(не)Веселый космический Роджер

Глава 37

В ночи Михаил проснулся, снедаемый каким-то странным чувством. Поднялся тихо, оделся и вышел наружу, замерев в первое мгновение, словно ему врезали по лбу. Три луны заливали все вокруг сочетанием разноцветных отблесков, словно создавали ореол вокруг пирамиды, которая тоже светилась. Мертвенная тишина и холодок вокруг, впору было превращаться в оборотня или просто выть на луну. На луны.

Лошадкин помялся, и понял, что тут нужно или выть, или курить и писать стихи, или совершить прогулку, например к пирамиде. Так он и сделал, попутно ощутив, что за ним наблюдают. Пираты возвели себе поселок быстро, из типовых блоков, не особо думая об эстетике и удобствах, но сканеры и камеры поставили, как и живых наблюдателей, в дополнение к электронике.

Михаил ожидал оклика, но его не прозвучало.

Он вышел за условную "границу" поселения (заборов, конечно, никто не возводил) и пошел к пирамиде, оставляя жилье сектантов по левую руку. По правую высились горы и Михаила немного тянуло туда. Будь он один, может и сбежал бы туда, дождался вырезания пиратов сектантами и потом вышел бы, прибился к ним и улетел прочь.

Идиотский, глупый план, не иначе как навеянный трехлунием.

Сектанты! В жопу сектантов! И пиратов туда же, пусть там подерутся и последний умрет от ран. Под ногами похрустывали какие-то местные веточки или камушки, трава, Михаил шаркал ногами, словно пытался оживить, разогнать мертвенную пустоту вокруг. Затем манопа подсказала ему, что впереди кто-то живой.

— Кудый-т! - раздалось не совсем понятное.

Словно дальний родственник Бырга, оживший камень с глазами, поросший мхом и нацепивший... нет, разрисовавший себя в стилистике "Священных писаний", выскочил из травы и теперь целился в Лошадкина.

— Иду восхититься Ушедшими и их творениями, - произнес Михаил.

— Човой-т? Ты не товой-т!

— К храму нельзя приближаться ночью? - поинтересовался Лошадкин. - Не расскажете, почему?

— Товой-т! Наглый самка!

— Полегче, приятель, я же не называю тебя камнем, - притворно обиделся Михаил.

— Не камень-т! Сам-т! Плохой-т!

— Плохой, - согласился Михаил, садясь прямо на траву и подгибая ноги. - Сегодня у меня ничего не вышло, хотя я пытался раскрыться навстречу величию храма Ушедших. Но все мы когда-то были плохими.

— Човой-т?

Камень держал Лошадкина под прицелом, при этом наполовину прикрывал глаза - глаза ли? - словно боялся, что Михаил в них плюнет.

— Живые рождаются, не зная об Ушедших, - философски заметил Михаил, указывая на пирамиду и в небо.

Он откинулся и теперь полулежал, опираясь на одну руку. Отрегулировал скафандр и больше не ощущал холодка, и легко можно было бы вообразить, что он на Земле, в каком-нибудь походе на природу. Лежит и философствует в ночи, глядя на звезды. Здесь, на этой планете, их было видно в разы, если не на порядок больше, чем с Земли и это только усиливало ощущение величия.

Безбрежности космических просторов, перед которыми любой живой был даже не пылинкой, а атомом. кварком, или что там было еще меньше кварка. И в то же время, эта подавляющая бесконечность опять подхватывала и возносила Михаила, возвышала мыслями о том, что живые в космосе летают, действуют, любят, сражаются и преобразуют эту самую бесконечность.

— Раз не знают, как я, то, стало быть, они плохие. Затем они вырастают, и кто-то узнает об Ушедших, пытается стать лучше и некоторые становятся.

Камень молчал долго, очень долго. Михаил окончательно лег и просто смотрел в небо, ощущая какое-то странное умиротворение в душе. Потому что он был с Дионарой? Возможно. Ему следовало бы тогда беспокоиться о ней и остальных, строить планы на взлом баз сектантов, переживать из-за загадки храма и что будет дальше.

Но вместо этого он ощущал полное умиротворение и странную уверенность, что все будет так, как он захочет. Не сразу, не полностью, но будет. Словно сама вселенная должна была уступить его спокойствию и воле.

— Я был плохой-т? - спросил камень, словно в недоумении.

— Не знаю, - откликнулся Михаил. - Возможно, ты родился сразу со знанием об Ушедших?

— Наша-т память не так-т.

Лед оказался сломан, и они разговорились, если так можно было назвать эти философствования Лошадкина и короткие не всегда понятные реплики, слова в которых зачастую заканчивались на т. Камня звали примерно как Бырга - язык сломаешь, и Михаил про себя так и продолжил звать его Камнем. Тот поклонялся Ушедшим, как и прочие сектанты, и особенно восхищался вот этими пирамидами-храмами. По мнению Камня, только боги, всесильные создания, могли сотворить такую идеальную красоту.

Попутно Михаил ознакомился с взглядом секты на Ушедших - по их мнению, боги ушли, оставив свои творения для того, чтобы живые восхищались ими тянулись к прекрасному. Как Камень к пирамиде. Ушли - Ушедшие, но это не означало, что они умерли, тогда они были бы Умершие.

Услышав эту нехитрую сентенцию, Михаил едва не поперхнулся.

— Ушли куда? - спросил он, не особо рассчитывая на ответ. - Зачем?

Ответ оказался ожидаем, ушли, чтобы творить пирамиды там, где их еще не было. Им не требовалось молитвы и поклонение, но они оставили возможность связаться с ними, если бы живые разгадали их тайны.

— Или сами стали бы богами, - небрежно заметил Лошадкин.

Камень неожиданно разволновался, даже глаза приоткрыл, словно не мог поверить услышанному.

— Как-т стать бог? - защелкал камень. - Стать Ушедший-т?

— Раз мы пока еще здесь, то было бы правильнее стать Неушедшим, - добродушно заметил Михаил.

— Быть-плохой-т! Стать бог-т?

— Такова жизнь, мой каменный друг, - философски заметил Михаил. - Она развивается, улучшается, становится сильнее, из амеб и инфузорий-туфелек вырастают офисные хомячки, и идут дальше, эволюционируют в электриков.

— Лектрик-т?

— Ага, электрик - вершина эволюции, - согласился Лошадкин, - особенно, если коснуться не того провода, сразу на небеса подкинет!

— Электрик-т - бог-т? - продолжал волноваться Камень.

Волнение его выражалось в легком скрежетании и осыпании крошки, словно он линял на ходу. Михаил уже успел немного просканировать его манопой и ничего похожего на систему кровообращения, железы, нервы и прочие желудочки там не обнаружил. Также он уже знал, что у камней нет разделения по полу, и именно поэтому Камень перепутал и назвал его самкой, так как не различал людей.

Но в то же время, Камень явно и ощутимо нервничал, разве что не подпрыгивал.

— Может ли электрик стать богом? Да запросто! До того, как прилететь сюда, я жил на одной планете и там меня считали посланцем богов. Не богом, будь я всесилен, хо-хо, разве я сидел бы здесь?

— Стать бог-т! Стать-т! - подпрыгнул Камень. - Ушедшие-т вернуть!

— Интересная мысль, - кивнул Михаил, - но как видишь, у меня мало что получилось.

— Идем-т! Идем-т! Стать бог-т! Электрик-т!

— Из тебя бы вышел отличный электрик, приятель, - согласился Лошадкин. - Работал бы без резиновых ковриков, враз бы все исправлял!

Умиротворение все еще было с ним, и Лошадкин вдруг представил, как он сумел и вошел в храм. Стал богом или заполучил продвинутую технику и стал выглядеть, как бог. Так как он и остальные в экспедиции выглядели в глазах хрокагов и прочих племен. Он уже размышлял на эту тему в прошлый год, но тут вдруг посмотрел на все это в новом ракурсе.

Могли ли живые вокруг, эти вот сектанты, скажем, выступать в роли отсталых технически мордахов, поклоняясь Ушедшим? Верна ли была такая аналогия и если да, то насколько вперед ушли эти Ушедшие? Возможно ли, что все потуги его манопы храм воспринимал как детский лепет и давал играться, включая защиту от детей и дураков?

— Хорошо-! - согласился Камень. - Идем-т?!

— Идем, - согласился Михаил.

Они поднялись и пошли к пирамиде, которая все еще сияла лунными цветами, но уже только двумя. Третья луна "закатывалась" или тускнела, тут следовало бы спросить Дрею, что там со спутниками планеты. Лошадкин шагал спокойно и умиротворенно, одновременно с этим обнаружив, что решение одной из проблем все это время находилось у него под носом.

Камень тоже пользовался каким-то чипом и тот легко уступил, раскрылся перед манопой. В то же время, Камень стоял достаточно высоко в секте, а почитание пирамид позволило ему стать почетным Стражем Храма. Именно этим он и занимался, охранял и любовался идеальностью и совершенством форм пирамиды, когда Лошадкину вдруг ударил в голову свет трех лун.

Попросту говоря, Камень имел доступ к нужным базам и информации, и та сейчас лилась потоком в манопу. Камень ничего не замечал, занятый радостным приплясыванием и предвкушением, как они станут богами и электриками. Лошадкину стало немного не по себе, хотя формально он не соврал, просто Камень его не так понял.

Михаил вдруг ощутил отвращение к этим уловкам из прежней жизни.

— Помни, что у нас, скорее всего, не получится, - все же заметил он. - Но если не пробовать, то никогда не станешь лучше.

— Не-т перестать быть плохой-т! - согласился Камень.

Они подошли к тем же треугольным дверям, что и днем, и Камень заплясал, закружился в свете лун. За ними наблюдали сектанты и кто-то из пиратов, но не спешили вмешиваться, а Лошадкин задумался. Если это был храм, то двери должны были открываться одинаково, так? Но в информации, которую он прямо сейчас копировал у сектантов, прямо указывалось, что Врата Входа всегда обращены на запад, и никакие другие больше не откроются, так как сами сектанты (они называли себя "потомки Ушедших") еще не стали достойны.

Впору было заподозрить, что секту создал кто-то из Сильных - Дитран? - дабы без помех разрабатывать тему Ушедших, не возбуждая подозрений у других Сильных. Конечно, это было не так, слишком много глупостей и повторов, свидетельств настоящего сектантства лилось в манопу вместе с ценной информацией, но все же.

— А другие врата? - все же спросил он у Камня.

— Недостойны-т! Не откроют-т!

— Хм, - задумчиво прогудел Михаил, - а пойдем посмотрим? Хуже ведь не будет?

— Хуже-т?

— Мы же не будем оскорблять Ушедших или пытаться взломать двери силой, да? - риторически вопросил Лошадкин.

Хотя, возможно, именно это и следовало сделать. Пустить в ход "подход электрика", получить схемы храма, закоротить или соединить напрямую, или еще что. Как тогда, на корабле Аргунатов, с той лишь разницей, что интеллект храма продолжал работать и явно следовал каким-то своим инструкциям. Или соображениям, ИПы умели и могли рассуждать в широких диапазонах, почему бы храму Ушедших этого не уметь?

Мысль прикинуться ремонтником и закоротить храму мозги выглядела как никогда привлекательной.

— Нет-т, нет-т! - согласился Камень.

Он прервал танец, и Михаил отметил эту деталь. Храм не наказывал за остановку ритуалов и тут можно было трактовать по-разному. Чтобы дать точный ответ на этот вопрос, следовало понять, как именно видит этот танец сам храм, и для этого следовало залезть ему в электронные мозги и так далее, и так далее.

Они пошли вдоль пирамиды к другим вратам, приятная ночная прогулка под луной, для полноты картины не хватало только Дионары. Или Тани? Сердце Лошадкина чуть защемило, но он отбросил переживания, вернулся в уверенное и умиротворенное состояние.

— А что мы-т делать-т?

Хороший вопрос, подумал Лошадкин, просматривая информацию из базы сектантов. Танец Врат Входа тут точно не годился, да и в целом Михаила не покидало ощущение, что ответ где-то рядом. Настолько простой и очевидный, что до него никто еще не додумался, подавленный величием "миллионы лет спустя все еще работает!" Да, не стоило считать всех окружающих дураками и учить ссать стоя, но все же, почему бы и нет?

Внутри Михаила тоненько пищала какая-то дурная струнка, внушающая фантазии, словно родом из детства. Ты - Избранный, и все такое, подходишь и двери распахиваются перед тобой и появляются... ну робопомощники, наверное? Далки, хотя зачем они ему теперь, когда в его жизни появилась Дионара? В общем, вся мощь Ушедших склоняется перед Лошадкиным, тайным потомком Ушедших, который попал в будущее именно благодаря тому, что он - Чузен Ван.

— Не хватает только криптонита, - пробормотал Лошадкин, язвя в свой адрес.

— Крипто-т? Электрик-т?

— Ага, криптонит - оружие электрика, - согласился Михаил.

Он остановился перед воротами, ощущая, что те подают сигналы. Иные, нежели чем врата входа, но в то же время схожие. Мол, достоин ли ты войти в ворота? Есть ли у тебя права? Покажи пропуск, помолись, спляши и откроется тебе!

В то же время, днем Михаил уже посещал пирамиду, разве его не запомнили?

— Крипто-т?

— Криптонит, - ответил Лошадкин.

Врата чего-то хотели, но что им мог дать Михаил? Уж точно не то, что пытались применять сектанты, поэтому он соединил сведения из их баз с теми "Священными картинками", что там имелись и тем, что демонстрировали ему сегодня в пирамиде.

— Я бы хотел соблюсти требуемые нормы техники безопасности, прежде чем приступить к плановой проверке здания и систем в нем, - заявил Лошадкин, ощущая себя дураком-бюрократом.

После секундной паузы врата вдруг взяли и открылись, а рядом раздался стук упавшего Камня, вскричавшего:

— Электрик-т!