Наследник Судьбы

Зора

Губы Кристена надолго захватывают мои, вырывая из меня стон удовольствия, когда он слегка тянет меня за волосы и обнажает шею. Он прокладывает дорожку поцелуев по моей коже, останавливаясь, когда достигает моего сердца. Он задерживается там, запечатлевая один поцелуй, затем другой, прежде чем снова поднять свое лицо к моему.

— Я хочу с тобой всего. Даже если это произойдет только сегодня вечером.

Боль искажает черты его лица, и вблизи я замечаю темные круги у него под глазами. Кайя упомянула, что он использовал магию, чтобы попытаться добраться до меня. Он был болен — доводил себя до этого состояния — чтобы найти меня, быть со мной.

Я провожу большим пальцем по одному из его темных кругов и замираю, когда он проделывает то же самое со мной.

— Красавица, пожалуйста, не плачь, — шепчет он.

Я отстраняюсь и подношу руку к щеке, обнаруживая, что она мокрая. Не знаю, когда я начала плакать, но слезы продолжают литься. Шлюз, открытый без разрешения.

— Ты убиваешь себя, чтобы быть со мной, — говорю я тихим и жалким голосом.

Черт возьми, возьми себя в руки.

Я яростно вытираю слезы.

— Я лучше умру, чем никогда не полюблю тебя, Зора, — мягко говорит он, его взгляд искрится оранжевыми и красными прожилками. Нежно-желтые переливы тоже мелькают.

Я шмыгаю носом — черт возьми — и делаю шаг назад. Отворачиваюсь и делаю глубокий вдох. Я не могу ясно мыслить, когда смотрю на него.

— Этот занавес думает, что у него есть чувство юмора, посылая меня сюда, к тебе.

— Он отправляет тебя туда, где тебе нужно быть, — говорит Кристен.

— Я Королева Подполья, — вежливо заявляю я.

— Правящая преступностью и моим сердцем, — добавляет он, проводя пальцем по моему бицепсу.

Я дрожу.

— Пошловато.

— Но это правда.

Я вздыхаю.

— Какую сделку вы заключили с моим братом?

Наступает долгая пауза. Затем…

— Он хотел убить Ферриса, и он хотел, чтобы сущность Гретты удержалась над твоей головой, — его слова пропитаны яростью, его горячее дыхание щекочет мне макушку. — И я хотел найти решение Судьбы.

Я поворачиваюсь к нему.

— Решение? — спрашиваю я, приподнимая бровь.

Он облизывает губы.

— Способ предотвратить болезнь, чтобы я мог принимать больше решений самостоятельно.

— Разве это возможно?

— Это, — он колеблется. — Зелье, приготовленное из цветов, которые растут только в вашем дворце — месте, куда никто не может проникнуть без значительной магии. Даже тогда твой брат охраняет цветы день и ночь.

— Но твои глаза…

Он морщится.

— Темные круги — небольшая цена по сравнению с пребыванием в постели.

— Ты упорно пытался пойти против Судьбы? — спрашиваю я, кладя руки на изящный изгиб его бедер.

Он наклоняет голову.

— Ты меня не видела?

Я хмурюсь.

— Зеркала, Зора, — признается он. — Я хотел присмотреть за тобой. Я понятия не имел, что твой брат собирается убить Гретту, и я окаменел при мысли, что он может причинить тебе боль. Я пытался накопить достаточно силы, чтобы перемещаться между зеркалами в моем дворце и в твоем, но все, что мне удалось — это создать что-то вроде окна.

— Все те разы, когда я видела тебя в зеркале, это был действительно ты? — спрашиваю я, мои глаза расширяются.

Он осторожно кивает.

— Прости, если это было навязчиво. Я просто не мог вынести мысли, что оставил тебя страдать.

Моя кожа теплеет. В венах пульсирует. Но это ненадолго.

— Ты хотя бы пытался помешать ему причинить боль Гретте?

Кристен отводит взгляд, его загорелые щеки темнеют от стыда.

— Она уже была избита, когда я приехал в таунхаус. Тейлис отправил ее туда в рамках вашего последнего испытания, заключив отдельную от твоего брата сделку о защите Гретты. Он не выполнил ее. Он солгал Тейлису, вырубил Гретту и подарил мне цветок. Он сказал, что отдаст мне его в обмен на ее сущность.

Он поднимает взгляд и отчаянно вглядывается в мое лицо.

— Но есть кое-что, чего ты не знаешь. Кое-что, что я пытался сказать тебе через зеркало, — он морщится. — Кайя сказала мне, что приходила повидаться с тобой. Тогда я корил себя за то, что так и не сказал ей или Тейлису правду. Но я пытался поступить с тобой правильно, хоть раз в жизни. Я пытался защитить то, что ты так сильно любишь.

Мое сердце бешено колотится, и я крепче сжимаю его талию.

— Что это? — спрашиваю я. Пожалуйста, пожалуйста…

— Я не давал ему сущность Гретты, — говорит он, и все мое существо светлеет.

— Гретта жива? — я сияю, встряхивая его. — Она, блядь, жива?

Кристен хмурится.

— Не совсем.

Я сдуваюсь.

— О.

— Я отдал твоему брату то, что осталось от Ферриса. Сущность Гретты здесь.

Он оттягивает пояс своих брюк вниз, и мое сердце практически останавливается на минуту, когда точеный v-образный изгиб его торса опускается ниже, но затем он останавливается и показывает цепочку, обернутую вокруг его нижней части талии. С него сбоку на бедре свисает пузырек с переливающейся жидкостью.

— Обычно я ношу его на шее, но поскольку униформа Босса была без рубашки, мне пришлось импровизировать, — объясняет он.

— Боги мои, — в ужасе выдыхаю я.

Кристен хмурит брови.

— Что? Что случилось?

Я хлопаю его по груди и показываю на пузырек.

— Уведи мою лучшую подругу подальше от своего барахла!

Его брови взлетают вверх, а губы кривятся, прежде чем он разражается смехом.

— Серьезно?

Я снова даю ему пощечину.

— Да, серьезно. Она заслуживает лучшего, чем тереться о твои чертовы яйца весь день.

Он задыхается и качает головой.

— Во-первых, она у меня на бедре. Во-вторых, на самом деле это не она. Это ее сущность. У нее нет тела.

— Мне все равно. Отдай ее мне, — я нетерпеливо протягиваю руку и притопываю ногой. — Сейчас.

— Ты уверена? — спрашивает он, протягивая руку, чтобы расстегнуть цепочку у себя на поясе. — Я могу хранить ее сущность в своем дворце, подальше от твоего брата.

— Да, я чертовски уверена. Грета — моя семья. Ее место со мной.

Я делаю рукой движение «Дай мне».

— Особенно учитывая, что ты, вероятно, уже вынудил ее выжечь глаза из орбит.

Кристен фыркает, но подчиняется, кладя цепочку и маленький флакон мне на ладонь.

— Опять же, у нее нет тела, поэтому у нее нет глаз…

Я отстраняю его, затем прижимаю Гретту к груди.

— Не волнуйся. Ты в безопасности, — шепчу я флакону.

Он снова хихикает и пробегает по мне взглядом.

— Сколько еще раз тебе нужно так на меня смотреть? — спрашиваю я.

Кристен ухмыляется и скрещивает руки на груди, прислоняясь плечом к каменной стене туннеля.

— Ты мне нравишься в короне, Зора Вайнер.

Холодок пробегает у меня по спине.

— Да?

Он прикусывает губу и делает еще один заход, не торопясь обводя взглядом мое тело.

— Совершенно точно.

— И что Хармони думает по этому поводу? — небрежно спрашиваю я, повторяя его позу и прислоняясь к стене.

Выражение его лица мрачнеет.

— Она нездорова.

— Я слышала.

Кристен проводит языком по зубам.

— Тот турнир был моим вторым мотиватором, помимо тебя, найти способ управлять судьбой.

— Она все еще твоя королева, — напоминаю я ему. — Твоя невеста.

Он хмурится.

— Да, и мой отец убил твоих родителей, а также всех их людей.

Мы замолкаем. Клянусь, удары наших неистовых сердец эхом разносятся по всему туннелю.

— Значит, это действительно только сегодня вечером, не так ли? — спрашиваю я, не в силах смотреть на него.

Я играю с пузырьком на ладони, лаская его большим пальцем.

Кристен делает шаг ко мне.

— Да. Я хотел бы дать тебе больше.

Я прислоняю голову к стене и смотрю на него снизу вверх.

— Итак, кто я? Любовница, за которой ты наблюдаешь через зеркала? Враг, который управляет дворцом прямо под твоим? Женщина, которой ты будешь делать эпические признания в любви, но никогда не доведешь дело до конца?

— Нет, — отвечает он. — Ты любовь всей моей жизни, пришедшая ко мне в неподходящее время.

— Значит, это вовсе не любовь всей твоей жизни, — бормочу я.

Он берет меня за подбородок и пристально смотрит в глаза.

— Да, это так. Однажды, когда я найду способ управлять Судьбой, а не позволять ей управлять мной, я женюсь на тебе и объединю наши два Королевства. Ты не будешь просто королевой. Ты будешь моей королевой.

— Глупо мечтать жениться на мне, когда через две недели ты женишься на другой, — говорю я.

— Негодяй перед Богами за то, что выбрал тебя. Дурак перед тобой за то, что мечтаю.

Кристен убирает руку с моего подбородка.

— Оба титула я с радостью приму после того, как буду закован в кандалы как Наследник Судьбы.

— Прекрасно.

Я закатываю глаза и складываю руки на груди.

— Неважно. Теперь скажи мне, как вернуть мою подругу.

Его внимание переключается на пузырек в моей ладони.

— Я не знаю.

Я морщу нос.

— Что?

— Никто никогда раньше не пытался вернуть сущность в свое тело, но даже это невозможно сделать. Тело Гретты было… — он замолкает и качает головой. — Нам нужно будет найти ей новое.

— Магия может сделать что угодно, даже привести в порядок тело, — говорю я. — Гретта не хотела бы оказаться в трупе какого-то случайного человека.

— Я проведу кое-какие исследования, — Кристен наклоняется и целует меня в лоб. — Но не сегодня. У меня осталось совсем немного времени, прежде чем мне нужно будет вернуться во дворец.

— Почему? Что происходит?

Он вздыхает.

— Встреча с другими Судьбами.

Я выпрямляюсь.

— Правда?

— Да, — он снова вздыхает, на этот раз чересчур драматично. — Это довольно громоздко.

— Никто не говорит «громоздко», — замечаю я.

— Да, — отвечает он, пожимая плечами.

Я задумчиво постукиваю себя по подбородку, затем щелкаю пальцами.

— Я хочу с ними познакомиться.

Кристен приподнимает бровь.

— Не смотри на меня так. Они могут быть Судьбами, но они также правители других королевств. Если у вас встреча наследников, то мы с братом должны быть приглашены.

Я опускаю корону, плотно прижимая ее к голове.

— Если, конечно, вы не хотите продолжать оставаться врагами.

— Твой брат хочет моей смерти.

Я смеюсь.

— А почему нет? Знание, что твоя семья — причина, по которой у меня отняли мою?

Он хмурится.

— Я думал…

Я обрываю его.

— Очевидно, перестань думать, потому что у тебя это плохо получается, — я упираю руки в бедра. — Только потому, что ты излил мне свое сердце, поцеловал как Бог и вернул мне мою лучшую подругу, не означает, что все прощено.

Левый уголок его губ приподнимается, когда он обвивает рукой мою талию.

— Ты хочешь сказать, что я не смогу быть с тобой сегодня вечером?

Я усмехаюсь.

Его улыбка становится шире, когда он проводит рукой по моей груди, проникая пальцами под золотистую ткань моего платья и дразня мой сосок.

Жар заливает мое лицо. Мой язык завязывается в нерушимый узел. Я резко выдыхаю, когда он полностью обхватывает ладонями мою грудь и притягивает меня к себе, обхватывая мои мягкие изгибы своими твердыми краями.

Он наклоняется к моему уху и слегка посмеивается, когда по моей коже пробегают мурашки.

— Хм, — напевает он.

— Ты когда-нибудь скажешь мне, что это значит? — выдавливаю я низким голосом между прерывистыми вдохами, пока он щиплет, играет, щелкает.

Он покусывает мое ухо, потом шепчет:

— Это значит, что я хочу тебя, — тепло его руки покидает мою грудь, и я прикусываю язык, чтобы удержаться от хныканья от отчаяния.

Разочарование быстро проходит, когда его рука находит разрез на моем платье. Он медленно проводит рукой вверх по моему бедру.

— Вопрос в том, — говорит он, отстраняясь, чтобы показать свой бесконечный взгляд, искрящийся чистой похотью.

Темно-бордовые и темно-сливовые нити игриво описывают медленные круги вокруг его серебристых зрачков.

— Ты хочешь меня?

Боги, блядь. Да. Я так сильно его хочу.

Я крепче сжимаю флакон Гретты. Что бы мне сказала моя подруга? Более того, могу ли я провести с этим мужчиной одну ночь и никогда больше не думать о нем? Мое сердце болит.

— Я не могу, — шепчу я.

И вот так его рука исчезает с моего бедра, вместе с жаром, растущим внутри меня.

Кристен убирает прядь выбившихся волос с моего лица, затем грустно улыбается.

— Все в порядке, красавица. Я уважаю тебя еще больше за то, что ты не простила меня. Я бы тоже себя возненавидел.

— Я не ненавижу тебя, — говорю я честно. — Я просто… Я не могу. Было слишком много боли.

И мне страшно.

— Я хочу… Я хочу двигаться дальше.

Кристен делает шаг назад. Замешательство борется с болью на его лице.

— Двигаться дальше?

— Ты женишься на Хармони, — говорю я, — и ты солгал мне, Кристен. Ты обещал мне, что понятия не имеешь, кто такой мой брат. Ты помог заманить меня в ловушку.

— Я знаю, и мне жаль…

— Я не могу, — повторяю я, на этот раз сильнее. Я расправляю плечи. — Я не буду.

Его взгляд становится умоляющим.

— Зора…

— Нет, — я качаю головой. — Это, что бы это ни было, как бы хорошо это ни ощущалось, это неправильно.

Лицо Кристен мрачнеет.

— Не делай этого.

Я поправляю платье, поправляя ложбинку на груди, затем провожу руками по блестящей ткани.

— Любовь всей моей жизни в неподходящее время, — бормочу я и качаю головой. — Иди домой. Пригласи меня и моего брата на эту встречу. Позаботься о своей невесте.

— И кем мы будем? — он огрызается. — Не проси меня быть твоим другом.

— Терпимостью. Мы будем терпимы друг с другом.

Слезы щиплют мне глаза, но я не даю им пролиться.

Кристен долго изучает меня, сжимая и разжимая кулаки, обдумывая способы спасти ситуацию.

Но правда в том, что его прикосновения восхитительны, но его слова кажутся… неправдивыми. Как я могу доверять всему, что он говорит? Кем он хочет быть?

Наконец, он кивает и подходит к тому месту, где оставил маску, берет ее и завязывает на глазах.

— Я ничего не могу сделать? — спрашивает он, снова поворачиваясь ко мне.

Я прикусываю язык так сильно, что идет кровь. Я съеживаюсь и касаюсь макушки, пытаясь напомнить себе, каким могло бы быть будущее, кем я могу стать, если просто позволю ему уйти. Я не хочу быть любовницей, впадать в драму и депрессию, которые связаны с расстоянием между нами. Я всегда была самостоятельной женщиной. Никакое количество горя или даже любви этого не изменит.

Я ухожу от него, не отвечая. Это то, что я пыталась сделать в самом начале наших отношений, но он пригвоздил меня к стене кинжалами. Это практически мой проклятый язык любви. Часть меня задается вопросом, последует ли он за мной снова.

Я осмеливаюсь оглянуться назад, и мое сердце замирает от того, как побежденно он держит себя, от его бесконечного взгляда, далекого и темного.

— Ты поступаешь правильно, — повторяю я снова и снова, но тихий голос шепчет в ответ. — Не так ли?

Я отворачиваюсь и заставляю себя крикнуть ему в ответ:

— И не забудь о нашем приглашении на собрание Наследников. Отказ будет рассматриваться как акт войны.

— Ты и какая-то армия? — он отвечает, между нами возникает напряжение.

Я бросаю взгляд через плечо.

— Я достаточно боеспособна. Тебе не мешало бы это помнить.

Затем, когда темный занавес возникает передо мной, его магия обвивается вокруг моего торса, его голос доносится до меня, когда я со свистом проношусь сквозь ткань времени и магии:

— Да, — шепот Кристена пронзает мое сердце, — Ломать вещи, похоже, твоя специальность.