На золотом крыльце — 3

Глава 2 Благотворительность

Ярыжка, который вошел в квартиру Иванова, выглядел представительно: подтянутый, строгий шатен средних лет, гладко выбритый, коротко стриженый, с четкими чертами сухого лица. Он даже за столом сидел идеально ровно, по его осанке можно было транспортир сверять: наверняка — ровно девяносто градусов.

— Итак, господин Иванов… — голос его был максимально официальным.

— Ива́нов! — погрозил пальцем Всеслав Святославич.

— И господин Титов… — нотки человеческой усталости проявились в тоне мужчины в форме.

— Тито́в! — не удержался я.

— … душу мотал!… — почти беззвучно выругался сыскарь, на секунду прикрыл глаза, успокоился и снова ровным тоном продолжил: — Вы — хозяин квартиры, а вы — курьер, значит?

— Именно так, это моя наследственная и неотчуждаемая собственность, право на владение перешло от моего деда — Вячеслава Ива́нова, великого мага, к Святославу Иванову…

— История вашей семьи меня мало интересует, — строго посмотрел на него ярыжка. — Меня интересует скорее момент передачи ценного раритетного издания, библиографической редкости из подшефного царевичу Феодору Иоанновичу, многия лета жизни ему, благодетелю, магучебного заведения — в руки частного лица. Поясните?

Я сидел и тихонечко внимал. Мне самому было интересно: на фига козе баян? То есть — зачем Амосовичу курьер?

— Аренда и благотворительность, — пояснил Иванов, как ни в чем ни бывало поблескивая стеклышками очков. — Может быть, вы не знаете, но Пеллинский колледж славится своими учебно-производственными мастерскими, а еще — отличной библиотекой. Среди высшего света и полусвета Ингрии полно благородных людей… И нелюдей — тоже, которые готовы помочь экспериментальному магучебному заведению, особенно, если эта помощь будет еще и взаимовыгодной. Книги в аренду, с соответствующим договором, например, на месяц — для снятия полностью идентичной копии — лишь один из примеров. А вот этот рунный камень с парализующим стихийным заклинанием — взгляните, не бойтесь, он уже разряжен — тоже сделан в Пелле старшекурсниками. Это — второй пример. Внебюджетное финансирование, слыхали? Студенты и преподаватели создают во время занятий полезные вещи, продают, а деньги идут на содержание колледжа. Дешевле, чем на рынке, поскольку — сделано не дипломированными специалистами, а учащимися. Но качество не хуже. У меня есть амулет против зубной боли, хотите?

— Мне не нужен амулет против зубной боли, у нас в приказе есть своя клиника и свои дантисты, — сыскарь не переставал помечать что-то в планшете. — А мотивы нападения? Три в одном, понимаете? Три интересанта в то же время, в том же месте…

— Вы их задержали? — поинтересовался Иванов.

— Только киборгов, — поморщился ярыжка.

— Значит, скоморох и зоотерик скрылись? Ну, так наведайтесь к ним в штаб-квартиры и вытряхните всю душу из тех, кого там найдете! — воинственно заявил Всеслав Святославович. — Никогда не понимал, почему Государь терпит этих мерзавцев!

— Юридически — нет никаких Зоотерики, Формации и Скоморохов, понимаете⁈ — взорвался вдруг сыскарь. — Вам лишь бы языком толочь попусту, а нам — работать в этом бардаке. Штаб-квартира… VR-клуб, скалодром и Центр инклюзивной культуры! Как вы себе это представляете? Мы вламываемся на занятие секции по скалолазанию и потрошим трудных подростков, с которыми только эти сумасшедшие акробаты и могут справиться? Этот ваш волосан с гитарой — он ведь не наш, не ингриец. Небось, из Братска или Сан-Себастьяна какого-нибудь гастролер, или из другой Богом забытой дыры… А наши экстремальщики будут глазами хлопать и в разрешение от магистрата на работу секции тыкать. А вот медведя-мутанта поищем, он и до этого засветился — но не как член этой вашей Зоотерики, которая официально вообще не существует, а как наемный боевик!

Он вздохнул, успокаиваясь. Я ему даже сочувствовал: работа у Сыскного приказа адова, в их ведении — все преступления, совершенные в разных юрисдикциях. То есть, если преступник наследил в какой-нибудь юридике, а потом — в земщине, то это уже их клиент. Это же прорва дел, а в таком городе, как Ингрия, и вовсе — настоящее месиво!

— Итак, мотивы у них были? — вернулся к опросу сыскарь. Как думаете, чего они хотели добиться?

— Как обычно — отжать жилплощадь, наверное, — пожал плечами Иванов. — На меня раз в полгода надавить пытаются, один раз даже похищали. Жилищный вопрос — страшное дело, кого угодно в мерзавца превратит. А состоявшегося мерзавца и на убийство толкнуть может. Но квартиру я никому не отдам!

— Этот тип… Ну, гитарист с волосами, — подал голос я. — Он сказал, что его только моя посылка интересует. А Всеслав Святославович — не интересует. Сказал, мол, чтоб я ему груз отдал и валил.

— А ты? — поднял бровь ярыжка.

— А я сказал, что не отдам, — ответил я.

— Это Скомороху — из Старших? — он поднял и вторую бровь. — Силен! Ты понимаешь вообще, что это за зверь? Под эликсирами Скоморох такого уровня даже боевого мага один на один остановить может!

— Так нет никаких Скоморохов, — деланно удивился я. — Юридически. Вы же сами говорили! Я увидел уличного музыканта, который стал драться с дорожными рабочими и электриком. И потом он потребовал у меня груз! И тут я был в своем праве: я курьер, и в моей должностной инструкции прописано право и обязанность доставить посылку в целости и сохранности адресату. Вот я и обеспечивал целость и сохранность.

— И ты применил магию? — уточнил сыскарь, хотя ему это было прекрасно известно и без меня.

— Именно так, применил телекинез, поскольку являюсь магом первой ступени с мая этого года. Личное дворянство имею, а стало быть, и оружие, и магию для самообороны применять могу и хочу! — отрапортовал я. — И применяю.

— Личное дворянство… Уже ударение бы в фамилии поменял что ли, господин Титов… — посоветовал ярыжка. А потом сообщил: — Вашему куратору будет направлен полный отчет о произошедшем и администрации колледжа — тоже. Имуществу и здоровью существенный вред не нанесен, потому — засим откланяюсь и займусь поиском преступников. Когда вы понадобитесь в качестве свидетелей для опознания — вам сообщат.

Он встал, поправил складки формы, спрятал планшет, прошел в коридор, снял с металлической руки голема фуражку, надел ее на голову, коротко откланялся и вышел. Иванов зачем-то перекрестил ему спину на дорожку, закрыл за сыскарем дверь, а затем поманил меня за собой в гостиную:

— Теперь давай наконец книгу посмотрим, — предложил он. — Я ведь вижу — ты книжный мальчик, у тебя свербит!

У меня свербело, это точно. Потому что от фолианта фонило со страшной силой. Это была настоящая Волшебная Книга, вот в чем все дело! И мне страшно хотелось в нее заглянуть. Ну, а кому не хотелось бы? Я ведь должен был узнать, за что вступил в бой с представителями трех самых опасных интернациональных группировок: Формации, Зоотерики и Скоморохов (они же Арлекины, если за пределами Государства Российского).

— Открывай и читай, — взмахнул рукой хозяин, указывая на зеленый томик на зеленом же малахитовом журнальном столике. — Первое, на что взгляд ляжет.

— Предсказания? — засомневался я. — Я как-то не очень люблю все эти гадания на кофейной гуще.

Мне уже одного одноглазого орочьего провидца хватило, набормотал всякого, а мне с этим живи! Дед в гробу, которого то ли лечить, то ли не лечить, мосты какие-то…

— Не предсказания, нет… Так — ветры эфира. Давай, не тушуйся. Может быть, прочтешь что-то знаковое для тебя, — ему и вправду было любопытно, что из этого выйдет, я это чувствовал.

И я не стал тушеваться, открыл и прочел:

— « И сии невегласы толико пустобредили, иные же иное измыслили нечестие: будто Егорьевы сестры, как в дубравах жили, змеиные стада пасли и с демонами Змеевиками совокупились. Оное же о Змиевом Семени слово в притчу, разумей, старые люди молвили, охуждаючи окаянство племени; молодые из присловья да поре‌кла не‌быль о пращуре Змие сплели. Ино‌ Горынских прозвание надоумило, от силы, де, расплодились Змея Горыныча, как и в еллинских баснословиях сказуется зубов драконовых посев, что исполинов-извергов возростил…» Ага, мне все понятно. — я посмотрел на довольное, почти светящееся лицо Иванова и закрыл книгу. — Ну и бредятина. Распишитесь в получении посылки и покажите мне черный ход.

— Э-э-э-э какой черный ход? — удивился хозяин, явно разочарованный моей скептической реакцией.

— Если есть парадная — должен быть и черный? — предположил я.

— Разве что через окно, — растерянно проговорил он. — Есть выход на крышу.

— Отлично, — откликнулся я. — Обожаю крыши.

До парковки с зарядкой, у которой примостился «Козодой», я так и добрался — по крышам. И решил для себя, что в некоторых ситуациях такой способ передвижения по Ингрии может считаться самым удобным. Тем паче, что, будучи телекинетиком, я легко мог перебросить с одной стороны улицы на другую, например, трос. Еще бы приблуду с моторчиком заказать, чтобы по тросу этому скользить — и вот он я, шиноби каменных джунглей!

Огромный плюс телекинеза и менталистики заключался в том, что они почти не создавали возмущений в эфире. Конечно, если бы я постарался передвинуть дом или свести с ума толпу людей или, например, великого мага — это бы заметил каждый одаренный на километр окрест. Но когда просто переставляешь с места на место, скажем, вазу с цветами или одним глазком заглядываешь в Библиотеку спящего человека — эфир остается практически нетронутым. Ты ведь не меняешь в мире ничего глобального, не создаешь и не разрушаешь магией что угодно материальное и не меняешь человеческие судьбы!

За мыслями о не самых очевидных бонусах обеих своих спецификаций я осмотрел с крыши сквозь эфир всю парковку, потом еще раз — без эфира, и ничего подозрительного не заметил, но на кнопку запуска двигателя нажал дистанционно — и «Козодой» внизу едва слышно загудел. Мне стало интересно — смогу ли я вывести его с парковки телекинезом, но существовала загвоздка: я не оплатил зарядку! Да и плевать, маг я или не маг, в конце концов? Браслет — вот он! Сдернув его с запястья, я повел его по воздуху к столбику зарядной станции и прислонил к терминалу бесконтактной оплаты. Можно было, конечно, монеток в щелку набросать, но и так — сойдет.

Потом так же, с крыши, я выдернул штекер и, поддавливая на рукоятки руля, чтобы сохранить равновесие, вывел байк с парковки. Пацан и девчонка, которые вышли из ближайшей кафешки с мороженым в руках, провожали его безразличными взглядами: мало ли беспилотной техники в Ингрии?

Оба подростка точно принадлежали к лесным эльфам-галадрим, и в этом тоже ничего удивительного не было. Нет в России более эльфийского города, чем Ингрия. Из мегаполисов, понятное дело. Им тут как медом намазано: местные университеты тысячами ежегодно выпускали художников, дизайнеров, архитекторов, искусствоведов, филологов, экологов, зоологов, ботаников, медиков и специалистов всяких других, подходящих эльфам по натуре профессий! Да и обстановка тут располагала — эстетика! Поэтому и выходцы из сибирских лаэгримских кланов, и лесные европейские эльфы, и даже потомки авалонских эльдаров стремились на берега Невы — окунуться в непередаваемую ингрийскую атмосферу.

Я в два счета соскользнул по пожарной лестнице к своему байку, взлетел в седло и краем глаза увидел, как от парковки за мной ринулись две звероподобные фигуры с песьими, кажется, мордами. Да и фиг с ними: кишка у них тонка с электробайком в скорости состязаться. А там — пару маневров, и я среди сплошного потока машин. Пробка! Лица моего они не видели, да и те ребята в парадной у Иванова — тоже, шлем от этой напасти меня спас. Пусть теперь ищут!

Кто-то из Великих Князей приехал в город, и ради государева кузена перегородили пару улиц. Водители всех рас и народов матерились, а мне и другим двухколесным плевать, мы проезжали меж рядов электрокаров и сворачивали в узенькие проулки. Несмотря на откровенно стремную ситуацию в Башне, времени у меня было достаточно, чтобы встретиться с Лейхенбергом и отработать еще один заказ, на сей раз — по моему основному профилю. «Разъезжая, дом 8», — так он сказал. А еще сказал, чтобы в булочную на первом этаже я не ходил, Эрика обидится. Она для меня пряников имбирных напекла!

Что в голове у этой кхазадки — понятия не имею! Я ей никаких авансов не делал. У меня вообще через пару дней Эля приезжает, и мы с ней в «Пульсе» друг другу голосовые сообщения по вечерам записываем. Какие уж тут пряники?

По Загородному проспекту я быстро доехал до приметного перекрестка, который местные называли «Пять углов», и свернул на Разъезжую, замедлив ход и высматривая номера домов. Увидев цифру 8, я остановился, загнал «Козодоя» на тротуар у витрины булочной и, опять же не снимая шлема, подошел к нужной мне двери. Она выглядела невзрачно: ржавая, обшарпанная, с домофоном, кнопки которого были засалены и вытерты почти под корень.

— Хуетак! — прохрипел голос Людвига Ароновича из динамика. — Я тебя через окно видел. Заходи, по лестнице на второй этаж, а потом направо. Тут хостел, или вроде того.

Дело вообще-то было сомнительным. Но на то оно и первое дело! Какие-то парни, Вадим и Мансур, искали специалиста, который мог бы вывести из очень плохого состояния их подругу. Почему не обратились в клинику, если готовы были платить нам? Вопрос интересный, и ответ на него я только собирался получить.

— Давай, заходи… — борода Лейхенберга торчала из-за черной железной двери с медной ручкой и глазком. — Все нормально, кидалова нет, ребята и вправду нуждаются. И заплатят.

Я кивнул и снял шлем. Мы поручкались и пошли внутрь. Раз сказал — «кидалова нет» — значит, поверю. Если вообще никому не верить — на фига тогда жить? Тут действительно располагался хостел или типа того. Длинный коридор с дверьми по одну сторону, в конце коридора — большая стиральная машинка и сушильный шкаф. Без стука кхазад вошел внутрь и сказал:

— Вот специалист. Если он вашу девчонку не вытащит, то путь один — в государев ребух, а там, сами понимаете…

Парни — белявый и чернявый — понимали. Они выглядели как типичные жители опричнины: в одинаковых комбезах, пусть и носимых с некоторым элементом вольности (фенечки, закатанные рукава, принты с логотипами виртуальных игр и музыкальных групп), с кожей, которая очень редко видала солнце, и чуть припухшими глазами. Программисты или другие работники экрана и клавиатуры, наверняка.

— А он точно маг? — спросил с едва заметным акцентом чернявый Мансур.

Я, стоя в коридорчике конце комнаты, подергал парня за сережку в ухе. Серебряные нити были повсюду, и какие-то жалкие пять метров для них — фигня, а не расстояние.

— Ау! — сказал парень и ухватил себя за ухо. — Больно!

— Еще доказательства нужны? — уточнил я.

— Не-не-не… — замотал головой Мансур. — Вы, главное, Динке помогите. Вадим, расскажи им?

— Найн. Мне не надо рассказывать, ему рассказывайте. Я тут закончил, моя работа сделана, аллес гут. Ему рассказывайте, а я в булочную пошел, — засобирался Лейхенберг. — Мое дело — вас свести, и я его сделал. Буду есть пирог с лососем и шпинатом и ждать тебя, мин херц. Ауф видерзеен!

И, хлопнув меня по плечу, удалился. С одной стороны, в крохотной квартирке-студии стало попросторнее, а с другой — гад он! Значит, я — в булочную не ходи, а сам он — пирог с лососем жрать собрался? Ну-ну! Компаньон, называется.

— Рассказывайте… И показывайте, — сказал я, поставил на буфет шлем и кинул туда же перчатки. — И водички дайте мне, пожалуйста.

Тут все было вместе: кухня, гостиная, рабочая зона… Душ и туалет разве что отдельно, и спальня интересной конфигурации — под потолком.

Мансур набрал из чайника воды в стакан, а Вадим кивнул головой на помост-кровать-спальню, которая располагалась неким вторым ярусом над входом — потому я ее сразу и не разглядел. Высота потолков тут такие штуки позволяла. Наверх вела узенькая лесенка. Пространство, может, и экономит, и смотрится интересно, но для жизни — ни разу не удобно.

— Динка, когда сессию сдавала, переживала сильно: у нее курсач не приняли, и если б она два экзамена завалила, то досвидос… Понимаете? Потому она на чай этот и подсела. Ну, чтобы учить всё, — рассказывал Вадим. — А потом курсовую переделывала, и тоже — с чаем этим. Забористая штука, мы пару раз попробовали — очень свирепо в голову дает… Но подумали — кто этих эльфов знает, может, для них нормально? У них же травки, грибочки и прочая ботва — основа рациона! Ну, и вот вчера она к защите готовилась, пересдача у нее, или как сказать? И заварила чаю так, что мы два часа проветривали! А ей хоть бы хны… Ночь, правда, не спала — презентацию на планшете делала. С утра пришла довольная — сдала на девятку! Это со второго раза — и девять, представьте! А потом — случилось то, что случилось. Можете сами посмотреть.

— Эльфийский чай? — на самом деле, я мог бы и не спрашивать.

Поведение Лейхенберга и косвенные сведения говорили за себя сами.

— Скомороший, — развел руками Вадим, подтвердив мои подозрения. — Мы потому и скорую не могли вызвать, и в полицию не обращались…

— Так… — я скинул куртку. — Возможно, тут будет очень грязно. Нужна клеенка или полиэтиленовая пленка… И вода. И тряпки. А Динка эта — она вам вообще кто?

— Соседка по комнате, — парни переглянулись.

— Поня-а-атно… — сказал я, хотя мне ничего понятно не было. — Значит, я пока изучу ситуацию аккуратно, а когда вы все принесете — начнем лечение. С похожим случаем я дело имел, думаю — всё получится.

— Мы заплатим… — заикнулся Мансур. — Вы не думайте!

А я уже решил для себя, что это будет благотворительность. Еще со студентов, которые на сессиях с ума сходят, я денег не брал! Совсем я изверг, что ли?

И полез на верхний ярус по лесенке.