Небесные сферы

Глава 35. Единственное решение

Чен думал, что самыми трудными будут первые минуты после возвращения на корабль. Но он ошибался.

С того самого момента, как Деб вернулась на корабль и рассказала, что ей не позволили остаться на берегу, все пребывали в нетерпеливом ожидании. Все хотели знать, что произошло на берегу и как прошли переговоры. Людям нужна была информация, и по сравнению с этим чувства и мысли Чена мало что значили.

Он предоставил обстоятельную, но с многочисленными поправками версию событий. Чен особо подчеркнул то, что видел в лагере малакостракан, и подтвердил тот факт, что они действительно могут управлять порталом. Он описал свою встречу с Первой, ни словом не упомянув о совершенной сделке.

— На самом деле мы слишком много времени потратили на то, чтобы наладить беседу, — сказал Чен. — Энджел был прав насчет Фрайди Индиго, они полностью подчинили его себе. Но говорить с ними, даже с его помощью, задача не из легких. Я до сих пор не знаю, сможем ли мы работать с ними и обеспечить себе возвращение домой. Поэтому рано утром мне придется вернуться на берег и возобновить переговоры.

Чена очень смущало присутствие Грессель. Энджел сидел в хорошо освещенном углу и молчал. Говорили, что энджелы способны читать человеческие мысли и что лгать им бессмысленно. Но Грессель не делал никаких попыток вступить в разговор.

— А что с Крисси и Тарбушем? — поинтересовался Денни Кейсмент. — Деб сказала, что им удалось бежать. Они все еще на свободе?

— Насколько я знаю, — Чен был рад перемене темы. — Я попытался связаться с ними по радио, но не получил ответа. Поверхность суши очень неровная, хотя на карте местности, составленной спутниками, это не заметно. Они могли спрятаться где угодно.

— Может, вне зоны приема радиосигнала? — предположила Деб.

Она смотрела на Чена как-то странно. Но, может, ему это казалось из-за чувства вины, которое он испытывал оттого, что многое утаил от команды. Но стоило ему хоть кому-то рассказать о своем плане, этот кто-то придумал бы сотню причин, по которым этот план не мог быть осуществлен.

— Скорее всего, они на время сняли скафандры, — сказал Чен. — Они наверняка знают, что мы будем их искать, и вряд ли бы спрятались в месте, куда не доходят радиосигналы. Хорошо, что у них много припасов. Мы проходили мимо их первоначального места стоянки: они давно его покинули.

Чен посмотрел на изможденные лица людей, обступивших его. Ни один из них не сомкнул глаз предыдущей ночью, и вряд ли кто-то подумал об отдыхе, когда Чен отправился на берег.

— Вы устали так же, как и я. К тому же я голоден. Если никто не возражает, я хотел бы поесть и вздремнуть. После этого я с радостью отвечу на все вновь возникшие вопросы.

Талли кивнул и сказал:

— Иди, Чен, дружище, тебе нужно подкрепиться.

Он выглядел ужасно изможденным, словно не ел несколько месяцев подряд — серый, неряшливо одетый скелет. Но, несмотря на это, он казался жизнерадостным.

— Он прав, — добавил Даг Корин. — Идите и поешьте. А вот как насчет сна, не знаю. Нам придется покинуть несчастный корабль как можно скорее. Он больше не пригоден для жизни.

Огни замигали, словно подтверждая слова капитана. Чен кивнул и, покинув каюту, направился в нос корабля. Он надеялся побыть один, но не тут-то было. Он услышал за своей спиной шаги Деб.

— Я тоже ничего не ела, — сказала она, — если ты собираешься в столовую, то мы могли бы...

— Вообще-то, я иду не туда, — Чен остановился. — То есть я хочу сказать, я не собирался идти есть. Я слишком устал и хочу немного побыть один, — он увидел, как изменилось лицо Деб, но продолжал. — Я хочу в точности записать наш разговор с малакостраканами, пока воспоминания свежи. Это сложно сделать, когда кто-то рядом.

— Понимаю, — Деб хотела сказать что-то еще, но резко развернулась и поспешила назад в каюту.

Чен с трудом удержался, чтобы не пойти за ней. Ему действительно очень нужно было побыть одному, но совсем не по той причине, которую он назвал Деб. Ему нужно было время подумать и составить очень важный документ. Он нырнул в каюту, которая служила раньше хранилищем ручного оружия, но теперь пустовала. Из каких-то невидимых щелей струилась вода, заливая пол и делая его скользким, как каток. Две из трех ламп не работали, да и последняя грозила вот-вот погаснуть.

Чен прислонился к стене, привел в порядок мысли и принял решение. Он не смел рассказать о своем плане Деб, хотя ему очень хотелось это сделать. Именно по этой причине он не хотел видеть ее до того, как покинет корабль. И это значило, что он больше никогда ее не увидит.

От этой мысли у него сжалось сердце. Он покинул оружейную каюту и направился на смотровую площадку. Казалось, он уже бывал здесь в какой-то прошлой жизни, сидел и наблюдал за звездами и мерцающими газовыми облаками. Это отсюда он и Эльке Сайри видели Цереру, и Чен понял, что их долгое путешествие началось.

Теперь же впереди не было ничего, лишь мрачные воды океана Лимбо. Чен громко спросил:

— Компьютер, слышите меня?

На что металлический голос ответил:

— Бортовой компьютер обеспечивает работу систем в данном отсеке на протяжении следующих двадцати четырех часов, но не дольше.

— Этого более чем достаточно. Я хочу, чтобы все, что я скажу, было записано, а затем отпечатано в единственном экземпляре. После того, как я просмотрю документ и внесу поправки, я прошу подготовить окончательный вариант и запечатать его в конверт. И, пожалуйста, никаких копий.

— В данном отсеке нет печатающего устройства. Ближайшее находится в каюте I293, в тридцати восьми метрах отсюда.

— Хорошо. Я заберу бумагу оттуда. Приготовьтесь записывать.

— Готов.

Чен глубоко вдохнул и начал диктовать.

— Генералу Дагу Корину от Чена Дальтона. Некоторые из действий, которые я намереваюсь предпринять в последующие двадцать четыре часа, могут оказаться бесполезными при наличии какой-либо помощи с вашей стороны. Позвольте, прежде всего, изложить мой план. Я собираюсь предпринять следующее...

Чен спокойно говорил в течение целого часа. Однако чтение и правка отпечатанного документа заняли гораздо больше времени. Когда все было закончено, Чен почувствовал дикий голод, какого никогда не испытывал раньше. У него даже кружилась голова. Оставалось решить последнюю проблему: как передать письмо генералу после того, как Чен покинет корабль, но не раньше. Логичнее всего было бы попросить Деб Биссон. Но, скорее всего, он просто хотел увидеть ее еще раз.

Когда Чен покинул смотровую площадку, ему показалось, что корабль похож на призрак. Коридоры были пусты, и Чену не хотелось нарушать тишину. Больше всего ему хотелось провести ночь в скафандре на дне океана Лимбо, дожидаясь назначенного часа. Он понимал, что это будет крайне неудобно, но видеть умирающий корабль было невыносимо.

Он тихо направился назад в диспетчерскую, минуя нежилые помещения, как вдруг услышал негромкий разговор.

— ... когда остальные заняты...

Это был голос Бони Ромбеля. Только теперь Чен понял, почему они здесь: ведь, когда распределялись каюты, этих двоих не было на борту. Значит, они поселились здесь.

Лидди, немного громче, чем Бони, сказала:

— Они не заняты, они отдыхают. До утра ничего не произойдет. Нам тоже нужно отдохнуть. Потом. Разве ты не хочешь?

— Конечно, хочу! С того самого момента, как встретил тебя.

— Ну, тогда...

— Но сейчас, мне кажется, совсем не подходящее время. Корабль вот-вот развалится на части, а если мы выберемся на берег, то нас скорее убьют, чем помогут. Возможно, завтра ночью мы уже будем мертвы.

— Значит это наша последняя ночь. О чем ты будешь думать завтра на берегу: «Мы сделали то, чего оба хотели столько времени, и теперь будь что будет» или «Вчера ночью мы упустили свой последний шанс»?

— О, Лидди, ты же знаешь, что я...

Чен пошел дальше. Он почувствовал себя крайне неловко оттого, что услышал нечто, не предназначавшееся для его ушей. И все же это, как ни странно, решило его проблему.

Он решительно прошел мимо диспетчерской, мимо темных помещений оружейных хранилищ, мимо машинного отделения и компьютерного центра к каюте, которую занимала Деб Биссон.

Последние метры были самыми трудными. Чен вошел в каюту, отчасти надеясь, что Деб здесь нет. Но она была. Лежала на кровати лицом вниз. Чен подошел, склонился над ней и положил ладонь ей на спину.

С его стороны это было крайне необдуманно, ведь Деб обладала мгновенной реакцией и могла запросто убить его. Но Деб даже не шевельнулась.

— Извини за то, что я сказал тебе, — тихо промолвил Чен, — Мне действительно нужно было время, чтобы написать письмо. Вот это письмо. Я хочу, чтобы ты передала его генералу Корину после моего ухода.

Если бы Чен не услышал разговора Лидди и Бони, он остановился бы на этом. Посмотрел бы на Деб в последний раз и попросил бы передать письмо. Но теперь все обстояло иначе.

— Я совсем не хотел обидеть тебя. Я поступил ужасно. Прости меня. Я хочу объяснить, почему я это сделал и что я собираюсь сделать дальше.

Деб села и посмотрела на Чена. Глядя в ее печальные карие глаза, Чен рассказал все. Он говорил и не мог остановиться.

Сначала на ее лице появилось выражение понимания, затем страдания и, наконец, отчаяния. Она покачала головой.

Чен положил руки ей на плечи.

— Я знаю. Но это единственное приемлемое решение. Только я могу это сделать, и больше никто.

Он ожидал возражений, но вместо этого Деб откинула с лица длинные темные волосы, легла и сказала:

— Иди сюда, Чен, и обними меня.

— Да, — он наклонился и почувствовал, что все вокруг поплыло. Когда же он ел в последний раз? — Я лягу. Но если бы еще я мог что-нибудь съесть...

Чен понимал, что, может быть, это обидит ее, но добавил:

— Извини, Деб, но если я не поем...

— Ничего страшного, лежи. Я приготовлю что-нибудь тебе и себе. Я умираю от голода. Но после того, как ты прогнал меня, я не могла есть.

Прежде чем Чен успел ответить, она грациозно соскользнула с кровати. Чен наблюдал за готовящей ужин женщиной, и ему казалось, что он спит. Слишком нереально было происходящее. Деб поставила перед ним тарелки и стаканы и села рядом, по-турецки скрестив ноги. Еда была очень вкусной, а вино чудесным. Наверное, то же самое испытывает человек, поедающий свой последний обед перед казнью.

— А теперь мы можем лечь и поговорить, — сказала Деб, когда они покончили с ужином. — Не беспокойся о тарелках. Просто сбрось их на пол. Они больше никому не понадобятся.

Ее поведение сбило Чена с толку. Он не знал, как она отреагирует на известие о том, что они больше никогда не увидятся. Но ее спокойствие поразило его. Неужели ей все равно? Все свидетельствовало об обратном, но сейчас... Он лежал на спине, а Деб растянулась рядом и водила пальцами по его щеке и шее.

— Ты сказал, что тебе нужно поспать, — казалось, ее голос доносится откуда-то издалека. — Ты заслужил это. Расслабься и закрой глаза.

Расслабиться? Сейчас, когда через несколько часов ему предстоит надеть скафандр и в последний раз ступить на дно океана Лимбо, а затем сделать то, за что малакостракане скорее всего убьют его? Теперь, когда он нашел ту, которую искал так долго, и вновь готов потерять навсегда? Всего этого было достаточно, чтобы свести человека с ума, заставить его рыдать и смеяться одновременно. Как он устал! Лучше закрыть глаза и забыться.

Чен лежал и ощущал, как пальцы Деб нежно скользят по его шее. Он хотел сесть и обнять ее, но его тело и веки налились свинцом. Последнее, что видел Чен, это темные волосы Деб, похожие на ночь.

Наркотики сделали свое дело. Деб подождала пять минут, следя за пульсом и частотой дыхания Чена.

Убедившись, что он крепко спит, а не умирает, Деб взяла запечатанный конверт с письмом. Чен просил передать его генералу Корину. Именно это Деб и собиралась сделать.

Генерал был у себя. Он сидел на стуле, полностью одетый, словно ждал кого-то, и потягивал из стакана жидкость янтарного цвета.

— Только из медицинских соображений, — сказал он, увидев Деб. — Чем могу быть полезен?

— Прежде чем Чен вернулся, вы сказали, что он, возможно, напишет вам письмо. Как вы догадались?

— Я стар, Деб Биссон. И видел в своей жизни много героических поступков. Я знаю, что за вопросы Чен задавал Эльке Сайри, и догадался, почему он это делал. Итак, он написал письмо?

— Да. Вот оно, — Деб протянула конверт. — Он попросил передать его вам после его ухода.

— О Господи, — генерал привстал, — но ведь он не ушел?

— Нет. Он спит.

— Хорошо. Должно быть, у него крепкие нервы.

— Нет, наркотики. Мои наркотики. Он будет спать еще несколько часов, до тех пор, пока я не введу ему стимулятор, — Деб все еще держала конверт в руке. — Вы будете читать, или содержание письма уже вам известно?

— Возможно, я стар и дряхл, Деб Биссон, но я не телепат, — он взял из рук Деб письмо и внимательно посмотрел на нее. — Вы знаете, что внутри, не так ли?

— Да, но не потому, что я прочитала. Чен рассказал мне.

— И в благодарность вы дали ему лошадиную дозу снотворного. Нет ничего более страшного, чем женщина, обладающая информацией. Посмотрим, что тут у нас.

Генерал распечатал конверт и прочитал письмо. Затем он кивнул и посмотрел на Деб.

— Он с вами попрощался?

— Собирался, но не успел, его сморил сон.

— Вы правильно поступили. Неприятно, что кто-то из команды решается действовать тайком. В былые времена его заковали бы в кандалы. А теперь мне нужно подумать.

— Вы хотите, чтобы я разбудила Чена и привела сюда?

— О нет. Пусть поспит. Он это заслужил. Черт возьми, отличный рапорт. В нем есть такое, о чем я даже не догадывался, — генерал постучал по письму Чена. — Что ж, если внести сюда кое-какие изменения...

Он замолчал, уставившись в пустоту и качая головой. Наконец он вспомнил о Деб.

— Этот наркотик, который вы дали Чену. В каком состоянии он будет, когда придет в себя? Слабый и заторможенный или, наоборот, очень бодрый?

— Первые несколько минут он не будет понимать, где находится. Но потом полностью придет в себя.

— Прекрасно, — генерал жестом указал на стул рядом с собой, — садитесь, Деб Биссон, и слушайте внимательно. Я расскажу вам, что собираюсь предпринять, а после этого напишу другое письмо.