Ненавистный жанр

Глава 22

=*=

Объединив усилия, девчонки за пару недель ухитрились сколотить куда более представительную команду, чем та, что у них была раньше. Теперь это была уже не шайка случайных оптимистов, а вполне организованная группа, которая брала под контроль подземелья с боссами. Причём брали они их не в том смысле, что приходили с цветами и добрым словом — нет, методика у них была прямолинейная: продавливали оборону, загоняли хозяина данжа в угол и либо ставили его на колени, либо, если тот оказывался слишком гордым, валили наглухо. «Короны» у боссов отнимали без лишней жалости и рассусоливания.

Я в это не лез. Ну, как сказать… сам в рейды не бегал, но вот комплекс — тот как раз развернулся во всю мощь, получив в распоряжение аватар эльдара. И если для меня важны были отношения, договорённости, попытки выстраивать хоть какую-то видимость дружбы, то для комплекса эти заморочки были абсолютно чужды. Он действовал так, как и подобает холодному и нечеловеческому разуму: сухо, ровно, безэмоционально… но с опасными для жизни шутейками. Каждый охотник, кто пересекался с нашим «ушастым», кожей и кишками чувствовал, что общается с откровенной нелюдью.

А уж вооружение… В этом мире таккого просто не существовало. Ни намёка, ни аналога. Высокотехнологичные системы, экзотические «плюшки» и такие эффекты, от которых у любого глаза лезли на лоб. У охотников хватало сообразительности, чтобы помнить каждую секунду: если этому эльдару взбредёт в голову, он любого из них размажет в фарш в честном поединке… Только вот не будет честного поединка. И не потому, что они все из себя такие высокоморальные, а потому, что первым ударить успеет он. Даже если они на него толпой кинутся, он один черт успеет нанести удар первым.

И самое занятное — это реакция окружающих. Они, конечно, делали вид, что всё нормально, но я видел, как многие подолгу копались в лоре «Вархаммера». Читали, разбирали, сопоставляли, а потом охреневали и начинали относиться к нашей аватаре с удвоенным вниманием. Как-никак, перспектива иметь дело с представителем «настолько» иного разума заставляла даже самых дерзких держать себя в узде.

Но это было из весёлого. А вот из менее приятного было то, что виновником гибели оригинала, судя по всему, оказался именно я. И нет, это не паранойя и не очередная попытка свалить всё с больной головы на здоровую. Это, конечно, пока только гипотеза, но с каждым новым фактом она всё больше обрастала мясом и начинала выглядеть слишком правдоподобной, чтобы просто отмахнуться.

Выходит так, что именно мои действия исковеркали статистику Саэко. Эта их охотничья система — убогая, кривая, но всё же вездесущая — ухитрилась воспринять её не как обычную девчонку с полезным, но не слишком заметным навыком, а как скрытого гения. Не то чтобы вундеркинда, а прямо-таки будущую легенду. Только вот «легенда» эта не блистала радужным оптимизмом и отнюдь не горела желанием спасать мир. Она с детства практиковала куда более приземлённое искусство — искусство побега.

Да-да, вы верно поняли: настоящая Саэко, та самая полукровка, она не рисковала жизнью попусту, а после уроков начальной школы она оттачивала навыки того, как вовремя унести ноги. У неё это получалось даже лучше, чем решать примеры по арифметике. И если бы её кто-то загнал в угол, она первым делом думала бы не о том, как героически встать насмерть, а как найти лазейку. Она бы напугала, удивила или рассмешила своего противника, но, тем самым, создала себе дополнительный шанс свалить.

А вот с её копиями всё вышло иначе. Отредактированные версии выглядели почти так же, вели себя похоже, но именно в этом «почти» и крылась вся мерзость. Их не тянуло в безумный героизм, нет, но мысль о бегстве они оставляли на потом, словно в конце списка приоритетов. Сначала они дрались, потом они терпели, а уж когда прижимало к стенке — только тогда вспоминали про вариант «свалить». Разница вроде бы минимальная, но если смотреть внимательно, в поведении этих клонов всплывали мелкие несуразности, странные реакции, нестыковки.

Именно это меня и бесило. Больше всего раздражала сама идея, что человеку только кажется, будто он принимает решения сам. Что это его выбор, его воля. А на деле всё вокруг подстроено, подрихтовано, чуть-чуть подправлено, и вся жизнь превращается в аккуратно срежиссированную ложь. Иллюзия свободы, тщательно подсвеченная софитами чужого сценария.

— С*ки! — буркнул я раздражённо, меряя шагами жилую палубу, как тигр клетку.

Вроде бы, по всем меркам, мне следовало чувствовать себя победителем: первый человек, что ступил на Венеру в этом параллельном мире. Успех, слава, галочка в истории, чёрт подери! Но, как назло, радости от этого — ни на грамм. В душе клокотало раздражение он всей этой ситуации. Но да, в этом мире я первый кто отлетел от родной Земли так далеко.

На поверхность Венеры я, разумеется, не совался. Ну её, эту адскую кухню, где давление, как в компрессоре, а температура — словно в муфельной печи. Соваться туда — это значит заживо запечься в собственном скафандре. Но вот в «аэростато-куполо-доме», этой неочень большой пузатой конструкции, медленно плавающей в плотной атмосфере планеты, всё было куда комфортнее. Настоящий дирижабль будущего — парит себе в облаках, держится на разнице плотностей и позволяет человеку не помереть за пару вдохов местной атмосферы

А уж если сбросить балласт и взлететь повыше, то вообще красота: там, наверху, давление поменьше, атмосфера чище, и можно выйти на внешний балкон даже без громоздкого скафандра. Только кислородная маска нужна — и гуляй. Красота, казалось бы: стоишь на балконе, смотришь в зеленовато-оранжевую бесконечность, под ногами планета, над головой чужое небо. И это не симуляция, не киношка — реальность.

Вот только сейчас мы зависли не так высоко. Здесь, на этой высоте, балкон без защиты был табу. Не потому что давления не выдержишь — нет, как раз его организм переносил вполне. Но вот местные «осадки»… Дождь из серной кислоты тут лил не по расписанию, а когда вздумается, и стоит тебе сунуть нос наружу без брони — и привет ожоги, а затем счётчик твоей жизни бодро обнулится.

Так что я топтался по палубе, поглядывал на гермодверь, за которой бушевал этот чужой мир, и думал только об одном: как же всё вокруг криво, нелепо и несправедливо устроено. Да, я на Венере. Да, я первый. Но что толку, если от самой мысли об этом меня выворачивает так же, как от запаха серной гари, вечно стоящей за стенами купола?

Но если меня так бесило это место, если каждый день я ловил себя на мысли, что готов собственными руками разобрать к чёртовой матери этот купол и сбросить его вниз, в кипящую пеклом поверхность… то почему же я всё ещё торчал тут? Зачем возводил эту дурацкую структуру в атмосфере чужой планеты, тратил силы и время?

Ответ, как ни странно, был прост до банальности — я прятался.

Венера была для меня не романтикой первопроходца и не очередной строчкой в анналах исследователей. Она была укрытием. Гигантским, неудобным, вонючим, но всё-таки укрытием. И именно поэтому я терпел.

Так уж сложилось, что именно в этот период между Землёй и Венерой удобно располагался непреодолимый заслон — Солнце. Колоссальная шаровая термоядерная печь, от которой человечество обычно ждёт света, тепла и витаминчика D, для меня же Солнце стало самым надёжным щитом. Ведь этот ядерный реактор в небесах фонит так, что глушит всё подряд: радиоволны, лазерные лучи, хитроумные сигналы в экзотических спектрах… и, что особенно важно, помехи накрывают даже область дробных мерностей.

А это уже серьёзно.

Попробуй, найди меня теперь. Любая попытка просканировать, вычислить, подцепить мой след натыкалась на яростный фон солнечного шума. Для обычных глаз я был где-то там, «между орбитами», в каком-то сомнительном куполе, балансирующем на кислотных ветрах. Но для тех, кто привык шарить по многомерности, я становился чёрной дырой, пустым местом, шумом на экране.

Я прятался, и это работало.

Я никогда не обольщался и не считал подпространственный комплекс непреодолимой твердыней. Ну, по крайней мере, твердыней не была квартира, так как степеней защиты там было не так много, как, допустим, в отсеках с реакторами. В общем, после очередной нашей попытки прощупать ту штуку, что окружала Землю, лафа закончилась.

Налёт противника был быстрый, точный и максимально странный. Если бы не мой косяк, я, будучи в этот момент в тельце кота, смог бы свалить оттуда на своих четырёх, но не свезло и котика прищучили. А я был вынужден срочно организовывать себе жилплощадь в обычном пространстве, так как структуры за пределами ядра комплекса выпасались этими тварями на раз-два.

Признаться, это дико раздражает — когда ты о противнике не знаешь ровным счётом ничего. Ни намёка, ни догадки, даже косвенных признаков — пустота. Тебя словно водят в темноте, а ты вслепую машешь руками, надеясь наудачу попасть.

А он, гад, о твоём существовании знает. Знает наверняка. Более того, не просто в курсе — уже однажды сумел напасть. И не абы как, а прицельно, больно и, что хуже всего, удачно. Это значит, что он умеет просчитывать ходы, умеет ждать и выбирать момент.

И вот именно это бесит больше всего. Бесит до дрожи в пальцах, до зубного скрежета. Ты вкладываешь силы, строишь защиту, планируешь, учишься и приспосабливаешься — а потом из темноты выскакивает кто-то неизвестный, наносит удар и снова исчезает, оставляя тебя гадать, что это вообще было. Неимоверно бесит.

— «Внимание! Человечеством получен глобальный квест», — своевременно «порадовал» меня мой цифровой помощник, добавив к и без того нескончаемой коллекции головняков ещё немного.

Не нужно было быть ни провидцем, ни гением, чтобы уловить намёк: вся эта история с подземельями подходит к финалу. Слишком много признаков, слишком очевидные сдвиги. Всё указывало на то, что скоро случится крупный «ивент», после которого привычный мир перестанет быть прежним. Именно поэтому я и держал комплекс в режиме дистанционного управления аватаром на Земле — сам туда не совался, но аватар оставил как глаза и руки. Видимо, не зря. Пригодилось.

Я тяжело выдохнул, отошёл к столу и уселся в кресло. Передо мной лежала самая обычная клавиатура — простая, материальная, с потертыми клавишами и даже слегка поскрипывающим пробелом. Не сенсорная панель, не виртуальная проекция, а именно старомодный, «человеческий» инструмент. И монитор тоже самый обычный, с толстенной рамкой, будто из прошлого века.

Такой возврат в «каменный век» был не от любви к ретро, а от вынужденной паранойи. После прошлого налёта — а если быть честным, сразу двух налётов подряд — я решил не испытывать судьбу и резко откатил уровень используемых технологий. Чем проще инструмент, тем труднее его засечь или взломать.

Просмотрев сухие строки отчёта, я переключился на видеопоток и, едва увидев первые кадры, скривился так, словно откусил лимон вместе с кожурой.

Учитывая расстояние между Венерой, в атмосфере которой болталось моё убежище, Земли и ретрансляторов связи, шестнадцать минут назад человечество получило квест на бой с «Врагом». И странно, что мой помощник не оповестил меня напрямую, оставив всё на откуп лазерной системы связи.

Смысла прятаться уже не было, поэтому я сорвал предохранительную пломбу с небольшого пульта и включил систему мгновенной связи. Теперь любой желающий смог бы, при желании, обнаружить моё местоположение, но я надеялся, что всем заинтересованным лицам было очень сильно не до меня.

Изображение на мониторе мигнуло, и указатель времени резко прыгнул вперёд, пока не появилась надпись «в реальном времени».

На экране, в куда лучшем качестве, чем до этого, обе Саэко ультовали куда-то в небо зелеными и фиолетовыми лучам. Смотрелось это всё максимально эпично, но… автоматический телескоп на поверхности Луны, которая сейчас очень удачно располагалась над той частью Земли, где сражались девушки и сопровождающие их охотники, этот телескоп отчетливо показывал, что снаружи не происходило ровным счетом ничего. Все те эффекты которые были видны с поверхности Земли, всё это было профанацией.

Чувство полной личной безопасности и собственного бессилия одуряющим коктейлем ударило в голову.