Немного мечты

Глава 29

- Добрый вечер, - вежливо кивнула Кармин. Тем временем, жуткий уродливый громила невежливо вытащил у директора музея ключи из кармана и, лязгнув замков, втолкнул его внутрь темного помещения. Следом шагнула госпожа Эллинэ.

Дверь захлопнулась.

Щелкнули и с шипением разгорелись газовые светильнике на стене.

Кристина оглядела квартиру директора.

Типичное «гнездо холостяка», в котором убирается только служанка, имеющая строгое указание только вытирать пыль и мыть полы. Ну, может, еще складывать одежду в шкаф и мыть посуду. И ни в коем случае не трогать вещи! Даже если кажется, что они валяются не на месте! Они на месте! Просто именно там, где они валяются – им самое место.

В студенческом общежитии, в котором в молодости жила Кристина, такой подход назывался «упорядоченный бардак». Все валяется, но ты точно знаешь – где. А то, что вилки лежат под подушкой, а сковорода висит на двери – какая разница?

Примерно так выглядело и обиталище директора Раби, в которое они втолкнули его вместе с телохранителем, загримированным под Азазелло. Когда выбирали облик, эта мысль показалась Кристине забавной.

На столе лежала черная, свирепо обгрызенная курительная трубка, прямо в суповой тарелке. Впрочем, судя по виду, супа тарелка не видала никогда. Слева стояла бутылка с кораблем внутри. Только корабль, против обыкновения, был пароходом, а так как бутылка стояла на донышке, то он был устремлен вертикально вверх, как безумный стимпанковый космический корабль. Справа громоздилась кипа бумаг разной степени желтизны и растрепанности, придавленная черепом неизвестного, но, похоже, малосимпатичного существа. Если судить по пасти, полной острых треугольных зубов. Рядом с бумагами лежало что-то, на непрофессиональный взгляд девушки, смахивающее на полуразобранный карбюратор. Еще там была книга, из которой в качестве закладки торчала полоска стекла.

На полу чья-то вытертая шкура, на которой еще просматривались черно-белый полоски. На одной стене висели фотографии, на другой – костяной гарпун, костяное копье и короткий позеленевший меч.

- Садитесь, господин директор, возможно разговор будет долгим, - Кристина уселась в единственное кресло в комнате.

Директор музея осторожно присел, как на табуретку, на перевернутую гильзу от 450-миллиметрового берегового орудия (правда, Кристина этого не знала и приняла гильзу за медное ведро).

- П-прошу прощения, но… о чем? И п-почему… почему так поздно?

- У меня есть на это причины… Доктор, расслабьтесь!

Доктор подпрыгнул и напрягся еще больше.

- Я не собираюсь ни в чем вас обвинять. Тем более – в нападении на ваш музей липанов во время моего присутствия там… Кстати, они нанесли большой ущерб?

- Н-нет… Нет, - получив четкий и конкретный вопрос доктор смог взять себя в руки. Ну пришла к нему ночью одна из самых богатых женщин страны, ну задает непонятные вопросы… Ну и что? У богатых свои причуды, - Я обратился к ним с просьбой и, возможно, сумел достучаться до их рассудка… Экспонаты не пострадали, разве что были разбиты несколько витрин и нарисован краской какой-то символ на стене. Ну и прожжена термитом защитная дверь, но ее уже заменили… Знаете, это было ужасно, я очень боялся, они ходили вокруг меня повсюду, я так боялся, а потом…

Все же недавние события не прошли для директора бесследное, при одном воспоминании он начал дрожать и запинаться.

- …потом они начали умирать, просто падать и умирать, молча и с улыбкой… Это было ужасно…

В зубы директора ткнулся принесенный Мюрелло стакан с водой, остро пахнущий транквилинами из богатых запасов телохранителя Эллинэ.

- Спасибо…

- Я выпишу чек на восстановление музея, - посулила Кристина, - Но сейчас не об этом. Мне нужно, чтобы вы назвали мне имя одного из сотрудников музея.

- Кого?

- Высокий, примерно метр девяносто. Возможно чуть выше…

Как следует подумав, Кристина пришла к выводу, что ей нужно найти того высокого типа в маске, что вывел их из музея. Он упомянул о том, что хочет, чтобы она осталась живой и здоровой. И, если отбросить вариант с тайной влюбленностью, то наиболее вероятным представляется, что он связан с Кармин деловыми отношениями. То есть, скорее всего – он и есть таинственный продолжатель дела погибшего доктора, чья недостроенная лаборатория на крыше музея всколыхнула чувство надежды, доставшееся Кристине от мертвой Кармин.

Найдем таинственного спасителя – сможем продвинуться дальше. Ну или узнаем точно, что двинулись по неверному пути.

- Высокий? – задумчиво протянул директор Раби – Метр девяносто и выше? Но в штате музея нет людей такого роста! Они достаточно редко встречаются и никого настолько высокого у нас нет.

Неожиданно. НУ и что это за тип, который так уверенно перемещался по запасникам и даже знал тайные проходы?

- А как он выглядит? – директор уяснил, что чем быстрее он ответит на вопросы Эллинэ, тем быстрее она оставит его одного.

Если бы знать… Навряд ли он так и ходит по музею в маске… хотя… за спрос не бьют в нос, верно?

- Кто-то из сотрудников музея носит маску?

- Какую маску?!

- Белую.

- Н-нет, - директор опять перестал понимать, о чем речь. Высокий человек? В белой маске?

Кристина вздохнула. Ну, она попыталась. Кроме роста и маски других примет незнакомца она не знала. Подождите-ка…

- У него необычная походка. Примерно…

Девушка встала и, как смогла, изобразила то, как ходил спаситель в маске. Было в его походке что-то своеобразно неестественное. И запоминающееся.

- К-к-к… К-как?

Кристина в первый раз в жизни увидела, как человек становится белым, как мел.

- Вы-высокий че-че-человек с такой похо-хо-ходкой?

- Да. Вы узнали его?

- У-у-у… Да. Это покойный доктор Воркеи.

Кристина села в кресло.

Оригинально. Получается, на днях она видела человека, умершего два года назад.

- Вы его видели в моем му-му-музее?

- Да.

Директор вскочил:

- Призрак! Призрак доктора Воркеи! Вы видели призрак!

- Я не верю в призраков.

- А они есть! Охранники давно жаловались на ночные звуки и ужасающие, леденящие душу стоны. А я не верил! Не верил!

Он бросился к книжному шкафу и достал толстый том. Принялся лихорадочно листать.

- Вот! Вот фотография доктора!

Когда-то, еще в «прошлой жизни» Кристина видела картинку: мрачный мужчина в черном, с запавшими глазами и свирепым выражением лица, держит на руках не менее мрачного сиамского кота, хмуро смотрящего в объектив. Подпись гласила: «Юрий Кнорозов, расшифровавший письменность майя». Комментарий под картинкой? «А что это за страшный мужик его держит?»

Доктор Рино Воркеи при жизни был похож на эту фотографию: такой же мрачный, жутковато выглядевший тип. Только без кота.

Кристина смотрела на фото и в ее голове с грохотом давешних стальных заслонок рухнули, фигурально выражаясь, стены непонимания. А дальше мысли посыпались одна за другой, как плашки домино.

Надежды Кармин были связаны с доктором Воркеи.

Доктор погиб два года назад.

В музее они встретили человека, который похож на доктора Воркеи.

Человек упомянул, что Кармин Эллинэ нужна ему живой и здоровой.

Выводы?

Треклятый доктор жив!

На кой бес ему понадобилось имитировать свою смерть – неясно, но с другой стороны – доктор, как и вся его семья не отличались ясностью рассудка, а после взрыва, устроенного Спектром его шарики могли окончательно закатиться за ролики. Или... Ну да – доктор опасается, что Спектр решит закончить начатое. Поэтому и в маске ходит по музею, на случай, если его кто-то случайно увидит. А в музей он проникает тайком, чтобы закончить свои исследования, те самые, на которые так рассчитывала Кармин и на которые теперь приходится рассчитывать ей, Кристине. А на глаза он никому не попался до сих пор…

Ну правильно!

Здание музея строил его дед! Видимо, в силу фамильных странностей дед напичкал музей тайными ходами и…

Стальные заслонки на окнах! О которых не в курсе директор музея и которые так вовремя опустились в момент нападения липанов!

Всё сходится!

После своей липовой смерти доктор Воркеи перетащил свою лабораторию и все записи в одну из потайных комнат музея, о которых узнал от деда. Чтобы никто не смог их украсть. И теперь он по ночам проходит в музей через старую канализацию – Кристина вспомнила бесшумно открывшуюся дверь, через которую они вышли под землю и скрипучую дверь на выходе из канализации – проходит тайными ходами и продолжает работать. Именно звуки работы тайной лаборатории и принимают за стоны призрака. На Земле был Призрак Оперы, а у нас тут – Призрак Музея. И, разумеется, металл вовсе не исчез из хранилища. Он оказался в музее, потому что был необходим доктору для работы. Возможно, в помещении, где были сложены слитки, есть тайный проход и доктор просто забрал металл, не трогая замки и печати директора. Это даже не кража, это же металл для него.

Потом, в момент нападения липанов, доктор был в лаборатории – в этот раз днем, повезло – смог привести в действие механизм, блокирующий окна. Когда же это не сработало – вывел свою компаньоншу, в чьем здоровье и жизни действительно заинтересован, тайными ходами.

Примерно так.

Несколько неясных вопросов остались, но, чтобы их разрешить, достаточно поговорить с якобы мертвым доктором. Вот только как его найти? Простукивать стены в музее? Так раньше увезут в психушку. Стеречь его в канализации? А если он проникает в музей иначе? Или вообще появится там через неделю? Значит, надо искать его лежку.

- Господин Раби, а где раньше жил доктор Воркеи?

Директор, все еще перепуганный тем, что в его музее живет самый настоящий призрак, - назвал адрес – загородный дом, недалеко от столицы – и наконец избавился от общества ненормальной миллионерши и ее кошмарного спутника. Правда, спокойствия ему это не принесло.

«У меня в музее ПРИЗРАК!!!»

На выходе из здания Мюрелло всунул в карман швейцару – в чьи функции, собственно, входит не пускать в дом по парадной лестнице кого попало – еще одну сотенную купюру, в пару к той, что послужила пропуском.

Деньги открывают любые двери не хуже магии.

- Как вас описать полиции, если она приедет, господин…? – вежливо поклонившись, спросил швейцар у рыжего громилы с бельмом и торчащим зубом.

Тот хмуро посмотрел на него:

- Азазелло. Зови меня Азазелло.

Вечером Кристина просматривала расписание пригородных поездов, чтобы рассчитать время для нанесения визита таинственному доктору, Гримодан куда-то исчез, Мюрелло чистил револьвер.

Девушка одним глазом посматривала на этот умиротворяющий – если отвлечься от функции револьвера – процесс.

Мюрелло отщелкнул зажим, вынул диск с пулями, отсоединил крохотную пластинку платинового катализатора, вынул детонационную камеру, вывинтил баллончик с растворенным марганцовокислым калием, отсоединил и продул трубки, долил небольшим шприцом нитрамин в ту емкость, что скрывалась в рукояти…

В здешнем огнестрельном оружии – по крайней мере, ручном – порох не использовался. История оружия здесь пошла по другому пути.

Насколько помнила Кристина, согласно земной легенде монах Бертольд Шварц толок в ступке смесь серы, угля и селитры. Смесь сдетонировала, металлический пестик вылетел из ступки и пробил потолок кельи (или где там монахи обычно ставили химические эксперименты). Так был изобретен порох. В этом же мире тоже монах – имя которого история не сохранила, ну или Мюрелло его не помнил – исследовал пиролюзит и случайно уронил получившийся черный кристалл в миску с порошком аммонийной селитры. Смесь жахнула… а дальше все как на Земле.

Поэтому действие здешнего оружия выглядит так: при взведении курка пуля становится у основания ствола, в детонационную камеру за ней подается порция нитрамина – той же самой аммонийной селитры с добавками – при нажатии на спусковой крючок на пластинку катализатора падает крошечная капля марганцовокислого калия… выстрел!

Телохранитель собрал револьвер и покрутил диск с пулями.

Кристина прищурилась:

- Мюрелло, а ты смог бы попасть в предсердие или в желудочек сердца на выбор?

- С вероятностью восемь против одного – да, - хладнокровно ответил тот.

- Как?! Они же закрыты!

- Сердце тоже закрыто, но в него же можно попасть. А зная расположение сердца – и в любую его часть.

- Хм… А если я помечу значок на игральной карте и спрячу ее под подушку?

Тут Мюрелло задумался.

- Один против двух. И то если я буду видеть, как вы ее прячете.

- Азазелло попал бы…

- Да кто такой этот ваш Азазелло, в которого вы меня сегодня нарядили?!

После краткого пересказа «Мастера и Маргариты» он неожиданно успокоился и даже приосанился: то, что его сравнили с демоном-убийцей, ему явно польстило.

- Мюрелло, - глядя на довольного телохранителя спросила Кристина, - а ты смог бы называть меня «светлая королева»?

Мюрелло замер. Потом медленно повернулся к ей и очень-очень серьезно сказал:

- Да.