Настоящий полковник

Глава 4

Событие шестое

На дороге, ведущей к секретному объекту, был поставлен часовой

с приказом останавливать все машины. Однако один автомобиль, несмотря

на сигналы часового, не остановился. Часовой выстрелил и ранил водителя.

Вторым выстрелом он задел пассажира. Подходя к остановившемуся

автомобилю, он крикнул:

– Хорошо, что остановились! В третий раз я не стал бы стрелять

в воздух.

Василий Павлович Сотников – заместитель начальника штаба ОКДВА по авиации пришёл навестить расхворавшегося Мерецкого после обеда. И раньше бы пришёл, но … Нет, раньше тоже пришёл. На месте не оказалось. Вообще, никого в этом коридоре не было и комната пуста, постель заправлена, а одежда начальника штаба висит на вешалке, а самого Кирилла Афанасьевича нет. Ординарца, который племянник, тоже нет. Даже узнать не у кого, куда начальство делось. Пошёл в штаб отдельного батальона. Там застал только дежурного командира, который сказал, что понятия не имеет где Мерецков, а уж про своего командира и подавно ничего не знает, где-то носится, как всегда.

И тут вдалеке забабахало. Взрывы и часто, словно одновременно несколько батарей артиллерийских начали бить. А этого быть не могло. В той стороне находилось в десяти километрах озеро Ханка, а, значит, никаких воинских частей там стоять не могло. Там граница. В самом отдельном батальоне пушки были. Целых две. Причём не простые. Специально из Калининграда, городка недалеко от Москвы (современный Королёв) ГАУ выделило для батальона два ещё толком не вошедших в серию новых, прямо с завода № 8 имени Калинина, орудия. Ничего особенного в целом. В ОКДВА уже начали поступать «45-мм противотанковые пушки образца 1932 года». Артиллеристы были от неё не в восторге. Очень много нареканий: и деревянные колёса, и не срабатывание автоматики при стрельбе осколочными снарядами, не хватало энергии выстрела для взведения пружины. После десятка выстрелов почти у всех орудий наметилась тенденция ещё одной детской болезни, слишком тонкие щёки казённика, гнулись. Вдобавок ко всему, ещё бывало, и клин затвора заклинивал.

А вот Брехту прислали совсем другие орудия. Вместо деревянных колёс стояли фордовские колёсами от автомобиля ГАЗ-А на пневматических шинах. Был изменён полностью затвор. Увеличены щёки казённика, и конструкция клина, сделан более надёжный механизм поворота и немного увеличен кожух. Основным же изменением было введение полуавтоматики инерционного типа, работавшей за счёт инерции отката, взамен прежней полуавтоматики механического типа, работавшей за счёт энергии отката.

Но пусть и хороших экспериментальных пушек в батальоне было всего две, а в паре километров грохотало так, что дрожали стёкла в домах. Десятки, а то и сотни орудий палили. Пока от немногословного дежурного по батальону Сотников пытался добиться, что же происходит, канонада стихла.

– Иван Яковлевич сказал, что будет испытывать новые орудия, – когда стёкла перестали дребезжать выдал на гора дежурный и тремя кубарями командира роты.

– Сколько же у вас орудий? – не дежурному, а себе, задал вопрос заместитель начальника штаба ОКДВА и пошёл дальше искать пропавшего Мерецкого.

Василий Павлович заметил, что с прошлого его посещения в части многое поменялось. Построены у забора в дальнем от жилых помещений углу несколько больших деревянных ангаров. Что такое огромное могло там находиться? Забыв о начальнике штаба Сотников свернул туда. Чуйка подсказывала, что там самолёты, то есть именно то, что он и приехал инспектировать.

Возле ангара, что поменьше, стоял часовой. И не знал как себя вести. Поставлен охранять, но ведь к нему приближается очень высокое начальство, о чём говорил ромбик в голубых петлицах. Всё же сделал что и положено часовому:

– Стой, кто идёт! – и куцую свою необычную винтовку, и с совсем уж необычным штыком в виде кортика, вперёд выставил.

Сотников остановился. Наверное, ни в одной другой части ОКДВА его бы никто не рискнул остановить, а вот тут высокий и не молодой красноармеец сделал всё по уставу.

– Я, заместитель начальника штабам ОКДВА, Сотников, – Василий Павлович посчитал, что дело улажено и шагнул дальше. И замер. Часовой привлёк к себе винтовку и передёрнул затвор, слышно было, как скрежетнул досылаемый в ствол патрон.

– Стоять! Кругом! Первый выстрел в воздух, второй на поражение! – сухо эдак, словно не с большим начальством говорит, а с непонятливым крестьянином.

Василий Павлович от тона вздрогнул и не стал дальше проверять, выстрелит красноармеец или нет. Отойдя на пару шагов, хотел заорать, что он арестует и посадит этого дуболома за нападение на командира, но вдруг остыл. Боец всё сделал правильно. Чётко по уставу, и сажать нужно не его, а тех других, которые при виде начальства нарушали устав караульной службы. Отошёл и задумался куда направиться. Везде у зданий стояли часовые, нарываться на услышанный звук досылания патрона в патронник вторично не хотелось. И тут из калитки на воротах ангара, куда он направлялся, показался командир. Выслушал доклад часового и подошёл к Сотникову.

– Командир авиационного звена Скоробогатов. Товарищ комбриг, вы с проверкой? – и чуть насмешливый взгляд. А и правильно, не шляйся один по воинской части.

– Покажите ваше хозяйство? – протянул руку Василий Павлович.

– Товарищ комбат дал указание сопроводить и всё показать. Следуйте за мной, товарищ комбриг.

В этом ангаре, куда его не пустил часовой, стоял одинокий истребитель И-5. С кисточкой и банкой краски вокруг возился только один человек, одетый в комбинезон необычного покроя и цвета. Подкрашивал? Нет. Странные действия совершал. Сотников заглянул под крылья. Нда, такого он ещё не видел. Самолёт был выкрашен снизу в голубой цвет и на этом голубом сейчас белой краской «художник» рисовал квадратики. Когда отдельные, а когда несколько слипшихся вместе. Такой раскраски самолётов заместитель начальника штаба ОДКВА по авиации ещё не видел.

– Почему такая окраска? – вылез из-под самолёта Сотников.

– Защитная окраска. Сверху нарисуем на зелёном коричневые, чёрные и тёмно-зелёные квадратики. На аэродроме сверху не заметно, а в воздухе снизу, – охотно пояснил командир звена.

– А почему квадратики?

– Товарищ Брехт говорит, что глаз при прицеле из-за этих кубиков не может сконцентрироваться. Подобный рисунок хорошо разбивает силуэт маскируемого объекта с любых расстояний. С больших расстояний глаз не различает отдельных цветов пикселей, воспринимая рисунок набором крупных пятен. Пиксель это квадратик, – увидев недоумённо вскинутые брови начальства, пояснил военлёт, – При приближении к замаскированному объекту, крупные пятна начинают разбиваться на мелкие группы пикселей одной окраски. Скоро нам и форму такими пикселями разрисуют.

– Порядок тут у вас, – похвалил, оглядевшись в ангаре, заместитель начальника штаба, – Самолёт исправен?

– Так точно. Хоть сейчас в воздух. Завтра покажем вам маскировку в полёте. Этот последний докрашиваем, ждали, когда температура станет положительной и влажность снизится, – пояснил Скоробогатов.

– Ну, веди, остальные показывай.

В следующем ангаре на специальной деревянной тележке с небольшими резиновыми колёсами стояла Летающая лодка (амфибия) Ш-2. Колёса у лодки были и свои, но сейчас они были сложены на фюзеляже, в предусмотренном для посадки на воде положении. Этот небольшой самолёт был уже раскрашен в эти пиксели необычные. Тут цветы снизу были те же: белый, синий и голубой, а вот сверху лодка выглядела иначе. Смесь серых светло-зелёных и почти белых, нет, скорее серо-белых квадратиков. Конечно, чуть не хлопнул себя по лбу Василий Павлович. На воде не будет видно. Вода она только на картинах художников синяя, на самом деле серая или серо-зелёная и вот эти белые квадратики это – бурунчики волн. Всё у этого Брехта продумано. Впечатляла и чистота в ангаре. Стояли в углу шкафы и стеллажи с аккуратно разложенным инструментом и запчастями, захочешь придраться, не получится. Почему у других не так? При проверке недавно одной из авиационных частей так и хотелось расстрелять командира авиаполка за бардак в ангарах. Да к тому же большинство самолётов и не имело ангаров, просто, брезентом прикрытые, стояли.

Третий ангар был в несколько раз больше двух предыдущих и это понятно, если размах крыльев истребителя И-5 чуть больше десяти метров, а длина меньше семи, то у стоящего в этом ангаре монстра всё было гораздо больше. МП -1, а на самом деле всего лишь разоружённый МБР-2 (Морской Ближний Разведчик Второй), который уже получил у лётчиков прозвища «амбарчик» и «корова». Размах крыла у «коровы» был девятнадцать метров, а длина почти четырнадцать, в два раза больше, чем у истребителя. Кроме того, громоздкость конструкции придавал вынесенный вверх толкающий, а не тянущий двигатель мощностью в 500 лошадиных сил. Самолёт мог брать порядка полутора тонн груза или шестерых пассажиров. По весу мог бы и больше, но вместимость не позволяла. Этого монстра водоплавающего никто не красил. Он был в прежней серо-бирюзовой окраске. Но самолёт без внимания не оставался. Вокруг копошились десяток человек всё в тех же странных комбинезонах тёмно-синего цвета с кучей карманов и кармашков, пришитых непонятных петелек, как у горцев в давние времена под газыри. Хотя, почему непонятных. Вон ведь торчат у некоторых из механиков из этих газырей гаечные ключи. И тут всё у Брехта продумано. Молодец, что можно сказать. Нужно будет посмотреть, да и заказать такую же форму для других лётных частей. Тьфу. Эта часть как раз и не лётная. Вполне себе сухопутная. Самолёт был передан отдельному разведывательному батальону нерабочим и частично разукомплектованным. И вот сейчас механики явно собирали уже отремонтированный двигатель. А снизу крылья были обшиты где-то добытым листовым тонким алюминием. Где только достали этот дефицитнейший металл?

– И как ремонт продвигается? – поинтересовался Сотников у Скоробогатого.

– На днях закончим. Часть деталей пришлось самостоятельно изготавливать, раскурочили до нас, – насупился военлёт.

Заместитель начальника штаба потеребил ухо. Он разрешил использовать не подлежащий якобы ремонту экспериментальный самолёт как склад запчастей. А оказалось, что отремонтировать вполне возможно, главное, кому в руки попадёт. Ссука! Почему так!? Почему во всех авиационных частях ОКДВА полная разруха и отсутствие даже признаков дисциплины, а здесь чистота и порядок, исправная техника и «не подлежащие ремонту самолёты» за неделю взяли и восстановили. Пора начинать наводить порядок. Визит комиссии из Москвы это воочию показал. Если не наведём сами, то приедут, расстреляют самых злостных, посадят причастных и не причастных, а наведут порядок уже другие. Где мать его, хоть десяток Брехтов ещё взять? Может, хоть этого забрать и поставить руководить авиацией всей ОКДВА. Да нет, не получится. Во-первых, ему всего двадцать шесть лет, молод для должности комдива, а во-вторых, Блюхер тронуть Брехта не даст, он чуть не молится на этот отдельный батальон. Так и есть за что. Куда ни ткнись, всё здесь совершенно по-другому, чем в остальных частях. Как должно быть! Порядок во всём. Словно люди другие здесь служат. И тут добил его военлёт.

– Товарищ комбриг, не хотите взглянуть на самоделку нашу, не авиация, конечно, но вещица забавная получилась.

– Почему нет, показывай, – вынырнул из чёрных мыслей Василий Павлович.

– Вон, в конце ангара стоит, – указал приглашающим жестом командир звена. А ведь и правда – командир звена. Целых три самолёта исправных будет у него. Пусть военный только один, но поставить пулемёты в случае военных действий на эти летающие лодки будет у Брехта-то не сложно.

Они прошли в дальнюю часть ангара, и Сотников остановился у непонятной конструкции. Больше всего это напоминало. Нет, ничего это не напоминало. Ерунда полнейшая. Ну, может на большущие аэросани похоже немного. Да, нет, разве что только пропеллером, забранным в проволочную круглую сетку. Ещё на катамаран морской. Очень похожие на корпус летающей лодки (амфибия) Ш-2 два изделия соединены деревянным настилом, на котором на стальной подставке и установлен двигатель от самолёта МБР-2, тот самый М-17 мощностью 500 лошадиных сил, который и ремонтировали сейчас механики. Забыл, они же ни кому не нужный экспериментальный самолёт получили. Значит, ремонтируют немецкий 12-цилиндровый мотор жидкостного охлаждения BMW VIE 7,3 мощностью тоже 500 лошадок.

– И что это? – стал обходить по кругу эту громадину начальник штаба.

– Мы называем эту вундервафлю аэроплот «Визит». – Похлопал по деревянному корпусу одной из лодок Скоробогатов.

– Вундер… что?

– Вундервафлю, так этот плот наш комбат называет. По-немецки. – Военлёт, по лесенке зашёл на соединяющие лодки настил. – Тут либо скамейки устанавливаются и тогда можно брать на борт два отделения красноармейцев, либо можно два станковых пулемёта поставить и тогда одно отделение только влезет. Но мы ещё не испытывали эту конструкцию, вот озеро окончательно очистится ото льда и тогда проверим наш «Визит» в действии, нанесём китаёзам визит. Не всё им провокации устраивать.

– Товарищ командир звена, да что вы такое говорите! Из Москвы несколько раз приходило предупреждение не отвечать на провокации! – чуть не подпрыгнул Сотников.

– Вот так и Иван Яковлевич говорит. А потом добавляет: «Есть приказ не отвечать на провокации. А вот приказа не устраивать провокации не было». У нас корейцев полно. Оденем их в японскую форму и расстреляем китайскую воинскую часть. И назад по-быстрому. Сухопутную границу русские не переходили, японские и китайские пограничники подтвердят. Пусть гадают. Это я такой план товарищу Брехту предложил.

– Нда, – с едва скрываемым раздражением уставился на сияющую физиономию Скоробогатова начальник штаба ОКДВА, – Что сказал комбат ваш?

– Сказал не время ещё, вот когда японцы оборзеют окончательно, тогда так и поступим, для того «Визит» и сконструирован.

– Оборзеют?

– Ну, это от украинского слова «Борзый», значит – наглый, – пояснил военлёт.

– Понятно. А что думаете, «оборзеют» и полезут? – Сотников, читавший донесения пограничников о сотнях инцидентов на границе, сам был уверен точно, рано или поздно полезут и оборзеют, да уже оборзели.

– Раз товарищ Брехт говорит, что полезут, то и полезут. Он вообще не ошибается. Хороший нам командир достался.

Точно хороший. Получается, комбат сконструировал этот «аэроплот» для доставки десанта на тот берег. Не его дело, конечно, ему бы с авиацией справиться, а вот Мерецкову нужно эту, как там – «Вундервафлю» показать. Непременно она заинтересует начальника штаба.

– А что военлёт, больше у вас ни каких вафлей нет? – усмехнулся, выходя из ангара Сотников.

– Больше нет. Хотя Иван Яковлевич собирается такую же штуковину сделать для передвижения по льду. Вдруг косоглазые полезут зимой. На лыжи хочет поставить. Но это уже следующей зимой, да и двигателя у нас ещё одного нет, – охотно продолжал делиться информацией командир звена.

– Двигателя? Ну, с двигателем я вам могу помочь, – отмахнулся Сотников и рассмеялся, уловив хитрые огоньки в глазах Скоробогатова. Провёл пацан зубра. Специально про двигатель пожаловался. А всё простаком прикидывался. Да, Брехт себе достойную смену растит, одни куркули в этом отдельном батальоне собрались. Да, ведь ловко как подвёл. Молодец, – Как тебя звать?

– Василий Семёнович.

– Тёзка значит, хорошо, тёзка, скажи комбату, что двигатель М-17 с меня и ещё скажи, что я объявляю тебе благодарность за идеальный порядок во вверенном подразделении и находчивость.

– Служу трудовому народу!

– Хорошо служишь. А где мне можно комбата вашего найди, не знаешь?

– С утра новые вундервафли пошёл испытывать с приезжими оружейниками. Слышали, грохотало? А сейчас он стоит у вас за спиной, – расплылся в улыбке военлёт.

– Василий Павлович, меня ищите? – раздался знакомый голос за спиной заместителя начальника штаба ОКДВА.