Наследник Судьбы

Зора

Когда я просыпаюсь, я нахожусь в кровати, в которую не помню, как ложилась. Я срываю покрывало и вскакиваю с матраса, глаза дикие, грудь вздымается. Я осматриваю комнату, страх и адреналин пульсируют во мне.

Глубокого вдохни, ты в порядке.

Мои руки дрожат, когда я обнаруживаю, что комната пуста. Это не первый раз, когда я просыпаюсь в чужой постели, не понимая, как я туда попала, но тогда я была меньше, едва ли подростком.

Я прислоняюсь плечом к стене рядом со мной и соскальзываю по ней на корточки, прижимаясь к полу, когда напряжение проходит сквозь меня.

Но я больше не она.

Я поднимаю взгляд, когда открывается дверь.

Входит Кайя, ее каблуки стучат, когда она окидывает взглядом смятую постель, затем мою скорчившуюся фигуру. Она поджимает губы и перебрасывает свои длинные темные волосы через плечо.

— Зора, я начинаю думать, что ты гремлин. Во-первых, спать на бетоне. А теперь забилась в темный угол на четвереньках, как проклятое богами животное.

Она подходит к пустому гардеробу, и именно тогда я замечаю большую сумку для одежды, перекинутую через ее плечо.

— Это действительно, очень не подобает будущей королеве королевства Эстала.

Я поднимаюсь на ноги и расправляю плечи.

— Мне жаль, что моя дезориентация из-за того, что я заперта в комнате и вынуждена выйти замуж за человека, который меня ненавидит, причиняет тебе такое ужасное горе, — невозмутимо говорю я.

Кайя бросает на меня испепеляющий душу взгляд. Может, на других это и действует, но, очевидно, она еще не поняла, что у меня нет души. Больше нет. Я продала ее давным-давно.

— Это твое платье, — она машет на пакет с одеждой. — Свадьба состоится сегодня вечером.

Я запинаюсь.

— Сегодня вечером?

— Да, временная шкала сдвинута вверх. Кажется, война на горизонте.

Кайя подходит к оружейному шкафу. Она осматривает предметы, выбирая несколько маленьких кинжалов, ножную кобуру, затем короткий меч в ножнах. Она раскладывает их на кровати.

— Тебе пригодятся эти. Я никогда не была на королевской свадьбе, на которой не было хотя бы одной попытки покушения.

Я смотрю на оружие. Возможно, впервые оно мне не нужно.

— Ты сказала «война»?

— Ах, да. Ты королева крошечного, пустынного, практически несуществующего Подземного королевства. Прости, я забыла.

Кайя направляется к ряду ящиков, вытаскивая свободное нижнее белье.

Я хмурюсь.

Кайя бросает взгляд в мою сторону, но ее лицо остается бесстрастным.

— Один из Наследников, Савин Шквал, решил сотрудничать с изгоями. Королевство Бронза, Нор, уже пало.

Я медленно подхожу к массивной сумке для одежды, подозрительно разглядывая ее.

— Изгои?

Кайя усмехается.

— Боги, ты действительно ничего не знаешь.

Она откидывается на кровать с тяжелым вздохом.

— Изгои — группа людей на острове в центре Зеркала. Большинство из них были изгнаны из одного из четырех королевств, вероятно, за государственную измену или другие преступление. Еще год назад они вряд ли вызывали беспокойство.

— Ксавье никогда не упоминал о них, — признаюсь я, прикусив губу.

— Я уверена, Ксавье упоминает при тебе только то, что в конечном итоге будет полезно ему, — Кайя сердито смотрит на меня. — Знаешь, я не могла поверить в то, что увидела, когда ты вошла на собрание Наследников с короной на голове и рядом со своим братом. Я не могла поверить, что ты так отчаянно нуждаешься в семье, что полностью отказываешься от своих моралистических взглядов.

— О чем ты говоришь? — я рычу.

Глаза Кайи сужаются.

— Он продает девушек, Зора. Он закладывает их самым грязным мужчинам и женщинам нашего королевства.

Я качаю головой.

— Это прикрытие. Он притворяется, что продает их, чтобы искоренить хищников, а затем реабилитировать девочек.

— И ты ему поверила? — спрашивает она, скрещивая ноги и выбивая ногой тревожный ритм. — Если он их реабилитирует, то где же они?

— Они… — я хмурюсь.

Я хотела проверить, как они. Я хотела помочь с реабилитацией, но меня постоянно отвлекали и загоняли в ловушку другие вещи, которые требовали моего внимания.

Но за все время, что я провела во дворце, я не видела ни единой живой души» э.

— Он бы не стал, — говорю я. — Он сам жертва. Он бы этого не сделал.

Кайя встает с кровати и подходит ближе, ее голубые глаза скользят по моему лицу.

— Зора, ты умнее этого.

Я свирепо смотрю на нее.

— Ты просто пытаешься привлечь меня на свою сторону.

Ее губы раздвигаются в надменном смехе.

— Боги, нет. Я бы скорее прыгнула с моста, чем увидела, как ты выходишь замуж за моего брата, но неважно. Мы все просто инструменты Судьбы, и, учитывая, что в последнее время все так мрачно, я могу только предположить, что мы движемся в правильном направлении.

Кайя кивает на сумку с одеждой.

— Одевайся.

— А если я этого не сделаю? — я рычу.

На лице Кайи появляется убийственная улыбка, когда она со свистом подходит к двери и распахивает ее.

— Это не вариант, если только тебе не наплевать на Гретту.

Мои ноздри раздуваются, ногти впиваются в ладони, когда она захлопывает за собой дверь, задвигая засов на место. Я поворачиваюсь к сумке с одеждой и в ярости дергаю молнию вниз.

Подрывает доверие к моему брату и наряжает меня, как проклятую марионетку. Если она когда-нибудь попадет в мои гребаные руки, я…

Я замираю, когда жемчужно-белая ткань вываливается из сумки.

Возможно, это самое красивое платье, которое я когда-либо видела, но я не могу не замечать очевидного. Это свадебное платье.

Мое свадебное платье.

Я не думала, что мое сердце может разбиться еще сильнее, но моя грудь вибрирует от боли, когда я смотрю на всю эту белую ткань. Оно мерцает на свету, как символ надежды, хотя на самом деле это символ всего, что я потеряла, всего, что я никогда не получу обратно.

Я медленно снимаю халат, делая размеренные вдохи, когда надеваю кружевное нижнее белье, выбранное для меня Кайей, затем кобуру для кинжалов. Каждое движение становится механическим — шаг, отступление, скольжение, соскальзывание. Я дышу, несмотря на все это, и смотрю куда угодно, только не на занавески, балкон, осень. Потому что я заслуживаю этого. Я заслуживаю жить с этой болью после всех жизней, которые я отняла или пыталась отнять.

Мои глаза блестят, когда я смотрю на себя в зеркало. Свадебное платье сидит идеально. Оно простое, но элегантное, его мягкое мерцание придает роскоши. Я решаю отказаться от меча. Кинжалы достаточно тяжелые, но не только из-за их веса. Я не знаю, как долго я стою там, как долго смотрю в это зеркало. Не на себя, а на само зеркало.

— Ты здесь? — шепчу я ему, задаваясь вопросом, достаточно ли глубоко я погружаюсь в горе, чтобы, возможно, Кристен появился в отражении.

Не тот Кристен, за которого я выхожу замуж сегодня вечером, но тот Кристен, в которого я влюбилась. Кристен, у которого было так много надежд, что это чуть не убило его — моя рука на рукояти клинка.

Ветер проникает в комнату с балкона. Он слегка обвивает мои лодыжки, затем туго затягивается вокруг талии. В нем есть толчок, как будто он хочет, чтобы я подошла ближе к зеркалу. Что я и делаю. Механически. Без особых раздумий. И именно тогда я вижу рябь. Она маленькая, слишком маленькая, чтобы я могла быть уверена, что я это не выдумываю. Но я уверена, что стекло раздвигается, что на мгновение на меня смотрят глаза. Это не бесконечный взгляд — не в том смысле, в каком Кристен держит нити Судьбы. Нет, у этой пары глаз — взгляд самый темный из черных, бесконечное темное море бурных вод. Во взгляд Кристена я могла бы влюбляться бесконечно. Этим взглядом я могла погрузиться в самые глубокие, мрачные уголки самой себя. Он знает все мои секреты, настолько, что я вглядываюсь пристальнее, стиснув зубы.

Это мой взгляд, который смотрит в ответ. Мои глаза превратились в ужасные, темные ямы страдания. Я осторожно прижимаю палец к поверхности зеркала, и оно покрывается рябью сильнее. Я хочу, чтобы это стало вратами, дверью в другой мир.

Заманчиво.

Так я думаю. Упасть в зеркало. Позволить ему унести меня, куда оно пожелает, точно так же, как занавес Подполья. Если бы не Гретта, если бы не мой брат… Я могла бы это сделать.

— Может быть, когда-нибудь, — бормочу я, быстро отдергивая руку, когда открывается засов на двери.

Я поворачиваюсь к зеркалу спиной, закрываю глаза и заставляю пустоту внутри себя поселиться на своем глубоко укоренившемся месте.

Однажды я пойму тебя, и в тот день я воспользуюсь тобой.

Про себя говорю я ему, позволяя мысли свернуться вместе с тьмой, пока она успокаивает себя, возвращаясь в спячку.

— Пора, — говорит Тейлис.

Я поднимаю подбородок, расправляю плечи и поворачиваюсь к нему лицом, разглядывая свои глаза в зеркале, чтобы убедиться, что они вернулись в нормальное состояние.

Он окидывает меня оценивающим взглядом.

— Из тебя получилась потрясающая невеста, Зора.

— Спасибо, — ворчу я и выхожу вслед за ним в коридор.

Мы идем быстро. Чем дальше мы спускаемся по коридорам и лестницам, тем громче становится симфония людей и музыки. Я стараюсь не обращать внимания на пристальные взгляды и шепот, когда прохожу мимо Роялистов. Мой безымянный палец дергается, и это первый признак того, что я медленно возвращаюсь к роли кровожадной женщины, которой я и являюсь.

Мы проходим под массивной аркой, несколько человек входят в большой бальный зал.

Знакомый бальный зал.

Я замедляюсь, пока Тейлис лавирует сквозь толпу, сердце застревает у меня в горле, когда я понимаю, что это тот же самый бальный зал, в котором устраивался банкет для женщин-воинов, прежде чем нас отправили на арену. Меньше года назад, и все же многое изменилось. Тогда я назвала Кристена ублюдком. Теперь я затыкаюсь и выхожу за него замуж. Я скучаю по этой свободе.

Но Гретта… Гретта стоит небольшой жертвы. Никто не говорил, что я должна быть его женой вечно. Я верну Гретту, и тогда мы с ней сможем уехать. Мы сможем начать все сначала.

Эта мысль вызывает легкую усмешку на моем лице. Это, пожалуй, первая обнадеживающая мысль, которая пришла мне в голову за последние дни. Мои шаги становятся немного легче, когда я пробираюсь сквозь толпу, следуя за Тейлисом в противоположный зал. Он открывает дверь и жестом приглашает меня войти.

— Удачи, — тихо говорит Тейлис, его губы поджаты в настороженной гримасе, когда он кивает, приглашая меня войти.

— Мне не нужна удача, и мне не нужна Судьба, — осторожно говорю я, проходя мимо, толкая его в плечо. — У меня есть я.

Он ворчит что-то непристойное себе под нос, но закрывает дверь, запирая меня в темной комнате с несколькими зажженными свечами.

Я несколько раз моргаю, мои глаза привыкают.

Присев на край приставного столика, Кристен выпрямляется. Его глаза скользят по моему телу, и нити его взгляда закручиваются в похотливые бордовые тона.

— Хм.

Я прищуриваюсь и скрещиваю руки на груди.

— Пошел ты.

Уголки его губ подергиваются.

Я отвожу взгляд, не в силах вынести ни этот взгляд, ни Кристена Эстала в официальном костюме. Ткань облегает каждый изгиб его мускулистого тела.

— Это быстро закончится, — говорит он хриплым голосом, поправляя лацканы пиджака.

— Хорошо, — выдавливаю я.

Он хмурится.

— Отлично.

— Прекрасно.

— Идеально.

Я поворачиваю к нему голову, его тон полон вызова.

Его глаза блестят в мягком свете свечи.

— Полагая, Кайя тебе рассказала?

Я смотрю на кончики своих серебристых туфель на каблуках, выглядывающие из-под платья.

— Да. Все это отстой.

— Будет больно, но только на мгновение.

Он прочищает горло и открывает потайную дверь за бархатной занавеской. За ней виднеется винтовая лестница, а за ней доносятся звуки вечеринки.

Я протискиваюсь мимо него и поднимаюсь по ступенькам.

— Я думаю, война будет причинять боль дольше, чем мгновение, — рычу я, подтягивая ткань платья к лодыжкам, чтобы не споткнуться, поднимаясь по лестнице.

— Война? — спрашивает Кристен, но его голос заглушается радостными криками толпы, когда мы выходим на балкон.

Я прикусываю губу, глядя на битком набитый бальный зал. Роялисты продвигаются все дальше вперед, толкаясь, чтобы поближе рассмотреть… меня. В глубине я замечаю, что дворец, должно быть, тоже был открыт для остальной части Королевства. Более бедные люди, даже несколько Боссов и их приспешников, стоят в стороне, скрестив руки на груди, с мрачным выражением лица.

— Дамы и господа, — гремит мужчина, должно быть, из Королевского совета Кристена. Он одет в церемониальную мантию и выходит на балкон с широкой улыбкой. — Судьба улыбнулась нам и подарила Королевству Эстал — нашу королеву. В течение многих лет мы ждали, когда наш принц Эстал женится. Сегодня ночью он это сделает, и Королевство Эстал будет процветать.

— Зора, — шепчет Кристен мне на ухо.

Я отшатываюсь, не ожидая увидеть его так близко. Я отрываю взгляд от толпы и нахожу его. Он что-то говорит, но я его не слышу, поэтому неохотно наклоняюсь к нему.

Он прижимает руку к моей пояснице, наклоняясь назад.

— Разве Кайя тебе не сказала?

— Что? — спрашиваю я, все еще не в состоянии полностью понять его.

Его пальцы сжимаются на моей спине. Это жест отчаяния, от которого мой желудок скручивается в узел.

— В этой шкатулке короны Судьбы, — гремит член Королевского совета.

Он поднимает богато украшенную шкатулку, и у меня перехватывает дыхание, когда я вижу символ, нанесенный на ее внешнюю сторону.

Это тот же символ, нарисованный чернилами на груди Кристена, тот, который, по его словам, выглядел по-другому для всех, но он странно молчал о том, как он выглядел для меня.

Я проклинаю себя за то, что так и не продолжила и не спросила его, почему то, что я увидела, заставило его задуматься.

— После возложения корон на принца Эстала и нашу будущую королеву Зору Вайнер начнется ритуал, — говорит мужчина, его руки дрожат, когда он опускает шкатулку и открывает крышку.

Ритуал?

Я хмурюсь, но мое беспокойство улетучивается, когда крышка открывается и видны две великолепные короны. Мой взгляд на мгновение перебегает с одной на другую, но становится ясно, которая из них моя. Я поднимаю взгляд на Кристена, вопросительно хмуря брови, но он избегает моего внимания, стиснув зубы, когда лезет в коробку и осторожно поднимает корону, предназначенную для него.

Она серебряная, простая, и все же в ней мерцают возможности Судьбы. Она напоминает мне серебряные кольца вокруг его радужек. Точно так же, как в них, можно было найти энергию звезды, ожидающей своего часа, чтобы вырваться из короны.

— Мисс Вайнер, — обращается ко мне член Королевского совета. Он кивает в сторону ложи, и я понимаю, что настала моя очередь.

Я возвращаю свое внимание к короне, которую, я знаю, Кристен, должно быть, помог создавать. У меня болит сердце, и я задаюсь вопросом, заказал ли он эту корону до или после того, как я попытался его убить.

Это черный обруч с шипами — черный глянцевый цвет делает шипы более острыми, смертоносными. Из них в полном расцвете вырастают белые цветы, их лепестки сделаны из мягкой, мерцающей и окрашенной стали. Это те же цветы, что растут по всему Подземному Королевству, те же цветы, которые спасают Кристена, которые позволяют ему быть рядом со мной.

Она тяжелая, когда я поднимаю ее, намного тяжелее моей старой короны. Я провожу большим пальцем по одному из острых зазубренных шипов, затем отдергиваю палец, потому что у меня действительно идет кровь.

Корона, но и оружие.

Понимаю я, и на этот раз, когда я поднимаю взгляд на Кристена, он смотрит в ответ.

В этом взгляде столько боли и печали, что я чувствую, как у меня дрожат ноги. Я хватаюсь за корону, но мне трудно поднять ее, надеть на голову, зная, что вся эта боль и печаль из-за меня.

Он тяжело сглатывает, его горло подергивается, когда он наклоняется и осторожно забирает корону из моих рук. Он колеблется, его бесконечный взгляд скользит по моему лицу, прежде чем он осторожно водружает корону мне на голову.

Бальный зал погружается в тихий шепот, предвкушение и напряжение туго витают в воздухе.

— Теперь ты можешь поцеловать свою невесту, принц Кристен. Мы надеемся, что Боги выведут вас обоих из тьмы, — объявляет наш священник.

В этом нет ничего зловещего.

Я морщу нос и бросаю на Кристена смущенный взгляд.

Его ноздри слегка раздуваются, бровь на полсекунды приподнимается в изумлении, прежде чем его лицо темнеет, и нити, плавающие в радужке, следуют его примеру. Он делает шаг вперед, его туфли ударяются о кончики моих каблуков. Он медленно поднимает руку, затем слегка убирает волосы с моей шеи.

Я вздрагиваю в ответ, мое тело инстинктивно прижимается ближе к нему, когда он обхватывает ладонями мою щеку. Мое дыхание становится быстрее, тяжелее, когда он наклоняется ко мне, его нос касается моего.

Толпа погружается в полную тишину, даже сплетни и перешептывания превращаются в ничто.

Мое сердце бешено колотится, когда я протягиваю дрожащую руку к торсу Кристена, нервничая, когда я протягиваю ее к нему.

Его хватка на моем лице усиливается.

— Прости, что я заставила тебя ненавидеть меня, — шепчу я ему в губы.

Он едва заметно качает головой.

— Платье тоже ты выбрал? Или только мою корону? — я задаюсь вопросом, отчасти потому, что мне нужно знать, а отчасти потому, что не думаю, что смогу вынести это — целовать его, чувствовать его губы на своих всего лишь на краткий миг, чтобы никогда больше их не почувствовать.

— Платье выбрала Кайя, — тихо бормочет он, слова срываются с него с трудом.

Я рисую круг на его боку.

— Тебе оно не нравится?

— Не нравится, — он приоткрывает глаза ровно настолько, чтобы заглянуть в мои.

Мои пальцы все еще касаются его.

— О.

Он издает болезненный выдох.

— Оно разбивает сердце, — в его глазах появляется глубокая синева. — Такое же душераздирающее, каким будет этот поцелуй.

Я слегка киваю в знак согласия.

— Тогда давай покончим с этим.

Свободной рукой он обнимает меня за талию.

— Давай.