Наследник огня и пепла. Том VII. Враг моего врага

Глава 12 Вниз или вверх

Я отстегнул свои золотые шпоры и отдал Сперату. И сейчас шел впереди остальных, мягко ступая по камням полуразрушенной лестницы, заваленной этими камнями. По этой лестнице как будто сотни камазов проехали, из которых сыпался битый камень. И чем выше, тем сильнее она разрушена. Поэтому, прежде чем перенести весь вес, я осторожно трогал ногой камень. А потом ступал. Мягко, и безшумно, как кошка. И сильно этому удивлялся. Раньше я таких способностей к стелсу за собой не замечал. Гвена, хоть и нетерпеливо пыхтела позади, не пыталась меня обогнать. Соблюдала приличия. Но её шаги я почти не слышал, зато остальные скрипели камнями, грохотали оружием и вообще шумели как стадо испуганных коров в доспехах. И мне это сильно не нравилось.

Осторожность — качество, которое я в себе тоже раньше не замечал. Случалось мне и плыть по течению в подземных сточных каналах, и бросаться в схватку, когда сталкивался с опасностью лицом к лицу… Но вот так, шариться перед собой, пока иду? У меня были ассоциации с раскопками в Великой Топи рядом с Караэном. Там тоже надо являть миру осторожность перед каждым следующем шагом. Но я не так долго провел там времени, чтобы это вошло в привычку. Или на меня так повлиял Старый Волк? Вот уж кто и шагу боится ступить без разведки. Но он просто бы послал кого-то вперед. Кого не жалко. Тех же арбалетчиков.

Или я просто пытаюсь оправдать изменения, которые замечаю в себе, после того как потерся о странную штуковину в Твердыне Ревнителей?

Скорее всего. Нет ничего страшнее, чем понимать, что ты меняешься. например, когда растешь или стареешь. Хотя нет, это не страшно. Страшно замечать, как меняешься внутри.

За этими мыслями я и не заметил, как допрыгал до выхода из колодца-лестницы. Мои спутники хоть и сильно шумели, все равно заметно отстали. Кроме Гвены. Демоница от меня не отставала, остальных я ждать не стал, резко ускорился и несколькими прыжками преодолев последние десятки ступеней, выскочил на поверхность.

Как я и боялся, акустика лестницы позволила сторожам услышать нас задолго до того, как я выбрался. И сейчас четверка человек убегала прочь, бросив и воткнутые вокруг лестницы факелы и аккуратный костерок неподалеку. Оружие не забыли. Бежали и кричали на бегу, постоянно оглядываясь. До них было всего метров тридцать, я бы легко мог их догнать и перебить. И я даже дернулся вслед… Увы, эти четверо были не одни.

Я оказался на чем-то вроде широкой улицы, длинной полосы относительно ровного пространства. Среди корней невысокой травы проглядывали древние плиты. По бокам хорошо сохранившиеся руины, высотой метров по десять. А шагах в трехстах стоял лагерем большой отряд. Лошади, палатки… Палаток с полсотни… И среди лагеря метались тени — четверка сторожей сделала свою работу, подняла тревогу. Я оглянулся по сторонам. Черные дыры в стенах руин, оставшиеся от дверей и окон, заложены камнями. Быстрый взгляд назад наткнулся на высокие борта купеческих телег, перегородивших улицу.

— Магник, хватай задницу в руки и ходу, — высказалась Гвена. И подала пример, сиганув на стену. Вернее, с нечеловеческой ловкостью запрыгнув на выступающие из стены обломки декора или балкона. Умудрилась зацепиться одной рукой, а потом резким рывком бросила себя еще метров на пять вверх, добравшись до верха стены. Сильно напомнив мне обезьяну, прыгающую по деревьям.

Я одобрительно хмыкнул ей вслед. Сообразительная чертовка. Этот выход — ловушка. Вытащить людей я не смогу. А вот уйти одному — вполне вероятно. На улице ночь, можно уйти, да и… Дзинк!

Арбалетный болт ударил мне в наплечник. Хорошо не в спину. Кираса была тоньше на спине, и я уже очень хорошо это на себе прочувствовал. Правда, тогда били почти в упор, сейчас расстояние куда больше. Может, бронь и выдержит удар арбалетного болта. Но проверять я не хотел.

— Беги, — крикнул я Гвене. И прыгнул сам. Вниз. На встречу пыхтящему Сперату.

— Где… Гвена⁈ — спросил он, хватая воздух. Такую тушу вверх по ступеням таскать, запыхаешься тут. Слушать я его не стал.

— Вниз! Быстрее, арбалетчики! — велел я. Полуха и молодой вскинулись, дернули арбалетами вверх, выцеливая врага. — Да не вы. Наверху! Враждебные нам арбалетчики! Все вниз!

Мы спустились на полпролета вниз. Вверху послышался тяжелый удар, а потом сдавленные ругательства. Через секунду нас догнала Гвена.

— Зачем вернулась? — удивился я.

— Да… Скучно без вас… — ответила она. И бросила взгляд на Сперата. Тот ей улыбался.

Мы спустились вниз. Обратно в помещение у лестницы. Там нас уже ждали остальные. Отозвав Дуката, который как-то само собой стал предводителем рыцарей, Сперата, Гвену, Адель и Рудо в сторону, я быстро рассказал о том, что нас ждет наверху.

Гвена добавила подробностей — оказывается там не меньше полусотни всадников, а на стенах стоят арбалетчики. К счастью, они спали и не успели вовремя среагировать на меня. В общем, обложили таэнцы выход из подземелья плотнее, чем свора охотничьих собак заячью нору. Узнаю почерк Пиллара. Не удивлюсь, если Гвена вернулась, потому что попросту не рискнула пытаться прорваться.

— Можно переждать тут день, и попробовать напасть на них завтра… — предложил Дукат. Подразумевая, что таэнцы потеряют бдительность. Я в этом сомневаюсь.

— Я точно знаю, что есть другие выходы, — сказал Рудо. — Они не могут следит за всеми.

— В Таэне есть люди, которые не знают в какой стороне от их дома течет Дубр, но точно знают где ближайшая дыра в подземье. А когда в Таэне строят замок, первые стены строят под землей, — фыркнула Гвена. — Им не надо следить за всеми, они знают где ты можешь вылезти…

— Откуда ты ходила вниз? — перебил я её. — Из архива?

Гвена задумалась. Потом кивнула. Но тут же сказала:

— Это было давно, и я плохо помню. Там была похожая лестница, только почти без ответвлений. Может они и соединяются…

— Мы можем блуждать в этих подземельях годами, — начал нервничать Дукат.

— Дня три, — прохрипел Рудо. — Потом у нас кончатся факелы. И придется ползать на ощупь…

— Ладно… — я тяжело вздохнул. — Сперат, придется тебе сыграть для нас. И призвать проводника.

— Как пожелаете, мой сеньор, но ведь я уже говорил… — начал отнекиваться мой оруженосец.

— Только подожди, пока я сделаю тебе лес, — перебил я его.

Если у вас есть абсолютно идиотская затея, которую вы даже не рассматриваете всерьез как вариант своих действий — подождите, пока все другие варианты приведут вас в тупик. Отчаяние иногда может оказаться лучшей мотивацией.

Когда я закрыл глаза и простер руки на дюжиной кучек, состоящей из земли нанесенной сверху на лестницу, которую собрали пополам с каменной пылью, сомнение собравшихся вокруг людей было физически ощутимо. Оно легко мне на плечи, как одеяло. Но я не позволил себе опустить плечи, а сосредоточился на воспоминаниях Магна — что-что, а садоводству с помощью его таланта в Караэне могли научить. Даже через закрытые веки я почувствовал пульсацию золотого света. Не позволяя себе отвлекаться, я тянулся к спрятанным внутри кучек косточкам персиков, стараясь не думать, что они маринованные и наверняка мертвы. Вроде я, наконец, нащупал сосредоточение их жизни и начал тянуть, словно напрягая мышцу в мозгу… Это было трудно. Как планку держать.

— Сиськи Великой Матери! — охнул кто-то. Впрочем, удивленный гул поднялся давно, мне было просто не до того. Но этот богохульный возглас окончательно сбил мне концентрацию. Я выдохнул, опустил руки и открыл глаза. Половина кучек была украшена небольшими, сантиметров в десять, молодыми побегами.

— Другого леса у меня для тебя не будет, — заявил я Сперату. Тот схватил уже приготовленную лютню и ударил по струнам. По пещере поплыл его глубокий голос. Сначала напев без слов, в который только изредко вплетались звуки струн. Люди невольно прислушались. Мелодия продолжала тегуче извиваться, словно опутывая, вязкая как патока, заставляя вслушиваться в себя… Мне показалось, что я начал улавливать какие-то слова, только я никак не мог их разобрать… Сиськи Великой Матери, да это же Кисс! Только в средневековой обработке. Точно, вот… Ай вос маке фолов фор ю бейби…

Я даже начал вполголоса подпевать. Впрочем, не я один. Рядом что-то бухтел Рудо, бубнил Дукат, вплетали высокие голоса Адель и её девки… Только Гвена растерянно озиралась и с подозрением смотрела на распускающийся среди персиковой рассады огромный желтый цветок, который светился неоновым цветом. Впрочем, цветок вывел меня из транса. Песня оборвалась — Сперат, как и остальные, с удивлением уставился на распустившийся бутон. В середине которого лежала крохотная девочка с прозрачными стрекозиными крылышками. Лютиковая фея, как назвал очень похожую штуковину Пан. Тишина разбудила крохотное — не больше пары ладоней в длину — создание. Фея потянулась, провела крохотными ручками по антенкам в желтых волосах, оглядела нас. Сморщилась. Вспорхнула с цветка. Подлетела к Сперату. Что-то сердито пискнула и начала наворачивать круги вокруг моего оруженосца. А потом уверенно полетела к лестнице.

— Быстрее, нам надо за ней! — крикнул Сперат и бросился к лестнице сам.

— Она выведет нас! Не отставать! — рявкнул я. После чего последовал за Сператом, подавая пример.

Весь мой табор подхватился, с шумом и гамом, ринулся следом. Небольшая давка на выходе, но уже скоро мы веселой гурьбой спускались вниз. Фея сначала нырнула прямо в колодец. Я испугался, что мы потеряем её, но она, к счастью, вскоре вернулась и недовольно попискивала, летая перед носом Сперата. Больше не отрываясь далеко. И все равно Сперат торопился. Я шел а ним, наплевав на приличия, стараясь не выпустить из вида Адель с Ивейном на руках кормилицы. Люди были охвачены каким-то нездоровым энтузиазмом и буквально бежали вниз по лестнице, то и дело роняя мешки и корзины и периодически переворачивая тачки с поклажей. Я успел отдать Гвене приказ вернуться назад и следить, чтобы никто не отстал. Мы довольно быстро спустились вниз не меньше, чем метров на сто, намотав по спиральным ступенем не меньше километра. Лютиковая фея заметно светилась в темноте, но многие все равно зажгли факелы — тут, внизу, было довольно темно и свет ночного светила мало помогал в том, чтобы разглядеть ступеньки под ногами.

— Сеньор Магн! Мы сильно растянулись! — крикнула Гвена сверху. Я выглянул в световой колодец лестницы. Гвена была на три пролета выше.

Перил тут все еще толком не было, но попадались их остатки, высотой по колено. От таких даже больше опасности — в темноте есть риск споткнуться о них и навернуться вниз. Периодически чья-то неосторожная нога сталкивала с лестницы камни и я слышал как они падали внизу спустя долгие десятки секунд. Лететь долго.

— Сперат! Стой! Надо подождать остальных! — крикнул я. И продублировал приказ. — Привал!

Мне ответили благодарным гулом — люди устали. Приятно, когда твои приказы слышат. И исполняют с радостью. Люди стали садиться прямо на ступеньки лестницы. Уставшие, совсем потерявшие бдительность и осторожность. Разумеется, именно в этот момент на нас и напали.

Мы уже давно перестали обращать внимание на широкие арки, то и дело встречающиеся на лестнице. Сначала кто-нибудь то и дело заглядывал туда, подсвечивая факелом, но однообразные каменные коридоры быстро надоели и люди просто бежали мимо. Очень зря.

Нападавшие вывалились на лестницу сразу в нескольких местах. Что меня удивило, напали молча. Я, как человек опытный, знал насколько тяжело идти в бой, не заорав от страха. Это сразу настроило меня на пессимистичный лад. Я с Адель и Сператом оказались на пролете лестницы с глухой стеной. Мы, видимо, проскочили засаду. Поэтому я имел возможность наблюдать схватку и сверху, и снизу.

Мне бросилось в глаза однотипное вооружение нападавших. Короткие, больше похожие на ножи, мечи и маленькие, круглые кулачные щиты-баклеры. Не цельнометаллические, какие висели на поясе у многих всадников, а из толстых досок. Зато с шипастыми умбонами и окованные по краю железом. Все в шлемах и доспехах, в основном кожаных, но и железа было немало.

Первые секунды никто не понимал что происходит — молчаливая толпа вывалила из проходов и бросилась на моих людей, прямо как в фанатской драке нанося почти боксерские удары щитами в лицо и норовя пырнуть своими мечами снизу. Напирая плотной толпой и явно стараясь спихнуть нас с лестницы.

Недоуменные возгласы, лязг, топот и пронзительный вопль — мимо пролетела одна из теток, молотя по воздуху руками и ногами. Это словно послужило сигналом. Я заорал что-то не умное, про «На нас напали», или похожую банальность. Рыцари, красиво поставленными голосами выкрикивали свои девизы. Которые, впрочем, потонули в яростной ругани пехтуры.

В первый момент меня захлестнула волна паники — я видел только катящихся по лестнице людей, бросивших свои тележки в панике арбалетчиков, визжащих женщин. Первый натиск был хорош, этого у подземника не отнять. Вот только они, да и я, недооценили моих парней.

Уже второй человек, пролетевший вниз мимо меня — вопил утробным мужским голосом и было не из наших. Ну как вопил. Это был предсмертный стон — вниз летела только верхняя часть тела, без таза, оставляя за собой веер кровавых брызг и змейки выпавших кишок. Ему вторил счастливый хохот Гвены и визг её пило-меча.

Пока я обнажал клинок и скакал вверх по лестнице, к ближайшей схватке, я успел краем глазом увидеть Дуката. Высыпавшие из прохода нападавшие бросились на него, потому что все остальные рядом с Дукатом бросились в стороны. А Дукат, с воплем «Выдеру», бросился им на встречу. Врезавшись в толпу плечом, не вытаскивая меч из ножен, и не пытаясь вытянуть топорик с к острым клювом из-за пояса, Дукат, ловкой подсечкой уронил одного нападавшего. Не особо смущаясь, пригнулся, спокойно давая врагам себя лупить по шлему и латам, схватил второго поперек туловища, резко распрямился и уронил его тоже. Умудрившись при этом отнять меч. И снова таранил толпу врагов, которые уже отшатнулись от него, но деваться в тесном помещении им было некуда. За спину Дукату выскочил какой-то тип со здоровенной киркой и замахнулся для удара. Прежде чем я успел сообразить крикнуть ему предупреждение, ублюдка с киркой отбросило в сторону в веере кровавых брызг — ему в висок ударил арбалетный болт, не пробив шлем из железных пластин на толстой кожаной основе, а смяв его.

Впереди мелькнула спина в броне из покрашенных в черное чешуек — у нас такое не носят. Я схватил человека в черном за шиворот брони, дернул назад и тут же, резко толкнул вперед, роняя на колени — все как учили. А потом аккуратно, почти вежливо, всунул в него свой клинок в зазор между шеей и наплечником. Тут важно, чтобы лезвие не зажало ключицей. Практики было мало, но дядя Рой, который и научил Магна этому удару, всегда говорил — главное не паниковать, просто если меч застрянет, главное не дать оппоненту упасть, иначе вырвет рукоять из рук. Но даже это лучше, чем бессмысленно тупить клинок о броню. Меч вошел легко и глубоко, сантиметров на сорок. Я постарался направить его слегка наискось, и пошерудить, не столько, чтобы раскромсать легкие посильнее, а нащупывая сосуды. В идеале надо было вбивать меч слева, чтобы пронзить сердце, но я немного запутался, и вонзил справа. Ну как не запутаться, когда вокруг такой бардак. Человек захрипел, задергался, и резко потяжелел. Я был к этому готов, поэтому удержал его, плавно вытащил клинок и только потом выпустил. Справа, утробно ухая, орудовал своим топором Сперат. Орудовал он им мастерски, но почти вслепую — свет давал только валяющейся в десяти метрах факел. И, еще, совсем немного, испуганно пищащая фея, наворачивающая круги под потолком. Поэтому Сперат то и дело промахивался, а если и попадал, то по подставленным щитам. Но и этого хватало — от очередного хорошего удара маленький щит раскололся а его обладатель взвыл тонким женским голосом и кинулся бежать.

Слева Адель ловко подцепила крюком ногу стоящего против неё противника. Тот упал то тут же был пригвозден шипом на нижнем конце древка боевого молота к полу. Хороший удар, прямо в смотровую щель грубого забрала. И тут же молот взлетает вверх, нанося удар по человеку, который вынужден подставить щит — но это финт. Адель цепляет щит крюком молота, оттягивает его в сторону, а потом резким уколом всаживает шип наверху молота в лицо врага. Этот почти смог увернуться, отпрянув и отвернув голову, шип корежит нащечник шлема. Но удар так силен, что бедолага теряет ориентацию, равновесие и вкус к жизни. Он делает два шага в сторону, спотыкается об остатки парапета, переворачивается через них и летит вниз, даже не сообразив крикнуть.

Я шагаю вперед, осторожно, не торопясь. Ко мне обернулся один, я вижу удивленное, очень молодое лицо в открытом шлеме. Он не успевает среагировать и мой клинок врезается ему в пластину, закрывающую переносицу. Вот что значит не свое оружие — будь у меня Лоза, я бы попал точно в глазную впадину под срезом шлема. Клинок соскальзывает и вспарывает ему кожу, я вижу белую кость скулы. Бедолага вопит и проталкивается через строй своих назад, разрывая дистанцию. Я осторожничаю, не пытаюсь его догнать. Делаю шаг вперед, отрубаю ногу слишком сосредоточенному на Сперате врагу справа, тут же делаю быстрый выпад, лезвием меча в бок пытающегося ударить щитом Адель слева. Недовольно цыкаю — удар не удался. На этом гаде какая-то штуковина из железных пластин. Поэтому я и целил в подмышку. Но не попал, удар пришелся ниже, в пластину брони. Разумеется, я её не пробил. Хорошо, что у меня теперь удар, как у Майка Тайсона — бедолагу буквально швыряет к краю лестницы. В последний момент он смог остановиться и стоит так секунду, отчаянно балансируя, размахивая руками с оружием. Проходя мимо, Адель небрежно бьет его по шлему молотом. Не очень сильно. Зато быстро. Достаточно, чтобы уронить его назад. Громкое звяк — и затихающий вдали вопль. В этот момент схватка кончилась. Впереди были только спины врагов. Вот теперь нападавшие уже не молчали, а отчаянно вопили «Назад, отходим» и ломились прочь, в темноту.

Это была любимая часть в любой драке для людей знающих — мои парни бросились вслед, набивая фраги. Сразу видно людей опытных — если человек в доспехе, то нет особого смысла бить ему в спину или по шлему — только добавишь мотивации к бегу. А доспех, скорее всего, не пробьешь. Надо резать задницу и ноги — обычно эти части броней не прикрыты.

Я осмотрелся. Ужасная суматоха и беспорядок. Мне не нравится.

— Далеко от лестницы не отходить, — сказал я. Подождал, пока мой приказ трубным эхом продублировал Сперат. — Собираемся вокруг меня!

Надо оценить потери и… И дать людям пограбить — многие уже деловито развязывали шнуровки доспехов на убитых, не забывая тщательно при этом шмонать трупы. Раненые орали. Раненые!

— Раненых ко мне! — заорал я.