каждый скрип половицы отдавался гулким эхом в тишине. В доме царила тишина. Все спали. Только где-то вдалеке слышалось тиканье старинных часов, отсчитывающих последние минуты моей прошлой жизни. Вернее, жизни Аэлиты, в тело которой мне посчастливилось угодить.

Спустившись вниз, я оказалась в просторном холле, освещенном лишь тусклым светом луны, проникающим сквозь огромные витражные окна. Свет играл бликами на полированном паркете, создавая причудливые тени. На стенах висели портреты угрюмых мужчин и женщин в старинных нарядах. Они словно следили за мной, осуждая мой побег, проклиная мою дерзость. Их надменные лица казались живыми в полумраке.

Я прошла через холл и направилась к главному выходу, стараясь не обращать внимания на их пристальные взгляды. Дверь была огромной и тяжелой, окованной железом, словно вход в склеп. Мне с трудом удалось открыть ее, не издав ни звука. Каждый поворот ручки, каждый щелчок замка отдавался звоном в ушах, заставляя сердце замирать от страха.

Оказавшись на улице, я вдохнула свежий ночной воздух полной грудью. Прохладный влажный воздух наполнил мои легкие, словно глоток свободы. В саду было темно и тихо. Только сверчки стрекотали в траве, да совы ухали в лесу, нарушая ночную тишину. Аромат ночных цветов плыл в воздухе, дурманя и успокаивая.

Я направилась к воротам, стараясь не сбиться с дороги, вглядываясь в темноту. Но вдруг, словно из ниоткуда, передо мной возникла фигура в темном плаще. Темная тень, выросшая из ночи. Мое сердце замерло от ужаса, дыхание перехватило, а кровь застыла в жилах. Кто это? Стражник? Или что-то еще хуже?

— Куда это вы собрались, госпожа? — прозвучал зловещий голос из-под капюшона, проникая в самую душу, словно ледяной кинжал.

Мрачный голос, словно удар хлыста в кромешной тишине, обвил ледяной петлей мой разум. Страх парализовал, ноги будто приросли к утоптанной земле сада, а в горле застрял ком, не давая вздохнуть. "Конец", — глухо отдавалось в голове. План, выстраданный, выношенный, рассыпался в прах, так и не успев воплотиться. Я проиграла.

Тщетно пытаясь сфокусировать взгляд, я всматривалась в зловещую тень, что маячила впереди. Капюшон плаща, словно черная дыра, поглощал последние лунные отблески, скрывая лицо незнакомца. Лишь смутные очертания выдавали человеческую фигуру, но что-то в его осанке, в едва уловимой манере держаться, пробуждало смутное воспоминание. Знакомо… Но кто?

— К-кто вы? — пролепетала я, изо всех сил стараясь придать своему голосу хоть толику уверенности, заглушить предательскую дрожь, которая выдавала мой страх с головой.

Фигура в плаще двигалась медленно, словно хищник, готовящийся к прыжку. Лунный свет, прорвавшись сквозь нависшие кроны деревьев, скользнул по его лицу, развеивая завесу тайны. И я узнала конюха Мишеля. Спасибо воспоминаниям Аэлиты, которые все же частично остались со мной. Невысокий, жилистый, с лицом, изборожденным морщинами, словно картой прожитых лет, и проницательными серыми глазами, в которых читалась не только сила, но и какая-то внутренняя грусть. Я снова доверилась ощущениям хозяйки этого тела, которому он всегда казался одним из немногих людей в этом проклятом поместье, к кому можно было испытывать хоть малейшую толику доверия. Но что ему нужно от меня посреди ночи? Неужели он еще один винтик в этой сложной, смертельно опасной игре?

— Я сторожу ваш сон, госпожа, — проговорил Мишель, и в его голосе не было ни тени угрозы, ни даже намека на осуждение. Лишь тихая, какая-то почти скорбная печаль, заставившая меня насторожиться еще больше. — Но сон ваш беспокойный. Слишком беспокойный. Вижу, что собираетесь в дорогу. И, похоже, в долгую.

Сердце бешено заколотилось в груди в попытке проломить мне ребра. Но, всматриваясь в глаза Мишеля, я не увидела враждебности, лишь отблеск странного сочувствия, почти жалости, что еще больше сбивало меня с толку.

— Вы… вы не скажете никому? — прошептала я, цепляясь за слабую надежду, как утопающий за соломинку.

Мишель покачал головой, и это движение, такое простое, казалось сейчас спасительным знаком.

— Не скажу, госпожа. Не в моих правилах доносить. И остановить вас не смогу. Да и не стану. Знаю, что ваша жизнь здесь — не жизнь. Птица в золотой клетке все равно тоскует по вольному небу, по ветру свободы, — его слова вызвали улыбку. Конюх-романтик? Интересно. Невольно усмехнулась. Неужели это правда? Неужели в этом прогнившем лицемерном доме нашелся кто-то, кто искренне желает мне добра?

— Но куда вы направитесь одна в ночи? Это безумие, госпожа. Слишком опасно.

— Куда-нибудь подальше отсюда, — выпалила я, надеясь, что мой голос прозвучит достаточно уверенно, убедительно. Я решила, что сообщать конюху, как бы он хорошо ко мне ни относился, свой маршрут и конечную точку назначения совершенно не стоит.

Мишель кивнул, словно услышал именно то, что и ожидал. В его взгляде мелькнуло понимание, словно он знал, через что мне пришлось пройти.

— Чтобы убраться подальше отсюда, нужно скакать на лошади днем и ночью без остановки и отдыха. Одна вы не доберетесь, госпожа. Разбойников на дорогах сейчас больше, чем звезд на небе. И добротой они не отличаются.

Я опустила голову, признавая его правоту. Без чьей-либо помощи я пропаду. Это был не побег, а самоубийство. Но откуда мне ждать этой помощи? Откуда ей взяться в этом чужом мире?

— Не отчаивайтесь, госпожа, — тихо сказал Мишель, словно читая мои мысли как открытую книгу. — Я помогу вам.

И тут же, словно по мановению волшебной палочки, Мишель преобразился. Его движения стали четкими, выверенными, наполненными уверенностью. Он повел меня в конюшню, где в полумраке стояли сонные лошади, фыркающие и переступающие с ноги на ногу. Их запах, теплый и терпкий, немного успокоил меня.

— Берите лучшую, госпожа, — прошептал Мишель, указывая на стройную кобылу масти вороного крыла, чья шерсть лоснилась в тусклом свете. — Это Леди. Она выносливая, быстрая, с сердцем льва. Не подведет.

Он быстро оседлал Леди, ловко подогнал стремена, проверяя каждую деталь. Затем достал из сундука добротное кожаное седло и прикрепил к нему небольшой, но увесистый мешок с провизией и флягу с водой.

— Здесь еды на несколько дней, — пояснил Мишель, его голос звучал тихо и и предупреждающе. — И карта. Она приведет вас к потайной калитке, что отгораживает парк от леса, вот ключ.

Я была удивлена такой отзывчивостью конюха, а еще тому, что он словно бы знал, что я собиралась сбежать. Может, Аэлита с ним договаривалась, но на более поздние сроки, потому он и удивился, увидев меня сейчас сбегающей из поместья? Мое сердце переполнилось благодарностью, такой сильной и внезапной, что я едва не расплакалась. Я не знала, как отблагодарить этого человека, рискующего ради меня своей жизнью.

— Почему вы мне помогаете? — спросила я, не понимая его мотивов, его альтруизма.

Мишель вздохнул, и в этом вздохе слышались усталость и какая-то обреченность.

— Я видел много таких, как вы, госпожа, и немногие решались изменить свою жизнь и быть счастливыми, — грустно ответил старик-конюх.

— Будьте осторожны, госпожа, — прошептал Мишель, помогая мне забраться в седло, его руки были сильными и надежными. — И пусть удача сопутствует вам. Она вам понадобится.

Я кивнула, сдерживая слезы благодарности, готовые хлынуть потоком. Натянула поводья, чувствуя под собой мощное живое тело Леди. Она тоже готова к бегству.

— И помните, — донеслось мне вслед, словно последнее предостережение, — не доверяйте никому.

Эти слова, словно выжженное клеймо, навсегда врезались в мою память, намертво впечатались в сознание.

Я быстро нашла калитку и, открыв ее, попала в лес. Леди послушно ступала по лесной тропе, пробираясь сквозь густую чащу, словно знала дорогу. Лунный свет едва проникал сквозь плотное переплетение ветвей, создавая причудливые пугающие тени, танцующие на земле. Я чувствовала себя маленькой и беззащитной в этом огромном незнакомом мире, полном опасностей и тайн.