Настоящий полковник

Глава 5

Событие седьмое

– Ты что последнее время такой радостный?

– Да вот, купил лотерейный билет и выиграл бессрочный абонемент в баню.

– А что рожа постоянно в синяках?

– Так оказалось, что в женскую.

Иван Яковлевич вышел из парилки и, присев в деревянное кресло, набросил на себя простынку. Выдохнул, посидел с закрытыми глазами и взял со столика кружку с пивом. Отхлебнул, набрав на усы пены. Ц. Не то. И экологически чистое, и без всяких консервантов, и не газировано принудительно. Пей да радуйся. Нет. Не то. Делали уже несколько месяцев. Делали, не то слово – «варили». Сначала добыли корневища и побеги хмеля на Украине, с семенами связываться не стали. Потом их долго и упорно размножали, вот, наконец, в прошлом году осенью собрали достаточный урожай шишек хмеля и построили пивоваренный маленький заводик. Оказывается, кроме оборудования и хмеля, нужно ещё и умение. Поехал помощник Дворжецкого в Москву в наркомат искать специалиста. По брошюре вкусное пиво сварить не получилось. Набег очередной на ГУЛАГ не удался, не посадили ни одного специалиста по пивоварению.

Хмелем удивили всех местных и всех, кто приезжал со всевозможными проверками в часть. Был как-то Брехт лет за десять до переноса в этот мир или в это время в Карловых Варах в Чехии. Модно в то время было в Москве на воды ездить. Вот его один товарищ и уговорил. Про сам городок остались приятные впечатления, но сейчас не об этом. Едут как-то они с другом на экскурсию в Прагу, а за окном огромные, высотой метров в десять, зелёные колонны. Сотни таких колонн. Ну, русские и спрашивают гида, чего это. Кстати, тогда Чехия ещё не была самой русофобской страной Европы, сотню очков дающей форы в этом европейском виде спорта даже лаймам. Гид, рассказывающий о короле Карле, глянул в окно и говорит: «Вы что не видели, как хмель выращивают?». Задумавшись о производстве собственного пива, Иван Яковлевич те колонны вспомнил. И применил знания. Вкопали десятиметровые столбы, забетонировали снизу и проволоки натянули. Может, и не точные копии чешских получили, но очень близко. Непривычного человека оторопь берёт.

Иван Яковлевич отхлебнул пародию на пиво и, откинувшись на спинку, задумался. Сегодня в обед комиссия уехала дальше – во Владивосток и Артём. Потом собиралась проехаться по частям, что расположены западнее Артёма, ближе к границе Маньчжоу-го. Выводов окончательных не сказали, но и так ясно, что часть офицеров попытаются забрать на повышение. Тьфу. Опять эти офицеры! Слово так въелось, что само выскакивает. Попытаются забрать командиров. Кстати, ведь почти дожили, Брехт точно не помнил, но то ли летом, то ли осенью этого 1935 года должны в армии «по многочисленным просьбам трудящихся» ввести звания. И это, правда, на самом деле, эта путаница с кубиками, шпалами или ромбиками в петлицах и фактическим постом, который человек занимает, всех в армии достала. Наглядный пример сам Брехт. У него две шпалы в петлицах. Это значит служебная категория К-8, а при обращении к незнакомому человеку звучит как «Помощник командира полка и ему равные». Как обращаться к военному, если не знаешь его настоящей должности. Товарищ К-8? Товарищ равный помощнику командира полка? Бред. Ну, вот осталось весну добить и лето пережить.

Порядок и дисциплина в отдельном батальоне штабистам понравилось, жилищные условия тем более. А наличие значков на построившихся на плацу красноармейцев вызвало у будущих генералов недоверие. В батальоне сейчас более пятисот человек, почти шестьсот и у всех поголовно на груди значок парашютист. Даже у последней медсестры или санитарки. Да, даже у поваров. Ну, это ладно. Об этом, как понял Брехт, Мерецков знал. А вот второй значок вызвал даже у него недоумение. Точно так же у всех, ну вот тут кроме медсестёр и санитарок наличествовал значок «ворошиловский стрелок» 2 ступени. Первую ступень получить легко. Выбил из винтовки Мосина 72 очка при стрельбе с пятидесяти метрах и значок твой. И этих значков выдало сотни тысяч по стране, да даже и миллионы, если гражданские тоже считать. Со второй ступенью всё по-другому. Даже рядом первая и вторая ступень не лежала. Хотя бы тот факт, что их, этих стрелков, а стало быть, и значков, в СССР пока всего чуть более двух с половиной тысяч человек. И пятьсот из них служат в отдельном разведывательном батальоне имени Сталина. Там, кроме обычной меткой стрельбы, много чего нужно ещё проделать. Нормативы «ВС 2 ступени» подразумевали не только стрельбу на некие очки, но ещё и зачёт по физподготовке, ориентированию на местности, метанию гранаты, знанию матчасти винтовки и ещё много чего, в том числе было и упражнение «минутка» – стрельба из трёхлинейки на 300 метров с открытого положения на максимальное количество выстрелов по грудной мишени. Промахов быть не должно.

О-го-го сколько пришлось тренироваться. Естественно, если бы по всей ОКДВА не отбирали из призывников. людей склонных к снайперской стрельбе, то пришлось бы ещё тяжелей. Но как знал Брехт, в других частях заваливались в основном не на стрельбе, а именно на физподготовке и ориентированию на местности.

А у всех командиров отдельного батальона ещё и совсем уж экзотический был значок – «Ворошиловский стрелок из пулемёта», из всего-то выпущено несколько сотен, и почти пятьдесят у Брехта в батальоне.

Теперь с появлением дополнительного самолёта поставлена им задача, чтобы у каждого на груди под значком парашютист появилась циферка десять, а все командиры должны будут обучиться летать на МБР-2 (Морской Ближний Разведчик Второй), а потом и на И-5. Сам уже три десятка часов налетал, специально ездил в Хабаровск учился на У-2. Только хотел самостоятельно подняться на приведённом в идеальное состояние И-5 и тут комиссия эта. Ну, теперь уехала, можно снова планы строить.

Мерецкого доктора поставили на ноги за три дня, а потом ещё три дня он тут облазил всё вдоль и поперёк. Въедливый товарищ оказался. Запомнился один разговор с будущим маршалом. Сидели у Брехта в штабе в кабинете и разговаривали про постоянные провокации со стороны японцев. Иван Яковлевич точно знал, чем это закончится. Хреновой победой, когда сначала завалили трупами русских солдат неприятеля у озера Хасан, а потом не менее кровавыми боями у Халкин Гола. И оба раза последует вывод в Москве, что армия не готова. Этот вывод спрячут от народа, в газетах будут восхвалять победителей и только потом через семьдесят лет все эти победные реляции заменят правдой, очень неприятной для Красной Армии. А Блюхера за развал армии упекут в подземелья НКВД и запытают до смерти. А с ним ещё кучу командиров ОКДВА. Не сильно Брехту хотелось разделить судьбу маршала. Как бы вот сейчас до начальника штаба довести, что армию на Дальнем Востоке нужно встряхнуть и начать готовить к этим заварушкам.

– Прочитать тебе комбат, что нам ОГПУ доносит по инцидентам в последнее время? – отхлёбывая вкусный жасминовый китайский чай, открыл красную папку Мерецков.

– Конечно, Кирилл Афанасьевич.

– В феврале 1934 линию границы перешли пять японских солдат, в столкновении с пограничниками один из нарушителей был убит, а четверо – ранены и задержаны. 22 марта при попытке провести рекогносцировку на участке заставы Емельянцева были застрелены офицер и солдат японской армии. В апреле 1934 года японские солдаты предприняли попытку захватить высоту «Лысая» на участке Гродековского погранотряда, одновременно была атакована застава «Полтавка», но пограничники при поддержке артиллерийской роты отразили нападение и выбили противника за линию границы. В июле 1934 года на линии границы японцы совершили шесть провокаций, в августе 1934 года – 20 провокаций, в сентябре 1934 года – 47 провокаций.

В течение первых трёх месяцев 1935 года на линии границы произошло 24 случая вторжения японских самолётов в воздушное пространство СССР, 33 случая обстрела территории СССР с сопредельной территории и 44 случая нарушения речной границы на реке Амур маньчжурскими судами. В 15 км от заставы «Петровка» пограничный наряд заметил двух японцев, которые пытались подключиться к линии связи, солдат был убит, а унтер-офицер – задержан, у нарушителей были захвачены винтовка и ручной пулемёт. 12 марта отряд японцев атаковал заставу «Волынка», погиб пограничник В. Котельников. В марте же 1935 года полномочный представитель СССР в Токио К. К. Юренев вручил японскому министру иностранных дел Хироте ноту протеста в связи с нарушениями японскими силами советской границы, произошедшими 6 марта, 8 марта и 12 марта 1935 года. – Мерецков бросил читать, вновь отхлебнул чая и перевернул очередной лист, – А вот совсем свежее. 30 марта 1935 года две японско-маньчжурские роты пересекли границу в Мещеряковой пади и на 1,5 км углубились на территорию СССР, прежде чем были оттеснены пограничниками. Потери составили 31 человек маньчжурских солдат и японских офицеров убитыми и 23 человека ранеными, а также четыре убитых и несколько раненых советских пограничников. 2 апреля конно-пеший отряд из 60 японцев пересёк границу в районе Гродеково, но попал под пулемётный огонь и отступил, потеряв 18 солдат убитыми и 7ранеными, 8 трупов остались на советской территории. 3 апреля трое японцев пересекли границу и начали топографическую съёмку местности с вершины Павловой сопки, при попытке их задержания с сопредельной территории был открыт пулемётный и артиллерийский огонь, погибли три советских пограничника. Японские военнослужащие многократно углублялись на советскую территорию целыми отрядами, откровенно провоцируя советских пограничников на огневую схватку. Были случаи захвата жителей приграничных селений.

Японские офицеры не раз заявляли в ходе таких пограничных инцидентов «Территория васа будет наса». В ходе боевых столкновений с нарушителями государственной границы пограничные заставы несли потери убитыми и ранеными. – Захлопнул папку начальник штаба и как-то зло посмотрел на сидевшего с каменным лицом Брехта, – Что скажешь, комбат?

А что нужно говорить. Всё ясно. В будущем точно всё станет известно. Японские генералы решили, несмотря на любые потери, выяснить насколько сильна оборона Дальнего Востока. И если бы не изменившиеся цели, а именно захват материкового Китая, то вполне возможно, что началась бы настоящая война и закончилась, скорее всего, так же печально, как и в 1904 году. У нас тут нет сил и огромное плечо поставок горючего и боеприпасов, и однопутка. Взорвали один из мостов или обвалили тоннели в районе Байкала японские диверсанты и армия на длительный период останется без поставок и её просто сметут сотни тысяч японцев и китайцев.

– Кирилл Афанасьевич, если желаете, совет могу дать. Вы же в тех местах будете, посмотрите на тот тоненький участок нашей границы в районе озера Хасан. Если японцы так стремятся нас оттеснить от реки Туманная и загнать за озеро Хасан, то нужно явно усилить там оборону, помочь пограничникам. Дотов понастроить и продумать пути подхода войск форсируя озеро Хасан. Там ведь, между озером и рекой, местами всего несколько сотен метров нашей территории, легко можно поставить несколько пулемётов и орудий прямой наводкой к японцам и превратить любую попытку отбить этот участок своей территории в бойню кровавую.

– А ты был там Иван Яковлевич? – Сделал последний глоток чая Мерецков и отодвинул красивую китайскую чашку.

– Нет. Вот только карта есть. Этого достаточно для грамотного человека.

– Достаточно. Хорошо, совет принимается, обязательно в тех местах побываю. Погода налаживается, надеюсь, по колено в грязи там ползать не придётся. Да, Иван Яковлевич, чайком не поделитесь в дорогу. Вкусный у вас чай. Из Китая?

– Из Китая. Покупаю во Владивостоке на рынке, там чего только не купишь. Всё что хочешь есть.

– Да? Нужно и там побывать. Жене с дочкой подарки прикупить. Платья там шёлковые или платки хоть.

– Платья? Ну, с такой ерундой поможем вам. У нас под боком артель есть. В посёлке «Заводской». Гораздо лучше китайцев шьют. Сейчас съездим к ним на склад, выберите себе подарков. Цены гораздо ниже, чем во Владивостоке.

Событие восьмое

Когда японцы увидели, что русские туристы после заваривания чая кладут чайный пакетик в рот и высасывают остатки, они поняли, что за Курильские острова Россия будет бороться до конца.

Не придумали ещё японцы ничего такого, чего-бы русские не сломали….

Мерецков Кирилл Афанасьевич поморщился от того, что залез в очередную лужу, как ни перепрыгивай их, как ни обходи, а всех не избежишь. Они с Василием Павловичем Сотниковым его замом по авиации в штабе ОКДВА и ещё одним замом – по артиллерии поднимались на сопку или высоту Пулемётная гора, которая, если судить по карте, и является границей СССР. Справа холодными серыми волнами перекатывалось озеро Хасан. Шли почти по его берегу. Пограничники предупредили, что иногда с той стороны постреливают, но начальник штаба решил подняться и оценить этот возможный плацдарм для наступления японских или китайских войск, в случае войны или конфликта азиатов с СССР. А ведь прав был Брехт, когда описывал странности этого места. Вон в нескольких сотнях метров за спиной граница проходит по реке Туманная, вполне себе широкой и полноводной реке, а именно вот тут, у озера Хасан, граница вдруг отступает на несколько сотен метров и проходит уже по вершинам сопок Пулемётная гора и Заозёрная. Стойкое ощущение, что китайцы перешли границу создали себе плацдарм для дальнейшей атаки на российские войска, а царские генералы испугались и запросили мира. И все остались на своих территориях. Если будет война с Китаем или Японией, ну, в общем, с этой марионеткой – Маньчжоу-го, то нужно выбить супостатов с этого полуострова и требовать демаркации по реке Туманная и дальше. Пограничники говорят, что даже граница здесь не проведена, никто точно не знает, где вершины этих сопок, они вверху плоские, и как провести линию между ними по этим откосам и кустам.

Запыхавшись и извозившись в грязи с головы до ног, штабисты через два часа подъёма всё же вскарабкались на вершину Пулемётной горы. Стояли, переводили дух и осматривали китайскую территорию. Высота или сопка была не сильно и «высокой». Всего шестьдесят метров, но если тут поставить ДОТ или даже систему дотов, то китайская территория вся будет под обстрелом и захватить Пулемётную гору без поддержки артиллерии и авиации будет очень не просто, да даже простой окоп с пулемётом создаст ну, очень большие проблемы наступающим.

– Что думаете, Тихон Александрович? – обратился Мерецков, отдышавшись, к заместителю по артиллерии Корневу.

– Однозначно здесь необходимо вырыть окопы, установить несколько пулемётов и небольших орудий и под их прикрытием строить долговременные огневые точки. На это бетона точно жалеть не стоит, – до этого, карабкаясь на сопку, они обсуждали, что не просто будет сюда доставить цемент и камень с песком, чтобы создать тут нормальные ДОТы. Корнев даже предложил отделаться деревянными ДЗОТами, а вот теперь сам себе же противоречил.

– Что передумали? – поднёс бинокль к глазам Мерецков. Солнце, отразившись от стёкол бинокля, пустило зайчики на территорию Маньчжоу-го.

– ДЗОТы артиллерией прямой наводкой в щепки превратят.

– Товарищи командиры, вы бы пригнулись, а то постреливают узкоглазые, – окликнул их один из сопровождавших штабистов пограничник.

– Товарищ начальник заставы! – помахал рукой Мерецков стоящему чуть поодаль, ближе к спуску с высотки пограничнику, не отреагировав на предупреждение молодого паренька.

– Сейчас…

Чего хотел сейчас сделать не молодой, поджарый с совершенно седыми волосами начальник погранзаставы никто так и не узнал. С маньчжурской стороны загрохотал пулемёт, и зацокали винтовочные выстрелы. Мерецков пригнулся и развернулся, чтобы сбежать под прикрытие сопки к озеру, но тут его ударило, словно ломом по ноге, и он стал заваливаться на землю. И видел, что сверху на него падает начальник заставы, всё лицо которого представляет кровавую маску, видимо пуля или пули попали в голову.

Обстрел продолжался буквально минуту, но для десятка советских военных оказался чудовищным по своей эффективности. Пятеро убитых, в том числе заместитель начальника штаба ОКДВА комбриг Тихон Александрович Корнев и начальник заставы комбат Сидоркин. Сам Мерецков был ранен в ногу, а Василий Павлович Сотников – заместитель Мерецкого по авиации ранен в плечо. И что самое неприятное – пограничники даже не ответили на очередную провокацию, не до того было. Оставшиеся в живых бойцы вытаскивали волоком с высотки раненых и убитых.

Уже в здании погранзаставы Мерецкому разорвали штанину и перевязали, к этому времени он сильно ослаб и почти потерял сознание от потери крови. Пока ждали, когда заведут машины и подгонят к крыльцу, Мерецков вспомнил один из разговоров недавних с Брехтом, о том, что у бойца обязательно должен быть с собой индивидуальный пакет – бинт и йод, чтобы вот в таких случаях перевязать раненого товарища и не дать ему истечь кровью. Верно-то как. Брехт. Брехт? У него же снайперов пятьсот человек. Спускать японцам или китайцем своё ранение начальник штабы ОКДВА не собирался. Обстрелявшие должны умыться кровью, ответить за смерть Корнева и других советских людей.