Настоящий полковник

Глава 10

Событие девятнадцатое

– Вот бы попасть в первую сотню богатейших людей страны!

– Как???

– Из пулемёта!

– Ты, комбат, без сомнения, парень красивый, даже местами умный. Кроме того, энергии в тебе на двоих, словно маленькому самолётику мотор от большого поставили, но…

– Да я не хуже…

– Вот, не хуже…

– В сторонке…

– Утром! – Светлов скрипнул зубами, и уже не обращая внимания на Брехта, скомандовал своим диверсантам, – Первое отделение по левому маршруту, второе по правому. Третье отделение рассредоточивается по намеченным точкам, не стрелять. Только в самом крайнем случае, – хорунжий перевёл взгляд на Ивана Яковлевича, – товарищ комбат с Соловьёвым у точки, помеченной на карте буквой «О», прикрывают отход… – Светлов вздохнул. – Если всё пойдёт не по плану. Всё. Попрыгали. Пошли.

Почти начало светать. Апрель, и в шесть часов уже светло вполне, а вот сейчас ещё и не видно ничего, только небо начало сереть и звёзды не всем своим роем на небе. Малюсенькие стали прятаться, только всякие Арктуры, Бетельгейзе да Веги с Проционами ещё стойко сопротивлялись желанию мелкой, никому даже не известной среди этих небожителей, жёлтенькой звёздочки с дебильным названием Солнце вылезти из своих ночных подвалов и засиять на небе ярче их Величеств.

Весна началась вчера. Этому самому Солнцу надоело прятаться в тучах, и оно организовало небольшой антициклон в Приморье. Сдуло махом и тучи и облака. Ветерок очень слабый с Кореи южный дует и несёт с собой настоящее тепло.

Хорошо. В тепле воевать лучше, а то ползай по грязи и дрожи. Кроме того, ещё один плюсик, теперь деревья и кусты на сопках махом покроются листвой и партизанить будет гораздо удобней. Плохо то, что сопка «Пулемётная горка» на севере этого полуострова, что река Туманная и озеро Хасан организовали. Когда придётся стрелять из снайперских винтовок, то оптика бликовать будет, лучики светила отражая, а у супостатов будет за спиной сиять и опять мешать прицеливаться красноармейцам.

Во всех, ну, ладно, в большинстве фильмов, разведчики вырезают патрули ночью. В Час Волка.

– Ты, комбат, своими делами занимайся, – не ласково ответил бывший хорунжий, когда Брехт сказал, что нужно ночью патрули снять и спящими японцев вырезать.

– В смысле? – не понял Иван Яковлевич. Даже обиделся за отповедь.

– Ночью не видно ни черта. Вполне можно пропустить какого часового, присел он у камушка по своим японским делам большим, а мы его и не увидим. Так, что выйдем, конечно, по темноте и на позиции будем ждать, когда расцветёт. Подъём у них играют в половине седьмого, а светать в шесть начинает. Полчаса есть. И им умереть, и нам этим озаботиться, времени хватит. Ещё и останется. Не журись.

Да. Ночью шастать по горам это не днём. Один раз Соловьёв поскользнулся и обоих завалил, а через пару минут с командиром диверсионного взвода это проделал Брехт. Долг платежом красен. Так уж получилось, что командир, он же взводный, у диверсантов есть, а командует заместитель командира роты Светлов. И не потому, что Василий Соловьёв пацан безусый, ничего не умеющий. Он уже полтора года этот взвод возглавляет и научился всему тому же, чему каждый из его бойцов научился. Василий парень умный и вполне себе понимает, что если начнёт авторитетами с бывшим хорунжим меряться, то примерка будет не в его пользу, а это соперничество только во вред взводу пойдёт. Потому, разделили обязанности, подготовкой и тренировкой личного состава занимается бывший белогвардеец с четырьмя треугольничками в петлицах, а всем остальным Соловьёв с двумя кубарями. И у того и другого отлично получается.

Брехта и лейтенанта будущего в рейд не взяли. Отставили прикрывать возможный отход взвода в точке, которую вчера разведали. Там северный склон сопки делает ход конём, а не, верблюдом – пытается горб изобразить. Будто силился это горб второй вершиной стать у сопки, да силёнок не хватило, так горбом и остался. Чуть пониже вершины этого горба есть приличная каменистая площадка и с неё видны оба маршрута, по которым диверсанты будут подниматься или драпать, если вдруг рейд не получится. А уж если их ещё и преследовать начнут, то немецкий пулемёт MG 34 по прозвищу «Пила Гитлера» или «Косторез», только в этом году присланный в батальон на испытания, прыти преследователям поубавит.

Пулемёт испытали. Просто замечательная вещь. И одно из главных преимуществ – это лёгкая замена ствола. Минута и пали вновь. Ничего рядом не лежало, не понятно было Брехту, почему, зная об этом пулемёте уже в 1935 году, советское руководство не организовало его массового выпуска. Некоторые части до конца войны будут с Максимами воевать, когда вот есть просто шедевр немецкой оружейной мысли. Разве что его потом переплюнет Калашников. Но ведь это ещё через пятнадцать лет произойдёт. Всё это Брехт Блюхеру отписал, ну, кроме Калашникова. Может, командарму и удастся продавить производство этих пулемётов. Тем более что Германия всё ещё вполне дружеская страна. Его механик, из бывших зэков, разобрав и покрутив в руках каждую детальку, хмыкнул.

– Понимаю я, почему наши не бросились его копировать. Тут полно точнейшей фрезеровки и токарки. Сложновато будет повторить.

– Но они же сделали? – не унимался Брехт.

– И мы сделаем. Да, даже наша мастерская, но брака будет много.

– И что же делать? – Нужен этот пулемёт. Будет одной из той соломинок, что Гитлеру быстрее хребет переломит.

– Нужно станки у немцев покупать. Токарей готовить, фрезеровщиков.

Станки? Ну, подумать нужно.

Событие двадцатое

– Снаряд, выпущенный вверх из пушки, всегда падает вниз на землю. В этом

проявляется принцип земного тяготения.

– А если он падает в воду?

– Думаешь, есть водное притяжение?!

Иван Светлов во главе первой группы диверсантов замер на опушке рощицы, что заканчивалась метрах в пятнадцати от одного из постов. Часовых было двое. Это плохо. Один мог отвернуться и его можно в пару прыжков достать и перерезать горло. Двое – в сто раз сложнее. Оба должны отвернуться и бежать к ним нужно вдвоём, и умудриться не помешать друг другу. Вот сейчас бывший хорунжий пожалел, что не внял голосу разума и не взял на дело те два арбалета, что изготовили у них в мастерской из хорошей пружинной стали. Их командир батальона был вообще какой-то неправильный человек. Он маньяк настоящий. Всё время в часть поступают всё новые и новые пистолеты, пулемёты, автоматы, так ещё мало, теперь вот есть гранатомёты и скоро будут миномёты. И этого мало. Сделали эти арбалеты. Можно ими бесшумно снимать часовых. Попробовали. Поохотились на подготовленных на убой свинок корейских. Работает. Чуть громоздкий, плечи великоваты. Потому решил Иван с ним в этом задании не связываться. Один раз всего нужно снять часового, а там дальше настоящая война пойдёт, и бесшумное оружие не нужно будет. Там, как раз, чем шумнее, тем лучше.

Да, сейчас бы не помешал. Пора. Светлов показал пальцами Демченко, что он берёт левого, а сам будет гасить правого часового. Уже даже на колени встал, чтобы стартануть и тут богиня Аматэрасу решила от своих правнуков отвернуться. Достали они её. Его, то есть правый часовой, чего-то каркнул соратнику и пошёл прямо на засаду. Приспичило. Подойдя к опушке «японский дьявол», как китайцы обзывали японцев, развернулся к Светлову кормой и стал спускать штаны. При этом второй часовой целомудренно отвернулся. Серая костлявая задница на задницу дьявола не походила. Походила …

Тьфу. Лезет в голову всякая ерунда. Иван мотнул головой, показывая Демченко, что он стартует и в два быстрых широких шага преодолел разделяющее его с засранцем расстояние.

Отточенный до уровня бритвы нож легко перерезал горло жёлтому дьяволу. Не останавливаясь, хорунжий побежал вслед за Демченко, но помощь не потребовалась. Тихон своего тоже уже отправил к Аматэрасу-о́-миками. Второй патруль был не виден с этого места. Там поднимался небольшой скальный выступ. Ладно, ребята не зря два года с лишним учились. Справятся. Сейчас важнее зачистить пулемётчиков.

Пулемётное гнездо было оборудовано на славу почти ДОТ. Только крыши и не хватает. Японцы, когда закончили рытьё окопа, то все камни собрали и из крупных соорудили три стены с двумя бойницами. Одна на север, а вторая на восток, откуда и могли прийти русские гайдзины. Это, между прочим, ни какое не ругательство, а сокращение японского слова гайкокудзин, переводящееся как «иностранец», либо как «человек извне». Ну, так и есть. Потом чтобы ещё больше обезопасить пулемётчиков от пуль с противной стороны взяли и засыпали стены, получившиеся, снаружи мелкими камнями. Получилась насыпь, сужающаяся к верху. Даже и выстрел из небольшой пушечки один раз выдержит.

Иван, пригибаясь, оббежал эту конструкцию, и заглянул за стенку. Спали. На землю была брошена шинель, и второй пулемётчик был прикрыт. А второй японец, сидел, облокотившись о стену и беззастенчиво дрых, вместо того, чтобы бдить. Думать и ждать чего-то, было некогда. Светлов сунул нож под нижнюю челюсть сидящему. Блин. Тот захрипел и забулькал. Громко. Но напарник спал качественно. Даже не пошевельнулся. Точно такой же удар второму, и сразу снять шинель с мёртвого уже пулемётчика и столкнуть со второй. Они ещё пригодятся. Война предстоит не быстрая, а ночевать лучше на вражеской шинели, чем на своих камнях.

Так, с этими товарищами покончено. Хорунжий прислушался. Ещё есть минут пятнадцать до подъёма. Нужно успеть и с артиллеристами разобраться. Вчера они с комбатом половину дня наблюдали, как японские солдатики волокут пушки на сопку. Не простое мероприятие. Даже кое-где пришлось «жёлтым дьяволам» просеку в зарослях вырубать. Склон сопки густо зарос кустами и деревьями. Тропинка есть, но она протоптана не для пушек. К самому вечеру закончили бедняги. Молодцы, теперь осталось только вырезать спящих артиллеристов и развернуть пушки. Для близкого боя совершенно ненужная вещь. По кому японцы с вершины собирались стрелять. Это же пушка, она вниз не стреляет. А вот сейчас, когда перейдёт на правильную строну артиллерия, то совсем другое дело будет. Японцам же подкрепление придётся перебрасывать через реку Туманная, и пушки классно тот берег накроют. До него метров пятьсот – шестьсот. Практически прямой наводкой палить можно.

Иван Ефимович, по-прежнему низко пригибаясь, повёл своё отделение к позициям артиллеристов. Пушек японцы закатили три. Это были старенькие Тип 41 – 75-миллиметровое японское горное орудие, лицензионная копия германской 75-мм пушки Kruppа. Весило орудие чуть больше полутоны. Стреляла на семь километров. Ещё в гражданскую тогда ещё молодой хорунжий видел, как японцы переносят в разобранном виде это орудие. Тринадцать человек по этой причине было в экипаже. В этот раз разбирать не стали. Думали триста метров не то расстояние, вот и намучились. Стоп. А почему орудия три в японской батарее должно быть четыре орудия? Получается, одну внизу оставили. Придётся сразу его гасить из противотанкового ружья, а то оно тут кучу неприятностей доставит.

Пока вспоминал и прикидывал, преодолел двадцать метров до первого орудия. Экипаж был точно не тринадцать человек. Всего трое япошек наблюдалось.

Событие двадцать первое

– Критика, – учит Чапай, – это когда ты, Петька, рядовой боец, можешь мне в глаза сказать все, что угодно.

– И ничего мне за это не будет?

– Ничего, Петька! Ни коня нового, ни шашки, ни шинели…

– Да быстрее же! – Брехт подталкивал в спину пограничников. Уже пару минут шёл бой.

Устюгов с двадцатью бойцами умудрился опоздать. То три дня канючил и угрожал, требовал начать бить японцев немедленно, а как до драки дошло, то опоздал. Сказано в шесть тридцать, так и явись с полностью подготовленными бойцами в шесть тридцать. Пришли сонным царством, позёвывая в шесть сорок. Брехт свой брегет от самого Карла Фаберже, который ему китайский торговец мафиози Лао Цынь презентовал, достал и в нос Петру Петровичу ткнул.

– Какого чёрта!

– Часы отстают, – поморщился начальник заставы. – Золотых не имеем.

Дебил. В принципе погранцы не нужны. Наоборот, только мешать будут, под пули лезть. Однако, вопрос политический. Это граница и это пограничный конфликт, а не война. Все рапорты писать Устюгову. Он обнаружил японцев и вступил с ними в бой на нашей территории. А уж потом медленно в раскоряку подошли «сапоги» брехтовские. А сам Брехт вообще «пиджак». Неувязочка, наверное, так ещё окончившие военные кафедры гражданских ВУЗов молоденькие лейтенантики, ненароком загремевшие в армию, не называются.

В шесть часов двадцать минут к точке «О», где лежал, изображая пулемётчика, Брехт прибежал, совершенно не маскируясь, диверсант и доложил:

– Товарищ командир батальона, высота «Пулемётная горка» от японцев освобождена. Потерь среди личного состава нет. В ходе операции под кодовым названием «Вежливые люди» уничтожено двадцать три японских захватчика. Один офицер взят в плен, избит и отпущен к своим с коробкой киноплёнки. Товарищ заместитель командира роты Светлов просит прислать артиллеристов и поднять на сопку противотанковые ружья, пулемёты и патроны, – лихо выпалил засланец.

– Добро. Я вниз. Вася, Соловьёв, поднимайся, возьми с собой «Косторез». Пушки разворачивайте. Первым делом артиллеристов пришлю.

Плохо. Как всегда не готовы. Ещё бы парочку рейсов летающих лодок. Только шесть артиллеристов. Ну, хотя там, в Спасске-Дальнем, ещё шесть всего и осталось, только начали формировать артбатарею в отдельном батальоне. Ничего. Утром их в первую очередь и привезут. Нужно всего пару часов продержаться.

Спустился бегом с сопки Брехт, один раз даже свалившись в спешке, хорошо только порванным рукавом отделался. Отправил артиллеристов, а чтобы в холостую не ходили, вручил каждому по противотанковому ружью Симонова. Чуть тяжелей, чем в реальной истории получилось. Двадцать три килограмм весит. В реальной истории в сорок первом году симоновское ПТРС-41 весило всего двадцать кило с копейками. Всё дело в калибре. Это, не под патрон ружьё подгоняли, а патрон под ружьё и заказанные характеристики. Потому калибр ровно 15 миллиметров. Вместо 14, 5 в реале.

Следом отправил двух поваров с горячей кашей и чаем. Перекусить нужно. Кто его знает, когда удастся в следующий раз. Сухой паёк у каждого есть, но горячей кашей заправиться полезней. Сверху не грохотало, никто не стрелял. Есть время. А пограничников нет.

Припёрлись с опозданием в десять минут. Брехт им ящики с патронами вручил и в гору погнал. Двадцать человек, это ведь сразу десять ящик поднять можно. Строителей – железнодорожников тоже вверх погнал с той же целью. Только они поднимали не патронные ящики, а гранаты РГД-33. Три ящика. Ну, этим долго туда-сюда бегать. Потом нужно пулемётные патроны таскать, ещё есть ручные гранатомёты Шавырина и гранатки к ним, да и основные патроны к карабинам Арисака не все погранцы взяли.

И только тут Брехт подумал, вот он боеприпасами тут командует, а чем собираются воевать пограничники? У них Мосинки и таких патронов у Брехта нет. То есть, вот у них в винтовках одна обойма и несколько в подсумке. И это весь их боезапас. Вот так и встретили немцев.

Взобрались когда, уже минуты три постреливали. Редко. Пулемёты не стрекотали. Так одиночными из окопов. Ага, а вон бахнуло противотанковое, а за ним и ещё пять выстрелов, выходит на этом полуострове есть цели для таких взрослых винтовок.

Бабах. Ну, точно есть. С той стороны из пушки стрельнули. Снаряд перелетел, и грохнуло метрах в пятидесяти за спиной у Брехта. Даже отдельные камешки долетели и в спину потыкались на излёте. Хорошо, что все целы и успели это место проскочить. Снова сухо щёлкнули ружья Симонова, и послышался серьёзный взрыв там, на юге, у японцев, и «Ура» от нашего теперь окопа. Получается, у японцев одна пушка осталась внизу и даже один раз выстрелить успела. А взрыв – это попадание из ПТРС в снарядные ящики, должно быть.

Быстрее надо наверх! А то так весь бой можно пропустить!

– Устюгов, поднимай людей. Пошли быстрее! Что вы плетётесь, опоздаем на войну.

– Ты, комбат, брось эту критику. Японцев много…