Непокорная невеста, или Аджика по - попадански

Глава 9

Я проснулась с первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь щели в ставнях. Сегодня день приезда Марты с семьей. Казалось бы, они мне малознакомые люди, но я по ним ужасно скучала. Сердце трепетало от радостного предвкушения, как у ребенка, ожидающего подарка. Вскочив с кровати, я распахнула окно, впуская в комнату свежий утренний воздух, настоянный на запахе полевых цветов и влажной земли.

Волнительное ожидание заставляло меня постоянно отвлекаться и перепроверять все приготовления по несколько раз. Я еще на днях сделала во дворе стол, так как он был нужен чисто из хозяйственных соображений, но сейчас я накрыла его скатертью, и он ломился от угощений: ароматный пирог с яблоками, только что вынутый из печи, тарелки с душистым вареньем, хрустящие соленые огурчики, картошечку, посыпанную укропчиком, и запеченного гуся, которого пожертвовала старушка-соседка, — все, что я успела приготовить. Я даже умудрилась собрать небольшой букет полевых цветов, чтобы украсить стол.

Утро тянулось томительно долго. Бесконечно проверяя время, я то и дело выглядывала на дорогу, стараясь уловить знакомый звук приближающейся телеги. И вот, наконец, вдалеке послышались долгожданное ржание коня и окрик Джона. Меня будто током ударило — радость мгновенно сменилась легким волнением. Сделав глубокий вдох, я выбежала из дома, словно меня подбросила невидимая пружина, и замахала руками, приветствуя приближающуюся телегу.

Первой ко мне подбежала Марта. Она спрыгнула с телеги и, раскрыв объятия, крепко прижала меня к себе. Ее непоседливый нрав и неуемная энергия были заразительны, словно солнечные лучи, согревающие все вокруг. Следом, не торопясь, выбрались Томми и Джон, разминая затекшие ноги после долгой дороги. Томми, как всегда, с любопытством оглядывал все вокруг. Мне иногда казалось, что у него голова могла повернуться на все триста шестьдесят градусов. Джон, немногословный и спокойный, с доброй улыбкой на лице, осматривался вокруг, словно оценивая обстановку, определяя, насколько здесь комфортно и безопасно для его семьи.

— Аэлита! Родная! — Марта заключила меня в свои крепкие объятия, чуть не задушив в своей медвежьей хватке, от которой всегда становилось тепло и уютно. — Как же мы соскучились! Эта ярмарка — сплошная морока, хочется на природу, к тебе.

— Я тоже безумно рада вас видеть, — проговорила я, отрываясь от подруги и обнимая по очереди Томми, который чуть не снес меня с ног, когда спрыгнул с телеги и рванул ко мне, и Джона, чувствуя, как отпускает напряжение и волнение.

— Ну ты и подготовилась, — лукаво усмехнулась Марта, обводя взглядом накрытый во дворе стол, уставленный всевозможными угощениями. — Мы только приехали, а у тебя тут уже пир горой. Ты что, знала, что мы приедем? Или у тебя тут своя кухарка завелась?

От ее слов на душе стало тепло. Так приятно было видеть, что мои старания не прошли даром, что друзья ценят оказанное им внимание.

— Конечно, знала, — с загадочной улыбкой ответила я, подмигивая и ощущая прилив гордости. — У меня тут свои источники информации.

— Вот это да-а-а-а! — изумился Джон. — Аэлита, ты становишься настоящей деревенской волшебницей.

— Пока я только учусь, — отмахнулась я, стараясь не вдаваться в подробности и подавляя невольную дрожь. — Лучше полюбуйтесь на мои владения.

С гордостью, смешанной с волнением, я повела друзей в огород, показывая буйство зелени и наливающие спелостью плоды. Марта ахала и охала, не веря своим глазам. Томми тоже удивленно рассматривал мои посадки. Джон молча и с интересом осматривал растения, поглаживая листья и внимательно разглядывая плоды.

— Аэлита, это… это просто невероятно, — наконец вымолвила Марта, когда мы подошли к грядке с гигантскими тыквами, больше напоминающими кареты для сказочных принцесс. — Я никогда в жизни не видела ничего подобного. Как ты это сделала? Здесь какое-то колдовство, да?

— Волшебство, не иначе, — попыталась отшутиться я, но тут же посерьезнела, почувствовав на себе внимательный взгляд Марты, словно сканирующий мои мысли. — Ладно, признаюсь… Семена… они немного необычные. Очень… необычные.

И я, запинаясь и с трудом подбирая слова, рассказала им о старухе, о странном доме и волшебных семенах, которые та мне оставила. По мере того как я делилась своей историей, в душе нарастало беспокойство. Я словно снимала покров тайны, открывая самое сокровенное, и ужасно боялась, что меня не поймут. Про Геннадия я благоразумно промолчала. Закончив свой рассказ, я посмотрела на Марту, ожидая ее реакции, словно приговора.

Наступила гнетущая тишина, которую нарушал лишь тихий шелест листвы. Джон молчал, словно обдумывая услышанное.

— Аэлита, ты понимаешь, во что ты ввязалась? — с серьезным видом спросила Марта, нахмурив брови, что всегда означало, что она крайне обеспокоена. — Эти семена… это, конечно, здорово, но… Ты можешь нажить себе кучу неприятностей с местными. Они же суеверные. Ты живешь в глуши, здесь свои законы.

— Да ладно тебе, Марта, — отмахнулась я, стараясь казаться беспечной и ища поддержки у друзей. — Не думаю, что все так плохо. Ну, растут овощи немного больше, чем у других… И что с того? Я же никому не врежу. И вообще, я их них всякие заготовки буду делать и продавать, там уже никто не поймет, из каких помидоров аджику я сварила и какие перцы на лечо пустила.

— Ты не понимаешь, — Марта покачала головой, словно разговаривая с неразумным ребенком. — Зависть — страшная штука. Особенно в деревне. Они могут решить, что все это из-за колдовства, и тогда тебе не поздоровится. Могут сжечь твой дом или, что еще хуже, обвинить тебя в использовании черной магии.

— Марта, не сгущай краски, — я попыталась изобразить беззаботную улыбку, но получилось не очень убедительно. В ее словах сквозило какое-то зловещее предостережение, словно она предвидела неминуемую беду. — Все будет хорошо. Не нужно думать о плохом. Я уверена, что все обойдется.

Внутри, однако, закралось неприятное, леденящее душу беспокойство. Слова Марты запали в душу, напоминая о тревожном разговоре с соседкой и о многозначительных взглядах местных жителей. Я судорожно старалась гнать от себя дурные предчувствия, убеждая себя, что Марта просто слишком впечатлительная и склонна к драматизации.

— Ладно, давайте лучше перекусим, — предложила я, стараясь сменить тему и развеять нависшую в воздухе напряженность. — Хватит разговоров о мрачном. У нас сегодня праздник, я по вам ужасно соскучилась.

— Мы по тебе тоже, — по-доброму улыбнулась Марта, видимо, почувствовав, что я не хочу продолжать эту тему.

Мы вчетвером, словно сговорившись, оставили тяжелую тему позади и уселись за стол. Я облегченно выдохнула, стараясь не вспоминать предостережения Марты. Нужно наслаждаться моментом, пока друзья рядом, пока смех заполняет двор, вытесняя прочь гнетущие мысли.

— Ну что, мои дорогие, налетайте! — воскликнула я, словно зазывала на ярмарке, и принялась энергично подталкивать к ним тарелки. — Пирог еще теплый. Если полить вареньем вареньем, просто объедение, от одного запаха голова кругом идет. Огурчики хрустящие, бочковые, с укропчиком и чесночком. И моя гордость — гусь с яблоками. Пальчики оближешь! Выбирайте, что душе угодно.

Марта с присущей ей стремительностью, недолго думая, схватила самый большой и аппетитный кусок пирога. Воздух наполнился ароматом яблок, корицы и топленого масла. Она с наслаждением откусила, прикрыв глаза от удовольствия.

— Мммм… — протянула она с блаженной улыбкой, за которой обычно скрывался целый фейерверк эмоций. — Аэлита, да ты просто волшебница! Золотые у тебя руки. Я никогда не пробовала ничего вкуснее. Пирог просто тает во рту.

Томми с любопытством рассматривал пирог, выбирая кусок поаппетитнее. И, наконец, определившись, взял себе самый красивый, на его взгляд, кусок. Его лицо озарилось детской радостью. Джон с неторопливой основательностью, достойной настоящего фермера, отведал соленый огурчик. Глаза его при этом оставались спокойными и внимательными, словно он оценивал каждый нюанс вкуса.

— И правда, очень вкусно, — сдержанно похвалил он, не выдавая бурных эмоций, но в его глазах мелькнуло искреннее удовольствие. По его слегка заметной улыбке было понятно, что угощение ему пришлось по душе.

Мне было невероятно приятно наблюдать, как мои друзья с аппетитом уплетают плоды моих трудов. Сердце наполнялось теплом и гордостью. Старания не прошли даром. Все это для них, ради них.

Время за едой пролетело незаметно, словно его и не было. Солнце поднялось выше, согревая своим теплом землю. Мы смеялись, когда Марта рассказывала забавные истории с ярмарки и очередные шалости Томми, Марта делилась последними новостями. Сплетни и смех переплетались с жужжанием пчел и пением птиц в саду. Тревожные мысли постепенно отступали, словно испуганные темные духи, уступая место искренней радости и беззаботному веселью.

К вечеру, когда солнце начало клониться к горизонту, окрашивая небо в багряные и золотые тона, я решила приготовить свою коронную аджику из самых первых спелых, налитых солнцем томатов. Семена старухи-знахарки удивляли своей скороспелостью. Еще вчера это была рассада, а сегодня уже первые спелые налившиеся плоды.

— Сейчас я вас угощу настоящим деревенским деликатесом! Аджикой, — с воодушевлением объявила я, словно фокусник, собирающийся показать самый впечатляющий трюк, и устремилась в кухню.

— Аджика? А что это такое? — с любопытством спросила Марта, приподняв бровь. Ее глаза блестели от предвкушения нового вкуса.

— Это такая острая огненная приправа из томатов, жгучего перца и чеснока, — объяснила я, уже вовсю орудуя ножом, разделывая крупные сочные помидоры. Капли сока брызгали во все стороны, наполняя воздух летним ароматом. — Отличная штука к мясу, к картошечке, да и просто с хлебом — объеденье.

Под любопытным взглядом Марты, которая обожала готовить и всегда знала, как улучшить любое блюдо, и с молчаливого одобрения Джона, который, казалось, одним взглядом контролировал весь процесс, я приступила к священнодействию.

Сначала тщательно вымыла и перебрала самые спелые и мясистые томаты. На ощупь они были теплыми, как нагретый солнцем камень. Затем разрезала их на дольки и пропустила через старенькую чугунную мясорубку, что использовала старуха. Она хоть и скрипела на все лады, но работала исправно. Вместе с помидорами в мясорубку отправились очищенный чеснок и ярко-красный жгучий перец. Важно было соблюдать пропорции, словно следовать магическому заклинанию: на килограмм спелых сочных томатов примерно сто граммов острого бодрящего чеснока и пятьдесят граммов обжигающего взрывного перчика. Для первого раза, помня о нелюбви Томми к острому, с перцем чили я решила не перебарщивать. Получившуюся ярко-красную массу перелила в большую кастрюлю с толстым дном и поставила на самый медленный огонь. Добавила щепотку соли, ложку сахара и немного золотистого ароматного растительного масла, чтобы аджика получилась более насыщенной и бархатистой. Аджику нужно было варить, постоянно помешивая деревянной ложкой, чтобы она не пригорела, а ее вкус раскрылся во всей своей полноте.

Через час, когда аджика заметно уварилась, загустела и приобрела насыщенный глубокий цвет, я добавила совсем немного уксуса для консервации и торжественно выложила аджику в миску, чтобы она остыла и мои гости смогли насладиться вкусом. Я так до сих пор и не придумала, как закатывать заготовки в банку, чтобы они не портились и не теряли вкус. Закаточных машинок и жестяных крышек в этом мире еще не придумали.

Аромат стоял просто невероятный. Чеснок, перец и базилик создавали пикантное опьяняющее сочетание, от которого слюнки текли рекой и начинало приятно покалывать в носу. Казалось, что весь сад с его терпкими травами и пряными цветами собрался в этой небольшой мисочке.

— Ну что, мои дорогие, будем пробовать? — с азартом предложила я, водрузив на стол тарелку со свежим хрустящим хлебом, испеченным сегодня утром, и мисочку с моей новоиспеченной аджикой.

Марта и Джон не стали долго ждать и, переглянувшись с любопытством, тут же щедро намазали аджику на хлеб.

— Мммм… — Марта блаженно закрыла глаза от удовольствия. — Аэлита, это просто чудесно! Божественно. Я никогда не пробовала ничего подобного. Вкус такой яркий, насыщенный.

— Очень вкусно, — кивнул Джон, неторопливо и с удовольствием пережевывая бутерброд. — Остренько, но в меру. Чувствуется, что сделано с душой.

Томми, глядя на ярко-красную жижицу с явной опаской, все же решился попробовать совсем немного, на кончике ложки. Но сразу же его лицо скривилось в уморительной гримасе.

— Ой, мамочки! — воскликнул он, хватаясь за стоящую рядом кружку с прохладной водой. — Слишком остро для меня. Я чувствую, как у меня изо рта дым идет. Я лучше пирога поем, — с облегчением заключил он, отодвигаясь подальше, словно аджика сама заскочит ему в рот, если он будет сидеть рядом.

Мы с Мартой и Джоном дружно рассмеялись. Дети редко по достоинству могут оценить такие вкусы, не то что взрослые. Джон же был сдержан в проявлении эмоций, но было видно, что ему угощение тоже понравилось — он съел пару бутербродов и даже попросил добавки.

— Ничего, Томми, ты еще дорастешь до этого блюда, — сказала Марта, по-матерински похлопывая его по плечу. — А ты знаешь, что острое полезно для здоровья? Ну, если в меру, конечно… Зато нам больше достанется, — хитро подмигнула она, снова намазывая на хлеб толстый слой аджики.

Вечер закончился тепло и уютно. Солнце окончательно утонуло за горизонтом, оставив после себя лишь тонкую полоску света. На небе зажглись первые звезды. Мы сидели на улице за столом, прикрывшись пледами от вечерней прохлады, пили душистый травяной чай с медом и любовались звездным небом. Марта и Джон наперебой нахваливали мою аджику, расспрашивали о рецепте и обещали обязательно приготовить такую же дома. Томми же, не в силах усидеть на месте рядом с нами, весело носился по двору, придумывая себе игры и развлечения. Я заметила Геннадия, который все это время не попадался мне на глаза, он сидел на столбе и внимательно смотрел на нас, слушая наш разговор.

А разговаривали мы про то, что именно этой аджикой я и буду торговать на рынке в городке. Реакция Джона и Марты на это кулинарное чудо порадовала меня, и я была полна энтузиазма, даже не подозревая, что ждет меня в городе.

На следующее утро, как и было запланировано, Марта, Томми и Джон начали собираться в нелегкую дорогу. После сытного завтрака, состоявшего из свежеиспеченного хлеба и душистого травяного чая, попрощавшись со мной, они сгрузили нехитрый скарб на старую телегу, запряженную крепкой лошаденкой, смирно ждавшей у ворот. Томми, как всегда, подпрыгивал от нетерпения, предвкушая новые приключения и веселые игры с друзьями. Марта ласково потрепала меня по щеке, оставив мимолетное тепло на коже, а Джон молча, но с теплыми понимающими глазами, крепко пожал руку, словно передавая мне частичку своей силы.

— Береги себя, Аэлита, — сказала Марта, сжимая мою ладонь в своей. — И будь осторожна. Помни, что мы всегда рядом, что бы ни случилось, и в любое время готовы прийти на помощь. Только свистни.

— Спасибо, Марта, — ответила я, стараясь сдержать подступающие слезы расставания. — Я буду осторожна. И вы приезжайте еще, всегда буду вам рада.

Я проводила их до самой околицы, с тяжелым сердцем любуясь, как телега, постепенно уменьшаясь в размере, удаляется по пыльной проселочной дороге, растворяясь в дымке летнего дня. Тяжело вздохнув и взмахнув рукой на прощание, я развернулась и пошла обратно к дому, чувствуя, как горький ком подступает к горлу и в груди разливается тоскливое одиночество.

После их отъезда дом показался пустым, тихим и каким-то чужим, словно из него выдернули жизненно важную часть. Во дворе тоже стало как-то сиротливо и безрадостно, без детского смеха и веселых разговоров. В этот момент словно по волшебству, из ниоткуда, рядом со мной вдруг появился Геннадий. Он легко взмахнул своими иссиня-черными крыльями и, бесшумно вспорхнув, уселся мне на плечо, словно домашний питомец.

— Кар, не грусти, хозяюшка, — попытался приободрить меня ворон, прикасаясь крыльями к моей щеке. — Все будет хорошо, вот увидишь. Ты сильная, ты обязательно справишься со всеми трудностями. А я всегда буду рядом, чтобы помочь, подсказать и поддержать в трудную минуту.

Я вытерла набежавшую слезинку, глубоко вдохнула свежий, настоянный на травах и цветах воздух, улыбнулась самой себе и встряхнулась, отгоняя прочь тягостные и грустные мысли. Впереди меня ждала тяжелая работа, и я не собиралась сидеть сложа руки, предаваясь унынию. Собрав волю в кулак, я решительно направилась в огород собирать поспевшие, налитые солнцем томаты и жгучие перцы, предвкушая предстоящую кулинарную битву. За ночь количество спелых плодов увеличилось в геометрической прогрессии.

Весь день я провела в неустанных трудах, словно пчелка. Готовила с душой и любовью. С улыбкой вспоминала утренние страхи и опасения, а также все предостерегающие советы Марты, борясь с сомнениями внутри. Делала аджику, душистое лечо, разнообразные салаты и соленья, мечтая, как все это будет пользоваться спросом на рынке. К вечеру я валилась с ног от усталости, все тело ныло и ломило, но была довольна проделанной работой. Настроение поднималось от предвкушения завтрашней поездки в город и возможности наконец-то представить свои труды на суд покупателей. Все свои заготовки я расфасовала по небольшим бочоночкам и помолилась, чтобы за ночь не произошло ничего критичного и мои соленья не испортились. На ночь я все убрала в холодную кладовку, которую использовала как холодильник.

Закончив последние приготовления, прибравшись в доме и во дворе, чтобы все сияло чистотой, я приняла ванну, смывая с себя усталость и пот. Поужинала и, едва коснувшись подушки, рухнула в кровать, засыпая практически мгновенно и проваливаясь в глубокий безмятежный сон. Завтра меня ждал трудный, но очень интересный и важный день, и я должна была набраться сил, чтобы встретить его во всеоружии. Я чувствовала, что готова к торговле на рынке, что у меня хватит сил убедить каждого прохожего попробовать мои заготовки, уговорить их купить хоть баночку. И верила, что все, что я приготовила с такой любовью и старанием, обязательно будет пользоваться спросом и принесет первую прибыль. Но как же я ошибалась.